Глава седьмая
* * *
Горел, искрился снег. Горы горели огромными белыми факелами; белый солнечный диск горел над горизонтом, как будто кто-то водил над МОДЕЛЬЮ направленным лучом исполинской настольной лампы. Ирена стояла, привалившись спиной к стволу корявой сосенки. И ощущала свою голову Луной – вероятно, Луна испытывает похожее блаженство, когда ловит солнечный свет своими бледными, в кратерах, щеками…
Ирена чувствовала себя странно.
То, о чем она думала, что этого никогда не может быть – случилось. Перейдена черта, вампир Семироль фактически стал ее мужем. Моделятор Анджей не отреагировал никак – может быть, МОДЕЛЬ стала настолько самостоятельной, что больше не подчиняется ему…
А может, перестала подчиняться в первый же миг своего существования. Что Ирена знает о МОДЕЛЯХ?
Она слабо улыбнулась солнцу. Откуда она знает, что это именно солнце, а не чья-то настольная лампа?..
Возможно, именно в это утро мир МОДЕЛИ сделался настоящим миром. Ирениным миром, в котором даже ранние ее рассказики несут на себе отпечаток таланта. Возможно, именно в этом мире она могла бы…
Холодный ветер рванул полы куртки, заставил задержать дыхание.
А КТО написал за нее эти рассказы? Тексты, которые никогда не принадлежали ей, но могли принадлежать, должны были принадлежать, она считает их своими…
Кто написал их? Анджей? Создатель? Или она сама – та, которой не было, которая существовала в прошлом этой МОДЕЛИ, непостижимой конструкции, чья вечность – десять с лишним месяцев…
Она подумала о Семироле – без страха или отвращения. Как о свершившемся. Со вздохом облегчения. Ну вот, все не так страшно…
– Ты в дураках, Анджей, – сказала она синему небу.
Небо молчало.
Она с трудом отслонила свое тело от корявой сосны. Весь мир – клубок моделей. Анджей смоделировал вселенную, Ирена смоделировала двух человечков, переживающих свою первую любовь на изрытом древоточцами стволе… У обоих неплохо получилось. А Семироль обустроил ферму в горах – тоже своего рода модель… Сейчас Ирена вернется в дом и смоделирует свою историю. От того самого момента, как она взяла телефонную трубку и в трубке обнаружился господин Петер…
Она спускалась по крутому склону. Летели камушки из-под тяжелых ботинок.
В стороне от фермы, на дороге, ведущей к лесу, друг против друга стояли двое. Даже издали их ни с кем невозможно было спутать – из всех мужчин на ферме только у Троша такие широченные плечи. И уж конечно, фигурка в ярком теплом платке – Эльза…
Ирена невольно замедлила шаг.
Женщина что-то говорила – быстро и горячо. Потом обняла Троша за шею, тут же оттолкнула и почти бегом устремилась к калитке, к своему коровнику…
Трош постоял – и побрел в другую сторону, к воротам.
На полпути увидел спускающуюся Ирену.
Помедлил. Изменил направление; молча предложил Ирене руку – весьма кстати, она как раз обдумывала, как бы половчее спрыгнуть с валуна.
– Сегодня хороший день, чтобы гулять, – сказал Трош, привычно отводя глаза.
– Спасибо, – сказала она, выпуская его руку. – Да, слава Создателю, сегодня хороший день…
Он быстро взглянул на нее – не издевается ли?
– Я обдумывала новую повесть, – сказала Ирена, глядя на сверкающие шапки гор. – Это будет лучшее из всего, что я написала.
Трош оживился:
– Я давно хотел спросить… Вы как, из головы выдумываете? Или вспоминаете, что было с вами, или со знакомыми, или в других книжках…
– Я моделирую, – серьезно сказала Ирена. – Я немножко моделирую новый мир… С людьми. Не обращая внимания на то, нравится это им или нет…
Трош удивленно молчал. Вероятно, он ожидал другого ответа.
– И знаете, Трош, если кто-то из моих персонажей обратится ко мне с просьбой изменить его скверную судьбу… Я, пожалуй, пропущу его просьбу мимо ушей. В книге все должно быть естественно, читатель не любит богов из машины, если исполнять все желания этих маленьких искусственных людишек, так ведь издательской площади не хватит… Верно?
Трош молчал.
– Вы молились, Трош? Помолитесь еще. Попросите нашего Создателя быть добрее…
– Разве он недостаточно добр? – после паузы спросил Трош.
– А разве достаточно?
Трош остановился:
– Грех так думать…
– Милый Трош…
Ирена остановилась тоже, положила юноше руки на плечи – для этого пришлось привстать на цыпочки.
– Дражайший Трош… Пусть вы проводите в молитвах большую часть времени – но поверьте, я знаю Создателя лучше вас.
Вечно опущенные глаза несчастного убийцы наконец-то раскрылись. Округлились, как фары.
– Предавая вас в руки упырю, Создатель вовсе не хотел наказать вас, Трош… И испытать вас он не хотел тоже. Он вообще о вас не думал, смею заверить. Он понятия не имеет о вашем существовании… Возможно, он тренировался, создавая МОДЕЛЬ-черновик. А может быть, прослеживал одну-единственную закономерность, которую мы не можем уловить, потому что смотрим изнутри… А уж достиг цели его эксперимент или нет – мы не узнаем и подавно. Потому что, возможно, сам Создатель погиб в автокатастрофе несколько месяцев назад. Он был очень силен в вождении – но порой не чувствовал габаритов машины, увлекался, рисковал понапрасну… Он был не от мира сего, наш Создатель, и не от мира того, и вообще не от мира… А теперь наша МОДЕЛЬ катится своим ходом, без руля и без ветрил, и без Создателя, предоставленная самой себе… Вы когда-нибудь видели, как катится под уклон машина без водителя?
Трош слушал, и глаза его становились все больше и больше. Казалось, вот-вот он скажет: «Неправда», или «Не может быть», или «Что за чушь»…
Но одна за другой проходили минуты, а Трош молчал.
– Извините, – сказала Ирена устало. – У меня сегодня особое настроение. Все мне видится в особом свете… Сейчас я пойду и сяду за компьютер. И не встану из-за клавиатуры до поздней ночи… И буду счастлива. Вот так.
И, улыбнувшись боязливому атлету, она повернулась и прошествовала в дом – ей казалось, что ноги ее не касаются земли.
* * *
Через неделю стало ясно, что первая брачная ночь Ирены и Семироля не дала ожидаемого результата.
– Дело житейское, – весело сказал Ник. – Будем настойчивы и оптимистичны – и все у нас получится, правда, Ян?
– Помолчи, – отозвался Семироль с явным раздражением, Ирена впервые слышала, чтобы он разговаривал с врачом в таком тоне. – Хочешь балагурить – отправляйся в коровник к Эльзе.
– Ну извини, – тут же ретировался Ник.
Ирена молчала. Семироль присел рядом, поколебался и обнял ее за плечи; она не сопротивлялась. Игра так игра; она не свиноматка, в конце концов, и не корова из известного анекдота, корова, печально укоряющая ветеринара: «А поцеловать?»
– Как повесть? Когда можно будет почитать?
– Еще не скоро, – она вздохнула. А про себя добавила: а ты, скорее всего, не прочтешь никогда.
– Я снова уеду… На несколько дней.
– Я буду ждать, – выдавила она сакраментальную фразу.
Семироль усмехнулся. Сильнее сдавил ее плечи:
– Все больше убеждаюсь, что я сделал правильный выбор… Ни о чем не беспокойтесь, Ирена. Все будет хорошо.
* * *
Спустя день после отъезда Семироля Ирена случайно стала свидетелем жестокой свары.
Сперва она услышала громкие голоса во дворе. Говорил в основном Сит, Ирена узнала своеобразный стиль и стандартный набор слов – вероятно, именно так говорят вышибалы с распоясавшимися клиентами, и, наверное, именно так мордатый кредитор станет разбираться с должником. У Ирены никогда не было ни одного знакомого бандита – но телеэкран в свое время заботливо посвятил ее во все эти тонкости.
Она поколебалась – а потом, услышав голос Ника, все-таки спустилась в прихожую, накинула куртку и вышла.
Трош медленно вытирал с лица кровь. Глаза его, вечно опущенные, казались теперь совершенно стеклянными; Сит шипел протяжно и зло, рука его, длинная обезьянья лапа, держала Троша за грудки и время от времени встряхивала. Ник стоял в стороне, сузив глаза, переводя ледяной взгляд с одного противника на другого; у ворот рыдала, упав на мерзлую землю, Эльза. Платок сбился с ее головы, обнажив коротко стриженную голову и маленькое красное ухо среди спутанных прядей.
– Я т-тя… С-с-с… Жить надоело, с-с-с…
Сит ударил снова. Ник увидел Ирену, стоящую на пороге в дверях, резко махнул рукой – закрой, мол, дверь, прочь отсюда…
Ирена не послушалась. Просто потому, что подступила вдруг слабость и тошнота.
Ей не так часто приходилось видеть, как бьют. Возможно, жизнь вне МОДЕЛИ слишком изнежила ее.
Сит совсем озверел от вида крови. Эльза заверещала, подхватилась с земли, кинулась на громилу – тот отшвырнул ее одним движением плеча. Трош со всхлипом втянул в себя алую жижу, и целую секунду Ирена верила, что он так и будет болтаться окровавленной куклой в руках мордоворота, не даст сдачи…
А потом Сит отлетел вслед за Эльзой, спиной врезался в угол дома, захрапел – а Трош слепо шагнул вперед, ударил трижды – кулаком, коленом, снова кулаком, и Сит сполз по стенке, шипя и оседая, как проколотый пляжный мячик…
Эльза завыла и повисла уже на плечах Троша. Хорошие были плечи – хоть выводок Эльз на них вешай, а будет им просторно, будто тлям на кленовом листе…
Ирена только сейчас заметила, что идет снег. Мелкий, мокрый, сиротский.
Ник подошел к Трошу сзади и что есть силы ударил ботинком под колено. А когда Трош оставил Сита и удивленно обернулся, взял его за ворот и подтянул к своему лицу, и сказал что-то еле слышно, но от этого слова Трош опомнился. Непонимающе оглянулся на хрипящего Сита, механически вытер губы; подскочила Эльза, в ее руках был комок белого снега, и вот этим снежком она стала оттирать окровавленное лицо того, который «и мухи не обидит»…
– В дом, – сухо сказал Ирене подошедший Ник. – Здесь нет ничего интересного.
На этот раз она послушалась. Просто потому, что снова обрела способность двигаться.
* * *
Ник сам пришел в ее комнату. Постучал, дождался приглашения, вошел, снова дождался приглашения, опустился на стул:
– Извините… От имени Яна приношу вам извинения. Всякое бывает… Мне очень жаль, что вы оказались свидетелем ЭТОГО.
– И как часто бывает это всякое? – осведомилась Ирена после паузы.
– Редко, – Ник не улыбался. – И, к сожалению… К сожалению, Ян потребует объяснений. От меня.
– От вас? Почему не от Сита?
Ирена была неприятно удивлена. Сит был единственным жителем фермы, к которому она не испытывала ни доли симпатии. Наоборот.
– Сит… Ирена, видите ли, я не обязан все это вам объяснять, но раз уж вы спросили… Виноват как раз не Сит. Это Трош…
– Да? – она не стала скрывать сарказма.
– К сожалению… Трош нервничает в последнее время. Это очень опасно, он становится нестабилен… Из-за него начинает волноваться Эльза. И Сит… тоже не отличается терпимостью. Вряд ли Ян допустит, чтобы накануне… гм… важного события на ферме нарушилась стабильность… Ничего, что я все это вам рассказываю?
Горы за окном угасали. Комната неторопливо погружалась в темноту.
– А скажите, – пробормотала Ирена, – вы, как врач… психолог… знаете, ОТЧЕГО нервничает Трош?
Ник пожал плечом:
– Кабы знать…
* * *
Она нашла Троша в коровнике, «зверинце», как она сама для себя его окрестила; Эльза тут же вышла, и, показалась Ирене или нет, но исподтишка бросила на пришелицу хмурый взгляд. Впрочем, чего ей радоваться – после всего, что случилось…
Трош остался. Кивнул, помялся, развел руками, будто призывая в свидетели кроликов и прочую живность:
– Зачем вы здесь… Воняет… и вообще…
– Идемте ко мне? – предложила Ирена.
Трош покачал опущенной головой.
– Почему? Моя комната, кого хочу, того зову в гости… Или Эльза, – она сделала попытку пошутить, – приревнует?
Трош снова покачал головой – на этот раз испуганно.
– Тогда прогуляемся? У меня к вам разговор, Трош, я хотела бы…
– Да, – Трош сглотнул, мускулистая шея содрогнулась. – Да, конечно…
В молчании они дошли до калитки, но выходить на стали. Ветер к ночи утих, фонари над домом и пристройками почти не качались, на снегу лежали желтые пятна света. Гор не было видно – они просто молча присутствовали в темноте.
– А откуда здесь вода берется? – неожиданно для себя самой спросила Ирена.
Трош оживился:
– О, тут очень хорошая вода… Минеральный источник…
– Понятно. Трош, я чем-то вас огорчила?
Больше всего ей хотелось, чтобы он непонимающе замигал. И тогда со спокойным сердце можно будет сказать себе, что предположение, которое ее мучит – ложно…
Он потупился. Втянул голову в плечи.
– Я огорчила вас? – переспросила Ирена так мягко, как только могла.
Он отступил на полшага.
– Я говорила всякие глупости, про Создателя, про модели миров… Но я же писательница, вы знаете. Сейчас я пишу про модели – вот и болтаю что ни попадя… Неужели вас это огорчило, Трош?!
Он молчал.
– Извините… Если бы я знала, что для вас это так важно… Но ПОЧЕМУ несколько глупых слов так вас задели? Наверняка вам их говорили в избытке, смеялись над вашей верой, и вообще… Верно?
– Да, – выдавил Трош.
Теперь он поднял голову, и свет фонаря упал ему на лицо. При этом свете кровоподтеки казались темными очками, надетыми под глаза, прямо на череп.
– Трош, – у нее вдруг горло перехватило от жалости. – Я врала вам. Забудьте все, что я говорила…
Он вздохнул:
– Нет… это теперь вы… врете. А тогда вы говорили правду.
– С чего вы взяли?!
– Видно…
– Трош, да вы с ума сошли! По-вашему, я действительно… лично знаю Создателя?!
Она попробовала засмеяться, и отчасти это ей удалось.
Трош не улыбнулся:
– Может быть… Я ведь не знаю, кто вы. Может быть, вы сами пришелица. Со звезд… Из других миров…
– Читайте классику и не смотрите сериалов, – назидательно сказала Ирена, в то время как ее медлительная смекалка из кожи лезла вон, чтобы что-нибудь придумать. Нет, такой поворот дел не входит в ее планы. Ни за что…
– Трош… Что бы там ни было, дайте мне слово, что вы все забудете… успокоитесь… возьмете себя в руки…
Он покачал головой:
– Поздно. Ян теперь убьет меня.
Ирена не нашлась, что ответить. У нее язык прилип к зубам.
Трош шумно вздохнул:
– Ник давно уже… что я нестабилен. Он скажет Яну… И это к лучшему. Только поначалу страшно… Потому что я видел этих… которых он привозил живыми, а потом мы их сжигали. То, что от них оставалось… Но я не боюсь. Я предстану перед Создателем… пусть я и не до конца искупил… но крови я отдал больше, чем вылилось из ее тела… и его тела. Обоих, вместе взятых… И Ян возьмет всю кровь, которая у меня в жилах. До капельки… И я наконец узнаю…
Он замолчал, но Ирена и без того прекрасно понимала, что именно хочет узнать бедный парень. И против своей воли вообразила Анджея Кромара, развалившегося в офисном кресле с кружкой пива, и этого вот Троша, застывшего в ожидании собственной посмертной участи…
Интересно. Их души Анджей смоделировал тоже?
– Троня, – позвала из темноты Эльза, голос был усталый и злой. – Иди…
– Я скажу Нику, чтобы он не рассказывал Яну, – быстро проговорила Ирена.
Трош, отступая, покачал головой:
– Не надо…
* * *
– Это не ваше дело… Елки-палки, если Ян узнает, что вы посвящены и вмешиваетесь – он меня прикончит.
– Это правда, что Трошу угрожает…
– Нам всем угрожает! Кирпич на голову, пневмония с отеком легких, инфаркт… Нам с самого рождения угрожает смерть, но это не повод впадать в истерику…
– Не мелите чепухи, Ник. Вы понимаете, о чем я…
Ник прошелся по комнате. Зачем-то потрогал пальцем женщину на картине, опрокинулся в кресло, закинул ногу на ногу:
– Мы все здесь смертники, Ирена. Для вас это новость? Спокойствие, хорошее питание, общение с природой… Все это благотворно влияет на продолжительность жизни. А стрессы, нервотрепка, неуверенность в завтрашнем дне – сокращают жизнь вообще и НАШУ жизнь в частности, это же азбучная истина…
– Хорошо, – Ирена внезапно успокоилась. – Будьте спокойны и общайтесь с природой. С Семиролем я поговорю сама.
Уже в дверях она заметила, как Ник нервно поправил шелковый шарфик на шее. И впервые усомнилась в правильности своего решения.
* * *
На следующее утро Ирена только мельком видела Троша – тот совершал обычную пробежку, размеренно, сосредоточенно, бодро; издали ей показалось, что он спокоен, даже спокойнее обычного. И, возможно, разговор с ней, а потом еще и сочувствие Эльзы помогли ему вернуть душевное равновесие – если, конечно, вечно угнетенное состояние Трошевой души может считаться таковым…
Утро она провела за работой – то и дело выглядывая в окно, не покажется ли автомобиль.
Вездеход обнаружился внезапно, совсем рядом, Ирена успела удивиться, почему Сит не спешит открывать ворота…
А потом вспомнила, что Сит лежит с сотрясением мозга и Ник не позволяет ему вставать.
В дверях она едва не столкнулась с Ником. Избежала его взгляда, гордо прошествовала вперед, туда, где разворачивается вездеход, где Семироль, спрыгнув на утоптанный снег, сам идет закрывать ворота, и на лице его, на первый взгляд бесстрастном, уже ясно читается вопрос…
– Что случилось, Ник? Ирена, рад видеть… Ник, судя по выражению твоего лица, я…
Семироль замолчал. И смотрел уже не на Ирену и не на врача – за их спины смотрел, и лицо его изменилось так, что Ирена сосчитала до трех, прежде чем обернуться.
В дверях гаража стоял Трош. В руках у него было охотничье ружье, и дуло смотрело не в землю, а в глаза – Нику, Ирене, Семиролю… Руки стрелка дрожали, и оружие ходило ходуном.
Ник дернул Ирену в сторону. Она навсегда запомнила это прикосновение – жесткое и болезненное, и как в следующее мгновение между ней и черным стволом оказалось жилистое тело осужденного гинеколога…
– Уйди, доктор, – сказал Трош еле слышно. – Отойди…
По-прежнему прикрывая собой Ирену, увлекая ее за собой, Ник сделал шаг в сторону. Еще шаг.
Семироль не двигался. Теперь ствол смотрел ему в живот. С расстояния в каких-нибудь десять шагов.
Это только в кино между убийцей и жертвой завязываются длинные диалоги. Трош молчал. Молчал и – Ирена видела – пытался справиться с дрожью в руках. Удержать ружье так, чтобы убить наверняка.
Наверное, надо было что-то сказать. «Нет», или «Не надо», или «Стой»…
Ирена прекрасно понимала, что сразу вслед за подобным выкриком раздастся выстрел. И это будет естественно, куда естественнее, чем покой и гармония на этой странной ферме…
– Дурачок, – устало сказал Семироль. – Ну, стреляй.
И сделал шаг вперед.
Наверное, такое лицо бывает у многократно битого подростка, когда, прижатый к школьной ограде, он решается наконец дать сдачи…
Лицо Троша исказилось. Выстрел показался очень громким, громовым, зачихали, откликаясь эхом, горы…
Ирена, чье лицо впечаталось в жесткую шею Ника, видела, как покачнулся, будто от удара, Семироль. И как в куртке его образовалась, разметав рваные края, черная дырочка. На уровне плеча.
Трош смотрел. Глаза его сделались совсем уж огромными, поглотив собой, кажется, даже очки-кровоподтеки…
– Теперь из второго ствола, – тихо сказал вампир.
И сделал еще один шаг.
Трош выстрелил снова, но ружье дернулось в его руках, Ирена видела, что он не попадет…
Пуля ударилась о борт вездехода. Взорвалось стекло – со звуком рассыпающегося гороха.
– Все?
Семироль стоял. Крови не было – оттуда, из черной дыры в его куртке, неторопливо выползала черная и густая, как битум, жидкость.
– Это все, Трош?
Парень бросил ружье.
– Создатель мертв, – скорее прочла по губам, нежели услышала Ирена.
Трош побежал. Кинулся прочь от своей смерти – благо ворота были еще не закрыты. Трош бежал, и это было естественно – а ведь Ирена боялась, что, проиграв, он улыбнется и подставит горло…
– Где Сит? – глухо спросил Семироль.
– Нет, – невпопад отозвался Ник, все еще прижимая к себе обомлевшую Ирену.
Семироль посмотрел вслед бегущему Трошу. Перевел взгляд на ружье, страдальчески поморщился:
– Ч-черт…
Пошатнулся. Оглянулся на крыльцо, где столбом стояла бледная, простоволосая Эльза.
– Ч-черт с ним… Идем, Ник. Достанешь пулю.
* * *
В коровнике мычали недоеные Снежка и Рыжка. Бранясь сквозь зубы, Ник взял ведро и отправился в хлев, как на каторгу.
Коровы боялись его. Коровы нервничали, не желали стоять смирно, норовили опрокинуть подойник, выкрикивали в два голоса проклятия на Никову голову и горестно призывали свою добрую хозяйку; Снежке и Рыжке невдомек было, что Эльза, бледная до синевы, лежит сейчас в постели, потягивает из стакана красное вино и закусывает яблоками с гематогеном. Эльза, может быть, и пренебрегла бы законным отдыхом, и явилась бы обслужить любимую скотинку – но кружится голова и не держат ноги, поскольку господин Семироль вынужденно превысил норму кровозабора…
– Ирена, елки-палки… Что вы смотрите?! Помогите…
– Вы думаете, я когда-нибудь доила коров? – спросила она, проталкивая сквозь прутья кроличьей клетки брикет прессованного корма.
– А я?!
– А у вас должен быть опыт… Кто-то ведь доил коров в дни Эльзиных «выходных»?
– Трош, – глухо отозвался Ник. – Обычно это делал Трош. Он деревенский…
Горячее молоко брызгало, текло мимо подойника, стекало у Ника по рукам, капало с обнаженных локтей. Животное мучилась, но осужденный гинеколог мучился не меньше.
– А мы тут балагурим, – сказала Ирена глухо и зло.
– А что нам делать? Плакать?
Корова дернулась – вероятно, Ник причинил ей боль.
– Стоять, Снежка!!
Корова возопила.
– Снежечка, лапочка, успокойся, расслабься… Ирена, да придержите ей зад, что ли… Чтобы она стояла, зараза, это же невозможно…
– Это вам не женщин смотреть, – мстительно сказала Ирена. – Как я ее придержу – за хвост?
Ник выдохся. Опустил красные распухшие руки, толкнул крутой коровий бок:
– Пошла, Снежка… Рыжка, на кресло!
Ирена нервно хихикнула. Черная Рыжка вытянула морду, заголосила до звона в ушах:
– Му-у-у-а!
Ник смотрел на свои руки:
– Видите ли, Ирена… Трош очень долго балансировал на узком, но крепком карнизе. Его своеобразные отношения с Создателем… как он его себе представлял… помогали ему удержаться. После того, как он убил двоих – опять же в состоянии аффекта… После смертного приговора… После многих ведер крови, отданной Яну – не вполне добровольно… ему все труднее становилось балансировать. А потом что-то случилось – возможно, вышел срок… Я, честно говоря, все время этого боялся. И вот…
– Довели парня, – сказала Ирена шепотом.
– Да, – Ник печально кивнул. – Не хочу вас огорчать, но Троша, скорее всего, мы больше не увидим… Рыжечка, красавица, давай-ка сюда, спокойно, расслабься…
Ирена прикрыла глаза.
Прыгающее дуло… Дыра в Семиролевой куртке…
– А в Яна надо стрелять серебряными, да?
Ник помедлил. Не оборачиваясь, покачал головой:
– Во-первых, это бред. Во-вторых, неужели вы желаете Яну смерти?.. Тихо, Рыжечка.
Дойка пошла веселее. Не то Ник приноровился, не то Рыжка оказалась покладистее.
Ирена присела на другую скамейку – в углу. Обняла руками колени:
– Ник… Что теперь будет?
– Теперь Яну потребуется много гемоглобина… И всем нам придется жрать гематоген. А я ненавижу эту дрянь с самого детства… Мне его подсовывали под видом шоколада, это было так обидно…
Ирена смотрела в его согбенную спину. Она слишком хорошо помнила, как эта спина возникла между ней – и возможной пулей…
Вряд ли Трош стал бы стрелять в нее.
С другой стороны, у него так дрожали руки… Та пуля, вторая, что досталась на долю вездехода, вполне могла бы пойти по другой траектории…
– Ник… Яна НЕЛЬЗЯ убить обыкновенной пулей?
Струйки молока били в ведро, как новобранец в мишень – то и дело промазывая. Но не «в молоко», а на пол, на солому, дояру на штаны.
– Тихо-тихо, Рыжечка, расслабься… Можно, Ирена. Можно.
– То есть Трош мог…
– Конечно. Запросто. Ему бы немножко хладнокровия… Хотя калибр, конечно, мелковат. Надо попасть точно в глаз… Тихо, Рыжка. Тихо.
Ирену передернуло.
– Ник… А почему Ян допускает… допустил… чтобы Трош так спокойно… возился с этим ружьем?
Ник поерзал на табуретке:
– Ч-черт, пальцы болят… И спина… Лучше было угодить на химический стул шесть лет назад, чем доить сейчас эту проклятую корову…
Стукнула, прикрываясь, дверь. Ирена, вздрогнув, обернулась.
– …Купить доильный аппарат?
Семироль стоял прямо, пострадавшая левая рука покоилась в кармане широкой куртки.
– Как скажешь, Ян, – смиренно отозвался Ник. – Лежать бы тебе и не вставать еще хотя бы до завтра…
Ирена поняла вдруг, что вампир вполне мог слышать не только последнюю реплику, но значительную часть разговора.
– Как плечо? – поинтересовалась она заботливо. Слишком заботливо, пожалуй. Суетливо.
– Спасибо, Ирена… Ничего. Ничего страшного… Где здесь можно присесть?
Ирена помедлила – и подвинулась, давая адвокату возможность усесться рядом.
– Ну и воняет в этом вашем хлеву… – Семироль сел и привалился к стене. – Ирена, чем вы тут дышите?
– Хочешь молочка? – кротко осведомился Ник.
– Кровушки хочу, – в тон ему отозвался Семироль. Покосился на Ирену, чуть заметно усмехнулся: – Не бойтесь, это милая шютка… Трош нашелся.
Ирена вздрогнула. Ник оставил корову, свесил опухшие руки между колен, замер, сгорбившись, не оборачиваясь.
– На опушке висит… на сосне. Эльзе не говори пока. Пусть оклемается… Ирена, ничего, что я все это – в вашем присутствии? Просто оградить вас, сами понимаете, теперь нет никакой возможности…
– Да, – сказала Ирена шепотом.
Создатель мертв, Создатель мертв… Зачем жить, если Создатель…
– Ирена, – Семироль осторожно положил здоровую руку ей на колено. – А вы говорили с Трошем в последнее время?
– Да, – отозвалась она, потому что отрицать очевидное не было смысла.
– И как он вам показался? Откуда странная мысль, что… ну, вы слышали, что он сказал напоследок?
– Напоследок?
– После обоих выстрелов. У меня, признаться, в ушах шумело, я не уверен, что правильно расслышал… что он сказал?
– Он был в состоянии аффекта, – тихонько подсказал Ник. – Несчастный парень…
Ирена молчала.
Потому что стоит ей открыть рот – и ее уличат во лжи.
* * *
Троша не хоронили. Очевидно, он ушел с фермы так же, как уходили прочие смертники – пеплом, чистым огнем…
Спустя неделю Семироль был совершенно здоров.
Еще спустя два дня он вернулся из города не один – Ирену, несмотря на ее протесты, заперли в комнате, и она лишь мельком увидела в окно, как упырь-адвокат выгружает из вездехода маленького человечка в наручниках – лысого, полного, с белесой бородкой и безумными глазами…
Больше она никогда не видела этого человечка. И запретила себе думать о его судьбе – благо работа отнимала у нее все силы и позволяла высвободить память.
Семироль приходил по ночам – она научилась не вздрагивать при звуке его шагов. Более того, между ними сложились как бы партнерские отношения – он делал вид, что не слышал разговора о серебряной пуле. Она притворялась, что судьба Троша, равно как и судьба безвестного бородача, ни капельки ее не занимает.
Семироль был с ней нежен. И он был умен, и его комплименты Ирене льстили – хотя иногда ей что угодно хотелось отдать ради того, чтобы вампир-адвокат был хоть чуточку глупее…
Иногда она просыпалась от кошмара. Ей снилась разбитая в лепешку желтая машина, и рядом на дороге – окровавленное тело Анджея Кромара…
Она сжимала зубы. Семиролю вовсе незачем слышать, как она бормочет во сне: Создатель мертв… Моделятор мертв…
Зима была в самом разгаре, когда тест на беременность показал, наконец, положительный результат.
