~ ~ ~
Всякая технология подозрительна и должна рассматриваться как потенциально опасная.
Джихад Слуг. «Наставление для наших потомков»
Пришедшая на Салусу Секундус страшная весть застала Гурни Халлека среди развалин, высившихся поблизости от города-тюрьмы. Решив побыть один, Гурни удалился за город и принялся сочинять балладу об этой заброшенной планете, ударяя по струнам балисета. Кирпич стен превратился в остекленевшую округлую массу, расплавленную жаром прошедшей здесь в древности волны ядерного взрыва.
Оглядывая холмы и остатки стен, Халлек пытался представить себе роскошный императорский дворец, высившийся здесь в незапамятные времена. Грубоватый, но звучный голос Гурни разносился над жестким кустарником и сухой пустыней, сопровождаемый унылыми звуками музыки. Халлек на мгновение замолчал, сменил регистр на более минорный, чтобы усилить настроение, и снова начал перебирать струны.
Тучи нездоровых испарений и туманный воздух погрузили Гурни в нужное расположение духа. Его меланхолическая музыка действительно была навеяна погодой, хотя люди, сидевшие в подземной крепости, на все корки кляли капризный климат Салусы Секундус и ее внезапные бури.
Однако даже эта адская дыра была лучше, чем работные ямы Гьеди Первой в самую распрекрасную погоду.
С юга приблизился серый орнитоптер без опознавательных знаков. Это была машина контрабандистов. Топтер подлетел ближе, неистово работая крыльями, и приземлился на соляное озеро поблизости от древних руин.
Халлек сосредоточился на образах, которые хотел вывести в своей балладе: блеск и пышность церемоний императорского дворца, странные люди, прибывшие с дальних планет, блистающие нарядами и куртуазными манерами. Все это кануло в вечность. Погрузившись в свои мысли, Гурни потер шрам, оставленный на его лице ядовитой лозой. Эхо прошедших времен начало окрашивать мрачную действительность Салусы в яркие тона былой славы.
Вдали послышались громкие возгласы, и Гурни, подняв голову, увидел человека, бегущего к нему вверх по склону холма. Это был Борк Казон, повар базы. Он размахивал руками и что-то кричал. Передник его был запачкан пятнами соуса.
— Гурни! Доминик погиб!
Опешив от неожиданности, Гурни повесил балисет на плечо, уронил его, поднял и начал торопливо спускаться вниз. Он едва удержался на ногах, когда Казон поведал ему трагическую весть о том, что Доминик Верниус и все его товарищи погибли во время атомного взрыва на Арракисе, скорее всего подвергшись нападению сардаукаров.
Гурни не мог в это поверить.
— Сардаукары применили атомное оружие? Едва только эта новость достигнет Кайтэйна, как император разошлет по всем планетам своих курьеров, чтобы все хорошенько запомнили, что Доминик Верниус — опасный преступник, не прекращавший своей деятельности все прошедшие годы.
Повар тряс головой, глаза его были красны от слез, губы безвольно обвисли.
— Я думаю, что Дом сделал это сам. Он планировал использовать семейный атомный арсенал для атаки на Кайтэйн.
— Это же безумие.
— Он был в отчаянии.
— Атомное оружие против имперских сардаукаров. — Гурни горестно покачал головой, но потом понял, что принимать окончательное решение придется именно ему. — Мне кажется, что этим не кончится, Казон. Нам надо покинуть лагерь и рассеяться. Теперь начнется охота за нами. Император обязательно начнет мстить.
Весть о гибели предводителя тяжело сказалась на настроении людей. Все были потрясены. Так же, как мир Салусы никогда не сможет возродить былого блеска и славы, так же не сможет существовать и группа контрабандистов. Люди не смогут обходиться без Доминика. Граф-отступник был душой и движущей силой своего воинства.
С наступлением темноты все собрались за столом, чтобы обсудить, что делать дальше. Несколько человек предложили Гурни Халлеку заменить графа Верниуса и стать новым предводителем после того, как погибли Доминик, Асуйо и Иодам.
— Оставаться здесь очень опасно, — сказал Казон. — Мы не знаем, что известно имперским чиновникам о наших операциях. Что, если они возьмут и допросят заключенных?
— Нам надо сменить дислокацию и продолжать работу, — предложил кто-то другой.
— Какую работу? — не скрывая сарказма, спросил его один из старейших ветеранов. — Мы собрались вместе, потому что нас позвал Доминик. Мы жили здесь с ним и для него. А теперь его больше нет.
Контрабандисты спорили, а Гурни вдруг поймал себя на том, что улыбается, думая о детях павшего вождя, живущих при дворе герцога Атрейдеса. От улыбки лицо его сморщилось и в старом шраме вспыхнула короткая острая боль. Халлек выбросил из головы ненужную мысль и стал вместо этого думать о том, что своей свободой он обязан герцогу Лето Атрейдесу, который в такой подходящий момент заказал для своего дворца партию синего обсидиана…
Гурни принял решение.
— Я не пойду с вами на новую базу. Нет, я собираюсь отправиться на Каладан. Хочу предложить свои услуги герцогу Лето Атрейдесу. Там живут Ромбур и Кайлея Верниус.
— Ты спятил, Халлек, — жуя пропитанную смолой щепку, произнес Сциен Траф, поведя своими могучими вислыми плечами. — Дом всегда заклинал нас держаться подальше от Каладана, чтобы не навлекать опасность на его детей.
— Опасность умерла вместе с Домиником, — возразил Халлек. — Члены этого семейства стали считаться отступниками более двадцати лет назад. — Гурни прищурил свои синие глаза. — Все зависит от того, насколько быстро будет действовать император. Может быть, я успею приехать на Каладан раньше, чем дети графа услышат искаженную Шаддамом версию истории жизни их отца. Наследники Доминика имеют право знать правду о том, что случилось с их отцом, правду, а не тот бред, который скоро разнесут по всем галактикам императорские курьеры.
— Они уже не дети, — заметил Борк Казон. — Ромбуру уже лет тридцать пять.
— Да-да, — согласился Пен Барлоу. Он глубоко затянулся сигарой и выпустил в воздух клуб синеватого дыма. — Я помню их, когда они были меньше кресел-собак. Такие маленькие ежата, бродившие по дворцу Гран-Пале.
Гурни встал и повесил балисет на плечо.
— Я отправляюсь на Каладан и все расскажу наследникам и герцогу. — Он поклонился всем на прощание. — Некоторые из вас, несомненно, продолжат свое дело. Я от души желаю вам удачи, и не забудьте вывезти отсюда все оборудование, а я… я больше не хочу быть контрабандистом.
Прибывший в муниципальный космопорт Кала Гурни имел с собой только смену белья и горсть соляри — свою долю в доходах от контрабанды — и свой любимый балисет. Привез он также рассказ о судьбе Доминика Верниуса и воспоминания о нем. Он рассчитывал, что этого будет достаточно для того, чтобы попасть в герцогский замок.
Во время путешествия по свернутому пространству Гурни много пил и играл в казино лайнера, балуемый стюардами. Там он встретил привлекательную женщину, которая решила, что его песни и остроумие — неплохая компенсация изуродованного шрамами лица. Она пробыла с Халлеком все те дни, которые потребовались лайнеру для того, чтобы достигнуть орбиты Каладана. На прощание он поцеловал свою случайную спутницу и твердым шагом направился в челнок.
Поеживаясь от сырого прохладного воздуха Каладана, Гурни немедленно потратил все деньги, купив одежду и придав себе более или менее приличный вид. Не имея ни земли, ни семьи, Халлек никогда не копил.
— Деньги изобретены для того, чтобы их тратить, — говорил он всегда, видимо, плохо усвоив уроки своих родителей, которые придерживались диаметрально противоположной точки зрения.
Пройдя несколько зон контроля, Гурни наконец попал в приемный зал герцогского замка. К нему приблизились плотного сложения мужчина и красивая женщина с великолепными волосами цвета темной меди. В их лицах прослеживалось фамильное сходство с Домиником.
— Вы — Ромбур и Кайлея Верниус?
— Да, — ответил мужчина. У него были взъерошенные густые светлые волосы и широкое лицо.
— Охрана сообщила, что вы знаете нашего отца, — сказала Кайлен. — Где он был все эти годы? Почему он ни разу не подал нам даже короткой весточки о себе?
Гурни схватился за балисет, словно черпая в нем силу.
— Его убили на Арракисе, убили имперские сардаукары. Доминик командовал там базой контрабандистов, другая его база располагалась на Салусе Секундус.
Он отступил на шаг, случайно задел несколько струн и нервно прижал их большим пальцем.
Ромбур тяжело опустился в кресло, едва не промахнувшись мимо, потом взял себя в руки. Глядя перед собой невидящим взглядом, он часто заморгал, потом протянул дрожавшую руку Кайлее, и она обхватила ладонью его пальцы.
Испытывая неловкость, Гурни продолжил свой рассказ:
— Я… я работал с вашим отцом, и теперь, после его смерти, мне некуда идти. Я подумал, что мне надо приехать сюда, чтобы рассказать вам, где он был последние двадцать лет, что делал и почему держался так далеко от вас. Граф хотел защитить вас. Это было его единственное желание.
Из глаз детей Доминика Верниуса потекли слезы. После убийства матери прошло много лет, но сейчас это воспоминание всплыло в их памяти, сделав весть о гибели отца еще более мучительной. Ромбур хотел что-то сказать, но губы и язык не повиновались ему, и он закрыл рот.
— Своим умением владеть клинком я могу поспорить с любым охранником из Дома Атрейдесов, — сказал Гурни. — За пределами Каладана у вас много могущественных врагов, но я не допущу, чтобы вам причинили вред. Именно этого хотел Доминик.
— Если можно, расскажите обо всем подробнее. — В зал вошел еще один человек и остановился справа от Гурни. Это был высокий худощавый мужчина с темными волосами и серыми глазами. Он был одет в черную военную форму с изображением ястреба на петлицах кителя. — Мы хотим услышать всю историю, какой бы прискорбной она ни оказалась.
— Гурни Халлек, это герцог Лето Атрейдес, — с трудом выговорил Ромбур, вытирая слезы. — Он тоже знал моего отца.
Лето принял нерешительное рукопожатие покрытого шрамами печального гостя.
— Прошу простить меня за столь тяжкое известие, — сказал Гурни, взглянув на Ромбура и Кайлею. — Совсем недавно Доминик, получив тревожные сообщения с Икса, тайно побывал там. То, что он там увидел, настолько потрясло его, что он вернулся совершенно сломленным человеком.
— Есть много способов проникнуть туда, — сказал Ромбур. — Существуют входы в подземелья, известные только членам семьи Верниусов. Я сам помню много таких входов.
Он повернулся к Гурни.
— Но что он пытался сделать?
— Насколько я могу судить, он готовил атаку на Кайтэйн, чтобы уничтожить императора семейным атомным оружием Верниусов. Но императорские сардаукары были предупреждены и напали на Доминика. Он взорвал их последним зарядом осадной боеголовки.
— Значит, наш отец был жив все это время, — сказал Ромбур и посмотрел на Лето. Взгляд его блуждал, он взглянул на арку входа в зал, на длинную анфиладу комнат, словно ожидая увидеть Тессию. — Он был жив, но не сообщал нам об этом. Как бы я хотел сражаться с ним вместе, плечом к плечу, хотя бы один раз. Я должен был быть с ним в его последний час.
— Принц Ромбур, если вы позволите мне так себя называть, — сказал Гурни Халлек, — все, кто был с ним, мертвы.
* * *
Тот же транспорт, на котором прибыл Гурни, доставил на Каладан официального дипломатического курьера эрцгерцога Арманда Эказа. У женщины были коротко остриженные каштановые волосы; одета она была в старомодный мундир, отделанный бахромой, шнурами и украшенный десятком декоративных карманов.
Она нашла Лето в банкетном зале, где герцог болтал о пустяках с рабочими, полировавшими стены, отделанные голубым обсидианом. Благодаря Гурни Лето узнал, что обсидиан поставляют не с Хагала, а из работных ям Харконненов, но Халлек попросил герцога не портить небесную красоту и не ломать облицовку.
Лето учтиво приветствовал женщину-курьера, но она не была расположена к любезностям. Деловыми движениями она предъявила свои документы, вручила герцогу запечатанный цилиндр с посланием и стала ждать, когда Лето его вскроет. Дама оказалась весьма немногословной.
Боясь, что в цилиндре окажется еще одна дурная новость — ибо когда курьеры приносили хорошие новости — Туфир Гават и Ромбур тоже вошли в зал. Лето встретил их вопросительные взгляды, держа в руке неоткрытый цилиндр.
Герцог подвинул к столу тяжелое деревянное кресло. Рабочие продолжали невозмутимо полировать обсидиан. Вздохнув, Лето сел в кресло и с треском вскрыл цилиндр. Пока он читал, Туфир и Ромбур молча ждали.
Закончив чтение, Лето посмотрел на портрет старого герцога, висевший на стене напротив головы салусанского быка, который некогда убил герцога Пауля Атрейдеса.
Ромбур не выдержал первый.
— Что ты прочел, Лето? — Глаза принца были все еще красны От пролитых слез.
— Дом Эказа делает формальное предложение заключить брачный союз с Домом Атрейдесов. Эрцгерцог Арманд предлагает мне руку своей второй дочери Илезы. — Он бросил цилиндр на стол и поймал его, не дав скатиться на пол. Старшая дочь эрцгерцога была убита грумманцами Моритани. — Прилагается также список даров и описание приданого.
— Но нет портрета дочери, — сказал Ромбур.
— Я видел ее. Илеза достаточно привлекательная девушка. — Лето говорил отчужденно, словно такие мелочи не могли повлиять на его решение.
Двое из слуг, занятых работой, на минуту остановились, но потом принялись тереть стену с удвоенной энергией.
Гават нахмурился.
— Нет сомнения в том, что эрцгерцог Арманд очень обеспокоен вновь вспыхнувшей враждой. Союз с Атрейдесами сделает Дом Эказа менее уязвимым для агрессии Моритани. Теперь виконту придется подумать дважды, прежде чем посылать войска на Эказ.
Ромбур в сомнении покачал головой.
— Э… я уже говорил не раз, что сохранение положения, предложенное императором, никогда не решит проблему противостояния этих двух Домов.
Лето устремил взор в пространство, мысли его были далеко.
— Никто и не спорил с тобой, Ромбур. Однако сейчас я думаю, что грумманцы больше озабочены своим конфликтом со Школой Гиназа. Недавно я слышал, что академия публично нанесла оскорбление Моритани в Ландсрааде, назвав виконта трусом и бешеным псом. Лицо Гавата стало серьезным.
— Мой герцог, не стоит ли нам дистанцироваться от всего этого? Спор продолжается много лет, и кто знает, что произойдет дальше?
— Мы слишком сильно заинтересованы в происходящем, Туфир, и не только потому, что с Эказом нас связывают дружественные отношения. Теперь у нас такие же отношения с Гиназом. Я не могу больше оставаться нейтральным. Прочитав в Ландсрааде документы о злодеяниях Моритани, я тоже проголосовал за введение санкций.
Лето позволил себе чисто человеческую улыбку.
— Кроме того, в тот момент я подумал о Дункане.
— Мы должны отнестись к возможному браку со всей серьезностью, — заметил ментат.
— Моей сестре все это вряд ли понравится, — пробормотал Ромбур.
Лето вздохнул.
— Кайлее вообще не нравится все, что я делаю последние годы. Но я герцог. Я должен думать о благе Дома Атрейдесов.
* * *
В тот вечер Лето пригласил Гурни Халлека на обед.
За несколько часов дерзкий контрабандист провел тренировочные бои с лучшими гвардейцами личной охраны герцога и действительно победил многих из них.
Теперь же, за обеденным столом, Гурни оказался великолепным повествователем, рассказывая раскрывшим рот слушателям историю за историей о деяниях графа Верниуса. За длинным обеденным столом он сидел между портретом старого герцога, одетого в костюм матадора, и головой салусанского быка.
Сухим тоном, не повышая голоса, рассказал Гурни и о своей великой ненависти к Харконненам. Он даже еще раз рассказал историю о голубом обсидиане, о том, как благодаря заказу Лето Атрейдеса и тем камням, которые украшали стены и обеденного зала, он оказался на свободе, сумев бежать из работных ям Харконненов.
Позже, взяв одну из шпаг старого герцога, Гурни еще раз продемонстрировал свое мастерство в бою с воображаемым противником. В его движениях не было изящества и отточенности, но удары были сильны и на удивление точны.
Подумав, Лето многозначительно кивнул Туфиру Гавату. Ментат, одобряя выбор Лето, молча сжал губы.
— Гурни Халлек, — сказал Лето, — если ты желаешь остаться здесь и вступить в гвардию Дома Атрейдесов, то я имею честь предложить тебе это.
— Естественно, ты сможешь занять это место только после проверки, — добавил Туфир Гават.
— Наш Мастер Оружия, Дункан Айдахо, находится сейчас В Школе Гиназа, но мы со дня на день ожидаем его возвращения. Ты сможешь помогать ему в исполнении его обязанностей.
— Пройти тренировку, чтобы стать Оружейным Мастером? Я бы не хотел отнимать у него хлеб, — улыбнулся Гурни, потирая шрам от ядовитой лозы, и протянул мощную руку Лето. — Ради моей памяти о Доминике я бы хотел служить здесь, при детях Верниуса.
Ромбур и Лето пожали руку Гурни Халлека. Так он был принят в Дом Атрейдесов.
