8
ЖУРАВЛИНАЯ СТАЯ. ЧУДОВИЩЕ С ОГНЕННОЙ ПАСТЬЮ
Просмотр результатов мнемосканирования Эвридики Карреро подействовал на меня довольно угнетающе, хотя я и ожидал увидеть нечто фантасмагорическое. Я не предвидел только степени фантасмагоричности.
Погрузившись в расплывчатый и многослойный мир стереопроекций, я оказался наедине с гигантским бело-лиловым чудовищем с огненной пастью и полыхающими зеленым пламенем глазами; чудовище вспучивалось над развороченной землей, разрасталось во все стороны, закрывая звездное небо, и стремительной волной вплескивалось в распахнутое окно. У чудовища были длинные, загибающиеся наружу, черные клыки и изогнутый толстый рог между дырами глаз. Чудовище вытягивало вперед лапы… нет, не лапы, а мускулистые волосатые руки, вполне человеческие руки с потрескавшейся бледной кожей, на которой проступала кровь, чудовище разевало пасть — там, среди огня, шевелился распухший огненный язык, — наплывало, наваливалось, заволакивало пространство, и из его ладоней торчали длинные заиндевевшие сосульки. Корка льда покрывала пол, ледяными были несущиеся навстречу ступени лестницы. Покачиваясь, надвигался тускло освещенный холл. Мелькали мимо стены, двери; полумрак длинного коридора разрывали лиловые вспышки; внезапно придвинулся — и резко откачнулся узорчатый пол…
Яркий силуэт флаерокиба на фоне черноты… Проваливающаяся в никуда темная поверхность земли, светящиеся окна, длинные белые волосатые руки, обхватившие летательный аппарат… Вновь — огромные дыры глаз, разинутая пасть. Там, где были зубы, — черные кривые сосульки. Волосатая рука раздирает днище флаерокиба, пролезает в кабину, шарит, шарит по углам… Серая полоса на запястье… Мгновенная перемена — и неспешное перемещение в беспредельности ажурных теней.
— Это все, господин Грег, — ворвался в меня, погруженного в потустороннюю глубочайшую тишину, резкий женский голос.
Я отжал пластины, закрывающие глаза, и симпатичная смуглянка Саманта помогла мне снять с головы контактный обруч.
— Она что, потеряла сознание? — спросил я стоящего у окна доктора Кастальеса. Собственный голос тоже показался мне слишком громким.
Доктор кивнул:
— Шок. А до того ввела аварийный режим, и рыбу-кибу перехватили над Северными горами. Вы что, не в курсе?
— Просто уточняю, — пробормотал я.
У меня перед глазами все еще продолжали чередоваться картинки мнемы. Да, мнема отнюдь не была точным слепком, простым оттиском происходившего. Но что стояло за этим жутким образом, за этим бело-лиловым монстром с огненной пастью и пальцами-сосульками? По мнеме невозможно было составить полное представление о реальной ситуации — приложив определенные усилия, я мог бы, например, вообразить симпатичную Саманту гораздо менее симпатичным гамаюнским шипуном, и тогда на моей мнеме вышел бы именно шипун, каким я его запомнил, с контактным обручем в лапах, или же какой-нибудь гибрид, в котором вряд ли удалось бы вычленить реальные черты смуглянки Саманты. Чей же облик скрывался под обликом монстра? Кто в действительности напал на Эвридику Карреро?..
Но ведь никто же не мог на нее напасть! Или грош цена системе «Комплекс-плюс». Кстати, надо будет узнать, подвергалась ли она экспертизе. Ведь кто-то же или что-то же сломало ребра госпоже Карреро…
Доктор Кастальес, скрестив руки на груди, молча наблюдал за мной. Саманта переводила взгляд с него на меня, ожидая дальнейших распоряжений.
Я встал и улыбнулся ей, хотя веселым мое настроение назвать было никак нельзя.
— Благодарю вас за услугу. — Я повернулся ж доктору. — Пойдемте к пациентке, господин Кастальес.
Мы вновь проследовали мимо медицинских постов (я ловил взгляды медициний в ангельских одеяниях), и перед дверью в палату номер три доктор Кастальес тронул меня за локоть:
— Только очень недолго, господин Грег. Прошу вас.
Я молча кивнул, и доктор нажал на клавишу у дверной ручки:
— Госпожа Карреро, это доктор Кастальес и господин Грег.
Прошло секунд семь-восемь, прежде чем дверь скользнула в сторону и мы смогли войти.
Эвридика Карреро, как и раньше, сидела в кресле, развернутом в нашу сторону. Ее лицо на фоне мощных стволов деревьев за окном выглядело особенно нежным и тонким; ни дать ни взять объемка-аллегория «Вечный дух Красоты, превосходящий тленную плоть Силы». Палата была уютной: окрашенные в мягкие тона, теплые на вид стены, пенистый пол, круглый столик, охваченный дутой низкого дивана, альков с аккуратно застеленной постелью, тускло блестящая экранами панель коммуникации, еще один стол у стены, небольшой поливизор. В палате было много цветов — благоухающих в причудливых вазах и просто лежащих охапками на подоконнике, на столе, на диване. Огромное блюдо с фруктами придавало обстановке палаты еще большую схожесть с объемкой, выполненной местами в красочной, а местами в приглушенной гамме.
— Прошу вас, господа. — Эвридика Карреро сделала слабое движение рукой и я вновь отметил ее скованность и внутреннюю напряженность.
Доктор Кастальес показал мне на диван, а сам подошел к ней и мягко произнес:
— Господин Грег обещает, что побеспокоит вас всего на несколько минут.
— Да, госпожа Карреро, всего несколько минут, — так же мягко подтвердил я и опустился на диван, протиснувшись мимо круглого столика.
Доктор присел на краешек стула возле панели коммуникации, всем своим видом давая понять, что и сам задерживаться здесь не собирается, и мне не даст. Эвридика Карреро сложила руки на коленях, едва заметно теребя пальцами полу халата, и сказала, глядя в пенистый пол цвета морской волны:
— Задавайте ваши вопросы, господин… — Она запнулась и на мгновение подняла на меня глаза.
— Грег. Леонардо Грег, — напомнил я.
— Господин Грег, — повторила она и вновь опустила голову. Ох, не хотел бы я оказаться на ее месте в ту ночь…
Я немного подумал, решая, с чего начать. Доктор Кастальес полуотвернулся к панели и сделал вид, что изучает клавиатуру.
— Госпожа Карреро, — наконец произнес я, чувствуя себя чуть ли не истязателем, — я изучил все материалы дела. Я ознакомился с результатами мнемосканирования. Мы не сомневаемся, что основой всего случившегося является какое-то внешнее воздействие. Возможно, кто-то хотел вас очень здорово напугать… или… — Я замялся.
— Или убить… — прошептала Эвридика Карреро.
Доктор Кастальес подтянул ноги и подобрался, словно готовясь прыгнуть и защитить ее своей грудью. От меня.
— Да. Или убить, — твердо сказал я. — Или причинить вред вашему рассудку. Возможно, кто-то очень не любит вас. Или вашего мужа. И вот с помощью проекционной аппаратуры создается фантом, выбирается удобный момент и… Вы смотрели собственную мнему? Насколько она соответствует тому, что вы видели на самом деле? Кто, по вашему, может настолько ненавидеть вас или вашего мужа?
— Господин Грег! — предостерегающе воскликнул доктор Кастальес.
Он резко встал и подошел к Эвридике Карреро. На ее бледном лбу выступил пот, она дрожала, словно все вокруг было ледяным и пугающим; губы ее беззвучно шевелились, а пальцы продолжали теребить полу халата — все сильнее и сильнее. Доктор взял ее за руку, метнул в меня такой уничтожающий взгляд, что я почти физически почувствовал удар по голове, и размеренно начал говорить, властно раскачивая ее безвольную ладонь:
— Госпожа — Карреро — успокойтесь. Госпожа — Карреро — ничего страшного — не происходит. Госпожа — Карреро — вы — в безопасности. Госпожа — Карреро — успокойтесь…
Эвридика Карреро тихо заплакала, уткнувшись лицом в его змеиную эмблему. Я представлялся самому себе садистом и упрекал себя за то, что полез со своими полицейскими вопросами. Ее нужно было оставить в покое, ей нужно было дать время, чтобы сгладился в памяти этот ужас, чтобы она пришла в норму… но не имел я сейчас никакого права беззаботно разбрасываться минутами и часами! Совершались какие-то невероятные и вряд ли умножающие добро события, и нужно было действовать немедленно, чтобы в самом начале перехватить и остановить возможную лавину.
— Руки, госпожа Карреро! — сломив собственное внутреннее сопротивление и положив конец колебаниям, упорно продолжал я. — У вашего монстра были человеческие руки. Чьи это руки? Что за серая полоска на левом запястье? — Я торопливо швырял вопросы, рассчитывая хоть на какой-нибудь просвет. — Почему его клыки превратились в лед, почему вместо…
— Господин Грег, я протестую! — прошипел доктор Кастальес. Мне показалось, что сейчас он бросится на меня, и я приготовился блокировать его выпад. — Где же ваши хваленые принципы?
— Почему вместо пальцев у него были сосульки? — упорствовал я. — Кого он мог бы вам напомнить? Или напомнил?
Эвридика Карреро с неожиданной силой вырвала свою ладонь из руки доктора Кастальеса. Ее расширившиеся глаза, не мигая, смотрели на меня.
— От него… шел… холод… — короткими частыми выдохами прошептала она. — Холод… Огненный холод… Только сейчас… Только сейчас… вспомнила… его голос… Пришел… твой… Орфей… Орфей…
Глаза ее закатились и она, обмякнув, прильнула к доктору Кастальесу. Доктор, прорычав что-то в мой адрес, обхватил ее за плечи и снизу вверх ткнул своим коленом в подлокотник кресла. Высокая спинка опустилась, образовав единую горизонтальную поверхность с сиденьем. Доктор бережно опустил Эвридику Карреро и тут же бросился к панели коммуникации. В этот момент мягко пропел короткий сигнал и раздался знакомый голос консьержки:
— Госпожа Карреро, к вам ваш муж.
— Подождите, Катрин! — Доктор Кастальес навис над панелью. — Первый пост, это Кастальес. Штурм-комплекс в третью палату.
Он выпрямился, вновь подошел к неподвижно лежащей Эвридике Карреро, нащупал ее пульс. Меня он больше не замечал. Я выкарабкался из-за столика и тоже направился было к ним, но доктор остановил меня, решительно выставив руку в мою сторону.
— По-моему, вы здесь лишний, господин Грег, — сухо и непреклонно процедил он, по-прежнему не глядя на меня. — Обещаю, что пока госпожа Карреро находится здесь, ни один полицейский служака не будет к ней допущен.
— Извините, доктор, — искренне сказал я. — Сожалею, но я действовал в интересах следствия, а значит, и в интересах госпожи Карреро. И все-таки наш разговор оказался небезрезультатным.
Он повернулся ко мне спиной. Дверь откатилась в сторону и медициния с поста номер один начала вкатывать в палату что-то полупрозрачное и угловатое.
— Хочу заметить, что решение о дальнейших контактах с госпожой Карреро будете принимать не вы, доктор, — все-таки не удержался я, отходя в сторону и пропуская длинноногую медицинию.
— Сюда, Таня, подключайте. Запускайте с минус-экстремума, — начал распоряжаться доктор Кастальес, полностью проигнорировав мое заявление.
— До свидания, — сказал я и направился к выходу из палаты.
— До свидания, — отозвалась вежливая медициния Таня. — Сейчас, доктор, одну секунду…
На обратном пути к воротам мне вновь повстречался деловитый еж. Я остановился, осмотрелся по сторонам и свернул к пруду. Сел на еще не просохшую после дождя деревянную скамейку, подобрал с земли размокший, но все равно колючий орех-игольник и с размаху бросил в серую воду.
Орфей… Бесплотное, если верить в надежность системы «Комплекс-плюс», чудовище назвало себя Орфеем. Зацепка это или нет? Есть ли среди знакомых четы Карреро люди с таким именем? Навести справки, а при отрицательном результате выяснить, сколько Орфеев проживает в Мериде-Гвадиане. В округе. В других округах. Если понадобится — не только на Журавлиной Стае, но и во всех мирах. Установить каждого. Задача нелегкая, но посильная. Не сложнее других задач.
Орфей… Что-то знакомое чудилось мне в этом слове. Что-то, как будто бы связанное с музыкой. Название какой-нибудь музыкальной системы? Певец с мелоса в кафе «Якорь на дне»?
Что ж, пойдем наводить справки — день только начался. Правда, уже не мешало бы и перекусить…