Напоследок Порнову пришлось еще и грузчиком поработать: маленькая железная дверь в стене оказалась полузавалена объемными картонными коробками.

– Что-то это мало королевскую яхту напоминает, – сказал Порнов, кантуя очередной пузатый куб. – Скорее, плавучий склад какой-то.

– Говорю же, теперь это исследовательское судно, – Мич трудиться не пожелала; сославшись на усталость, стояла рядом и руководила. – Папа с мамой старенькие для таких прогулок стали; Лео все больше по галактике шныряет; я – сам понимаешь – персона нон грата. Одна Броу – пай-девочка, в науку подалась, в исследования; вот корабль ей и достался… Осторожней, упадет!

Там же лабораторное стекло; побьешь!

– Почем ты знаешь, что там внутри? – пропыхтел Порнов. – Открывала, что ли?

– Вон же на коробках нарисовано, – сказала Мич, – прямо перед твоим носом… Расколешь – шуму будет!

На коробках и впрямь были нарисованы всякие колбы – реторты; ронять столь звонкий материал точно не стоило.

Последнюю коробку Порнов просто отодвинул вбок; вход был свободен.

– От себя, – сказала Мич, когда он взялся за ручку двери.

Толстая дверца тяжело и плавно подалась вперед; пригибаясь, Порнов шагнул в новую комнату; Мич последовала за ним.

Здесь было значительно светлее; через шторку на иллюминаторе пробивалось несколько солнечных лучиков.

– Ну, как, номер «люкс» подходит? – спросила Мич с гордостью.

Порнов аж присвистнул; просторная комната поражала своим убранством даже при столь скудном освещении; дорогая мебель, картины в богатых рамах, некое подобие камина у противоположной стены.

– Не такое уж и запустение, – только и смог он сказать.

– Похоже, тут все же прибирались, – поняла его по-своему Мич. – И последний раз – совсем недавно: пыли почти нет. Все к лучшему – теперь неделю-другую никто не побеспокоит. Мы же будем осторожны и постараемся своего присутствия не выдавать…

– А есть что будем? – спросил Порнов, оглядываясь в поисках холодильника или шкафа с продуктами. – Неужели опять придется питательную жидкость из скафандра глотать; я пару раз попробовал – мне хватило; неделю я не выдержу.

– С едой у нас плохо, – Мич присела на корточки у низкой тумбочки и принялась шарить внутри. – Вряд ли что осталось…

Разве что консервы… Да и то сомневаюсь… Ух ты!

Она вытащила высокую узкую бутылку.

– Папино любимое, – сказала она, поворачивая этикетку к свету, – вековой выдержки вино; теперь уже даже больше. Хочешь попробовать?

– А как же, – с готовностью отозвался Порнов. – Для разгону – самое то; а чем продолжить, – у меня есть! – он потряс мешок. – На неделю этого, конечно, не хватит, но маленький пир с текилой и омарами устроить можно…

Тут он спохватился, расстегнул карман и вытащил наружу коробочку «скорой помощи».

– Совсем забыл! – воскликнул он, – у меня же тут питательной смеси на год вперед; правда, она вся в корку спеклась… Но свойств своих не потеряла… – он лукаво глянул на Мич и добавил, – даже, может быть, наоборот…

Про «новые свойства» он пока решил Мич не говорить, подождать развязки событий; Порнов плотским нюхом чуял, что она недалека.

– Сделаем так, – решила Мич, пересекая каюту наискось и открывая дверь; за ней оказалась еще одна комната, столь же просторная и богато убранная. – Эта каюта будет твоей, а та – моей. Располагайся, приводи себя в порядок; туалетная комната у нас с тобой одна, но вход у каждого свой; поэтому будь любезен стучать. А я немедленно займусь своей головой, надо убрать весь… как ты это назвал?

– Колтун, – стыдливо подсказал Порнов.

– Вот именно, колтун, – сказала Мич. – Надо будет поискать подходящий парик; помнится, где-то у меня здесь пара штук была.

Ну-ка, ну-ка…

Ко мне пока нельзя, – она устремилась внутрь своей комнаты.

Дверь хлопнула, щелкнул замок; Порнов остался один.

Прошелся взад-вперед, расстегивая застежки скафандра; только сейчас он сообразил поднять забрало шлема.

Воздух в каюте был свежий и напоенный сладковатым цветочным ароматом; ни затхлости, ни пыли в нем не чувствовалось; решив – «дышать можно», Порнов поволок с головы шлем; поставил его на ту же длинную тумбочку, присел рядом, заглянул внутрь и присвистнул:

«Живем!». Кроме вынутой Мич бутылки там скрывалось еще не меньше дюжины стеклянных сосудов; судя по богатству этикеток, по рисунку на крепко вбитых деревянных пробках, вино и впрямь было королевским.

У Порнова и без того было хорошее настроение; теперь же оно стало праздничным. Едва удержавшись от того, чтобы не отбить горлышко и не отпить, он поискал в тумбочке штопор; не нашел и, как был в расстегнутом скафандре и с бутылкой в руке, устремился к двери в смежную комнату.

– Нельзя! – строго сказала Мич, едва он только постучал по двери. – Сказано же!

– Мич, ты не знаешь, где я могу штопор найти? – виновато спросил Порнов; он знал, что ведет себя, как последний алкоголик, но ничего с собой поделать не мог.

– Ты же хотел душ? Иди в душ, – сказала Мич из-за двери. – Оставь бутылку на столе; я скоро освобожусь и все устрою.

Остановить разошедшегося Порнова было не так-то просто; оставив бутылку, он некоторое время размышлял, не стоит ли откупорить свою рукодельную флягу с кокосовой настойкой; пока думал, окончательно вылез из скафандра, сложил его, как мог, и засунул в пустой шкаф. После некоторой заминки туда же последовал и мешок. Никакой подходящей посуды – бокала, кубка или там граненого стакана – Порнов тоже не нашел; пить же из пластикового кулька ему расхотелось.

«Все же это не пиво, да и я уже не пацан», – решил он, нарыл в одном из шкафов махровое полотенце и направился в душевую.

Освещенная плафонами на потолке, та засияла мрамором пола и золотом кранов, белом пластиком огромной ванны и черной глазурью душевой кабинки. «Капитанская сауна на „Оклахоме“ и в подметки не годится», – определил Порнов, вылезая из трусов; в целях конспирации он решил на первых порах обойтись душем, но и этих тугих горячих струй ему хватило на первый раз с лихвой; вода вибрировала, свивалась в кнуты, ее кипящие пальцы вминали кожу; надеясь, что Мич его не слышит, Порнов даже начал что-то мурлыкать себе под нос; блаженство его было полным.

Думая помыться за пятнадцать минут, он застрял в душе на час; проторчал бы там и дольше, если бы в свою дверь не застучала Мич.

– Я же тебе жить в каюте велела, а не здесь, – сердито заметила она. – Вылезай давай; мне тоже хочется.

Порнов хотел было уточнить, чего именно ей хочется, и не желает ли дама присоединиться к нему; но, решив, что с рассерженной Мич лучше не шутить, послушно закрутил краны, выбрался из душевой и плотно притворил за собой дверь. Щелкнувший тут же за его спиной замок подсказал ему, что он все сделал правильно.

Отмякший и расслабленный Порнов нисколько не расстроился, намотал на бедра полотенце и блаженно бухнулся на стоящую у стены кровать.

– Горячая вода, душ… Цивилизация, – почти пропел он, потянувшись так, что кости хрустнули. – Что еще современному герою для счастья надо?

И тут же увидел ответ на свой вопрос.

То, что надо герою для полного счастья, стояло возле кровати на тумбочке; высокий и глубокий бокал был под завязку наполнен темным красным вином. Когда Порнов поднял бокал и увидел, как тяжело и плавно качнулось вино, он понял, насколько оно густое.

Штопор с накрученной пробкой лежал рядом с открытой бутылкой.

«Ай, что за девушка, – подумал Порнов, – открыла, налила…»

– Твое здоровье! – негромко сказал он, прислушиваясь, как плещется в душе Мич, и отсалютовал бокалом двери в душ; ноздри его жадно раздулись; он сделал глоток и закатил глаза; глоток за глотком опустошил бокал и опустил его на столик, хотел вновь наполнить, но не стал; решил дождаться, когда Мич закончит купаться.

– На брудершафт, – пришла ему в голову свежая мысль; Порнов не смог усидеть и зашагал по комнате. – Что же еще пить на брудершафт, как не такую прелесть? Что за вкус, что за букет…

Он скосил глаз на одинокий бокал; тут же поймал себя на желании отпить малюсенький глоточек; силой воли заставил себя отвернуться и думать о чем-то другом.

К его счастью, Мич решила процесс купания не растягивать; шум воды стих, хлопнула вторая дверь, за стеной прошлепали босые ноги.

– Ну, как вино? – спросила Мич, на секунду заглянув к нему. – Правда, вкусное?

– Не то слово! – восхитился Порнов, взял бокал, бутылку и двинулся к двери. – У меня есть предложение…

– Заходи, обсудим, – сказала Мич, исчезая в своей комнате.

Там царила темнота; иллюминаторы были плотно зашторены, свет потушен. «Интимный полумрак», – пришло на ум Порнову. Прямо по курсу он обнаружил широченную кровать.

Мич сидела в дальнем углу перед трюмо; что она там в такой темноте в зеркале видит, Порнов спрашивать не стал. Мич поправляла прическу, очевидно, парик; Порнову совсем не хотелось вторично наступить на грабли в такой интересный момент.

«Крепкое вино, однако», – подумал он; желание запустить руки под халат Мич и ощутить еще чуть влажные, горячие бедра ощущалось им совершенно явственно.

– Вкус просто потрясающий! – заявил он, опуская бутылку и бокалы на столик.

– Вообще-то, его положено с лимоном пить, – сказала Мич, крутя шиньон на голове вправо-влево. – Очень интересный результат получается…

Порнов хотел возразить, что и без лимона совсем неплохо, но не успел.

– Лимона, увы, я не нашла, – сказала Мич. – Но эта твоя плитка, она такая кислая оказалась; я попробовала – аж челюсть свело.

Порнов почувствовал себя дурно.

– Я бросила тебе половинку, – закончила Мич просто. – Правда, вкусно?

– Скоко, скоко? – чуя смертный час, просипел Порнов.

– Половинку, – ответила Мич, прекратив крутить парик. – Совсем ведь малюсенькая пластиночка. Что, много?!

– Е-мое; антидот, живее! – воскликнул Порнов и, видя, что Мич его не понимает, прямиком ринулся в туалет; сунул пальцы в рот, чтобы вызвать рвоту; не тут-то было – гортань уже онемела и ничего не чувствовала. Холод растекался по желудку и пищеводу; зато внизу живота вовсю полыхал сумасшедший огонь.

Проскочив через ванную, Порнов оказался у себя, метнулся к тумбочке и рассыпал по поверхности остатки пилюль; безнадежно покатал круглые капсулки, ничего подходящего не нашел; упал на свою кровать и попытался расслабиться.

Вышло с точностью до наоборот, тело стало жарким и твердым; везде, и особенно внизу; и если можно представить себе жажду путника в пустыне, то это было нечто похожее; никаких мыслей, кроме одной, в голове Порнова не осталось.

– Сама виновата! – объявил он, сел на постели и содрал с себя полотенце. – Я здесь не при чем; сама виновата!