Глава 5. Людской храм и запись в храмовой книге
Гектор понял, что сидит на мощеной дороге. Он завертел головой и вздрогнул – инквизитор в черных доспехах вальяжно прошествовал мимо, даже не заметив, мягко говоря, странного господина. Ибо магией Графа вервольф стал невидим.
Гектор огляделся. Солнечный зимний день нависал над столицей, которая с холма, где стоял храм, была видна как на ладони. Гектор видел кварталы, видел богатые дома и нищенские лачуги. Он видел и дворец, белокаменную громаду в два раза больше Черного замка, но ничем более не привлек он вервольфьего взгляда, и берлога была ему во сто крат милей.
Храм стоял на холме чуть поодаль от города, а у подножия холма расстилалась торговая площадь. Гектор чуть обернулся и увидел высокое белое здание за своей спиной, в дверь которого вошел седовласый инквизитор.
Гектор осторожно встал и медленно пошел к храму. План действий не созрел еще в его уме, главное было – проникнуть в храм.
Затаив дыхание, оборотень тихо прошмыгнул под прохладные своды. Длинный коридор провел его в Главный зал, и Гектор едва сдержал вздох удивления.
Ибо зал этот был высок настолько, что шесть шестидесятифутовых статуй помещались в нем, оставляя меж собой весьма порядочно свободного пространства. Пол в этом зале был точно покрыт позолотой и отражал все, но Гектор, как ни силился, не разглядел в нем своего лица.
Вместо этого он поднял взгляд на шестерых катарианских святых. Трое мужчин, три женщины в просторных одеяниях и с печатью скорби на лицах. И нечистый Гектор не мог выносить их взгляда, пронзительно честного, даже зная, что глядит не святой, а лишь его подобие. Статуи эти были, видимо, сделаны из чистейшего золота, а одежда их – Гектор вздрогнул – из серебра.
За спинами святых оборотень разглядел еще три двери, и пока он раздумывал, какую из них выбрать, из средней вышел инквизитор. Он думал, он один в этом зале, поэтому поднял глаза на статуи и, почтительно склонившись, забормотал молитву.
В его старых, морщинистых, но крепких руках Гектор заметил книгу в потертом переплете.
«Ага, значит, библиотека там. А где библиотека, там и архив», – подумал вервольф, осторожно обходя молящегося инквизитора.
Гектор юркнул в дверь и снова осмотрелся. Этот коридор был темен, и вел он к лестнице.
Вервольф, стараясь не шуметь, стал спускаться. Винтовая лестница шла мимо белой стены, затем – мимо каменной кладки, а потом уж камни становились все сырей и старей на вид.
Гектор усмехнулся. Видать, лестница эта была не для прихожан… потому-то не обязательно поддерживать ее в приличном виде. Вервольф поднял лицо и моргнул.
Наверху послышался какой-то шум. Гектор насторожился и стал быстрей спускаться, но делать это бесшумно было невозможно, оттого молодой резвый инквизитор, несущийся вниз, скоро был уже совсем рядом.
Гектор запаниковал, и было отчего. Лестница настолько узка, что даже если вервольф вожмется в стенку, и то инквизитор заденет его. А уж он-то небось знаком с такими штуками.
Все это быстро пронеслось в голове Гектора, и он, не дав себе подумать больше ни секунды, перелез через перила и повис, держась за них одними руками.
Инквизитор промчался, шелестя какими-то бумагами, и Гектор, облегченно переведя дух, вновь взобрался на лестницу.
Каменный подвал застыл в молчании, ибо даже грохот шагов инквизитора вскоре смолк. Молчание это отнюдь не нравилось Гектору.
И вдруг расхотелось ему спускаться дальше. Сжалось сердце вервольфа, точно покрылось завесой тьмы, но он со злостью плюнул и через силу, скрепя сердце, побрел вниз.
Очень скоро лестница вывела его в просторный зал, стены которого черны от копоти. Гектор тенью прокрался и осмотрелся. Первое, что его поразило, гигантское количество шкафов. Ибо вся Катария записана в этих книгах, а переписывать их – рутиннейшая из работ.
Инквизитор, чуть не задевший его, стоял у стола с наваленными бумагами, а за столом сидел еще один, маленький и щуплый, подслеповато щурящийся на свет одиноко горящей свечи.
– Дружище, хоть я и принес тебе еще работы, мне кажется, подвал стоит время от времени покидать…
– Если не я, то кто же? – полюбопытствовал другой инквизитор, макая перо в чернильницу и со вздохом подвигая к себе чистый листок.
– Как насчет того, чтоб подняться и пропустить по стаканчику?
– Сам знаешь, нельзя, я в храме работаю.
– Тьфу ты, проклятый святоша! Да кто узнает? – рявкнул первый.
«Так вот о чем говорят инквизиторы между кострами», – усмехнулся про себя Гектор.
На мышеподобном лице инквизитора, сидящего за столом, проступило сомнение.
– Ну ладно… в принципе это работа долгосрочная… – пробормотал он.
– Наконец-то! – радостно воскликнул первый инквизитор, подхватил второго и они вдвоем почти что побежали к лестнице, Гектор же стоял у стены и дожидался момента, когда их шаги стихнут.
Дождался наконец. С волнением подскочил вервольф к шкафам, стоящим вдоль стенки, и, щурясь, стал судорожно искать.
Шкафы те были в два его роста, но благо нашлась лестница. Гектор искал год 2007-й, он оказался в двадцатом шкафу, седьмая полка.
Родившиеся летом, вот она, потрепанная книжка. Гектор с приподнятым ощущением в груди взял ее и пошел к столу, где при свете свечи взволнованно стал перелистывать, нашел наконец август… кто только продал им такие блеклые чернила?
А вот и страница пятого августа… почему именно пятого и именно августа? Надо спросить у Графа…
Гектор стал вчитываться. Но, увы, около каждого имени видел вервольф пометку: «умер(ла)» либо «казнен(а)».
Лишь возле одного имени была пометка «пропала без вести». То была Тантра Лиос, рожденная в 2007 году, пятого августа, в городе Ильготе. Была и вторая, только без пометки, тоже Тантра, только Саут, и тоже родилась 5 августа 2007 года, только вот местом рождения записан Мильгот Дарен-лайда.
– Эх, везет нечистому роду. Две девушки, две Тантры, и молись, Граф, чтоб нашей была вторая, – прошептал Гектор, осторожно возвращая книгу на место.
Потом он с интересом склонился над той книгой, над которой работал инквизитор до ухода. То была тоже учетная книга, только для тех, кому уж пошел седьмой десяток. Гектор печально вздохнул, увидев около одного из имен свежую надпись: «казнен».
Гектор вернулся в зал, где стояли статуи, и оцепенел от ужаса. Кругом толпились инквизиторы, и невозможно было бы пройти чрез них, никого не задев. Они просто молча стояли, опустив взгляды в пол. И кажется, собирались стоять здесь еще долго.
«Ну, я влип», – мрачно подумал Гектор, стараясь ступать тише. Он подошел к ним почти вплотную, и его передернуло – у каждого на шее висела серебряная цепочка.
– Помолимся, братья, за наш успех, – глухо сказал седовласый инквизитор.
Гектор вжался в стенку и тихо пополз, а сам умолял святых, чтоб ни один инквизитор не услышал его дыхания.
Но, кажется, один насторожился. Гектору показалось, что душа его уйдет в пятки, он замер, задержав дыхание.
Но инквизитор все хмурился, наконец что-то шепнул товарищу, и тот с ухмылкой кивнул.
Тут нервы Гектора, и без того натянутые, не выдержали. Он сорвался с места, пинком распахнул дверь и бросился бежать.
А бежал он отнюдь не тихо. И лишь тогда Гектор проклянул себя за глупость, когда вслед ему бросился отряд инквизиторов в двадцать человек.
Гектор хотел шмыгнуть в коридор, ведущий к выходу, но сердце его похолодело, когда он увидел, что дверь наглухо заперта. Тогда не глядя Гектор бросился в другой коридор. Лестница повела его вверх, а сзади он будто слышал горячее дыхание догоняющей его своры.
«Как они могли выследить меня, я же невидим» – удивленно подумал вервольф, машинально поискал на груди и вдруг с приливом дикого, пронизывающего до костей ужаса понял, что нет больше на нем волшебного кулона…
Но выхода не было, и Гектор продолжал бежать. Удивительно, откуда пришли ему на ум слова молитв, которых он будто бы не знал, а тут вдруг вспомнил и стал лихорадочно, на бегу бормотать.
«Будь что будет… обращусь в волка…» – подумал Гектор, и знакомое чувство свободы наполнило его, когда прыгнул человек, но серебристый волк опустился на четыре громадные лапы.
В три прыжка Гектор преодолел лестницу и оказался на распутье пред двумя запертыми дверьми.
«Лево-право-лево-право, смерть-жизнь, смерть-жизнь… серебро-железо… да конечно, железо!» – мысленно крикнул Гектор, одним ударом лапы выбивая из двери замок и кидаясь внутрь.
Тут в лицо ему пахнул свежий ветер, но отнюдь не облегчил он ему душу, ибо если он выбежал на балкон, значит… сердце завыло – тупик…
Да, он выбежал на широкий балкон. Внизу виднелись будто бы в тумане катарианские дома, и дворец освещали лучи зимнего солнца, но Гектора точно столкнули в пропасть без дна.
– Тупик… – прорычал волк, обращаясь вновь в человека и запрыгивая на перила балкона. Гектор предпочел бы разбиться, чем упасть под серебряной стрелой.
«Жаль, я не вампир и не летаю, как птица… жаль, что я не вампир, я – олух! Какой же я дурак, я потерял кулон…» – тоскливо подумал Гектор, оборачиваясь и глядя своей смерти в лицо.
А смерть та была стара, и ею был инквизитор, держащий в одной руке копье с поблескивающим наконечником, а другой он насмешливо покачивал кулон.
– Потерял ты свою побрякушку… нет, подумай, какая наглость! Грязный вервольф забрался в храм. Но ты не бойся, мальчик, я убиваю быстро.
Голова Гектора закружилась, и из его затуманенной памяти вдруг всплыли слова Графа: «Если почувствуешь, что тебе грозит смертельная опасность, произнести в кулон мое имя»
И пока ум Гектора прощался уж с белым светом, с Малией, с детьми, подсознание его заставило обратиться в волка вновь, прыгнув на инквизитора, выхватить из его рук кулон и, зажав его в зубах, броситься прочь.
Он ощущал клыками холод цепочки, а душой тепло, ибо надежда появилась у него. Вервольф обратился в человека, кинулся на перила и вновь обернулся к своей смерти, только уже с усмешкой.
– Ильгот, Граф, перенеси меня в Ильгот… – И водоворот закружил вервольфа, и последним, что видел он в Катариансе, было изумленное лицо старика-инквизитора.
Гектор очнулся, лежа спиной на снегу. Небо было настолько голубым, а солнце настолько ярким, что привыкшему к полумраку оборотню стало больно.
– Это, должно быть, Ильгот виднеется там, впереди, – сказал он себе и встал. – Ох, как больно и как холодно…
Ежась и отбрасывая заманчивые мысли превратиться в волка, Гектор пошел к городу. Прохожие удивленно глядели на легко одетого господина.
Снег не сыпался бешено, как то часто бывает, нет, полет редких снежинок был спокоен. Медленно и размеренно усыпали они плечи и голову Гектора.
– А в-вы не подскажете, где я м-могу найти Тантру Л-лиос? – дрожа, обратился вервольф к проходящей женщине средних лет. Она печально вздохнула.
– Кто б мне подсказал, куда делась она… лет восемь назад сгорел дом семьи Лиос, а девчонка точно в воду канула. Тела остальных Лиосов нашли, но Тантринья… – Женщина вновь вздохнула. – А по какому делу ищешь ты ее, путник?
– Да так… а далеко ли отсюда Мильгот?
– Да в двадцати милях от наших Западных ворот, если идти по той дороге.
– Благодарю, любезная госпожа, – вежливо поклонился Гектор и пошел. Удалившись на достаточное расстояние от города, когда деревья скрыли его, оборотень стал самим собой и неспешно затрусил к Мильготу. Так прошло несколько часов, и Гектор, завидев впереди строения, поспешно обратился в человека вновь.
Собственно, это был один дом, двухэтажный, и оттуда доносился шум. Гектор зачарованно прислушался, и звук молота, бьющегося о наковальню, показался ему милым, теплым, уютным и родным.
– Быть может, здесь знают, где найти эту самую Тантру… Она теперь моя последняя надежда, иначе придется возвращаться в замок ни с чем, – вслух подумал оборотень, щупая на шее кулон.
Он шагнул к двери и, подождав немного, нерешительно постучался.
Молот опустился на наковальню последний раз, прошло несколько секунд, за дверью – легкие шаги, и вот тяжелая кованая дверь распахнулась.
На пороге застыла девушка, взмокшая от пота. Одежда ее была грязна, черные волосы разметаны, лицо в саже – уставшее, застывшее и понурое. Лишь зеленые глаза, казалось, жили на нем. Они быстро обежали вервольфа.
– Кто таков и чего тебе? – хмуро спросила девушка.
– Скажите, где я могу найти Тантру Саут?
По лицу Тантры пробежала тень, но потом она уступила место обреченности.
– Это я, – глухо сказала Тантра, – ты – инквизитор?
– Нет. – Гектор перевел взгляд вниз и вдруг понял, что кулон до сих пор на нем. Она не могла его видеть, но она видела!
– А кто ты и почему ты ищешь меня?
Гектор, вздохнув, снял кулон.
– Это будет долгий разговор, уважаемая Тантра, долгий и тяжелый. А теперь могу я пройти, я совсем продрог?
– Проходи и выкладывай. А я поработаю.
– Ты сама работаешь в кузнице? – удивился Гектор, заходя в теплый дом.
– Да, – последовал лаконичный ответ, и вновь молот застучал по раскаленному металлу. Кажется, она кует меч…
– Знаешь Черный замок?
– Это где обитают вампиры, последователи Первоначального? Разумеется, знаю. Говорят, там нынче не только они, но и шайки Грэта и Гектора.
– Правду говорят… ты испугалась, когда я спросил, ты боишься инквизиторов… ты – ведьма?
– Я не доверяю незнакомцам, – угрюмо прошептала Тантра.
– Я ведь тоже в твоих руках, и можешь меня не бояться, – рассмеялся Гектор. – Ты поняла, кто я?
Тантра качнула головой, но ее глаза настороженно заблестели.
И тогда Гектор обратился в волка. Вервольф с серебристой шерстью, скалясь, лег на пол, прижав острые уши к голове.
– Ты – оборотень? – все так же равнодушно не то спросила, не то утверждала Тантра. – Так чего же ты хочешь от меня?
– Ты – ведьма? – настойчиво переспросил Гектор, снова становясь человеком.
– Ты прав, вервольф, я ведьма. Но ты на мой вопрос не ответил – чего же тебе нужно?
– Ты куешь мечи…
– Да, был огромный заказ.
– А в кузницах храма их посеребрят… – Гектор едва не завыл.
– Откуда ты знаешь, что храм заказал их?
– Храм и Инквизиция, детка. А знаешь почему? Потому что мой народ не дает людям покоя. Мой народ и народ Грэта.
– Я так поняла, что ты – предводитель вервольфов Гектор, а вампир Грэт – твой союзник, – быстро сказала Тантра. – Так чем же я заслужила твое внимание, царь?
– А ты сообразительна… – начал Гектор, но Тантра вскинула на него глаза и рявкнула:
– Если ты сейчас не перестанешь вертеть вокруг да около, я вышибу тебя поганой метлой! Говори, зачем явился, или убирайся восвояси!
– Не кричи. То, что я скажу, сильно изменит твою жизнь. – Гектор выдержал томительную паузу.
– Говори, мать твою! – Тантра отбросила молот.
– Я пришел к тебе, чтоб предложить присоединить свои силы к силам Нечистого воинства.
Тантра некоторое время молчала, а потом вдруг расхохоталась.
– Неужто ты думаешь, я поверю, что царь вервольфов пришел к обычной ведьме только поэтому? Не смеши меня. – Она мигом согнала улыбку с лица. – Что-то ты темнишь. – Ее глаза впились в вервольфа. – Либо ты не царь, либо…
– Либо ты не обычная ведьма, – с раздражением закончил за нее Гектор. – Ты родилась под особой звездой, пятого августа седьмого года нового тысячелетия! Ты – волевая ведьма.
Повисла тишина.
– Я никогда о таком не слышала, – пробормотала наконец Тантра, и голос ее уже не был больше раздраженно-самоуверенным. Скорей растерянным.
– Я и сам не большой знаток в этом деле, – признался Гектор, – но в общем… ты возводишь свое желание в произвол одной лишь силой воли. Стоит тебе ее напрячь…
– Да, я замечала, что у меня хорошо выходит колдовать… – Тантра отвернулась. – И что, мой особенный талант так важен вашему Нечистому воинству?
– Очень важен. Без тебя мы никак.
– Ты думаешь, я соглашусь предать своих?
Гектор фыркнул.
– Своих нашла. Я так полагаю, из-за сильного чувства братства с обычными людьми ты живешь на отшибе, а в городе ты слышишь за спиной испуганный шепоток?
– А ты не подумал, что я просто боюсь вервольфов и вампиров?
– Не смеши меня, детка. Ты даже не вздрогнула, когда я обратился в волка, а уж вампира тем более не испугаешься.
– Это попахивает сделкой с неизвестностью. Кто знает, что будет, когда я стану вам не нужна? Вы – холодные твари, и вас я боюсь не меньше, чем боюсь людей. Передай своим союзникам, что я не согласна, и никогда ты не добьешься от меня согласия.
– Почему?
– Тьма прельщает меня не больше, чем Свет. Я хочу покоя. Я боюсь. Так и передай, а теперь можешь уходить, а то есть немного серебра у меня в запасе.
И Гектор сдался. Выругавшись сквозь зубы, он направился в лес, размышляя над тем, как будет добиваться ее согласия завтра, ибо никогда б не посмел царь вернуться в замок ни с чем.
Но то, что случилось утром, разбило его планы, не оставив ни осколка.
