Утром, едва открыв глаза, Геракл обрушил на меня целый град вопросов. Вчерашняя эйфория братания уже прошла, настало время осмысления всего происшедшего.

— Зачем ты пришел в нашу землю? — таким был первый из вопросов моего новоиспеченного побратима.

Хитрить и лукавить мне не хотелось, а потому я с предельной откровенностью рассказал Гераклу об обстоятельствах, предшествовавших нашему походу, и о его целях. Геракл моим откровениям ничуть не удивился. Наоборот, он с одобрением кивал во время моего рассказа, а затем, с силой ударив себя кулаком в грудь, громко рассмеялся. Видя мое полное недоумение, герой поспешил объяснить мне свое на первый взгляд странное поведение. Суть его повествования сводилась к тому, что не так давно он был вызван на Олимп, где Зевс в присутствии всех остальных олимпийских богов поставил перед ним задачу, сходную с моей: идти в северные земли и покорить тамошних строптивых богов, мешающих олимпийцам править миром. Мы всего лишь опередили Геракла, который в настоящее время собирал отряд героев для похода в северные пределы. Слушая Геракла, я не смог не отдать должное прозорливости Сварога, который предугадал мысли и опередил действия своих южных соперников.

— Ну и что мы теперь будем делать? — спросил я Геракла.

— Не знаю! — пожал тот плечами. — Ты победитель, тебе и решать!

— Тогда двинемся на Олимп! — сказал я ему. — А там будет видно!

Эти слова пришлись моему визави явно не по вкусу.

— Ты, конечно, мне теперь побратим, — сказал он мне. — Но если ты захочешь погубить наших богов, я вынужден буду оставить тебя!

— Это лишнее! — успокоил я Геракла. — Ты ведь и сам знаешь, что наши боги бессмертны и не нам с ними тягаться!

Мое объяснение несколько успокоило Геракла, он начал собираться в дорогу.

Спустя четверть часа мы тронулись в путь. Впереди шли Вакула с Иолаем, за ними на некотором удалении семенила старуха Эго. Рядом с ней молчаливо и сосредоточенно вышагивал Вышата. Замыкали шествие я и Геракл. Высоко в небе кружил Горыныч со Всегдром на спине, оглядывая окрестности и оберегая нас от всяческих неожиданностей.

Так минуло несколько дней пути. За это время с нами ничего существенного не произошло. Лишь несколько раз в небе внезапно скрещивались сверкающие молнии и гремел отдаленный гром. То, судя по всему, в очередной раз выясняли отношения Перун с Зевсом. Мы подчинились ритму: переход, привал и снова переход.

По моим расчетам, мы шли уже где-то по срединной Греции. Иногда вдали открывались какие-то селения, но Геракл их все предусмотрительно обходил. На мой вопрос, почему он так поступает, герой ответил:

— Людям не следует знать, что их боги выясняют отношения между собой!

За дни нашего совместного “олимпийского” похода мы о многом переговорили с Гераклом. Первый герой Эллады, несмотря на свою наивность, оказался в целом весьма неглупым человеком и интересным собеседником. Разумеется, что главной темой наших бесконечных разговоров были наши взаимоотношения с богами.

— Ты великий герой, но и ты не можешь быть равным богам! — говорил мне Геракл. — И тебе их никогда не победить!

— Но мне всегда помогут мои боги! — упорствовал я.

— Если бы твои боги могли одолеть моих, то они давно бы сами это сделали! — резонно парировал Геракл.

— Хорошо, пусть будет так, — не сдавался я. — Но зачем тогда понадобилась им наша помощь, ведь, судя по твоим словам, от нас в этом споре ничего не зависит?

— Этого я не знаю! — разводил руками Геракл. — Но бороться с бессмертными бессмысленно!

— Где же логика? — спрашивал я Геракла.

Логики не было. После долгих споров и раздумий мы пришли к выводу, что лучшим вариантом для всех нас станет примирение Олимпа и Ирия. В том, что сделать это будет неимоверно сложно, мы не сомневались, но иного выхода у нас просто не было.

— Как, к примеру, поделят солнечный диск наш Гелиос с вашим Хорсом? — озабоченно сокрушался Геракл. — Они ж оба такие гордые! А папа Зевс с вашим Перуном? Такое невозможно и представить!

— Как-нибудь да поделят! — успокаивал я его, хотя и сам смутно представлял, как все это может произойти. — Никто сейчас не может себе и представить, сколько бед и горя принесет людям вражда богов! Сколько крови уже пролито! Сколько может быть еще пролито!

— Это будет самый трудный из всех моих подвигов, если мне удастся предотвратить вражду народов! — говорил мне Геракл.

— Зато и цена его высока не в пример остальным! — отвечал ему я.

— Какова ж цена?

— Мир для всего человечества!

— За такую цену можно и пострадать! — соглашался со мной Геракл. — Прометей за человечество тысячу лет на скале висел с изъеденной печенью, а от своего не отступил! Неужели мы хуже?

— Не знаю, как насчет тысячи лет, — встрял в наш разговор долго молчавший Вышата, — но мы управиться должны до первых холодов. Зимой в горах делать нечего!

И мы снова шагали по горным тропам Эллады. Наконец впереди показалась высоченная гора, вершина которой терялась высоко в облаках.

— Это и есть Олимп? — спросил я Геракла. В ответ тот молча кивнул.

— Как нам на него взобраться? — продолжил я расспрос, когда через несколько дней мы подошли к Олимпу вплотную.

Подъем на гору был весьма проблематичен. Прямо от самого подножия она вздымалась вверх почти вертикально. Чтобы хотя бы попытаться подняться на нее, надо было быть профессиональным скалолазом.

Геракл на сей раз лишь пожал плечами:

— Этого я не знаю. Когда боги хотят кого-то увидеть в своих кущах, то они сами переносят его туда.

Некоторое время мы отдыхали у подножия Олимпа. Но так как на приглашение олимпийцев посетить их дом рассчитывать явно не приходилось, надо было что-то делать. Я подозвал к себе Горыныча.

— Осилишь горушку? — спросил его. Головы звероящера презрительно смерили взглядом Олимп и разом сплюнули:

— Подумаешь! И повыше летали!

— Хорошо! — обрадовался я железной самоуверенности Горыныча. — Тогда начнем посадку в аэробус!

На спину Змея мы взгромоздились всей нашей теплой компанией: я, Геракл, Вышата, Вакула, Иолай и Эго. Ну и, конечно, Всегдр.

— Держитесь крепче, чтобы не упасть, да старайтесь не ерзать, чтобы не натереть спину Горынычу! — инструктировал всех по очереди Всегдр.

Глядя на дубленую шкуру ящера, я подумал, что если мы и натрем в полете что-нибудь, то это будут исключительно наши личные проблемы, однако трогательная заботливость о Змее нашего воспитанника меня растрогала. Ведь еще несколько месяцев назад они были смертельными врагами.

— Мы так не договаривались! — неодобрительно покачались головы из стороны в сторону, увидя, с каким энтузиазмом все мы рассаживаемся на широкой спине.

— На войне как на войне! — развел я руками. — Давай поднимай!

— Может, он просто не может этого сделать? — громко спросил меня Геракл.

Головы Горыныча чуть не поперхнулись от невиданного оскорбления:

— Это мы-то не можем! Это мы-то не осилим! Вы лучше держитесь крепче! Взлетаем!

Тяжело размахивая крыльями, Горыныч оторвался от земли и стал медленно подниматься все выше и выше. Постепенно мы вошли в полосу облаков и теперь продолжали свой подъем уже в сплошном молоке.

— Здесь всегда так облачно? — поинтересовался я у Геракла.

— Боги предпочитают оставаться невидимыми для смертных! — философски ответил мне первый герой.

Пробив слой облаков, Горыныч вырвался к солнцу. Теперь нам была хорошо видна вершина Олимпа. На ней, ослепительно сверкая на солнце, виднелся белоснежный храм. Чем ближе мы приближались к нему, тем красивее он становился. Вскоре стали видны и маленькие человеческие фигурки, стоявшие на его ступенях. Это было потрясающе красиво. Все мы, включая Геракла и Иолая, затаив дыхание, глазели на обиталище богов Эллады. Наша восторженность едва не стоила всем нам жизни. Хозяева Олимпа явно не желали видеть нас своими гостями. Внезапный росчерк молнии был направлен прямо на нас. Положение спас Священный Меч. За долю секунды до удара молнии он рванулся из ножен и принял этот удар на себя. Сила молнии была такова, что Горыныч едва не закувыркался в воздухе, а мы чудом удержались на его спине. Еще секунда, и еще одна молния. Сразу же пропало солнце. Полил дождь. Сильный ветер грозил сбросить в бездну. Спустя минуту бой шел уже вовсю. Пригнувшись, мои спутники старались не мешать мне в поединке с олимпийским громовержцем.

— Зевс, ты что, не понимаешь, что своими молниями можешь убить собственного сына? — с возмущением ругался, грозя кулаками в небо, Геракл.

— Успокойся! — приободрил я его. — Твой папаша просто сильно осерчал!

— А ты, Борей! — не унимался Геракл, стремясь перекричать свист ветра и раскаты грома. — Так-то ты помнишь былое добро! Мало ли я сделал для тебя, чтобы ты сейчас меня погубил! Подожди, доберусь я до твоих мешков!

Держа Кладенец в руке, я метался по спине Горыныча, как сумасшедший, стремясь отбить град молний, сыпавшихся на нас со всех сторон. Сколько времени продолжалась эта воздушная вакханалия, точно сказать не могу. Позже Вышата говорил мне, что всего несколько минут. Мне же они показались вечностью. Некоторое время Горыныч довольно умело уходил от ударов молний, предугадывая их направление каким-то шестым чувством. Но затем бедный Змей, потеряв ориентацию, а может, и рассудок в неистовой свистопляске и непрерывном грохоте, начал кидаться из стороны в сторону, все больше удаляясь от Олимпа. Несколькими энергичными ударами его удалось привести в чувство.

— К горе! Жми к вершине! Наше спасение только там! — кричал я ему, отбивая Мечом очередную небесную стрелу. — Я тебя прикрываю, давай!

Немного взбодрившись, Горыныч подналег и из последних сил спикировал на поляну неподалеку от белоснежного чертога олимпийцев. Тяжело упав, он конвульсивно задергал крыльями и лапами. Этот полет дался нашим ВВС весьма не просто. Воздушная мощь была явно на исходе.

Уже стоя на камнях, я отбил еще с десяток молний, прежде чем их сила стала понемногу иссякать. Наконец лезвие Кладенца рассекло последний бледно-зеленый электрический разряд, и все стихло. В тот же миг прекратился дождь и ветер, вновь, как ни в чем не бывало, выглянуло солнце. Это означало лишь одно — с нами заключено перемирие!

Пошатываясь, мы сцепились в единый кулак, готовые к любому развитию событий. Вместе с нами плечом к плечу стояли и Геракл с Иолаем. Мы ждали нового нападения, но его так и не последовало. Вместо этого к нам стала приближаться невесть откуда взявшаяся женщина в белых одеждах. На левом плече ее сидела пучеглазая сова. Вместо пояса талию женщины охватывала шипящая змея. В руке женщина держала щит из козьей шкуры с головой некой змеевласой страшилы. Женщину можно было бы назвать красивой, если бы не чересчур мужественные черты лица и твердая мужская поступь.

— Я рада приветствовать тебя на божественном Олимпе! — сказала она, смотря мимо нас на Геракла.

— И я рад видеть тебя, премудрая Афина! — склонил перед женщиной голову Геракл.

О! Вначале я познакомился с первым героем античной мифологии, а теперь и со знаменитой древнегреческой богиней мудрости и справедливых войн!

— Ты пришел к нам сегодня без разрешения, а за своеволие мы караем даже героев! — произнесла Афина с милейшей улыбкой. — К тому же ты привел к нам еще и варваров!

То, что у древних греков слово “варвар” якобы не имело оскорбительного оттенка, я где-то и когда-то читал, но в устах Афины оно звучало именно оскорбительно. Вот и верь после всего этого умникам филологам!

— Они не варвары! — учтиво, но в то же время с достоинством ответил ей Геракл. — Они мои друзья, к тому же весьма просвещенные люди!

— Просвещенные варвары! Что-то новое! — Афина издевательски рассмеялась. — Это была бы хорошая шутка, Геракл, если бы сейчас было время для шуток! Иди, тебя ждет отец, он в большом гневе!

— А что будет с моими друзьями? — насупился Геракл.

— Ничего особенного! — жеманно передернула плечами могучая красавица. — Мы их вымоем в розовой воде и принесем в жертву громовержцу Зевсу!

— Не слишком ли ты молода, голубушка, чтобы меня, бабку, поджаривать! — неожиданно встряла в разговор старуха Эго.

— А это еще кто здесь? — гневно подняла брови Афина.

— Это я, потомственная ведьма! — дерзко подбоченилась старуха Эго. — А ты-то что еще за краля?

Я шикнул на нее, но было уже поздно. Обе уважаемые дамы начали переругиваться между собой так, что я скорее поверил бы, что слышу диалог двух базарных торговок, чем знаменитой богини и не менее знаменитой колдуньи. Старая ведьма обозвала Афину грязной дешевкой, предварительно спрятавшись за широкие спины Вышаты и Вакулы.

— Сама дешевка! Что, испугалась? — злорадно провозгласила Афина. — Но от меня не убежишь! Тебя, бабка, я отправлю на костер первой и ни в какой розовой воде мыть не буду! Это будет праведная жертва!

— Посмотрим еще, кто кого отправит! — выкрикнула из-за спин Эго. — Дрянь паршивая!

— От дряни и слышу! — не задумываясь, парировала Афина. — Да еще от старой и беззубой!

— Это я — то беззубая? — высунулась ведьма. — У меня еще целых три зуба имеется! А вот тебе-то я последние повышибаю!

— Цыц, вы обе! — прикрикнул я на спорщиц, и, к моему удивлению, обе сразу же затихли.

Настроение у меня было препоганое. Нет, я не особо боялся угроз Афины быть выкупанным в розовой воде. И не такое видывали! Сейчас меня волновало иное. Отношение олимпийцев к нам было явно враждебным, а это значило, что переговоры будут весьма тяжелыми. Но это понятно, коль мы пришли на Олимп не как парламентеры, а как воины. Пора было что-то предпринимать.

— Извини, златокудрая и целомудренная Афина, что не признал тебя сразу! — склонил я голову перед богиней. — Не гневайся, о великая, на меня и на моих друзей! Мы пришли издалека и не видели тебя раньше, хотя много слышали о твоей красоте, могуществе и уме!

По выражению глаз воинственной девы я понял, что столь велеречивое обращение ей понравилось.

— Кто ты, варвар? — спросила меня богиня, прощающе махнув рукой, в ее голосе я уже не уловил той агрессивности, что была минутой раньше.

— Я Посланник, я тот, Кто Открывает Путь, я бог Священного Меча! — перечислил я с достоинством все свои титулы и звания.

Слова мои произвели должное впечатление. Афина подошла ко мне вплотную и без всякого стеснения бесцеремонно оглядела с ног до головы. Так разглядывает редкостного жука любознательный натуралист. Вместе с хозяйкой пучила на меня свои круглые плошки и ее сова.

— А где твой знаменитый Меч? — спросила она.

— Как всегда, при мне! — Я выхватил из ножен Кладенец, и он осыпался каскадом искр.

— Да, это Священный Меч! — воскликнула Афина изумленно. — Я видела его много тысяч лет назад в канун битвы с титанами! Но откуда у тебя Священный Меч, когда даже боги не могут им владеть?

— Мне дало его Небо! — ответил я Афине и увидел, как на ее надменном лице мелькнул испуг.

Чего и кого испугалась всесильная богиня? Почему? Это так и осталось для меня загадкой. Спустя мгновение Афина уже справилась с собой, лицо ее приняло свое обычное надменное выражение.

— Что ж, я рада приветствовать нового бога в наших чертогах, но для начала мне хотелось бы узнать, зачем ты пришел к нам? — уже вполне примирительно вопросила Афина.

— Я пришел, чтобы положить конец вашей вражде с северными богами! Я пришел для того, чтобы прекратить войны и кровь между людьми на земле! — ответил я ей.

— Это слишком много для одного, даже если он и бог! — поджала губы богиня, а сова на ее плече оглушительно захлопала крыльями.

— На все воля Неба! — снисходительно бросил я ей, и Афина вновь заметно погрустнела.

Мои обращения к неведомому Небу производили на нее весьма сильное впечатление. Если так, то теперь я и во всех своих последующих переговорах буду прибегать к этому таинственному средству.

— Ты неплохо сражался с молниями Зевса! — перевела разговор на новую тему богиня мудрости и войны.

— Не скрою, Зевс доставил мне несколько малоприятных минут, — ответил я со всею возможной скромностью. — Хотя, разумеется, у меня бывали противники и посильнее!

Стоявший рядом Геракл глянул на меня с удивлением и, как мне показалось, даже с некоторым испугом. Афина ограничилась дипломатичным кивком. На этом наши ознакомительные политесы подошли к концу.

— Великий и всемогущий бог богов, защитник обиженных и покровитель молящихся готов принять тебя, бог Священного Меча и Посланник Неба! — склонила голову Афина, и сова на ее плече опять шумно забила крыльями. — Однако твоим храбрым спутникам придется покинуть Олимп. Великая гора не место для смертных. Пусть они спустятся к ее подножию и ждут тебя там!

— Будет ли моим спутникам гарантирована безопасность? — спросил я.

— Положись на мое честное слово! — топнула ногой раздраженная недоверием Афина.

Я глянул на Геракла. Тот утвердительно кивнул. Я перевел взгляд на Вышату. Воевода тоже кивнул, одновременно подмигнув мне, мол, за нас не беспокойся, делай свое дело. Конечно, отправлять вниз своих верных друзей мне очень не хотелось, но иного выхода сейчас просто не было. Сразу же вступать в конфликт с олимпийцами в преддверии трудных переговоров было бы с моей стороны весьма недальновидно.

— Хорошо! — кивнул я богине после небольшой паузы. — Я верю в твою честность и искренность! Мои друзья покинут Олимп!

Вышата, Вакула, Всегдр и Эго по очереди подошли ко мне, и мы крепко обнялись. Старая ведьма между делом сумела сунуть мне в руку мешочек с какими-то травами.

— Когда будет очень плохо, выпей отвар. Он укрепит не только силу, но и дух! — прошептала она.

Было решено, что воевода с Вакулой и старухой, а с ними и Иолай отправятся вниз на Горыныче. Затем Змей с Всегдром вернется обратно и будет ждать меня на краю вершины. Горыныча мне удалось отстоять, сказав, что он никакой мне не друг, а всего лишь средство передвижения, мальчишка же и вовсе погонщик. На том и порешили.

Звероящер, натужно помахав крыльями, унес моих друзей вниз, в облака, а мы с Гераклом и Афиной направились к белоснежным чертогам Зевса.

Я шел и думал о том, что сейчас начинается еще одна глава моей сумасшедшей жизни. На душе было почему-то легко и весело от предвкушения новых испытаний. Что ни говори, но я уже входил во вкус своей новой судьбы Мне все это уже нравилось! Мне начинало казаться, что все бывшее со мной ранее в далеком будущем — это только какой-то невероятный сон-прозрение, а вся моя настоящая жизнь протекает именно здесь, в невероятном водовороте приключений. А потому смелее вперед и да будет сопутствовать мне ее величество удача!