Глава 5
Очнулся Арс оттого, что лица коснулось нечто мокрое. От малейшего движения по голове пробегали волны боли, но, приложив невероятные усилия, он все же смог поднять веки.
Над ним склонилось встревоженное морщинистое лицо, украшенное длинной седой бородой и свисающими с макушки седыми же космами. При виде ожившего студента в горящих яростным пламенем глазах появилось облегчение.
— Пучина радости извергла море пробуждения, — туманно, но оптимистично изрек дед. — Несчастных случаев нетронутую вязь оспорить не дано и мудрецу…
— Чего? — Арс так удивился, что мгновенно забыл про головную боль.
Только после этого удалось осознать собственное местонахождение. Арс лежал на широкой скамье в довольно большой светлой комнате. Стены сплошь занимали полки, на которых в художественном беспорядке разлеглись свитки, книги, обрывки пергамента. В центре помещения хозяйски расположился громадный письменный стол, сделанный из хорошего дуба.
— Э… — дед явно смутился. — Удар, нанесший траурный урон, случайным получился, без причины… Пусть разум верх возьмет и приговор избегнет пропасти отравленной кончины!
— Мэтр Предсказамус? — поинтересовался Топыряк, потихоньку начиная понимать, что происходит. Старикан пытался извиниться за тот удар, который отправил гостя в беспамятство.
— Сие есьмь я! — дед приосанился. Одет он был в мантию, подобную тем, что носят в университете, но только без всяких знаков отличия.
— Ничего страшного, — поспешно соврал Арс, нащупывая на макушке здоровенную шишку, похожую на еловую шишку. — Мне даже и не было особенно больно…
Судя по силе удара, престарелый специалист по предсказаниям вряд ли нанес его сам. Тут сработало устройство или, скорее, заклинание, направленное на устрашение незваных гостей.
Понятно, почему у дома нет нормального забора, даже решеток на окнах. Безумный Волшебник и без них найдет, чем себя защитить.
А увидев на потерявшем сознание человеке знакомое университетское одеяние, хозяин дома на улице Бронзовых Ножниц понял, что на этот раз немножечко погорячился.
— О чудо мира! — услышав, что Арс не собирается тут же погибать в страшных муках, Ностер Предсказамус просиял весенним солнышком. — Громов и молний яростные стоны развей ты в прах объятьем непогоды, и чрево в этот миг пустого пониманья водою слов разумных ороси!
В голове у Арса словно что-то щелкнуло, и высказанная бывшим заведующим кафедрой муть оформилась в простые и понятные слова: «Скажи мне, кто ты такой и чего тебе здесь нужно?»
— Я шел-то собственно к вам, — проговорил Арс, от волнения облизывая губы. До сего момента он как-то не думал, каким именно образом обратится с просьбой к старому волшебнику. — У меня… это… ну… один вопрос небольшой имеется… по предсказаниям…
— Небесна синь разверзлась высоко! — горделиво покачал головой Предсказамус. — О предсказаньях знает тот все, кто в серебро волос давно обряжен!
Судя по всему, в бытность преподавателем Ностер Предсказамус имел дело в основном с пророчествами, написанными путанным и нудным языком. В результате он сам разучился разговаривать нормально, полностью перейдя на цветастую речь, достойную любого, даже самого многомудрого пророка.
— Вот, — проговорил Топыряк, извлекая из кармана листок и передавая его хозяину дома. — Тут у нас в университете происходят разные странные случаи, и я думаю, что в этом пророчестве речь идет именно о них…
Глаза бывшего преподавателя вспыхнули, он впился взглядом в стихотворные строки, точно коршун когтями в неосторожную курицу.
— Рожденный руками кипящей башки! — хмыкнул он, перейдя на нормальный голос. — Надо же! Здорово! Интересно!
Столкнувшись с мутятиной, порожденной чужим разумом, Предсказамус заговорил почти по-человечески.
— Пойдем к столу, — сказал он, направляясь к креслу с высокой спинкой. — Мне надо кое-чего сделать.
Ощущая, как гудит голова, Арс спустил с лавки ноги. Встать стоило некоторого труда, перед глазами все плыло и покачивалось. Когда пострадавший студент утвердился на нижних конечностях, хозяин дома уже сидел за столом и задумчиво позвякивал какими-то бутылочками.
— Сейчас проверку проведем простую! — сообщил он, не поворачивая головы. — Поймаем время и оценим его силу!
Арс подошел поближе.
Руки старого мага, несмотря на узловатые суставы и набухшие вены, оказались на удивление ловкими и подвижными. Действуя, точно заправский алхимик, он смешал в колбе несколько разных составов. Получившаяся серо-буро-малиновая жидкость зашипела, запенилась и решительно полезла вверх, явно вознамерившись показать всем, чего она стоит.
Предсказамус ухватил принесенный Арсом листок и накрыл им взбунтовавшуюся колбу, словно пергамент был в силах перекрыть путь кипящей жидкости.
Та резво ползла вверх, пока первые пузырьки не коснулись листа. В месте прикосновения пергамент чуть почернел, и Арс на мгновение испугался, что его находка будет безнадежно испорчена. Но чернота сменилась фиолетовым, который перешел в темно-синий…
Цвета сменяли друг друга не торопясь, с чувством собственного достоинства. Предсказамус следил за процессом, точно хозяйка — за отелом любимой буренки, потирал руки и покряхтывал в бороду.
Судя по всему, процедура обещала быть долгой.
Понять, что именно затеял старый маг, у Арса не хватало знаний. Третий курс — слишком невысокая ступень, чтобы пытаться постигнуть действия того, кто дошел до уровня прохфессора.
Оставалось ждать и глазеть по сторонам.
На столе, который размерами поспорил бы с небольшой комнатой, вольготно расположились кучи самых разных предметов. На раскоряченной треноге покоился хрустальный шар, внутри которого металось крошечное огненное существо. Рядком лежали пластинки гадательного набора У-псин, изготовленные, судя по всему, из зубов демона.
Грудами валялись книги, огромные фолианты топорщили страницы, недружелюбно блестели серебряные детали на обложках гримуаров. Взгляд Арса невольно задержался на корешках.
«Дурьфийский аракул: возникновение и исстория», «Справочник придсказателя супротив пабивания камнями», «Секс, рок-н-ролл и наркотики как стимуляторы прароческого ваабражения», «Три паросенка и другая истории» — литература подобралась специфическая. К человеку, который читает подобные книги, поневоле проникаешься уважением.
От созерцания Арса отвлек резкий неприятный звук — словно икнула лошадь. Оглядевшись, студент понял, что это всего лишь хозяин изволил обрадованно хмыкнуть. Жидкость в колбе более не кипела, а на листке пергамента осталось пятнышко подозрительно-желтого цвета.
— Ну что? — спросил Арс.
— Безмолвие молчит — оставьте слезы! — возгласил Предсказамус. — Сей лист источник нам немалого соблазну. Пять тысяч лет минуло с той поры, как ссохлись крепко сбитые чернила!
— Пять тысяч лет! — Арс ощутил, как удивление клокочет в нем, подобно кипящей жидкости. — Невероятно!
Пророчество оказалось не новомодной подделкой, а плодом самой настоящей древности. Само по себе это значило немного, но заставляло прислушаться к мудрости «прарока», заглянувшего в будущее через пятьдесят веков.
Предположительно заглянувшего.
— И что оно означает?
— Ответ потерян в недрах темного колодца, — лицо бывшего прохфессора стало грустным, — искать придется огнем рассуждений, сжигать тома над заревом рассудка, дней десять надо для приготовленья…
«Дело сложное, — перевел для себя Арс, — необходимо будет перелопатить множество книг. Приходи дней через десять».
— Хорошо, — сказал он. — Я оставлю это у вас, а потом зайду?
— Слова подобны сладостным алмазам! — возликовал старый маг. — Всех сил не пожалею для разгадки!
— Спасибо, — Арс кивнул и направился к двери. Из-за его спины раздалось торопливое шуршание — Ностер Предсказамус, совершенно забыв про гостя, погрузился в научные изыскания.
Знание пока пряталось от него, точно жертва от хищника. Но от столь искусных и умелых рук ему не суждено было скрыться.
— Ну что, может по маленькой? — понизив голос и приблизив голову к собеседнику, спросил Дука Калис. — Для храбрости…
— Да ты что? — шепотом возмутился Поля Лахов. — Подчиненные же заметят! Дурной пример!
Доблестные Торопливые в сопровождении полудюжины капралов стояли у одного из входов в Магический Университет. Они готовились к важной операции, тщетно пытаясь отыскать в сердцах хотя бы следы храбрости.
Увы, сегодня, похоже, струсила даже она.
— А мы за угол отойдем! — предложил Калис, кося глазом на подчиненных, которые связывали вместе неимоверное количество длинных и тонких бечевок.
— Можно, — кивнул Лахов.
С важным видом, якобы с целью рекогносцировки местности, они отошли за угол. Калис некоторое время шарил под плащом, под которым он мог спрятать все что угодно, включая боевого слона, и извлек на свет небольшую бутылочку темного стекла.
— Это настоящий горский вискас, — сказал он. — После него мы будем храбры, как молодые львы!
Когда они появились из-за угла, то с храбростью еще не все было понятно, но глаза Торопливых довольно блестели, а лица раскраснелись. Цветущие улыбки свидетельствовали о неожиданно бодром расположении духа.
Носы капралов дружно зашевелились, спеша уловить умонастроения начальства.
Умонастроение отдавало чем-то градусов под сорок пять.
— Разве так вяжут? — сказал Калис возмущенно. — Р-разве так вяжут, мамой клянусь!
И выругавшись по-горски так, что провинившийся не понял и десятой части, бравый сержант ринулся помогать. Под аккомпанемент воплей и проклятий сложное дело по скреплению бечевы оказалось закончено.
— Давай, — томно приказал Лахов, почесывая длинный, точно таран, нос.
Конец одного из получившихся тросов был обвязан вокруг его пояса, второй канат достался Калису.
— Ну, — сказал тот, проверяя, как выходит из ножен меч. — Поехали!
— Поехали! — согласился Лахов. — Да помогут нам все боги разом!
Один за другим, сохраняя на лицах отчаянно смелое выражение откровенно трусящих людей, они направились к двери. Грозная надпись «Посторонним в в…» не смогла их остановить.
Торопливые шли внутрь МУ.
Собирать улики и искать пропавшего товарища.
Идея подобного самостоятельного (и самоистязательного) похода родилась в голове Игга Мухомора, который неожиданно решил, что злокозненное начальство университета что-то от него скрывает.
Отдуваться, как всегда, пришлось подчиненным.
Капралы потихоньку стравливали веревки, длины которых должно было хватить, чтобы дойти до края Лоскута, а Лахов с Калисом медленно двигались по коридору. Удивленные взгляды преподавателей и студентов со звоном отскакивали от их героических фигур.
Веревки служили надежной гарантией того, что славные стражи порядка выберутся из здания МУ и не повторят незавидной судьбины предшественника.
О том, что именно (помимо сержанта Ргова) они ищут, Торопливые старались не задумываться. Об этом они не имели никакого представления. Они просто выполняли приказ.
Первые шагов сто все шло хорошо, хотя никаких улик видно не было. Пройдя длинным унылым коридором, Калис и Лахов оказались у основания темной, идущей вверх лестницы. На ней что-то шевелилось.
— Стой, стрелять буду! — неожиданно завопил сержант, пришедший после вискаса в несколько возбужденное состояние. В руках его мгновенно оказались готовые к стрельбе арбалеты.
— Сержант, смирно! — крикнул Лахов, испугавшись почти до мокрых штанов. Пара стрел, засевших в любом из студентов МУ — и особо ретивым стражам обеспечено весьма печальное будущее, по сравнению с которым жизнь раба на каменоломнях — просто курорт.
Калис, в организме которого рефлексы столкнулись с агрессивностью, на мгновение застыл, как парализованный, потом дернулся, и с различимым скрежетом вытянулся в струнку. Арбалеты дисциплинированно прилегли к бедрам.
Привычка повиноваться приказам победила.
— Вольно, — слыша, как дрожит его голос, сказал лейтенант. — И оружие без моего приказа не обнажать! Вам ясно, сержант?
— Так точно! — ответил Калис, преданно моргая.
Шевеление выдвинулось из тьмы и оказалось объемистым преподавателем в мантии черного цвета. Он посмотрел на Торопливых с неприкрытым недоумением и сказал:
— Бродят тут всякие… Бутылки, небось, собираете? — Лахов заскрипел зубами, одновременно хватая Калиса за руки. Из родного Лоскута тот привез привычку отвечать на оскорбления лишь двумя способами — стрелой или кулаками. Пыхтя, маг проследовал мимо. Похоже, он так и не понял, насколько близко оказался к тяжким телесным повреждениям.
— Спокойнее, — проговорил лейтенант. — Идем дальше! Помни, мы не на рынке! Тут почти любой может превратить тебя в жабу! Что, хочешь сидеть в болоте и обедать комарами?
Калис мрачно засопел, но ничего не ответил.
Преодолев пару пролетов, они очутились в другом коридоре, куда более широком и уходящем в обе стороны, насколько хватало взгляда. В противоположной стене чернело прямоугольное отверстие. За ним, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, оказалась еще одна лестница. Узкая, и ведущая к темной двери, на которой серебрились какие-то закорючки, похожие на стадо пьяных червяков.
Тут между стражниками возник спор.
— Нужно спуститься туда и обследовать это место, — твердо заявил Лахов. Твердость его слов немного испортили бегающие глаза и легкий румянец, нежданно объявившийся на щеках.
— Не нужно! — ответил Дука Калис, понимая, что лейтенант желанием идти вниз не горит и делать это придется ему.
— Что нам приказал МЕНТ? — грозно нахмурил брови Лахов. — Осматривать все подозрительное! Это место — самое подозрительное из всего, что я тут видел!
— Ничего в нем нет подозрительного! — стоял на своем Калис. — Обычный подвал…
Но против прямого приказа возразить он ничего не смог, и сержант, поминутно оглядываясь, принялся спускаться по лестнице. Зловеще заскрипела открываемая дверь.
Некоторое время ничего не было слышно. Лахов нетерпеливо мялся у лестницы, стискивая потеющей ладонью рукоять меча.
— Ну, что там? — выкрикнул он, не выдержав.
— Все ничего, — донесся сдавленный отчего-то голос Калиса. — Труп нашел…
— Так тащи его сюда!
— Так он меня не пускает! — ответил сержант еще более приглушенно.
— Чего? — и лейтенант с мечом наперевес собрался ринуться на помощь соратнику, когда его мягко, но уверенно постучали по плечу.
— Что вы тут делаете, милейший? — поинтересовался кто-то противным, как уксус, голосом.
Обернувшись, Лахов собрался выругаться, но спешно захлопнул пасть, едва увидел на зеленой мантии стоящего перед ним волшебника знаки отличия декана.
— Исполняю свой долг, — ответил он, изображая на лице ретивую придурковатость, — вон там, в подвале, обнаружен труп, который оказывает сопротивление при задержании!
— Это не труп, — язвительно заметил мэтр Тугодум, — это наш библиотекарь! И я бы не советовал вам с ним связываться…
Из-за черной, украшенной серебром двери доносились тяжкие удары и неразборчивые вопли. Калису там, судя по всему, приходилось нелегко.
— Так что будьте осторожны, лейтенант, — гнусно ухмыльнувшись, декан проследовал дальше.
— Калис, отступай! — громогласно приказал Лахов, но его крик не произвел особых перемен в ситуации. Разве что вопли стали немного отчетливее.
Лейтенант мялся на лестнице, не особенно понимая, что делать дальше.
Дверь внизу негромко заскрипела, и из-за нее на четвереньках выполз сержант. Вид он имел несколько помятый, плащ свисал с плеч точно крылья побитой вороны, а в круглых глазах горца застыло ошеломленное выражение, точно у лисы, которую отмутузил наглый цыпленок.
— Ну, что? — спросил Лахов почему-то шепотом, когда бессмысленный взгляд Калиса остановился на нем.
— Ошибочка вышла, — ответил сержант грустно, и попытался принять прямоходящее положение. — Не труп это, а гроблин… Он мне объяснил…
— Понятно, — ответил Лахов, ощущая, что на самом деле ему ничего не понятно. — Идем дальше.
— Идем, — после долгих и продолжительных усилий Калису удалось подняться на ноги, и стражи порядка осторожно, вдоль стеночки, потащились дальше по коридору. Прирученными змеями за ними волочились веревки.
— Что там? — голосом человека, занятого исключительно важным делом, проговорил ректор. На самом деле он мирно почивал в кресле, предаваясь послеобеденному отдыху. Но подчиненным об этом было знать необязательно.
За дверью в кабинет, в которую только что постучали, испуганно затихли.
— Ваша милость, — раздался после паузы неуверенный голос, — там Торопливые приглашают вас…
— Чего им надо? — ректор заворочался в кресле. Нехорошее предчувствие, что блаженный сон придется прервать, кольнуло его пониже спины.
— Они говорят, что поймали убийцу, — отозвался невидимый собеседник.
— Что-о? — Глав Рыбс слетел с кресла, точно его сбросило ураганом. — Где они?
— У входа на факультет «уродников», — ответил принесший новость преподаватель, и едва успел отшатнуться — дверь с грохотом распахнулась, и из нее со скоростью стрелы вылетела длинная фигура с посохом в руках.
— Вот так всегда, — проворочал преподаватель, глядя в том направлении, куда, оставляя светящийся след, умчался ректор, — сначала не пускает, а потом ворчит, почему так медленно!
Глав Рыбс, галопируя, точно молодой жеребец, преодолел маршрут до выхода, и только приблизившись к двери, перешел на более приличествующий его должности шаг.
Во дворе университета его ждали.
Толпой клубились студенты в мантиях всех четырех цветов, а в центре облака из любопытной молодежи, огражденные тонкой цепью из младших стражников, с горделивым выражением на лицах стояли Торопливые.
После возвращения из недр университета они успели вновь отведать вискаса, и поэтому глаза их неестественно блестели, а у Дуки Калиса зрачки еще и норовили сползтись к носу.
Рядом со стражами на земле сидело похожее на человека существо, на первый взгляд не принадлежащее ни к одной из известных рас Лоскутного мира. Выглядело оно лохматым, изможденным, и все время прикрывало ладонями глаза, словно дневной свет был болезненно ярким.
Перед ректором толпа раздалась, точно волны перед носом гигантского корабля.
— Что это? — спросил Глав Рыбс, брезгливо поморщившись от запаха давно немытого тела.
— Абырвалг, — вполне отчетливо отозвалось существо, по худым плечам его пробежала дрожь.
— Это? — лейтенант Лахов горделиво приосанился, отчего стал выглядеть еще глупее. — Сие зловредное создание было поймано нами в темном подвале под университетом, и есть все основания полагать, что именно оно повинно в гибели студента!
На самом деле Торопливый вовсе не чувствовал уверенности в своей правоте, к тому же сержант Васис Ргов так и не был найден, но лейтенант давно усвоил простую истину — если ты будешь говорить с достаточным напором, то кто-нибудь обязательно поверит.
Но здесь этот прием не сработал.
— Это вон он-то? — вопросил ректор, поднимая левую бровь. — Не верю!
— Абырвалг! — проблеяло существо, делая попытку встать, но тяжелая рука Калиса придавила его к земле.
— Мы… — пытался возражать Лахов, но Глав Рыбс уже взял нити беседы в намозоленные в диспутах руки.
— Это… существо из плоти и крови! — строго сказал он, и лейтенант съежился, неожиданно ощутив весь ужас недоучившего студента, пришедшего на экзамен и вытянувшего самый сложный билет. — Оно способно убивать, но обычно, руками и зубами! От него остались бы следы! Кроме того…
— Мне кажется, я его знаю, — рискнул прервать начальство неслышно подошедший со спины мэтр Тугодум, — сдается мне, что это студент Форюст Хамп, пропавший лет с десять назад. Мы-то думали, что он ударился в бега, а он, оказывается, просто заблудился в подвале…
— Абырвалг! — сказало существо, поднимая голову. Из глаз, отвыкших от дневного света, полились слезы. — Форюст Хамп!
— Он никогда не отличался особой сообразительностью, — добавил Тугодум, — а за эти годы совсем озверел…
— Ыыыы! — завыл найденный студент. — Абырвалг!
— Да, лейтенант, — сказал Глав Рыбс ледяным голосом, — я вынужден буду сообщить вашему начальству, что вы опять опозорились!
— Нет, только не это! — Лахов потерял весь лоск и рухнул на колени. — Лучше бросьте меня в терновый куст, но только не это!
Из толпы студентов донеслись смешки, даже Форюст Хамп брезгливо отодвинулся в сторону от рыдающего стражника.
— О чем это он? — тупо спросил Глав Рыбс. — Какой куст?
— Откуда мне знать? — язвительно ответил мэтр Тугодум. — Похоже, его рассудок тоже слегка повредился…
— Ладно, лейтенант, — ректор внезапно решил сменить гнев на милость. — Отдайте этого… это существо нашим целителям, а сами идите…
— О благодетель! — взвыл Лахов, который уже видел себя распоследним капралом, патрулирующим недра трущоб. Он даже попытался облобызать Глав Рыбсу ноги, и лишь ловкий прыжок в сторону спас того от нежданных объятий.
— Быстро отсюда! — замахал руками ректор. — А то хуже будет!
Калис подхватил продолжавшего рыдать Лахова, водрузил на плечо, и рысцой направился к воротам. За ним, топоча сапогами, мчались капралы.
— Так, молодые люди, темой нашей сегодняшней лекции должны были стать основные принципы создания ауры экзорцизма, — произнеся эту фразу, поцент Рагир Муханчик сделал многозначительную паузу, — но перед ней я проведу небольшую контрольную, чтобы узнать, насколько вы усвоили предыдущую тему…
По аудитории пронесся вздох ужаса. Понятное дело, что о предыдущей лекции будущие демоноведы успели благополучно забыть, и проверять их знания сейчас было все одно, что рыть колодец на вершине бархана.
— Записывайте вопросы, — поцент вновь сделал паузу, явно гордясь собой, любимым. По его надменному лицу было видно, что он прекрасно осознает, сколь мал интеллектуальный багаж его подопечных, но каким образом самоутверждаться преподавателю, как не за счет студентов? Проверяя убогие ответы, слушая невнятный лепет, невольно ощущаешь себя по-настоящему умным…
— Может быть, не надо? — возвысил робкий голос Нил Прыгскокк. — Может быть, в следующий раз?
— Здесь я решаю, надо или нет! — отрезал Муханчик. — И вообще, вы с преподавателем разговариваете или где? Так что молчите в тряпочку и пишите вопросы!
Проверочная работа все же состоялась. Остановить ее смог бы разве что средних размеров метеоритный дождь или начавшееся прямо в аудитории (желательно поближе к кафедре) извержение вулкана. Но вызвать подобное не способны даже все маги, вместе взятые, а молить богов…
Что за бог снизойдет к мольбе студента?
Результаты работы взялся бы предсказать кто угодно, даже не прибегая к услугам Дурьфийского оракула. Лишь заумные отличники, которые тратят веселые студенческие годы на всякую ерунду вроде учебы, могли быть уверены, что хоть что-то напишут правильно.
Остальным грозили некоторые неприятности.
Посему, когда раздался колокол и поцент, горделиво прижав к груди груду исписанных пергаментных листов, удалился шагом слегка побитого молью павлина, почти все студенты выглядели мрачно, точно наутро после попойки.
— Вот гад, — сказал Шнор Орин, ероша похожие на солому волосы. — Хуже любого демона! Тот хотя бы списать дал!
— Это точно, — пробурчал Прыгскокк, который выглядел так, словно его только что закидали тухлыми яйцами. — Чтоб он лопнул!
Из коридора донесся легкий хлопок, словно там разорвало громадный надувной шарик и вслед за тем чей-то истошный крик. Он, правда, быстро оборвался, закончившись глухим ударом об пол.
— Гм, — проговорил двоечник Рыггантропов, проявляя не свойственную ему сообразительность, — надо бы сходить, посмотреть…
— Вот ты и иди! — высказался кто-то. Рыггантропов, по причине отсутствия мозгов лишенный также и страха, с отчаянной смелостью выдвинулся в коридор. Оставшиеся в аудитории видели его широкую спину. Едва возвышающаяся над ней голова медленно вращалась в разные стороны, оценивая обстановку.
— Ага, — проговорил Рыггантропов после паузы, и в голосе двоечника звучало восхищение, — ну ты силен, рыжий! Самого поцента лопнуть, в натуре!
— То есть как — лопнуть? — Нил побелел и весь затрясся, а будущие демоноведы, поняв, что опасность миновала, гурьбой высыпали в коридор.
Зрелище, представшее их глазам, заставило вздрогнуть абсолютно всех, а наиболее нервных — испуганно вскрикнуть.
И лежащая на полу студентка, пребывающая в глубоком обмороке, оказалась тут вовсе ни при чем.
Стены, пол и потолок были забрызганы кровью на протяжении нескольких шагов. Листки же со студенческими работами беспорядочной грудой разлеглись на полу, а из них выглядывала удивленная голова поцента Рагира Муханчика.
Можно было подумать, что почтенный преподаватель выдолбил в полу яму, заполнил ее обрывками пергамента, а затем погрузился туда с целью выразить протест против вселенской несправедливости…
Вот только не бывает у протестующих такой белой кожи и мертвых, точно стеклянных глаз.
— Нет, это не я! — Нил Прыгскокк сбился на истеричный крик. — Это случайно, я не хотел!
Рыжий пухляк, обычно добродушный и веселый, сейчас он выглядел испуганным и жалким.
— Не может это быть он, — сказал Арс мрачно, разглядывая то, что еще недавно было поцентом. — Сил бы не хватило…
Следующий же поступок Топыряка изрядно удивил всех, в том числе и его самого. Опустившись на коленки, он принялся с помощью средства негуманного, но в то же время действенного — хлопков ладонью по щекам, приводить в чувство бессознательную студентку.
Щеки ее от ударов порозовели, а веки поэтично затрепетали.
— Ах, где это я? — спросила она, томно распахнув васильковые глаза.
— Ого, Арс, молодец, — буркнул где-то за спиной Шнор, — решил девицу пока заклеить…
Взгляд студентки тем временем с мужественного и в меру красивого лица Арса переполз на окровавленные стены, и она вновь предприняла попытку упасть в обморок. Поскольку она уже лежала на полу, сделать это было весьма затруднительно.
— Лучше не надо, — сказал Арс, — во второй раз буду бить кулаками…
Девица вздрогнула и впадать в бессознанку раздумала.
— Ах, — проговорила она, — что случилось?
— Кто бы знал, — честно пробурчал Арс, а потом спросил, — скажи, перед тем, как это произошло, ты видела вспышку?
— Да, — сказала студентка, удивленно хлопая ресницами, — что-то сверкнуло, и еще словно вихрь промчался по коридору…
— Все точно! — Топыряк зло выругался, помянув бабушку всех демонов, и поднялся, оставив пострадавшую девицу на полу.
Та, уверенная, что ее сейчас поднимут на руки и отнесут куда-нибудь подальше от этого страшного места, раскрыла в удивлении рот, и стала похожа на огромную рыбу, неведомо каким прибоем выброшенную на берег в коридоре Магического Университета.
— Разойдись! Разойдись! — раздавшиеся в конце коридора вопли сообщили всем о том, что к месту происшествия приближается кто-то из начальства.
Студенты отхлынули в стороны, а на свободном месте объявился заведующий кафедрой демоноведения в сопровождении нескольких преподавателей помладше.
— Вот, значит как, — сказал он, сурово закряхтев, — и ты не уберегся, Рагир…
— Это не я! — истерично взвизгнул откуда-то из-за спин Прыгскокк, но ему, судя по сдавленным звукам, тотчас же заткнули рот.
— Всем разойтись! — приказал завкафедрой. — Ничего не произошло!
Вторя гласу прохфессора, по коридорам пронесся тяжкий гул колокола, извещающего учащий и учащийся люд, что перемена закончилась.
Утро дня Голосистой Рыбы выдалось теплым почти по-летнему, но несмотря на ласково бултыхающееся в синеве неба солнышко и тычущиеся в лицо лучи, ректор Магического Университета ощущал холод.
Он явственно чувствовал, как морозец ползет по позвоночнику. Не помогала теплая мантия и вся одежда, что под ней скрывалась.
И дело было вовсе не в погоде.
Еще вчера вечером к воротам МУ прискакал гонец, и не утруждая себя входом внутрь здания, протрубил в трубу. Гонец слишком хорошо знал, чем кончается для неосторожных попытка проникнуть в университет.
Пакостный звук трубы услышали в ректорате. Он вызвал там такую же суету, как брякнувшийся в муравейник башмак с находящейся внутри ногой сорок пятого размера.
Трубить мог только гонец от мэра.
Встретить его вышел сам Глав Рыбс. Не то, чтобы глава города, пусть даже могущественный, но все же временный, мог серьезно повредить университету, однако в его силах было значительно осложнить жизнь МУ. Правда и его существование в этом случае становилось отнюдь не сахарным — кому понравятся разгуливающие по улицам пьяные демоны или превращенные в пиявок горожане? С кровососущих налоги не соберешь.
Но на пользу престижу МУ это точно бы не пошло. Так что университету ссориться с мэром без особой нужды не стоило. Обе стороны веками отплясывали друг вокруг друга сложный танец, стараясь не слишком сильно задевать при этом другую и не уронить собственную честь. Гонец с гербом города на плаще передал ректору запечатанный печатью Мосика Лужи конверт и был таков. Глав Рыбс же, ознакомившись с содержанием конверта, выпучил глаза и зашипел, точно змея, которой наступили на хвост.
Зря сопровождавшие главного мага преподаватели испугались за его здоровье.
Им стоило скорее опасаться за свое. Этой ночью все, от последнего ассистента, получившего преподавательскую звездочку на мантию только этим летом и до деканов, не покладая рук, готовились к визиту мэра. Впервые за полторы тысячи лет глава города решил посетить МУ — как тут ударить в грязь лицом?
Стиралась веками копившаяся грязь на стенах и полах, крысы и тараканы вереницами выводились на временное поселение в студенческие дома, входы в подвалы, где обитали самые разные существа, перекрывались глухими магическими барьерами.
В спешке перекрыли и библиотеку. Библиотекаря это не слишком расстроило. Если честно, то он об этом даже не узнал.
Пострадали несколько обитавших в здании мелких элементалей, которым в горячке подпалили хвост, а также один демон, невесть откуда объявившийся в помещении кафедры транспортной магии. Изгоняли его оттуда с треском и грохотом, словно целую армию обезьян.
К восходу солнца все валились с ног, но ректор чутким нутром начальника ощущал, что сделано еще не все, что обязательно найдется что-нибудь, что можно подправить, улучшить, почистить…
Но времени уже не было, и оставалось лишь ждать прибытия высокого гостя.
Глав Рыбс занимался этим во дворе, около одного из входов в здание МУ. Табличку «Посторонним в в…» снять не удалось — слишком крепко уж она оказалась приделана. Ее просто замазали, но буквы с упорством не желающего тонуть куска дерева проступали сквозь краску.
Драконьи головы на заборе в кои-то веки натерли до блеска, их чешуйчатые затылки довольно сверкали, и даже взгляды стали менее свирепыми. Трава во дворе радовала глаз одинаковой высотой и сочным зеленым цветом.
Не зря ее стригли и красили всю ночь.
Когда у ворот прогрохотала и остановилась первая карета, то Глав Рыбс дрогнул, но вместо ожидаемого мэра из нее высыпало десятка полтора солдат личной охраны городского главы. Лица их были сурово нахмурены, а руки лежали на эфесах палашей.
Желто-черная одежда делала стражников похожими на громадных злых ос.
После прибытия второй кареты их стало еще больше. Под громкие команды десятников стражники с ловкостью, говорящей о большом опыте, выстроились в две шеренги. Могучими телами они ограничили дорожку, ведущую от ворот к ректору и стоящим за его спиной деканам.
Очередная карета катилась так мягко, словно под ее колесами стелился не неровный камень мостовых, которые здесь, у университета, вечно корежили непонятные судороги, а мягкие пуховые подушки. Она оказалась гораздо меньше прочих, и вся сверкала золотом.
На запятках и рядом с кучером сидели нахмуренные стражи, вооруженные арбалетами. Едва карета остановилась, они спрыгнули наземь и встали спина к спине, прикрывая изящную дверцу.
Та величаво распахнулась, выплюнув короткую лесенку, и по ней, медленно и важно ступая, сошел на землю мэр кваквакский Мосик Лужа. На шаровидной, как апельсин, голове его красовался круглая шапка с козырьком, который обычно носят уличные торговцы, а сам он напоминал воздушный шарик на ножках, подпрыгивающий при каждом шаге.
Величия в его облике было не больше, чем в старом ночном горшке.
— Мое почтение, господин мэр, — проговорил ректор, не кланяясь, когда Мосик Лужа оказался рядом с ним. Глав Рыбс был на голову выше градоначальника, и рядом они смотрелись точно жираф с бегемотом.
— И вам мое почтение, — отозвался Мосик Лужа квакающим голосом. Мэр происходил из самой плебейской семьи и никогда этого не скрывал. Его отец и дед торговали жареными пирожками с подозрительным содержимым, и нынешний глава самого большого города Лоскутного мира начинал с того же. У всех, кроме лишь представителей древних аристократических семейств, которые брезгливо морщили носы (да и то не слишком сильно, а то им пришлось бы гордиться давностью рода на плахе), это вызывало лишь уважение.
— Пройдемте ко мне в кабинет? — спросил ректор, делая вежливое движение рукой.
— Я думаю, не стоит, — ответил Мосик Лужа, снимая шапку и вытирая обнаружившуюся под ней лысину, блестящую, точно лед. — Отошлите ваших помощников, и мы поговорим прямо тут. Беседа не будет длинной.
Один кивок и деканы, улыбаясь, словно их только что не отослали прочь, как мелкую шушеру, а наградили поместьями, золотом и рабынями, спешно удалились.
— Давайте пройдемся, — предложил ректор.
Они не спеша двинулись вдоль корпуса магии нечеловеческих существ. На почтительном расстоянии спереди и сзади следовали телохранители мэра, подозрительно косившиеся по сторонам.
— Что привело вас в стены нашего прославленного заведения? — спросил Глав Рыбс, решив отправить дипломатические тонкости куда-нибудь подальше. Про себя он сильно жалел, что мэр отказался войти внутрь и вся работа по очистке здания пропала зря.
— Хотел кое-что выяснить из первых рук, — проговорил мэр, и в этот самый момент с грохотом разбилось окно на третьем этаже. Оттуда с воем прянулась похожая на соплю исполина длинная желтая молния, но тут же втянулась обратно.
Осколки стекла, не долетев до земли, превратились в бабочек и порскнули в стороны.
Несмотря на визит высокого гостя, занятия никто не отменял.
— У вас всегда так? — спросил Мосик Лужа, с удивлением поглядев вверх.
— Студенты, — с кислой улыбкой ответил ректор, обещая себе поймать провинившегося преподавателя, который допустил у себя на занятиях такое, и содрать с него шкуру, четвертовать, посадить на кол, сжечь живем, повесить…
От приятных мечтаний ректора отвлек мэр.
— Тогда перейдем к делу! — жестко сказал он.
