9
Тамвилю Элару было тридцать шесть лет. К работе над Психоисторическим Проектом Селдона он приступил в качестве старшего математика четыре года назад. Он был высок, худощав, с вечной хитринкой в прищуренных глазах, и жутко самоуверенный – даже не пытался этого скрывать.
Волосы у Элара были каштановые, волнистые, густые и длинные. Смеялся он часто и громко, но это никак не сказывалось на его способностях к математике.
До начала работы над Проектом Элар был сотрудником в университете сектора Западная Майдана, и Селдон всякий раз, вспоминая о том, как Элар впервые появился в Стрилинге, не мог сдержать улыбки – дело в том, что Юго Амариль отнесся к новому математику с нескрываемым подозрением. Хотя, честно говоря, Юго мало к кому относился без подозрений. Видимо, думал Селдон, в глубине души Амариль считал, что психоистория должна оставаться частной собственностью его и Гэри.
Но теперь, по прошествии четырех лет, даже Амариль был вынужден признать колоссальный вклад Элара в общее дело, и то, что собственная работа Амариля за счет этого вклада стала намного легче.
– Разработанная им методика избежания хаотичности уникальна и удивительна, – сказал Амариль. – Больше никто в Проекте до такого не додумался. А мне так и вообще ничего подобного в голову не приходило, и тебе, кстати, тоже, Гэри.
– Ну, – пожал плечами Селдон, – вот уж нечему удивляться. Я уже не мальчик.
– Вот только… – пробормотал Амариль, – если бы он так громко не хохотал.
– Тут уж ничего не поделаешь. Всякий смеется по-своему.
Но на самом деле и Селдону было не просто смириться с достижением Элара, с его потрясающим открытием. Как это обидно, как унизительно, что он сам не додумался до того, что теперь именовалось «ахаотичными уравнениями»! То, что Селдон не придумал, как создать электрофокусировщик, его вовсе не волновало – это, в конце концов, не было его специальностью. А вот об ахаотичных уравнениях ему как раз подумать следовало бы – если не вывести их, то хотя бы подумать о возможности их выведения.
Обида была так сильна, что Селдон решил сам себя уговорить. В конце концов, кто разработал фундаментальные основы психоистории? Он, Селдон. Ведь ахаотичные уравнения самым естественным образом вытекли из этих основ. Смог бы Элар проделать то, что проделал Селдон, тридцать лет назад? Нет, не смог бы – в этом Селдон был уверен. И таким ли уж выдающимся было открытие Элара, сделанное, так сказать, на всем готовеньком?
Все это было правдой, чистой правдой, и все-таки Селдон чувствовал себя неловко, встречаясь с Эларом. Так усталая старость встречается с цветущей молодостью.
А ведь Элар, между тем, никогда не делал ничего такого, чтобы подчеркнуть разницу в возрасте. Наоборот, он всегда вел себя с Селдоном крайне уважительно и ни в коем случае не позволял хоть словом намекнуть, что лучшие годы Селдона – позади.
Конечно, Элар проявлял неподдельный интерес к предстоящему юбилею Селдона, и, как выяснил Селдон, именно он первым высказал предложение о том, чтобы день рождения был отпразднован (намек на старость?). Эту мысль Селдон сразу отверг. Если поверить в это, тогда надо согласиться с бесконечными подозрениями Дорс.
Элар размашисто зашагал навстречу Селдону и поприветствовал его по обыкновению:
– Маэстро… – А Селдон, по обыкновению, поморщился. Он предпочитал, чтобы старшие сотрудники называли его просто Гэри, но, в принципе, уже давно махнул рукой на Элара – не ссориться же из-за такой ерунды. – Маэстро, – сказал Элар, – тут прошел слух, будто бы вас приглашает к себе генерал Теннар.
– Да. Он встал во главе военной хунты и, по-видимому, желает посмотреть на меня и расспросить, что такое психоистория и с чем ее едят. Этот вопрос мне задают все правители до единого со времен Клеона и Демерзеля. (Генерал Теннар занял пост правителя Империи совсем недавно – в рядах хунты смена лидеров происходила часто, они крутились, словно стеклышки в калейдоскопе – одни падали, другие возникали из ниоткуда.)
– Но, если я правильно понял, он собирается вытащить вас из Стрилинга именно сейчас – посреди праздника?
– Ничего страшного. Отпразднуете без меня.
– Ну что вы, маэстро, как можно! Я надеюсь, вы не рассердились, но мы тут посоветовались и отправили во Дворец коллективное прошение о том, чтобы ваш вызов к Теннару был отложен на неделю.
– Что? – раздраженно воскликнул Селдон. – Это… этого делать не стоило… это рискованно, в конце концов!
– Да все сошло как нельзя лучше. Они согласились отложить ваш приезд, а неделя вам ой как понадобится.
– На что же она мне понадобится?
Элар немного растерялся:
– Можно, я вам честно скажу, маэстро?
– Конечно. Разве я когда-нибудь от кого-то требовал говорить со мной иначе?
Элар слегка зарумянился, но голос его остался твердым и решительным.
– Мне не просто сказать вам об этом, маэстро… Вы – гениальный математик. Это вам скажет всякий из тех, кто работает над Проектом. Это сказал бы всякий в Империи, если бы знал вас и что-то понимал в математике. Однако никому не дано быть гением абсолютно во всем.
– Это я не хуже вас понимаю, Элар.
– Я знаю. Но особенно вам недостает способности общаться с простыми людьми, точнее говоря, с людьми тупыми. В вас нет хитрости, умения идти на уступки, и, если вам придется иметь дело с кем-то из таких вот тупиц в правительстве, вы можете попасть в беду, подвергнуть опасности Проект, да и свою собственную жизнь именно из-за того, что вы не умеете лгать.
– О чем это вы? Я что, впал в детство? Да я с политиками имею дело уйму лет. Десять из них, если вы не запамятовали, я был премьер-министром.
– Простите меня, маэстро, но не таким уж выдающимся. Вы имели дело с премьер-министром Демерзелем, которому не откажешь в уме и интеллигентности, и Императором Клеоном, который был мягким и добрым человеком. Теперь вам придется столкнуться с вояками, а у них нет ни ума, ни доброты. Это совсем другие люди.
– С военными я тоже имел дело и жив пока.
– Вы не имели дела с генералом Дугалом Теннаром. Говорю вам, это совсем другой человек. Уж я-то знаю.
– Вы его знаете? Вы с ним лично знакомы?
– Лично – нет, но он из Майданы, как и я, а он и там был большой шишкой.
– Ну, и что вам о нем известно?
– Он невежа, упрямец, жестокий человек. С ним иметь дело непросто и небезопасно. Будущая неделя вам очень пригодилась бы для того, чтобы продумать, как вы себя с ним поведете.
Селдон задумчиво прикусил губу. Элар говорил правду, и Селдон понял, хотя у него были собственные мысли относительно встречи с генералом, что ему действительно будет очень трудно говорить с глупым, эгоистичным, напыщенным и вспыльчивым человеком, в руках которого сосредоточена неограниченная власть.
– Ничего, как-нибудь справлюсь. Спасибо, что предупредили. Во всяком случае, сейчас хунту может волновать только одно: неспокойное положение на Тренторе. Они и так просуществовали дольше, чем можно было предположить.
– Разве мы делали такие прогнозы? А я не знал, что мы проводили прогностические расчеты относительно длительности правления хунты.
– Амариль сделал кое-какие вычисления, воспользовавшись вашими ахаотичными уравнениями. Кстати, – немного помолчав, добавил Селдон, – кое-где они стали упоминаться как «уравнения Элара».
– Я их так не называл, маэстро.
– Не сердитесь, но мне бы этого не хотелось. В работах по психоистории должны фигурировать цифры, но не имена. Стоит только появиться именам, и возникают нехорошие чувства. Вы меня понимаете, надеюсь?
– Понимаю, и совершенно с вами согласен, маэстро.
– По правде сказать, – смущенно проговорил Селдон, – я себя чувствую крайне неловко, когда речь идет о фундаментальных психоисторических уравнениях Селдона. Но беда в том, что это вошло в привычку, и тут уж ничего не поделаешь.
– Прошу простить меня, маэстро, но вы заслуживаете такого исключения. В конце концов, это же вам принадлежит заслуга изобретения самой науки психоистории… Но если не возражаете, мне бы хотелось еще поговорить относительно вашей предстоящей встречи с генералом Теннаром.
– В смысле?
– Я все время думаю о том, как бы сделать так, чтобы вы вообще не виделись с ним, не говорили, не имели с ним дела.
– Как же, интересно, я могу избежать встречи с ним, если он вызывает меня для консультации?
– Сошлитесь, к примеру, на нездоровье и отправьте кого-нибудь вместо себя.
– Кого же?
Элар молчал, но ответ был Селдону ясен.
– Вас?
– Почему бы и нет? Думаю, у меня неплохо получилось бы. Я – земляк генерала, а это уже кое-что. А у вас дел по горло, вы человек немолодой, словом, нетрудно будет уговорить его, что вы себя неважно чувствуете. А если я встречусь с ним вместо вас, маэстро, – вы уж меня простите – выкрутиться я сумею получше вас.
– То бишь соврать.
– Если потребуется.
– Для вас это будет очень рискованно.
– Не слишком. Сомневаюсь, чтобы он отдал приказ меня казнить. Если он почему-либо разозлится на меня, а это вполне возможно, я могу начать просить и умолять о пощаде – ну, или вы за меня попросите – молодой, дескать, неопытный. В любом случае, уж лучше мне попасть в беду, чем вам. Я думаю о Проекте, который без меня обойтись может, а вот без вас – нет.
Селдон нахмурился и сказал:
– Нет, Элар, я не собираюсь прятаться за вашей спиной. Если генерал хочет меня видеть, он увидит. С какой стати я должен дрожать от страха и просить вас из-за меня идти на риск? За кого вы меня принимаете?
– За честного и благородного человека, в то время как это дело для хитреца.
– Постараюсь быть похитрее, если понадобится. Зря вы меня недооцениваете, Элар.
Элар обреченно пожал плечами.
– Ну ладно, что поделаешь. Вы же понимаете, спорить с вами я не могу.
– Правда, Элар, зря вы затеяли это дело с отсрочкой. Честное слово, я бы лучше улизнул с юбилея и встретился с генералом. Вы отлично знаете, что все эти торжества – не моя идея, – ворчливо закончил Селдон.
– Простите… – пробормотал Элар.
– Ну ладно, не расстраивайтесь, – смущенно проговорил Селдон. – Поживем – увидим.
Он развернулся и вышел. О, как ему порой хотелось, чтобы все шло как по маслу, как ему хотелось, чтобы Проект стал подобен совершенному, великолепно отлаженному механизму, чтобы ему не нужно было что-либо улаживать с подчиненными. Недостижимая мечта! Чтобы такого добиться, нужно было не просто угробить на это остаток жизни и забыть о психоистории, нужно было иметь соответствующий характер.
Селдон вздохнул и отправился потолковать с Амарилем.
