2
— Так, что у нас? — быстро спросил Моргенштерн.
— Пурпурная Леди скрадывает Красную Даму возле замка Трех Секретов, — с трудом ворочая языком, сказал Кратов. — Зеленый Колдун прет к Свирели, как танк. Боюсь, мой Дождевой Маг его упустил.
— Я тоже этого боюсь… — Моргенштерн запустил пальцы под жидкую бородень и почесал шею, — Наша прошлая домашняя заготовка себя не оправдала Чертов ящер. А где вы оставили второго единорога и малого сфинкса?
— Единорог утомлен и жует сено в хлеву на ферме Двенадцати Сосен. А малый сфинкс загадывает свои загадки призракам в Зоне Забвения.
— Ничего, — сказал Моргенштерн без особой уверенности. — Еще не все потеряно, у вас ведь есть трикстер.
— Но позиция не так плоха, чтобы пускать ею в ход.
— Мы и не станем этого делать… до поры. Мы что-нибудь придумаем… с Дождевым Магом.
Моргенштерн поманил пальцем — к видеалу, воспроизводившему позицию, как ее оставили игроки перед уходом па перерыв, подкатил когитр в необычной для такого рода техники форме шара. Гроссмейстер прихватил его с собой прямо с Земли, отказавшись от услуг местных кладезей мудрости «Бен Бецалель и его верный маленький Голем…» — подумал Кратов. Натан Моргенштерн и впрямь походил на легендарного пражского раввина — если бы тот вдруг оставил опасное баловство с чернокнижием и на старости лет решил предаться радостям жизни Кратов постоял над этой неразлучной парочкой, скептически обозревая мелькавшие на экране сценарии поведения Дождевого Мага. По его скромному разумению, это был тупиковый ход событий. Впрочем, сейчас он соображал настолько мало, что вряд ли годился Моргенштерну не то что в советчики, а и в мальчики для подавания прохладительных напитков. Поэтому он просто торчал позади, как декорация (а вернее сказать: как большой, в натуральную величину, насквозь глиняный и очень тупой Голем), усиленно моргая свинцовыми веками, и дожидался, пока не появится Урсула н не заберет его в свои владения.
Урсула не запозднилась, молча взяла его за локоть и повлекла за собой. Они шли пустынными коридорами «Протея», и никто не попадался им навстречу. То ли все были заняты своими делами, то ли сказано было не путаться под ногами, то ли по локальному времени была глубокая ночь. Распахнулась белая дверь («Повелитель Туманов перемещается на белое поле», — автоматически отметил Кратов), заботливые руки подхватили его, во мгновение ока избавили от одежды, уложили — ложе было не мягкое, и не жесткое, а в самый раз «Подождите, попытался было протестовать Кратов, — мне нужно поговорить с Данбаром». Но сопротивляться Урсуле он был не в состоянии и в лучшие времена. «Спаты» просто прикрикнула на него эта колдунья и легонько ткнула ладошкой в лоб. Как будто заботливо подтолкнула его, стоящего на самом краю пропасти беспамятства.
И ему не оставалось ничего иного, как ухнуть в эту пропасть вниз головой. Голова налита была чугунной тяжестью и прекрасно справлялась с ролью гири.
Он закрыл глаза…