Глава 11
Центральный Сочи. Интересная картина вырисовывается
На территорию огромного курорта медленно спускался легкий розовый сумрак – неповторимый колер фантастического южного весеннего вечера. Этот мягкий цвет, словно вата: он способен глушить звуки, отчего подступающий вечер будет еще более безмолвным.
Сочи – точно город контрастов.
И у нас имеется к этому свой рукотворный штрих.
Трупы как трупы, лежат, остывают – таков печальный итог. Не икается мне, не учащается сердцебиение: жили зазорно и умерли позорно. Даже по разу не успели пальнуть в нашу сторону, легли по-глупому. Ни наблюдателей, ни простейшей осторожности… Доминаторы района, бляха.
– Три гладкоствольных ружжа! Живем, камераден! – победно заорал шкипер, разгибаясь в очередной раз. – «Ремингтон» помповый, читай, вот… фирма! Мелкан «аншутц», ну, это мне отойдет… и наша «мурка», сиречь МР-сто пятьдесят три.
Винтовка была без оптического прицела, что вызвало его резкое неудовольствие:
– Разбили, поди, кулемы! Ладно, потом поставлю, надо будет в какой-нибудь спортивный или туристический магазин наведаться, где бинокли продают.
Я посмотрел без интереса. Хотя помпу себе отмету, пригодится в пути.
– Что с патронами?
– Вот с патронами кисло, всего двадцать три штуки, шесть пулевых, остальное троечка. Мелких – одна пачка финских биатлонок. Может, на их базе и побольше что есть.
– Нам только по хавирам скакать не хватало! – бухнул я. – Было бы у них что покруче, взяли бы с собой.
На набережной лежали четыре тела, трое парней и одна девушка.
Ее мне тоже не было жалко: подлепилась к худому, так будь готова сполна воспринять прилетевшее. И тут же поймал себя на мысли: опять вру сам себе, жалко бабу. И вновь я удивился – да что такое случилось?! Бабка эта бешеная… Каким, вообще, образом появилось в душе это чувство, и к кому! К бандитской подстилке, хлопающей в ладоши в те страшные моменты, когда ее отмороженные дружки убивали и раздевали простых мирных людей, наивно вышедших на зов. Вышедших к людям, а встретивших диких зверей.
Что-то меняется в башке, и это беспокоит.
Одеты все гопы были статусно, как они себе это представляли, что тут добавишь?
Попробую. Дешевая спортивная одежда. Но когда они стаей шли по мирным улицам знаменитого курорта, их замечали, выделяли в потоке отдыхающих, это и требовалось. После Большого Бумца желания сменить шкурку на более подходящую у гопы не появилось. Хлопцы не нуждались в маскировке, не собирались от кого-либо прятаться, они же местными альфами стояли, покорителями пространства.
Такие ничего строить не будут. Даже при крайней нужде в собственной автономной общине. Знаете что… Это уже было на перфорированной ленте истории. Когда молодым отморозкам в древнем племени не хватало еды, как и умений добыть ее вдосталь, в пропасть сбрасывали седых стариков, своих же отцов и матерей. Эти варвары, надо сказать, проживали недолго, всей оравой, кстати. Приходили римские легионы, и в пропасть летело уже само племя дебилов.
Но мы не центурионы – государевы люди. Мы просто последний легион.
«Адлерские тигры».
Шкипер принялся потрошить поясные сумки. Данила тоже времени даром не терял.
– Ножики у всех, две штуки ниче так, остальные можно выкинуть! Ключей от машин много, все с брелками! – азартно выкрикнул пацан. – В карманах одно барахло, а вот золота много, прилично надергали. Брать его, дядь Гарик?
– Выкини.
Эпоха золота взяла паузу, кто бы о таком подумал?
– А ножи?
– Зачем они тебе? Это не оружие – хозбыт, возьми в любом магазине, новые.
Предложение мальчишке не понравилось, он воспринимал вытащенное из карманов как свою боевую добычу. Лично же мародерствовать я вообще не собирался, что явно вызывало удивление не только его, но и Линны.
– Чужое все, – заметив вопрос во взгляде, попробовал я пояснить.
– И что? Это же круговорот вещей в природе, вечное движение, тривиальный, по сути, переход предметов от…
– Да не так просто! Да, если ты с бою чего полезного взял, или отжал честно, или дань тебе притартали, тогда нормально. Данька вполне может эти ножи взять, как победитель. И магазин пустой потрошить – годное дело. А вот проходняком ухватить с не своего трупа или брошенное на землю… Удачи не будет, понимаешь? Оружие брать всегда можно, у него своя сила. Бери чужое, только когда нужда крепкая прижала, когда выжить без того не сможешь, здесь твоя энергия отчаяния и беды всегда перешибет чужую. И даже сейчас есть нюанс! Вещи хозяина помнят, а хозяин, как видишь, порой говнист, это скажется. Оно надо? Пусть шмотки остынут, забудут…
Я замолчал, и Линна молчала.
Да уж понимаю, что ты сейчас думаешь и видишь, подруга. Видишь шкаф за моей спиной и наполовину выпавший оттуда скелет. Видишь торчащую из левого уха Гарика подрагивающую лапу большого черного таракана, угнездившегося у командира в перегретой башке. И думаешь, мол, вот, оказывается, Игорек-то каков, – интроверт-морализатор, эзотерик с кастетом!
Огляделся и осознал, что никто меня не понял. Даже большой суровый джип смотрел фарами, раздраженно нахмурив экспедиционный багажник: хорош болтать пустое, поехали, хозяин! Дело давай! Я тяжело вздохнул, шагнул к парапету, сел, полез во внутренний карман куртки и положил пачку на шершавый камень. Закурил, жадно затягиваясь.
Не смогу я быстро объяснить им суть того, чему в ранней молодости научил меня один старый таежный охотник, не хватает слов и правильных образов. Да и черт с вами, кто тут командир, как скажу, так и будет! Успокаиваясь, я привычно затушил бычок, подошел к «ленду» и глянул в зеркало – рожа еще вмещается, хорошо. Но злая, аж через край. Провел рукой по щекам, проверяя щетину, затем шагнул к слабо тонированному окну джипа и поглядел на сиденье, где в планшете на сто двадцать седьмой странице меня ждала книга Веткина – и когда ты теперь, Гарик, читать ее собираешься?..
Оглянулся.
Из окон окружающих домов за нами кто-то наблюдал, я это чувствовал.
Человек объявиться не решался, и я не стал орать – были тут уже горлопаны. Да и кто выйдет к вооруженным победителям сразу после пальбы. Вон с той высотки пасут. Там с верхних окон наверняка открывается роскошный вид на мертвый город, все видно.
Неподалеку начинались очередные скопления причудливых дорогих домов, похожих на обломанные белые скалы, разделенные полосами густой южной зелени. Над ними, словно над потухающим вулканом, курился дым старого пожара. Вдали виднелся морской порт Сочи, ни одного судна в акватории… Сбоку в сторону моря одна за другой двигались грозовые тучи – над Хостой уж точно льет, а здесь тихие улицы свободного от людей города по-прежнему нежились под лучами предвечернего солнца. Остальное куда-то исчезло: шелест автомобильных шин, сливавшийся некогда в несмолкающее шипение, разговоры, сигналы, музыка, смех… Все пропало.
Только мы и мертвые гопники, любуйтесь.
И никаких глиссирующих гидроциклов и яхт посреди слабых волн. Казалось, что в море тоже жизни нет. Лишь одинокий Гигантский Кракен или же сам Ктулху смотрит через соленую линзу на эту разруху. Скоро чудищу надоест роль созерцателя, оно выползет из глубины на берег и поставит точку в чрезмерно затянувшейся мизансцене.
Я какое-то время постоял в прострации, потом помог оттащить трупы за здание, в глубь газона, помыл руки, еще раз вздохнул и вернулся к машине. Прохладненько что-то становится. Вроде бы получилось удачно. И все же.
– Лидия Аркадьевна, прыгайте за руль, уважаемая, мы едем назад, будем забирать Рубинковичей.
Коротко пересказал шкиперу историю семьи.
– Гарик, ты уверен? – засомневался капитан, обвешанный трофейным оружием. – Нам еще плыть и плыть.
– Игорь, действительно, есть ли необходимость именно сейчас…
– Отставить обсуждение! – решительно пресек я подчиненных. – Она запалилась, разговаривая с нами, мало ли кто видел. А трое бандюков, как минимум, где-то тут рядом, могут отомстить. Я сразу не сообразил, косяк, буду исправлять. Шкипер, здесь жди… Лучше будет, если ты пока отойдешь к краю волнореза, так спокойней.
– И куда их возьмем? – с подозрением спросил Будко.
– К тебе, на судно, дорогой Василий Семенович, куда же еще! – легко подтвердил я предположение рейдера. – А как же? Что ты сморщился?.. Я пообещал им, что будут в безопасности, а получилось, наврал. Значит, должен выровнять, и баста.
У дома Рубинковичей деликатничать не стали: Линна сразу посигналила, Светлана торопливо вышла, мгновенно приняла команду на эвакуацию и умчалась к своим, собираться. После чего я размеренно пострелял в воздух из пистолета. Шакалье везде одинаково, что в тайге, что в городе, не способные к прямой драке разбегутся подальше, залягут и будут выжидать, когда уйдем.
– Линна, поднимись-ка ты к ним, а то за сорок минут не успеют. Фильтрани там на ненужное, чтобы муть не хватали. Но и не обрезай слишком, судно не авто, к грузу не критично.
Напарница ушла, а я остался на улице – слушать тишину да поглядывать по сторонам.
Как-то быстро все произошло, не успел я злость выплеснуть.
Когда мы с Линной, выйдя из-за угла, начали сквозь кусты оценивать силы противника, то увидели замечательную в своей тупой простоте сцену: кучка дебилов расположилась на набережной и вяло подергивалась под клубную музычку, несущуюся из открытых дверей припаркованного рядом белоснежного «лупатого» «мерса» – как же их тут любят! Один из индейцев периодически постреливал из «Ремингтона» в сторону «Тунгуса». То, что дистанция для гладкоствольного ружья была запредельной, стрелка ничуть не смущало, он просто игрался, маленький.
Двое из компании, оба чуть постарше, спиной к морю сидели на парапете и молча жрали толстую и невкусную магазинную пиццу, лежащую на бетоне между ними. Особенно выделялся колоритный альбиносистый вожак в светлом сине-сером, якобы спортивном, костюме, бейсболке козырьком назад и черных кроссовках. Солнцезащитные очки с радужным отливом были вздернуты на лоб. Штанишки задрались, обнажив голые серые ноги с нездоровыми узловатыми коленками – сразу видно, тренажерный зал у барбоса не в чести.
Оба тупо смотрели на брусчатку, зажав в руках жестянки с пивом, причем пили они привычно воровато, словно ожидая, что проходящий мимо случайный полицейский в очередной раз может застукать нарушителей.
Девица пританцовывала в четырех шагах справа, зачем-то ухватив тяжелую «мурку». Наверно, представляла себя милитари-моделью.
– Прелестно! – прошептала Линна. – Новые заводные апельсины.
Тут танцующая дама крепко нас удивила – резко вскинув ружье, она неловко вложилась и пару раз пальнула в сторону моря, чуть не снеся башку коллеге-стрелку, который, отскочив в сторону, начал нудно материться. Парочка на парапете радостно заржала.
Отморозь полная.
Капитан боевого баркаса, удерживая судно метрах в двухстах от берега, высунулся из ходовой рубки и приветливо помахал руками, что-то крикнул, всячески показывая, что хочет подойти и с радостью познакомиться с доминаторами. Такое дело гопников заинтересовало, сидящие встали, стрельба прекратилась, музыка загремела погромче. Четверка тоже начала жестикулировать и орать, повелительно, нетерпеливо – скоро, кенты, покатаемся на лошке педальном!
Я знал, что делает в эти секунды Данила: прячется за бортом с пулеметом, готовясь в любой момент открыть огонь. Присев с рацией в руках, Лидия Аркадьевна занялась синхронизацией действий родов войск.
– Готовимся, Игорь, сейчас, – сообщила москвичка, выпрямляясь, и подняла «АПС» с пристегнутой кобурой.
Первая же очередь из «ДП» снесла группу, не зря экипаж тренировался, нам даже и пострелять толком не пришлось. Боя не получилось, сброса паров тоже.
И вообще – все как-то непутево…
Наконец семья спустилась вниз. Мама с сыном вели главу семейства – видок у папы тот еще, того и гляди свалится. Отцу было стыдно, и он пытался бодриться. Что ж, надо помогать мужику.
– Дяденьки, а мы сейчас чертиков видели! – возбужденно сообщил ребенок, тут же одернутый матерью.
Мы заинтересовались.
– Мама! Ну, правда же! Вон на той крыше! Черненькие, злые.
– А раньше? – сразу зацепилась москвичка.
– Вчера тоже… – начала было мамаша и умолкла.
Понятно, уже не удивляюсь.
– Если бы у меня было ружье, я бы попал, – похвастался восьмилетка, подходя ближе.
Линна с умилением погладила шкета по голове.
– Как жаль, что детская вера в себя, которой всегда завидуешь и любуешься, рациональна лишь до начала пубертатного периода, правда же, Игорь? – патетично восхитилась напарница. – Пока гормональные вихри еще не затмевают высокопроизводительный ребячий мозг. Это возвращается, но много позже, чаще слишком поздно.
– Ростик, иди ко мне! – затревожилась мамаша после слов странной тети.
А я почему-то спросил:
– А собак видели? Я имею в виду стаи.
– Два раза видели, – кивнула женщина, – странные какие-то, часа три молча сидели кучей на углу, потом неожиданно ушли. И часов пять назад приходили.
Валить отсюда надо, вот что, задержались сверх всякой меры, засветились по полной.
– Григорий, ты стрелять умеешь? – с ходу озадачил я мужчину. Пусть соберется.
Глава семьи действительно поддернул мышцы, встал ровнее.
– Своего нет, а вот с друзьями на охоту частенько ездил, – с трудом произнес он.
– О! Линна, – вовремя вспомнил я, – там в аптечке люгольный спрей лежит, гадость страшная, я им себе пшыкал. Но помогает, зараза! Залей товарищу порцайку… Так, Гриша, слушай внимательно. Сейчас отвезем вас на баркас. Экипаж на судне боевой, слаженный, шкипер человек опытный, зрелый, так что он тебя быстро поставит на ноги. Чаек, кофеек, чего покрепче… Соберись. Возможно, придется и повоевать, мне сейчас каждый человек со стволом важен. «Мурка» знакома? Ништяк. Задача такая: идем двумя группами к «Заполярью», по морю и по суше. Там я нахожу и забираю детей, и уходим. Заход в порт отменяется, уже не успеваем. Если что-то пойдет не так и сухопутный маршрут отхода накроется, то мы с Лидией Аркадьевной летим к берегу, и все вместе валим на баркасе в Адлер, на базу. Тут может потребоваться огневая поддержка с берега или десантирование. Если сладится гладко, возвращаемся по прежней схеме: вы морем, мы берегом. Понял? Отлично, грузимся.
Буквально на глазах крепко больной мужик начал превращаться пусть в подраненного, но в воина, которому вместо лежки в глубоком депресняке и полной безнадеге поручили реальное мужское дело, смысл которого он, может быть, и не понял до конца.
– Все, ребята, жмем, жмем! Время! Место паленое, надо уходить.
– Тихо, Светлана, давай без комментариев, – уже куда более бодрым голосом предупредил Рубинкович шагнувшую было к нему жену, натужно кашлянув после горького спрея. – Ростика сажай в машину, и грузимся.
Дайте мужчине настоящее дело и не морочьте ему голову своими соплями.
Погрузились быстро.
Чтобы объехать пробку наверху и вновь выскочить на Курортный проспект, Линне пришлось постараться, Черноморская улица была перегорожена еще в двух местах. До этого мы избегали жилых зон, двигаясь по чистой и пустой трассе, вдоль которой тоже есть жилье. По пути увидишь такие шедевры архитектуры – иному средневековому феодалу и не снились. Но до тех зданий было далеко, и потому следов разгрома, даже если они и были, мы не замечали. Здесь же тут и там стояли взломанные машины, на тротуаре валялось выброшенное из окон барахло, уже не раз вымокшее под дождями и покоробившееся на солнце. Сплошной бардак и разруха. Однако стекла и двери до сих пор целы, дома стоят, как новенькие, асфальт ровный, свежий. Страшновато на это смотреть.
К Зимнему театру, как мне хотелось, сразу пройти не смогли, а морочиться не стали, вынужденно вынырнув на магистраль возле «Светланы». Конечно, можно было и покрутиться, найти тропки да объезды, но поджимало время.
Внезапно джип начал останавливаться, на этот раз спокойно, я бы даже сказал, культурно.
– На газоне, сразу за зданием, – обозначила Лидия Аркадьевна.
За пистолетом, что важно, филологиня не полезла, и это помогло мне сразу оценить категорию объекта: не опасный.
«Лендровер» замер возле большого здания с огромным синим цилиндром из тонированных стекол и надписью «Сдаются офисы». Настроили к Олимпиаде много, а вот бизнеса и отдыхающих на такие площади не хватало.
Наблюдательный у меня водитель в экипаже.
Вот он, вижу. Хороший крепкий кол, вбитый в землю. К нему надежно приколочен фанерный прямоугольник, на этот раз большой и информативно емкий. Солидная работа заинтересованного человека.
«Осторожно, работают Инспекторы!
Без надежного оружия не связывайтесь! Уходите!
Заинтересованным лицам, желающим разобраться: ул. Советская, дом 14, встать напротив парикмахерской и ожидать сигнала.
Бандитам не подъезжать, огонь открывается без предупреждения».
– Сильно.
– Нам нужно было начать соображать еще в тот момент, когда увидели первую такую надпись, – ровным голосом произнесла напарница.
Ни движения, ни звука, по-прежнему тихо вокруг.
Напротив, у перекрестка, распахнутой дверью нас приветствовал вскрытый кафе-бар, но это не значит, что тут постоянно бродят и ломают. В большинстве случаев взломы происходили на пике эвакуации. Настали времена, уже и ништяк собрать толком некому.
– Все-таки посмотреть бы надо, может, следы какие возле табло, – для порядка сказал я, обозначая желание выйти из машины.
– Не вижу ни малейшего смысла, Игорь, надпись вполне понятна, а следы значения иметь не будут, – возразила напарница, крутя головой во все стороны. – Не было тут никого, так мне кажется. Бандюки повалили бы.
Тут мы что-то скисли, задумавшись явно об одном и том же.
И верно: не нужно быть членкором Академии наук, чтобы озаренно смекнуть: эти надписи, выполненные жирным черным маркером, касаются непонятных фантомов, странных чертей, скачущих по заборам и крышам, – других кандидатур придумать невозможно. Не рассуждать же всерьез о какой-то там «инспекции», уполномоченные члены которой нарезались красненького и никак не придут в себя.
– Линна, ну вот зачем нам все это? – глядя на дорогу, риторически проворчал я.
– Охотно тебя поддержу… только ведь нас никто не спросил.
– Решать что-то надо, а что? – пожал я плечами. – Черт, время идет! Плюнуть?
– Ты простишь себе, если не выясним? – иронически скривилась она.
– А пулю в бок? А если подстава?
– Гарик, я тебя умоляю… К специалистам по подставам себя не отношу, но, думаю, есть куда более изящные способы постановки капканов. Тут же написана полная ересь, которая вряд ли заинтересует гопников, скорее, отпугнет, не так ли? Что подумает главарь уличной банды, увидев такое?
Самое время применить дурацкое слово «смешался».
– Да кто его… Что банда буйно помешанных людоедов из числа бывших работников МВД ищет жертву для пропуска через мясорубку при свечах. Непонятное это, мутное…
– Так как, рискуем? – Авантюристка она, вот что я выяснил.
Одна из роящихся в голове мыслей оформилась во вполне справедливый, впервые столь необычно поданный апокалиптический аргумент:
«Согласись, Гарик, что даже самый яркий реалист-циник в таком мире и в такой ситуации, сам того не замечая, минимум раза два в день помянет нечистые силы и Высшее Зло».
Дескать, а как без такого объяснить повальную дурь людскую! Странная мысль, однако вполне взрослая. Ой, бляха…
Одно дело – читать про это в желтушной прессе, там можно. И даже в серьезной литературе подобные отклонения от материальной реальности вполне читаемы, мы же понимаем, что пишущий публично человек – ни фига не чистый лист бумаги. Можно и порассуждать, и постебаться. Раньше можно было.
В текущей же реальности я к такому готов не был. Не созрел.
Риски есть, и они велики. Если написавший действительно человек со смещенным в голове каркасом, то может и влепить чем горяченьким по любопытным олухам. А с другой стороны? В неведении оставаться невыносимо, потом ведь сам себя сожру без соли…
– Знаешь, подруга, чуйка говорит, что в стороне не отстоимся, надо вникать в тему.
– Значит…
– Едем! – хлопнул я открытой было дверью. – Не, не! Пока стопчик, деда оповестить надо, что ты.
«Пш-шш…»
– «Тунгус», вы где? Отзыв «Сармату», прием.
Кричать пришлось долго: удаление, рельеф и высокие строения между нами уже сказывались на качестве сигнала, далеко дед убежал.
– На связи, командир!
– Ты где, шкипер?
– Так возле морпорта ж стоим, у самой речки Сочи! Тихо тут, даже красиво. Внутрь акватории не полезли, согласно утвержденному плану. А ить могли бы и сами разведать между прочим, делов-то. Ась?
– Хорошо, что у реки. – Я демонстративно не обратил внимания на смелое предложение шкипера. – Василий Семенович, ты подойди к берегу у начала набережной, пляж «Маяк» у морвокзала, встань напротив «Калипсо». Знаешь где?
– Канешна! – гордо объявил покоритель берегов европейских. – И шо?
– И жди, на! Мы скоро. Нужно кое-что сообщить, планы опять поменялись.
– Добре.
По радиосвязи устраивать конференцию с адресами и явками я не решился. Возможность прослушки отрицать глупо. А то, что тремя минутами базаров мы на Советской не отделаемся, я уже понимал, неприятелю хватит времени и силы подтянуть, и облаву устроить.
Выбор сделан.
Положил микрофон и замер на минуту, вслушиваясь в себя – а не дурак ли я? Полезное дело, такая перепроверка.
– Рвем, надо быстро озадачить деда и уйти оттуда, так что не отвлекаемся, Линна… Такси, в порт!
Увидеть пустоту на самой людной и знаменитой набережной Сочи, на которой в любое время года хватает праздношатающихся, а в разгар сезона просто не протолкнуться – верх дикости и непостигаемой умом черной фантазии. Это словно матрица, огромная заготовка, по непонятной причине до сих пор не заселенная юнитами. И мусора нет! Магазины курортных товаров, как и тряпичные бутики, остались нетронутыми, эта категория товаров сейчас никого не интересует.
– Прогуляемся по набережной под ручку? – игриво предложила подруга.
К вечеру проблески в облаках над городом плавной синей отмывкой спустились к воде, а волнение на море окончательно стихло. И ничто не могло разрушить это природное зеркало. Кроме «Тунгуса» – единственного нарушителя безмолвия.
Ну, подходи, родной.
Холодный чинук, перевалив через последние отроги Главного Кавказского хребта, остановился и с изумлением оглядел вымерший мегаполис, протянувшийся вдоль моря лентой сплошных курортных застроек. Присмотрелся, увидел последних выживших и яростно ринулся вниз, спеша установить свою власть над сданным городом.
Черт, даже в джинсовке прохладно! Я поежился, встряхнулся.
– Ты все понял, Василий Семенович? Так что стой возле Сочинки и жди отмашки по рации. Здесь не стоит, слишком заметно. – Я посмотрел на часы. – Нам пора, вечер и ночь обещают быть трудными.
– Может, все-таки сначала за детками сгоняем? – не унимался морской волк, тоже запахивая китель. Красивый жест получился – на фоне стоящего у него за спиной «Тунгуса».
– Информация может оказаться столь важной, что без нее мы особо не поездим, – послышался из-за спины голос Линны. – А ночью и в былые времена ездить к незнакомым людям не рекомендовалось. Просто не покажется никто.
– Ну, если так, – поиграл морщинами Будко. – Здесь буду курсировать, а не стоять на месте, между рекой и «Маяком», вдруг сюда прорветесь. Игорь, стой! ППШ-то забери!
Что-то с памятью моей стало, гангрена… А ему хватит стволов? Так, у Даньки Манченко свой «рем» и ПМ. У шкипера тоже шпалер есть. Плюс пулемет, «мурка» и «аншутц». Три гранаты. Хватит.
Извини, Мокшанцев, но твоих тут нет, никто к нам не вышел, никто не проявился. Ждать и искать я недолго могу, нет времени, похоже, ходы наши уже расписаны! «Диско» споро сорвался с места, спеша покинуть популярный пятачок.
Запах в центре был, и весьма ощутимый. Правда, ожидал я гораздо большего.
Рубинковичи рассказывали, что местные спасатели в районе работали три дня, вывозя живых и убирая трупы. И многое успели сделать.
Удивительно это или нет, но приличное количество людей предпочло остаться на насесте. Нет, я не разольюсь сейчас гневом в препарировании умственных каверн жителей мегаполиса, как сказала бы Линна – моя училка по культурному русскому. Общество наше и не такое порицание вытерпит. Просто факт остается фактом: вместо того, чтобы организованно съехать в безопасное место, народ тихушно прижался по норам. Как выяснилось позже, для медленной смерти.
Потом два дня работали вояки. И опять встретили глупое упрямство! Мотивы вполне понятны: «Как я брошу свое имущество», «Все тут же разграбят мародеры!», «Двадцать лет копил на квартиру в Сочи!» и «Сами уедем, как только соберемся и обдумаем»… У некоторых, как Светлана Рубинкович, например, имелась и уникальная причина: «У военных все происходило очень грубо, шумно и бесцеремонно».
Конечно, бесцеремонно! – БТРом с разгона по пробке, сминая мыльницы в жесть и расшвыривая зазевавшиеся либо глупо встрявшие машины.
Эх… Лучше о других итогах. Вот что в остатке.
Я все ясней видел: чем дальше, тем больше этот город подходил для синхрона с панорамными видами под фразу: «А вот на этой южной широте распустил свои кровавые нюни город-курорт Сочи, не сумевший быстро адаптироваться к произошедшему!» Слушая же Рубинковичей, понял еще кое-что: раньше жители города вещали стране и миру про собственную позитив-уникальность, а теперь – про негатив-уникальность. Изменились знаки, но не меняется само упоение точкой экстремума. Можно подумать, что где-то тема катит по-иному… В Москве что творится, можете представить? Хотя бы краем?
Кстати, гостиница «Москва», вокруг которой мы уже минут двадцать крутились, стояла без признаков жизни. Мне почему-то представлялось, что в огромном здании должно быть что-то типа местечкового штаба. Хрен, штанга.
Сначала я решил схитрить, чтобы не соваться на Навагинскую, к «Галерее». Обогнули мы «Москву» и влезли на какую-то площадку, где сгрудились несколько небольших банков. Попытались проехать – то перегорожено техникой, то тупик. Вернулись и покатили по улице Горького, что, наверное, было ошибкой – а есть ли отсюда проезд на Советскую? Ладно, поплутаем – я попытался устроиться в кресле максимально удобно: хотелось молчать, вяло наблюдать и заново вспоминать все, что произошло после старта. И быстро понял тщетность своих попыток – слишком много всего вокруг, не расслабиться.
В опустошенном генкой Сочи все еще царил тропический уют. Вечная отпускная отдушина людей простых и вечная всероссийская правительственная дача… Почти все сохранилось, и даже следы пепелищ не смогли разрушить привычный образ города-мечты. Не хватало только ленивого отдыхающего – главного действующего лица курорта.
Зато появились Инспекторы.
– Господи… – потрясенно прошептала Линна, замедляя ход.
Я вскинулся, глянул: впереди, с левой стороны, на дальнем уличном фонаре в три рожка висел силуэт повешенного.
– С автобуса работали, – решил я, тоже взбитый, но не до края. Ожидаемая картинка. – Не, высоко больно… Значит, силой втянули, щас увидим. Ты что, Линна?! Но-но!
Напарницы сглотнула, быстро вытерла рот платочком. Джип встал.
– Нет, Игорь Викторович… Вот к такому я категорически не готова. Немыслимо. Секунду, мне отдышаться надо.
Да уж, экстремальный ход. Чисто вальнуть нельзя было? Значит, были мотивы.
– Как вы считаете, – с какой-то надеждой спросила Линна, – это военные сделали? Образцовое наказание?
– Вряд ли, – безжалостно разрушил я иллюзию хоть какого-то порядка на территории, глядя на обвисшее тело. – Менталитет у них не тот. Вояки просто шлепнут, если решат, точно и коротко, без базаров. Здесь, как я думаю, мы видим последствия конкурентной борьбы, символ захвата.
– Азиатчина какая-то, – потрясенно пробормотала москвичка. – Это те самые Джафар с Циклопом творят такое?
– Увидим, – неопределенно ответил я. – Ты как, подруга, рулить можешь?
Через две минуты «Лендровер» медленно тронулся, но она так долго не отрывала взгляда от места казни, что наш верный тарантас чуть не съехал с дороги. Проехав немного в поисках подходящего переулка, Линна вдруг психанула и возле каких-то десятиэтажных свечек отчаянно вломилась в зеленое ограждение, уводя машину на пешеходку – джип с легкостью прорубил стриженый зеленый прямоугольник, скакнул вниз. А там, петляя вдоль домов, мы, наконец-то, выгребли и на Советскую. Сложно все, когда неважно знаешь город. Здесь водительница сориентировалась, и «ленд», оставив слева мини-рынок, медленно покатил в обратную сторону.
Дом номер четырнадцать представлял собой светло-серое здание этажей в двенадцать со встроенными магазинами внизу и прилепленными по бокам несуразными пристройками в три этажа. Это вам не кондоминиумы вдоль трассы. Стандартно некрасивое строение подобного типа, все балконы в котором были облагорожены по проекту ККС – «Кто как сумел».
Где-то здесь есть парикмахерская.
– Вижу цель! – азартно пропела опытная москвичка.
Припарковаться ей было непросто, машин осталось на удивление много, спасатели не собирались таскать по забитым дорогам многокилометровые колонны. В нужном месте у обочины стояли три тесно поджавшиеся машины. Линна, недолго думая, уперлась силовым бампером и под скрежет жести и хлипкого пластика быстренько продвинула никому не нужные мыльницы вперед.
– Всю жизнь мечтала припарковаться не просто с контактом, а с суперконтактом! – экстатически выдохнула водительница.
Джип гордо встал напротив небольшой студии-цирюльни с фотографиями моделей на стеклах витрин.
– Ну что, товарищ стрелок-водитель, приготовим оружие к бою.
Двигатель умолк, на улицу вновь вернулась звенящая тишина.
– Чертиков, кстати, пасем, – сообщил я тихо, вспомнив о важном.
Выходить не стали. Нагнувшись, в открытую форточку, я оглядывал балконы – кто и где там покажется?
– Эй! Пусть один из вас выйдет из машины! – заорали сверху.
Не успел заметить. Обычный голос, средних тонов, без ноток блататы.
Уже начал открывать дверь, как Линна меня остановила, это уже обычай такой. Контролирует.
– Игорь Викторович, вы лучше пока тут посидите. Вряд ли он обрадуется, увидев первым именно вас, – сказала она без тени издевки. – Да и услышав тоже.
Пришлось пожать плечами, молчаливо соглашаясь – банально не допер, чуть не сорвав всю эту и так мутную операцию. Линна вышла без оружия, не закрывая дверь, и приветственно, по-женски плавно помахала куда-то в высоту. Теперь и я увидел – с четвертого этажа какой-то мужчина смотрел на нас в бинокль. Какой предусмотрительный тип! Просто и эффективно.
Таинственный незнакомец крикнул:
– Сколько вас?
– Двое! Меня зовут Лидия Аркадьевна, а в машине Залетин Игорь Викторович, глава администрации адлерской общины!
– Пусть он тоже выйдет!
Как тут не подчиниться. Выгреб наружу, стараясь двигаться спокойно, непужливо. Держатель бинокля опустил прибор и чуть скривился – значит, не впечатлил его образ главы адлерцев. Теперь он встал во весь рост, оказавшись полным усатым мужчиной средних лет, явно невысоким, с темными волосами, собранными позади в хвост.
– Вы точно глава?
Невесело хмыкнув, я полез за удостоверением, тихо говоря напарнице:
– Старался произвести впечатление, честно.
– Ну, тебе это явно удалось, – пробормотала представитель нашей спецгруппы по связям с общественностью.
Мужик кивнул. Подумалось, что поверил он не нам, а бюрократической наклейке на лобовом, отлично работает задумка. Кто еще сейчас догадается себе пришпилить на стекло мультипропуск.
– А оружие у вас есть?
– Конечно, и очень хорошее! – рявкнул я нетерпеливо. – С плохим бы до вас не добрались! Товарищ автор табличек, давайте к делу. Мы серьезные положительные люди, и у нас в этом районе есть свои плановые задачи. Ночь близится, время, понимаете ли. У вас ведь до сих пор никого не было? Никто не заинтересовался, не так ли?
Толстячок как-то безнадежно махнул рукой.
– Искателей мало! Одни мародеры. Ладно…
Напряженная драматургия диалога утвердила меня в мысли, что я попал в точку… О! Сказываются уроки домомучительницы!
– Тогда машину… Во двор ее загоняйте! Нет, нет, дом объезжайте с правой стороны! Я буду на балконе, сразу увидите!
Когда «Диско» встал напротив подъезда, хозяин уже свесился с балкона второго этажа.
– Сейчас спущусь!
Быстро выскочив из подъезда, он с каким-то неясным ожиданием протянул руку:
– Поздравляю, вы действительно первые! Негадов Юлий Павлович!
Мы молча пожали, он молча ждал чего-то. Показали корочки – ожил.
– Вижу, не знаете меня… жаль, это могло бы помочь пониманию… Не сочинцы, так ведь? Дело в том, что в этом городе я личность достаточно известная, в последнее время телевизионщики просто замучили. Ладно, пройдемте за мной, машина пусть здесь и стоит, вы ее будете видеть.
Я забрал СВД и ППШ, Линна, проверив форточки, поставила джип на беззвучку, прихватила «помпу», и мы, наконец, поднялись в квартиру. График-затворник обитал в обычном унылом городском жилье старой постройки, узнаваемо холостяцком, ничего особенного. В комнате царил легкий бардак, считающийся у нас, вольных коней, нормальной уборкой. Знакомо! Пыль, убранная исключительно в доступных местах, одежда тут и там, пустые кофейные чашки.
– Кофе будете? У меня газовый примус, знаете ли, успел баллонами запастись. Но вообще, я плохо подготовился к концу света.
Юлий Павлович вел себя вполне спокойно, адаптированно, как будто ничего из ряда вон выходящего в окружающем мире не происходило. Получив благодарное согласие, он тут же убежал на кухню, я же принялся осматривать хату подробно.
Первое, что бросилось в глаза: книги.
Их было очень много, просто чудовищно много, в основном прикладные и научные тома, много классики и русских авторов, и от этого зрелища на меня опустилась благодатная аура детства, огромных отцовских библиотек, стопок книг, стоящих тут и там. Посмотрел в широко открытые глаза Линны, похоже, испытывавшей подобное же чувство.
– Обалдеть… Где сейчас такое увидишь, Игорь?!
Странное дело. Квартиры в наше время стали больше, а людей в них все меньше, два дитя в гордость, а уж три ребенка – огромная редкость. Бабушек и дедушек рядом почти не увидишь. Телевизоры стали в порядки тоньше, а мебель суше и меньше. Но места для книг найти, оказывается, невозможно – нигде нет места, йоппа-калиоппа! Наши отцы и деды как-то могли, конструировали и клепали стеллажи во всю стену коммуналок, а нынешнее поколение, распластавшееся студнем в современных хавирах, вот же беда, никак не может. Гнилой отмаз. Поделился мыслью с напарницей.
– Совершенно верно, Игорь, – охотно подхватила она, соскучившись по болтовне. – Среди «книжных отказников» достаточно индивидов, подсознательно испытывающих чувство вины. Вот здесь и начинается ненужная изобретательность! Казалось бы, проще честно признаться, что книги он не покупает по вполне понимаемым причинам имеющейся пиратской вариативности доступа либо же упоенной и искренней любви к текстам электронным. Но такой субъект начинает апеллировать к выдуманному! Например, к тесноте квартир. Или же якобы заявленной личной миссии – задаче поиска некой новой социальности и «постбумажного» комплекса мировосприятия. Обман и самообман, представленный в подходе, ни в коем случае не нов, это уже случалось не раз и в самых разных сферах. «Зачем мне бегать по набережной, когда дома есть тренажер?»… Это просто нарастающая «суррогатная» традиция, обусловленная исключительно ленью либо жадностью, с неуклюжей попыткой заместить сим комплексом реальное удобство. Как легко мы отказались от виниловых дисков! Потом от CD, а сейчас слушаем эрзац через смартфон, вообще без какого-либо качества.
– Еще про аллергию часто говорят, – вспомнил я, удачно поддерживая беседу и одновременно пытаясь в прицел СВД оглядеть видимые в некоторых местах дальние подступы к подъезду.
Так ни черта не получается, зелени очень много, дыр в ней очень мало. Я отложил винт и подтянул к открытой двери на балкон ППШ.
– В точку! Хуже всего, когда корреспондент углубляется в тонкости! – заторопилась филологиня. – Вспоминает свинец типографских красок, который давно не используется, напрягающую лишним включением пылесоса книжную пыль, порой неудачный шрифт и кегль макета. И при этом системно действует в рамках худших стереотипов современного потребления: беспрерывно пялится в мониторы всех видов и типов, одевается в синтетику и питается ею же. Огражденные от книжной пыли дети сидят напротив компьютеров и практически не выходят на свежий воздух, ничего не зная о дворовых играх.
– Ну, я и сам люблю почитать с экрана, нормально, – пришлось признаться, что ж, ей одной заположняки тут выкладывать?
– Ага! На здоровье, если такое возможно. Отчего бы не читать с экрана легкую проходную беллетристику! Однако есть давно уловленная внимательными людьми особенность: системно читающие с монитора совершенно беспомощны без него. Стоит вам вытащить запойного сетевого читателя на свет божий, и он тут же становится беспомощным, теряется: ничего не знает и не помнит, путается в датах и фактах – привычка к удобной сетевой шпаргалке убивает способность запоминать, материал просто не откладывается в голове. Феномен ныне только исследуется, но кое-что уже понятно. Я думаю, что читалки всех типов просто не допускают в чтении плодотворной паузы, когда можно почти мгновенно вернуться назад, интуитивно найдя фрагмент зрительной памятью, и тут же вновь перейти к актуальному, после чего рассеянно уткнуться взглядом в картину на стене, обдумывая и осмысливая понятое. В электронном варианте автономного ридера это просто невозможно! Кроме того, пользователя отвлекает мысль о расходе заряда аккумулятора, о включении хранителя экрана, разблокировке, ведь на новейших моделях с управлением взглядом экран отключится, стоит только повернуть голову… Электронное чтение заставляет гнать, а флэшбэки почти исключены. Сложные устройства провоцируют читающего то на звонок, то на SMS, то на любимую игрушку. Постоянно возникает зуд по электронной почте, проверке страниц любимых сайтов… Системного восприятия информации с должным погружением просто не получается!
Я подумал, что тут нужен рычаг. Довод.
Как пронять чтением молодых да перспективных? Да перспективой же. Вложить смолоду правило: «Те, кто читает книги, всегда будут управлять теми, кто смотрит телевизор или пялится в игры-ролики».
И пусть думают, куда им по жизни качнуться.
– А еще… – Да она сейчас захлебнется!
Но тут, к счастью, вернулся возбужденный хозяин с подносом, отчего филологиня даже расстроилась, так ей нравилась тема. Я же сейчас в проблематику не воткнулся, не до того. Лишь бы читали, а уж как и с чего… Впрочем, по прикладной и научной литературе она, пожалуй, права, здесь академизм нужен.
– Игорь Викторович, напомните мне позже, мы обязательно вернемся к этой чудесной теме, – пригрозила она, принимая из рук Негадова чашку с заварным кофе. – Спасибо!
Ну уж, фигушки! Меня хватает ровно на минуту ее болтовни. Как зарядит, бывало… Хорошо, что я научился пропускать этот поток через себя без особых последствий.
Юлий Павлович подошел к окну, с интересом глянул на винтовку, потом на автомат, передал и мне чашечку, после чего по-отечески похлопал по плечу! Я чуть не подавился.
– Рассаживайтесь поудобней, господа, прошу вас… Да вы кресло подвиньте, Лидия Аркадьевна! Давайте помогу… Вы говорили, что у вас мало времени? Тогда будет лучше, если вы не будете перебивать попусту, а все вопросы зададите строго по ходу, в паузах, или же потом. Тогда я уложусь минут в тридцать.
Мы устроились, готовясь слушать и спрашивать.
– Итак, начну ab ovo.
Я тут же вопросительно посмотрел на училку. Линна в мгновение собрала на ближней ко мне щеке легкую гофру: не обращай, мол, внимания, потом объясню, неуч.
– Для начала представлюсь еще раз, развернуто. Негадов Юлий Павлович, президент исследовательских сообществ «Уфология-XXI» и «Космодольмен». Достаточно неожиданно, не правда ли?.. Однако, надеюсь, у вас хватит мудрости не счесть меня сумасшедшим.
– Секундочку! – прервал я рассказчика. – Времени действительно мало. Нам нужно найти и забрать на Пироговой, где-то возле «Заполярья», двух маленьких детей и вывезти их в безопасную зону. И успеть закончить операцию до ночи. Рейд по нынешним временам дальний, непростой, второй попытки может и не быть. Так что…
– Я вас услышал, – спокойно изрек Негодин, отхлебнул кофе и отставил чашку. – Раз так, то к вашей миссии мы еще вернемся, у меня найдется, что предложить… Постараюсь коротко и по сути. Теперь-то вы готовы слушать?
Линна кивнула за обоих.
– В обеих группах работало восемнадцать человек. Ныне, похоже, остался я один. Кто-то был в отпуске, в командировке, у родни. Я достоверно знаю, кто уже умер, кого-то просто не смог найти. Еще два дня назад мы работали вместе с коллегой, Олегом Полежаевым, да только теперь и он покинул этот мир… Итак, начну я с генетического оружия. Олег у нас занимался биологическими угрозами, проблему давно мониторил и имел свои соображения по этому поводу. Вы уже слышали какие-либо версии? – неожиданно спросил хозяин.
Я чуть помедлил.
– Ну, в самом начале по ящику видел кусок конференции или просто беседы… Если честно, ничего не понял и не запомнил.
Он демонически захохотал. Как в кино.
– Конечно, многие видели! Я тоже имел удовольствие наблюдать за этим трепом универсальных телевизионных всезнаек, готовых говорить о чем угодно, лишь бы попасть в эфир! Полная ересь и бред! Так вот – чисто генетическое оружие из серии «бах и готово», да еще специфически действующее, например, на арабов либо ительменов, это фантастика. Вопрос будущего, которого уже не будет. Если сейчас могут бактерию просеквенировать за день, то через пять-десять лет такое же можно было бы сделать с человеческим геномом. То есть массово и всего за день. Там, глядишь, что-то нужное и выявилось бы. Пусть и не абсолютно совпадающее с «чисто русскими», но годное… Но вот именно «бах и готово» даже рицин с ботулотоксином не обеспечат – это минимум тридцать шесть часов! Ведь надо как-то отключить дыхательный центр, и быстро. Биологический агент тем силен, что его из «мало» может довольно быстро стать «много», однако на это все равно нужно время, ограниченное свойствами организма-хозяина, если без этого организма размножение невозможно. Задачка…
Сказать нам было нечего, уточнить тоже.
– Вот наш Олег, имеющий источники, некоторые данные, то есть, веские и обоснованные подозрения, что после уничтожения ядерного оружия человечество на сверхвысоких скоростях ударится искать замену, определил перспективные векторы работ – прежде всего, разделение функции распознавания мишени и уничтожения ее. Рассматривалась и возможность применения наномеханики… Ну, это просто мечтания, подобные механические наноконструкции пока даже не прогнозируются по срокам. Надеюсь, вы понимаете, что все нынешние разговоры о нанотехнологиях касаются лишь самого начала долгого и сложного пути. Подобного нет ни в одной стране, даже близко! Когда создадут и что это будет за механика… Однако биологический фермент, в каком-то роде, есть та же наномашина – и очень, очень быстродействующая! Например, ацетилхолинэстераза, которую ингибируют VX-газы – и это реально довольно быстрая смерть, если доза достаточна. Так вот, этот фермент совершает тридцать миллионов «оборотов», то есть реакций, в минуту. Но это очень простой фермент. А есть подобные ферменты «многосуставчатые», как ДНК-полимеразный комплекс. Там наберется сотня компонентов, целый наномотор! В общем, идея хитровывернутого биологического ингибирования ацетилхолинэстеразы представлялась ему, и не только ему, очень перспективной! А вот распознавание – как раз по комплексному принципу «славянин – не славянин», – как средствами биологии, так и продуктами механистических направлений, это, скажу я вам… Условно, нанотехнологи еще и карбюратора не создали, а не то что автомобиля. Остается средство доставки ингибитора, и здесь проблем быть не может. Уж чего-чего, а средств доставки хватает. И его строение… У вас есть вопросы, господа?
Филологиня подняла руку, но не для вопроса:
– Можно просто Линна. Мы пока мало что поняли, кроме того, что все это чертовски сложно. Но слушаем очень внимательно.
Она, похоже, крепко приторчала, нарвавшись на такого говоруна. Куда там ее заумно-многословным упражнениям про «цитатно-пародийную многоязычность» и «травестийное снижение классических образцов»… О себе вообще умолчу.
– Да и не надо ничего понимать! – Президент тарелок и дольменов заорал так громко, что я с тревогой выскочил на балкон, подхватив ППШ.
– Прошу прощения, господа участники конференции, это ничего, если к вам спиной постою? Надо бы во двор поглядывать.
Участники, по-моему, даже не услышали моего предложения.
Я же почему-то перестал слышать их. Перегруз.
Как много умных слов изобрели ученые – все не помогли! Ничего не пригодилось из шикарной терминологии в реальном спасении человечества, все напрасно. Спички, соль, патроны, чай, сахар, гречка… вот что! Зубодробительные термины не помогли, даже наоборот, загнали нас в могилу.
– …вам нужно просто осознать, где реально находятся наши научные наработки! – продолжал вещать неистовый докладчик. – В общем, правдоподобный механизм генетического «мгновенного оружия» в черновике выглядит так. Зарин, зоман и VX-газы (все они ингибиторы ацетилхолинэстеразы) убивают в течение минуты, если взяты в высокой концентрации. Поэтому смерть «вдруг» от ингибитора ацетилхолинэстеразы возможна…
Линна что-то возразила, Юлий тут же ответил.
Я смотрел на улицу.
Опасное место, запросто подкрасться можно, нельзя нам тут долго оставаться с такими криками и эмоциями.
– …задача была ясна: надо придумать такой ингибитор, который может быть закодирован в вирусе. Представим, что этот ингибитор – не зарин и прочая фосфороорганика, которая ковалентно связывается с активным центром ацетилхолинэстеразы, а небольшая молекула белка, действующая точно так же. Только для того, чтобы она появилась в организме, нужно…
Позади упало кресло, докладчик в возбуждении вскочил.
– Первое. Лентивирус-переносчик, заражающий исключительно «арабов» или еще кого, и встраивающийся в ДНК. Например, есть какой-то участок ДНК, рекомбинация в который возможна только у арабов, и механизм очень быстрого синтеза этого малого белка-ингибитора. То есть, представьте, вирус попал в какие-то клетки человека, и дальше он производит уже не только вирусы, как это происходит в природе, а вот этот вот белочек. В огромных количествах! И вот именно этот новоявленный белочек-то играет роль зарина или VX, блокируя прохождение нервных импульсов…
Стемнело. Вечер начинает переходить в ночь. Здесь остаться? Или же рискнуть и выкрасть детей, если те живы, именно в темноте?
Опять стук! Уже и сам устав, Негадов плюхнулся обратно. Сколько же он в себе это варит? Действительно, с ума сойти можно.
– Ну, вот… А сам механизм, почему этого ядовитого белка производится сильно до фига, в современной науке пока и близко не высвечивается! Надо изобрести «суперпромотор» с хоуминговой функцией – садится этот ген, считанный с лентивируса в строго определенный сайт хроматина, и там начинает хреначить… То есть понимание есть, а вот знаний и умений не хватает. Времени не хватает! Слишком рано все это началось, вот что я скажу. И что из этого следует, господа?
Тут неожиданно вскочила Линна:
– Поняла! Игорь!
Я поднял руку, требуя хоть секунды внимания:
– Потише, коллеги, потише. Чеж вы так орете-то?..
По барабану им мои замечания, раззадорились.
Быстро темнота наползает. И вокруг ни огонька.
– Ну?! – нетерпеливо крикнул Негадов.
– Нужна подсказка, – выдохнула женщина, раскрасневшись, как рак, к пиву подавать можно. – Ход, код, вещество или тот самый супермоторчик…
– Вы совершенно правы, дорогая моя! И?
– И подобной подсказки никто на Земле дать бы не смог… – вымолвив это, она безвольно опустилась на место.
– Два – ноль! Вы слышали это, Игорь Викторович?
Почему все люди науки так многословны? Мне бы хватило десяти-пятнадцати. Зачем тратить время? Время жмет, тьма сгущается, и с ней предстоящий путь становится все опасней – фонариков-то уличных нема! Фары врубить можно, но это палево… И еще – нам придется крутиться по переулкам, схему которых я представляю очень смутно. Всего пару раз был в «Заполярье», и то давно, наверняка застройка изменилась.
– Слышал. Инспекторы помогли, так?
– Три – ноль! Именно так, господа, именно так. ГО помогли создать именно Инспекторы, – тут он торжествующе замолк.
– Так кто же такие эти Инспекторы?! – в сумеречном восторге выдохнула Линна.
– Планетяне обыкновенные, кто ж еще, – спокойно молвил я, вглядываясь в кусты за гаражами.
Пауза. Задергивая плотные тяжелые шторы, я оглянулся на Негадова, который уже ставил на пол подсвечник с зажженной свечой. Затем он выпрямился и тихо хлопнул в ладоши.
– Я бы мог сказать «четыре – ноль», но победа и так очевидна!
А вот теперь влезу по-другому.
– Веский довод по версии имеется? – рявкнул я достаточно резко, приблизив лицо к глазам докладчика. – Вы лично с ними контактировали? Общались? Они на вас сами вышли? Где, как, когда?
Под таким напором искатель-эзотерик конкретно растерялся, но быстро пришел в себя, развел руками, хмыкнул и, наконец, ответил:
– Что вы такое говорите, уважаемый Игорь Викторович! Разве нападающий говорит с потенциальной жертвой? О чем?! Зачем им это?! Вы, наверное, ожидаете услышать от меня рассказ о чудо-дешифраторе или о некой ментальной связи, о взаимопроникновении мыслей, благодаря которому я счастливо все узнал… с фразами «Слушай меня внимательно, землянин!» Окститесь, Игорь! Все гораздо проще и примитивней! Олег первым нашел труп Инспектора, и сразу появилась ясность.
– Первым? – Линна тоже подошла к нам. – Были и другие случаи?
– Да, и не один… Но я могу сказать лишь о том, чему сам был свидетелем. Мне тоже довелось осмотреть этого мертвого Инспектора, здесь, неподалеку. Правда, тело было сильно повреждено, его буквально разодрали на части!
Нормальный ход!
– И кто же так постарался?
– Собаки, – невозмутимо поведал нам Юлий Павлович, в наступившей паузе хладнокровно добавив: – Кофе еще хотите? Пока чайник совсем не остыл, он у меня полотенцем накрыт.
…Наверное, мы с Линной, как только хозяин библиотеки удалился на кухню, должны были, шепча и толкаясь, удариться обсуждать услышанное, обмениваться мнениями и затыкать друг другу рты ладошкой. Но мы просто смотрели, как в зеркало, потому что на лицах, жутковато подсвеченных снизу огоньком одинокой свечи, читалось одинаковое: «Стаи. Сидят. Кучей. И ждут. Караулят. Потом срываются. А эти только по заборам и крышам!»
Вопреки ожиданиям, Негадов вернулся не с подносом, а с термосом.
– Я вот что предлагаю… Время дорого. Помните, обещал вернуться к вопросу о детях?
– Есть варианты? – заторопился я.
– Есть. Я еду с вами, господа! Район Пироговой знаю хорошо, тем более что там у Полежаева стоит дом, который Федор так и не успел оборудовать сообразно своим замыслам… Где ключ, знаю. Мы ведь вполне можем обсудить версии и выводы по пути. И я уверен, легко придем к одному и тому же! Оружие дадите? – Огорошив нас такими известиями, он поспешил добавить: – Впрочем, я и свой припас возьму.
Думал я две секунды. Вдали истерично загавкала собачья стая.
– Едем. Дам помповое ружье, вот это.
– Тогда всего пять минут на сборы! Маленький тревожный комплект давно готов!
Вышел он минут через семь.
Увидев президентский прикид, я не выдержал и невежливо заржал. Линна тут же зашипела и толкнула меня в бок.
Юлик был одет в черную кожу с головы до ног. Какой-то мотоциклетный костюм, с защитой, где только можно. Вроде несколько громоздкий, но облегающий, что-то из знаменитого бара «Голубая устрица». На голове – туго повязанная черная бандана, из-под которой торчал хвост. На крутой куртке рисунков почти не было, но те, что имелись – абсолютно знаковые: космический черт, летящий между звезд. На широком ремне имелась масса подсумков, а на правой ноге в бедренном подвесе висел тяжелый черный тесак. Дьявол, а не человек!
Завершал картину здоровенный черно-желтый арбалет, который Негадов держал в руках. Дорогущая вещь, наверное, мощный, не разбираюсь.
– Здравствуйте, дяденька Безумный Макс! Свиделись! – Я никак не мог остановиться.
Напарница толкнула меня второй раз, теперь уже сильней.
– Не обращайте внимания, Юлий Павлович, это у него нервное.
– Я знаю, – спокойно и веско молвил последний герой кинобоевика. – Это пройдет, когда Инспекторы будут прогрызать его полотняную курточку, которая им, как я вижу, на один укус. Кстати, Линна, я и вам тут кое-что похожее прихватил, так что советую надеть.
И вот тут я как-то резко перестал смеяться, как бы в дураках не остаться. Примиряюще поднял ладони:
– Не подумал я, мой косяк. Не надо меня кусать… Из арбалета умеете, или так, на всякий случай?
Он вскинул оружие:
– Тренировался при случае. Не могу сказать, что смогу служить на должности средневекового снайпера, но на ближних дистанциях попадаю уверенно. Это у меня уже третий, знаете ли. Вот только болтов маловато, всего штук тридцать. Я ведь вот что хотел сказать… Как только увидите, сразу стреляйте. Их надо просто убивать.
– Думаете, пора? – тревожно спросила Линна.
– Несомненно, дорогая моя! Просто поверьте человеку, двадцать лет занимающемуся подобной проблематикой. Еще немного, и Инспекторы превратятся в Чистильщиков! Думается, что они уже все разведали и картину поняли. Так что… Хорошо бы, конечно, и десантные модули сбивать, но, боюсь, нам это не по силам.
Мы с подругой переглянулись. Не так чтобы и не по силам.
– Ничего, я знаю тех, кому задача в уровень, – успокоил я Ужасного Юлика без особой уверенности. – Если будет так, как вы говорите, и если они убиваются пулей в принципе. Может, серебряные нужны?
– Посмотрим, проверим, – согласился он.
– Квартиру особо закупоривать будете?
– Зачем? Вы же не думаете, что я брошу безвозвратно такую коллекцию? – показал он в темноту стен. – На улице пустота, тишина и ночь. Некому ходить по подъездам, увы. Кстати, у меня имеется прибор ночного видения. Это такие специальные очки…
Зараза, Гарик. Позор семьи.
– У нас тоже есть, – глупо молвил я. – Угу. На «Тунгусе».
Кто тут насмехался над ближними?
