Шондибан Уховерт вытащил из кармана глиняную трубку, набил ее корой дерева руг и, выудив из костра уголек, прикурил. Сделав несколько затяжек, он взглянул в сторону вещих стариков и одобрительно кивнул.

Вещие старики уже впали в транс. Некоторые настолько соединились с великим духом, что катались по земле, издавая странные звуки, более всего напоминающие собачий лай. Те, кому это не удалось, все еще плясали вокруг огромного, вырезанного из ствола рубинового дерева идола. У идола были красные, кровожадные глаза, пышные, сделанные из голубого моха усы и острые, акульи зубы. Прежде чем начать пляску, старики вылили возле идола чашку крови, и теперь над пятном влажной земли вилась стайка мух.

— Йа-ха-ха… кровавый поход… очень кровавый поход! — взвыл самый старый из вещих стариков. — Много мертвых! Много крови! Духи предков будут довольны.

Шондибан довольно улыбнулся. Предсказание можно было считать благоприятным. Если только он понял его правильно. С этими предсказаниями всегда так. Полной уверенности они не дают. В конце концов всегда может оказаться, что куча мертвецов, обещанная предсказателем, будет состоять из воинов его отряда.

Шондибан снова затянулся ароматным дымом и подумал, что этого не будет. За последние пять лет предводительствуемые им отряды всегда возвращались с победой, обильной добычей и минимальными потерями. Он знал, что некоторые молодые воины, хлебнув больше, чем положено, настойки черного гриба, уверяли друг друга, что это не более чем везение.

Везение? Ха! Благоволение богов, вот что это такое. Он в отличие от других военных вождей всегда строго следовал всем ритуалам и, как положено, перед походом устраивал ритуальные пляски. И боги щедро оделяли его удачей. Так же будет и сейчас. Он был в этом уверен. Он это знал.

Самый старый вещий старик высоко подпрыгнул, круто развернулся на месте, выдрал из бороды клок волос и, потрясая им, завопил:

— Слава! Кровь! Золото! Враги для выкупа! Трупы! Кровь! Трупы! Те, кто не почитает наших богов, должны умереть. Они созданы только для того, чтобы мы их убивали, чтобы приносить нам славу и богатство, чтобы нам было дано почувствовать наше превосходство.

Шондибан удовлетворенно кивнул.

Верно излагает. Надо будет, вернувшись из похода, сделать вещим старикам богатое приношение. Они это заслужили. Такой ритуальной пляски не устраивали со времен великих завоевателей прошлого. Да, славное было времечко. Тогда, много лет назад, все эти жители городов, услышав слово «мальб», бледнели и портили воздух от ужаса. Эх, вернуть бы его обратно!

Кстати, а почему и нет? Еще несколько удачных походов, и его имя войдет в историю. И вещие старики, прежде чем начать очередную ритуальную пляску, будут произносить его вместе с именами других легендарных героев прошлого.

Он неторопливо докурил трубку, выбил ее о ствол ближайшего дерева и поглядел на своих воинов, кольцом окружавших поляну, на которой шла ритуальная пляска. Похоже, она произвела на них большое впечатление.

Отлично. Это ему как раз и нужно.

Шондибан снова взглянул на вещих стариков.

Все они, за исключением самого старого, уже валялись на земле, корчились и вопили по-звериному. Похоже, ритуальная пляска близилась к концу. Еще немного, и вещие старики потеряют сознание, самый старый из них сядет к костру и, выпив чашу крака, приготовленного из свежего молока игуанодонихи, объявит, что пляска закончена. И начнет возвращать вещих стариков в сознание. Именно поэтому он соединяется с богами не до конца. Кто-то должен следить за тем, чтобы старики не ушли к богам навсегда. Конечно, в любое другое время — скатертью дорожка. Но только не во время ритуальной пляски.

Шондибан вздрогнул. Ему послышалось тихое бормотание, причем так, словно говоривший сидел прямо у него в голове.

Да нет, так не бывает. Это ему всего лишь показалось. Хотя… Говорят, многим великим воинам, перед тем как они совершали всякие подвиги, были видения. Может, и он удостоился?

«Ты похож на большого глупого диплодока, — сказал себе Шондибан Уховерт. — Все эти бредни о видениях и пророчествах придумывают сказители для того, чтобы завлечь доверчивых слушателей и сшибить с них монету. На самом деле все проще. Большой, сильный парень типа тебя идет и режет горло ничтожным горожанам. Он забирает у них все, что пожелает, трахает их дочерей, а также жен, сжигает их дома и с победой возвращается обратно в горы. И если ему очень везет, то он захватывает столько добычи, что даже может подкинуть кое-что подвернувшемуся под руку сказителю. Конечно, в благодарность тот сочиняет песнь, в которой расписывает победителя могучим, отважным и жутко благородным. Естественно, другие сказители, озабоченные обновлением репертуара, сейчас же начинают это сказание распевать, что-то в нем меняют и переделывают. Через пару лет его невозможно узнать. Герой ведет себя как умалишенный, его буквально осаждают всяческие предчувствия, предсказания и голоса. А враги у него этакие кровожадные бестии, мечтающие только о том, чтобы искупаться в крови невинных людей и сделать герою как можно большее количество пакостей. Нет, то, что якобы звучит у тебя в голове, всего лишь следствие солидной порции крака».

Подумав так, он успокоился. Да и бормотание стихло. На пару минут. По истечении этого срока оно снова появилось. Причем на этот раз голос слышался громче, так что Уховерт смог различить даже отдельные слова.

— Оружие… мгмгммм… враги… мгмгммм… богатство… гмгмггг… слава…

Шондибан чертыхнулся.

Нет, так просто он не дастся. Происходящее с ним можно было объяснить двумя причинами. Либо все эти духи, время от времени снисходящие до разговоров со смертными, существуют, либо причиной слуховой галлюцинации послужил крак. В самом деле, некоторые из его воинов, достигнув определенной стадии опьянения, начинали слышать какие-то голоса и даже видели призрачные существа.

«Какие, к дьяволу, духи? — подумал Шондибан. — Конечно, всему виной крак».

Он попытался вспомнить, что рассказывал о своих видениях тот самый любитель крака. Вроде бы они появляются после третьей чашки и исчезают после пятой. По крайней мере у него.

«Надо попробовать, — решил Шондибан. — Сколько я выпил? Как раз три. Стало быть, надо хлобыстнуть еще парочку».

Он неторопливо огляделся. Ритуальная пляска, собственно, уже закончилась. Самый старый вещий старик сидел рядом и с совершенно безмятежным видом рассматривал бадью с краком. Вот он зачерпнул из нее здоровенной глиняной чашкой и, сделав глоток, крякнул от удовольствия.

«Ишь, старый хрыч, — подумал Шондибан. — Лакает, словно ничего вкуснее за всю жизнь не пробовал. А ведь про него рассказывают, что в свое время он был неплохим воином. И отрядами попредводительствовал, и кровушки полил, и много чего награбил. Должен он был, должен попробовать и городских вин, и их разносолов. Неужели не напробовался всласть? Хотя когда все это было! Теперь ему и в самом деле осталась только одна радость — ритуальная пляска да чашка простого крака».

Он тряхнул головой. Не о том сейчас нужно было думать, не о том. Если с ним и в самом деле происходит что-то неладное, воины это узнают быстро. Почувствуют по его поведению, по тому, как он отдает приказы. И тогда — все. Можно забыть о набеге. Если воины не уверены в своем командире — удачи не жди. Значит, прямо сейчас надо сделать все, чтобы избавиться от этих проклятых голосов.

Шондибан неторопливо выбил трубку, сунул ее в карман и тоже придвинулся к бадье.

Самый старый из вещих стариков вытер рот рукавом и, оскалив почерневшие клыки, сказал:

— Хороший будет поход. В благодарность притащишь мне горожанку. Белую, мягкую, не очень старую, и чтобы волосы у нее были длинные.

Шондибан фыркнул.

Ишь чего захотел, старый лис! Горожанку! Да ее здесь, наверху, хватит всего лишь на пару месяцев. А потом, когда подуют зимние ветры, она уйдет в страну теней. Однако обычай требовал, чтобы желание отвечавшего за ритуальную пляску было исполнено точь-в-точь.

— Ладно, будет тебе горожанка, — сказал Шондибан.

Про себя он подумал, что проследит, чтобы женщину для вещего старика подобрали потолще. Толстые — они живут дольше. Пока не похудеют. А там все равно помирают.

Наполнив чашку краком, он выцедил ее и зачерпнул из бадьи следующую. Самый старый вещий старик удивленно поднял бровь. Уж он-то знал, что Шондибан никогда на крак сильно не налегал. Впрочем, ритуалом священной пляски это не возбранялось. Да и в бадье еще оставалось немало.

Они выпили еще по чашке. Помолчали. Наконец самый старый вещий старик не выдержал и сказал:

— А духам ты пожертвуешь отрез красивой материи, три золотые монеты и какую-нибудь диковинку, на твое усмотрение.

— Ладно, — промолвил Шондибан. Бормотание у него в голове вроде бы стихло. И то хорошо. Может, и в самом деле обойдется. А с краком надо поосторожнее. В следующую ритуальную пляску он выпьет всего лишь одну чашку. Ту, которую должен выпить обязательно. И не больше.

— А еще ты не забудешь про тех, кто так славно сегодня разговаривал с духами, — гугнил самый старый вещий старик. — Каждому привезешь по хорошей вещи. Да смотри, чтобы были прочные. В прошлый раз кривому Хмыру досталась цветная коробка. Красивая она была — ужас, да только стоило на нее один раз сесть, как она и развалилась. Выбери уж, чтобы подарки были прочными.

Шондибан мысленно чертыхнулся.

— Ладно, прослежу, — покорно сказал он. — Будут подарки прочными и красивыми.

— То-то, уж погляди. — Самый старый вещий старик вновь продемонстрировал клыки и поспешно припал к чашке.

— Все? — спросил Шондибан.

— Вроде все, — оторвавшись от чашки, сказал старик.

— Ну тогда приношу духам благодарность за пляску. Можешь дуть по холодку.

Самый старый вещий старик умильно взглянул на бадью.

— Ладно, можешь забирать с собой, — махнул лапой Шондибан. — Только давай вали отсюда. Дело сделано. Все положенные слова сказаны. Подарки и приношения будут.

— Только не забудь, у горожанки должны быть длинные волосы.

— Не забуду. Лично прослежу. Волосы будут ниже пояса.

— Ну вот и ладно.

Старик проворно подхватил бадью и потрусил прочь. В самом деле, что еще ему оставалось делать? Ритуальная пляска закончена, а вещие старики через некоторое время очнутся и расползутся по пещерам сами.

«Небось сейчас залезет в свою берлогу, — подумал Шондибан. — Упьется краком и будет вспоминать о походах, битвах, богатых городах. Что ему еще остается? Кстати, с тобой будет то же самое. Только когда это случится? А пока…»

Пока ему еще предстоит много, очень много набегов. Может, десять, а если повезет, и пятнадцать. Целая вечность.

Он снова вытащил трубку и, набив ее корой, прикурил от уголька.

На второй затяжке его словно ударило. Он услышал голос. Не невнятное бормотание, а ясный, четко слышимый голос.

— Стало быть, слушать ты меня не желаешь? — с легким злорадством спросил он.

Шондибан едва не выронил трубку. Зажмурился.

«А, горный дух ухвати меня за пятку, — подумал он. — Зря я позволил самому старому вещему старику утащить бадейку. Надо было для верности хватить еще пару чашек».

— Крак тут тебе не поможет, — проговорил голос. — Поскольку я не являюсь слуховой галлюцинацией. Я — то, что вы называете духом. Я хочу предложить тебе сделку.

Шондибан открыл глаза и тряхнул головой, словно для того, чтобы тот, кто в ней засел, вывалился, будто забежавший в ухо муравей.

— И я хочу тебе, ничтожный человечишка, отдать приказ, — продолжал вещать голос. — Ты должен немедленно…

— Стоп, — пробормотал Шондибан. — Ну-ка немного осади. С каких это фиников я должен выполнять твои приказания?

— А с таких, что я могу сделать так, что не будет тебе удачи, пусть даже вещие старики запляшутся до смерти. И я же могу сделать твой поход очень удачным, таким, что слава о нем пойдет гулять по всем окрестным горам.

— Чем докажешь?

— Доказательства? Ну ты и наглец!

— А ты что думал? Или ты считаешь, что предводитель отряда воинов должен только уметь махать мечом? Нет, не только это. У него еще и масло в голове должно быть. Иначе после первого же похода воины изберут себе другого командира.

Дух замолчал.

Шондибан удовлетворенно усмехнулся.

Вот так-то. Знай наших. Хоть жители городов и говорят, что мальбы тупые, что мальбы такие-сякие, настоящего предводителя отряда на мякине не проведешь. Водить в набег воинов не каждый способен. Для этого надо уметь не только приказы отдавать, надо еще и суметь всем угодить, заставить всех себя слушаться, а при случае и торговаться не хуже купца.

— Хорошо, я докажу тебе, — промолвил голос. — Взгляни на своих воинов.

— Что?

— Что слышал. Взгляни. И если после этого не поверишь, я устрою тебе такое, что небесам станет жарко.

Шондибан послушно поглядел на тех воинов, которые стояли неподалеку, и, чертыхнувшись, быстро обвел поляну взглядом.

Да уж, вид у них был неважнецкий. За последние пять лет Шондибану приходилось видеть своих воинов всякими. Как-то, попав в засаду дэвов возле одного города, они даже побежали. Для того чтобы их образумить, Уховерту пришлось убить троих. Только благодаря этому его отряд уцелел. На следующее утро они захватили и разграбили соседний городок. Однако таких странных лиц у его воинов не было даже тогда, когда они бросились наутек.

— Как, нравится?

Шондибан судорожно сглотнул.

— Что… что ты с ними сделал?

— Ничего особенного. Просто я в них вселился. Ты, надеюсь, слышал, что духи могут вселяться?

— Слышал.

— Зачем тогда задаешь глупые вопросы?

Шондибан откашлялся.

— И долго это с ними будет продолжаться?

— Столько, сколько я захочу. Ну как, теперь ты выполнишь мои приказания?

Уховерт еще раз прошелся взглядом по лицам солдат. Ближе всех к нему стоял мохнатый Хрук. На его плоской физиономии, на которой Шондибан за все предыдущие пять лет наблюдал лишь различные вариации угрюмых ухмылок, теперь было написано неизмеримое блаженство. Он улыбался так, словно увидел самую красивую и милую его сердцу вещь на свете. Улыбался, совершенно по-идиотски открыв рот, пуская слюни. Рядом с мохнатым Хруком стоял узколобый Брюх. С первого взгляда Уховерт его даже не узнал. Брюх был известен всему отряду совершенно непроходимой тупостью. Теперь же, сунув палец в рот, сведя глаза к переносице, он о чем-то напряженно думал. А дальше…

Шондибан поспешно потупился и глухо сказал:

— Ладно, твоя взяла. Освободи их.

— Немного погодя.

— Нет, я хочу, чтобы ты это сделал прямо сейчас, — упрямо проговорил Шондибан.

— Зачем торопиться? Кроме того, ты, я думаю, совсем не желаешь, чтобы твои воины увидели, как их предводитель разговаривает сам с собой. Не так ли?

Тут неведомый дух был прав.

— Ладно, — сказал Уховерт. — Что тебе от меня надо?

— Ничего особенного. Ты и твои воины должны убить из засады семь путников.

— И только-то?

В голове Шондибана послышался странный звук, более всего похожий на тихое хихиканье.

— Учти, эти семеро очень сильные воины.

— Пусть они даже будут такими же сильными, как дэвы, мои воины их убьют.

— Они гораздо сильнее дэвов. Но твои люди их убьют, поскольку один из них служит мне.

— Хорошо, мы это сделаем. Как мы их найдем?

— Слушайся моих указаний, и я приведу их к тебе.

Шондибан глухо заворчал.

— Стало быть, ты не уберешься прочь из моей головы?

— Пока нет. Пока… Я буду подсказывать тебе, куда идти. Отвечать мне не надо. Просто выполняй все мои приказания.

Шондибан еще раз затянулся дымом коры из трубки, глянул на своих воинов, все еще пребывающих в состоянии транса, и кивнул:

— Ладно, пусть будет так.

— Тем более что выбора у тебя нет.

— Но ты должен сейчас же освободить моих воинов.

— Я это сделаю, как только мы закончим разговор. Итак, ты согласен выполнять мои приказания?

— Согласен, — промолвил Шондибан. — Однако за это ты должен послать моему отряду удачу.

— Да, так и будет.

— Очень большую удачу?

— Больше не бывает.

После этих слов Шондибану снова послышался тихий злорадный смех.