Глава 17
Гонец спрыгнул с лошади и отдал повод подбежавшему слуге. Конь был весь покрыт мылом и, покачиваясь на ослабевших ногах, тяжело дышал.
— Не давай! Не давай ложиться! — закричал гонец слуге. — Если ляжет, то уж и не встанет более…
Слуга тянул повод вверх, чмокал, но обессиленный конь не обращал на него внимания. Тяжело вздохнув, он подогнул ноги и рухнул на землю.
— Эх, загубил коня! — гонец ударил кулаком по раскрытой ладони.
— Я тут ни при чем, — испуганно заявил слуга.
— Да кто о тебе говорит? — поморщился гонец, снимая перчатки. — Ты лучше сбегай за коновалом, пускай дорежет.
— Так он же еще дышит, — указал слуга на коня.
— Вот-вот, поэтому и поторопись. Когда дышать перестанет, кровь уже не спустишь, придется собакам выкидывать.
Слуга убежал.
Гонец поднялся по ступеням и вошел в гостиницу под вывеской «Двадцать верст». В зале было пустынно. Одиноко стояли столики, где-то жужжала муха. Комнаты для гостей располагались на втором этаже, куда и вела лестница.
За стойкой ковырялся хозяин гостиницы. Увидев посетителя, он состроил благостную мину.
— Желаете снять комнату? — спросил он, оглядывая гостя.
Гонец покривился.
— Нет, я проездом. Послушай-ка, любезный, — быстро заговорил он, — мне нужна свежая лошадь. Срочно. Плачу любые деньги. — А лошадка-то вам дюже резвая нужна? — вкрадчиво поинтересовался хозяин.
— Ну, ясное дело — чем быстрее, тем лучше. Но на крайний случай сойдет хоть какая-нибудь.
— Если так, то есть для вас животинка. Семь лет, не слишком быстрая, но выносливая. И всего за… — хозяин задумался. — А, чего там! За десять дукатов отдам.
— По рукам! — кивнул гонец, отсчитывая деньги.
— Так тут только девять… — сосчитал хозяин.
— Вместо десятого заберешь моего коня.
— Так дешево? — удивился хозяин.
— Не торопись — ты же его еще не видел, — предупредил гонец.
Хозяин с самыми нехорошими предчувствиями пожевал губами и спрятал деньги. Но говорить ничего не стал — ему в голову пришла мысль, что гонец тоже еще не видел его лошади.
— Велеть заседлать? — предложил хозяин.
— Да-да, и, по возможности, быстрее.
Хозяин кликнул слугу.
— Седлай гостю Ромашку, — приказал он слуге и тот скрылся.
Гонец принялся надевать перчатки.
— Может, перекусить по быстренькому подать?
Гонец что-то прикинул в уме.
— Ну, давай!
Хозяин сбегал на кухню.
— Что, гостей нет? — спрашивал гонец, жуя.
— Да есть два человека — торговцы мукой из Нареса. Но, конечно, такого наплыва, как зимой бывает, сейчас не дождешься. Лето на дворе. На улице тепло, любой проезжий может под открытым небом заночевать.
Гонец понимающе покивал. — А вы у кого на службе состоите? — с любопытством спросил хозяин.
— Ну, допустим, у короля, — небрежно бросил гонец, поглядывая на хозяина.
— Как, неужто у самого короля? — изумился хозяин. — Скажи пожалуйста! Небось, важные вести везете?
Гонец доел и отодвинул тарелку.
— Ты думай, что спрашивать…
— А что я? Я — ничего! — испуганно сказал хозяин. — Просто так спросил, по глупости.
Гонец натянул перчатки, поправил пояс.
Хозяин проводил его до крыльца.
— Слушай, а почему гостиница называется «Двадцать верст»? — спросил гонец, садясь на лошадь.
Хозяин взглянул на вывеску.
— Так ведь отсюда до Столицы как раз двадцать верст и будет… — ответил он.
Монах развернул пакет с орехами.
— Ох и любишь же ты орехи! — сказал его напарник по караулу, усаживаясь на маленькую скамеечку. — Это грешно.
— Да почему ж грешно-то? — спросил первый монах, хрустя скорлупой.
— Потому что чревоугодие — это грех, — важно заявил второй.
— Так то чревоугодие, а то орехи. Я ведь их не для сытости ем, а так просто, со скуки. Другие вон семечки грызут, только я орехи предпочитаю. В них пользы поболее будет. Они память укрепляют.
— Так прям и укрепляют… — засомневался второй монах. — От них только зубы портятся.
— Точно говорю. Не веришь — возьми, попробуй.
Первый монах протянул второму горсть лесных орехов.
— Да ну тебя к лешему с твоими орехами! — отмахнулся тот.
— Как хочешь…
За воротами застучали подковы и всхрапнула лошадь.
— Стой, чтоб тебя…
Голос за воротами прибавил несколько ругательств.
Монахи неодобрительно покачали головами.
— Эй, отцы, открывайте! — одновременно с голосом раздался стук в ворота.
Первый монах продолжал равнодушно щелкать орехи, собирая скорлупу в специально свернутый бумажный пакет. Второй приоткрыл окошечко в воротах и выглянул.
За воротами стоял человек в одежде гонца. Вид у него был усталый, но лошадь выглядела бодрой.
— Ну? — спросил монах.
Он знал, какой ответ последует. Спросил просто так, для порядку.
— Письмо к аббату, — сказал гонец.
Монах захлопнул окошко. Открыл ворота.
— Заезжай.
Гонец завел лошадь, держа за ее за повод, привязал к столбу у ворот.
— Идем, — без лишних вопросов сказал гонцу второй монах и пошел к зданию аббатства.
Гонец, разминая ноги, последовал за ним.
Первый монах равнодушно посмотрел им вслед и достал из пакета очередной орех. — Есть! Три-два.
— Да ладно, ты мне только слегка руку зацепил, — возмутился Петр. — Это не считается!
— Ну, да, хорош «зацепил»! Был бы у меня меч, а не эта палка, тогда б я на тебя посмотрел…
Петр рассмеялся.
— Чего смеешься?
— Да так, просто. Ты когда сердишься, так чудно глаза выпячиваешь… Словно рак вареный.
— Иди ты! — Иоанн улыбнулся.
— Ты бы поменьше горячился, — посоветовал Петр. — Оно и мирянину не подобает, а священнослужителю тем более.
— Да какой из меня священнослужитель? Я обычный убийца. И ты, между прочим, тоже.
— Я с этим не согласен… — возразил Петр.
— Ой, да брось ты! — Иоанн в сердцах отбросил деревянный меч. Единственная разница между нами, палачами, и разбойниками с большой дороги заключается в том, что мы убиваем во имя бога, палачи — во имя правосудия, а разбойники убивают с целью ограбить. Да, цели у нас разные. Но вот методы, боюсь, одинаковые… Если не худшие.
— Что ты хочешь мне доказать? — холодно спросил Петр.
— Ничего я не хочу доказать. Я лишь констатирую факт. По-моему, глупо и подло прикидываться святошами, если руки запачканы кровью. Да-да, кровью, и не имеет значения, чья это кровь — ведьмы, или же примерного прихожанина.
— В таком случае зачем же ты выбрал такую службу? Шел бы себе в проповедники.
Иоанн с досадой поморщился.
— Ты, я вижу, все никак не поймешь… Я никого не сужу, никого не порицаю. Пусть Господь решает, кто грешник, а кто праведник. Я же только говорю правду. Правду, понимаешь?
— Я-то понимаю. Но это твоя правда. Меня такая правда не устраивает. Я считаю, что следует четко проводить различие между людьми и демонами. Между ошибкой и преступлением. Между глупостью и злобой.
— Даже если результаты ошибки и преступления одинаковы?
— Да. Умышленный грех и грех случайный — две большие разницы. Умышленный грех — грех вдвойне.
— Не все ли равно дереву, кто его повалит — удар молнии, или топор дровосека?
Петр хмыкнул.
— Так недолго договориться и до того, что нет разницы между делающими благо. Пастух, мол, спасает овец от волков, выходит, он хороший. А мотивы, значит, им руководящие, не имеют значения!
— Почему бы и нет? Только Бог может бескорыстно желать людям добра и творить его. Человек же по природе своей грешен, и все его благие поступки вытекают из корысти и выгоды. Для выживания добро не менее нужно людям, чем зло.
— Так, по-твоему, и зло необходимо?
Петр хмуро посмотрел на Иоанна.
— Подумай сам, — рассудительно сказал Иоанн, — стал бы Господь позволять дьяволу творить зло, если бы в этом не было необходимости? Нет сомнений, что Бог несравненно могущественнее сатаны и при желании мог бы вообще запретить ему вмешиваться в людские дела. Но ведь этого не происходит. Значит, зло необходимо. Хотя бы для того, чтобы отличать его от добра. Кроме того, нередко бывает, что зло оборачивается добром.
Петр с сомнением покачал головой, но ничего не сказал.
— Да вот взять хотя бы нас… — продолжал Иоанн. — Мы с тобой творим зло. Не надо, не кивай, — убийство всегда зло. Это смертный грех. Но наше зло оборачивается добром для тех людей, которых мы таким образом защищаем.
— Я не считаю, что мы совершаем смертный грех, убивая ведьм, — отрезал Петр. — Наоборот, этим мы очищаем свою душу от зла.
— Ну что ж, я буду только рад, если так оно и есть… — усмехнулся Иоанн.
— Брат Петр! Брат Петр!
К Петру подбежал монах.
— Вас срочно зовет отец Люцер!
— Только меня?
— Нет, — монах перевел дыхание. — Еще было велено позвать вас, брат Иоанн, и брата Луку.
Иоанн и Петр переглянулись.
— Ну ладно, пошли, — сказал Петр.
Они быстро пересекли парк. Когда они вошли в келью отца Люцера, то увидели, что Лука уже ждет их там.
Отец Люцер выглядел обеспокоенным.
— Явились? — сказал он, оглядывая клериков. — У меня для вас плохие новости. Только что прибыл гонец с сообщением.
Отец Люцер сделал паузу.
— В Междулесье начали пропадать люди.
Охотник отдыхал. Он лежал, растянувшись, на сене и покусывал травинку. За перегородкой топталась лошадь, где-то рядом шуршали куры. На дворе был знойный полдень.
Охотник протянул руку, взял кружку с квасом. Холодная, только что из погреба. Он с наслаждением отпил, не выпуская травинки изо рта. Откинулся на сено, зажмурил глаза. Пахло лугом. Дверь сарая скрипнула.
— Отдыхаешь? — Севастьян принялся шурша сеном рыться в углу сарая.
Охотник открыл глаза.
— А ты что ищешь-то?
— Да гнезда куриные. Устроили где-то тут склад, никак найти не могу…
Севастьян некоторое время копошился, затем что-то удовлетворенно промычал и вернулся, неся шапку, доверху наполненную куриными яйцами.
— Вот они, родимые. Видал? — показал Охотнику.
Охотник равнодушно кивнул.
Севастьян не уходил. Видно, ему хотелось поговорить. Он немного потоптался на месте, а потом не выдержал.
— Сегодня разговаривал с соседом, — сообщил он. — Приехал он вчера из Каменки — за глиной ездил. Так слышь, говорит, пропадать там девки начали, прям как в том году у нас…
Охотник так и подскочил на сене. Выплюнув травинку и забыв про кружку с квасом, он спрыгнул на землю и подошел к Севастьяну.
— Да ну? — произнес он, стараясь не выдать волнения. — Верно говорит?
— Вестимо! Уж он-то врать не станет, — охотно сказал Севастьян, обрадованный интересом Охотника к разговору. — Не иначе опять упыри бесчинствовать начали.
— Почему вдруг упыри?
— А кому ж еще-то? — удивился Севастьян. — Ни с того, ни с сего пропали люди и следов никаких нет. Куда бы им деться? Упырей работа, не иначе!
— Слушай, Севастьян, а далеко ль отсюда до этой самой Каменки?
— Да не так чтобы очень… На телеге за день добраться вполне можно. Это ежели не спеша. Ну а верхом, так раза в три-четыре быстрее.
— Скажи-ка, а ты не знаешь ли случаем, есть в Каменке церковь?
— Церковь-то? Конечно, есть. Как же ей не быть? Село большое, богатое. Есть церковь.
Севастьян хитро посмотрел на Охотника.
— Ты, небось, думаешь, что ежели церковь есть, то будет кому и упырей извести? Так я тебе скажу: ерунда все это. Вон, в прошлом году приезжали к нам монахи аж из Столицы, а что толку? Поездили по округе, порасспрашивали, на том и закончилось. Да оно и понятно: что ж попы супротив такой нечисти сделают? Тут бойкие вояки нужны. Али хотя бы охотники.
Охотник усмехнулся.
— Вот ты, к примеру, мог бы упыря одолеть? — продолжал Севастьян.
— Кто ж его знает? — уклончиво ответил Охотник. — Кабы хоть раз такого зверя увидеть, тогда бы уж и говорить можно было…
— А ты попробуй. Съездил бы и вправду в Каменку. Поговорил бы с крестьянами, собрал пару-тройку лихих охотников, да и попробовали бы упырей-то выследить. Глядишь, что и получится. Подзаработал бы — там, в Каменке, заплатить есть кому.
— Да я уж как-то предпочитаю синицу в руках упырю в небе, — сострил Охотник. — На мой век медведей да волков хватит.
— Дело твое. Только…
— Послушай, Севастьян, — перебил Охотник, — а где падчерица твоя?
— Мария? А где ей быть — в саду, небось. — Ты, Севастьян, вот что… Поглядывай за ней. Да скажи, чтоб из дому сама не уходила.
— С чего бы это вдруг?
— С того, что не хочешь же ты, чтобы она так вот пропала, как, например, в той же Каменке происходит. Или так, как у вас в прошлом году было.
— Господь сохрани! — перекрестился Севастьян. — Оно, конечно, сказать правду, недолюбливаю я ее — не родная все ж таки дочь… — он понизил голос. Но зла ей не желаю. Пойду, отыщу ее, да и вправду поостерегу.
Севастьян, не выпуская из рук шапки с яйцами, пошел в сад.
Охотник зашел в дом. Достал из сундука свою сумку, вынул что-то, завернутое в тряпку. Развернул. Это были два тщательно заостренных кола и серебряное распятие.
В комнату вбежал хозяйский сын. Размахивая ивовым прутом, он обежал вокруг стола, затем уселся на лавку и принялся болтать ногами.
— Играешь? — добродушно спросил Охотник, пряча колья в сумку.
— Ага, — заявил мальчик. — Дядя Михаил, а вы еще долго у нас пробудете?
— Не знаю, малец, не знаю.
— Поживите еще — меч мне деревянный сделаете.
— Там поглядим.
Охотнику пришла в голову одна мысль.
— Я б тебе, малец, конечно меч сделал, — как бы с сожалением сказал он, да вот только дерева подходящего не найду.
— Какое ж вам дерево нужно?
— Осина мне нужна, вот какое. А у вас тут в лесах она не водится.
— Это точно, не водится, — подтвердил хозяйский сын. — А зачем вам осина-то нужна? Вы из клена сделайте.
— Ну, что ж это будет за меч из клена! — возразил Охотник. — Тебе ведь не просто меч нужен, а такое оружие, чтоб и против упырей, и против всякой иной нечисти годился. А для этого, окромя осины, никакое дерево не подходит…
Хозяйский сын задумался.
— Есть! — вскрикнул он вдруг и спрыгнул с лавки.
Глаза его загорелись радостным огнем.
— Знаю! — сказал он Охотнику. — Вы, дядя Михаил, сходите за огороды, там посадка есть. Вот в той посадке, с самого края, и растет одна осина, вы увидите.
— Ну, коли так, — Охотник поднялся, — то будет тебе меч. Схожу сейчас за огороды и поищу твою осину.
— Меч, меч!
Мальчик восторженно вскрикнул и убежал, размахивая прутом.
Казалось, что дороге не будет конца. А клерики торопились. Наконец-то появился шанс захватить вампиров на месте преступления. Но для этого надо было успеть добраться до Каменки раньше, чем появятся трупы.
Пока что пропало только пять человек, все из Каменки. В принципе, это могло быть и никак не связано с вампирами, но лучше все-таки лишний раз проверить, чем снова упустить убийц.
Решено было ехать втроем. На этом настаивал отец Люцер. Клерики не возражали. Ян хотел было присоединиться к ним, но Петр отказал ему — дело могло оказаться горячим, а под рукой должны быть только опытные и проверенные бойцы.
Лошади начали уставать и клерики перешли на шаг. Представилась возможность поговорить — от самой Столицы они не успели даже перекинуться словом.
— Слышь, Петр, а как ты думаешь, почему отец Люцер не захотел, чтобы мы взяли с собой подмогу?
— Я сам не пойму. В том году, как приехали из Междулесья, так приказал сразу отряд помощников подготовить. Я их полгода тренировал, а теперь оказывается, что ехать приходится втроем.
— Что тут непонятного? — пропел Лука. — Наша роль — разведка. Тебе, Петр, дай отряд бойцов, так ты полстраны перебьешь…
— В таком случае зачем было отряд готовить?
— Как зачем? На всякий случай. Если вдруг что — пошлем за подмогой.
— Угу, — хмыкнул Иоанн. — А пока мы будем ездить за подмогой, упыри всех жертв прикончат и разбегутся.
— Отцу Люцеру видней, — сказал Лука, поглядев на Иоанна.
— Только на это я и надеюсь…
Некоторое время клерики молчали.
— Да, — вспомнил Петр, — мы, наверное, сначала в Дубраву заедем.
— Зачем это? — с подозрением спросил Лука.
— Помните того охотника, с которым мы в Синих Топях встречались?
Лука и Иоанн подтвердили, что помнят.
— Так вот, он сейчас должен ждать меня в Дубраве. Мы договорились, что если вдруг будет у нас подозрение на вампиров, то чтоб обязательно с ним встретились.
— Что толку с ним встречаться?
— Мало ли что… У него большой опыт в борьбе с вампирами, он мог бы нам пригодиться.
— Лично я против того, чтобы к нам присоединялся неизвестно кто, — заявил Лука. — Да, действительно, — поддержал его Иоанн, — Яна вон ты взять не захотел, а какого-то охотника готов принять в любой момент.
— Во-первых, я еще раз повторяю, он профессионал в своем деле. И не только в охоте на вампиров, а еще и в слежке. Причем большую часть жизни провел в лесах, так что ориентируется на местности отлично. Вспомните лучше, как мы его выследить пытались, и что из этого вышло. А ведь он нас проследил до самой Резиденции, да так, что мы и догадываться об этом не могли. Во-вторых, вреда нам от сотрудничества с ним быть не может никакого: помешать он нам не сможет, а если даже толку от него и не будет, то мы ничего не теряем. Кроме того, ведь это он предсказал, что примерно в это время произойдут похищения…
— А может это он сам их и производит, эти похищения, — буркнул Иоанн.
Петр молча посмотрел на него.
— Ладно, это я, конечно, чепуху ляпнул, — согласился Иоанн. — В конце концов, ты у нас главный — тебе и решать, кого брать в отряд, а кого нет. Если от этого охотника хоть какая-то польза будет, я не против.
— Ты с этим согласен, Лука? — спросил Петр.
— Мне это не нравится, — заявил Лука, — но если ты настаиваешь, то возражать не буду.
— Ну вот и решили, — подытожил Петр.
— Это вы, святые отцы? — весело воскликнул Охотник. — Вас прям и не узнать в мирской одежде!
Клерики для конспирации были переодеты воинами.
— Мы, мы, — проговорил Петр, слезая с лошади. — Здравствуй, Михаил.
— Заезжайте во двор, — Охотник распахнул ворота.
Севастьян оторопело смотрел на незваных гостей.
— Это приятели мои, — пояснил ему Охотник. — У нас тут намечается крупная охота… Ты не против, если они некоторое время здесь поживут?
— Все дополнительные расходы и неудобства компенсируем, — подмигнул Иоанн.
— Ну, ежели так, то я не против, — согласился Севастьян. — Пускай живут.
Вскоре клерики уже сидели в светелке, потягивали чай и беседовали с Охотником.
— Так ты говоришь, давно такой охотой занимаешься? — спросил Иоанн, поглядывая на часть избы, где жили хозяева.
— Да нет там никого, — успокоил его Охотник. — Все по грибы ушли. Можно разговаривать, не таясь.
— Хорошо. Расскажи нам тогда, что про вампиров знаешь, — попросил Иоанн.
Охотник задумался.
— Не так уж много мне и известно… Но что знаю — не утаю. Откуда по-вашему, вообще живые мертвецы берутся?
— Ну, ясное дело — из могилы поднимаются, — сказал Лука.
— Правильно. Только для того, чтоб человек из могилы после смерти поднялся, одного желания мало. Нужны чары. Так вот, бывает несколько видов живых трупов. Во-первых, бывают зомби. Это оживленные колдовством мертвецы. Они не особо опасны, поскольку оживают ненадолго и сами по себе беспомощны, словно младенцы. Чтобы они выполняли какие-нибудь действия, ими должен руководить колдун. Кстати, зомби не всегда создаются из трупов. И живого человека можно превратить в зомби, я сам такое наблюдал. — И это необратимо?
— Очень даже обратимо. Достаточно убить колдуна, и чары исчезнут. Как правило. Далее. Следует проводить различие между видами вампиров. Самый простой вид зовется упырями. Упырь — пробужденный из могилы мертвец. Каким образом это происходит, я точно не знаю. Может быть, какое-то колдовство, а может быть упырями становятся жертвы вампиров, которые каким-то образом ухитрились остаться в живых. Такой человек начинает вдруг слабеть, худеть, и вскоре умирает. Его хоронят, все, как полагается. А через некоторое время он пробуждается и выходит из гроба. Чтобы этого не произошло, надо перед захоронением пронзить ему грудь осиновым колом и отрубить голову. К сожалению, не все об этом знают. Я вообще советовал бы с каждым человеком перед погребением подобную процедуру проводить. На всякий случай.
— Ну, это ты, пожалуй, перегибаешь… — скривился Петр.
— Ничего я не перегибаю. Если бы все так делали, то мы бы сейчас голову не ломали, как с вампирами бороться.
— Ладно, это понятно. А что там насчет других видов вампиров? — спросил Иоанн.
— Есть еще ламии. Это женщины навроде ведьм, только они не колдуют, а кровь из людей тянут. Преимущественно из младенцев — крупная добыча им не под силу. Ходят они по-над дворами, воруют детей, а затем выпивают из них кровь. Эти бестии черт его знает, откуда берутся. Наверное, рождаются такими.
— С подобными случаями нам приходилось сталкиваться, — заметил Петр. Этих женщин, которых ты называешь ламиями, от обычного человека ничем не отличишь.
— Так ведь и упыря от обычного-то человека не отличишь! — воскликнул Охотник. — Ежели ты не видел, как он из гроба встает, так ни за что и не догадаешься, что это за штука такая. В том-то и вся сложность! Ну, бледный, ну, света не любит — мало ли таких. А попробуй-ка его с поличным поймать! Не следить же за ним день и ночь.
— Но не может же он без крови жить, — рассудил Лука. — Рано или поздно придется ему выйти на охоту.
— Э-э-э, не все так просто. Упыри могут довольно долго жить и никого не убивая. Вампиры же и того дольше. Это вторая проблема, с которой приходится сталкиваться. Но вернемся к вампирам. Эти кровопийцы из могил не встают, они по-моему, вообще не умирают. Вампиры еще опаснее, чем упыри, так как могут дольше обходиться без крови. Кроме того, они обладают сверхъестественной силой — могут взглядом усыпить человека. Они много еще чего могут, только узнать про все их умения не каждому дано. Я так и не смог узнать, откуда же они появляются…
— В демонических книгах пишут, что вампиры появляются в результате греховной связи ведьм с бесами.
— Кто его знает, может и так, — согласился Охотник. — Я думаю, что рождаются они женщиной, потому как очень уж на людей похожи. Отличить их бывает очень трудно.
— А как же чеснок, зеркала, тень? — спросил Лука.
— Это вы тоже, небось, в своих демонических книжках вычитали, — съязвил Охотник. — А теперь послушайте, как оно на самом деле. Никаким чесноком вампира не испугаешь. Святая вода, кстати, тоже не помогает. Разве что против упырей, да и то так только — отпугнуть. Тень вампиры отбрасывают точно же такую, как мы с вами. Насчет зеркал… Не знаю, может они зеркал и не любят, но отражаться в них отражаются. Сам видел. Вот теперь и подумайте, легко ли вампира распознать?
— Так что ж, выходит, нет никаких средств? — растерялся Петр.
— Есть все-таки средства. Охотник покопался в своей сумке и достал распятие.
— Вот. Видели? Серебряное распятие. И не простое, а освященное. Это настоящая реликвия. Оно принадлежало когда-то святому Аврелию. Обошлось мне в огромные деньги.
Петр бережно принял распятие, осмотрел.
— Как же оно действует на нечисть? — поинтересовался Иоанн. — Убивает их?
— Убивать, конечно, не убивает, а вот распознать по нему вампира можно. Ни одна ведьма, ни один колдун и никакое другое дьявольское отродье не возьмет этот крест в руки. Проверено.
— Ясно. А как можно умертвить вампира? Правда ли, что против него действует только серебро или осина?
— Неправда. То есть действовать-то оно действует, но другим оружием вампира тоже поранить можно. Убить — нет. Убить действительно можно только серебром или осиновым колом. Вот так-то.
— Скажи, Михаил, а ты в Каменке еще не был? — спросил Петр.
— Нет. Не был и не поеду.
— Почему так?
— Потому что я знаю — вампиры сами меня найдут. Я ведь отчего именно в этом доме поселился? Хозяйская дочь, Мария, проходила обучение в замке графини Ла Карди, и подруга ее тоже. Из этого же села.
— Опять ты за свою графиню… — поморщился Лука. — Причем же тут госпожа графиня?
— Вот когда за ними приедут, тогда и узнаете, при чем. Мне остается только ждать. Скажите, сколько народу в Каменке пропало?
— Пять девушек пропало.
— Угу. Так вот, предлагаю вам съездить туда и разузнать, учились ли они в замке у графини. Если нет, тогда я отступаюсь от дела, поступайте, как знаете. Но если нет… — Охотник нахмурил брови. — Если нет, то пообещайте, что будете делать так, как я говорю. Согласны?
— Съездим мы в любом случае, — сказал Петр решительно. — Но ничего обещать не будем. Я могу тебе пообещать только одно — что возьму тебя в наш отряд. Только при условии: я руковожу группой и все должны беспрекословно мне подчиняться.
— Ладно, идет, — согласился Охотник. — В одиночку я все равно ничего не добьюсь. А вы что же, на этот раз в монахов наряжаться не будете?
— По мере необходимости будем. Рясы у нас с собой.
— И для меня найдется?
— Нет, к сожалению, об этом мы не подумали… Придется тебе уж как-то так.
— Так я и знал, что святого из меня не выйдет, — с улыбкой посетовал Охотник. — Ну ладно, давайте-ка чайком побалуемся…
Клерики принялись за чай.
Охотник глянул в окно.
— Где это хозяева ходят? Вечер уж на дворе, а их все нет. Пойти поискать, что ли?
В это время на крыльце послышался топот и в избу вбежал Севастьян.
— Нету дома Марии? — торопливо спросил он.
— Не-е-ет, — протянул Охотник в удивлении. — А что такое?
Севастьян сел на лавку и охватил голову руками.
— Пропала.
— Что?! — закричал Охотник, хватая Севастьяна за рукав. — Как пропала?
Севастьян развел руками.
— Сам не пойму. Собирали мы грибы в лесу. Как стало темнеть, собрались домой. А Мария с Мартой говорят: мы, мол, через сад домой пойдем, яблок по дороге насбираем. Ну, говорю, идите. Я-то уж с пару часов, как домой вернулся. Копаюсь себе на огороде, вижу — сосед, Марты отец. Ну что, спрашиваю его, не пришла Марта домой? Он говорит: нет. Тут я встревожился, пошли мы с ним в сад. Все обыскали — нет никого. Побежал я домой, а ее и тут нет…
Охотник схватил с полки лук и выбежал. Иоанн и Петр последовали за ним.
— А людей не пытал, может, видел кто-нибудь? — принялся расспрашивать Севастьяна Лука.
— Да спрашивал я уж. Никто их не видел…
Иоанн, Петр и Охотник вернулись поздно ночью.
— Ну что? — спросил Лука.
— Исчезли, — устало сказал Петр.
— Увезли их, — сообщил Охотник. — В карете. Запряженная четверкой и еще не меньше двух конных. Если бы не ночь, можно было бы пойти по следу.
— Теперь уже не догоним, — сказал Иоанн.
— Теперь не догоним, — согласился Охотник. — Надо с утра выезжать.
— Куда выезжать? — не понял Лука.
— В путь-дорогу. В замок Каралхо.
— И что ж мы там делать будем?
— Вампиров истреблять будем! — прошипел Охотник, приблизившись к Луке. Понял?
— Михаил, остынь! — Петр взял Охотника за плечо. — Раз я сказал, что поедем, значит так оно и будет. — Погоди-погоди, Петр, — обеспокоено сказал Лука. — Ты что ж это надумал, а?
— Надумал я вот что. Завтра рано утром отправляемся в путь. Я решил, что действительно стоит съездить к графине Ла Карди в гости и разобраться на месте, что к чему. По дороге заедем в Каменку и разузнаем там о пропавших девушках.
— А как же…
— Я, кажется, четко и ясно выразился! — перебил Луку Петр.
— Хорошо.
Севастьян смотрел на гостей, ничего не понимая.
— Ну что ж, — Петр посмотрел на хозяина и натянуто улыбнулся. — Пора отдыхать. Завтра нам предстоит тяжелый путь…
