Глава 19.avi: «Штурм».
Саша выехал на тракт и только тогда включил фары. Я вдруг почувствовал лёгкий озноб. «Ты чего это?» прикрикнул я сам на себя. «Как у плохого солдата перед боем, что ли?…»
Глубоко затянувшись последний раз, я послал окурок в темноту набегающего навстречу нам сырого воздуха, передёрнул плечами и поднял стекло.
«Сашке ещё хуже, чем мне», подумал я. «У меня ответственность только перед своей шкурой, а он ещё и за Светлану переживает». Впрочем, начёт шкуры своей я несколько преувеличивал – своей у меня как раз и не было. Здесь, по крайней мере. Моя, если её таковой считать, была в другом месте.
Конечно, мы поступали не вполне порядочно с парнями, которых нашли по объявлению, особенно сейчас – ведь кого-то могли и подстрелить, но выхода у нас не было.
Дача Калабанова высилась метрах в тридцати от дороги тёмной глыбой, только кое-где из-под ставен пробивался свет. Соседняя дача справа была темна – хозяев там, очевидно, не было, а из четырёх домиков посёлка свет горел только в двух. Уличные фонари здесь, само собой, отсутствовали.
Я вдруг подумал, что будет, если спецназовцы по каким-то причинам не заняли условленных позиций или их обнаружили, и мне стало сильно не по себе. Правда, вряд ли они были бы обнаружены без выстрелов, но выстрелов мы не слышали – я специально держал стекло двери открытым, пока мы курили в лесу, а расстояние было не такое уж большое, чтобы влажный вечерний воздух не донёс нам звуки, если бы было, что доносить.
Саша свернул на проезд к даче, и свет фар упёрся в высокие массивные деревянные ворота. Почти сразу же я заметил, как в темноте блеснуло стекло открываемой на втором этаже балконной двери.
Мы вышли из машины и встали рядом. В густых сумерках на фоне пока ещё чуть более светлого, чем окружающий фон неба, я увидел фигуру с ружьём на балконе, да не просто с ружьём, а с карабином, и вроде как с СКС. Серьёзная штука, да с такого расстояния…
Странно, Мишка не говорил, что в доме есть карабин. Возможно, Калабанов довооружился.
– Александр? – осведомился незнакомый голос, в нас упёрся луч сильного фонаря, и я зажмурился, чтобы не терять остроты зрения, если вдруг снова станет темно.
– Я самый, – сказал Саша и прокашлялся. – И со мной друг.
– Стойте там, – совершенно спокойно и без каких-то угроз сказал мужчина. – К вам сейчас выйдут.
Сам он остался стоять на балконе. Луч фонаря пробежал по нашей машине, пошарил по дорожке и вокруг дачи. Я невольно покосился на кусты, в которых по плану должен был находиться Сомс, опасаясь, как бы его не обнаружили.
Охранник на балконе не гасил фонарь, светя нам в глаза явно для того, чтобы в случае чего мы видели хуже чем, он и имели меньше преимуществ. Интересно, сам я это просчитываю, или какие-то остатки сознания профессионала-десантника всё ещё пребывали в мозгу тела, которое я взял напрокат, и подсознательно указывали мне, что делать? Уложил же я легко сутенёров, не говоря уже о Людке-проститутке. Кто знает! Но там ведь требовались просто моторные, так сказать, навыки, а здесь уже рассуждения…
За воротами раздалось шуршание гравия, и звякнул засов калитки. К нам вышел парень, ростом примерно с меня нынешнего, но пошире. Вновь появившийся остановился в паре метров от нас вне луча света, очевидно, готовый действовать по обстановке.
– Александр, – сказал мужчина на балконе, – моё руководство спрашивает – ты готов?
– К чему, собственно? – поинтересовался Саша.
– Это не моё дело, – сказал охранник. – Я передаю то, что мне сказали.
– Выводите девушку, – хмыкнул Саша. – Она уедет с моим другом, а я останусь.
– Ага, – пробормотал охранник и добавил что-то уже совсем тихо; похоже, он связывался с Калабановым по рации.
– В общем, так, – сказал, наконец, он, – девушку сейчас выведут, но уедет она одна. Она же умеет водить машину.
– Чего это она поедет одна ночью? Да и потом, у неё же нет с собой прав и даже доверенности на машину!
– Ничего, как-нибудь доедет…
Такой вариант развития событий вполне можно было допустить. Наверняка Калабанов захочет подстраховаться: сделает вид, что отпускает Свету, и пошлёт кого-то перехватить её на случай, если Саша будет блефовать с номерами счетов. Понятно, что остановить одну девчонку в машине было бы проще, чем, если бы она ехала с попутчиком. Кроме того, Калабанов наверняка допускал, что в машине может быть оружие, а воспользоваться им на ходу куда проще, когда едут двое.
Поэтому мы на подобное рассчитывали.
– Что же вы обманываете? – нарочно громко сказал я. – Так не хорошо.
– Помолчи, – спокойно произнёс охранник на балконе и пока погасил фонарь.
Через несколько минут снова зашуршал гравий во дворе, и третий охранник вывел Свету. Я машинально посмотрел на часы – было восемь двадцать девять.
Света тут же бросилась на шею к Саше. С балкона снова включили фонарь, но светили теперь несколько в сторону, обеспечивая просто рассеянный свет.
– У тебя всё нормально? – спросил Саша, обнимая девушку.
– Да-да, более или менее. Что они собираются делать?
– Сейчас ты поедешь на машине домой…
– Одна?!
– Да, одна, так надо, а я останусь… И не спорь! – громко сказал Саша, и, делая вид, что обнимает Свету, что-то быстро прошептал ей.
Он, как мы и договаривались, приказал девушке, отъехав с километр, свернуть с дороги в любом удобном месте и спрятаться с машиной в лесу.
– Ну, что, готовы? – поинтересовался охранник, который, похоже, был за главного.
– Слушайте, вы! – Я преднамеренно изобразил возмущение. – Я не собирался оставаться, меня Сашка просил только приехать и уехать…
– Уедешь, – пообещал охранник. – Когда руководство тебе разрешит.
– Успокоить его, Николай Георгиевич? – поинтересовался тот, который вывел Свету.
«Ха, так там на балконе – главный Калабановский подручный!» сообразил я.
– Не волнуйся, Сафрон, – посоветовал Николай и многозначительно добавили: – Лучше иди, займись делом. А ты, девушка, садись и уезжай поскорее!
– Поезжай, Света, – попросил Александр. – Поезжай!
Света провела ладонью по глазам и села в машину, заурчал мотор. Саша помахал ей рукой.
– Иди, Сафрон, иди! – многозначительно повторил Николай, и охранник быстро нырнул в темноту двора. – А ты, Валера, обыщи их.
Он снова направил фонарь прямо на нас.
– Знамо дело, – сказал Валера беззлобно и даже как-то так добродушно, что мне стало немного жалко его.
– Будут сопротивляться – загаси их к чёртовой матери! – посоветовал Николай.
– Само собой, Николай Георгиевич, – подтвердил Валера также беззлобно. – Загасим и вырубим этих лохов, так что и не вякнут.
Мне уже нисколько не было его жалко. Валера оценил нас в луче фонаря и, следуя нормальной логике, начал с меня, как с самого опасного на вид из двоих. Он не попросил нас Сашей встать на колени или опереться руками о ворота, расставив ноги. Очевидно, наличие более старшего товарища с карабином, держащего нас под прицелом, придавало уверенность.
– С какой это стати вы будете нас обыскивать? – сказал я, чтобы чуть потянуть время и чтобы Сафон отошёл подальше за дом.
– Слушай, пальцы не гни, – мягко попросил Валера, – и не возникай, а то придётся разговаривать иначе.
– Хорошо, – сохраняя дурацкое возмущение в голосе, сказал я, – но вы делаете ба-альшую ошибку.
– Ещё и пугает, – хмыкнул Валера.
Так обычно ведут себя профессионалы, неумные самоуверенные профессионалы из кинофильмов.
Руки скользнули по моим бокам и сразу же наткнулись на охотничий нож под курткой.
– Опа, опа, опа! Смотрите-ка, босс, что с собой таскают, – весело и явно насмешливо проворковал Валера, а я не понял, «босс» – это всё-таки являлось званием или просто кличкой Николая. Хотя мне было наплевать: покойникам клички не нужны.
– Внимательнее посмотри, – приказали с балкона. – У них пистолет должен быть.
– Да нет у меня ничего бо-ольше! – крикнул я, делая ударение на слове «больше».
Это был сигнал Сомсу. Из чёрных кустов прямо напротив дома хлопнул резкий выстрел «сайги», и ту же второй.
Фонарь погас, упав вниз, стало темно. Тут же раздался мгновенно захлебнувшийся крик Валеры, которому Саша всадил контакты разрядника в шею.
Я совершенно автоматически дважды стукнул уже лежавшего на земле охранника ребром ладони по шее, чтобы успокоить надолго, и только после этого заметил, что это «профессионал», падая, прямо брюхом напоролся на мой нож, который продолжал держать в руке. Успокоился он, стало быть, конкретно.
Я вытащил из Валериной кобуры пистолет, после чего метнулся в палисадник под балконом, чтобы подобрать упавший карабин. Тело «босса» осталось висеть на перилах.
Сомс был уже рядом, он сунул мне две подобранные гильзы, перезарядил маленький магазин «сайги» и дышал, ожидая моих приказаний.
С противоположной стороны дома защёлкали выстрелы – звонкими хлопками ПМ и незнакомо – глуховато и с оттяжкой, очевидно, «глок». Оглушительно, от души, плюнул дуплетом обрез, зазвенело стекло.
– Саша! Ты лучше уйди! – прошипел я.
Он схватил меня за руку:
– Дай оружие!
– Не дури! Не хватало, тебя прихлопнут!
– Дай! Я никуда не уйду!
Спорить не было времени. Я отдал Сомсу карабин, а Сашке – его «сайгу».
За домом стреляли.
– Слушай, ради Светы! Беги туда, найди её в лесу! Если что – оружие у тебя есть. Вы в любом случае должны добраться до города, чтобы, если потребуется, сообщить о Калабанове!
– Я… – начал пререкаться он.
Бу-бух! Бах! Пок-пок! – гремели выстрелы за домом. Неожиданно ударила автоматная очередь.
– Всё! – заорал я. – Дуй к Свете – быстрее! Сомс, вперёд!
– Сколько в магазине? – быстро спросил спецназовец, который успел уже ощупать оружие.
– Вроде, десять, если был полный, – бросил я на бегу.
Приоткрыв калитку и увидев, что сразу за ней никого нет, мы бросились во двор. Из-за угла дома выбивалось яркое зарево, сейчас освещавшее гравиевую дорожку, кусты малины, забор участка и автомобиль Пименюка, который загнали сюда. Со слов Мишки я знал, что с другой стороны дома внутри дачного участка находится большой, на две машины, гараж, но он, видимо был занят, если «субару» поставили тут.
Мы подбежали к углу, и я на мгновение выглянул, пригнувшись почти до земли. Ярко светил прожектор, повешенный под козырьком крыши, заливая светом кусты и деревья сада. Наши ребята были где-то там и вели огонь из укрытий, а на дорожке, ведущей из сада к широкому крыльцу, неподвижно лежал капрал Тайхо с обрезом.
Всё это я увидел за долю секунды, пока высунул нос, и понял, почему десантники ещё не ворвались в дом: охранников было больше и они были лучше готовы к такому развитию событий, чем мы думали.
Калабанов также, понимая, что входная дверь, скрытая от дороги и выходящая в глухой сад – самое уязвимое место дома, укрепил крыльцо. Двое людей, один из которых был с автоматом, прятались за мешками с песком, наваленными перед ступеньками. Вдобавок, кто-то ещё был на веранде, и по звуку выстрела, прозвучавшему оттуда, можно было опознать ещё один карабин.
Одно было нам на руку: сбоку с нашей стороны крыльцо не было прикрыто мешками.
– Министр, прикройте меня, – прошептал Сомс, и, прежде чем я успел что-то сказать, далеко выпрыгнул из-за угла, перекувыркнувшись и начиная стрелять ещё в падении.
Мне ничего не оставалось делать, как тоже выставиться из-за укрытия насколько возможно, и почти не глядя, тоже открыть огонь в направлении крыльца, держа пистолет двумя руками.
Автоматная очередь хлестнула в нашу сторону, и на меня полетели щепки, выбитые из брёвен сруба. Я, прищурясь, в каком-то исступлении нажимал на курок. Раздавались ещё выстрелы.
Сухо щелкнул кожух ствола моего пистолета, и вдруг стало тихо, неожиданно тихо.
Несколько секунд я ещё судорожно сжимал обеими руками бесполезный сейчас ПМ, наставляя его в сторону крыльца, а потом посмотрел на Сомса. Он лежал ничком там, где его срезала автоматная очередь.
Честно говоря, я в этот момент не слишком думал о бедняге Сомсе: мне нужно было хоть какое-то оружие. Отшвырнув бесполезный ПМ, я быстро вынул из рук десантника карабин, озираясь на крыльцо.
Прожектор продолжал светить. «Чёрт, он только мешает», подумал я, вскидывая СКС.
В этот момент в кустах сада грохнул выстрел ружья и прожектор с треском лопнул, вниз посыпались стёкла. Стало темно, но, впрочем, не совсем: светила уцелевшая лампочка на веранде.
«Догадались!» с раздражением подумал я.
– Попой! – негромко позвал я условным паролем.
– Монарх! – отозвались из кустов.
Держа под прицелом распахнутую входную дверь, я осторожно подобрался к крыльцу и прилёг за мешками. Сквози открытые дверные створки я видел часть веранды и человека, лежавшего на полу навзничь.
Рядом со мной на землю плюхнулись сержант Берт и новенький, которого мы выдернули в реал вместо Мишки. Я, если честно, забыл его имя. Новенький сжимал в руках пистолет с отскочившим назад кожухом: как я понял, это он последним выстрелом разбил прожектор.
– Что сразу прожектор не отключили? – спросил я, переводя дыхание.
– Они его включили чуть позже, – ответил Берт. – А потом было не до этого – автоматчик не давал высунуться. Потом – патроны расстрелял. Сейчас вот Славик подобрал пистолет…
– А где… Дарук? – Странно, каким популярным Мишка сделал это имя на Попое.
– Убит, – проворчал сержант. – Его эта сука из автомата срезала. Первым Тайхо – он кинулся вперёд, пока тот менял магазин, но не успел.
– Ладно, чёрт, – сказал я. – Входим, что ли?
Сержант быстрым рывком прокинул тело вперёд и вытащил из рук убитого на крыльце автомат.
– Крыся Столозадая! – выругался он. – Пустой!
Однако, обшарив второго убитого, он всё-таки нашёл «макара» и одну обойму.
Мы осторожно вошли на веранду. Слева поднималась лестница на второй этаж, а прямо перед нами была тяжёлая на вид дверь, ведущая в помещения первого. Новенький десантник подобрал карабин убитого, отбросив пустой пистолет: своё пневморужьё он бросил ещё в кустах.
– Осмотри второй этаж, Славик! – скомандовал Берт.
– Есть! – десантник крадучись двинулся по лестнице,
– Господин Министр, прикроете его? – попросил Берт.
Я кивнул и присел у первой ступеньки, всматриваясь в темноту дверного проёма в конце лестницы.
Десантник поднялся уже почти до входа на второй этаж – шёл он крадучись, только чуть поскрипывали ступени лестницы.
Всё произошло очень быстро. Из темноты помещения на втором этаже, нависавшего над верандой первого, грохнуло несколько выстрелов подряд, и Славик, кувыркаясь, покатился вниз. Почти мгновенно сержант Берт, присев и широко расставив ноги, открыл огонь вверх через деревянный потолок, но тот, в кого он пытался попасть уже выскочил на верхнюю площадку лестницы.
– А, суки! Получите! – орал он, паля из двух пистолетов сразу.
Вообще, он сделал это тоже зря, поскольку тут же напоролся на мои пули. Не могу сказать, что я с готовностью стрелял в людей, но просто палец лежал на спусковом крючке, а карабин я держал наизготовку, и СКС стреляет почти как автомат.
У меня за спиной раздался резкий удар, и я понял, что кто-то пинком распахнул дверь на веранду. Почти в это же мгновение снова заговорил пистолет сержанта и ударила автоматная очередь.
Пули веером прошли над моей головой, а сержант рухнул, отброшенный несколькими, угодившими прямо ему в грудь.
Если бы автоматчик видел меня, он, безусловно, успел бы выстрелить первым. Но я находился от него за полуоткрытой дверью и вскинул карабин раньше. Он только медленно высовывал голову на веранду, когда я нажал на спусковой крючок.
Однако выстрела не последовало – магазин у меня был пуст.
Калабанов с оскаленными зубами уставился на меня, а вместе с ним мне в лоб смотрело дуло АКСУ.
Я невольно сжался, ожидая, что он выстрелит сразу, но Калабанов расплылся в зверской улыбке.
– Ага, сам Министр тут, – сказал он, сплёвывая на труп сержанта.
Он не видел меня в этом теле, но, видимо, слышал, как обращался ко мне Берт.
Я сидел на полу и смотрел на Калабанова. «Глупо, глупо, глупо», жужжало в голове. «Теперь – всё, абзац! Надо же, этот боров положил сержанта! Как глупо…»
Несколько секунда Калабанов смотрел на меня, тяжело дыша. Я заметил, что у него окровавлено плечо – видимо, пуля Берта всё-таки его зацепила.
– Брось карабин и вставай! – приказал Калабанов. – Пошли!
– Куда? – поинтересовался я, поднимаясь с пола.
– Вниз, – Калабанов мотнул головой. – Ты номера счетов знаешь. Перегонишь деньги, а потом этого козла Мишку Беркутова вытащишь сюда.
– Куда это сюда? – искренне удивился я. – В чьё тело? Есть кто-то живой? Или в тебя, что ли? Если так, то с удовольствием…
Калабанов с резкостью, неожиданной для грузного мужчины, вскинул ногу и, скакнув, пнул меня в живот. Хотя удар достал меня уже на излёте, я отлетел и упал, больно ударившись спиной и копчиком о ступени лестницы.
– В тебя, сука! – закричал он. – Быстрее, тварь! Мне уже терять нечего. Я бы и тебя пришил, но этот пидар мне важнее. Мне всё равно в бега, а с ним поквитаюсь.
– Вот сам и вытаскивай, – предложил я, кривясь от боли.
Калабанов снова пнул меня, попав в колено так, что там, как будто что даже хрустнуло.
– Времени нет с тобой разбираться, хочешь жить, падла? Но для начала, если сейчас же не побежишь, я начну тебе что-нибудь отстреливать…
Он вскинул автомат и сделал шаг, выбирая удобную точку для выстрела. При этом он оказался в проёме двери на крыльцо.
«Б'ах!» – грохнуло со двора, и голова Калабанова по дурацки дёрнулась. В виске у него образовалась довольно аккуратная дырочка, из которой фонтанчиком ударила тёмная кровь. Колени Виктора Петровича подогнулись, и он упал, где стоял, заваливаясь назад.
Я полулежал на лестнице и дико смотрел на труп Калабанова.
В дверь с крыльца просунулась голова Саши со своей «сайгой» наперевес.
– Ты откуда? – только и выдохнул я.
– Светка, дура, к счастью, вернулась с полдороги, – нелогично затараторил он. – Я её перед съездом к дому в машине оставил, а сам сюда.
Саша был очень бледен.
– Я же тебе говорил – уехать, – сказал я, пытаясь встать и морщась от боли в колене и копчике.
Саша смотрел на меня круглыми глазами, и его начало мелко трясти. Только тут я обратил внимание, что руки у него почему-то в грязи.
– Он хотел тебя убить… – пробормотал он.
– Да, вполне вероятно, – Я с сарказмом выругался, и сделал шаг, припадая на одну ногу, пытаясь переступить через тело Калабанова. – Тут уже стольких поубивали. Давай-ка уносить ноги.
– Надо же забрать диски с программой и шлем… – начал Саша, но его перебил голос из-за спины.
– Да, ваш друг прав, но торопитесь!
Я вскинул голову, а Саша резко обернулся, выставляя вперёд «сайгу».
Посреди веранды стоял мужчина в каком-то подобии спортивного, как мне показалось, костюма. Мужчина поднял пустые руки, демонстрируя, что безоружен.
– Поторапливайтесь! – повторил он. – Заберите все компакты, и включите форматирование жёстких дисков. И лучше подожгите дом. Кроме того, в дальней комнате под кроватью – тайник. Заберите там сумки, вам они пригодятся, а я пошёл.
– Стойте! – крикнул Саша. – Вы кто такой?
Незнакомец помахал пальцами поднятой правой руки – и исчез!
– Ты что-нибудь понял? – ошарашено спросил Саша.
– В основном только то, что надо поторапливаться, – сказал я. – Давай, ты займись компьютерами, а я посмотрю, что это за тайник.
В коридоре, откуда выскочил Калабанов, лежал мужчина в явно дорогом костюме. Рядом валялся пистолет ТТ. Очевидно, он стоял за спиной Калабанова, и пуля сержанта Берта, миновав Виктора Петровича, попал ему прямо в лоб. Малоприятное зрелище – девять миллиметров, попавшие в лоб с близкого расстояния.
– Пименюк! – почему-то с удивлением выдохнул Саша.
– Ты его знаешь, что ли? – спросил я, подбирая на всякий случай заряженный пистолет.
– Да, в политехе видел…
– Что ж, одним корифеем программирования в России меньше, – только и молвил я. – Пошли!
Саша бросился к люку в подвал, который, как нам описал Мишка находился в комнате справа по коридору на первом этаже, а я поковылял в дальнюю.
Там за кроватью я, действительно, нашёл тайник, в котором покоились две сумки. Одна была мне известная, а вторая существенно побольше, и тоже набитая заморскими деньгами.
Я вытащил сумки в коридор и заглянул в подвал, где горел яркий свет. Прихрамывая, я всё-таки спустился по лестнице вниз.
Этого помещения явно не было при прежнем хозяине-профессоре. Как только Калабанов умудрился выкопать такую нору под уже построенным домом, да так, что никто, я уверен, ничего не заметил со стороны? Хотя, конечно, деньги делают всё.
Подвал имел площадь метров тридцать. Там стояло несколько столов и два компьютера. Кроме того, один стол был полностью завален разными радиодеталями, среди которых валялись два шлема, наподобие нашего, с которым явно пытались что-то делать. А наш шлем лежал перед одним из компьютеров.
И ещё в подвале в крови лежали два трупа – очевидно, это были программисты и, судя по всему, их пристрелил Калабанов. Зачем – мне было некогда гадать. Скорее всего, чтобы не оставалось свидетелей. Что ж, Виктор Петрович только упростил нам задачу, прости господи, а то я бы не знал, что с этими парнями делать.
Саша уже почти закончил и сейчас возился с «винтом» последней машины.
– Вон диски! – кивнул он на стопку «компашек» на столе.
– Наши-то тут?
– Да, но на всякий случай я собрал всё, что было.
– Давай кончай и уходим.
Я осмотрелся и, подобрав валявшуюся в углу объёмистую сумку, запихнул в неё шлем-преобразователь и диски. Тут же в углу комнаты я заметил двадцатилитровую канистру. Интересно, а это зачем?
Открыв крышку, я почувствовал резкий запах бензина – Калабанов, видимо, хотел быть готовым основательно заметать следы. Ну, что ж, нам следы тоже были не нужны, да и этот незнакомый дядя посоветовал.
– Забери там ещё сумки, – сказал я Саше, – и заводи машину. А я сейчас.
Я обильно полил подвал бензином, и, ковыляя по крутой лестнице, вылез наверх. Здесь я вылил остатки из канистры, постаравшись расплескать как можно больше на стены.
Оторвав кусок от валявшейся на какой-то тумбочке газеты, я скрутил жгут и вышел на крыльцо, куда протянул по полу тонкую ниточку бензина.
На секунду я остановился и взглянул на часы. Боже мой, с момента, когда я это сделал последний раз у калитки прошло всего двадцать восемь минут! Невероятно!
Ноги разъезжались на стреляных гильзах и я невольно отпихнул их. В свете с веранды покатилась одна красная и длинная. Я нагнулся и сунул его в карман к тем двум, что отдал мне Сомс – чёрт, чуть не забыл про неё!
Я в последний раз посмотрел на тело, в котором пребывал сержант Берт, на смутно видимый на дорожке перед крыльцом второй труп десантника и вздохнул. Простите меня, ребята, те и эти! Эти выполнили свой долг перед виртуальной, но всё же страной, которой они служили, а те… Надеюсь, им понравится служба на новом месте. Я постараюсь, чтобы им было там неплохо.
Прости меня, добротная профессорская дача, но лучше бы ты никогда не попадала в собственность к таким, как Калабанов, увы…
Я вздохнул, щёлкнул зажигалкой и бросил маленький бумажный факел в лужицу бензина. Пламя радостно фыркнуло и побежало вглубь дома по дорожке, которую ему указал я.
