Глава 5

После разговора с князем ведун вышел во двор замка.

Слуги и дворня бросали на него исподтишка косые, неодобрительные взгляды. Все в замке уже знали, какой гость пожаловал к ним ночью. Слышали кое-что и про то, что случилось у ворот. Сурового воеводу люди любили, и то, что пришлый ведун проучил его как мальчишку, эту любовь нисколько не умаляло. Скорее, даже подогревало, примешивая к ней малую толику сочувствия.

А вот ведуна люди невзлюбили, даже не успев на него взглянуть. Мало на них свалилось напастей, так еще и этот будет куражиться! Позвали тебя на помощь, так делай свое дело, раз уж согласился, бери плату положенную да и ступай восвояси! А удаль свою в другом месте показывать будешь.

Стоя у крыльца княжьей башни, ведун неспешно оглядел двор. Застигнутые врасплох слуги торопились поскорее пройти мимо. Те, кому посчастливилось заметить ведуна издалека, сразу поворачивали обратно, забыв обо всех своих делах.

Оглядев двор, ведун остановил взгляд на ближней стене башни, и губы его изогнулись в намеке на улыбку. Неподалеку вдоль стены неуклюже шествовал невесть как сюда попавший крохотный желтый цыпленок. Понаблюдав за ним, ведун чуть было не отвернулся, но тут из-под крыльца выбрался на свет божий здоровенный рыжий котяра. Сощурившись от солнечного света, он воровато зыркнул по сторонам, а потом, крадучись и припадая к земле, медленно двинулся навстречу беспечному желторотому путешественнику.

Ведун перестал улыбаться и устремил на кота тяжелый немигающий взгляд. Рыжий охотник сделал еще пару мягких шагов, потом раздраженно дернул хвостом и замер, прижав уши к настырно склоненной голове. Медленно, будто нехотя, кот повернул голову, и его желтые глаза встретились с глазами ведуна. Не спуская глаз с человека, кот пригнулся ниже к земле, точно в ожидании удара, а потом вскинулся, распушив хвост и выгнув спину, громко зашипел и опрометью кинулся обратно под крыльцо.

— Вот ты где! — девчушка лет четырех в красном сарафанчике подбежала к чудом избежавшему неминуемой смерти цыпленку и осторожно взяла его в ладошки. — Зачем от меня сбежал? А ну как Васька тебя споймает, что тогда? Думать же надо!

Почуяв неладное, девчушка подняла голову и, сжавшись под взглядом ведуна, как за минуту до этого рыжий кот, испуганно пролепетала:

— Дяденька, это мой…

— Вижу, что твой, — ведун улыбнулся. — Как звать?

— А у него имени нету… — растерянно пробормотала девчушка.

— Тебя-то как звать?

— Варей, — девчушка смущенно потупилась. — Можно, я пойду?

— Да иди, конечно. И сокровище свое безымянное от Васьки лучше стереги.

— Буду, — пообещала девчушка и, прижав цыпленка к груди, нерешительно глянула на ведуна. — Дяденька ведун, а ты не злой?

Ведун удивленно хмыкнул и поскреб бритую макушку.

— Да наверное не очень…

Девчушка важно, с понимаем дела, кивнула и, забыв попрощаться, со всех ног припустила в дальний конец двора. Туда, откуда ей давно уже делала грозные знаки бледная от волнения дородная молодая женщина — по всей видимости, мать.

Ведун проводил цыплячью покровительницу насмешливым взглядом, а потом шагнул навстречу неспешно бредущему по своим делам старику с пучком конских уздечек в руках.

— А не подскажешь, отец, где мне найти княжеских ратников? — вежливо поинтересовался ведун.

Старик сослепу не сразу разглядел, кто перед ним стоит, а разглядев, нахмурился и открыл уж было рот, намереваясь поведать гостю о том, что думает о таких вот незваных «сынках», но натолкнулся на взгляд ведуна и, неожиданно смутившись, отвел глаза в сторону и пробормотал:

— Дык это, знамо где. Те, кто не на страже да не в дозорах, те в закутке своем воинскую науку у воеводы перенимают. А больше-то им в этот час и быть негде.

— А где он, этот закуток?

— Дык это, знамо где. Вона за башней он…

— Спасибо… добрый человек, — поблагодарил ведун и двинулся в указанном направлении.

Старый конюх что-то сдавленно кхекнул ему вслед, неловко махнул рукой и, втянув отчего-то голову в плечи, засеменил прочь.

Место для разминки и воинских занятий княжеских ратников представляло собой обособленную от остального двора площадку в полсотни локтей в поперечнике. С двух сторон ее ограничивали княжеская и стражевая башни, с третьей — замковая стена.

Здесь воевода Ильнар часами гонял молодых бойцов, заставляя их до седьмого пота отрабатывать приемы кулачного боя и упражнения с оружием. Молодые ратники были в основном из деревенских, в отличие от ветеранов, которые почти поголовно были наемниками, которых Рольф заманил в эти глухие места тугой мошной. Эти опытные бойцы от ежедневных воинских правил были избавлены, но и им приходилось пару раз в месяц появляться на площадке, чтобы показать пример молодым товарищам и заодно подтвердить перед воеводой свое мастерство и силу.

Вот и сейчас воевода, по обыкновению, сидел на невысокой лавочке в теньке у стены и зорко следил за тем, как его выученики беззлобно молотили друг друга пудовыми кулаками или поочередно пытались увернуться от направляемых рукой сотоварища притупленной стрелы, меча или копья без наконечника. Не обходилось, конечно, без разбитых носов, порезов да ушибов. Но до серьезных повреждений доходило редко, а легкораненых княжеский лекарь быстро ставил на ноги. Да и то сказать — что это за воин без шрамов на теле?

Поодаль, в самом углу у стены, стоял объемистый пень, на котором ратники в охотку мерялись силой рук. Там же валялось полтора десятка валунов, от небольших, которыми бойцы перекидывались друг с другом, привыкая принимать на руки летящий навстречу удар, до таких, которые в одиночку и поднять-то было невозможно.

Там же стояло приспособление, наподобие того, на котором когда-то неподалеку от юрты старого Хиена набирался силы и ловкости сам Ильнар. Был это столб высотой в три человеческих роста, из которого, в разные стороны и на разной высоте, торчали вроде как ветки, разной же толщины. «Ветки» эти были до блеска отполированы руками ратников, которых воевода, загнав на столб, заставлял то просто на этих самых «ветках» висеть до одури, а то и скакать с одной на другую прямо, таки по-беличьи.

Не смотря на то, что камни двора под столбом были предусмотрительно устланы соломой, синяков и шишек под ним было набито преогромное количество. Были и такие, кто по невезению ломал руки-ноги да ребра, однако шею пока никто не свернул — и то ладно. Молодые ратники не жаловались — выдумка воеводы силу и ловкость прибавляла недюжинно, да и характер закаляла…

Появление ведуна, естественно, не прошло незамеченным. Незваный гость молча подошел к освещенной солнцем стене стражевой башни и, опустившись на корточки, замер, полуприкрыв глаза. Ратники бросали вопросительные взгляды на воеводу, но тот сидел с каменным лицом и, казалось, вообще не замечал ведуна.

Ратники продолжали свои упражнения, но теперь делали это без особого азарта, просто потому, что воевода не давал команды заканчивать. Бросая на ведуна косые взгляды, бойцы многозначительно кивали на него головами и перемигивались. При этом они понемногу, будто невзначай, приближались к тому месту, где он сидел.

Воевода по прежнему делал вид, что ничего не замечает, и его бойцы, приняв это за молчаливое одобрение, вконец осмелели. Двое из них, остановившись в трех шагах от ведуна якобы для того, чтобы перевести дух, завели меж собой нарочито громкий разговор:

— А вот слышал я, — начал один, — будто обладают ведуны силой немереной, с которой простому человеку нипочем не совладать.

— Бабкины сказки, — пренебрежительно фыркнул второй.

— Не скажи! — возразил первый. — Убить в одиночку волколака, а самому уйти без единой царапины — это тебе не хиханьки!

— А кто убил-то? — уточнил первый.

— Да говорю ж тебе: ведун!

— А ты сам видал? — не унимался второй.

— Видать не видал, а рассказ слыхал.

— Рассказ! Нашел, чему верить. Вона мне в детстве дед, как браги напьется, так и давай рассказывать, как сам по молодости поднимал за оглобли телегу с мукой да через себя перебрасывал. Язык-то, он у всех без костей, хоть у простых людей, хоть у ведунов! — Ратник снисходительно хмыкнул, потом сделал фальшиво-серьезное лицо. — Оно, конечно, если бы своими глазами поглядеть, тогда другое дело. Волколаков у нас тут, конечно, нету, но если бы тот ведун вон хоть с нашим Владом согласился силой померяться, к примеру, на руках, да одолел бы его, тогда еще можно и поверить…

Ратники, пользуясь попустительством воеводы, давно уже прекратили свои упражнения и теперь, переминаясь для приличия с ноги на ногу (вроде как все разом остановились передохнуть), выжидательно поглядывали на ведуна.

Ответит? Струсит?

Ведун вынырнул из полудремы и, открыв глаза, неторопливо оглядел площадку. В дальнем углу у пенька притопывал и поводил плечами десятник Влад. Он был без оружия и без рубахи. Под загорелой кожей перекатывались литые мускулы без единой лишней жиринки. Судя по выступившей на коже испарине, Влад успел уже (даром что пришел после ведуна) как следует размяться.

Ведун медленно, будто нехотя поднялся, покрутил шеей, расправил плечи.

— А что, — обращаясь вроде как сразу ко всем присутсвующим, заговорил он. — Не найдется ли здесь кого, кто не отказался бы со мной силой померятся? К примеру, на руках.

Ратники одобрительно зашумели. Влад, насмешливо хмыкнув, приглашающе хлопнул ладонью по пню. Потом, спохватившись, оглянулся на воеводу. Ильнар внимательно посмотрел на десятника, а потом стиснул челюсти и молча отвел глаза.

Ни за что иное, кроме как за разрешение, это принять было нельзя, и воевода это знал. Он чувствовал, что поступает неправильно: негоже было втравливать парней в дело, в котором сам уже оплошал. На то он и воевода, чтобы идти вперед и показывать остальным пример, а не выставлять впереди себя сопляков после того, как сам дал маху!

Однако уязвленная гордость упрямо перечила гласу рассудка. Против своей воли воевода упрямо выискивал во вчерашних действиях ведуна какую-нибудь подленькую хитрость, подвох, на который не стыдно словиться настоящему воину, помнящему свою честь. Да и потом, быстрота это одно, а сила — совсем другое. Из всей княжеской дружины одолеть Влада в борьбе на руках мог только сам Ильнар. И если Влад сейчас выиграет…

А если проиграет? Воевода упрямо отворачивался от этой мысли. Ну не мог худосочный ведун перебороть в честной игре богатыря Влада! Никак не мог.

Ведун не спеша приблизился к пню, примерился, поставил локоть на гладкий срез. Влад, пряча улыбку, встал напротив. Совсем не богатырская рука ведуна утонула в широченной ладони десятника. Ратники обступили рукоборцев, не забыв, впрочем, оставить проход с таким расчетом, чтобы было видно и воеводе, который не удосужился сдвинуться с места.

— Готовы? — один из ратников накрыл ладонью сцепленные руки ведуна и Влада. — Как скажу «три», ломите, что есть мочи!

Ведун бросил исподлобья быстрый взгляд куда-то наверх. На опоясывающем княжескую башню балконе появилась княжна Илана в сопровождении старой няньки. Глянув вниз, на то, что творилось во дворе, княжна остановилась. Старуха потянула было ее за рукав, но девица норовисто дернула плечиком, и няньке пришлось смириться. Княжна определенно желала знать, чем закончится поединок.

— Раз… Два… Три! — Ратник отдернул руку, и…

Ровным счетом ничего не произошло. Скорой победы Влада, в которой все присутствующие были почти что уверены, не случилось. Мускулы десятника вздулись, лицо покраснело от напряжения, на шее проступили натянутые жилы. И… ничего!

Рука ведуна ни на волосок не сдвинулась с места. Сам он стоял с таким видом, будто вообще не прикладывал никаких усилий и не ощущал чужого сопротивления.

Воевода нахмурился и досадливо скрипнул зубами. Все-таки надо было вмешаться! Да теперь чего уж — поздно. Ратники удивленно переглядывались. В повисшей тишине как Гром прозвучал тихий шепот одного из них: «Колдовство…»

Здоровенные парни с опаской попятились от пня. В глазах десятника промелькнуло беспокойство, однако он быстро совладал с собой и хватки не ослабил. Ведун снова стрельнул глазами наверх.

Неподвижно застывшая княжна, прижав к груди сжатые кулачки, не мигая смотрела на борющихся широко раскрытыми глазами. Губы ее слабо шевелились.

Напряжение нарастало. Воевода совсем уже собрался вмешаться, чтобы не дать опозориться еще и десятнику, но тут рука ведуна дрогнула. Очевидно, подвела его выносливость, а может, колдовской силы не хватило. Ратники замерли, не в силах поверить своему счастью: Влад медленно, но уверенно гнул руку ведуна к поверхности пенька. Еще немного, еще чуть-чуть…

Все!!!

Тишина взорвалась оживленными возгласами зрителей, Влад с победным выкриком припечатал пенек кулаком. Княжна, не в силах сдержать захлестнувшие ее чувства, подпрыгнула и захлопала в ладоши. Кроме ведуна, это заметил один лишь воевода. Заметил и, неодобрительно нахмурившись, покачал головой. Старая нянька решительно ухватила Илану за руку и потащила прочь с балкона.

Воевода перевел взгляд на Влада, и лицо его просветлело. Ратники без всякого почтения хлопали десятника по плечам и наперебой поздравляли его с победой. Ведун, потирая проигравшую руку, усмехнулся:

— Силен ты, десятник!

— Ну, ты-то тоже не из слабых, — великодушно признал Влад. — Разве что выносливости тебе не хватает.

— Ну да, ну да, — рассеянно покивал ведун, отворачиваясь от пня. Проиграв, он, казалось, разом потерял всякий интерес к воинским упражнениям княжеских ратников. Но теперь уже у них, вдохновленных потворством воеводы и победой Влада, пробудился самый живой и практический интерес к персоне незваного гостя.

Когда ведун уже направлялся к выходу с отведенной под воинские упражнения площадки, путь ему преградил еще один боец.

— А вот слышал я еще, что кроме силы своей богатырской (за спиной ведуна послышались ехидные смешки) славятся ведуны еще и тем, что в драчке кулачной уж больно сильны. Дескать, от стрел уворачиваться могут, а уж голым кулаком в них и подавно не попасть! — ратник с ехидцей глянул на ведуна. — Это-то хоть правда?

Ободренный победой товарища, парень держался уверенно, и в глазах его не было ни тени страха или сомнения. Да и то — чего бояться-то?! Ясный день, вокруг свои, а чужак… На пеньке хваленый ведун сплоховал, и это сильно уронило его в глазах молодых ратников: выходило, что и сам-то он не больно могуч, и колдовство его недалекий предел имеет. А раз так, то почему бы и не заехать ему разок в ухо для науки, чтоб сильно нос не задирал?

Ратник, конечно, слышал, что у ворот ведун поймал стрелу, да только не очень-то в это верил. Поди стрельнул горе-лучник с перепугу кое-как, а потом и напридумывал себе оправданий! О том, что жрец — который редко что делал наобум да на авось, — вызвал ведуна не забавы ради, а для истребления оборотня, ратник вспомнил как-то мимоходом, и мысль его на этом не застряла. Мало ли — может, супротив нежити да с колдовским мечом в руке он и герой, а вот устоит ли против доброго кулака?

Ведун со вздохом посмотрел парню в глаза и спокойно предложил:

— А ты испытай.

Ратник, которому только того и было надо, расцвел, но на всякий случай оглянулся на воеводу. На того победа Влада тоже произвела самое благоприятное впечатление. Ильнар добродушно усмехнулся и пожал плечами. Попробуй, дескать, если охота, только гостя дорогого ненароком не зашиби. Ратник кивнул в ответ: все, мол, будет в лучшем виде, и повернулся к ведуну.

— Ну дык, как биться станем?

— Да как хочешь, — пожал плечами ведун.

— Ну тада так, — ратник деловито потер ладони. — Кто первым другого наземь опрокинет, тот и выиграл. Идет?

— Идет, — равнодушно кивнул ведун.

Парень крутнул бычьей шеей, переступил с ноги на ногу, лениво повел плечами и… Мгновенно выстрелил ведуну в лицо растопыренную пятерню. Не для того, чтобы ударить, нет — перекрыть обзор, заставить дернуться, раскрыть свое движение. Ведун не шелохнулся, и это было его большой ошибкой. Ладонь ратника, не коснувшись ведуна, отдернулась вниз, освобождая путь пудовому кулаку, который по пологой дуге влетел в лицо чужака. Должен был влететь.

Ведун чуть склонил голову на сторону, малость развернул плечи и ласково подтолкнул ратника снаружи в плечо бьющей руки. Не успевший ничего понять парень кубарем полетел мимо ведуна на камни двора. Тут, вскочив на ноги, он растерянно закрутил головой в поисках обидчика.

— Ну что? — спокойно поинтересовался ведун. — Я выиграл?

— Ну уж нет! — побуревший парень набычился и сжал кулаки. — Так дело не пойдет. Не ты меня опрокинул — сам сплоховал. Давай еще раз!

Ильнар нахмурился: дело принимало нехороший оборот. А с другой стороны — первый раз парень только примеривался, шутковал, а уж теперь точно врежет во всю силушку да и осторожность соблюсти не забудет. По собственному немалому опыту воевода знал, что будь ты хоть каким увертливым, а уйти от того града ударов, который может в считанные мгновенья обрушить на противника хороший боец, у тебя примерно столько же шансов, сколько увернуться от настоящего града. Хоть разок да зацепит, и уж тогда ведуну мало не покажется! Только вот как на это посмотрит князь? Ильнар отыскал взглядом Влада и по его нахмуренному лицу понял, что десятника одолевают те же сомнения. А и шут с ним! Воевода тряхнул головой — сам напросился!

— Только ты уж не вертись, как вошь на гребешке, — попросил ратник снова приближаясь к ведуну. — будь мужиком!

— Ладно, — по губам чужака скользнула холодная усмешка. — Уговорил!

Нарочито глядя мимо гостя, ратник замахнулся кулаком, и тут же, рванув колено к груди, ударил согнутой ногой, метя носком сапога снизу в подбородок ведуна. Тот, не изменившись в лице, чуть прогнулся, пропуская удар мимо. Ратник, не останавливаясь, резко распрямил поднятую ногу, на этот раз целя каблуком в грудь. Ведун, крутанувшись, качнулся вправо. Ратник, провалившись в пустоту, глухо топнул сапогом о камни и тут же, дернув плечом, метнул правый кулак ведуну в живот… И попал! Только вот…

Ведун, вопреки ожиданиям, не отлетел в сторону, не согнулся, задыхаясь, от боли — он даже бровью не повел! А кулак ратника утонул у него в животе так, будто ведун был слеплен из болотной тины. Сообразив, что произошло, парень перевел удивленный взгляд со своей руки на лицо ведуна, надеясь по нему прочитать смысл случившегося. Не тут-то было! Пустые глаза ведуна на деревянном лице не выражали ровным счетом ничего. И не поймешь — то ли гость помирать собрался, то ли очередную шутку выкинул!

Воевода удивленно привстал, остальные ратники подались поближе к драчунам, напряженно всматриваясь в ведуна. Ратник дернул плечом… и не смог вынуть кулак из живота гостя! Да что ж это такое-то?! Это казалось невероятным, но выглядело все так, словно ведун, втянув в момент удара живот, как-то умудрился — им же, животом! — намертво зажать «внутри себя» бьющий кулак. Такого до сей поры не приходилось видеть даже Ильнару.

Удивление во взгляде пойманного парня быстро сменялось растущим беспокойством. Поудобнее уперевшись ногами, он дернул руку сильнее и снова без всякого толка — ведун даже не шелохнулся. Теперь на лице молодого ратника проступил самый настоящий страх. Воевода медленно выпрямился, остальные ратники попятились назад. Влад остался на месте, но по лицу было видно, что далось ему это нелегко.

— Хх-ха! — с резким выдохом ведун расправил живот, вытолкнув кулак. По напряженной руке толчок передался в плечо его незадачливого противника. И толчок, надо сказать, был хорош! Не ожидавший ничего подобного парень опрокинулся на спину и, ударившись затылком о камни, глухо застонал.

Хвала Богам, головой он приложился несильно — сразу сел, морщась от боли. Попробовал шевельнуть правой рукой, взвыл чуть не в голос — выбитое толчком плечо выпирало из-под тонкой рубахи неестественным бугром. Парень глянул на свою руку и, судя по побелевшему лицу, сделалось ему совсем худо.

Воевода в мгновенье ока оказался рядом.

— Доигрались, мать вашу… сиди, не шевелись! — Ильнар присел рядом на корточки. — Кто-нибудь, живо за лекарем!

Кто-то протопал сапогами в сторону выхода с площадки.

— Если не возражаешь, я мог бы ему помочь, — предложил из-за спины Ильнара ведун. Воевода наградил его убийственно-угрюмым взглядом.

— Валил бы ты отсюда! — сквозь зубы предложил Ильнар. — Ты свое дело уже сделал.

— Если плечо вправит ваш лекарь, парень еще самое меньшее неделю не сможет как следует владеть рукой. Если вправлю я, к вечеру он и думать забудет об этом досадном происшествии.

Воевода медленно поднялся, развернулся и посмотрел ведуну в глаза. И ведь опять не врет, чтоб ему пусто было! За спиной ведуна маячили мрачно-тревожные лица ратников.

— Ну, давай…

Ведун опустился перед ратником на колено, осторожно коснулся пальцами его плеча. Парень дернулся и зашипел от боли.

— Спокойно, сейчас все пройдет.

Ведун невесомо ощупал выбитое плечо, потом, коротко пробормотав что-то себе под нос, обхватил его ладонями и быстро сдавил. Ратник дернулся было снова, но, очевидно, ожидаемой боли не почувствовал и потому постепенно расслабился. Ведун поднялся.

— Все.

Ратник, недоверчиво хмыкнув, осторожно пошевелил пальцами, потом подвигал предплечьем, всей рукой и с удивленной улыбкой глянул на воеводу.

— Как рукой сняло. Будто и не было ничего.

Хмурый воевода протянул ему руку, помог подняться.

— Все, — скомандовал он своим бойцам. — Хватит на сегодня с вас упражнений. Расходитесь пока.

У кого дела — по делам. А кому делать нечего, тем отдыхать.

Разбирая рубахи и оружие, угрюмые ратники потянулись к выходу, бросая на ведуна тяжелые взгляды. Дождавшись, пока все покинут площадку, воевода повернулся к ведуну.

— Думалось мне, что бойцы из твоего братства не для того колдовские секреты осваивают, чтоб соплякам пыль в глаза пускать. Ошибался я?

— Да нет, — усмехнулся ведун. — Все правильно. Только знаешь, воевода, не всем думается так же, как тебе. Как только люди убеждаются в том, что я не очень-то отличаюсь от них — то есть по воде не хожу, в змея пернатого не превращаюсь и огнем по любому поводу не дышу, — у них, почему-то, сразу появляется желание проверить меня на прочность. Оно и понятно: знают, что убивать да калечить я их не стану, опять же, проиграть ведуну вроде как не зазорно, а уж если выиграешь — слава-то какая! Вот и лезут эти чудо-богатыри удаль свою на мне проверять. И если все время от схватки уходить, начинают они думать, что слабость во мне нашли.

— Самолюбие заедает? — мрачно усмехнулся воевода.

— Не без этого, — признал ведун. — Но главное в другом. Если в малом по носу им не дашь, так начинает им казаться, что они и на большее способны. Дескать, раз уж ведун нас опасается, то нежить-то и подавно убежит без оглядки. И суются эти незваные помощники туда, где им совсем уж делать нечего. Мне мешают, сами гибнут, других подводят. Вот и приходится мне, чтоб их упредить, давать некоторым наперед почувствовать, чего они на самом деле стоят.

— Затем и приходил? — недобро прищурившись, поинтересовался воевода.

— Да нет, — ведун кривовато усмехнулся. — Это как-то само собой вышло.

— Зачем тогда? — не отставал воевода.

— А вот посмотреть хотел на твоих бойцов! — помедлив, усмехнулся. — Не сгодятся ли они мне в званые помощники.

— Да уж какие мы, слабосильные, тебе помощники! — съязвил воевода. — Помеха только.

— Если без ума да без спроса в дело полезете — тогда помеха. А стали бы делать как говорю, глядишь, и помочь смогли бы. Что до слабосильности, — ведун заметил, как дернулся воевода, и по губам его скользнула слабая улыбка. — Так порой и песчинка ничтожная может чашу весов на нужную сторону склонить.

Разговоры о «ничтожных песчинках» окончательно вывели воеводу из себя, однако он нашел в себе силы сдержаться. Только зубами скрипнул да кулаки сжал так, что костяшки побелели.

— Ну и что, годимся мы тебе в помощники?

— Нет, — покачал головой ведун.

— Что так?

— Гонору в твоих бойцах многовато. Молодые они еще. Все хотят удалью выделиться, в герои метят. Не знаю, может, на бранном поле это и хорошо, а для охотника такое настроение — верная смерть.

— Так мы и не охотники, — свысока глянув на ведуна, надменно бросил воевода.

— Так я и говорю! — поддакнул тот. Воевода сам не понял почему, но это ничего вроде бы не значащее замечание ведуна задело его за живое.

— Не годятся тебе молодые, так возьми зрелых бойцов, — неожиданно для самого себя предложил он. Ведун в ответ снова покачал головой.

— У них опыт за плечами. Они на собственной шкуре испытали, почем фунт лиха, и теперь точно уверены, что плетью обуха не перешибешь. Не в пример молодым, они уже доподлинно знают, что человек перед оборотнем все равно, что мышь перед лисой. Такие помощники мне и подавно не подойдут. Придется уж одному.

Ведун с деланным сожалением цокнул языком и, развернувшись, пошел прочь.

— Не любят тебя люди, — подумав, бросил ему вслед воевода. — И есть за что.

Ведун, не останавливаясь, обернулся через плечо.

— Ничего, я привык.