Во главе великого флота
Увы, мечты Дон Жуана сразу же возглавить данный ему флот не оправдались. Для начала Дон Жуану было велено перевезти из Барселоны в Геную двух престарелых австрийских дедушек-эрц-герцогов, так сказать, приобщиться к семье. Новоиспеченный флотоводец поручение исполнил и во время всего плавания без устали развлекал дедушек забавными историями. Эрцгерцоги принцем остались вполне довольны. Смутила лишь излишняя веселость.
— В нашем деле нужна свирепость, а он все хохочет и хохочет! — посетовал один из эрцгерцогов.
— Он еще не видел настоящей крови! — вздохнул второй. — Увидит, сразу вразумится!
А чтобы Дон Жуан не чувствовал себя слишком независимым, брат-король приставил к нему сразу несколько советчиков-соглядатаев. Впрочем, нашего героя это нисколько не смутило.
— На советы ваши мне наплевать! — сразу объявил он прибывшим посланцам брата. — А доносы свои строчите, сколько хотите, мне на это наплевать и растереть!
Соглядатаи таким приемом были озадачены, но первый донос все равно сразу же отписали.
Известный британский историк Генри Кеймен пишет: «Война в Гранаде закончилась как раз вовремя: надо было противостоять другой серьезной угрозе — объединенным мусульманским силам Средиземноморья. С начала 1566 года разведка не переставала доносить тревожные вести о военно-морских операциях турков на Средиземном море и маневрах на венгерской границе. Опасались, что престарелый османский правитель Сулейман Великолепный намеревается совершить свой последний поход против христианской Европы. Все испанские силы были сосредоточены на беспорядках в Нидерландах, а позже — в Гранаде и не могли противостоять угрозе еще на одном фронте. Андре Дориа держал войска в состоянии боевой готовности. Турецкий флот тем временем то и дело предпринимал нападения на Восточное Средиземноморье, в водах, где Венецианская республика не могла допустить потери влияния. Летом 1570 года турки оккупировали большую часть острова Кипр. Венеция, поддержанная папой, просила поддержки итальянских государств. Такой альянс, однако, не мог обойтись без участия государства, которое контролировало половину Италии, а именно Испании.
Священный союз, подписанный между Испанией, Папской областью и Венецией 20 мая 1571 года, предусматривал, что союзники в течение шести месяцев будут содержать в боевой готовности около двухсот галер и более пятидесяти тысяч человек. Кроме весьма неопределенно указанной суммы, которую обязался внести папа, Испания (и ее территории) оплатила бы три пятых расходов и Венеция — две пятых. Когда военно-морские силы наконец соединились в Мессине летом 1571 года, они насчитывали 203 галеры — наибольшее количество судов, когда-либо собранных в водах Западной Европы. Непосредственный вклад Испании в эту внушительную флотилию ограничивался четырнадцатью галерами под командованием Альваро де Басана. Остальные шестьдесят три галеры под командованием испанцев были итальянскими: тридцать — из Неаполя, десять — с Сицилии, одиннадцать генуэзских судов под командованием Джиан Андреа Дориа (племянник и ученик великого Андре Дориа. — В.Ш.) и другие незначительные контингенты: три галеры, посланные Савоем, и три — Мальтой. Папа прислал двенадцать галер под командованием Маркантонио Колонна и Венеция — сто шесть. Флот Священного союза во всех отношениях был итальянским, и прежде всего венецианским, флотом. Испания очень рассчитывала на помощь итальянских союзников. Только Неаполь и Сицилия дали более половины галер и оплатили более трети всех расходов. Испания же дала больше всего людей. Из двадцати восьми тысяч солдат, которые сопровождали флот, на долю Испании пришлось чуть меньше трети — около 8500 человек в четырех терсио под командованием Лопе де Фигероа, Педро де Падильи, Диего Энрикеса и Мигеля де Монкада. Кроме того, было пять тысяч немецких солдат, а остальные — преимущественно итальянцы (включая три тысячи досланных и оплаченных папой). Кроме солдат, флот христиан включал в себя 13 000 матросов и 43 500 гребцов. Огромному флоту требовалось много времени, чтобы собраться, и лишь в конце августа Дон Хуан Австрийский, двадцати четырех лет от роду, находившийся на пике своей карьеры, прибыл в Мессину, чтобы принять командование».
Итак, 24 августа Дон Жуан прибыл в Мессину. Вместе с ним отправился и друг по университету Александр Фарнезе Пармский. Дон Жуан так торопился, что даже отказался от свидания с папой. К моменту прибытия друзей в Мессине был уже собран почти весь союзнический флот. Мощь его была весьма внушительной. Только эскадра, подчиненная непосредственно испанскому принцу, насчитывала 77 испанских, 10 мальтийских и савских галер. Еще 106 галер и 6 невиданных никем доселе пузатых и высокобортных галеасов с бойницами для пушек и аркебуз привел из Венеции семидесятилетний генерал-капитан Себастьян Вениеро, не отличавшийся особым талантом и знаниями, но славившийся своей решимостью и упрямством. Мощь новоизобретенных галеасов Вениеры была столь велика, что их капитаны дали письменное обязательство сражаться каждый сразу против пяти турецких галер. Кроме этого, на подходе была еще дюжина папских галер Антонио Колонна. Решением руководителей «Священной лиги» Колонна объявлялся заместителем Дон Жуана и, в случае смерти последнего, должен был принять командование.
Второго сентября из Неаполя в Мессину на галерах маркиза де Сайта Круса и Хуана Андреа Дориа в составе роты Диего де Урбины прибыл и будущий автор «Дон Кихота» солдат Сервантес. Из-за огромного стечения войск в городе царило столпотворение. Были там известные всей Испании храбрецы Гонсало де Сервантес Сааведра и его брат Алонсо де Сервантес Сотомайор, известный острослов Хуан Руфо, который своими шутками сумел привлечь внимание дона Хуана Австрийского и благодаря этому устроиться на его галере, популярные поэты Педро Лаинес, Андрее Рей де Артьенда и многие другие.
Каждый из кораблей союзнического флота собственноручно освятил папский нунций, а сам папа прислал щепки с голгофского креста, которые распределили по корабельным командам. На флагманской галере «Реал» Дон Жуан велел поднять знамя святой девы Гваделупы. Что касается особого знамени «Священной лиги», полученного им от папы, то было решено поднять его непосредственно в день главного сражения.
Сидя в кормовой каюте под балдахином «юный флотоводец» скрупулезно подсчитывал свои силы:
— Итого в боевую линию мы можем выставить 210 кораблей с экипажем в 80 тысяч человек! А каковы вспомогательные силы?
— Более семи десятков мелких судов и 24 транспорта со всевозможными припасами! — услужливо подсказали ему.
— Что ж, — резюмировал принц. — С такой силой мы обязаны победить!
— Каковы планы предстоящей кампании? — спросили его.
— Водрузить христианский крест над Константинополем! — гордо ответил Дон Жуан.
— А нельзя ли конкретней? — вежливо попросили его.
— Конкретней — будем искать и уничтожать турецкий флот! — пожал плечами принц. — Что еще может быть проще!
В свободное время Дон Жуан осматривал 50-пушечный флагманский галеас Вениеро «Сан Лоренцо».
— Каков вес вашего бортового залпа? — со знанием дела спросил он венецианского генерал-капитана.
— 370 фунтов!
— Ого! — восхитился Дон Жуан. — Моя лучшая андалузская галера не выбрасывает больше 200! Я уже придумал, как использовать ваши левиафаны! Галеасы будут нашими опорными крепостями, о которые разобьются все атаки турок!
Вениеро недовольно хмыкнул. Прыть молодого принца уже начала раздражать этого убеленного сединами морского волка. К этому добавлялся острый дух соперничества между Испанией и Венецией на море и опасение последних, что подданные короля Филиппа заявились в Восточное Средиземноморье, чтобы обосноваться там надолго.
— Кстати, мне доложили, что ваша эскадра безобразно снабжена припасами! — не остался в долгу принц, заметив недовольство собеседника. — Разумеется, у моего короля хватит денег, чтобы снарядить в поход и союзника. Однако, признаться, я никогда ранее не думал, что Венеция столь обнищала за последнее время!
Вениеро проглотил и это. А куда деваться, когда в трюмах галер на самом деле давно повесились последние мыши!
В тот же день Дон Жуан велел передать на венецианские корабли все необходимое, а кроме этого, пересадил на их борт четыре тысячи испанских и неаполитанских ландскнехтов для присмотра за ненадежными союзниками. Венецианцам это не понравилось, и теперь почти каждый день доклады главнокомандующему начинались с сообщений о новых драках и поножовщине между венецианцами и прибывшими к ним солдатами.
— Это невыносимо! — злился многоопытный Вениеро.
— Это вполне переносимо! — в тон ему отвечал Дон Жуан. — Обсудим лучше другие вопросы!
За внешне добрым нравом и веселым характером все вскоре почувствовали железную руку и волю.
Немало портил крови главнокомандующему и его венценосный брат, который все время пытался из Мадрида руководить флотом. Филипп навязывал никчемные инструкции и вмешивался в каждую мелочь. Это угнетало и раздражало, но Дон Жуан преодолел и эту напасть.
— Что делать, если мой братец никогда не отличался излишней доверчивостью, а подозрительность всегда чтил выше иных благ! — откликался Дон Жуан на жалобы своих помощников. — Будем молчать и делать свою моряцкую работу!
До этого времени противники умудрились понаделать немало взаимных ошибок. Турки, вместо того чтобы перехватить и уничтожить союзные флотилии поодиночке, опять занялись разорением побережий. Союзники же опять медлили.
Испанский историк пишет: «С формальной стороны организация флота была вполне удовлетворительной, отвечала тогдашним тактическим приемам и условиям плавания гребных судов вдоль берегов. Но внутренняя сторона была построена на фальшивом основании: она вся была пропитана недоверием союзников друг к другу. Главнокомандующий не мог ничего предпринять без согласия папского и венецианского адмиралов… Начальниками смешанных частей назначены были не Колонна и Вениеро, а совсем другие лица и только потому, что папский и венецианский адмиралы должны были и в бою находиться рядом с галерой Дон Жуана и контролировать его действия. Почти на всех галерах находились испанские солдаты. Наконец, во время совещаний в Мессине испанцами была сделана попытка двинуть всю экспедицию против Туниса, и только благодаря здравому смыслу и решимости Дон Жуана христианский флот направился на поиски за турками».
Пока союзники совещались и собирались, турки времени даром не теряли. В середине июня Али-паша неожиданно для всех появился у Крита в надежде перехватить и уничтожить надоедливого Кирини. Однако хитрый венецианец успел к этому времени убраться от острова, и турки остались ни с чем. Раздосадованный Али-паша разорил Крит, затем захватил остров Цериго и зашел на отдых в Наварин. Отдохновившись, Али-паша, вместо того чтобы попытаться уничтожить союзников по частям, предпринимает рейд по Адриатике, разоряя и грабя принадлежавшее Венеции далматинское побережье. Но и здесь не все сладилось. Крепость Корфу оказала бешеное сопротивление. Вдохновленные митрополитом Спиридонием, корфиоты отбили несколько приступов, потопив ядрами три большие галеры и вынудив Али-пашу бесславно отступить. Турецкий флот ушел в Лепанто — небольшой порт в устье Коринфского залива, где чинился и пополнял запасы.
Союзники тем временем все еще собирались до кучи. Благодаря грубейшей ошибке Али-паши и испанцы, и венецианцы, и паписты вскоре беспрепятственно соединились.
Из исторической хроники XVI века: «Отношения между честолюбивым и вспыльчивым главнокомандующим, опыт которого в морском деле был еще очень невелик, и начальниками его эскадр сделались очень недружелюбными, в особенности отношения между ним и престарелым Вениеро. Между испанцами и венецианцами издавна существовала взаимная зависть. Венецианцы нуждались в помощи, но вместе с тем смотрели очень недружелюбно на появление значительных чужеземных морских сил в восточной части Средиземного моря. С другой стороны, советники Дон Жуана были исполнены недоверия к венецианцам, вследствие их ненадежности в политических делах. К тому же венецианские корабли были недостаточно снабжены солдатами и матросами. А когда Дон Жуан приказал назначить 4000 испанских и неаполитанских солдат на венецианские корабли, рассчитывая, таким образом, вероятно, гарантировать исполнение своих приказаний венецианскими кораблями, — то это возбудило величайшее неудовольствие и подало повод к резким ссорам, даже к кровопролитию, и к серьезным разногласиям между начальниками».
О деятельности Дон Жуана в эти дни российский дореволюционный историк лейтенант А. Щеглов пишет так: «Проведя смотр флоту, Дон Жуан приступил к разработке инструкции относительно походного и боевого строя.
В походном строю галеры строились нижеследующим образом: авангард — 7 галер, кордебаталия — 62 галеры, левый фланг — 53 галеры, правый фланг — 50 галер и в арьергарде 30 галер. Весь этот флот в 200 галер строился в боевой порядок в строй фронта и занимал протяжение почти 5 миль, причем промежутки между галерами соблюдались так, чтобы неприятельская галера не могла бы пройти между ними; дистанция же между эскадрами равнялась ширине 4 галер. Позади помещался резерв. Шесть галеасов строились также фронтом впереди линии галер. Для защиты от нападения галер они имели по 100 аркебузов. Каждая эскадра отличалась по цвету вымпелов, синий, зеленый, желтый и белый для резерва; главнокомандующий помещался в центре флота, куда ставились самые сильные лучшие галеры. Во время походного движения дозорные суда авангарда высылались на 20 миль вперед днем и на 8 миль ночью. Арьергард держался в миле от главных сил. Кроме всего этого был назначен начальник тыла, на обязанности которого было оказывать помощь отставшим галерам; обязанности начальника тыла по очереди исполняли командиры арьергарда. Отличием места начальника тыла был особый огонь, поднимавшийся на мачте его галеры. Галеасы составляли отдельный отряд, а нефы были вовсе выведены из состава флота и должны были совершать переход отдельно от флота, дабы не задерживать его передвижений».
Только 16 сентября объединенный христианский флот покинул Мессину и четырьмя эскадрами перешел к острову Корфу. Там на галеры были погружены шесть тысяч солдат. Прибывший на Корфу разведчик из Кефалонии сообщил Дон Жуану, что жители его острова несколько дней назад видели, как турки направлялись к порту Лепанто, при этом они якобы разделились на два отряда.
— Надо успеть уничтожить османов по отдельности! — решил Дон Жуан и велел выходить в море.
Но сразу направиться к Лепанто не получилось. Движение флота сильно замедляли, груженные водой, продовольствием и дровами, тихоходные и неповоротливые транспорты-нефы. Обойтись без них тоже было нельзя, так как галеры не могли брать много припасов. Выгодный момент был упущен. Оставив основные силы, сам Дон Жуан с тремя десятками галер все же проследовал вперед и вскоре бросил якорь на другой стороне пролива у берега Эпира в бухте Гоменице. Под прикрытием аркебузиров свезли на берег людей за фуражом и свежей водой. Гребцы получили небольшую передышку. Вскоре одна из высланных в разведку галер принесла подробности о падении Фамагусты и зверской расправе с комендантом Брагадино. Все негодовали и клялись рассчитаться с турками. Рыцари торжественно давали модный в ту пору обет не умываться и не мыться… пока не убьют десяток врагов.
На совете военачальников Дон Жуан сказал лишь одно слово:
— Нападаем немедленно!
— Нападаем! — поддержали его все остальные.
В это время к флоту вернулся и разведывательный отряд рыцаря д'Анррада. Храбрый рыцарь подтвердил, что турки стоят у Лепанто.
— Я подошел к ним почти вплотную и оставался в таком положении, пока они не погнались за мной! Вот список!
— Все собрались или частично? — уточнил Дон Жуан, бегло глянув в список.
— Все! — решительно кивнул головой д'Анррад.
— Значит, мы не успели переловить их по частям! — хмыкнул принц. — Впрочем, это уже ничего не меняет! Решение принято!
Союзнический флот взял курс в Коринфский залив, где по сведениям лазутчиков теперь отстаивались турки. На совещании начальников было принято решение о блокаде турецкого флота в заливе. Опытные адмиралы не сомневались, что турки предпочтут оборону атаке. Лишь Дон Жуан заметил:
— Вы, кажется, все уже решили за османов, но вдруг они не согласятся с вашим решением и предложат свое!
Старые морские волки поглядели на молодого генералиссимуса снисходительно.
На османском флоте в это время тоже кипели немалые страсти. Лихие барбарийские пираты к этому времени уже давно обнаружили и отслеживали передвижение христианского флота. Знаменитый корсар Кара-Ходжа, выкрасив свой 20-весельный галиот черной краской, дерзко вошел ночью в Мессинскую бухту в самую середину союзного флота и пересчитал все суда. Второй бербериец Кара-Джали проделал такую же дерзкую операцию по прибытии союзников к Корфу. Однако оба корсара привезли заниженные данные, ибо к тому времени не все отряды союзников были в сборе. Галеасов, плававших отдельно, они не увидели вообще.
Турецкие флотоводцы советовали капудан-паше Али сражения не давать.
— Уже осень, и поздно начинать драку! — настаивал Улуг-Али. — Обождем до следующей весны, подготовимся и ударим со всею силой!
Его поддержал и второй флагман Магомед Сирокко:
— У гяуров аркебузы, а у нас только луки, да и гребцы у нас сплошь из невольников, а их многие тысячи!
Однако капудан-паша остался непоколебим:
— Я обещал султану покарать неверных, и ныне я это сделаю, чего бы это ни стоило! К тому же по сведениям лазутчиков и захваченных пленников у неверных не слишком много сил! А потому мы будем атаковать! Пока их аркебузир выстрелит один раз, наш лучник пускает тридцать стрел! Что касается пленников-гребцов, то кто дернется — сразу рубить головы!
Утром 7 октября 1571 года, когда христианские галеры огибали Оксийскую скалу с востока, показались мачты турецких судов. То снова был неутомимый Кара-Джали. На перехват турецкого разведчика бросились самые быстрые галеры, но Кара-Джали от погони ушел. Вскоре он уже докладывал капудан-паше:
— Гяуры идут всею своею силой!
— Это хорошая весть! — кивнул самонадеянный Али-паша. — Они идут навстречу своей погибели!
Турецкие галеры медленно выгребали по пологим волнам Коринфского залива, разворачивая свои форштевни навстречу врагу. Именно здесь, на входе в Коринфский пролив, и суждено было разыграться одному из кровопролитнейших морских сражений человечества, названного в честь одноименного близлежащего городка Лепанто (греческого Нафпактоса) — битвой при Лепанто.
Летописцы отмечают, что погода в тот достопамятный день была прекрасная. Ярко светило солнце. Дул легкий вестовый ветер, незадолго до полудня он развернулся к осту. Морской бриз тоже был незначителен. Дон Жуан поднял на мачте своей галеры зеленый квадратный флаг — сигнал построения в боевой строй. Начальники эскадр запросили главнокомандующего: «Будет ли совещание?»
— Время советов прошло, настало время сражаться! — был им ответ.
Силы объединенной «Священной лиги» являли собой самый сильный и многочисленный флот, который когда-либо до этого видела Европа. Общая численность его составляла около 300 различных судов. По данным большинства историков, он состоял из 108 венецианских галер, 81 испанских галер, 32 галеры были выставлены за счет папы и других итальянских государств, кроме того, в состав флота входили 6 огромных венецианских галеасов. Общая численность судовых экипажей составляла около 84 тысяч человек, из них примерно 20 тысяч солдат из абордажных команд.
Впрочем, известный российский историк А. Б. Снисаренко дает несколько иной состав союзного флота: 81 галер и 12 боевых кораблей испанских под командованием генуэзца Джиан Дориа, 12 папских галер во главе с ватиканским адмиралом Марком Антонио Колонной, 108 галер, 6 галеасов и 2 боевых корабля венецианского адмирала Себастьяна Веньера, 3 мальтийские галеры, 3 галеры герцога Савойского и ряд других мелких судов. Кроме абордажных команд в состав флота входили абордажные команды из 12 тысяч итальянцев, 5 тысяч испанцев, 3 тысяч немцев и 3 тысяч добровольцев из других стран и регионов.
Союзнический флот развернулся в длинную линию с несколько выдающимися вперед флангами. Левый фланг (63 галеры), примыкавший к отмелям у берега, Дон Жуан поручил венецианцу Агостино Барбариго. Правый (64 галеры) генуэзцу на испанской службе Андре Дориа. Центр (37 галер) Дон Жуан возглавил сам. При нем находились и венецианцы Веньера и Колонна вместе с галеасами. Издали построение союзнического флота казалось самым обычным. Но на самом деле это было не так. Дон Жуан внес в него существенные изменения. Все шесть огромных галеасов под началом капитана Дуодо он расположил впереди центра, чтобы максимально использовать их многочисленные пушки и остановить фронтальную атаку противника. Артиллерийское вооружение галеасов настолько превосходило вооружение галер, что командир каждого галеаса торжественно поклялся Дон Жуану вести бой с пятью галерами. Капитан Дуодо поднял флаг на 50-пушечном галеасе «Сан Лоренцо».
Позади центра генералиссимус поставил оставшиеся 35 галер под началом испанского маркиза де Санта Круз — это был его стратегический резерв.
Были сделаны последние приготовления: с гребцов-каторжников сняли кандалы, накормили вареными бобами, напоили красным вином и пообещали освобождение за хорошую греблю в предстоящем сражении. На кораблях заряжали душки и аркебузы.
Палубы щедро посыпали песком, чтобы не скользить на крови. Многие молились, кто-то писал завещание.
Солнце уже было высоко, когда Дон Жуан вместе со своим секретарем Жуаном Сото обошел на легкой шлюпке готовый к сражению флот.
— Наш генералиссимус — Христос! — кричал он стоящим на палубах галер командам. — Поддержим славу Господа! Пора христианам отомстить за свой позор! Сегодня наш день, и он принесет нам победу!
Слова главнокомандующего тонули в криках десятков тысяч венецианцев и испанцев, итальянцев и немцев. По воспоминаниям очевидцев, порыв был настолько велик, что вчерашние враги и недруги обнимались подле боевых знамен, прощая друг другу былые обиды. Из трюма галеры «Маркиза» товарищи вытащили на руках наверх молодого идальго. Юноша был измучен лихорадкой.
— Поставьте меня в самое опасное место, и я покажу вам, как умеют умирать испанцы! — разлепил он обветренные болезнью губы.
Вступив на флагманский «Реал», Дон Жуан велел поднять над грот-мачтой знамя папы и огромное Распятие. В руке генералиссимус сжимал внушительный меч с раковиной-эфесом, на лезвии которого золотом был выгравирован девиз Дон Жуана: «Дальше!».
— Под сенью этого креста мы сегодня победим или обретем вечный покой! — сказал он верному Фарнезе.
— Хотелось бы как-то все же победить! — заметил ему тот и привычно застегнул кирасу. — На покой успеется всегда!
Капитаны галер читали перед командами «Ave Maria». Матросы и солдаты крестились и кричали:
— Да будет она благословенна!
Дон Жуан велел расковать гребцов-христиан и вручить им оружие. После этого он поднялся на легкую бригантину и поспешил от одного своего корабля к другому, чтобы поднять боевой дух своей армии: «Умрете ли вы, или победите, исполняйте свой долг — и славное бессмертие вам гарантировано!» От имени папы он даровал всем отпущение грехов.
Огромный турецкий флот под предводительством капудан-паши Заде-Али наступал по восточному обыкновению — строем широкого полукруга. Турки шли медленно, в строгом порядке и неотвратимо. Они тоже желали победы во что бы то ни стало. Две с половиной сотни галер рвались в бой.
— Живым храбрецам я обещаю пригоршни золота, а о мертвых позаботится Аллах! — объявил капудан-паша. — Луноликие гурии в райских кущах не откажут в ласках моим воинам!
Слова Заде-Али были встречены ревом тысяч глоток.
Уже в самый последний момент Али распорядился посадить на суда гарнизоны всех окрестных крепостей, что значительно увеличило число воинов, но не улучшило качества команд. Тогда же Али велел выкинуть за борт все огнестрельное оружие, как ненадежное, и оставить лишь луки и ятаганы.
— Мы будем рубить головы неверных, а не дырявить их тела! — заявил Али-паша.
На правом фланге османские галеры вел в бой александрийский паша Магомед Сироко. На левом — итальянский ренегат, а затем известный барбарийский пират Улуг-Али. В центре властвовал сам Али.
Когда турки приблизились, они издали такой крик, что кровь застыла в жилах. Христианский флот, напротив, шел навстречу своей судьбе молча: моряки и офицеры склонились, когда на главной мачте «Реала» взметнулся папский флаг.