29
Ассгам зажег палочку дерева флю и, несколько раз вдохнув ее ароматный дым, подсел за стол, на котором Фаррах и Громм играли в покер шестью кубиками. Фаррах проигрывал, Громм, соответственно, выигрывал.
Фаррах швырнул кубики на стол и сказал:
— Прах забери, я уже думал, что наберу каре.
Громм криво ухмыльнулся.
— Кто тебя неволил? Надо было пропустить еще пару ходов и подкопить бросков.
Фаррах стукнул кулаком по столу.
— Кто же знал, что пойдет такая невезуха? Всего-то и делов осталось, что набрать каре.
— А стрит?
— Ну, стрит-то я запросто. Мне бы только…
— Ты и про каре так говорил.
— Кто же знал… Ладно, давай кидай кости. Кажется, тебе осталось выкинуть пятерки?
— Угу.
— Ручаюсь, ты их ни за что не наберешь.
— Посмотрим.
Громм кинул кубики. Выпало три пятерки. Довольно хмыкнув, он отодвинул их в сторону и метнул оставшиеся три кубика. Выпала еще одна пятерка.
Фаррах тихо застонал.
Громм удовлетворенно кивнул.
Ассгам еще раз вдохнул дым палочки флю и подумал, что Фаррах проигрывает вот уже целый месяц. Многовато. А может, и не очень. Года полтора назад Фаррах вот так же проигрывал месяца два, а потом судьба перестала на него дуться, и он за две недели обыграл всех дэвов этого города. Полностью вернул все проигранное, да еще с лихвой.
Интересно, сколько на этот раз продлится его полоса невезения?
Громм отложил в сторону еще один кубик и плотоядно улыбнулся.
— Ну вот, у меня осталось еще шесть бросков. И надо выкинуть всего одну пятерку. Тебе не кажется, что твои шансы на выигрыш равны нулю?
Фаррах потер морду лапой и сказал:
— Иногда случается, что нужное число не выпадает и с шести бросков, и с двенадцати. Кидай, не тяни время.
— Хорошо. Ты сам этого хотел.
Громм кинул кубик на стол. Выпала пятерка. Фаррах разразился жуткой бранью. Громм сгреб деньги и предложил сыграть еще партию.
Ассгам вдохнул следующую порцию ароматного дыма, осторожно потушил палочку флю и сунул оставшуюся ее часть за ухо.
Пора было сделать очередной обход. Вот-вот начнут возвращаться патрульные. Наверняка приведут с собой одного-двух задержанных. Надо будет допросить их и поместить в камеру. Поскольку он сегодня дежурный — это его прямая обязанность.
Дежурный! Не будь этого, он наверняка уже присоединился бы к игре. Кто же откажется сыграть с Фаррахом, когда тот попал в полосу невезения? Вот только бы еще научиться отказываться с ним играть, когда эта полоса заканчивается и начинается тотальное везение. Он обладал каким-то непостижимым даром втягивать других дэвов в игру. Причем с наступлением полосы везения этот дар так усиливался, что отказаться сыграть с Фаррахом, когда тот об этом просил, могла разве что каменная статуя.
Выходя из комнаты, Ассгам услышал, как Громм сказал:
— Спорим, выкину большой фол с шести ударов?
И ответ Фарраха:
— Ничего, ты мне еще попадешься. Вот кончится полоса невезения…
Интересно, когда же она кончится? Может, к этому времени, недели на две-три, устроить себе командировку в другой город? Для переговоров о более тесном взаимодействии в случае нападения банд горных мальбов.
Ассгам стал спускаться по винтовой лестнице. Ее ступеньки едва слышно поскрипывали под его ногами. Почему-то дэву этот скрип нравился. Что-то он ему напоминал. Что именно? А тираннозавр его знает. Да и какая вообще-то разница? Ну нравится и нравится. Есть более важные поводы для размышлений.
Какие? Да, например, о том, что через пару часов наступит ночь драконов. И можно будет отдохнуть. Конечно, наутро им прибавится работы. Драконы запросто могут разрушить несколько домов и убить их владельцев. Но если дэвы попытаются их защитить, возмущению местных жителей не будет предела.
Странные у них обычаи. Да и мир не назовешь обычным.
Ассгаму довелось служить и в песках второго мира, по которым бродят одуревшие от жары зомби, и охранять поселения кентавров в двадцать втором мире, и даже наводить порядок среди нимфоидов в болотах пятнадцатого. Однако такого странного мира, как этот, он не встречал.
Чего стоит одно то, что каждую ночь в этом мире появляются пришельцы из других, неведомых миров. И буквально делают что хотят. Конечно, будь его воля, он бы в этом мире живо навел порядок.
Правда, некоторые ночи настолько опасны, что без помощи волшебства не обойтись. Но Ангро-майнью могучий волшебник. Кто мешает ему заглянуть в этот мир несколько раз и помочь с наведением порядка?
Однако когда он полгода назад отправил на имя Ангро-майнью рапорт с подробным планом наведения порядка в этом мире, ответ был прост и понятен. Оставить все как есть и не пытаться воздействовать на ночных гостей. Конечно, Ангро-майнью виднее. На то и волшебник. И все-таки… не дело это… ох, не дело.
Спустившись на первый этаж, Ассгам открыл массивную дубовую дверь и шагнул в обширное помещение для отдыха. Большинство патрульных уже вернулись и теперь занимались своими делами. Несколько дэвов чинили амуницию и оружие, другие ужинали за большим, массивным деревянным столом. Трое патрульных, очевидно, явившихся в помещение первыми, уже устроились на лежанках и зажгли палочки дерева флю.
Ассгам окинул помещение внимательным взглядом и покачал головой.
Год назад, явившись в этот город, он признал работу патрульных неудовлетворительной. Сейчас ему удалось этих лентяев слегка подтянуть. Однако признать их работу отличной еще рановато.
Когда патрульный свободен, он волен заниматься чем угодно. Железный закон. Но почему вся эта компания так рано оказалась в помещении для отдыха, за два часа до наступления ночи? Это непорядок.
Он нахмурился и громко сказал:
— Боррон, Краббс, Синник. Быстро сюда.
Трое патрульных вскочили с лежанок и, быстро затушив палочки дерева флю, кинулись к Ассгаму. Выстроившись перед ним, они замерли, ожидая дальнейших приказаний.
«Ну, этому я их все-таки научил, — подумал Ассгам. — Хоть какой-то результат».
— Сколько времени до наступления темноты? — сурово спросил он.
Дэвы молчали.
«И правильно делают, — подумал Ассгам. — Пусть только попробуют квакнуть. За каждое сказанное в свою защиту слово им придется дорого заплатить».
— Я, кажется, задал вопрос, — сказал он. — Для тех, у кого плохой слух, могу повторить. Кстати, учтите, дэвы с плохим слухом увольняются со службы в течение суток. Ну так как?
Боррон вздохнул и сказал:
— Осталось полтора часа.
— А если точнее, то почти два, — ухмыльнулся Ассгам.
Боррон приложил правую лапу к груди и гаркнул:
— Вы совершенно правы.
Ассгам подумал, что из этой троицы Боррон самый умный, и, громко хмыкнув, спросил:
— А сколько времени занимает дорога от того района, который вы должны патрулировать, до казармы?
— Час, — заявил Боррон, изо всех сил стараясь придать своей морде честное выражение.
— А по-моему, всего полчаса. Причем в данный момент вы все трое уже поели и даже успели улечься на лежанки. Это означает, что вы покинули район патрулирования как минимум на два часа раньше положенного. Неужели вы думаете, что этот проступок сойдет вам с рук?
Вопрос был чисто риторический.
Выждав надлежащую паузу, Ассгам махнул рукой в сторону пирамиды с оружием.
— Наказание вам я придумаю. И легким его назвать будет нельзя. Но для начала вы немедленно отправитесь на патрулирование и покинете свой район только за полчаса до темноты. Как и положено образцовым стражам порядка.
Он ухмыльнулся, постаравшись, чтобы ухмылка получилась в высшей степени зловещей. Судя по тому, как поспешно троица лентяев бросилась к пирамиде с оружием, это ему вполне удалось.
Конечно, оказавшись на улице, они начнут честить его на все корки. Но это всегда пожалуйста. Подчиненные должны ругать начальство, а также его приказы. Это их право. Лишь бы они эти приказы выполняли.
Как только трое наказанных покинули зал, он прошел в караульное помещение, думая о том, что сегодня преподал кое-кому хороший урок. Завтра большинство тех, кто находился в зале отдыха, дважды подумают, прежде чем решатся покинуть район патрулирования раньше времени. Причем наверняка таких будет немного. В караульном помещении находились дежурный, два его помощника и двое задержанных. Задержанными оказались маленькая заплаканная девочка и толстый негодующий господин в дорогой, обильно замаранной грязью одежде.
Как только Ассгам вошел, он сейчас же кинулся к нему и, брезгливо оттопырив нижнюю губу, сказал:
— Милейший, кажется, вы в этом заведении главный?
Ассгам принюхался.
Да, ему не показалось, от толстяка ощутимо несло вином.
Дежурил сегодня Карраб. Поймав вопросительный взгляд Ассгама, он подошел и объяснил:
— Пьян. Приставал с гнусными намерениями к дочке одного из добропорядочных граждан. Оказал сопротивление.
— Понятно, — кивнул Ассгам. — Заявление потерпевшей стороны есть?
— А как же. По полной форме.
— В камеру. Завтра разберемся. Сейчас на это уже нет времени. Вот-вот наступит ночь.
Помощники дежурного сейчас же подскочили к толстяку, подхватили его под руки и потащили прочь из караульного помещения. Тот, конечно, стал ругаться, поминать имена больших людей и грозить страшными карами. Ассгам поморщился.
Скорее всего толстяк является чиновником средней руки, приехавшим в их город по какому-нибудь не очень важному делу. Что-нибудь вроде ревизии оборачиваемости остатков выделенных на благоустройство города денег. Перепил вина и принял порядочную девицу за проститутку. И только. Скорее всего, не будь заявления потерпевшей, его пришлось бы отпустить уже завтра утром. Но заявление есть.
Проспавшись и протрезвев, толстяк поймет, что влип в неприятную историю. Сначала будет пугать, потом попытается подкупить. И так далее, по сценарию, вплоть до криков «не губите», покаянных слез и попыток броситься в ноги. Не поможет ничего.
Местный судья очень суров к приезжим, решившим, что можно безнаказанно обижать добропорядочных местных жителей.
Ассгам кивнул в сторону девочки.
— А с этой что?
— Похоже, потерялась, — объяснил Карраб. — Говорит, что ее родители зашли в какую-то лавку, а ее оставили ждать на улице. Она ждала, пока ей не надоело. Потом вошла в лавку. Ее хозяин заявил, что никакие родители к нему не заходили, и выгнал ее на улицу. Понятное дело, она отправилась искать родителей и заблудилась. Потом ее обнаружил патруль.
— Давно это случилось?
— Ее обнаружили час назад.
— Угу, понятно, — кивнул Ассгам.
Он подумал о том, что скорее всего девочку просто бросили. Эти люди иногда способны на такие поступки, до которых не додумается даже последний вонючий горный мальб. Бросили? А может, он ошибается? Да нет. Иначе родители этой девочки уже оказались бы здесь. Все-таки с того момента, как они ее «потеряли», прошло более часа. Скорее всего родители этой девочки уже покинули город и теперь улепетывают со всех ног. Подонки.
— Где находится лавка, в которой исчезли ее родители, она, конечно, не помнит? — спросил Ассгам.
— Нет. Вроде бы там торговали рыбой. Но она не уверена.
«Ничего, не все еще потеряно, — подумал Ассгам. — Конечно, бегство родителей без помощи лавочника организовать было нельзя. Родителей скорее всего уже не догонишь, а вот лавочник… лавочник свое получит. Завтра надо будет сделать так, чтобы девочку провели по всем лавкам. В городе их не так уж и много. Наверняка она узнает, в какой именно исчезли ее родители».
Он подумал, что все происшедшее с маленькой девочкой можно объяснить и по-другому. Ее родители вовсе не негодяи. Они зашли в рыбную лавку, и там их пристукнули. Или похитили. Вариант, конечно, маловероятный, но вполне возможный.
Только при таком раскладе торговец не должен был отпускать девочку. Она обязана была разделить судьбу своих родителей. Но он ее прогнал. Зачем? Может, в тот момент, когда девочка вошла в лавку, в ней были покупатели? А хозяин лавки не осмелился причинить ей зло при свидетелях?
— Ладно, сейчас мы ничего не успеем сделать. Вот-вот наступит ночь, — сказал Ассгам. — Препроводи ее в комнату для гостей, накорми, успокой и уложи спать. Мы займемся ее делом завтра.
Отдав это распоряжение, он с чувством выполненного долга вернулся на второй этаж.
Фаррах все еще проигрывал, а Громм выигрывал.
Ассгам зажег палочку дерева флю и, несколько раз вдохнув ароматный дым, стал наблюдать за их игрой.
Четверть часа спустя явился один из помощников Карраба и сказал, что пришла служанка из гостиницы «Скрещенные ключи». Она сообщила, что в их гостиницу устроились на ночь какие-то головорезы. Было бы неплохо проверить, кто они такие на самом деле и что замышляют.
— Сколько их? — спросил Ассгам.
— Служанка говорит, что пока девять, — сообщил дежурный. — Но не исключено, что вот-вот подойдут еще несколько.
— Ого!
Ассгам раздумывал недолго.
Девять головорезов, устроившихся в одну гостиницу. Они могут представлять собой серьезную угрозу. А стало быть, надо действовать, и очень оперативно.
— Поднимай всех, кто свободен, — приказал он помощнику. — Отряд поведу я.
Когда помощник кинулся вниз по лестнице, он приказал Фарраху и Громму:
— Игра прекращается. Немедленно поступаете в распоряжение дежурного. Всех возвращающихся патрульных держать в боевой готовности. Вполне возможно, понадобится подкрепление.
Игроки отложили кости и, вооружившись усеянными железными шипами дубинами, спустились вниз. Ассгам задержался на пару минут. Вытащив из своего сундука два украшенных тонкой резьбой кремневых пистолета, он тщательно их зарядил и сунул за пояс. У него было предчувствие, что без схватки не обойдется. А в серьезной драке любое оружие лишним не окажется.
