Глава 18.doc: «Перед бурей»
Произошло то, что Мишка считал невероятным: Николай «расколол» его.
То ли Мишка сделал слишком много чего-то «не так», например, слишком профессионально заговорил с программистами, совершил невозможное по тем «понятиям», по которым жил Калабанов, взяв деньги, предназначавшиеся явно не для того, чтобы их увезти куда-то, куда не знал Николай, но факт оставался фактом.
Выяснилось, что сегодня днём Николай с двумя подручными вдруг неожиданно брызнули Мишке-Калабанову в лицо какой-то гадостью, скрутили его и в полубессознательном состоянии приволокли на квартиру к Саше, предварительно удостоверившись, что он и Света находятся там.
Николай потребовал вернуть «их Петровича». Когда Мишка стал орать, что он, де, Калабанов и есть, и что он им покажет, кузькину мать, Николай усмехнулся и задал несколько вопросов, на которые Мишка, естественно, ответить не смог.
Николай, безусловно, не был посвящён Калабановым во все подробности «обмена разумов», но как понял Мишка, сам Калабанов, видимо, чего-то опасаясь, наказал своему подручному, что если тот заметит странности в поведении своего босса, то должен немедленно скрутить его и тащить на квартиру к Александру Щербакову, из которого любыми путями выбить признание о том, что случилось.
– Он даже сказал этому Николаю такую фразу: «обеспечить возвращение мозгов Калабанова на место», – зло усмехаясь процедил Мишка.
У меня с губ чуть, было, не сорвались упрёки в Мишкиной самонадеянности, но я прикусил язык – смысла сейчас кого-то обвинять не было. Тем не менее, выходило, что Калабанов был, всё-таки, не такой идиот, а Мишку подвела старая истина: «Не считай врага намного дурнее себя самого».
Когда сам Мишка, как ни был плох под воздействием газа, которым его облили, категорически отказался что-то объяснять, Николай и двое «быков» содрали одежду со Светы и заявили, что будут насиловать её до тех пор, пока Щербаков не сделает то, что требуют. Александру ничего не оставалось, как вернуть всё на свои места.
Оказавшийся в своём теле Калабанов, несмотря на слабость, избил Сашу, пытаясь узнать, на какие счета переведены деньги. Наше счастье было в том, что Саша действительно не знал номера счетов, так как всё сделал я. Саша сослался на то, что всё знают люди из витуала, а сам он может что-то узнать только от них.
Наше счастье, что Саша и Света догадались держать языки за зубами насчёт второй квартиры, а сам Калабанов об этом не догадывался.
Он, конечно, спросил насчёт сообщников, но, похоже, удовлетворился рассказом Саши о нанятых безработных. Что пришлось ему рассказать более или менее правдиво, так это про то, как он связался с покойными Беркутовыми, находящимися в виртуальном мире и как по их чертежам сделал преобразователь. Калабанов, побывав в гостях в кабинете для работы с врагами Престола, похоже, этому тоже поверил.
Для того, чтобы подтвердить свою готовность подчиняться приказам Калабанова, Саше, конечно, пришлось отдать сумку с наличными, хотя он благоразумно умолчал, что пистолет оттуда выложил. Калабанов про пистолет впопыхах не вспомнил или же он сам держал оружие не в сумке, а отдельно в том тайнике, откуда Мишка забрал эти сто двадцать пять тысяч.
Калабанов торопился в своё логово, поэтому, забрав Светлану, бандиты уехали, наказав Щербакову связаться с ними по ходу дела. Калабанов, естественно, забрал и шлем, так в сердцах саданув Сашу по голове, что тот потерял сознание.
Я сперва не совсем понял, почему Калабанов не заставил Сашу тут же потребовать от людей виртуального мира назвать номера счетов с его деньгами, но потом сообразил, что, видимо, заполучив шлем, который, как он полагал, имеется в единственном экземпляре, Калабанов посчитал, что, в любом случае, мир тот у него в руках.
Мы оказались в точке, откуда начинали, и даже гораздо хуже. Калабанов был теперь обо всём осведомлён, у него вдобавок имелся шлем-преобразователь с помощью которого он мог засылать людей в созданный Мишкой виртуал, вытаскивать оттуда кого-то и так далее. Конечно, даже его программистам потребуется время, чтобы разобраться во всём, поскольку Мишка внёс изменения в Программу и в сам преобразователь, но вряд ли время большое. Тем более что сегодня к Калабанову состоится визит такого корифея, как Пименюк.
Мишка, правда, тут же сменил все коды для входа в Программу через преобразователь, но бесконечно так продолжаться не могло. Времени у нас практически не оставалось – ещё немного, и Калабанов будет держать нас за горло, за наше виртуальное горло.
Меня заинтересовали несколько фактов, которые обнаружились пока мой друг был Калабановым. Например, то подозрение Мишки, что Калабанов собирался «выйти из игры» с теми преступными группировками, с которыми он был явно связан, и слинять заграницу.
Деньги, приготовленные в тайнике, похоже, были своего рода отступными для определённых лиц за эти действия – возможно, чтобы бывшие друзья-приятели не слишком искали Калабанова. Хотя, для такого дела сумма была явно маловато. Не исключено, что имелись ещё тайники, о которых Калабанов промолчал на допросе, а этот сдал, чтобы от него скорее отстали. Мы ведь не поверили бы, что у него вообще нет тайника с наличными, а так этими деньгами он заткнул нам глотку, можно сказать. Точнее, опустил руки Садиса.
Мишка отмахнулся и сказал, что сейчас уже неважно, есть ли ещё тайники или нет. Сейчас не до денег – главное, успеть разобраться с самим Калабановым.
Однако сказать это было куда проще, чем сделать, особенно теперь.
Пока Калабановым был Мишка, мы могли взять его тайную резиденцию без сучка, без задоринки. Для этого нам требовалось приехать туда вместе с фальшивым Калабановым под видом его знакомых, обезоружить ничего не ожидавшую охрану, и со всем разобраться. Что, собственно, мы и намеревались провернуть завтра вечером – это и штурмом-то нельзя было бы назвать.
Теперь нам предстоял настоящий штурм, да ещё при наличии внутри Калабановского гнезда заложницы.
На совещании в верхах, где снова присутствовали все, кроме Саши, которому приходилось оставаться в реале и периодически отвечать на звонки Калабанова, всячески изворачиваясь. Состояние бедного Щербакова трудно было себе представить: вляпался, помогая нам, в неприятности с такими людьми, как Калабанов, да ещё и невеста в лапах этих бандитов!
Однако, Сашка держался молодцом. Он понимал, что единственным гарантом неприкосновенности Светланы является миллион долларов, которых лишился Калабанов на своих секретных счетах. Вполне возможно, что так же, как и с наличными, таких счетов и денег на них у Калабанова было на самом деле больше. Но если деньги эти были у Калабанова приготовлены для безбедной жизни на Западе, он, безусловно, ими очень дорожил. Впрочем, кто же позволит у себя умыкнуть такую сумму в любом случае.
Александр заявил Калабанову, что даже если он выяснит номера счетов, куда мы перегнали деньги, скажет он их Калабанову только после освобождения Светы.
– Не нравится такой расклад – миллион свой не увидите, – заявил Саша. – Кроме того, я ещё подумаю о компенсации с вашей стороны.
Калабанов стал угрожать, Саша ответил, что сообщит отцу и родителям Светы о похищении.
Реакция Калабанова подтвердила наши подозрения, что он не хотел сильной шумихи, которая неизбежно случится, если в ситуацию включатся полковник МВД и крупный городской бизнесмен. Он неожиданно согласился.
– Обманешь, – проскрипел зубами Калабанов, – тебе и твоей девке не жить. Мне будет терять нечего, и тебя пришьют по любому, понял?
Мишка выступил и заявил, что штурм придётся предпринимать сегодня вечером, поскольку расклад такой, что в виду всех обстоятельств, времени просто нет. Самым главным тут было соображение визита Пименюка, и возможности полного овладения Калабанова техникой контроля над нашим виртуальным миром, а также судьба Светланы. Монарх, которому девушка явно понравилась, заявил, что за безопасность Светы он беспокоится не меньше, чем за весь мир.
Мы проведи ревизию наличного оружия, которого было до смешного мало. Если бы не Калабановский «глок», да тот ПМ, что добыл я у сутенёров, можно было бы сказать, что мы идём с голыми руками. Был, правда, ещё нелегальный Сашкин обрез с парой десятков патронов.
В беседе через электронную почту, Саша предложил взять его «сайгу». «Если я не вытащу Светку, мне будет всё равно, застукают меня на применении оружия или нет. А это всё-таки – карабин, всё-таки – полуавтомат. На тридцать-сорок метров эта штука бьёт вполне прилично».
– Я думаю, надо брать, – сказал Монарх. – Каждый ствол на счету.
Из людских ресурсов мы располагали четверыми спецназовцами, не считая тел, которыми пользовались я и Мишка. Было предложено, чтобы вместо него и меня группе придали ещё двоих специально обученных солдат-десантников.
– От этого будет больше толку, – заявил фон Анвар. – Кроме того, мы по-прежнему не можем игнорировать вопрос безопасности Советника Беркутова.
– Да, – кивнул Монарх, – скорее всего – да! Так и необходимо сделать.
– Ваше Величество! – вмешался я. – Относительно господина Советника – полностью согласен: им рисковать никак нельзя. Но там нужен человек, хорошо знающий обстановку, местность, общую ситуацию. Одного Александра будет мало. Я обязательно должен быть там!
– Ваше мнение? – Монарх посмотрел на фон Анвара.
– При всём моём уважении к господину Министру Науки – он не солдат, – возразил начальник Службы ГБ. – А в ситуации, когда мы больше не имеем времени, чтобы найти дополнительных людей, каждый человек дорог. Спецназовец, который может пойти вместо нашего дорого Сергея, да простит он меня, – Галямов назвал меня по имени, явно подчёркивая своё расположение и дружбу, – будет стоить троих, таких, как он.
Я молчал. Это был верный довод, но только с одной стороны. До той же дачи Калабанова ещё нужно было доехать, а кто сядет за руль второй машины? Гвардеец Монарха, который никогда не ездил по земным дорогам? Нормальный водитель у нас был только один – Саша.
И, вообще, мало ли какая ситуация может возникнуть!
– Что скажешь? – Монарх барабанил пальцами по столу и смотрел на меня.
– Только то, что я должен быть там! – твёрдо повторил я, излагая свои немногочисленные, но вполне обоснованные возражения.
– А я и только я грамотно разберусь, что там делали программисты, после чего мы сможем всё уничтожить, – заявил Мишка.
– А ты разве ещё не во всём разобрался? – сказал я. – Уничтожить мы всё сможем и без вашего участия, господин Советник, ломать, знаете ли, не строить! Если уж мы доберёмся до того, чтобы что-то там ломать…
– Вот именно, – покачал головой фон Анвар.
Понятно, что последнее слово в такой ситуации, как, впрочем, и в другой, должно было оставаться за Монархом.
– Значит так, – Колот Винов поднял руку, и мы уставились на него. – Послушаем, подробно, что предлагает Министр Батурин.
Было ясно, что он не может дать сформировать окончательный план Мишке по определённым причинам, а фон Анвар, хоть и являлся профессионалом, но не знал обстановки в деталях, да и вообще мало чего знал о мире Земли.
Я встал и прокашлялся. Странное это дело: судьба мира Монарха, да, возможно, и моего бывшего мира зависела, по большому счёту, от того, что смогу сейчас предложить я. Ведь никто не мог сказать, какие последствия имело бы широкая огласка Мишкиного изобретения на Земле в настоящее время.
Удивительно, но в тот момент какого-то «груза ответственности» я не чувствовал. Может быть, потому, что и предлагать-то, особо, было нечего.
– В общем, предложение такое, – сказал я, массируя щёку, словно у меня болели зубы.
В голове была какая-то холодная ясность и пустота, и, что поразительно, страха – никакого. Возможно, я уже преступил какую-то черту в сознании, когда понял, что я сам, фактически, не что иное, как такое вот «сознание», существующее само по себе.
Хотя, нет, тут я, конечно, преувеличивал: никак не «само по себе». Сознание моё (а, значит, и я сам), тоже было вполне смертным! Хлопни меня кто-нибудь, пока я нахожусь в реале, хоть и в чужом теле, я перестану существовать. То же самое было и в мире Монарха, если бы меня, не имеющего своего аналога в реальном мире, убили бы там: я бы умер вполне реально.
Интересно, всё-таки, а куда подевается моё сознание, моя душа, в таком случае? А если бы мы ликвидировали Калабанова, пока в его реальном теле находился Мишка – куда бы делась душа депутата-бандита?
Все в ожидании смотрели на меня.
В ушах почему-то звучала старинная песня Владимира Высоцкого:
«Был побег на рывок,
Наглый, глупый, дневной.
Вологодского – в бок, и – вперёд головой!…»
У нас был не побег – мы собирались бежать, так сказать, в другую сторону, да и не днём, а поздним вечером, ночью, фактически. Но всё-таки, чтобы было от сюжета этой песни: «…И вперёд головой…».
Я тряхнул этой самой головой, собираясь с мыслями. Хотя я думал над планом с самого первого момента, когда прочитал экстренное послание Мишки, особо тут ничего не придумаешь.
Сегодня утром я, взяв сержанта Берта и трёх спецназовцев, на Светиной машине проехал мимо дачи Калабанова. Помимо того, что Мишка обрисовал схему участка, мы внимательно осмотрели местность вокруг, и теперь все более или менее представляли обстановку. Кроме того, я прикупил сегодня в соответствующих магазинах дополнительно ещё электрошок и пневматическое подводное ружьё, рассчитанное на десять выстрелом. Какого-то оружия мне не удалось достать, но в одном таком заведении мне всё же продали из-под полы ещё одну обойму к «макарову».
Тут, безусловно, мог помочь только совершенно наглый бросок. На рывок.
Сил и средств у нас было, конечно, маловато, но, с другой стороны, секретность, которой сам Калабанов окружил свою тайную резиденцию и свою собственную затею, была нам на руку.
– Значит, так…, – повторил я слова Монарха. – План, фактически, один, но тут могут быть некоторые вариации…
Моё примитивное предложение сводилось в общих чертах к следующему.
Программист Пименюк должен был приехать в районе восьми вечера – в это время года уже спустятся довольно густые сумерки.
Примерно в половине восьмого Саша должен звонить Калабанову и выдвигать определённые условия. Согласно этим условиям, Саша готов сообщить номера счетов, куда ушли деньги, но Свету однозначно должны отпустить до этого.
Саша приезжает за Светой, Калабанов отпускает её, и та уезжает на Сашиной машине с его другом, в роли которого должен был выступать я, а в качестве заложника остаётся Саша. Из дома Калабанова он связывается со своими сообщниками, кто и назовёт номера счетов. Калабанов сможет тут же всё проверить через Сеть.
Саша должен категорически настаивать, что приедет он сразу после звонка, уповая на то, что Света дорога ему и ждать он не собирается. В противном случае, если Калабанов не хочет закончить всё полюбовно и получить назад свой миллион, им займутся: отец Саши уже в курсе событий, и только просьба сын удерживает пока полковника от привлечения соответствующих органов. Если Калабанов отпустит Свету по добру, по здорову – всё будет тихо.
Чтобы придать уверенность в правдивости этого условия в глазах Калабанова, Саша требует компенсацию в двести тысяч. Если совершенно не просить денег «за моральный ущерб», у такой личности, как Виктор Петрович обязательно возникнут сомнения, особенно, когда условия ему ставит кто-то, кто о его деньгах знает. Денежная компенсация будет служить и как бы гарантией, что к Калабанову не будет претензий после, на что Саша готов написать ему расписку, в случае чего, таким образом, подставляя и себя под возможные неприятности с законом.
Такой подход мог оказаться эффективным именно из-за своей очевидной наглости и примитивности.
Собственно, сигналом к началу операции должен был стать приезд Пименюка, а дальше…
Меня выслушали очень внимательно. Мишка, скептически поглядывавший в течение всего моего изложения, к концу стал задумчиво жевать губами.
– А что, – сказал он, когда я замолчал, ожидая комментариев, – вот мысль о компенсации в двести тысяч долларов выведет Калабанова из себя, но одновременно это, действительно, может придать в его глазах правдивость требованиям. Он будет в бешенстве, что на нём ещё хотят заработать, но воспримет это как выражение естественных, по его мнению, стремлений.
– В общем-то, план неплох, – согласился фон Анвар. – Я оцениваю всё немного с других позиций, но, пожалуй, это единственный вариант действий, если только не предпринимать прямую атаку. Но для такого у нас мало сил, и, кроме того…
– Что это значит – прямая атака? – спросил Мишка.
– Ну, подъехать и просто взять дом штурмом.
– Во-первых, – сказал я, – не забывайте, что у них заложница, Светлана.
– Да, я это именно и хотел сказать, – кивнул Галямов.
– Но вы не учитываете ещё и другое! Дом крепок, продержаться в нём можно долго, нормальных штурмовых средств у нас нет, а активная пальба даже в той не очень густо населённой местности, привлечёт внимание. Не хватало нам, чтобы вмешались власти!
– Да я понимаю, – оправдывался фон Анвар. – Я же и говорю, что сил мало: для атаки противника, находящегося в укрытии нужны существенно превосходящие силы. Это известно: три к одному при прямом штурме.
– Значит, – подал голос Премьер, посмотрев на Монарха, а потом на всех нас, – план министра Батурина принимается?
Монарх покивал и уставился на Галямова.
– Ну, так каково же будет последнее слово начальника Службы Государственной Безопасности? – молвил он.
– Буду откровенен, – развёл руками фон Анвар. – Поскольку у нас почти нет времени, вряд ли мы придумаем что-то более эффективное. Нужно молиться за удачу, конечно, но…
– Итак? – Монарх вскинул брови. – План принимается?
– Так точно! – вскочил фон Анвар, щёлкая каблуками. – Думаю, можно отрабатывать детали…
Ровно в семь вечера я с основной группой спецназовцев в Светиной машине ждал приезда профессора Пименюка. Мы остановились на стоянке у конторы лесопильного заводика на въезде в посёлок. Пересесть к Сашке я должен был позже.
Сам Александр, естественно собирался звонить Калабанову не из города, а отсюда же, благо в этом районе сотовая связь работала устойчиво. Поскольку Сашину машину Калабанов и тот же Николай знали, во избежание недоразумений её поставили пока в лесок с другой стороны тракта примерно в километре от нас. С Сашей пока находился ещё один спецназовец, поскольку шестеро довольно крупных мужиков в «десятку» не помещались.
С того места, где мы стояли, хорошо была видна дорога, а машину Пименюка благодаря Мишке мы знали – светило местного, да и не только местного программирования ездил на новой светлой «субару-легаси». По тракту, который проходил мимо дачи Калабанова, после постройки нового Южного шоссе от нашего города, движение стало совершенно ненасыщенным, так что вечером подобный автомобиль мы бы никак не могли пропустить.
Мы, естественно, не были уверены, что Калабанов не привлёк большее число охранников, но тут уж могли только гадать.
Мы сидели, курили, попивали минералку и почти не разговаривали. Всё было обсуждено и просчитано на словах и на бумаге, и даже балагур Сомс сосредоточенно молчал, понимая серьёзность момента, хотя полностью в суть происходящего ребят, конечно же, не посвящали.
Пименюк появился несколько раньше, чем мы рассчитывали. Уже в семь двадцать я увидел светлый универсал плавно и вальяжно двигающийся по тракту. Это был тот, кого мы ждали.
Саша тоже увидел его и, как и должно было быть, раньше нас. Когда я набрал номер Щербакова, телефон оказался занят – очевидно, Саша сразу же стал звонить Калабанову.
Номер был занят довольно долго, но я не был удивлён: вряд ли Калабанов согласился бы на Сашин «ультиматум» мгновенно. Я, правда, уже начал нервничать, но, наконец, запиликал звонок и у нас в машине, и к моему облегчению Саша сообщил, что пока всё идёт, как задумано.
Калабанов упирался (вполне возможно, он был недоволен накладкой с приездом Пименюка и не хотел, чтобы тот мог заметить что-то лишнее), но, в конце концов, согласился, сказав, что даст только сто тысяч. Саша возразил, и торг закончился на ста пятидесяти.
Несмотря на напряжённость момента, я одобрительно усмехнулся, оценив действия и игру Саши.
Не слишком удачно складывалось, что пока было ещё немного слишком светло, но мы отрабатывали и такой вариант – просто придётся подождать лишние полчаса, но зато ребятам можно будет ещё раз осмотреться ближе к месту действия.
Я завёл машину и выехал со стоянки. Мне пришлось подъехать к месту, где притаился Саша и забрать пятого десантника. Парню потребовалось свернуться калачиком в багажнике «десятки», но ехать было недалеко.
Дача Калабанова стояла справа от дороги. Сейчас в отличие от дневного времени, ставни на трёх окнах, выходивших на тракт, были закрыты.
Мы быстро проехали мимо, а когда дом скрылся за леском и изгибом шоссе, я остановил машину и выпустил парней. Отсюда они проберутся на исходные позиции – благо времени было достаточно, а навыков незаметного перемещения по местности, тем более, лесистой, им было не занимать.
Я подождал минут десять, развернулся и поехал туда, где ждал Саша. Спрятав машину в глубине того же леска, я пересел в «восьмёрку».
– Есть сигарета? – наконец подал голос Щербаков.
Я вытащил пачку лёгкого «Честерфилда» и протянул ему.
– Ты же покупал при мне!
– Выкурил, надо было взять ещё.
Я чуть не задал дурацкий вопрос «Нервничаешь?», но вовремя спохватился. Конечно, нервничает, и так всё ясно.
Некоторое время мы молча курили. На мрачноватую тишину влажного осеннего леса опускались сумерки, вот уже и полотно дороги, чуть просвечивавшее сквозь кустарник и молодую сосновую поросль, слилось с окружающим фоном. Отдельные деревья, особенно стоявшие подальше, начали растворяться в сизовато-серой дымке, словно тревога, обволакивавшей пространство совместно с нашими душами.
Я посмотрел на часы – девять минут девятого.
– Пора, Саша, время! – Я как раз условился с десантниками, что мы стартуем с этого места через десять минут после восьми. – Заводи мотор!
