Глава 6

Вернувшись в машину, я села за руль и задумалась. Итак, Санчик и Ритуся, как подсказывала мне моя интуиция, оказались не при делах. Ниточка оборвалась, даже не успев начать распутываться. И все же что-то в этой ситуации меня настораживало. Что именно, я понять не могла. Вот вроде бы все с клубом и его владельцами чисто, а смутные подозрения, что утреннее происшествие в клубе как-то связано с моим делом, оставалось. И это выводило меня из себя. Все это дело выводило меня из себя! Двое суток топчусь на месте. Никаких сдвигов. Значит, я что-то делаю не так. Что-то важное упускаю из вида. Что именно? Непонятно.

Через организаторов конкурса выйти на след воришки не удалось. Через курьера – тоже. Мальчишку, доставившего курьеру пакет, вычислить не получилось. И связь дочери химика с пропажей разработок не подтвердилась. Быть может, я не там копаю? Вполне возможно. У меня оставался неотработанным вариант причастности ассистента химика, но на положительный исход встречи с ним я, честно говоря, не особо рассчитывала. Слишком уж это было бы просто. Захаров и Сагателян работали над проектом вместе. Наверняка Сагателян должен был получить свою выгоду. Пусть и не в материальном эквиваленте. Какую? Да очень простую. Если бы Захаров благодаря проекту вышел на более высокий уровень научной и коммерческой деятельности, Сагателян автоматически получил бы свои бонусы. Ведь для того, чтобы внедрить проект, Захарову снова понадобился бы толковый ассистент. На подлог Сагателян пошел бы только в одном случае. Если бы речь шла о его амбициях. О них я пока представления не имею. Чтобы у меня сложилось по этому вопросу определенное мнение, придется терпеливо ждать звонка.

В ожидании время тянулось невыносимо медленно. Чтобы хоть как-то его подстегнуть, я решила перекусить. Заехав в первое попавшееся заведение общепита, я заказала полноценный обед и занялась поглощением пищи. Аппетит отсутствовал. Мне приходилось буквально впихивать в себя ложку за ложкой. Пытка эта продолжалась довольно долго, а избавил меня от нее не кто иной, как Петька Коваленко.

Он позвонил по телефону. Расстроенная неудачами, я ответила, не глядя на дисплей. Услышав в трубке его бодрый голос, я чуть не поперхнулась. Вот уж кого не ждали! Петька поздоровался, я сквозь зубы процедила ответное приветствие. Не обращая внимания на мой кислый голос, он произнес:

– Погода чудесная. Не желаешь смотаться на пляж? Могли бы приятно провести время.

«Только не с тобой», – подумала я. В трубку же сказала:

– Коваленко, тебе, что, заняться нечем?

– Ну, почему же нечем? Дел хватает. Вот, документы на патент нового аромата оформляю, – нагло заявил он.

– Ты забыл добавить, краденого аромата, – едко заметила я.

– Честно купленного у группы ученых, – парировал он. – Так как насчет прогулки?

– Поищи себе другую компанию, – ответила я. – Боюсь, у меня нет никакого желания проводить время с бесчестным бизнесменом.

– Ты можешь хоть на какое-то время забыть о работе? – недовольно проворчал Петька. – В жизни существуют и другие интересные дела.

– Для меня не существует, – возразила я. – Вот если бы ты позвал меня для того, чтобы открыть имя воришки, преподнесшего вам формулы, тогда я с радостью согласилась бы на встречу с тобой. Хоть на пляже, хоть на Северном полюсе.

– Это все, что тебя интересует? – спросил Петька.

– В настоящий момент – только это меня и интересует, – честно призналась я.

– Ну, а если я добуду для тебя его имя, ты согласишься поехать со мной на выходные в Чехию? Помнишь мое предложение? Оно еще в силе, – заявил Петька.

– Сначала добудь, а уж потом торгуйся, – не воспринимая его предложение всерьез, ответила я.

– Заметано. Жди звонка, – поразив меня до глубины души, пообещал Петька и отключился.

Ну и как это понимать? Он, что, и вправду будет выяснять имя продавца аромата, или это неудачная попытка возбудить мое любопытство? Так или иначе, а заинтриговать меня у Петьки получилось. Остаток обеда прошел намного веселее. Кофе я пила уже с наслаждением. К тому времени, как я покончила с обедом, часы показывали четверть первого. Араик все не звонил. Эх, была не была. Попробую снова связаться с Захаровым. Дозвонилась до него я только с третьей попытки. Когда длинные гудки смолкли и в трубке зазвучал голос Захарова, я вздохнула с облегчением. С места в карьер Захаров принялся извиняться.

– Татьяна, простите великодушно старого дуралея! Я совсем забыл о своем обещании. Встретил коллегу, он, кстати, является главным вдохновителем журнала «Высокомолекулярные соединения». Мы начали обсуждать перспективы использования синтеза полиамидинов на основе ароматических бисимидоилхлоридов в растворе. Тема обширная и невероятно интересная. И у меня вылетело из головы, что должен отправить Араика на встречу с вами. Я собирался всего лишь в общих чертах описать коллеге результаты своих разработок на тему…

Договорить Захарову я не дала. Бесцеремонно оборвав его пламенную речь, я спросила:

– Как быстро Сагателян сможет добраться до лаборатории?

– Ох, я снова отвлекся, – виновато произнес Захаров. – Вас же ничуть не интересуют вопросы использования полимеров.

Я заскрежетала зубами. Ну, что за болтун, ни на секунду сосредоточиться не может! Я тут из кожи вон лезу, чтобы отыскать плагиатора, а он про какие-то полимеры толкует.

– Так когда Сагателян будет на месте? – повторила я вопрос.

– А он в лаборатории, – радостно сообщил химик. – Он уже час, как уехал.

Отлично. Я сижу, пичкаю себя едой, выжидаю время, а его милый ассистент давно на месте. Хорошо, что по телефону не видно выражения лица собеседника. Думаю, если бы звонок был с функцией видео, мой вид нагнал бы страха на господина Захарова, так я была сердита.

– Позвоните ему и предупредите о моем приезде. А то пока я до него добираюсь, он, чего доброго, по своим делам умчится, – потребовала я.

– Что вы, Араик раньше десяти часов вечера из лаборатории не уходит, – заверил меня Захаров. – Можете смело отправляться к нему.

– И все же будет лучше, если вы его предупредите, – настаивала я.

– Хорошо, хорошо. Я сделаю так, как вы просите, – пообещал Захаров, прежде чем я отключилась.

Закончив разговор, я сразу поехала на завод. На этот раз слово Захаров сдержал. На проходной меня поджидал молодой мужчина. Подойдя ко мне, он представился:

– Добрый день, Арарат Сагателян к вашим услугам. Ведь это вас просил встретить маэстро Захаров, говоря о прекрасной даме?

– Иванова Татьяна, – назвала я себя.

– Вячеслав передал мне вашу просьбу, – сообщил он и отвесил мне первый комплимент из нескончаемой череды комплиментов: – Я с радостью поработаю гидом такой красивой девушки.

Кивнув дежурному, Сагателян провел меня через турникет.

– Разве мне не нужно выписывать пропуск? – поинтересовалась я.

– Ведь вы со мной, значит, можете ходить по заводу столько, сколько вам заблагорассудится, – заявил Сагателян. – А я готов сопровождать вас всю жизнь. Уверен, вы произведете фурор в скромном обиталище черствых сухарей-ученых. Ваша стройная фигура будет вдохновлять на новые открытия всех без исключения работников лаборатории.

– Благодарю, но, боюсь, подобное внимание к моей персоне помешает мне достигнуть цели визита, – заметила я.

– Вам нечего бояться. Я буду оберегать вас от назойливости ученых, как особу королевских кровей, – высокопарно заявил Сагателян.

– Скажите, вы всегда так изъясняетесь? – не удержалась я от того, чтобы не съязвить.

– Только в присутствии красивой девушки, – не смутившись, ответил Сагателян.

Мы пересекли широкий двор и вошли в небольшое двухэтажное здание. Тут и располагалась лаборатория завода. Несмотря на внешнюю дурашливость, Сагателян оказался толковым гидом. Он провел меня по всем помещениям лаборатории, поясняя на ходу, чем конкретно в каждом из них занимаются ученые. За какой-то час я успела уяснить примерную структуру сложного процесса работы лаборатории от возникновения новых идей до внедрения их в производство. Наконец мы оказались в лабораторном кабинете самого Захарова. Здесь Сагателян вел себя по-хозяйски. Устроив меня в удобном кресле босса, Араик принялся рассказывать, над какими научными вопросами сейчас трудится Захаров, а вместе с ним и он. Закончив вводную лекцию, Сагателян остановил поток информации и спросил:

– Может быть, у вас есть конкретные вопросы?

– Я так понимаю, господин Захаров не сообщил вам о цели моего визита, – догадалась я.

– А она существует? – удивленно спросил Сагателян. – Я думал, вы просто интересуетесь работой лаборатории.

– Существует, – заверила я его. – Мне бы хотелось услышать, как проходил процесс подготовки образцов продукта для конкурса.

Сагателян уставился на меня, как на ископаемое. Выражение его лица можно было бы описать фразой типа: «вроде бы все доказывает, что подобный образец существует, но разум отказывается в это поверить». Он таращился на меня так долго, что я не выдержала.

– У меня что, третий глаз вырос или нос искривился? – произнесла я.

– Нет. Конечно, нет. Просто я никак не ожидал подобного вопроса, – откровенно признался Сагателян. – Чего угодно ожидал, только не этого.

– Отчего же? – поинтересовалась я.

– Я думал, что этот вопрос закрыт раз и навсегда, – ответил Сагателян. – Вы разве не в курсе того, какова судьба того проекта?

– Почему же? Как раз в курсе, – заверила я. – Именно из-за происшествия на конкурсе я сюда и явилась.

– Вот как? Простите, но Вячеслав мне об этом не сказал, – принялся оправдываться Сагателян. – Выходит, я зря старался, описывая вам принцип работы лаборатории. Вас вовсе не это интересовало?

– Напротив. Ваши объяснения были весьма полезны, – успокоила я его. – А теперь мне бы хотелось, чтобы вы так же толково рассказали мне о разработке проекта.

– Даже не знаю, с чего начать. Работа проходила в обычном режиме. Расчеты, опыты, наблюдения. Снова расчеты и снова опыты. Ничего необычного, – сообщил Сагателян.

– Каким образом фиксировались результаты опытов? – начала я задавать вопросы.

– Как и всегда. Сначала Вячеслав экспериментировал с реактивами. Потом начинал отрабатывать пропорции. Затем изготавливался опытный образец. Результаты записывались в блокнот. Оттуда я переносил их в компьютер. Иногда Захаров сам вносил изменения в расчеты уже в электронном виде. Если результат ему не нравился, все расчеты стирались. И так до тех пор, пока не был подобран идеальный баланс химических веществ, – объяснил Сагателян.

– Окончательный вариант разработки в компьютер тоже вы вносили? – спросила я.

– Частично. Когда наступает последний этап в расчетах, Вячеслав предпочитает делать это сам. Я остаюсь только на подхвате. Ну и опытный образец продукта тоже готовит сам Захаров, – ответил Сагателян.

– Значит, вы итоговую формулу не видели? – уточнила я.

– Конечно, видел. Если я говорю, что Захаров делал что-то сам, это не значит, что от меня он результат скрывал, – в голосе Сагателяна послышался металл.

Видимо, до него дошел наконец смысл моих вопросов. Он понял, что подозревается в присвоении результатов труда своего босса.

– Значит, вы имели полный доступ ко всем его разработкам? – снова спросила я.

– Имел. Будете продолжать? – оскорбленным тоном спросил Сагателян.

– Что именно продолжать? – переспросила я.

– Допрос, что же еще? – Сагателян смотрел на меня укоризненно.

– Это не допрос. Это просто беседа, – ответила я. – И «да», продолжать я буду.

– Что ж, прекрасно. Продолжайте. Вот уж не думал, что заслужу подобное отношение со стороны господина Захарова, – не сдержался Сагателян.

– Захаров тут ни при чем. Я приехала сюда по собственной инициативе, – возразила я.

– Возможно, но ведь он не возражал, не так ли? – полувопросительно, полуутвердительно произнес Сагателян.

– Не возражал. Но по иной причине, нежели кажется вам. Он надеялся, что с вашей помощью мне удастся вычислить настоящего воришку, – подольстилась я. – Вячеслав сказал, что вы знаете лабораторию, как никто другой, поэтому знания ваши так ценны. Вы поможете мне решить, мог ли кто-то посторонний проникнуть в лабораторию и похитить проект.

– Что я должен делать? – отбрасывая детские обиды, спросил Сагателян.

– Думать, анализировать, делать выводы и предположения. И высказывать все это вслух, – пояснила я. – Вот, к примеру, как вы считаете, может ли в лаборатории оказаться человек со стороны? С улицы, так сказать?

– Проблематично, конечно, но возможно. Для этого ему нужно придумать правдоподобный повод для посещения завода, выписать пропуск и зарегистрироваться на проходной. Дальше он может перемещаться по территории завода, как ему заблагорассудится, контролировать его передвижения никто не будет. Что касается лабораторного бокса Вячеслава Захарова, то должен отметить, что это самое посещаемое место в лаборатории. Кто только не приходит сюда в течение дня! И коллеги-ученые, и ассистенты, и из маркетингового отдела, и мастера линии готовой продукции. Одним словом, в нашей части лаборатории всегда многолюдно. Но если говорить о возможности покопаться в личных вещах ученого, то тут нужно постараться. Видите вон ту дверь? – Сагателян ткнул пальцем куда-то в угол.

Я посмотрела, куда указывал Сагателян. Двери я не заметила, поэтому отрицательно покачала головой. Ассистент химика удовлетворенно кивнул:

– А между тем там находится помещение, в котором хранится самое дорогостоящее оборудование, персональный компьютер Захарова и все его личные записи. Как считаете, легко завладеть всем этим человеку непосвященному? Да во всей лаборатории едва ли наберется пара-тройка человек, исключая меня и маэстро, владеющих секретом двери. А без этого, как вы понимаете, воспользоваться ресурсами кабинета невозможно.

– Допустим, кто-то все же узнал, как открывается ваша потайная дверь. Насколько сложно остаться в кабинете в одиночестве?

– После пяти вечера это возможно, а раньше – категорически нет, – ответил Сагателян. – Да и в то время, которое я указал, чтобы остаться в нашем боксе одному, нужно, чтобы кто-то выманил меня из помещения. Причем на длительное время.

– Теперь подумайте хорошенько, прежде чем ответить. За последний месяц хоть один раз ситуация, которую вы только что описали, возникала? – задала я вопрос.

Сагателян задумался надолго. Он морщил лоб, листал календарь, просматривал записную книжку в телефоне, делал какие-то пометки на пустом листе. Я не мешала ему. Наконец он протянул мне листок со словами:

– Вот. Крестиком отмечены дни, когда ни меня, ни Захарова не было в боксе. Галочкой я отметил дни, когда в лаборатории оставался один Захаров, а те дни, когда в помещении был только я, обведены кружочком. Видите, дней, когда лаборатория пустовала, не так уж много. А случаев, когда меня выманивали из помещения, и вовсе не припоминаю.

– Плохо, – произнесла я. – Очень плохо.

– Не понимаю, что же тут плохого? – удивился Сагателян. – Наоборот, я считаю, что безопасность в лаборатории на высоком уровне.

– А то и плохо, что возможных кандидатов на роль воришки-плагиатора почти не остается. И, тем не менее, кто-то трюк с похищением формул и опытного образца провернул-таки, – проговорила я. – А с ваших слов получается, что сделать это могли либо вы, либо сам Захаров.

– Ну, вы скажете тоже, сам Захаров! Ему-то это зачем? Между прочим, мы оба серьезно пострадали от этой ситуации. Перед нами открывались совсем другие горизонты. Ведь сотрудничество с зарубежной компанией – это вам не отраву крысиную для дяди Гриши в домашних условиях производить. Тут и уровень другой, и возможности. Это был такой шанс, такой шанс! Подобные лотерейные билеты раз в жизни выпадают. А теперь из-за этого негодного воришки мы с Захаровым свой шанс упустили. А самое обидное, что плагиатор и сам не сможет воспользоваться этой возможностью, и у нас ее украл.

– А что насчет денег? – поинтересовалась я.

– Деньги, многоуважаемая Татьяна, это мусор. Сегодня они есть, завтра их нет. Утром ты думаешь, что жить без них не сможешь, а к вечеру не знаешь, куда бы еще их потратить, чтобы карман не так сильно оттягивали. И уже сомневаешься, а так ли сложно прожить без денег или на малую сумму, – снова принялся рассуждать Сагателян. – И потом, лично я зарабатываю неплохо. По тарасовским меркам, конечно. Да и маэстро в этом вопросе не обижаю. Если бы не моя предприимчивость, супруга Вячеслава давным-давно выгнала бы его из дому.

– Это еще почему? – спросила я.

– Да потому что он совершенно не приспособлен к жизни. А я, между прочим, для двоих стараюсь. Кручусь, как могу. Заказчиков на небольшие халтурки нахожу, финансовые вопросы с ними решаю. Организацией встреч тоже, кстати, я заведую. Одним словом, вся рутинная работа на мне.

– За что же в таком случае отвечает Захаров? Деньги он за какие заслуги получает? – спросила я.

– Он является поставщиком идей и формул, – ответил Сагателян. – По поводу конкурса это тоже я его уговорил. Правда, в этом вопросе у меня был не финансовый интерес. Я ведь понимаю, что ученый из меня, как из гиппопотама – балерина, и добиться определенного статуса самостоятельно мне не светит. А с помощью маэстро, рано или поздно, я смогу получить все, о чем мечтаю.

– Поясните, – попросила я.

– У Захарова светлая голова, полная идей и знаний, а у меня организаторские способности, желание стать знаменитым и умение находить общий язык с любыми людьми и на любые темы. Мне уже не раз удавалось продать идеи Захарова за хорошие деньги. Я серьезно рассчитывал на победу в этом конкурсе. Ведь это же такие возможности! Впоследствии, думаю, мы бы могли и в Канаду переехать.

– Так уж и в Канаду? – усмехнулась я.

– Напрасно вы, Татьяна, иронизируете, – не разделил моего сарказма Сагателян. – Захаров – гений в своем роде. И работает с бешеной скоростью. А в Европе и Америке такие качества ой как ценятся.

– Что же вы тогда так плохо секрет охраняли, если надеялись с его помощью высоко взлететь? – сердито буркнула я, понимая уже, что и Сагателяна из списка подозреваемых можно смело вычеркивать.

– Да потому что никак не мог предположить такого свинства! – кавказский темперамент Араика вырвался наружу. – Как можно так поступать? Кто мог совершить такое? И где, скажите, совесть устроителей конкурса? В горах заблудилась? Они же должны понимать, что просто-напросто прокатили достойного человека! Эх, говорил я ему, быстрее действовать нужно, пока кто-нибудь не влез и не предложил то, что устроит иностранных инвесторов. Но нет, он решил перед своей пассией повыделываться. Даже в лабораторию ее приводил, чтобы она могла воочию убедиться, насколько сложная у него профессия. Стареющий ловелас!

– Простите, это вы о ком? Что еще за пассия? – переспросила я.

– А? Что? Какая пассия? Я сказал пассия? Да нет, я просто оговорился. Я имел в виду супругу Захарова. Он иногда ее так называет. Знаете, это такое ласковое обращение. «Пассия моя», – говорит он, когда про жену разговор заходит, – принялся юлить Сагателян.

– Я почему-то сразу так и подумала, – произнесла я. – Так говорите, Захаров медлил с показом результатов работы только оттого, что хотел покрасоваться перед женщиной? Других причин откладывать дату презентации не было?

– Конечно, нет! Опытный образец был великолепен, к документации не подкопаешься. Победа на девяносто процентов была у нас в кармане. Если бы не задержка!.. – Сагателян снова начал горячиться.

– Что же вы не уговорили Захарова поспешить? Могли бы заручиться поддержкой Евгении, – произнесла я. – Наверняка она встала бы на вашу сторону и убедила мужа, что никакие роскошные презентации ей не нужны. Единственное, что ее интересует, это победа и вознаграждение.

– Если бы все было так просто, – начал Сагателян и осекся.

Потупив взгляд, он замолчал. Я соображала, как же вытянуть из благородного кавказского парня компромат на женатого мужчину, обойдя вопросы мужской солидарности. И тут меня осенило. Воспользуюсь-ка я женской хитростью. Притворюсь наивной дурочкой, желающей помочь бравому парню.

– Так вы думаете, что это Евгения украла разработку мужа? – переходя на шепот и «страшно» вытаращив глаза, предположила я.

– Что вы, что вы? Да никогда я такого не думал! – испуганно заявил Сагателян. – Даже в мыслях подобного не держал.

– Ну, как же? Вы сказали, что Евгения приходила в лабораторию. Муж показал ей свои разработки, а также место, где хранится опытный образец. Она же воспользовалась доверием мужа и прикарманила и проект, и образец! – победно заключила я.

– Да ничего такого я не говорил, – начал переубеждать меня Сагателян. – Зачем супруге Вячеслава делать что-то подобное? Он и без того отдал бы ей всю премию. Он сам об этом говорил.

– А что это вы ее так защищаете? Может быть, вы с ней заодно? – я подозрительно прищурилась. – Может, вы вместе с Евгенией придумали хитроумный план и завладели сразу и деньгами, и формулами?

– Послушайте, ну зачем вы все усложняете? – вскричал Сагателян. – Мы с Евгенией почти не общались.

– Интересное заявление, особенно если учесть, насколько часто вы бывали в доме Захарова. Взять хотя бы последний ваш визит. Что вы делали в кабинете Вячеслава десять дней назад?

– Как я могу помнить это? Захаров почти каждую неделю за чем-нибудь меня к себе домой посылает. Может быть, за бланками заезжал, Захаров их частенько дома оставляет. Может, реактивов каких-то не хватало, а Захарову они срочно понадобились, – начал перечислять Сагателян.

– И будучи столь частым гостем в доме, вы не успели познакомиться с его хозяйкой? – продолжала напирать я.

– Я не говорил, что не знаком с супругой Захарова. Я утверждал, что наше общение ограничено вежливыми «здравствуйте» и «до свидания».

– Что-то ваше заявление не кажется мне правдивым, – произнесла я. – Нужно бы задать госпоже Захаровой и этот вопрос. А то интересно получается: и в доме ученого вы встречаетесь, и в лаборатории, но до сих пор друг друга якобы не знаете. Я немедленно отправляюсь к госпоже Захаровой. Пора поставить все точки над «i». Какого числа, вы говорите, она в лаборатории была?

Я вскочила с кресла и помчалась к двери. Сагателян перехватил меня на полпути. Стараясь не смотреть мне в глаза, он произнес:

– Не нужно торопиться. Идти к супруге Вячеслава идея не самая лучшая. Зачем лишний раз напоминать человеку о его неудачах?

Я понимала, что он хватается за последнюю соломинку. Еще чуть-чуть, и он сдастся. Я оказалась права. Стоило мне сделать еще шаг, как он произнес:

– В лаборатории была не Евгения.

– Что? Что вы сказали? – сделав вид, что не поняла, переспросила я.

– В лабораторию приходила не Евгения. Захаров задерживал презентацию проекта вовсе не из-за жены. Он хотел произвести впечатление на совершенно другую женщину, – повторил Сагателян.

Он прислонился к стене, возле двери. Лицо его утратило былую веселость. Согнувшись под тяжестью вины за невольное нарушение мужской солидарности, он тяжело вздыхал и даже причитал что-то себе под нос.

– Значит, у Захарова есть другая женщина? – спросила я. – Кто она? Как выглядит? Знаете, где ее можно найти? Откуда она вообще взялась?

Я засыпала ассистента химика вопросами, надеясь получить ответ хотя бы на часть из них. Сагателян отвечал сквозь зубы. Его симпатия ко мне значительно поубавилась. Сообщил он следующее. Женщина появилась на горизонте несколько недель назад. Сагателян сразу понял, что Захаров, как говорится, «поплыл». В тот день, когда Захаров встретился с Верой, он прилетел в лабораторию, как на крыльях. Шутил, подтрунивал над коллегами. А вечером ушел с работы раньше обычного, отговорившись несуществующей встречей с другими учеными. Разговор, мол, пойдет о предстоящей работе над совместным проектом.

Так все и закрутилось. Захарова будто подменили. Однажды Сагателян наткнулся на своего босса в престижном, довольно дорогом ресторане. Он был в компании миловидной женщины. Захаров смутился, но вынужден был представить свою спутницу ассистенту. Так Сагателян узнал ее имя. Захаров упомянул о том, что они с Верой знакомы еще с той поры, как «грызли гранит науки». Где именно они вместе учились, в школе или в институте, Сагателян не понял. А через несколько дней после этого Сагателян застал Веру и Захарова в той части кабинета, которая находится за замаскированной дверью. Ситуация вышла щекотливая, и Сагателян скоренько ретировался. Захаров догнал его в коридоре, долго и нудно пытался оправдаться, а тот так же долго и нудно доказывал, что ничего дурного в поступке маэстро не видит. И личные отношения ученого с противоположным полом его никоим образом не касаются. И так далее и тому подобное. Пока мужчины восстанавливали статус-кво, Вера находилась в тайной комнате одна. Этот факт до Сагателяна дошел только тогда, когда он начал описывать мне всю ситуацию. У меня же подозрения возникли в тот самый момент, как только я услышала словосочетание «посещение» и «пассия» из уст ассистента ученого.

Где искать знакомую химика, Сагателян не знал. Тогда я решила обратиться с этим вопросом к самому Захарову, а заодно потребовать у него объяснений, почему он ничего не сказал о существовании некоей Веры. Чтобы в следующий раз, при возникновении необходимости встретиться, не тратить на поиски ассистента уйму времени, я вытребовала у него номер мобильного телефона. Араик не возражал. Мало того, он даже на листочке его записал, на случай, если, к примеру, мой телефон заглючит и все контакты обнулятся. После этого Сагателян проводил меня до проходной, убедился, что я покинула территорию завода, и вернулся в лабораторию.

А я в третий раз за день принялась названивать Захарову. Он ответил на удивление быстро.

– Татьяна, добрый день, вам удалось встретиться с Араиком? Надеюсь, он вас не подвел? – задал он вопрос.

– Нет, он меня не подвел, – делая ударение на слове «он», произнесла я сердито.

– Что-то произошло? У вас голос напряженный, – всполошился Захаров.

– Да уж, произошло, господин Захаров, – продолжила я. – Вот скажите, для чего вы наняли меня?

– Чтобы вы нашли виновного в моей неудаче, – уверенно произнес Захаров.

– Тогда почему вы скрываете от меня важные сведения? – возмущенно спросила я.

– Не понимаю… Что я мог от вас скрыть? – виновато проговорил Захаров. – Поверьте, если я и сделал нечто подобное, то не нарочно.

– А вот я думаю, что эти сведения вы скрыли от меня как раз намеренно! – продолжила я обвинения.

– Да что случилось? – не выдержал Захаров.

– Кто такая Вера и как она появилась в вашей жизни? – задала я вопрос. – Также неплохо было бы узнать – когда это произошло.

В трубке повисло молчание.

– Алло, вы слышите меня, Вячеслав? – прокричала я. – Не молчите, теперь это уже не поможет. Ну же, отвечайте!

– Татьяна, прошу вас, не нужно впутывать в эту историю Веру. Она – человек из совершенно другого мира. Я бы даже сказал, из другого времени, – тихо произнес Захаров.

– Нет, Вячеслав, так дело не пойдет! Все условия мы обговорили еще в самом начале и, как мне казалось, пришли к взаимоприемлемому решению. Так что я жду ваших объяснений. И чем быстрее, тем лучше.

– С Верочкой мы сидели за одной партой. Признаться, Вера – моя первая осознанная любовь, а чувства, испытанные впервые, не исчезают бесследно. Так и с Верочкой. Она появилась на горизонте, и я ощутил все то, что испытывал много лет назад. Только не подумайте, у нас с ней чисто платонические отношения, – заверил меня Захаров.

– Вот и Араик говорил то же самое, – усмехнулась я в трубку.

– Надо было взять с Араика слово, что он не расскажет о ней ни одной живой душе, – сокрушенно произнес Захаров.

– Но вы этого не сделали. А теперь уже поздно. В котором часу вы освобождаетесь? Мне не хотелось бы обсуждать эту тему по телефону, – произнесла я.

– А я уже свободен. И знаете что? Я вас познакомлю. Будет лучше, если вы сами встретитесь с Верой. Я уверен, она не имеет к пропаже никакого отношения и с удовольствием встретится с вами. Только мне нужно немного времени, чтобы подготовить ее к этому мероприятию, – заявил Захаров.

– Сколько вам понадобится времени? – задала я вопрос.

– Час. Может, немного больше. Думаю, этого будет достаточно. Я созвонюсь с ней, встречусь где-то в городе, переговорю и перезвоню вам, чтобы назначить время и место, – сказал Захаров. – Договорились?

– Думаю, лучше сделать так: вы созваниваетесь с Верой, но перед тем, как встречаться, звоните мне и сообщаете о результатах телефонного разговора. Дальше можете действовать по своему усмотрению, – внесла я корректировки в план Захарова.

– Ну, хорошо. Будь по-вашему. Если Вера согласится на встречу, я вам сообщу.

– Только не забудьте о своем обещании, – предостерегла я. – Иначе мне придется подключать полицию. А это не в ваших интересах.

Я упомянула полицию только для того, чтобы постращать Захарова. Дать ему возможность ощутить всю серьезность ситуации. Ведь его поведение ни в какие рамки не вписывается. Мыслимое ли дело, чтобы пострадавшая сторона так спокойно относилась к расследованию! Однако угроза возымела волшебное действие.

Двадцать минут спустя Захаров позвонил и сообщил, что встречается с Верой в городском парке. Как только разговор состоится, он сообщит мне об этом и я смогу присоединиться к ним. Но я не собиралась сидеть и ждать, пока Захаров соизволит пригласить меня на аудиенцию со своей подружкой. Я завела двигатель и поехала в городской парк, не дожидаясь позволения химика. Я собиралась присутствовать при разговоре Захарова и Веры с самого начала. Настрой Захарова внушал мне опасения, а к его приятельнице я и подавно доверия не испытывала. И потом, что здесь особенного, если я окажусь в парке раньше времени? Ведь я всегда могу сказать, что просто гуляла поблизости, правда?

Всю дорогу до парка я мысленно беседовала с Верой, пытаясь представить ее себе. Честно говоря, ее облик никак не складывался в моем воображении. Как я ни напрягалась, перед мысленным взором вставало мутное пятно, лишь отдаленно напоминающее женщину. «Ах, Верочка, Верочка, откуда же вы появились в такой щекотливый момент?» – спрашивала я воображаемую собеседницу и не получала ответа.

Свернув на боковую улочку, ведущую к восточным воротам парка, я пристроила автомобиль у обочины и пошла к воротам. Мое внимание привлекла толпа на перекрестке. Мужчины яростно жестикулировали, женщины сочувственно качали головами и охали. В чем причина их негодования, с того места, где находилась я, видно не было. Я решила подойти поближе и полюбопытствовать, что произошло на проезжей части. Свободного времени у меня был вагон, так почему бы не поинтересоваться причиной скопления народа.

Я дошла до перекрестка как раз в тот момент, когда к нему подъехала «Скорая помощь». Санитары вытащили носилки, и я испытала смутное беспокойство. Толпа желающих поглазеть на чужое несчастье увеличилась. Мне с трудом удалось протиснуться в первый ряд. Я увидела бездыханное тело Вячеслава Захарова. Он лежал на спине. Голова кровоточила. Правая рука неестественно выгнута. Левый глаз затек. От всей холености химика остались лишь ботинки на шнурках да шелковый шейный платок, повязанный, несмотря на летнюю жару.

Тут же в толпе зевак молодой патрульный переписывал координаты свидетелей дорожно-транспортного происшествия. Водитель тридцать первой «Волги», сбившей химика, стоял неподалеку, оправдываясь перед возмущенными горожанами.

– Я не виноват. Я ехал на зеленый. Он сам выпал на дорогу.

– Да, да. Я все видела, – вторила ему дородная тетка в красной блузке. – Его девица с тротуара спихнула. Специально! Я свидетельница.

Патрульный услышал слова тетки и направился в ее сторону, готовый записать показания.

– Вы видели, как все произошло? – спросил он у нее.

– Конечно. Я свидетельница! – повторила тетка. – Водитель не виноват. Всему виной та женщина. Она намеренно толкнула его под колеса автомобиля. Так и запишите.

– Разберемся, – пообещал патрульный. – Продиктуйте ваше имя и адрес.

Тетка начала быстро диктовать свои координаты. Я внимательно слушала, стараясь запомнить. Вдруг пригодится? Между тем санитары уложили Захарова на носилки и понесли в машину «Скорой помощи». Я бросилась к ним.

– Я его знаю. Это Вячеслав Захаров, научный сотрудник завода «Экобытхим», – сообщила я и спросила: – Скажите, он сильно пострадал?

– Ушиб головы серьезный. Перелом правой руки. Остальные части тела видимых повреждений не имеют, но состояние пострадавшего вызывает опасения. Более подробно о стабильности или нестабильности больного можно будет судить только после тщательного осмотра, – заявил врач «Скорой помощи», осматривавший Захарова, и предложил: – Вы можете проехать с нами.

– Спасибо, – поблагодарила я. – В какую больницу вы его повезете?

– Третья Клиническая, – коротко ответил врач.

– Я поеду на своей машине, – сообщила я. – По дороге сообщу родным.

– Вот и хорошо. Хоть родственников разыскивать не придется, – обрадовался врач и пожаловался доверительным тоном: – Сегодня день такой… Восьмая авария за четыре часа, и все пострадавшие без документов.

Я сочувственно кивнула и проводила взглядом санитаров, устраивающих носилки Захарова в салоне «Скорой помощи». В этот момент к нам подошел патрульный.

– Ну, что, Дьяков, опять нам с тобой «повезло»? – невесело проговорил он. – И когда только им надоест под колеса кидаться?

Доктор Дьяков предупредительно кашлянул и взглядом указал на меня. Патрульный посмотрел в мою сторону и поинтересовался:

– Родственница, что ли?

– Знакомая, – ответил за меня Дьяков. – Она опознала пострадавшего. Поедет с нами в больничку. И родственников оповестить согласилась.

– Родственников, это хорошо, – одобрил патрульный. – Так, значит, вам известно имя пострадавшего?

Этот вопрос был адресован мне. Я утвердительно кивнула и снова назвала имя и фамилию химика. Патрульный записал все это в блокнот. Туда же было вписано и мое имя, а вместе с ним и номер мобильного. Заверив патрульного, что по первому требованию явлюсь к следователю, которому поручат это дело, я спешно направилась разыскивать тетку в красной кофте. Сделала я это как раз вовремя. Красная кофточка маячила уже далеко от перекрестка. Прибавив скорость, я поспешила за ней.

– Простите, вы сказали патрульному, что видели, как произошло дорожно-транспортное происшествие, – трогая тетку за рукав, начала я. – Я знакомая пострадавшего мужчины. Мы можем поговорить?

– Знакомая, говорите? Это как же: любовница или подружка? Сейчас ведь вас как только не называют, – подозрительно глядя на меня, высказала свое мнение тетка.

– Этот мужчина – ученый-химик. Я его коллега, – приврала я немного.

– Ну, и вы хотите, чтобы я рассказала вам, как все было? – спросила тетка. Глаза ее при этом возбужденно заблестели. Сразу стало понятно, что тетка – любительница потрепать языком и проблем с получением информации не будет.

– Конечно, если вас это не сильно обременит, – начала я. – Надеюсь, вы не слишком торопитесь?

– Ради такого случая могу кое-какие дела и отложить. Не каждый день на моих глазах людей на тот свет отправить пытаются. Где разговор вести будем? На дороге как-то не с руки, – оглядываясь по сторонам в поисках скамейки, спросила тетка.

– У меня машина недалеко. Подойдет? – я не хотела затягивать встречу, тратя время на поиски подходящего места.

– Пойдет! Гоните сюда свой драндулет, – согласилась тетка.

Я бросилась к машине, перегнала ее в конец улицы и гостеприимно открыла дверку перед теткой.

– Меня Тамара Степанна зовут, – представилась тетка, плюхаясь на переднее сиденье.

– Очень приятно. Татьяна.

– Хорошее имя, – похвалила Тамара Степановна. – Ну, слушайте, как все было. Я на рынок ходила. Хотела сердечек куриных купить. Свеженьких. У нас в мясной лавке продают такие сердечки, ум отъешь. А если их еще в сметанке потушить! Закачаешься.

Я осторожно кашлянула, намекая, что надо бы ближе к сути.

– Ах да! У вас же горе, – ничуть не смутившись, спохватилась тетка. – Ну, я коротенько. Иду, значит, я из мясной лавки. Расстроенная! Сердечек-то сегодня не завезли. А я на ужин соседку пригласила. Чем вот теперь ее угощать прикажете? Мясом дорого. Колбасой несолидно. Куры уж надоели всем. А сердечек, как назло, нет!

Я снова кашлянула. Тамара Степановна переключилась на интересующую меня тему.

– Так вот. Иду я вдоль дороги. Прикидываю, чем соседку порадовать можно. Смотрю, на перекрестке народ собирается. Светофор красным загорелся, вот они и остановились. Гляжу, парочка подходит. Мужичок, хоть и толстый, но солидный. Сразу видно, что человек не из простых. А баба так себе, дешевенького пошиба. И одежка не ахти, и выглядит как-то потрепанно. Но мужик на нее как на королевну глядел. Она ему еще что-то на ушко шептала. Протиснулись они к самому краю тротуара, баба куда-то пальчиком показала. Мужик головой вертанул, а она как толканет его на дорогу. Мимо «Волга» на скорости ехала. Мужик прямо под колеса. Бампером его подкинуло, о лобовое стекло долбануло и на асфальт отбросило. Народ заохал, заахал. У меня у самой сердце в пятки ушло. Отвлеклась на долю секунды. А когда повернулась, бабы уже и след простыл! Испарилась, как джинн из бутылки.

– И что, никто из окружающих не попытался ее остановить? – поразилась я. – Ведь она же человека чуть не убила!

– Думаю, никто понять не успел, что произошло. Может, не заметили, как баба толкала его. Это ведь я со стороны на все смотрела, а другие все в кучке стояли. Могли и не увидеть, – предположила Тамара Степановна. – Ну, а уж сбежать ей и подавно труда не составило. Коллега ваш своим полетом внимание от нашей красавицы основательно отвлек. Да что там говорить, даже я не сумела проследить, куда баба делась.

– Как выглядела женщина, сможете описать?

– Сомневаюсь, – пожала плечами тетка. – С памятью у меня дружба не особо крепкая.

– Давайте попробуем, – предложила я. – Рост у нее какой был?

– Какой рост? Средний рост. Пониже ученого вашего, но ненамного.

– А комплекция? Цвет волос, глаз? Возраст, наконец, – подсказала я.

– Пышненькая, но не толстая. Волосы короткие, крашеные. Цвет такой, неестественный. То ли свекольный, то ли фиолетовый. Глаза не разглядела. А про возраст могу сказать, что баба эта моложе вашего коллеги лет на десять.

– Вы ничего не путаете? Может быть, она просто выглядела моложе? – спросила я, держа в голове мысль о знакомой Захарова, Вере, с которой он должен был встретиться.

– Нет, ошибки быть не может. Бабе этой сорок лет, – заявила тетка.

– Почему вы так в этом уверены? – спросила я.

– Хобби у меня такое, – объявила Тамара Степановна. – Вы даже представить себе не можете, сколько интересного о человеке можно узнать по жестам. В том числе и возраст.

– И по каким жестам видно, что женщине сорок, а не пятьдесят? – снова спросила я.

– Как вам сказать? Двумя словами тут не отделаешься. Могу книжку порекомендовать. Автор – популярный в Германии психоаналитик, – объяснила тетка. – Я из этой книжки столько всего интересного узнала!

– Спасибо, не нужно. Будем считать, что я поверила вам на слово, – отказалась я. – Скажите, если снова увидите эту женщину, сможете ее узнать?

– Гарантии дать не могу. Я ж говорю, память у меня никудышная. Вот если она снова пальцами в стороны тыкать начнет, тогда еще есть шанс. А вы надеетесь найти ее? В таком большом городе? – в голосе Тамары Степановны зазвучали нотки сомнения. – Сколько в Тарасове может быть сорокалетних женщин? Да их только объехать всех недели не хватит.

– Если будет нужно – объедем, – пообещала я. – Главное, чтобы вы ее узнать сумели. Вот моя визитка, если вспомните что-то новое, сразу звоните.

– А мой номерок разве не запишете? – спросила тетка, увидев, что я собираюсь прощаться.

– Об этом не беспокойтесь, – ответила я и произнесла вслух номер, который тетка диктовала патрульному.

– Откуда вы его знаете? – поразилась тетка.

– А это уже результат моего хобби, – пошутила я.

Тамара Степановна удивленно пожала плечами, открыла дверь и, простившись, вышла. После этого я беспрепятственно покинула место происшествия и отправилась вслед за машиной «Скорой помощи» в Третью клиническую больницу.

По дороге я думала о том, как могло такое случиться, что Захаров попал под машину? Действительно ли его толкнула некая женщина или же это всего лишь несчастный случай? Трагическое совпадение целого рядя негативных событий? В голове вертелась навязчивая мысль: как сообщить Евгении о том, что ее супруг попал в такой переплет? Не придумав ничего лучше, я по приезде на место позвонила ассистенту химика, Араику Сагателяну.

– Сагателян на связи, – услышала я бодрый голос ассистента.

Я назвалась, а потом вывалила на него неприятные новости и обратилась с просьбой сообщить о случившемся Евгении и Маргарите. Сагателян не стал тратить время на охи и ахи, а просто взял инициативу в свои руки. Он заверил меня, что лично свяжется с Евгенией Захаровой, отыщет Маргариту и привезет домой. Мне же было поручено узнать, что из медикаментов может потребоваться в первую очередь, переслать список и терпеливо ждать, пока он не приедет в больницу. Выполнив поручение с точностью до буквы, я уселась в холле Третьей клинической и задумчиво уставилась в потолок.