Похоже, неспокойным городом станет Царское Село этой ночью, подумал Лесник. Всех свободных оперативников и аналитиков Северо-Западного филиала Юзеф поднимет по тревоге-ноль и стянет сюда – а занятым придётся бросить незаконченные дела, хотя бы до успеха оставался шаг… На хвост каждому подозреваемому сядет свора псов с мёртвой хваткой. Все интриги Капитула пойдут побоку, потому что появление тенятник такого уровня – ЧП, заставляющее забыть внутренние свары…

Лесник ошибался.

Весьма сильно ошибался. Выяснилось это на экспресс-совещании, состоявшемся после того, как они покинули морг. Три машины стояли треугольником на дальнем конце Колонистского парка – джип Юзефа, фольксваген-фургон, на котором вернулись командированные бойцы, и "нива" Лесника, пригнанная ими же (не сработавшую газовую ловушку парни демонтировали).

Бойцы в совещании не участвовали – доложили о проведённой с автомобильными ворами работе и с равнодушными лицами стояли поодаль. Счастливые… Привыкли не удивляться самым странным заданиям; привыкли, что начальство отмажет от любых конфликтов с законом – если только инструкции оного начальства беспрекословно исполняются.

– Расклад простой, – сказал Юзеф. – Кроме этих четверых, здесь у меня ещё семеро – такие же, на тенятника не послать… Плюс резерв на самый крайний случай – пять креатур. Три здешних, да двоих я подтянул из… издалека. Вот и все наличные силы. Других не будет.

Лесник молчал. Такого он не ждал. Юзеф продолжил:

– Поэтому сыграть надо филигранно. Ювелирно. Прежде чем что-то делать, стоит понять: с чем и с кем мы столкнулись в этом морге? Версии есть?

– Тенятник готовил обставу, – не задумываясь, сказал Лесник. Неведомого противника он именовал исключительно в мужском роде. – Возможно, хотел убить двух зайцев: чтобы мы перестали искать Радецки, а милиция – Мозговеда. Очевидно, планировал Иванова-Фагота на роль маньяка-расчленителя, а Крокодила – на роль жертвы. Синявская со своим осведомителем и особенно со своим звонком спутала ему все карты. Дальше пошёл сплошной экспромт. Камни в кусты. Попытка дать нам нескольких кандидатов в тенятники.

– Интересный подбор кандидатов. Странный… Насколько понял – все четыре голоса цитировали или перефразировали дневные разговоры с тобой?

Лесник кивнул. Этот действительно странный факт он сообщил Юзефу ещё в морге.

– Прилепить тебе к одежде "клопа" никак не могли – детекторы в машине живо бы завопили… Скорее кто-то ходил за тобой по пятам с направленным микрофоном и не засветился.

– Исключено, – сказал Лесник. – Второй разговор был в помещении без окон.

– Значит, наш "икс" присутствовал при обоих разговорах. Ты уверен, что в интернет-клубе за стенкой не сидела тенятница? Слух у неё наверняка не хуже твоего. Возможно даже лучше. Тогда вариант простой: она в морге пыталась нас зацепить – и попытка, кстати, оказалась не совсем уж безнадёжной… И говорила своим настоящим голосом. Ничего не вышло – тогда попробовала замутить воду. А потом пошла на прорыв.

– Тест Семаго-Ружича дал отрицательный результат, – напомнил Лесник.

– Тесты разрабатывались для известных нам видов… До сих пор известных. А если на этот раз – гипер? Настоящий, без дураков, гипер? Да ты не криви губы, знаю я, как вы это слово расшифровываете…

Полевые агенты, традиционно недолюбливающие и кабинетное начальство, и высоколобых теоретиков, расшифровывали этот термин как "гипотеза перебздевшего Ружича". На памяти Лесника трижды принимали новые виды тенятников за пресловутого "гипера" – в принципе неуязвимый конечный продукт эволюции этой боковой ветви сапиенсов… Всякий раз тревога оказывалась ложной – ничего особенного, просто какое-то ранее не встречавшееся свойство. Растворять браслеты наручников, например. Но и покойного Ружича тоже никто пока не опроверг. А именно – выдвинутый им тезис о том, что теневая эволюция имеет искусственное происхождение и ведёт к определённой цели. Теоретически вполне можно было ожидать появления существа, не растрачивающего огромные возможности по мелочам – но осознавшего некую цель. Предназначение. И развивающего свои способности до немыслимых пределов именно в свете этого предназначения.

Леснику не хотелось, чтобы таким существом оказалась Анна.

– Хватит дискуссий, – сказал Юзеф. – Поехали в змеиное гнездо. В берлогу Иванова-Фагота. Две самых реальных кандидатки в том же доме… Насколько я понял из рапорта, адреса и фамилии Пашика и Копыта ты не выяснил?

Лесник изобразил лицом осознание вины и готовность при первом удобном случае искупить и смыть кровью. Хотя упрёк был необоснованный: сделать большего за двадцать часов в одиночку не смог бы никто. Даже сам Юзеф. А эти фигуранты показались тогда совершенно случайными людьми…

Юзеф жестом подозвал двух бойцов. Коротко объяснил задачу. Бойцы не поняли. Юзеф заскрипел зубами и стал объяснять подробно, набросав схему на вырванном из блокнота листке. Бойцы погрузились в фургон и уехали. Увезли тела Фагота и Радецки на экспертизу.

– Дожили, – сказал Юзеф. – Где "пьяная дорога" на Питер – и то не знают. Только автоворишек потрошить и выучились… А у меня даже нет никого, чтобы посадить с ними рядом, отвести глаза ментам, если вдруг тормознут…

Юзеф был на редкость зол, и задавать ему сейчас вопросы не хотелось. Однако Лесник задал. Слишком много накопилось непонятного и никак не объяснимого рутинными склоками между высшим начальством. Лесник спросил:

– Скажите, Юзеф, что все-таки произошло? Почему мы одни?

Юзеф посмотрел на него нехорошо. Но ответил:

– Позавчера Капитул принял большинством голосов решение: всех тенятников уничтожать на месте. После короткого допроса. Любых. Даже латентных. Даже пребывающих в метафазе. Даже со спорными результатами теста.

Вот так. Решение Капитула – приказ. Приказы в Инквизиции выполняют беспрекословно. И быстро. Лесник представил, как зазубренные Дыевы ножи вонзаются в людей, не подозревающих, что они – латентные тенятники. Не догадывающихся, кем они могут стать. А могут и не стать – могут тихо-мирно прожить всю оставшуюся жизнь, лишь удивляя врачей быстро заживающими переломами…

Лесник хотел спросить, чем вызван этот беспрецедентный шаг. Должно было стрястись нечто небывалое… Но не спросил. Юзеф ответил то, что считал нужным ответить, и едва ли добавит ещё что-либо. Лесник сказал:

– А… мы?

– А мы это решение проигнорируем. Самым беспардонным образом. Наплюём на Капитул. Убивать не будем. По крайней мере, не сразу.

Он замолчал, исподлобья глядя на Лесника. Тот подумал, что надо высказать своё отношение к оплевыванию Капитула, развернуться и пойти отсюда. Подумал, что уйти далеко не удастся. Подумал про Анну.

– Я не собираюсь нарушать приказы Капитула, – сказал Лесник твёрдо. – Никаких документов, информирующих о подобном решении, до меня не доводили. А посему считаю необходимым соблюдение ранее полученных инструкций: при любой возможности брать тенятников живыми.

– И тенятниц… – добавил Юзеф с непонятным выражением.

Тельце обезглавленного ворона было ещё тёплым. Второй обитатель квартиры ясновидящей, тоже поначалу принятый за труп, приходить в себя не желал категорически. Здоровенный мужик в камуфляже мычал что-то невразумительное и опять проваливался в пучины беспамятства, откуда его снова настойчиво извлекал Юзеф. Результатом нескольких попыток вытряхнуть хоть что-то из весьма сотрясённого мозга стала скудная информация: некто вышиб дверь и с порога шандарахнул охранника; хозяйка на тот момент была дома. Все.

Судя по всему, ответственность за художества в морге Де Лануа нести не могла. Не укладывалась по времени.

– Убрать. Куда-нибудь в дальнюю комнату. К утру оклемается и ничего не вспомнит, – Юзеф прошёл в будуар, где заканчивал осмотр Лесник. Спросил коротко:

– Ну и?

– Похоже, наш утопленник вынырнул именно здесь, – ответил Лесник. – И имел крайне интересный разговор с Де Лануа…

Юзеф пощупал влажное сиденье табурета. Принюхался. Кивнул головой – водичка прудовая, не из-под крана. Лёгкий запах тины вполне уловим.

Лесник показал на низкий столик со столешницей из полированного гранита. Там лежали подобранные им остатки пучка высушенных растений.

– Омела.

– Омела, – согласился Юзеф. – Друидские штучки… Серп не нашёл?

Лесник молча покачал головой.

А Юзефа заинтересовал стол. Обер-инквизитор присел на другой, сухой табурет (шедевр стиля ампир жалобно затрещал, но выдержал), закрыл глаза, осторожно водил кончиками пальцев по полированному камню. И выдал вердикт:

– Столик, сдаётся мне, использовали по назначению. По прямому…

Лесник сначала не понял. Потом понял – и не поверил. Друидское гадание по внутренностям – это не безобидные забавы гаруспиков с потрохами и мозгами жертвенных животных. Тут нужны людские кишки, и абсолютно свежие, такими в анатомичке не разживёшься…

Похоже, сомнения отразились у него на лице. Потому что Юзеф спросил:

– Насколько я помню, некоторые предсказания этой ведуньи сбывались весьма точно? Ты уверен, что она действительно имела источники в высоких сферах, а не…

Вместо окончания фразы он изобразил характерную пантомиму – словно разрезал вдоль что-то длинное и извилистое. Лесник ответить не успел, вошёл один из помощников Юзефа – долговязый, белобрысый, веснушчатый.

– Вот, нашли… Странный инструментарий.

– Молодцы. Положи на стол, Гера. И продолжайте. Все хоть чуть подозрительное – сюда.

В кожаном футляре с золотым тиснением лежали ножи – семь клинков разных размеров. Клинки были каменные, с неровными сколами. Но режущие кромки во вполне рабочем состоянии. Острые. При помощи именно таких ножей древние кельты гадали на дымящихся, только что выпущенных внутренностях пленников.

– Странно, – сказал Лесник. – Что-то многовато получается убийц-расчленителей в отдельно взятом доме…

В квартире Фагота (вернее – в двух смежных квартирах) сейчас работала другая тройка бойцов. Вполне возможно, что они найдут там ещё много интересного, но главное инквизиторы уже знали: под псевдонимом Мозговед скрывался музыкант. Оставленная на виду кассета и содержимое холодильника сомнений не оставляли. И в его квартире с большой вероятностью убили и расчленили Радецки. По крайней мере залитая кровью ванна и вещи Крокодила заставляли думать именно так. Теперь вот Де Лануа, раскуроченная дверь которой сразу привлекла внимание… Впрочем, визит к гадалке они так или иначе бы нанесли.

– Многое на этот дом указывает, – гнул своё Лесник. – По какой тропинке я ни шёл – везде знаки с жирными стрелками, направленными именно сюда. На Де Лануа. Или на Фагота. Или на Анну. Или на всех троих. А на деле получается что? Мёртвого Фагота готовили на роль козла отпущения, и только наше появление в морге помешало закончить обставу. Де Лануа, возможно, тоже мертва. В любом случае, очевидно, что спектакль в морге – не её рук дело.

– А вот здесь как раз ничего не очевидно. Вполне могла внушить охраннику, что безвылазно сидит в квартире, – и уйти. Затем, вернувшись, выломать дверь и шарахнуть его по башке – исключительно для отвода глаз. Тенятница ещё в мертвецкой должна была сообразить, что мы ей не по зубам и с хвоста её так просто не слезем. И быстренько изобразила из себя очередную жертву.

Лесник не сбился на обсуждение этой версии. Продолжил излагать свою:

– Далее: Анна, попавшая под подозрение исключительно из-за рапорта Радецки. Не знаю про здешнего охранника, но я вечер провёл не с галлофантомом, это точно. А Синявская получила на автоответчик сообщение о подозрительной возне в морге, когда мы возвращались с арт-ярмарки. Так почему в комбинации задействовали Анну? Вариант: исключительно из-за места жительства. Кому-то интересно, чтобы мы по уши увязли в этом домике. Благо, тут столько интересного… А значительную часть этого интересного сфабриковать недолго. Некто увидел подходящий столик – и тут же блестящий экспромт. Долго ли поцарапать поверхность и подкинуть ножи? Чтобы наши мысли сразу повернулись на друидов – бросить на виду пучок омелы. А настоящий тенятник в стороне. И ещё: кто сказал, что во всей этой истории замешан один тенятник? А если два? Мы же настойчиво пытаемся запихать один икс во все уравнения…

– С Радецки и его рапортом история вообще тёмная, – ответил Юзеф. – А возню в морге могли начать и подручные тенятника. Что же касается версии о двух тенятниках, то я о ней думал. Но тогда стоит предположить и самое мрачное. Что их трое. Как тебе такой вариант? В свете последнего решения Капитула?

Трое.

Чёрная Троица…

Убить Чёрную Троицу. Исполнить пророчество апокалипсистов… Лесник поёжился. Он впервые до конца понял, почему Юзеф, не задумываясь, встал на путь раскола. Почему пошёл против остального Капитула. Уже после уничтожения апокалипсистов многие их предсказания сбылись. Если сбудется и это, если все идёт как предсказано, – то на часах без одной двенадцать. Последнего дня…

– Ладно, – сказал Юзеф. – Не забивай голову. А то начнёшь видеть повсюду Тёмного Мессию… Пошли лучше пообщаемся с девицей Черноивановой.

Обер-инквизитор встал… Нет, попытался встать… Служивший ему сиденьем не то табурет, не то пуфик оказался гнусной подделкой под старину – и рассыпался на куски, явив миру, что был изготовлен не из морёного ореха, а из ламинированной ДСП.

– Тьфу ты, понаставили бутафории… – только и сказал Юзеф.

Звонить или стучать они не стали.

Люди по-разному относятся к звонкам и стукам в свою квартиру в три часа ночи. Некоторые – резко отрицательно. Начинают набирать "02" или делают другие глупости. Пытаются улизнуть в окно, а то и открывают стрельбу сквозь деревянную дверь… Всякое бывает.

Лесник стрельбы из-за двери не ожидал, хоть и встал по въевшейся привычке так, чтобы не зацепила шальная пуля. Ночной визит к Анне его не то чтобы коробил, но… Сейчас Лесник бы предпочёл быть не здесь. Где-нибудь в другом месте. Гнаться за тенятником по ночной улице. Или мёрзнуть в засаде, поджидая вышедшего на охоту ликантропа. Или… Но он был здесь. Потому что был солдатом Инквизиции.

Веснушчатый Гера оглядел петли, замки, задумчиво почесал белобрысый затылок. Показал жестом – надо вышибать, все равно бесшумно не вскроешь. Лесник тоже склонился над замком, посмотрел, подсвечивая тоненьким лучом фонарика. Действительно, замок старый, мощный и нестандартный. Взломщик-профессионал, надо думать, не спасовал бы и перед этим раритетом – но они были, по большому счёту, дилетантами, обученными открывать несколько десятков наиболее распространённых систем…

Они с Герой отошли подальше от двери, примерились.

– Не надо, – сказал Юзеф. Очень тихо сказал, за пределами слышимого обычным человеческим ухом. Лесник услышал.

– Прислушайся внимательно. Может и не стоит интерьеры крушить, – кивнул обер-инквизитор на дверь. – А то у меня слух не тот, что раньше… Годы.

В последней фразе была доля кокетства. Но Лесник знал, что его слух действительно тоньше, чем у Юзефа.

Он приник ухом к замочной скважине. Замер, сосредотачиваясь. Юзеф повлёк бойца на первый этаж, чтобы исключить помехи от их дыхания и сердцебиения…

Сначала зрение – не просто закрыть глаза, но напрочь отключить зрительные нервы, даже с опущенными веками качающие в мозг информацию – неясные и смутные фантомные пятна. Готово. Лесник ослеп. Теперь – обоняние. Исчезли все запахи – начиная от дикого коктейля ароматов цветущих на улице растений и заканчивая запахом, идущим из кармана, скрывавшего револьвер, – запахом сгоревшего пороха и оружейной смазки. Он не чуял ничего. Отключать осязание значительно сложнее, но Лесник сделал это – и не чувствовал ни подпиравшей его плечо двери, ни сопротивлявшегося подошвам пола… Вкус исчез сам собой, не пришлось даже напрягаться… С собственным телом пришлось труднее, его части упрямо желали сигнализировать мозгу, что они есть и с ними все в порядке. Лесник отключил органы – один за одним, как хозяин выключает свет в комнатах опустевшей квартиры… Не стало ничего. В пустоте висел одинокий мозг и воспринимал сигналы от напряжённой, изощрённо-чувствительной барабанной перепонки. Лесник перестал дышать. Он слышал все, но привычно отделял ненужное: звуки с улицы и звуки собственного организма, тихие скрипы-шорохи старого дома и странные гулы, поднимающиеся из земных глубин. Осталось только то, что доносилось из-за деревянной двери…

– Пусто, – доложил он вполголоса, спускаясь по лестнице. – Никого. Холодильник, часы. Электросчётчик. Что-то ещё электрическое, возможно – ментовская сигнализация. Паркет очень старый – сам собой потрескивает. И все…

– Не судьба, – сказал Юзеф. – Гера, останешься здесь, в подъезде. Приглядывай за дверью. Если что – в драку сам не лезь, немедленно докладывай.

Долговязый Гера кивнул и, не откладывая, забился в закуток на первом этаже, заваленный каким-то ненужным хламом. Недолго повозился и стал совершенно незаметным. Чем-чем, а приёмами маскировки парни Юзе-фа владели хорошо. Обер-инквизитор удовлетворённо кивнул:

– Через два часа пришлю смену. Пошли, Лесник…

Они вернулись в соседний подъезд, в квартиру Фагота. Там продолжался обыск, давший кое-какие результаты. Весьма интересные.

– Дело проясняется, – сказал Юзеф спустя час. – По крайней мере с этим Фаготом. Не наш клиент. Случай для учебника судебной сексологии. Целый букет садистских девиаций: и некрофилия, и бертранизм, и некросадизм, и – на закуску – некрофагия. Сиречь сексуальное людоедство… Да ещё, надо думать, и садовуайеризм – не на Каннский же фестиваль он снимал свои игрища…

Лесник сидел мрачнее тучи. Лицезрение обнаруженных в квартире рок-музыканта аксессуаров и ускоренный просмотр двухчасового видеофильма, запечатлевшего страшную смерть и не менее страшную посмертную судьбу Тани Комаровой, – вызвали у Лесника простое человеческое желание: пообщаться с Фаготом в спокойной обстановке. В укромном подвальчике с хорошей звукоизоляцией. Пусть даже и без подходящего инструментария, пусть даже с голыми руками… Желание было неосуществимо – ввиду смерти музыканта. И Леснику – не совсем, впрочем, логично, – хотелось добраться до убийцы Фагота, подарившего тому лёгкую смерть…

Юзеф на своём веку крови повидал куда больше. И беспощадная логика ему никогда не изменяла. Леснику обер-инквизитор не сказал ничего, но в результатах обыска его зацепил лишь один ключевой момент. Ключевой в полном смысле слова – на связке, найденной среди вещей Крокодила, оказались два ключа от машины. Плюс два от квартиры. И все. Ещё одного – маленького, нестандартной формы – не было. Ключа от персика.

– Однако кое-что имеет отношение и к нашим делам, – продолжал обер-инквизитор. – Ты отметил два фрагмента записи? Он аккуратненько вскрыл череп и изъял содержимое. Отложил в сторону. Потом точно так же поступил с брюшной полостью. И все извлечённое никак дальше не использовал. Выводы?

– Приготовил для клиентов? – с надеждой спросил Лесник. Перспектива встречи с покупателями кровавого товара моментально вывела его из прострации.

– Точно так. И одна клиентка – Де Лануа. Но вот мозги… Должен быть как минимум ещё один заказчик. Настоящий Мозговед. Тенятник. Далее. Съёмки велись двумя скрытыми в стенах камерами, в автоматическом режиме. Одну из них грубо выковыряли из стены – совсем недавно. В квартире следы обыска, которые даже не удосужились замаскировать. Кассета осталась одна. А видеотека у музыканта должна быть куда обширнее. Плюс не слишком дружественный визит к ясновидящей… Зачем к ней заявился наш "икс"? Не за кассетами ли, на которых запечатлён и он? Принимающим свежий товар? Твоё мнение?

Лесник не успел ничего ответить.

На улице – скрип тормозов, тут же – тяжёлый топот ног. Дверь распахнута с грохотом. Звуки короткой схватки. Истеричный вопль: "Всем лежать!! Мордой в пол!! Лежать, бля!" Топот быстро приближался к студии Фагота, где сидели инквизиторы. Юзеф нахмурился, Лесник нащупал в кармане "Сентинел".

Голос из коридора: "Вы бы там не дёргались, ребята… А то сами знаете, при попытке к сопротивлению…" Спокойный, уверенный голос, но нотка торжества прорывается.

Голос майора Канюченко.