12
— … Ну и что я ей скажу? Что я пришелец из другого мира. Что на самом деле Вселенная имеет несколько другую структуру, чем та, о которой она слышала. Что миров на самом деле много. И что между ними можно путешествовать. И что кое-какие миры далеко не так миролюбивы, как это выглядит в фантастических книгах. А может, сказать, что я — монстр, ставший таковым под влиянием «контура», Периметра и еще черт знает чего еще! И что она никогда не увидит родных. Не увидит никого, потому что жить будет в другом мире. И что она должна сделать выбор в течение двадцати минут. Иначе потеряет меня. А дав согласие — потеряет отца, друзей, близких… Что я ей должен сказать?!
— Чё ты орешь? Я не знаю, что ты ей скажешь, но зато знаю когда. В течение этих суток. А по истечении их ты должен перейти обратно. Один или с ней. Потому что после этого времени Битрая за связь не ручается. Так что решай сам.
— Извини! Нервы…
— У монстров нет нервов. А у тебя — тем более. Ты должен отбросить все чувства и сделать выбор.
— Я уже сделал выбор. Я не скажу ей ничего! Чтобы она не сошла с ума!
— То есть ты окончательно решил оставить ее там, дома?
Антон поднял на меня глаза и ожег жестким взглядом.
— Да! Нет у меня иного выхода. С собой ее не потащу. И сам там не останусь.
— Но ты же любишь ее! И бросаешь?
— А что мне делать?! Ломать всю ее жизнь? Калечить психику? Отрывать от отца?
— Тебе виднее.
— Да! Мне виднее! Мне все видно! Черт! Лучше бы я ее совсем не встречал!!
— А вот это верно! Лучше бы в тот мир совсем не выходил. Но сделанного не воротишь. А посему… — Антон демонстративно посмотрел на часы. — Через двадцать минут надо переходить на Землю-4, а через двадцать четыре часа и двадцать минут — обратно. Это время Битрая тебе дарит. А потом…
— Знаю. Я пошел!
— Давай. Я сам буду следить за тобой. Если что — контакт организую сразу.
— Благодарю… Парни когда вернутся?
— В течение двух часов. Мы все будем ждать тебя здесь. Не затягивай…
— Не затяну…
Этот разговор состоялся на третий день после нашего «воссоединения» с Миленой. А до этого были два дня блаженства, счастья и любви. Два дня, каких у меня никогда не было и, возможно, не будет… Два дня с любимым человеком…
… Из пансионата мы уехали на машине министра. Саврин-старший, так до конца и не пришедший в себя после чудесного восстановления памяти дочери, отвез нас в Тобольск, на квартиру Милены. За всю дорогу он не задал ни одного вопроса. Сидел впереди и косил взглядом в зеркало заднего вида. На нас. На Милену, не отпускавшую меня ни на шаг…
Милена говорила все то время, что мы ехали на квартиру. Рассказывала о днях забытья, о мучениях, о тоске, о попытке вспомнить все. Я едва успевал вставить хоть слово в ее монолог, а больше молчал, давая ей возможность выговориться, снять напряжение.
Саврин, окончательно смирившийся с моим присутствием в жизни его дочери, сам предложил отвезти нас на квартиру, помог донести вещи, выслушал радостные признания Милены и ушел. А мы остались.
Любили друг друга, разговаривали, что-то ели, опять разговаривали, опять любили…
Но хотя я радовался такому исходу дела, душу терзали мысли о необходимости принимать решение. Решение на уход. И все два дня я ломал голову, думая, как быть — уходить одному или забрать с собой Милену?!
Доводов «за» и «против» было полно. Но все же «против» немногим больше…
А еще тревожило легкое недомогание Милены. И хотя она не показывала это, я видел глазами монстра. Только не мог понять причину недомогания.
Два дня прошли как один миг. А потом появился Антон. И буквально утащил меня на Годиан. Я едва смог объяснить ситуацию Милене.
На Годиане Антон ввел меня в курс дела.
— … Последнюю колонию мы нашли. Установку уничтожили.
— Как уничтожили? Без меня?
— Без тебя. Еще вчера. У нас духу не хватило отрывать тебя от твоей Джульетты. Да и операция несложная. Сейчас парни заканчивают работу по блокировке остальных миров. Завтра мы завершим дело. Сектор будет закрыт полностью. Аппаратура установлена. Останется только включить блокировку. До этого момента ты должен принять решение.
— Какое? Прости, это я так… ляпнул.
— Дальше, — словно не замечая моей оговорки, добавил Антон. — Битрая зафиксировал еще несколько обрывов связи. И их нарастание. Чем дальше, тем больше. Это грозит принять неконтролируемый размах… Словом, надо срочно заканчивать прыжки. Тебе необходимо решать, что делать.
— Понял.
— Отлично. Подумай, как и что ты скажешь Милене.
Я сидел с закрытыми глазами, чувствуя, как меня захлестывает волна ярости. На самого себя. А когда открыл глаза, заговорил сдавленным, не своим голом.
— Ну и что я ей скажу?.. И так далее…
А теперь мне надо спешить обратно. Чтобы сказать любимой девушке, что мы… Нет, у меня язык не повернется…
— Двадцать четыре часа! — напомнил на пороге «контура» Антон. — Следи за временем. Я здесь на связи. За пять часов до конца времени мы перейдем на Землю-4 и будем ждать тебя там… Ни пуха…
— К черту! — привычно ответил я и махнул рукой. — Ко всем чертям!..
Я плохо помнил, как подошел к дому, как поднялся по лестнице на этаж и позвонил в дверь. И только когда Милена возникла на пороге, радостно улыбнулась и чмокнула меня в щеку, немного пришел в себя.
— Здравствуй, дорогой! Ты быстро вернулся… Как съездил?
В голубых глазах играли огоньки, на сочных губах цвела улыбка.
— Нормально, — едва выдавил я из себя. — Все хорошо…
— Проходи. Я тут порядок навожу. Вчера некогда было этим заниматься. Ты есть хочешь?
— Да нет. Успел перекусить…
Милена исчезла на кухне, через минуту вышла.
— Может быть, сходим позже куда-нибудь? Кстати, отец звонил, приглашал в ресторан. Нас с тобой! — многозначительным тоном добавила она.
Я пожал плечами, выдавил слабую улыбку. Надо было приступать к делу, а у меня язык присох. И слова нужные так и не появились в голове. В голове вообще пусто. Выдуло все…
Милена на месте не стояла. Сновала по квартире из одной комнаты во вторую, из второй — в третью, оттуда — на кухню. Мимоходом рассказывала о делах, о события, о встречах со старыми знакомыми.
— … Я в Самак позвонила — редактору нашему. Он как услышал, обрадовался… Говорит, что места себе не находил, переживал за меня. Рассказал, что ты нагрянул к нему — страшный, злой. Требовал сказать, где я. Перепугал насмерть…
Она заглянула в комнату, посмотрела на меня и добавила:
— Кстати, тебе привет от Голыбина. Он все жалеет, что ты ушел с работы…
— Угу.
Милена опять ушла. Что-то там делала в спальне, потом появилась в другом наряде. Старые выцветшие джинсы и короткую маечку сменили шорты и футболка.
— Так лучше? — спросила она, встав прямо передо мной. Обычно я такого шанса не упускал и хватал ее в объятия. Сейчас же только кивнул.
— Отлично.
— Обзвонила подружек. Тех, кто еще в городе. Поболтали немного… Две замуж вышли, за военных. Одна уже ребенка ждет.
На ее губах заиграл загадочная улыбка.
— Вот и пришла пора моим ровесницам детей заводить… Все приглашали меня к себе — посидеть, поговорить… Даже не знаю. Хочется увидеть всех.
Она опять убежала. Вскоре из ванной донесся приглушенный гул мотора стиральной машинки. Моя красавица устроила стирку.
Я смотрел в окно, пытаясь отыскать слова, с которых следовало начать. Но ничего более подходящего, кроме «понимаешь, так надо…», на ум не приходило. Ум сегодня тоже отказал. А хронометр уже отсчитал первый час отпущенного времени. И тянуть до последней минуты нежелательно…
— … Отец по моей просьбе подобрал список вакансий. Это по работе. И настойчиво предлагает идти к нему. Если и не в управление, то в структуру. Еще уговаривает идти учиться. Я даже не знаю. Война закончена. Надо получать образование. Как считаешь?
— Да. Образование очень нужно.
— А как же жить? Ты ведь тоже пока без работы. Или уже нашел?
— Да нет. Пока не искал…
— А деньги нам будут нужны. Теперь будут очень нужны! — загадочно произнесла Милена, глядя на меня хитрым взглядом.
— Ясно, — не очень вдаваясь в смысл сказанного, кивнул я.
Мое отчаяние росло с каждой секундой. Такдальше нельзя. Хватит молчать! Ну что ты как тряпка! Девчонка уже планы на жизнь строит, о будущем думает. Рассчитывает на тебя. А ты как идиот — киваешь и улыбаешься. Хорош! Не тяни резину! Потом еще хуже будет.
Милена опять ушла, на этот раз минуты на три-четыре. Что-то делала на кухне. По квартире она так и порхала. Настроение у нее отменное. Даже радостное. С чего бы это? Оттого что я приехал?..
Сейчас я ей настроение напрочь испорчу. И надолго… А что будет потом?! Нет, лучше не думать.
* * *
Она вошла в комнату, встала у двери, прислонившись к косяку, сложила руки на груди. С улыбкой посмотрела на меня. Потом улыбка погасла.
— Артур! Что с тобой?
Заметила наконец…
— Что произошло? — Она подошла ближе. — На тебе лица нет. Господи, я только что заметила. Болтала, болтала… что с тобой, мой милый?
Мягкая теплая рука коснулась моей щеки. Милена присела передо мной, заглянула в глаза.
— Ты в порядке? Если бы!..
Я встал с кресла, взял Милену за руки и усадил на свое место.
— Посиди.
Она смотрела на меня удивленными глазами, не зная, что сказать. Мое поведение было ей непонятно. И это тревожило.
Я отошел к окну, глубоко вздохнул, словно перед прыжком, и развернулся. Увидел полный тревоги и волнения взгляд Милены и понял, что дальше тянуть не только бессмысленно, но и жестоко. Кашлянул, прочищая горло, и сказал первое слово:
— Милена… Помнишь, я рассказывал о том, что родился в пригороде Тарсата. И там жил.
— Д-да…
— Это не совсем так. В Тарсате я был всего один раз. Когда оформлял бумаги на работу в Самаке. На самом деле я родился совершенно в другом месте. Очень далеко отсюда. И сейчас мне надо возвращаться обратно. Домой.
— Куда? — тихим голосом спросила она. — Где это — далеко? В Америке?
— Нет. Гораздо дальше.
— В Австралии?
— Мой дом еще дальше, чем Америка и Австралия. Я обязан вернуться.
— Когда? — бесцветным голосом осведомилась она.
— Сегодня. Сейчас…
Вся радость, веселье, хорошее настроение покинули Милену в один миг. Она еще толком не понимала происходящего, но уже знала главное — любимый человек покидает ее. Навсегда.
— Мне очень плохо из-за этого, Милена. Я не могу расстаться с тобой. И взять с собой не могу.
— Почему?
— Потому что иначе тебе придется забыть о своем отце, о своем доме, друзьях. О Русинии… Ты никогда не смогла бы вернуться сюда.
Милена отвела взгляд в сторону. Ее глаза начали медленно заполняться слезами. Руки вдруг задрожали.
— Я могу лишить тебя твоего дома, твоей семьи. Твоего мира. И не могу лишиться тебя! И от этого схожу с ума…
— Кто же ты? Откуда пришел, раз твой дом так далеко?
— Я заблудившийся путник. Свернувший с дороги не там и не в то время. Я должен сделать дело и… это невозможно изменить!
Тугой ком встал в горле, мешая говорить. Я видел, как поникла Милена, как плохо ей было от моих слов. И от вида опечаленной девушки мне становилось еще хуже…
— А… скажи, ты давно знал, что… уйдешь? — Слова и ей давались с трудом. Она из последних сил сдерживала слезы, оттого говорила сдавленным голосом. — Давно?
Говорить правду нельзя, но врать я не мог.
— Да… давно. Сразу.
— Почему же ты…
Она встала, отошла в другой конец комнаты, борясь с подступившими слезами и спазмами. Всхлипнула. Несколько секунд молчала, потом резко повернула голову.
— Почему же ты не сказал сразу? Почему вел себя так… словно я тебе дорога? Почему не предупредил, что уйдешь и бросишь? Зачем приезжал в пансионат? Зачем все это?
Если я не хочу сорваться, надо стоять на месте и держать себя в руках. Хотя все человеческое нутро буквально орало: «Подойти к ней! Обними! Успокой! Сделай хоть что-нибудь!!»
Монстр, которому надо будет ставить памятник, держал меня на месте. Монстр, а не я, врос ногами в пол. И продолжал говорить.
— Я не знал, что встречу тебя. Не знал, что полюблю. И что ты… полюбишь… Я вообще не знал, к чему это приведет. Моя вина, должен бьы предвидеть! Я понимаю… что прощения мне не заслужить… И все же… Милена, я не мог иначе. И сейчас не могу. Увезти тебя с собой — сделать твою жизнь несчастной.
Она нашла в себе силы подойти ко мне вплотную. Встала в одном шаге, сложила руки на груди. Лицо раскрасневшееся, глаза мокрые и тоже красные. Дыхание сбито. Во взгляде — обида, боль, разочарование, ненависть, жалость, непонимание. И любовь.
— Как ты можешь решать за меня?! Что мне надо и что нет? Как ты можешь принимать решения?!
— Милена!
— Не надо! Я все понимаю…
— Милена!
Монстр намертво сжал руки и окаменел. Ни жеста, ни единого движения! Иначе будет только хуже.
— Я… — Она подняла голову кверху, останавливая слезы, готовые политься на щеки. — Я… все поняла! И… не виню тебя. Если ты и вправду приехал издалека… Из такого далека! Я немного успела узнать тебя и понять, что так врать ты не станешь. Очень надеюсь на это. Что ж… Ты принял решение. Видимо, ты прав. Я люблю тебя и не хочу думать, как буду жить без тебя. Но я научусь…
— Милена! Я никогда тебе не врал… если не считать места рождения. И сейчас не вру. Я должен уйти, и уйти один. Я люблю тебя, и мне очень тяжело…
— Хватит, Артур! Давай больше не будем. Ты должен уйти — уходи.
Я даже не подозревал, что моя девушка настолько сильная. Получить такой удар и выдержать. Даже не заплакать!! Черт, ну что я делаю?!
— Ты что-то хотела рассказать мне…
— Не стоит, — отрицательно качнула она головой. — Это не важно… теперь. Иди.
Легко сказать! Монстр, переступая деревянными ногами, вышел в коридор. Обернулся на пороге.
Милена вышла следом. Прижалась к косяку, чуть опустила голову, жадно глядя на меня, словно запоминая, потом прикрыла глаза.
— Прощай!
— Прощай…
Мой порыв поцеловать ее перед уходом монстр загасил в зародыше. И погнал прочь от квартиры. Вниз по лестнице — к выходу. Он же не позволил обернуться и посмотреть еще раз на любимого человека. До самого поворота я чувствовал на спине горячий взгляд Милены. Последний взгляд…
— … Словом, все! Аппаратура установлена на всех мирах. Колонии и разведгруппы противника уничтожены. Чтобы закрыть сектор, надо только дать сигнал блокировки. Честно говоря, я и не думал, что мы так быстро сделаем это. И до сих пор не верю… Простите, эмоции…
Битрая шевельнулся в кресле, чуть дернул губами.
— Теперь мы можем быть в полной уверенности, что никто сюда не проникнет и не посмеет помешать нам. Годиан и Земля в безопасности.
— А что со связью? Так же барахлит?
— Да. Причем причины этого я так и не могу отыскать. Не исключаю, что после включения общей блокировки контакт между мирами в секторе вообще будет невозможен.
— Что ж… подходит время и нашего расставания. — Марк сделал паузу и обвел всех присутствующих взглядом. — Пора возвращаться к мирной жизни. Мы успели от нее отвыкнуть…
… Заседание руководства Годиана и нашей пятерки проходило в одном из больших помещений центрального здания кантона. Здесь расставили по кругу три десятка кресел, множество столиков, под потолком повесили несколько экранов.
Была вся верхушка кантона, а также руководители групп, боевых отрядов, помощники Битраи, Новистры, Эгенворта. Были Оскольт, Бутурмен, Харким, Гомеш и еще с десяток специалистов. Ну и мы, конечно, были, куда же без нас?!
Заседание совместили с торжественным обедом, посвященным окончанию грандиозной работы по «закрытию» целого сектора. После вводной части, где были оглашены технические результаты, зазвучали поздравления, тосты, слова благодарности.
Больше всех похвал досталось нам. Как инициаторам и главным исполнителям замысла. Особо упомянули меня — первого человека, пробившего завесу между мирами. А потом хвалили всех подряд. Впрочем, вполне заслуженно. Кантон весь работал на победу. Каждый на своем месте делал все, чтобы приблизить желанный миг. Как ни пафосно это звучит, но — правда!
Радовались все. Кроме меня. Нет, я тоже был счастлив, что все позади. Но радость растворила горечь от расставания с любимым человеком. С момента возвращения на Годная с Земли-4 я не произнес и двух десятков слов.
Все знали, что у меня произошло, и не доставали. Щадили чувства.
А званый раут продолжался своим чередом. До тех пор, пока не подошла пора уходить…
Перед расставанием мы выслушали наставления Битраи и Новистры.
— … Мы передаем вам две установки. Как с ними работать, вы знаете. Если что — шлите запрос. Мы организуем контакт. Приезжайте, когда вам будет удобно. Или приезжайте совсем! Мы с радостью примем вас и ваши семьи и вообще всех. Люди нам нужны, специалисты — тоже. В разных областях. Мы только начали развитие. Природа здесь отменная, условия жизни идеальные. Уровень — сами видите какой.
Битрая, вновь войдя в роль женевера кантона, говорил как политик.
— Но проблемы со связью?
— Ничего. Мы не стоим на месте. Когда-нибудь решим и эту проблему. Вы только нас не забывайте. Приглашение остается в силе навсегда.
— Благодарим, профессор… э-э… женевер. Мы подумаем.
Новистру больше волновало наше состояние. Особенно мое.
— Я не знаю, Артур, что с тобой произошло. И чем вызваны такие изменения. Честно говоря, в тот раз я просто испугался. Твой организм приобрел такие возможности и свойства, что я решил, будто ты утратил человеческое начало. Извини, был не прав.
— Да ладно…
— Подожди. Сейчас твой организм, твое сознание сильно отличаются от обычных человеческих. Все эти странные явления, кома, исчезновения в «контуре» — элементы неведомого нам процесса. К чему он приведет, я не знаю. Но! Если что-то будет не так, что-то произойдет — сразу переходи сюда. Как ни крути, наша медицина сильнее вашей. Да и не пойдешь ты со своими проблемами к вашим врачам.
— Это точно, доктор. К ним не пойду.
— И еще. Твои друзья «заражены» мутацией в меньшей степени. Однако и у них произошли необратимые изменения. Пока они идут только на пользу вам. Что будет дальше — увидите. Опять же, почувствуете, что ситуация выходит из-под контроля, — приходите.
— Хорошо. Как только хвост или третья рука начнут расти — прибежим.
Новистра улыбнулся, оценив юмор, кивнул.
— Успеха вам в мирной жизни! Счастья!
— Благодарим. И вам счастья. И успеха в делах. У вас их много. Гораздо больше, чем у нас…
* * *
… Провожали нас всем кантоном. Человек сорок было на станции. Остальные наблюдали за прощанием по видеосвязи. Поздравления, пожелания сыпались со всех сторон.
Мы даже растерялись от такого внимания. Хоть и пахали как проклятые эти месяцы, хоть и знали, кто нам помогает и обеспечивает, но принимали это как данность. А тут столько людей! Нет, все же великое дело — поддержка народа! Пусть и не совсем своего, но все-таки!..
И стальные нервы парней не выдержали. Мы были растроганы. Черт, даже неловко! Я и то немного отошел от печальных и горестных размышлений…
И тем не менее нам пора. Нагруженные сверх меры всяким добром, мы шагали к «контуру». Техника уже работала, искрящийся периметр перехода ждал нас. Бросив последний взгляд на провожавших, мы дружно шагнули вперед. Про себя шепнув «Прощайте…».
Португалия. Гараж на территории земельного участка Марка. Сюда мы прыгнули с Годиана. Тут сгрузили вещи и решали первоочередные проблемы. Так сказать, по горячим следам.
— … Ближайшие планы. Артур?
— В Рязань. Заняться оформлением въездной визы в Португалию. Легализовать свое присутствие. Потом собрать манатки — и в путь.
— Верно. Там поосторожнее. Найди Разгонова. Проясни ситуацию. Если что — сразу «прыгай» сюда. Потом решим вопрос с легализацией. А мы пока начнем осваиваться на новом месте. И еще. Артур!
— Ну.
— Артур!
Я поднял взгляд на Сергея.
— Ты вообще в зеркало на себя смотрел?
— Зачем?
— Затем! Краше, как говорится, в гроб кладут! Хватит! Хватит убивать себя! Ты сделал выбор! Ты оставил ее дома. Что, так и будешь тосковать всю жизнь? Я тебя спрашиваю!
— Не знаю, Серега. Погано мне. Конечно, пройдет… Но сейчас погано. И муторно.
— В смысле?
— Состояние… Что-то крутит внутри…
Парни встревоженно переглянулись.
— Опять?
— Да хрен его знает! — Я махнул рукой. — Оставим. Если не подохну — выживу. Наверное, это из-за настроения… Все, я пошел. Сделаю дело — выйду на связь.
— Выйдешь вечером. Чтобы мы знали, что ты еще жив.
— Хорошо. А вы пока подготовьте мне пару вариантов жилья.
— За жильем дело не станет. Ты вернись…
Парни мерили меня подозрительными взглядами. Мое состояние им категорически не нравилось.
— Может, мне с ним «прыгнуть»? — предложил Антон. — Присмотрю. Проверю… Все спокойнее будет.
— Да бросьте вы! — повысил я голос. — Не подохну. Не маленький.
— Смотри! — предупредил Толик. — Не до геройства! Не рискуй понапрасну.
Я хлопнул его по плечу и грустно улыбнулся.
— Будем жить…
… А когда шагнул в «контур», в груди что-то лопнуло, и перед глазами заиграли зеленоватые огоньки. Как тогда, в первый раз… И стало так тяжело на сердце… Это конец!..
Это конец моей любви! Конец всему, что связывало меня с Миленой! Не будет больше ее в моей жизни. Не слышать, не видеть, не чувствовать. Сам оборвал все нити! Сам оттолкнул ее!..
Опустошение на душе. Опустошение в голове. Ничего не хочется делать. Да еще эта тяжесть!..
Я вышел из «контура» в съемной квартире. Поставил в углу комнаты сумки, скинул обувь, добрел до кресла и упал в него. Ни шевелиться, ни дышать, ни существовать не хотелось.
Я сделал все, что надо было. И что не надо — тоже. Мы спасены. И Земля — по совпадению. Никто не грозит, никто не уничтожит нас… И что теперь? Жить, работать, отдыхать?..
После всего, что произошло? Примитивная жизнь на небольшой планетке, в далеко не лучшем мире. Это уже мало для меня! А что не мало?..
Тяжесть в груди разрасталась. В голове вдруг возникли странные образы. Тело стало горячим… Чужим. Монстр опять проявлял себя. Но, пожалуй, на этот раз слишком уж настойчиво.
Черт, мутация эта еще на мою голову! Чем это закончится?.. Подохну? Или стану роботом?.. Как там Новистра говорил? Элементы процесса?
Я чувствовал что-то иное, чужое в мозгах. Но это чужое одновременно было и моим.
Попытка встать ни к чему не привела. Попытка повернуть голову, открыть глаза — тоже. Нечто огромное накрыло меня, погрузив во мрак. Последним усилием я шевельнул губами и подумал:
«Вот и весь процесс… Это конец! Такого мне не пережить. Может, и к лучшему?!»
А потом звезды прыгнули ко мне и ударили по вискам.
Все!..
