Глава двадцатая.
МЫС ГАНГУТ В ПОСЛЕДУЮЩИХ ВОЙНАХ РОССИИ

Сегодня мало кто помнит Русско-шведскую войну 1741–1743 годов, когда шведы попытались взять реванш за свои поражения от Петра I. В ходе той «незнаменитой» войны Балтийский флот России держал оборону в районе мыса Гангут, защищая подступы к Петербургу и находясь в постоянной готовности к генеральной баталии с противником.

На рубеже 40-х годов XVIII века обстановка в Европе сложилась весьма неблагоприятно для России. Только что завершилась изнурительная Русско-турецкая война 1735–1739 годов. Интриговали против России Пруссия и Франция, боясь ее возможного военного союза с Австрией. Внешняя политическая нестабильность усугублялась нестабильностью внутренней. С момента смерти в октябре 1740 года императрицы Анны Иоанновны в правящих эшелонах шла ожесточенная борьба за власть. Хотя императором был провозглашен годовалый Иоанн Антонович, а регентшей при нем его мать — Анна Леопольдовна — племянница Анны Иоанновны, но в обществе и военных кругах все большую популярность приобретала Елизавета — дочь Петра I. Испытываемые Россией трудности пришлись как нельзя кстати реваншистским устремлениям Швеции, стремившейся к пересмотру параграфов Ништадтского мира 1721 года. Ее аппетиты были велики. Предполагалось отторгнуть от России не только всю восточную Прибалтику вместе с Петербургом, но и всю северную часть страны вплоть до Архангельска. Торопили шведских правителей и свои внутренние проблемы. Профранцузская правящая партия (шляп), традиционно враждебная России, быстро теряла популярность в стране. Факт объявления войны «извечному врагу Швеции» должен был, по мнению президента канцелярии Карла Юлленборга, восстановить ее пошатнувшееся влияние Правда, сдерживало отсутствие денежных средств. Однако вскоре и эта проблема разрешилась. Финансирование будущей войны добровольно возложил на себя союзник Стокгольма Версаль. 24 июля 1741 года шведский посол в Санкт-Петербурге вручил грамоту с объявлением войны.

После смерти Петра I внимание и царского двора, и правительства к флоту постепенно ослабевало, а вскоре его строительство, вооружение и снабжение, а особенно обучение личного состава, пришли в упадете

Ряд историков утверждают, что именно из-за этого обстоятельства Швеция вновь дерзнула попытать счастья в борьбе с Россией. Как бы то ни было, в 1741 году русским морякам предстояло в кратчайшие сроки восстановить все утраченное за полтора десятка лет. За дело круто взялись, но скоро стало очевидно, что в кампании 1741 года флот участвовать не сможет. Работы по восстановлению пришедших в негодность кораблей был непочатый край.

Однако энергичная подготовка балтийцев к боевым действиям, пробные выходы кораблей в море не ускользнули от внимания шведов. И шведский вице-адмирал Райялин, несмотря на свое превосходство в силах, так и не решился атаковать Кронштадт. Память о Гангуте, Эзеле и Гренгаме была еще слишком свежа!

Тем временем в Финляндии русская армия начала наступление, и вскоре фельдмаршал Ласси нанес поражение неприятелю при Вильманстранде. Вместо вожделенного блицкрига Стокгольм оказался перед лицом длительной борьбы, счастливый исход которой становился для шведов сомнительным Осенью 1741 года, так и не сделав ни одного выстрела, шведский флот ушел в Карлскруну, за ним поспешила и гребная флотилия неприятеля…

Всю зиму обе стороны напряженно готовились к будущей кампании. А 25 ноября 1741 года в результате дворцового переворота на русский престол вступила Елизавета. Внутреннее положение страны стабилизировалось. Не желая дальнейшего кровопролития, новая императрица сразу же предложила начать переговоры о мире. Стокгольм ответил надменным отказом

К концу апреля 1742 года 35-тысячная русская армия заняла позиции у Выборга. Ее левый фланг надежно прикрывала гребная флотилия. Готовился к выходу в море и флот. В первых числах мая на линейном корабле «Святой Александр» поднял свой флаг вице-адмирал Мишуков, один из любимцев Петра, участник Гангутского сражения. Секретный указ, данный Адмиралтейств-коллегией вице- адмиралу, гласил: «…всякие поиски чинить по морскому обыкновению». Однако состояние кораблей все еще оставляло желать много лучшего. К тому прибавилось множество больных от переохлаждения и пищевых отравлений. Особенно ощущался некомплект канониров, возместить который было уже невозможно. Несмотря на все это, 19 мая Кронштадтская эскадра начала вытягиваться на рейд и после проведения смотра вышла в море. Чтобы обучить вновь набранных рекрутов-канониров, Мишуков пересадил их на прамы и отправил в финские шхеры на учебные стрельбы.

Затем эскадра перешла к острову Лавенсаари, где Мишуков получил сообщение, что неприятельский флот в количестве 20 вымпелов обнаружен у островов Аспе. Наполнив паруса попутным ветром, русские корабли устремились вперед. Головным крушил волну корабль «Основание Благополучия» под командой капитана 1-го ранга Макара Баракова Вскоре им был обнаружен неприятельский флот. Однако вице-адмирал Мишуков, вместо того чтобы решительно атаковать шведов, распорядился стать на якорь и собрать на консилиум капитанов кораблей и флагманов.

Не будем судить за это вице-адмирала. Дело в том, что в середине XVIII века практика консилиумов была общепринята почти на всех европейских флотах. Не явился здесь исключением и русский флот. Согласно морским уставам того времени командующий флотом не имел права принимать ни одного важного решения, не заручившись большинством голосов членов консилиума Практику эту, стоившую множества утраченных побед, впоследствии отменили.

После недолгих дебатов было решено выслать в погоню за неприятелем лишь наиболее ходкие и крепкие корабли, остальная часть эскадры из-за ветхости корабельных корпусов не могла идти под всеми парусами. Часа два спустя три новейших корабля Кронштадтской эскадры под началом Варакова устремилась за шведами. Основные же силы продолжили плавание под малыми парусами. К сожалению, опасения Мишукова относительно крепости кораблей оказались не напрасными — через несколько дней шквал нанес им столь серьезные повреждения, что у острова Гогланд пришлось исправлять их. Затем, сгрузив новую большую партию больных, Мишуков продолжил движение и вскоре занял позицию у острова Нарген.

Тем временем на сухопутном фронте события разворачивались стремительно. В июне фельдмаршал Ласси двинул свои войска ускоренным маршем к шведской крепости Фридриксхамн. Вдоль берега армию сопровождала гребная флотилия генерал-аншефа Левашева под прикрытием отряда парусных кораблей. Шведские галеры бой не принимали, отходя под нашими выстрелами все дальше и дальше на запад. 28 июня пал Фридриксхамн. 7 августа сдалась сильно укрепленная крепость Нюслот (Нейшлот). А еще через неделю спустила флаг и цитадель Тавастехус. Но это было только начало! У Гельсингфорса шведский главнокомандующий Левенхаупт, заняв выгодные позиции, решил дать русским генеральное сражение. Но Ласси совершил обходной маневр и ударил неприятелю в тыл. Через несколько дней окруженная шведская армия прекратила сопротивление. Это был настоящий разгром! Под бой барабанов с развернутыми знаменами русские полки 24 августа вступили в Гельсингфорс. Остатки шведов бежали на галерах. За поражение и потерю целой армии Левенхаупт был отозван в Стокгольм, судим и казнен.

В дни боев у Гельсингфорса вице-адмирал Мишуков получил предписание следовать к побережью Финляндии и замкнуть блокаду шведской крепости с моря. Однако этого требования он не исполнил, сославшись на незнание подходов к берегу и слабую обученность команд, на две трети состоявших из рекрутов.

Через несколько дней следует новое указание — «учинить поиск над неприятельским флотом». И вновь Мишуков отказывается от его выполнения, так как все сильней текли старые корпуса кораблей и множилось число больных. Консилиум флагманов и капитанов решает во избежание потери кораблей в первом же шторме следовать в Кронштадт, тем более что шведский флот к этому времени, так и не предприняв попытки сразиться с балтийцами, ушел в Карлскруну на зимовку. 8 октября эскадра взяла курс к кронштадтским берегам. Кампания 1742 года завершилась. А 24 октября пришел и первый долгожданный успех. У Ревеля был пленен 24-пушечный шведский дозорный фрегат «Ульриксдаль».

Недовольная нерешительностью Мишукова, императрица Елизавета по прибытии эскадры в Кронштадт отстранила его от должности. Однако необходимо признать, что, несмотря на недостаточную энергичность в действиях, главную свою задачу флот выполнил. Шведы, как и в 1741 году, не решились нанести удар по Петербургу со стороны моря. Кроме этого, флот впервые за много лет получил хорошую морскую практику и стал вполне боеспособным.

В результате победоносно завершенной для России кампании 1742 года Швеция находилась на грани поражения, и все же правительство Карла Юлленборга продолжало упорствовать в своих воинственных устремлениях.

Весной 1743 года, едва Балтика очистилась ото льда, как шведский флот в составе 16 кораблей, 5 фрегатов и 2 бомбардирских кораблей занял позицию у мыса Гангут. На этот раз его вывел в море адмирал фон Утфаль. Отдельная эскадра кораблей начала крейсирование у острова Даго. Гребная флотилия с многотысячным десантом на борту сосредоточилась в Аландских шхерах. Шведы не собирались уступать Финляндию русским и настроены были весьма решительно. Им нужна была только победа!

Русское командование тоже действовало наступательно. Главной задачей предстоящей кампании Ласси считал высадку десанта на шведское побережье, которая возлагалась на гребные суда. Корабельный же флот должен был прикрывать действия галер с моря, а при появлении неприятеля вступить с ним в генеральную баталию.

Боевые действия на море начались весьма энергично. Прежде всего, предстояло воспрепятствовать высадке шведского десанта в Финляндии. Стремясь сорвать замыслы неприятеля, часть русской гребной флотилии в составе двух прамов и 21 галеры устремилась к Аландским шхерам, где предполагалось движение десанта. Авангард этого отряда возглавлял капитан 1-го ранга Иван Кайсаров — воспитанник Петра и герой последней Русско-турецкой войны. Под его началом находились прамы «Дикий Бык» и «Олифант» с семью галерами. 20 мая у острова Корпо с передовой галеры была обнаружена шведская флотилия. Командовавший ею адмирал Фалькенгрен имел прам и восемнадцать галер, превосходя отряд Кайсарова по весу бортового залпа более чем в два раза. Однако Кайсаров атаковал противника. Более трех часов продолжалось сражение, от которого во многом зависел весь дальнейший ход войны. Победят шведы — и через несколько дней десантная армия высадится в Финляндии, чтобы в кровопролитных сражениях попытаться изменить ход войны. Устоит Кайсаров — и неприятель лишится своего главного козыря. И русские моряки устояли! На исходе третьего часа непрерывной пальбы шведы поспешно отступили, туша многочисленные пожары на кораблях. Русские моряки преследовали их до острова Соттунга, где галеры Фалькенгрена затерялись среди многочисленных островов. Победа была полная. Но досталась она непросто… «…Прам “Дикий Бык” получил 39 сквозных пробоин… и имел убитых 3, раненых 2 человека. Прам “Олифант” получил 20 пробоин и имел убитых 3, раненых 7 человек». Чтобы неприятель не смог предпринять еще одну попытку прорыва к Аландским шхерам, Кайсаров занял выгодную позицию у острова Соттунга. А вскоре подошли и еще четырнадцать русских галер. Теперь даже при большом желании шведы были бы бессильны что-либо предпринять. С петровских времен это была первая решительная виктория на море! Императрица Елизавета щедро наградила отличившихся. Командир отряда Иван Кайсаров был произведен в капитан-командоры, а капитан прама «Дикий Бык» лейтенант майорского ранга Петр Прончищев и капитан прама «Олифант» лейтенант майорского ранга Александр Соймонов, как наиболее отличившиеся в сражении, были произведены в капитаны 2-го ранга.

Половина дела была сделана — опасность шведского десанта на какое-то время была устранена. Теперь предстояло решить задачу не менее трудную: обеспечить проход русской гребной флотилии мимо стоявшего у мыса Гангут шведского флота.

Флотилия держалась в шхерах неподалеку от Гангута, поджидая парусный флот — боевое прикрытие. На ее борту находился многотысячный десант, предназначенный для высадки в Швеции.

В начале мая вышла в море и Кронштадтская эскадра. На этот раз вел ее адмирал Н. Головин, равно удачливый как на морском, так и на дипломатическом поприще. В поход моряков провожала сама императрица Елизавета Петровна. Впервые за одиннадцать лет Балтийский флот увидел первое лицо государства… Проводы были торжественными: с оркестрами и развевающимися флагами В указе Елизаветы, данном ею Головину, говорилось: «…если нужда востребует, то атаковать неприятельский флот не только с превосходящего над неприятелем силою, в числе судов и пушек, но и с ровною против онаго».

У острова Нарген к Кронштадтской эскадре присоединился отряд кораблей контр-адмирала Барша, зимовавший в Ревеле 23 мая дозорными фрегатами была обнаружена передовая часть неприятельского флота, однако атаковать его не удалось из-за штормовой погоды. Но едва ветер немного стих, как Головин устремился к мысу Гангут, где стоял шведский флот. Увидев русские корабли, адмирал Утфаль отдал команду сниматься с якорей. Отход неприятельского флота проходил настолько неорганизованно, что скорее напоминал бегство. В этой неразберихе концевой шведский фрегат «Эколмсанд» отстал от остальных и был нагнан и атакован передовым русским линейным кораблем «Северная Звезда» и фрегатом «Россия». Видя, что его фрегату грозит пленение, Утфаль выслал ему в поддержку три корабля. Головин незамедлительно ответил пятью. Едва противники сблизились на дистанцию огня, между ними завязалась сильная перестрелка. Вскоре к месту сражения подошли на полных парусах русские бомбардирские корабли «Юпитер» и «Самсон», которые сразу же открыли огонь, но шведский главнокомандующий умелым маневрированием сумел вывести флот из-под удара. Генерального сражения шведы по-прежнему избегали, несмотря на примерное равенство в силах. Головин имел под своим началом 14 кораблей, 2 фрегата, 2 бомбардирских корабля и пару брандеров. Утфаль мог противопоставить ему 13 кораблей, фрегат и 2 бомбардирских корабля.

Над флагманским кораблем адмирала Головина трепетал на ветру флажный сигнал «Вступить в бой». Выстроившись в линию баталии, Балтийский флот сближался со шведами, непрерьшно лавируя при противном ветре. Но находящийся на ветре шведский флот легко уклонялся от всех попыток Головина навязать ему сражение. Лишь изредка на предельной дистанции шведы позволяли себе вступить в слабую перестрелку. Так продолжалось в течение всего дня. Вечером флоты разошлись и стали на якоря.

На следующий день, 7 июня, противники вновь маневрировали в боевых линиях. Но если шведский адмирал старался лишь держаться в видимости русского флота, то Головин стремился всеми силами оттеснить Утфаля от полуострова Гангут. Русский адмирал ожидал подхода гребной флотилии. Вскоре после полудня вдалеке показались идущие в тесном строю галеры. К этому времени Головину все же удается оттеснить неприятеля от полуострова и освободить прибрежный фарватер. Пока Утфаль сообразил, что происходит, галеры на усиленной гребле успешно проскочили мимо неприятеля и скрылись в прибрежных шхерах.

На следующий день на море опустился туман. Несмотря на это, русский флот вновь начал сближаться с противником, и через некоторое время головному линейному кораблю «Святой Александр» удалось подойти к одному из шведских кораблей и открыть огонь, но шведы, не отвечая на залпы, лишь прибавили парусов и стали отходить. В тумане адмирал Утфаль едва не лишился своего бомбардирского корабля «Тордон».

Ближе к вечеру Головин поднял сигнал «Сомкнуть линию». Одновременно стал спускаться на русский флот и неприятель. Всем казалось, что теперь-то генеральное сражение неизбежно! Но в нескольких кабельтовых от русского флота Утфаль отвернул и снова, в который уже раз, уклонился от боя. Шведский адмирал не хотел рисковать. Уже в сумерках он приказал следовать к острову Готланд. Головин неприятеля не преследовал — снова помешало решение консилиума! В течение трех дней большинством голосов оно блокировало все решительные действия русского адмирала. История донесла до нас лишь протест не согласного с решением консилиума командующего.

В тот же день Балтийский флот ушел для пополнения запасов в Рогервик, где и оставался до окончания войны. Но главное он сделал — русская гребная флотилия с десятитысячным десантным корпусом на борту шла к шведским берегам…

12 июня у острова Соттунга она соединилась со своим авангардом, блокировавшим шведские галеры в лабиринте Аландских островов. Флотилия адмирала Фалькепгрена ушла в Стокгольм, а шведский флот, крейсировавший до конца войны у Готланда, не проявлял более активности. При этом довольно неуклюже выглядит попытка шведских историков хоть как-то оправдать его пассивность. «Бездействие шведского флота, — пишет один из наиболее авторитетных историков Швеции Гилленгранат, — находившегося в финских шхерах, происходило единственно от того, что он должен был служить прикрытием армии…» Возможно, для кампаний 1741–1742 годов это отчасти и верно, но ведь в 1743 году в Финляндии не было ни одного шведского солдата! Лучший ответ на вопрос о том, кто же является победителем при столкновении флотов у Гангута, дали сами шведы. За поражение при Гангуте и бегство к Готланду адмирал Утфаль вскоре после окончания войны был отстранен от занимаемой должности и отдан под суд.

А война близилась к своему логическому завершению. В середине июня русская гребная флотилия, насчитывавшая к тому времени около двухсот вымпелов, направилась к берегам Швеции, чтобы нанести неприятелю последний сокрушительный удар. Фельдмаршал Ласси намеревался через несколько дней во главе десантных войск вступить в шведскую столицу. И только тогда шведы запросили мира 16 июня в небольшом городе Або были подписаны предварительные статьи мирного договора.

Окончательно мирный договор был подписан там же 7 августа 1743 года. Согласно ему Россия получила Кюмменегородскую провинцию с крепостями Фридрихсгам (Фредриксхамн) и Вильманстранд, часть Саволакской провинции с важной крепостью Нейшлот (Нюслот). Кроме этого Швеция безоговорочно подтверждала все статьи Ништадтского мира 1721 года и окончательно признала утверждение России на Балтике

Самой же Швеции эта авантюра обошлась в пятьдесят тысяч жизней и сто пятьдесят бочонков золота

Что же касается русского флота, то если в первый период войны он являл собой ни к чему не готовый конгломерат кораблей, то на заключительном этапе балтийские моряки способны были на равных сражаться с любым из европейских флотов. Это в полной мере почувствовали на себе шведы. Война стала хорошей школой для целой плеяды русских моряков, в том числе и молодых офицеров, стоявших впоследствии у руля отечественного флота.

Снова Гангут появился в военных реляциях уже в 1788 году, с началом очередной войны со шведами. Полуостров по-прежнему оставался важнейшей стратегической позицией, и поэтому за контроль над ним развернулись новые сражения.

Вскоре после победного для Балтийского флота сражения при Гогланде, в котором наш флот отбил нападение шведов на Петербург, командующий Балтийским флотом адмирал С.К. Грейг выслал к мысу Гангут отряд из нескольких кораблей под началом капитана 1-го ранга Д. Тревенина Дело в том, что шведы, используя гангутский прибрежный фарватер (тот самый, по которому в свое время прорывались галеры Петра), снабжали свои войска в Финляндии припасами и продовольствием. Поэтому следовало как можно надежнее разорвать эту артерию. Тревени с задачей справился отлично. Суда свои капитан расставил мористее скал в шахматном порядке. От крайнего протянул к берегу цепь. Вдоль цепи баркасы с фальконетами. Поди-ка, прорвись!? Офицерам своим Тревенин объявил:

— Глядеть в оба Шведы обязательно скоро объявятся. Кто заметил — бей в лоб ядрами без всяких раздумий!

При капитане худенький и рыжеволосый гардемарин «за мичмана» Вася Головнин Нынешняя война для него первая и потому каждый выход в море целое событие. Время главных подвигов Василия Головина еще впереди, пока же он учится драться.

Захват Гангутской позиции вызвал раздражение у шведского короля Густава III. Король нервно велел:

— Русских с позиции сбить и водную коммуникацию восстановить!

Поначалу шведы выслали к мысу дозорные суда, поглядеть и посчитать, много ли там русских. Когда увидели, что немного, решились на прорыв. Но, получив отпор, сразу же уходили.

Занятие Гангута принесло шведам массу проблем. Отныне все получаемое из Швеции военные припасы, в том числе и для запертого в Свеаборге флота, приходилось выгружать с судов и везти сухим путем через Гангутский полуостров. На другой стороне полуострова их надо было снова нагрркать на суда и везти через шхеры в Свеаборг. Теперь у шведов для войны на море просто не было сил.

Между тем шведы все не теряли надежды сбить наш отряд с Гангутской позиции и восстановить жизненно важную прибрежную коммуникацию между Швецией и войсками и флотом в Финляндии.

3 октября к Гангуту с востока двинулся пробный конвой. В охранении транспортов шли галеры и канонерские лодки. Одновременно навстречу им направились галеры с запада. В одно мгновение наш немногочисленный сторожевой отряд оказался в окружении.

Едва капитан 1-го ранга Тревенин заметил приближение противника с запада, навстречу ему сразу же был послан гребной фрегат «Святой Марк». Не испытывая судьбу, шведы тотчас спрятались за прибрежными камнями. Удалились восвояси и атаковавшие с востока

Через день — новая попытка прорыва. На этот раз галеры и канонерские лодки сами атаковали «Святой Марк». Наши бой приняли. Схватка была продолжительной и упорной. Из хроники войны: «С 4 часов пополудни завязалось довольно упорное дело между фрегатом и шведскими судами; оно продолжалось до ночи и закончилось отступлением неприятеля».

Но Тревенин шведов перехитрил и здесь, да еще как! Пока неприятельские галеры перебрасывались ядрами с гребным фрегатом, в бесконечный лабиринт шхер устремились вооруженные баркасы с абордажными партиями на борту. Выйдя шведам в тыл, они как снег на голову обрушились на сгрудившиеся в кучу транспорта и в мгновение ока захватили полтора десятка груженных военными припасами судов. Это был уже погром

Всю зиму с 1788 на 1789 год шведы готовились к новой кампании. Не был оставлен вниманием и Гангутский мыс — важнейшая стратегическая позиция на выходе из Финского залива Всю зиму, невзирая на ветра и морозы, на каменных островах вокруг полуострова сооружались многопушечные батареи. Неприступное гранитное укрепление было названо в честь короля — Густавсвери. Сам Густав объявил новую крепость важнейшим из всех своих морских бастионов.

Однако наши с началом кампании вновь перехитрили шведов. Так как теперь стоять непосредственно под самим Гангутом было опасно из-за сильной береговой батареи противника, было решено несколько сместить позицию наших сторожевых кораблей. Теперь они разместились несколько поодаль у Поркаллауда. На сей раз сторожевой отряд возглавил капитан 2-го ранга Шешуков.

Шведы также, в свою очередь, выслали к Поркаллауду свой отряд судов, чтобы попытаться прорваться мимо стоящего там Шешукова. Во главе его был поставлен Саломон Мориц фон Райалин, моряк опытный и противник храбрый.

В прошлом году главные события в Финском заливе происходили у Гангута. Теперь же предстояло сражение за Поркаллауд, где главный фарватер в шхерах ближе всего подходил к открытому морю.

У Поркалла шведы загодя укрепили оконечность мыса, а наши — маленький скалистый островок. Периодически шведы нападали на наш островок, а наши, отбив нападение, в свою очередь, нападали на шведов. Но общую ситуацию контролировали наши. Стоявший на внешнем рейде линейный корабль надежно прервал шведские сообщения. Пару раз шведам все же удалось прорываться, но для этого пришлось собирать большие отряды, да и каждый прорыв давался недешево.

Спустя некоторое время Шешуков был отозван и его место занял капитан 1-го ранга Глебов, который, как и его предшественник, вполне успешно отбивал все наскоки шведов.

Особенно удачно палила по противнику установленная на берегу наша батарея. Не видя другого выхода, шведы использовали старую знаменитую петровскую переволоку у Лапивика, где ширина перешейка составляла лишь две версты. С одной стороны суда разгружали, грузы тащили, где на плечах, где лошадями, а на другой снова грузили на суда. Работа это была изматывающа, и толку от нее было немного.

В один из дней против нашей батареи выдвинулись сразу три галеры и полтора десятка канонерок майора Кремера с запада и галеру с четырьмя канонерками с востока. Бой продолжался более четырех часов. Наконец шведы не выдержали и бежали — одни к Барезунду, другие к Свеаборгу. Мы потерь не имели вовсе.

Спустя несколько дней противник снова повторил атаку на батарею и на наши корабли. Бой длился с утра до самой темноты. Помогая батарее, северный и западный проходы оборонял линейный корабль «Европа» Якова Сукина. Командир «Европы» был знаменит тем, что в свое время обложил матом нахамившего ему вельможу, за что и провел потом полгода в матросах. В бою Сукин был смелый до дерзости. Матросы его любили: мол, из наших, из матросов!

В течение целого дня «Европа» отчаянно отбивалась от двух десятков неприятельских судов. По линейному кораблю шведы лупили калеными ядрами. «Европа» дважды загоралась, но пожары всякий раз тушили. К ночи неприятель был отбит и отступил.

— А не пугай сокола вороной! — усмехнулся устало Яков Сукин, вытерев платком пороховую сажу со лба. — Уф, ну и денек сегодня выдался!

Позиция, как и прежде, осталась за нами. Глебова запросили, удержит ли он позицию впредь. Капитан 1-го ранга ответил ревельскому посланцу так:

— Опасности для себя не предвижу, в помощи не нуждаюсь, за то, что не пропущу в Финляндию ни одного судна, ручаюсь головой!

Командир «Еврогш» свое слово сдержал. Задачу свою выполнил, и шведам так и не удалось пробраться мимо Гангутского мыса.

Следующий 1790 год стал уже победным для нашего флота в сражениях при Ревеле, Красной Горке и Выборге. Шведский флот был разгромлен, и Стокгольм запросил мира

После окончания Советско-финской зимней войны 1939–1940 годов, согласно заключенному мирному договору, СССР была передана в аренду на 30 лет часть полуострова Ханко (Гангут), включая город Ханко и его порт, и морскую территорию вокруг него, для создания военно-морской базы, прикрывающей вход в Финский залив.

За короткое время советские военные укрепили арендованную территорию Ханкониеми По другую сторону границы, за деревней Лаппохья, финские солдаты возвели свою линию обороны.

С началом войны перед базой Ханко (командир ВМБ генерал-лейтенант береговой службы СИ. Кабанов) была поставлена задача обороны и отражения атак противника для обеспечения свободных действий Балтийского флота в этом районе.

Для отражения морского и воздушного десанта территория базы была разбита на два боевых участка, контролируемых маневренными группами сухопутных войск. Сухопутную оборону базы составляли система заграждений на границе арендованной зоны, два оборудованных оборонительных рубежа и два рубежа непосредственной обороны самого города Ханко, один из которых был обращен фронтом к морю и фактически являлся рубежом противодесантной обороны.

Размеры территории нашей базы исключали возможность достижения достаточной глубины всей оборонительной системы, но позволяли создать значительную плотность обороны. На полуострове к началу войны находилась 8-я стрелковая бригада под командованием полковника Н.П. Симоняка, усиленная артиллерийским полком, зенитным артиллерийским дивизионом, танковым и саперным батальонами, а также батальоном связи. Сектор береговой обороны располагал несколькими железнодорожными и стационарными батареями с орудиями калибром от 305 до 45 мм Противовоздушная оборона базы состояла из двенадцати 76-мм батарей и авиаэскадрильи (11 самолетов И-153 и И-15). В непосредственном подчинении базы находились три сторожевых катера МО-4 и несколько малых катеров. Общая численность гарнизона базы составляла 25 300 человек.

В соответствии с планом «Барбаросса», захват Ханко представлялся как особая задача сухопутных войск Финляндии, для выполнения которой была создана ударная группа «Ханко».

События в Ханко стали разворачиваться сразу же после начала «Барбароссы». С 22 июня по 25 июня, до вступления в войну Финляндии, боевые действия против Ханко вела Германия. Ее военно-воздушные силы бомбардировали Ханко уже 22 июня вечером в 22.30 (в налете участвовало 20 самолетов) и во второй половине дня 23 июня (30 самолетов), тогда как финны лишь наблюдали за происходившим со стороны. Аналогичной активностью в период так называемого «трехдневного нейтралитета» Финляндии (22–25 июня) отличались вокруг Ханко и немецкие военно-морские силы. Оба отряда германских торпедных катеров каждую ночь бороздили воды Финского залива, совершенно не принимая во внимание дипломатическое положение Финляндии.

День 25 июня начался воздушными налетами советской авиации на аэродромы Финляндии, в районе Ханко началась первая артиллерийская дуэль.

А уже 1 июля база подверглась первому сухопутному штурму, но нападающие были отброшены в исходное положение и понесли большие потери. На протяжении долгого времени финны неоднократно, но так же безуспешно пытались различными способами прорвать фронт обороны Ханко, а войска вермахта — овладеть островом Осмуссаар.

В эти дни в Ленинград было эвакуировано все гражданское население. Для укрепления обороны базы были созданы два боевых участка, произведены минные постановки. Всего катерами и вспомогательными судами базы было выставлено 367 мин. Одновременно катера «малые охотники», несшие дозор, осуществляли противолодочную оборону на подходных фарватерах к Ханко.

Для расширения обороны Ханко были успешно высажены морские десанты под командованием капитана Б.М. Гранина, занявшие 18 соседних с полуостровом островов. Таким образом, гарнизон полуострова не только оборонялся, но и сам переходил в наступления, отвоевывая у противника все новые и новые острова. Важную роль в обороне Ханко сыграла авиация этой военно-морской базы. В исключительно трудных условиях она поддерживала действия войск и высадку десантов, вела разведку, наносила удары по кораблям, батареям и аэродромам противника. В период с 22 июня по 28 августа авиация военно-морской базы уничтожила 24 вражеских самолетов, не имея потерь. Большую помощь гарнизону Ханко постоянно оказывала также и авиация Балтийского флота.

28 августа 1941 года советские войска покинули Таллин. Это, а также приближающаяся зима, сильно изменили обстановку на Ханко. Во-первых, теряла значение Центральная минно-артиллерийская позиция, закрывавшая вход в Финский залив, ради которой в свое время и создавалась ВМБ Ханко. Во-вторых, из-за ледостава сухопутная оборона Ханко могла стать круговой, так как военно-морская база потеряла бы связь с Балтийским флотом. В связи с этими причинами, а также нецелесообразностью в сложившей обстановке оборонять Финский залив, Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение об эвакуации гарнизона Ханко.

Битва за Ханко длилась 164 дня. Эвакуация базы проводилась с 26 октября по 2 декабря 1941 года кораблями Балтийского флота в условиях штормов, ледового покрова и большой минной опасности при активном противодействии противника производилась эвакуация базы в Ленинград. К 5 декабря в Ленинград и Кронштадт было доставлено свыше 22 тысяч человек с вооружением и боевой техникой.

Сегодня историки единодушно признают, что в тех сложнейших условиях эвакуация войск с Ханко была произведена весьма умело и успешно, а прибывшие на поддержку Ленинграда закаленные в боях ханковцы внесли свою весомую лепту в оборону города на Неве.

Современный Ханко (Гангут) — это крупный туристский центр и курорт не только Финляндии, но и всей Северной Европы. Ханко — центр парусного и теннисного спорта с множеством прекрасных кортов и специальным большим парусным Восточным портом в естественной гавани. В уютном городке, среди зелени, в основном в небольших домиках-коттеджах, проживает около 12 тысяч жителей, а в прибрежных пансионатах — туристы. На полуострове есть Фронтовой музей с экспозициями, рассказывающими о войнах, прошедших по этой земле, в комплекс музея входит фронтовой дот времен обороны полуострова в 1941 году. На полуострове сохранилась Петровская просека на узком перешейке, где царь Петр намеревался перетаскивать свои галеры в 1714 году и где в 1941 году вдоль границы военно-морской базы перед самым началом войны за один день был вырыт противотанковый ров. Имеются мемориалы воинам Финляндии и Швеции и России, погибшим в боях на полуострове, есть большая гранитная стела с надписью на русском и финском языках: «Советским воинам, героически павшим в Великой Отечественной войне, от благодарных потомков».

Нынешний Гангут — это красивые скалистые берега и густые сосновые леса. Но для нас он был, есть и навсегда останется местом русской военно-морской славы, местом нашей благодарной памяти подвигам пращуров…