Эпилог

На повороте, где дорога выписывала петлю над самым обрывом, Ирена остановила машину.

– Погоди, Андрусь. Одну минуточку…

Провал начинался сразу же за полосатыми столбиками дорожной разметки. На дне провала сидело самое настоящее облако – даже на вид плотное, струйчатое, медленно перетекающее само в себя. Серые ложноножки, поднимаясь над краем провала, таяли в лучах восходящего солнца – сквозь расплывающиеся лохмотья проступали горы, дальний лес, красная крыша маленькой кофейни, до которой еще десять минут езды…

Ирена смотрела.

Из-за поворота осторожно – а в этих горах все ездят осторожно – выглянула длинная белая машина. При виде созерцающей Ирены притормозила, остановилась; из-за руля выбрался высокий чернявый мужчина – Ирена уже где-то с ним встречалась. Впрочем, в этих местах все когда-нибудь сталкиваются, людей-то не так уж много…

– Что, машина сломалась? Помочь?

Над опадающими клочьями тумана летела, мерно взмахивая крыльями, белая птица. Лес проступал яснее – он тянулся с горы на гору, будто небрежно наброшенная шаль.

– Извините, если помешал…

Она очнулась:

– Нет-нет… спасибо. Все в порядке.

В машине требовательно захныкал ребенок.

– Тихо, Андрусь, сейчас поедем…

Малыш ерзал в своем креслице, укрепленном на заднем сидении машины. Сворачивал ухо резиновому кролику, недовольно надувал губки.

…Туман таял. Скоро проявятся валуны на дне провала и ручей между валунами…

– А говорят, – неожиданно сказал мужчина, проследив за ее взглядом, – говорят… Знаете эту примету?

На красную крышу кофейни легло солнце, отчего черепица засияла, будто мак.

– Говорят, – мужчина кашлянул, – что если в безлюдном месте долго смотреть в плотный туман, можно увидеть Создателя. Он ходит в тумане, как в облаке… Вы не Создателя, случайно, караулите?

Некоторое время она внимательно смотрела вниз.

Потом чуть заметно поморщилась. Покачала головой.

– Жаль, – после паузы сказал мужчина.

Она подняла голову.

Он был худой и смуглый, с полоской усов над верхней губой. Похожий на южанина. В старом темно-синем свитере ручной вязки.

– Не так уж и жаль, – сказала она медленно. – Мне нечего сказать Создателю… при личной встрече.

Ее собеседник пожал плечами – что же, мол, поделать… Попрощался кивком, повернулся и побрел к своей машине.

Маленький Анджей выбросил наконец своего кролика. Игрушка шлепнулась на дорогу.

– Погодите, – сказала Ирена нерешительно.

Тот, кто был похож на южанина, обернулся.

Что в нем было необычного?! Что заставило ее вздрогнуть, напрячься, окликнуть?

Глаза. Упоенные, как у дирижера за пультом. Странно знакомое выражение…

– Я имела глупость думать, – она усмехнулась, – что наш мир устроен не слишком хорошо… Я ошибалась. Это очень грустный… и очень красивый мир.

– Правда?

Ирена подняла кролика с земли. Правое резиновое ухо было прокушено насквозь – будто кусачками.

Она механически отерла с игрушки пыль. Нерешительно кивнула:

– Да… Наверное, я еще напишу…

Южанин улыбнулся шире:

– Что ж, удачи… сочинительница Хмель.

Она все еще стояла с разинутым ртом, а белая машина удалялась, виляя хвостом выхлопного дымка.

…Скорее всего, он просто узнал по фотографии в газете.

Просто прохожий.

Просто.