У Мартына отвисла челюсть. Все, кто были в шатре, и дружинники у входа замерли. Грозное имя атамана Курбатова давно стало легендой, сказкой о неустрашимом мстителе, лихом удальце, сильном и, конечно же, молодом богатыре. Но никто даже не усомнился в словах старого полковника. Для самозванства такого нужна была смелость, не уступающая истинному носителю имени. Да и ненависть, исходящая от пленного, способна была расточить в прах все вокруг, если бы в той ненависти была сила.

А затем пленный медленно вздел руки, поднял лицо вверх и зашептал что-то. «Наверно, молится», — подумал Виктор. Не прошло и минуты тягостного молчания, как пленный снова вперил свой взор в старого атамана и, не опуская рук, торжественно произнес:

— Ты приговорен, палач, а потому сейчас умрешь!

И в следующий миг плюнул.

Лезвие бритвы стальной искрой блеснуло в воздухе и впилось в горло старика. Курбатов издал булькающий звук и мягко осел, схватившись ладонью за шею.

Маг из-за спины Сармата вскинулся: загудел, зазвенел воздух, невидимая тугая струя отбросила Мартына и Егора к брезентовой стене, ударила в пленного, перевернула его в воздухе и хряпнула о землю.

— Зови санитаров! — крикнул Виктор вбежавшему в шатер дружиннику. Тот развернулся на пятке и шумно попер через кусты. Подойдя к пленному, Виктор пошевелил голову носком сапога. Глаза раскрыты, но смотрят пусто. Наверно, готов, — решил Виктор. К полковнику он не решался подойти. Хоть крови он повидал немало, но сейчас боялся увидеть Семена Афанасьевича с перерезанным горлом. За последние месяцы он привязался к старику. Эх, если бы знать, что это был сам атаман Курбатов!

Вбежали санитары, захлопотали над полковником. Потом уложили на носилки и унесли. Пленного куда-то оттащили.

Сармат молча смотрел перед собой немигающими глазами, пальцы, лежавшие на рукояти меча, чуть подергивались. Тишину прервал Мартын.

— Сегодня мы услышали странные слова, — негромко начал он, — и увидели странных людей. Но сейчас нам вверена судьба не только тысяч дружинников и не только города, — взмах руки в сторону Казани, — но и будущее земель на востоке и западе, где ждут нас и нашей силы. И поэтому…

Снаружи громко заговорили, в шатер сунулся бритоголовый дружинник, сказал, что со стороны реки что-то движется. Над леском птицы кричат и треск громкий идет. Может, опять эти мохнатые демоны?

Мартын, прерванный на полуслове, недовольно поглядел на него, на Виктора и сердито велел паники не устраивать, а на всякий случай выдвинуть самострелы.

Бритоголовый исчез, а через минуту в шатер вошел Борис.

— Что тут произошло? — спросил он.

Седовласый маг, хранитель Сармата, подскочил к нему и зашептал в ухо. Борис кивнул и сел на скамью.

— Я был неправ, а Мартын прав, — сказал он. — Нельзя допускать к Правителю первых встречных. И не только чужих. Чем недоступнее Правитель, тем больше уважения.

— Ага! — вскричал Мартын. — То-то и оно! А вы — церемонии, этике-ет! Как же без этого? Тут не то, что чужие…

— Он не чужой, — глухим голосом прервал его Сармат. — Это был мой брат.

— Вот оно как! — только и сказал Чуев.

Мартын и бровью не повел, из чего Виктор сделал вывод, что эта новость для него и вовсе новостью не была. Борис казался удивленным, а у Григория так вообще глаза полезли на лоб.

— Прошлое хватает нас за жопу в самую неподходящую минуту, — с кривой улыбкой сказал Мартын.

— Да, — кивнул Сармат. — Тогда либо мы становимся прошлым, либо…

— Побеждаем его, — подхватил Мартын, — стряхиваем прах времени с наших ног, и вперед!

Он поднялся с места и возбужденно потряс кулаками. Потом обнял Сармата и похлопал его по спине.

— Ты победил прошлое! — С этими словами он обвел присутствующих строгим взглядом. — Ты доказал свое право на власть. Тебе вверили свои жизни тысячи, а управлять ты будешь миллионами. Теперь я спокоен за державу.

«Где это он нашел державу?» — подумал Виктор. Он знал, что Мартын плохой прорицатель, но все пророчества — дело второе. Надо было обдумать явление брата, взвесить последствия, а времени не хватает. Пора выводить дружину на штурмовые позиции, еще час — и наступят сумерки. Потом, когда все кончится, можно побеседовать кое с кем. Хотя, возможно, и говорить не придется — хранитель ударил сильно и пленник замолчал навсегда.

Сармат на миг закрыл лицо ладонями, затем встал и грохнул кулаком по столу.

— Что было, то ушло! Начинаем штурм!

И пошел из шатра.

Когда Виктор и остальные вышли вслед за ним, к Правителю уже подвели коня. Сармат вскочил в седло, обернулся к Мартыну, но не успел ничего сказать.

Со стороны реки, из леса, ломая деревца, с лязгом выползли четыре грязно-зеленые машины, издали похожие на больших лягушек. Затрещали выстрелы, машины окутались сизым дымом, взвыли, загрохотали гусеницами и врезались в обозы.

Крики раненых дружинников были еле слышны из-за надсадного рева машин. На миг Виктору показалось, что это опять какие-то чудовища. И если из леса вдруг вслед за ними вышел бы великан, погоняющий страшных зверей вырванным с корнями деревом, Виктор бы не удивился.

Сармат на коне был виден издалека. Одна из машин развернулась и, давя повозки, пошла в их сторону. Первым спохватился Виктор. Он подскочил к Правителю и сдернул его с седла. Вдвоем они покатились на траву, конь заржал и отпрянул.

Пули прошли высоко, посыпалась кирпичная труха. Короткий ствол башни пыхнул дымом, и тут же шатер словно ветром сдуло. Осколки с визгом ударили о стену дома. Тысяцкий Чуев схватился за локоть и выругался — осколок срезал нашивку, лишь оцарапав кожу.

Виктор помог Сармату подняться. Они залегли за бетонной старой трубой. Отсюда было видно, как дружинники разбегаются от машин, пытаясь укрыться в руинах и за деревьями. Закусив губу, Виктор смотрел, как десятками валятся бойцы, скошенные пулеметными очередями. Многие полегли под гусеницами.

Вступили в дело маги. Но огненные шары вреда машинам не причинили. Одна из них вдруг дернулась, встала, двигатель несколько раз взвыл и заглох. Но подобраться к ней было невозможно, башня вращалась, пулеметы никого не подпускали.

— Эх, бензинчику бы немного, — застонал Мартын, — их не магическим огнем надо, а зажигательной смесью!

— Где я возьму бензин? — глухо ответил Виктор.

Дело было проиграно, и дружина в панике разбегалась. Собрать уцелевших и, благо темнеет, быстро отходить, решил Виктор.

Может, через год или два удача будет на их стороне. Кто мог знать, что у казанцев сохранилось столько техники! С этими машинами можно бороться, но для этого нужно время, подготовка.

Отступить, немедленно отступить!

— Отходим, — не то спрашивая, не то утверждая, сказал Виктор Сармату. Правитель, не отрывая глаз от изрыгающих дым машин, хлопнул его по плечу и буркнул: «И как можно скорее».