Уже выходя из города, они обнаружили развалины театра. Крыша и верхняя часть стен была снесена. Из-под песка торчала человеческая рука, пальцы которой сжимали бубен. Разжать пальцы не удалось. На бывшей сцене лежал совершенно целый золотисто-желтый занавес с вышитыми на нем фигурами магических животных и людей. Последний на планете театр превращений. Занавес не был засыпан песком.

Рисунки привлекали внимание абсурдностью изображенного: толпа людей, входящих в яйцо; купающиеся женщины с птицами на головах; человек, распятый на струнах арфы; двое, летящие на рыбе; голова с хвостом и голова со ступнями; синее нечто, играющее на собственном носе, как на дудке.

– Что это? – спросил Гессе.

– Картина древнего мастера, – ответил Коре. – Только не спрашивай какого.

– А что на ней?

– Не важно что на ней, важно, что она заставляет остановиться и на себя смотреть. Когда-нибудь я повешу картину древнего мастера в кабинете, просто напротив дверей.

– Зачем?

– Чтобы ставить диагноз. Люди, которые смотрят на картину и люди, которые не смотрят, – это две разных породы людей.

– Это еще нужно проверить.

– Согласен. Проверим.

Они откопали засыпанного человека и похоронили его вместе с бубном. Хост заставил людей свернуть занавес и погрузить его на Гномика.

– Я возьму его, – сказал Хост.

– Театра все равно больше не будет.

– Когда я убью монстра, я похороню этот занавес вместе с ним.

– Это звучит, как обещение.

– Это не обещание, это обет.

В первый же день похода возникла проблема с припасами. Чундрики рассыпали большую часть запаса пищевых таблеток и теперь их оставалось совсем мало. Приходилось кормить еще четырех человек, которые в первые же часы проявили незаурядный аппетит. Вообще, это оказалось в природе изменяющихся – наращивать свой вес в соответстии с психическим состоянием и соответственно снижать его. Сейчас каждый из четырех людей города сам ел за четверых. Еды могло хватить лишь на несколько дней, а поход, как казалось, мог продолжаться бесконечно. Новенькие были постоянно голодны. Они ощущали приступы голода до еды, во время еды и сразу после еды. Очень много ел Хост. Остальные почти не ели, но это дела не меняло. Можно было прокормиться некоторыми местными корнями, но они были невкусны, непитательны и, как все в этих местах, слегка ядовиты. К тому же, вся природа острова была заражена вирусом изменчивости, и люди с материка не хотели этот вирус подхватить. Охота представлялась не очень возможной, хотя зверей было множество в лесу – но ведь зверей не поймаешь голыми руками. Выход из положения нашел Мастер. Он знал практически все, кроме запрещенных материалов и очень специальных вещей. Он одинаково хорошо разбирался в принципах действия подземных магистралей и в древних способах охоты. Он изобрел крючок, который цеплялся на прочную и почти невидимую нить.

На этот крючок насаживался кусочек мяса местного небольшого земноводного. Мясо предварительно поджаривалось на огне, после чего начинало издавать очень специфический запах. Крючок с приманкой подвешивали на ветку дерева и ждали.

Практически сразу какое-нибудь животное ловилось на него. Первым был пойман зверек на четырех ножках с копытами. Пока зверек лежал, дожидаясь смерти, он отрастил длинные когти, освободился от пут и начал закапываться в землю. Двое новеньких смогли его выкопать, но получили глубокие царапины. Вскоре новеньких отрядили заниматься охотой, но только двое из четырех оказались способны к полезному труду. Остальные либо отлынивали, либо бестолково суетились. Второй поймали толстую змею, которая на глазах превратилась в отвратительного склизкого червя, но так как все понимали, что это лишь маскировка, змею все же съели.

Третьей попалась птица, очень большая и очень костлявая. Каждая жила в ней была как кусок стальной проволоки – так что есть птицу было почти невозможно. Коре и Гессе продолжали питаться таблетками. У Коре был собственный небольшой запас.

Как-то Гессе задал совершенно закономерный вопрос: почему, собственно, монстр уходит и почему, если он раньше преследовал отряд, то не приближался и не вступал в бой? Ведь он точно знает, что оружия у людей больше не осталось.

– Не совсем так, – ответил Коре. – У меня есть еще два резервных заряда, которые я никогда не оставлял. Это литиевые заряды, экологически чистые термояденые пули. Каждая из них может разнести монстра в клочки. Я никому об этом не говорил, сейчас ты первый, но, видимо, монстр также знает об этом оружии. Он прекрасно информирован, этот зверек, вот что меня пугает. Скорее всего, он знает при каких условиях мне позволено стрелять: я должен выяснить его тайну – должен узнать что он такое, откуда возникает и куда девается. Только после этого я могу его уничтожить. Он боится подойти – а значит, его тайну несложно раскрыть. Вот и все, что я могу сказать тебе пока.

Коре предложил прекратить преследование и выйти к побережью, потом связаться с материком, получить подкрепление и начать поход снова. Хост отказался. Сейчас он стал еще больше и еще сильнее. Сейчас даже Коре, семь лет работавший инструктором специальных групп боевой подготовки, не смог бы с ним справиться. Хост превратился в два центнера мускулов и любые удары и трюки Коре оставили бы на нем в лучшем случае синяки. Теперь на самом деле и приказывал, и решал он. Он смог бы даже избавиться от людей с материка. Но на крайний случай Коре имел литиевую пулю. Он показал эту пулю Гессе – пуля была легкой, будто невесомой.

– Она как пушинка, она будет плавать даже в воде.

– Будет.