Так и оказалось. Влетев в свой кабинет, Станислав Лешко сразу же поручил биокомпу отыскать Сергея и Фарида, и когда их лица появились на экране, потребовал отчета.

Первым начал Сергей.

— Дело, конечно, очень интересное, — медленно произнес он, при каждом слове взмахивая своими красивыми девичьими ресницами, постоянным объектом беззлобных шуток сотрудников «пятерки». — Из разряда «пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что». Но коль вы сказали, что там должен быть сундук, то я добросовестно ищу этот…

— А если без интродукций? — резко перебил его Лешко.

Сергей помахал ресницами и помрачнел:

— А если без интродукций, господин офицер, то у меня в разработке сейчас находятся триста тридцать шесть уголовных дел, связанных с покушениями и убийствами. Это за последние десять лет. Отбор производился по указанному вами принципу, господин офицер.

— Ну-ну, Сережа, перестань, не выламывайся, — почти ласково попросил Лешко. — Знаю, что подсунул тебе ловлю ветра, а что поделать? Ведь ловили же и ветер, если очень припекало!

— Да я ничего… В общем, отобрал все случаи, где хотя бы раз у обвиняемого прозвучало: «сам не знаю, как»; «как будто кто-то подтолкнул»; «и в мыслях такого не было, а потом что-то такое накатило»… И так далее. Буду просеивать, делать запросы, проверять. — Сергей пожал плечами. — Методика обычная. Только вот по времени… Финишную хроноточку назвать не могу, даже в первом приближении.

— Не лимитирую, Сережа. Только темпа не снижай. По пространственному разбросу не анализировал?

— Пока не вижу необходимости. Вот когда просею…

— Хорошо. Просеивай, Сережа, и собирай урожай. Должен быть урожай!

— Сундук с дерьмом? — не удержался Сергей.

— Именно, — скупо улыбнулся Лешко одними губами. — Фарид, если есть, что сказать, — коротко и самое главное.

— Прошу прощения, — торопливо сказал Сергей. — Что там на Альбатросе, господин Лешко? Что с нашим командором?

— В лесах командор, — отрезал Лешко. — Слушаю, Фарид.

— Ну-ну-у, — протянул Сергей и замолчал.

— Собственно, информации хоть отбавляй, — после небольшой паузы сказал Фарид, привычно сплетая и расплетая длинные гибкие пальцы. — Даже без данных с Серебристого, они там сейчас готовят обобщающие материалы. Хоть отбавляй, — повторил он. — И это и хорошо, и плохо.

— Фарид, философию оставь философам. — Лешко заерзал в кресле. — Что сейчас известно о причинах возникновения мертвой зоны на Серебристом Лебеде и перемещения фронтира? Меня интересуют причины.

Фарид хмыкнул:

— Причины интересуют очень многих. Никакой единой теории не существует; есть то, что мы назвали бы версиями. Каждая из них страдает неполным обоснованием. Первая, — Фарид загнул палец, — воздействие неведомого источника неведомого же внешнего излучения. То бишь пролетавшая мимо ядовитая комета или вообще неизвестный нам космический объект… возможно даже искусственного происхождения. В общем, обстрел из космоса. Вторая, тоже экзогенная, — этакая антипанспермия, перенос с других планет или из какой-то межзвездной области вирусов, уничтожающих все живое. Третья подобна ей, но уже эндогенная: собственные, домашние вирусы Серебристого Лебедя. Недостатки версий видны невооруженным глазом. — Фарид распрямил пальцы и тут же вновь начал их сплетать и расплетать. — Четвертая видит причину в спонтанных мутациях. Пятая — кстати, нумерация версий моя и совершенно произвольна, — так вот, пятая предполагает, что некогда, вследствие вулканической деятельности, на Западном континенте Серебристого произошел выброс каких-то веществ с угнетающими компонентами… собственно, это вариация на ту же тему. Следующая основана на неосторожной деятельности древней цивилизации Серебристого…

— Господи, возятся там десятки лет и ни черта не могут понять! — не утерпел Лешко. — Сто тысяч версий! Да ухвати каждую за хвост и тяни, пока не вытянешь!

— Тянут и вытягивают, — отозвался Фарид. — Хвост есть, а головы нет.

— Но почему он движется, Фарид? Неужели они так и не смогли определить, почему движется фронтир?

— Тут опять достаточно много версий. Но основной объем материалов по фонтиру находится на Серебристом. Пока я вынужден ждать.

— Ясно. — Лешко яростно поскреб шею. — Если бы и мы работали так, как они… А! — Он махнул рукой. — Все, господа, вопросов больше не имею. Действуйте, только, ради Бога, в темпе! Да, и еще, Фарид! — Лешко вдруг вспомнил тот разговор с Грегом в гостинице Илиона. Грег говорил о странных мыслях, пришедших ему в голову в расселине на острове Ковача. О древней цивилизации Серебристого Лебедя — такую версию называл Фарид! — проводившей эксперименты по изменению наклона оси планеты при помощи психоэнергетического воздействия. О лабораториях на Западном континенте, в которых что-то там такое изучалось… что-то связанное с материальным и духовным… воздействие Духа на Материю… или наоборот? Цивилизация погибла в вызванном ею же катаклизме, а Дух, отравленный Материей, породил антижизнь. Вот в чем причина возникновения мертвой зоны, говорил Грег. Антижизнь идет в медленное, но неуклонное наступление… Как назывался тогда Серебристый Лебедь? Как называли его пришельцы из другого мира, обосновавшиеся на нем?…Лин, лин… Что-то, оканчивающееся на «лин»… Цилин?.. Гилин?.. Диллин! Да, именно так: Диллин, с ударением на последнем слоге. Диллин…

— Вы что-то хотели уточнить, Станислав?

Лешко очнулся. Оказывается, все это время он смотрел на экран, но ничего не видел. А Фарид терпеливо ждал, да и Сергей не спешил уходить со связи.

— Да, Фарид, — медленно сказал Лешко, раздумывая, стоит ли задавать такой вопрос; слишком нелепым могло все это выглядеть. «Дух», «Материя», «Антижизнь», «Диллин» — фантазии Лео, вернее, следы когда-то услышанного, прочитанного, увиденного по программам поливидения…

Он решил все-таки не упоминать об «антижизни» и сказал:

— Считай это не самой главной задачей, Фарид, но на досуге попробуй уточнить, что означает слово «Диллин». Дил-лин. Хорошо?

Фарид с легким удивлением посмотрел на него и кивнул:

— Разумеется, Станислав. Диллин. Из какой области этот термин? Хотя бы приблизительно. Или это название?

Лешко помялся, вновь поскреб шею и наконец произнес:

???

— ??? ндором? — внезапно спросил Сергей, молча слушавший их разговор.

— Я же сказал, Сережа, в лесах командор, — процедил Лешко. — В альбатросских лесах. Все, сгиньте, а я еще с Валентином потолкую. Удачи.

Фарид и Сергей ушли со связи. Экран залила безмятежная голубизна.

— Н-ну-с, Валентин, — сказал Лешко в пространство и привалился к подлокотнику кресла. — Выкладывай. Только не огорчай.

— Постараюсь, — ответил биокомп. — Хотя информация пока далеко не полная, и я не знаю, что именно вас огорчит, господин Лешко, а что нет. Что касается термина «Диллин», то я прошелся по словарю и ничего не обнаружил. «Диллен», точнее, «Диллен-Сфинкс» — информационное агентство в Восточной Пальмире, на Фламинго. «Диллк» — название прохладительного напитка, который производится…

— Ладно, Валентин, — нетерпеливо сказал Лешко. — Это в последнюю очередь, Фарид разберется. Ты же не универсальный справочник, у тебя же нет всех данных, правильно?

— Правильно, — подтвердил биокомп.

— Ну вот. Давай о наших делах. Сначала по фронтирщикам. Сколько установлено, какова дальнейшая судьба. Общие цифры, без имен.

— Перебивать собеседника не совсем этично, — бесстрастно произнес Валентин, — но, кажется, я вас понимаю, господин Лешко.

Лешко чуть не подпрыгнул от изумления и некоторое время не мог ничего сказать.

— Ты что, обиделся, Валентин? — наконец выдавил он, оторопело глядя на пустой экран. — Извини, пожалуйста. Я никогда не думал, что… что…

— Я не обиделся, — невозмутимо сказал биокомп. — Констатация, не более. Вернемся к нашим баранам — так любит говорить господин Гезави из девятой группы.

— Вернемся… — пробормотал обескураженный Лешко.

— На данный момент мне удалось установить личности восьмидесяти двух человек, работавших на фронтире планеты Серебристый Лебедь от пятидесяти семи до шести лет назад. Полностью выяснен жизненный путь двадцати трех из них, поиск информации по другим продолжается.

— Ну? — выдохнул Лешко, вмиг оправившись от изумления, вызванного неожиданным замечанием биокомпа.

— Восемь человек в настоящее время проживают в разных мирах Ассоциации. Пятеро официально числятся без вести пропавшими. Четверо погибли при обстоятельствах, не исключающих возможность самоубийства, хотя окончательный вердикт не вынесен. И последние шесть человек, по данным расследования, покончили жизнь самоубийством. У меня все, господин Лешко.

Лешко медленно, с усилием, поднялся и принялся бродить по кабинету, то и дело останавливаясь и рассеянно разглядывая пол.

Пятнадцать человек из двадцати трех. Больше шестидесяти пяти процентов. Да, именно пятнадцать, потому что те пятеро, пропавшие без вести, тоже, несомненно, покончили жизнь самоубийством. В океане. Или в болоте. Или в раструбе какого-нибудь стационарного производственного распылителя. Или в жерле вулкана. Пятнадцать из двадцати трех… И это только самые первые данные, первые цветочки. Такая вот статистика. Проморгали. Прохлопали. Никому и в голову не приходило поинтересоваться дальнейшей судьбой фронтирщиков, сопоставить данные… И если бы не тот разговорчивый таксист из Четвертого Рима…

— С-специалисты… — процедил Лешко и остановился у стола. — Валентин, продолжай собирать информацию и все данные сразу передавай на Серебристый Лебедь, в полицейский департамент. Пусть немедленно убирают людей с фронтира! Для всех миров, где проживают бывшие фронтирщики: установить за ними постоянное наблюдение, глаз с них не спускать!

Он с минуту стоял неподвижно, глядя в хмурое небо за окном; никакого следа не осталось в небе от летнего солнца, и птицы не веселились в нем, и разлетелись кто куда…

— Специалисты… — с горечью повторил он и вновь принялся бродить по кабинету, покусывая губы.

— Еще была поставлена задача выяснить жизненный путь Лайоша Ласло Красимиры Ковача, — напомнил биокомп.

— Да-да! — встрепенулся Лешко и сел прямо на стол. — Давай, Валентин, выкладывай, радуй дальше.

— Я не уверен, что мое предыдущее сообщение доставило вам радость, господин Лешко.

Лешко внезапно ощутил внутренний озноб. Ему показалось, что в словах Валентина есть что-то странное… Вернее, не в словах даже, а… в поведении… Да, именно в поведении…

«Господи, — смятенно подумал Лешко, — этого нам только не хватало! Если все они начнут ВЕСТИ себя… Если не пожелают больше выполнять наши задания, а будут делать то, что захочется им, именно им, а не нам… Подчинят себе все комп-сети… Повторится то же самое, что уже происходило когда-то… нет, не повторится… То, что может случиться, будет хуже, гораздо хуже… и, возможно, страшнее… Валентин и такие, как он, не простые машины… но и не люди. Иной разум… Господи, иной разум! Здесь, под боком, рядом, а не в иных мирах… И если он выйдет из-под контроля… Поставить в известность Совет, обязательно поставить в известность Совет! Это ведь…»

— Лайош Ласло Красимира Ковач последние восемь лет проживал в городе Илионе на Серебристом Лебеде. — Голос биокомпа прервал тревожные мысли офицера Унипола. — До этого в течение одиннадцати лет жил в загородной зоне Утопии, тоже на Серебристом Лебеде. Предыдущее место проживания — Феникс, четыре года. До этого — Гаруда, семь лет. Прибыл туда, согласно архивным данным, с Чайки, но в архивах Чайки нет никаких сведений о человеке с таким именем. И ни одна объемка не совпадает. Вероятнее всего, он жил там под другим именем, а потом сменил как имя, так и внешность. Выделены шестнадцать граждан, проживавших на Чайке в то время, каждый из которых мог быть тем, кого мы знаем как Лайоша Ласло Красимиру Ковача. Сведения о них еще не поступили. Это пока все.

— И вероятность того, что мы идем по следу именно Ковача, резко уменьшается, — уныло прокомментировал Лешко отчет биокомпа. — Ладно, Валентин, задание отменяется. Бесполезное это дело. Он двадцать раз мог поменять имя и внешность. Эта задачка нам не по зубам, так что не стоит мучиться.

— В полученной информации есть одно несоответствие, — сказал Валентин и сделал паузу.

— Какое? — безразлично спросил Лешко, покачивая ногой.

— Последняя объемка Ковача и объемка из архива Гаруды практически идентичны.

Лешко перестал качать ногой и замер, по-прежнему сидя на столе.

— Ковач девятнадцать лет прожил на Серебристом Лебеде, четыре года на Фениксе и семь лет на Гаруде, — напомнил биокомп. — Итого тридцать лет.

— Считать я тоже умею, — машинально пробормотал Лешко.

Он чувствовал себя так, словно только что неожиданно свалился в ледяную воду да к тому же еще и ударился головой обо что-то очень твердое…

Выходило, что тот, кто именовал себя Лайошем Ласло Красимирой Ковачем, ничуть не изменился внешне за последние тридцать лет. Как минимум за тридцать лет. А сколько всего их было, этих лет?.. Конечно, можно было бы попытаться объяснить ситуацию успехами пластического моделирования, но тридцать лет…

Лешко, не шевелясь, сидел на столе, и ему представлялось, как много веков назад, в давние времена, рыжеволосый узколицый шестидесятипятилетний мужчина подписывает некий договор. Договор с Врагом. Враг не мог вернуть мужчине молодость, но в силах был оставить его в одном и том же возрасте. До поры. До истечения срока действия договора… И значит, Леонардо Грег был прав.

Лешко передернул плечами, соскочил со стола и вновь начал ходить по кабинету, на этот раз быстро, с резкими поворотами у стены и окна.

«Вздор! — думал он. — Все это вздор, чепуха и бред! Этого просто не может быть; если и есть что-то потустороннее, оно никогда не вмешивается в нашу жизнь, не лезет в наш мир, потому что находится именно по ту сторону. Наши миры не пересекаются и даже не соприкасаются, они существуют в разных, совершенно разных измерениях… Какой Враг, какой договор?! Нужно искать какое-то другое, более рациональное объяснение… если оно существует…»

— Валентин, ты сказал, что объемки практически идентичны, — обратился он к биокомпу, остановившись посреди кабинета. — Значит, различие все-таки есть?

— Да. В те годы, на Гаруде, у Лайоша Ковача были более длинные волосы.

— Вот и все различия… — задумчиво сказал Лешко. — Какие по этому поводу есть предположения?

Возникла довольно долгая пауза, потом биокомп ответил:

— Никаких предположений у меня нет. Данный случай выходит за рамки моих представлений о физиологии человека. Кое-какие аналоги я обнаружил, но их очень мало. Все — из истории Земли.

Лешко поднял голову:

— Поделись-ка информацией.

«Может быть наткнемся все-таки на объяснение…» — с надеждой подумал он.

— Во-первых, некто Агасфер, он же Вечный Жид, — начал биокомп. — Проживал в Иерусалиме; земном, естественно, Иерусалиме, во времена Иисуса Христа. Согласно легенде, Иисус, несший крест на Голгофу, остановился отдохнуть возле дома Агасфера, но тот прогнал Христа.

— Сумасшедший, — пробормотал Лешко.

— За это Сын Божий обрек Агасфера на вечные скитания, лишив возможности когда-нибудь обрести покой или смерть. В дальнейшем, в течение многих веков, Агасфера встречали в разных местах Земли. Это уже не религиозные сказания, а документально подтвержденные факты. Есть соответствующие записи. С ним общались, устраивали ему проверки. Он объявлялся в земных государствах Испания, Польша, Россия, Франция, Дания, Швеция, Англия и так далее. Последняя встреча с ним — то есть последняя задокументированная — произошла во второй половине двадцать первого века в государстве Украина, тоже на Земле. Он был доставлен в Академию Наук — учреждение, руководящее развитием различных отраслей знаний, — где долго беседовал с учеными. Вернее, они с ним беседовали. Как сообщают источники, планировалась разносторонняя работа с ним, но на следующий день его уже не было. Поиски ничего не дали, хотя велись массированно и очень тщательно.

— Ну да, ну да, — покивал Лешко и вновь забрался на стол. — Не мог он там оставаться, его же Господь приговорил к постоянному блужданию по белу свету. Значит, с тех пор его больше не видели, говоришь? Может быть, перебрался по «нулю» в другой мир? На тот же окаянный Серебристый Лебедь. Может быть, Ковач и есть этот самый Вечный Жид?

— Ковач восемь лет прожил в Илионе, не скитаясь, — заметил биокомп.

— Это я так шучу вроде бы, — мрачно сказал Лешко. — Красивая, конечно, легенда, Валентин — я и не знал такой. Хотя сам родом с Земли. Но это, наверное, не то. Есть у тебя что-нибудь более реальное?

— В данном случае степень реальности определить сложно. Отсутствуют критерии.

Лешко опять кивнул:

— Ты прав, Валентин. Давай дальше.

— Некто Аполлоний Тианский, философ, — продолжил биокомп. — Жил тоже во времена Иисуса Христа. По приказу римского правителя — императора Домициана — был отдан под суд; его обвиняли в так называемом «чернокнижии» — занятиях запрещенными науками. Утверждается, что он исчез у всех на глазах прямо из зала суда, а через тысячу сто лет вновь объявился под именем Артефиус. Написал книгу о способах продления жизни. Считалось, что ему удалось приготовить некий напиток под названием «эликсир бессмертия»…

Лешко насторожился.

— Эликсир? — переспросил он, подавшись к экрану. — Так-так… Это уже, пожалуй, кое-что. Что еще, Валентин?

— По свидетельству очевидцев, подобный эликсир имелся также у графа Калиостро, он же Джузеппе Бальзамо, и графа Сен-Жермена. Тоже Земля, восемнадцатый век. А «граф» — это титул, то есть звание, — пояснил биокомп.

— Ну, уж это я знаю, — сказал Лешко. — Я — офицер, он — граф. «Граф Монте-Кристо», как же! Смотрел в детстве. Значит, тоже эликсир?

— Да, эликсир бессмертия. Однако граф Калиостро умер в тюрьме, в Риме, на Земле…

— А второй граф?

— По некоторым сведениям, Сен-Жермен тоже умер. Тем не менее, его неоднократно встречали даже через сто пятьдесят земных лет после смерти, нисколько не изменившегося и не постаревшего. Есть показания очевидцев.

— Эликсир бессмертия… — Лешко поерзал на столе. — Некий чудодейственный напиток… Это все, Валентин?

— Есть еще кое-что. Так называемые «даосские мудрецы» древнего Китая. По легендам, продолжительность их жизни достигала восьмисот — тысячи земных лет. Благодаря употреблению препаратов из лекарственных растений и минералов, специальной дыхательной гимнастике и медитативным упражнениям некоторые даосы, как говорится в легендах, добились бессмертия. Только тут не эликсир, а некие пилюли бессмертия. Их изготавливали либо на основе растений и минералов, либо выплавляли непосредственно в собственном организме с помощью системы контроля внутренних энергетических потоков. Применяя эту систему, даосы якобы накапливали и особым образом распределяли жизненную энергию — ци. Опять же согласно легендам, употребление таких пилюль вело сначала к видимой смерти. А потом даос приходил в себя и становился бессмертным.

— Именно, что согласно легендам, — сказал Лешко. — Куда же они потом подевались, эти бессмертные? Их же, наверное, было не два-три, а больше? Наверняка мы бы об этом знали. Есть еще что-нибудь кроме легенд?

— Есть. В двадцатом веке землянин Тапасвиджи встретил в горах человека, который говорил на древнем языке и утверждал, что прожил уже более пяти тысяч лет. Благодаря какому-то специальному химическому составу.

— Те же пилюли, — вставил Лешко.

— Возможно. Сообщение ничем не подтверждается. В двадцать втором веке в экваториальных тропических лесах земного континента Южная Америка обнаружили землянина, тоже говорившего на древнем языке. Он заявлял, что прожил тысячелетия, перебравшись в те места с погрузившегося в океан континента. И вновь упоминался специальный химический состав, компоненты которого неизвестны. По данному случаю документации особенно много…

— И есть анализ этого чудодейственного вещества? — с любопытством спросил Лешко.

— Нет, землянин не показал это вещество. Его пригласили пройти обследование, но он категорически отказался. А ночью исчез. Документация подготовлена Кристофером Эймланом, руководителем этнографической экспедиции. У меня все. Художественные произведения я не учитываю. В архивах других миров Ассоциации подобных сведений не обнаружено.

«Вот оно, — облегченно и расслабленно подумал Лешко. — Вот оно, более рациональное объяснение…»

Конечно, некий «эликсир бессмертия», или «порошок бессмертия», или «пилюли бессмертия» были вещами весьма фантастическими, но, в принципе, осуществимыми. «Вернее, — поправил себя Лешко, — никто пока не доказал их принципиальную неосуществимость. И ведь не одно сообщение, и не два… хотя и не сотня… И все-таки эликсир бессмертия мог действительно существовать. Ну, положим, давал он, конечно, не абсолютное бессмертие, но жизнь продлевал весьма основательно».

Выходило, что Лайош Ковач когда-то изобрел этот эликсир… или отобрал у кого-то… У того же Вечного Жида, Агасфера. Или у графа Сен-Жермена. Потому и не слышно с тех пор ничего о графе Сен-Жермене…

— Пойду глотну чего-нибудь, — сказал Лешко, слезая со стола. — Две-три чашки эликсира бессмертия.