Луноход неторопливо двигался в тесном туннеле. Медленно вращающийся прожектор выхватывал из темноты подземелья фантастические сталагмиты. Навстречу им тянулись светящиеся при свете фар сталактиты, все это фантастическое переплетение камня выглядело удивительно красиво, все искрилось, поблескивало, переливалось. Узкие переходы закрывали полупрозрачные изумрудные и голубые занавеси, в которые луноход вламывался упрямо и решительно, подобно носорогу. От ручного управления пришлось отказаться сразу же. Сейчас машиной управлял бортовой компьютер, оценивая пройденный и предстоящий путь, неторопливо накапливая неизбежные ошибки. Компьютер набирал опыт. Он был не способен к творческим решениям, а потому луноход двигался очень медленно, и это позволяло собравшимся на командном пункте наблюдателям любоваться глянцевой внутренностью пещеры, похожей на чрево неведомого чудовища, вернее, теми фантастическими пейзажами, которые освещали прожектора ползущего аппарата.

— Каролиты, — сказал Пржелински, когда на экране отразилось скопление белых и розовых каменных цветов, сплетающихся в невероятные соцветия. — Природа идет одним путем. Все очень похоже на земные пещеры.

На экране голубовато блеснули огромные полупрозрачные кристаллы, собранные в гигантскую друзу.

— Кварц, — пояснил Пржелински.

Автомат выхватывал все новые и новые препятствия, еще неизвестные ему. На экране проплывали причудливые веточки арагонита, похожие на земные кораллы. Разноцветные, хаотично расставившие свои похожие на корявые пальцы ветви, они занимали центр обширной пещеры, по стенам которой пробегали сказочно красивые разноцветные искры — так отблескивал в лучах прожектора пирит и золотистые розочки аурипигмента.

Кое-что Рамсей видел в земных музеях, но там камень был оторван от естественной природной обстановки и оттого мертв, несмотря на всю свою завораживающую красоту.

В пещере краски камня естественно перетекали друг в друга, создавая то совершенство, которое делало красоту пещеры идеальной.

— А здесь галерея, — сказал Пржелински. — Это или новый ход, или разветвление.

— Больше всего меня поражает наличие своеобразной атмосферы, — сказал Рамсей. — Что у разведчиков?

— Движутся по графику, — отозвались по селектору из радиорубки. — Пока никаких осложнений. Выходят на связь по расписанию, докладывают, что у них все хорошо. Телеметрия их слова подтверждает. Пока без неожиданностей, командир.

— Организуйте связь так, чтобы с ними можно было связаться от нас, — распорядился начальник базы.

— Уже сделано, командир. Можете разговаривать, они вас услышат.

— Спасибо, — поблагодарил Рамсей.

— Вот это орган! — восхищенно прервал разговор Пржелински. — Какой огромный! Да здесь можно учебные фильмы по геологии и спелеологии снимать! На Земле, пожалуй, такого и не увидишь! И наличию атмосферы вы напрасно удивляетесь, Оливер. Если запасы льда находятся в замкнутом пространстве рядом с действующим вулканом, ее образование зависит лишь от времени. Здесь столетия, а может, и больше стояли водяные пары. Тоже своего рода атмосфера.

Сросшиеся сталактиты и сталагмиты образовывали неровные, покрытые потеками колонны, расположенные рядом. Все это действительно напоминало трубы органа, показалось даже, что звучит торжественная и басовитая музыка, которой вторит эхо, блуждающее среди подземных пустот.

Машину покачивало — под ее гусеницы попадали крупные камни, и тогда изображение на экране приобретало наклонное положение. Компенсаторы не успевали срабатывать, камней в пещере было много, поэтому изображение все чаще и чаще дергалось, иной раз становилось невозможно понять, что именно попало в объектив камеры.

— Похоже, она бесконечна, — сказал Оливер Рамсей. — Это подземное путешествие может затянуться на месяцы. Круглов, вы меня слышите?

— Слышим вас нормально, — отозвался инспектор КОСМОЮНЕСКО так отчетливо, словно находился рядом. — Наверное, вы правы. Оливер. Мы пройдем до следующего зала, а потом повернем обратно. Картинка у вас есть?

— Картинка отчетливая. Вокруг машины только камень и пустота. Правда, все это очень красиво, но не более.

— Мы видим все хорошо, — сказал Круглов. — Прошли три ответвления. Это настоящий лабиринт. Похоже на дырки в сыре. Пожалуй, мы возвращаемся… Черт! — В эфире наступила неожиданная тишина.

— Круглов, что у вас? — тревожно спросил начальник базы.

Инспектор молчал.

— Круглов? Отвечайте!

Эфир потрескивал.

— Радиорубка! Что там? — На широком покатом лбу начальника лунной базы явственно выступила испарина. — Круглов?

— Все нормально, командир, — через несколько тревожных мгновений отозвался Изория. — Тут у нас яма, командор в нее едва не сорвался. Сейчас я его вытащу, и мы свяжемся с вами.

Связь прервалась — поисковая группа перешла на ближний канал связи. Вообще-то само существование такого канала в условиях Луны было вопиющей глупостью. Однако этого потребовали в свое время приверженцы личных свобод граждан, а у КОСМОЮНЕСКО не хватило решимости этому требованию противостоять. Какие личные свободы могут быть там, где идет речь о безопасности человека? Тем не менее сейчас всем им приходилось сидеть и ждать, когда Изория вытащит инспектора из каменной западни и свяжется с ними вновь.

— «Поиск» вызывает Луну, — четко послышалось в динамиках. — У нас все нормально. Инспектор не пострадал. Продолжаем обследование пещеры!

— Какого дьявола! — не выдержал Рамсей. — Возвращайтесь немедленно! Слышите меня, Круглов, немедленно возвращайтесь!

— Не торопите, Оливер, — отозвался наконец Круглов. — Тут очень и очень интересно. Знаете, Оливер, у нас с Изорией такое ощущение, что яма, в которую я едва не попал, является ловушкой. Тут несомненные признаки ее искусственного происхождения.

— Разберемся позже, — жестко сказал начальник базы. — А пока возвращайтесь, я поворачиваю луноход. Дождитесь машины и возвращайтесь к выходу. Хватит игр, они могут закончиться печально. Я и так уже жалею, что разрешил этот безрассудный поиск. Если с вами что-то случится, отвечать придется мне, сэр. Мне, а не вам!

— Хорошо, хорошо, — отозвался инспектор. — Поворачивайте машину. Мы будем ее ждать.

Он опять отключился, видимо, перешел на ближнюю связь и о чем-то сейчас советовался с Изорией.

Рамсей с раздражением подумал, что инспектор совершенно не думает о последствиях своих поступков. Ну зачем он лично полез в эту дыру, на Луне смельчаков и без него хватает. Бравирует своей неуязвимостью? Уповает на свой высокий ранг?

Большой начальник, а ведет себя словно молодой и задиристый щенок. «Надо было настоять на своем, — печально подумал Рамсей. — Я слишком мягок, вот опять не смог что-то противопоставить напору инспектора. С налету такие дела не делаются, они вполне могут закончиться очередным несчастным случаем. Вместо этого лихого поиска следовало хорошо подготовиться и организовать планомерное изучение обнаруженных пустот».

— Круглов? — снова спросил он пустоту. — Как слышите меня? Изория, отвечайте!

Луноход между тем, повинуясь команде, неторопливо развернулся на ближайшем расширении галереи и двинулся в обратный путь. Теперь ниже изображения появилась карта маршрута — красная извилистая линия. По маршруту ориентирами были обозначены зафиксированные особенности пути — спуски, повороты, сужения. На приличном расстоянии от красной точки, которой обозначил себя луноход, горели две зеленые, которые, по-видимому, обозначали Круглова и Изорию.

— Круглов, Изория, отвечайте! — снова сказал начальник базы.

— На связи, — отозвалась группа поиска. — Вы знаете, Оливер, это действительно ловушка. Тут на дне такие острия поставлены — смотреть страшно. И главное, стоит на них упасть, как тебя тут же завалит камнями. Хитро придумано. Знаете, Оливер, это определенно дело рук человека. Хитроумного, безжалостного и злого.

Придумано! Кто это мог придумать, хотел бы Рамсей знать. Один из возможных участников покушения на Ван Келлена был сейчас рядом с инспектором. Второй — Пржелински — сидел за спиной начальника базы и никаких признаков волнения не проявлял. Даже дыхание оставалось ровным и спокойным.

На экране связи с луноходом изображение вновь завалилось набок, но не восстановило, как обычно, первоначальное положение. Вместо этого наклон еще больше усилился, затем изображение замерло, словно машина опрокинулась.

— Ну вот, — недовольно пробормотал Рамсей. — Теперь еще и машину потеряем. Круглов, вы меня слышите?

— Картинку видим, — отозвался инспектор. — Ненадежная конструкция. Что ж, придется прийти на помощь машине. Мне кажется, до нее не так уж и далеко.

— Потом вытащим, — сказал Оливер Рамсей. — Возвращайтесь!

Нехорошие у него были предчувствия, такие нехорошие, что ими и делиться было стыдно.

— Не стоит бросать машину, — сказал Круглов. — Всякое может случиться. Не дай бог, обвал, потеряем луноход, а он еще может понадобиться.

— Возвращайтесь! — повторил Рамсей и стиснул зубы от досады и злости, уже понимая, что его не послушают.

Когда в скафандре нормально работают все системы, пребывание в нем не доставляет особых неудобств. Гермошлем представляет собой миниатюрный командный пункт, выполняющий одновременно различные операции и дающий команду системам скафандра. Сейчас обзору совершенно не мешала маленькая панель, повисшая у правой стороны лица. На этой панели высвечивалась схема маршрута лунохода до его опрокидывания. По лунным меркам до места аварии было не так уж и далеко.

Обеспечивая удобства своих хозяев, компьютер скафандра включил круговой обзор, освещение пространства вокруг разведчиков обеспечивалось двумя прожекторами, караулящими каждое движение голов астронавтов. Вокруг было настоящее буйство неярких каменных красок, лучи света отражались на вкраплениях металла, рассыпающегося при их освещении миллионами искр, матовым и голубым отливали огромные кварцевые кристаллы непривычных форм — малое тяготение спутника сказывалось и на этом.

— За поворотом, — сказал Изория спокойно.

— Сейчас мы его найдем, — сказал инспектор, — поставим в нормальное положение, а уж до базы он пусть добирается сам. Тащить машину на своем горбу я не согласен. Это унизительно для человека — таскать на себе машину, которая может двигаться самостоятельно.

— Не стоило сразу говорить Рамсею о ловушке, — сказал Гурген Изория. — Он запаниковал.

— И все-таки эта ловушка устроена человеком, — подумал вслух Круглов. — Возникает вопрос, для чего это сделано? И на кого была поставлена эта ловушка?

— В этом районе работал только Ван Келлен, — сказал Изория. — Остальные в этом районе не работали, считали его бесперспективным.

— Значит, ловушка была поставлена на Ван Келлена, — согласился инспектор. — Но с какой целью? Выходит, есть что-то, чего мы пока не знаем. Отсутствие необходимой информации ведет нас к ошибкам в оценках случившегося. Следовательно, преступник все-таки существует, и мы его не знаем. Анализ показал, что и в случае покушения на Ван Келлена использовался обломок местной породы, обработанный неизвестным орудием.

— Тогда на поверхности находились мы с Пржелински, — напомнил Изория.

— Тебя я исключаю сразу, — сказал Круглов. — Мы с тобой работали вместе, и я никогда не замечал в тебе подлости.

— Тогда вы должны исключить и Пржелински. Он нытик, это верно, он постоянно ворчит, но он не способен на низкие поступки. Если надо, я могу поручиться за него. Но, кажется, мы пришли…

Коридор изгибался. Проход сузился, с потолка свисала зеленоватая полупрозрачная занавесь, и, чтобы пройти под ней, пришлось опуститься на четвереньки.

Это их и спасло.

Позднее Изория не смог точно описать, что он увидел.

Луноход лежал на боку. Верхняя гусеница бесполезно двигалась на катках. Поначалу Изории показалось, что вокруг опрокинувшейся машины мечутся черные тени, не имеющие привычных глазу очертаний. Тени резко покинули полосу освещения. Изория почувствовал, как на его скафандр посыпался град камней. По сути своей такой камнепад был вполне безопасен, скафандры рассчитывались и на более тяжелые нагрузки.

Он увеличил мощность прожекторов, пытаясь осветить пространство вокруг опрокинувшейся машины, но это ему не удалось, словно впереди кто-то невидимый резко сдвинул створки занавеси из тьмы.

И тут у него из-за спины ударил разрядник. Сине-белая слепящая глаза извилистая молния с множеством мелких быстро гаснущих ответвлений прошлась по стенам пещеры, высвещая выступы, лепные украшения, рожденные за столетия потоками воды. Сверху посыпались камни.

— Финита ля комедия, — спокойно сказал инспектор.

— Что это было? — Изория сел.

— Не знаю. Ты цел? — Инспектор склонился над Изорией, закрывая скафандром все пространство пещеры.

— Вроде бы, — неуверенно сказал Гурген, с помощью Круглова поднимаясь на ноги.

Они осмотрели аппарат. Повреждения были незначительными, разбитый объектив одной видеокамеры за повреждение можно было не считать. Без особого труда они поставили луноход на гусеницы, которые почти сразу же пришли в движение. Повинуясь ранее полученной команде, луноход медленно покатил к выходу.

— На базе, наверное, уже с ума сходят, — сказал Изория.

Они переключили связь и услышали монотонный уставший голос:

— «Поиск», как меня слышите? «Поиск», отзовитесь!

— Все в порядке, — сказал Круглов. — Мы возвращаемся.

Изория наклонился, привлеченный формой одного из камней, поднял его и повернулся к товарищу:

— Смотри!

На белой пластиковой ладони лежал камень, своей заостренностью напоминающий наконечник копья или стрелы.

— Значит, Ван Келлен был здесь, — после некоторого молчания сказал Круглов, но в его голосе Изория не услышал особой радости. — Все-таки это природное образование.

— А вы ждали другого? — Изория спрятал камень в специальный карман скафандра. — Луна — безжизненный мир!

— Теперь и я это вижу, — сказал инспектор, увлекая геолога вслед за уходящим луноходом. — Наличие воды в подземных пустотах давало возможность надеяться на иное. Теперь придется вызывать сыщика с Земли. Сыщик на Луне! Думали ли мы, что когда-нибудь доживем до такого? Надо сказать, ловушке я даже обрадовался. И все-таки… все-таки…

Он жестом пригласил Изорию вернуться обратно. Геолог, недоумевая, последовал за инспектором.

В пещере все оставалось по-прежнему — груды свежих обломков, сияющие искрящиеся стены и свод, вспыхивающие в лучах прожекторов кристаллы.

— Где же, где же… — пробормотал Круглов. — Неужели мне показалось?

— Смотри! — удивленно воскликнул Изория.

И при свете скрестившихся прожекторов они увидели неожиданную картину. На плоском каменном выступе, напоминающем постамент, лежало несколько круглых колючих предметов. Круглов шагнул к постаменту и взял один из предметов в руки. Несомненно, это был плод какого-то фантастического растения — сохранился даже черенок, которым плод крепился к неизвестному растению. Растение? На Луне?

Круглов соображал быстро.

— Отходим! — подал он команду. — Немедленно отходим, Гурген!

— Что за суета? — недовольно вступил в разговор далекий Рамсей. — Что там у вас происходит?

— Это контакт, Оливер, самый настоящий контакт! На Луне существует жизнь, и эта жизнь разумна. Ты представляешь? — В голосе Круглова звучало ликование. — Мы столкнулись с разумом!

— Три колючки на каменном подносе? — недоверчиво хмыкнул Оливер Рамсей. — Богатое у вас воображение, ребята. Так и в пламени вулкана можно увидеть дюзы космического корабля.

Интонация — великое изобретение человечества, но она более действенна, если сопровождается мимикой. К сожалению, за темным щитком гермошлема лица Круглова не было видно. И все-таки его голос прозвучал очень выразительно.

— О господи! — вздохнул Круглов. — При чем здесь дюзы космического корабля? И где ты увидел колючки, Оливер? С тех пор, как их положили для нас, они перестали быть простыми колючками, они стали дарами. А делать дары, Станислав, — это качество, присущее лишь разумному существу. Понимаешь, в Ван Келлена действительно бросили копьем, и ловушка, предназначенная для нас, она тоже была сделана местными жителями. На луноход они устроили охоту, явно приняв его за животное. Их испугала молния, ведь они живут в темноте, и мы не знаем, органы каких чувств у них развиты до совершенства. Поверь, Оливер, это контакт! Они принесли нам дары в знак добрых своих намерений!

База потрясенно молчала.

Круглов повернулся к Изории, призвал его перейти на ближнюю связь, приблизился и подмигнул. Потом негромко вздохнул и добавил специально для товарища:

— Правда, чтобы получить эти дары, иногда приходится довольно сильно напугать того, кто их должен подарить.