ГЛАВА 3
ПОЛНЫЙ АВРАЛ
В космопорте на планете Эрзац как всегда было людно, хотя данное определение не совсем подходит к описанию разношерстной толпы ежеминутно отбывающих и прибывающих пассажиров из разных миров. Людей среди них не было, вернее, были, если брать во внимание внешнее, а не биологическое сходство.
Один из этих псевдолюдей сидел в виде толстого негра на веранде небольшого кафе и, блуждая взглядом по рядам прибывающих пассажиров, кого-то с нетерпением ждал Остывшая чашечка кофе на столике перед ним стояла лишь для вида.
Но вот в кафе зашел высокий худой инопланетянин с сероватой кожей в красном плаще и уселся за столик рядом с негром.
— А что-нибудь менее заметное ты не мог надеть? — раздраженно спросил его негр, явно нервничая.
— Свой оранжевый костюм я сдал в химчистку, — невозмутимо ответил незнакомец, — а фиолетовую панаму забыл в звездолете.
Негр протяжно застонал:
— Меня предупреждали, что все каспирийцы идиоты и чтобы я с вами не связывался.
Инопланетянин в красном плаще презрительно фыркнул:
— Нужно быть выше этого, Краун. Негр поморщился и, осторожно оглядевшись по сторонам, тихо спросил:
— Товар у тебя?
Инопланетянин кивнул, достав из кармана пробирку с зеленым порошком. Негр дернулся:
— Спрячь немедленно, кретин, ты нас засветишь. Пожав узкими плечами, каспириец положил пробирку обратно в карман.
— Одного только кристаллика хватит, чтобы ты в течение месяца гулял по астралу, — спокойно сказал он.
К столику, за которым они сидели, внезапно подбежала большая серая собака и, завиляв хвостом, стала просить кусочек сахара, лежащий на блюдечке у края стола.
— Пошла отсюда, пошла, — замахал рукой на собаку нервничающий негр.
Но глупый пес только сильнее завилял хвостом.
— Да на, подавись, — кусочек сахара полетел псу в морду, но собака, каким-то образом изловчившись, схватила его на лету зубами.
— Ладно, Краун, давай деньги, — сказал каспириец, посмотрев на часы, — мой корабль через полчаса отбывает.
Негр хмыкнул и достал из-за пазухи электронную чековую книжку.
А к столику подошел немного раскосый официант с набриолиненными волосами, держащий на подносе чашку с чем-то горячим и ароматным.
— Ваш бамбуковый кофе, сэр, — сказал официант длинному каспирийцу.
— Но я не заказывал кофе, — удивился инопланетянин, — мой метаболизм не позволяет мне употреблять этот напиток.
— В таком случае, — заявил официант, ставя поднос с кофе на столик, — вы арестованы, попрошу руки за голову.
— Что? — вытаращил глаза негр. Официант усмехнулся и сунул под нос инопланетянину маленькую синюю карточку.
— Суперагент Бельды, Космическое Бюро Расследований. Вы арестованы за торговлю наркотиками.
Негр резко вскочил из-за столика, бросившись к выходу из кафе, но был повален на пол большой серой собакой, выпросившей у него сахарок.
— Молодец, Снежок, — крикнул Бельды, обыскивая каспирийца, — а вот и дьявольское зелье.
Кафе наполнилось полицейскими. От темно-синих форм зарябило в глазах.
— Поздравляю с успешно раскрытым делом, — сказал усатый комиссар, пожимая лапу лайке и дружески хлопая Бельды по плечу, — злоумышленникам будет инкриминирована также и работорговля.
— То есть как работорговля? — не понял Бельды, переглянувшись с лайкой.
— Комиссар, выражайтесь яснее, — добавил Снежок. Полицейский усмехнулся:
— Совсем недавно было установлено, что наркотические кристаллы, которые мы только что конфисковали у преступников, разумны.
— Ух ты, — Бельды достал из кармана пробирку с синим порошком, — привет, братья по разуму.
Кристаллы не ответили, и агент передал их комиссару.
— Надеюсь, их вернут на историческую родину, — добавил он.
У одного из полицейских зазвонил сотовый.
— Это вас, — молодой сержант протянул трубку Бельды.
Агент удивленно взял телефон:
— Да, Бельды слушает.
— Это комендант Цербера-3 вас беспокоит, — донеслось из трубки, — Люфт Заоаар, у нас тут колоссальное ЧП.
Судя по голосу, комендант чуть не плакал.
— Господи, — изумился Бельды, — вы плачете?
— Да нет, — ответил комендант, — это не из-за ЧП, просто Хосеандроид в сериале “Кибермария” в кому впал
— А, это ничего, бывает, — согласился суперагент, — через триста серий очнется.
— Вы думаете?
— Конечно, ну так что там у вас за ЧП?
— Да это, трое землян из тюрьмы сбежали, взяв в заложники капитана сторожевого крейсера.
— Кто? — не веря услышанному, выдохнул Бельды. — Когда?
— Да этот Тортилов с Крысаками.
— Кто? — переспросил агент. — Может быть, Воротилов с Крючками?
— Да-да, — подтвердил комендант, — Водилов с Ключами.
Бельды недовольно потряс трубку.
— Что за связь, алло.
— Да, я тут, — ответил Заоаар, — в общем, сами там разбирайтесь. Моя тюрьма с краю — ничего не знаю. Это все этот придурок капитан Румбель натворил, с ним и говорите…
На этом связь оборвалась.
— Ничего себе, — прошептал Бельды, наконец осознав масштаб катастрофы.
— В чем дело, — спросил Снежок, нетерпеливо бегая вокруг напарника, — что случилось?
— Воротилов с братьями Крючками с Цербера-3 сбежал, — ответил Бельды, возвращая телефон сержанту, — накрылся наш отпуск.
Снежок присвистнул.
Покинув здание космопорта, суперагенты направились в гостиницу “Киберреал” собирать свои вещи.
— Нужно срочно разыскать Бисквита Ивановича, — рассуждал Бельды, лихорадочно набрасывая в уме план дальнейших действий, — и предупредить полковника Толстолобова.
— Конечно, — кивнул Снежок, — прямо из гостиницы и позвоним на Землю.
Как оказалось, полковник Толстолобов был уже осведомлен о побеге:
— Да, я уже знаю, — сказал он по телефону Бельды, — мне этот Пылесос, то есть Заоаар звонил, бочку на капитана Румбеля катит. Но поверьте мне, Румб — мужик хороший. Я с ним пару раз на Плутоне отдыхал, что-то там с этим побегом нечисто.
— Вы нам поможете? — спросил Бельды.
— Нет, извините, покинуть Землю я не могу, — ответил полковник, — у меня тут полный бардак: после исхода братвы наркоманы и маньяки всякие словно взбесились. Дел невпроворот, но я пошлю к вам своего надежного человека, вы не беспокойтесь, только транспортом меня обеспечьте.
— Сделаем, — кивнул Бельды, — тарелку скоро пришлем. Да и вот еще что, полковник, вы случайно не знаете, куда пропал Бисквит Иванович?
— На Земле его точно нет, — ответил Толстолобов, — говорят, что он в монахи космические по пьянке постригся. Странствует теперь, побирается. На восстановление святилища Дарса Вейдера средства собирает.
— М-да, допекли мужика, — расстроился Бельды.
— Не то слово, — согласился полковник, — вы в курсе, что после того звонка в частную космическую полицию, Лига на него в суд подала, квартиру на Венере отсудила.
— Как, — изумился Бельды, — за что?
— Да за все то же, — усмехнулся полковник, — за вызов платить не хотела, списав все на счет Ивановича.
— Вот сволочи, — с чувством сказал внимательно слушающий беседу через специальное устройство Снежок.
— Обобрали, короче, эмиссара как липку, средств к существованию лишили. Советую вам поискать его на старой заброшенной свалке космических кораблей в Туманности Альбиноса.
— Спасибо, полковник, — поблагодарил Бельды, — ждите, транспорт скоро будет. Готовьте своего человека…
После чего друзья, тепло попрощавшись, закончили разговор.
— Да, дела, — сказал Снежок, любовно складывая в маленький заплечный рюкзак сахарные косточки, — начинай все по-новой.
— Я одного не пойму, — недоумевал Бельды, — звонок-то ведь в частную полицию мы с тобой сделали, а пострадал в итоге Иванович.
— Нашли крайнего, — ответил Снежок, — у нас всегда так, кутер старушку на перекрестке сбивает, а сажают дворника с соседней улицы…
В общем, собрав вещи, суперагенты снова двинулись в космопорт, где на частной тарелкостоянке находился их личный двухместный звездолет.
Тем временем мы вернемся в Хрючевск и посмотрим, что же там происходит после ошарашивающего известия о побеге из космической тюрьмы знаменитого авторитета.
А происходит там вот что…
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ХРЮЧЕВСКЕ
(мини-подглава)
В центре города в тот день собрались чуть ли не все его жители. Радостно играл духовой оркестр хрючевской Госавтоинспекции. В небо летели разноцветные шарики, а на высокой трибуне толкал речь полковник Толстолобов.
— В этот знаменательный день, — торжественно вещал в микрофон начальник хрючевской милиции, — я так же, как и вы, счастлив прийти сюда и присутствовать во время грандиозного события, уже прославившего наш город вплоть до столицы.
— Ура, — закричали какие-то ветераны, размахивая разноцветными флажками.
Защелкали фотоаппараты репортеров.
— Итак, я хочу представить вам человека, без которого сегодняшний праздник был бы совершенно невозможен, — продолжал полковник. — Хрючевцы, встречайте мецената, бывшего школьного учителя рисования и просто человека, которому невероятно везет в лотерею, Иннокентия Петровича Белочкина!
Над радостной толпой снова пронеслось дружное ура, раздались аплодисменты.
— Друзья, — сказал Белочкин в микрофон, немного смущаясь, — наверное, не стоит сейчас говорить, как дорог всем нам наш город, в котором мы выросли и которому мы без сожаления посвятили лучшие годы нашей жизни. Сегодня я имею честь преподнести этому городу королевский подарок и торжественно объявляю хрючевский Диснейленд открытым.
Громко грянул оркестр, под звуки которого Марина Борисовна Белочкина в песцовой шубке перерезала золотыми ножницами голубую ленточку у входа в фантастический парк.
— Хрючевцы, — снова повернулся к микрофону Белочкин, — сегодня мы вместе с администрацией города решили сделать благотворительную акцию и пускать всех ветеранов в Диснейленд бесплатно.
— Ура, — взревели ветераны и, стащив упирающегося Белочкина с трибуны, понесли его на руках в парк.
В небо полетел целый рой ярких шариков.
А полковник Толстолобов, спешно попрощавшись с мэром и его супругой, сел в свою персональную машину и срочно укатил на работу в главное управление хрючевской милиции.
— Лидочка, — сказал он, проходя мимо стола секретарши, — вызови ко мне, пожалуйста, капитана Синицына.
— Сию минуту, Владимир Андреевич, — отложив косметичку в сторону, девушка схватилась за телефон.
Сняв шинель, полковник недовольно потер ноющую поясницу.
— Что-то совсем я продрог, — задумчиво сказал он и как бы невзначай заглянул в ящик своего стола, где стояла непочатая бутылка коньяка “Наполеон”, — а не выпить ли мне рюмашечку?
Настырно запищал селектор.
— Да? — спросил Толстолобов, с сожалением закрывая ящик.
— Владимир Андреевич, к вам Синицын, — мило прощебетала секретарша.
— Пусть войдет.
Синицын осторожно, как мышь, зашел в кабинет.
— Расслабься, Федя, — Толстолобов дружески ему улыбнулся, — у меня к тебе будет очень интересное предложение.
— Я вас слушаю, Владимир Андреевич.
— Да садись ты, что стоишь столбом. В общем, есть у меня для тебя одно секретное задание или скорее миссия. Можно сказать, что я уже давно готовил тебя к этому моменту, посвятив в некоторые свои дела, связанные м… м… с космосом.
— С космосом? — удивленно переспросил капитан.
— Да-да, с космосом, — закивал полковник, — наша служба, конечно, почетна и тяжела, но не надо забывать, что преступники есть не только на планете Земля, но и в космосе. Помнишь нашу недавнюю операцию по обезвреживанию банды новых марсиан?
— А разве это были не заезжие наркоманы-убийцы? — изумился капитан.
Толстолобов озабоченно потер подбородок, размышляя, не ошибся ли он в капитане Синицыне, выбрав его для рейда к звездам.
— Короче, Федя, чему тебя в армии до того, как ты в милицию пошел, учили? Ну, вспоминай самое главное.
— Безоговорочно выполнять распоряжения высшего начальства, — браво отчеканил Синицын, — приказы командира не обдумывать и не обсуждать.
— Во, — Толстолобов поднял вверх указательный палец, — оно. В общем, завтра вечером, Федя, ты отправляешься в космос с секретным заданием и особой миссией, основная цель которой — не посрамить правоохранительные органы Земли.
— Так точно, — вскочил со стула Синицын, щелкая каблуками.
— Да обожди ты, не суетись, — махнул рукой полковник, — я тебе еще не все рассказал.
Моргнув, капитан снова сел на стул, аккуратно положив руки на колени.
— В общем, расклад такой: ты летишь в космос, где будешь работать с уже знакомыми тебе агентами по делу новых марсиан, с агентом Бельды и агентом Снежковским.
Капитан Синицын кивнул.
— Там у них ЧП какое-то произошло, — продолжил Толстолобов, — короче, бардак точно такой же, как у нас на Земле: не то перепились они там все вместе с комендантом тюрьмы, не то козни друг другу строят, короче, так или иначе из-за недосмотра местной администрации из тюрьмы бежал Воротилов вместе со своими верными телохранителями. Надеюсь, ты, Федя, понимаешь, что это значит?
Синицын отрицательно покачал головой.
Полковник вздохнул:
— Это значит, что они не только нашу планету осрамят, но чего доброго Лигу Объединенных Планет по миру пустят, и в итоге, войны с Землей не миновать. Разбираться там особо не будут, шарахнут по нам ракетами, и все дела.
— Война — это плохо, — согласился Синицын.
— Вот, — обрадовался Толстолобов, — ты смотришь в корень проблемы. Ну так все понял, или тебе что-то еще разъяснить?
— Да вот роль моя не совсем мне ясна при этих агентах космических, — сказал капитан, — помощи от меня, как вы понимаете, ноль, азы межзвездной разведки в училище не преподавались.
Толстолобов кивнул:
— Хороший вопрос, честно скажу, ожидал я его от тебя. При суперагентах ты будешь кем-то вроде дипломатического представителя от планеты Земля, наблюдатель, ни во что не вмешиваешься и лишь в решающий момент браслеты на братков надеваешь. Ведь Воротилову все равно не отвертеться. Вон у меня в сейфе на него колоссальный компромат лежит, лет на 300 упечем его в тюрягу, как только он на Земле появится.
— В общем, как я понял, — сказал Синицын, — по возможности пристрелить Сан Саныча при попытке к бегству.
Челюсть у полковника отвисла.
— Да ты что, — еле выговорил он, — американских боевиков насмотрелся, “Коза ностра против Якудзы”?
Даже и не думай об этом! На всю вселенную правоохранительные органы Земли осрамишь. Капитан Синицын покраснел.
— Ладно, прощаю, — быстро успокоился Толстолобов, — молодой, горячий, жена двадцатилетняя, короче, будь завтра вечером в семь часов на окраине Хрючевска, у старого консервного завода с вещами. Там тебя летающая тарелка ожидать будет. Но смотри мне, не посрами мундир, не опоздай.
— Так точно, — снова вскочил со стула капитан Федор Синицын, — служу хрючевской милиции…
Слегка навеселе, Иннокентий Петрович Белочкин вернулся домой довольно поздно, и был встречен скалкой, которой его склочная супруга владела в совершенстве.
— А, явился, не запылился, кобелина чертов, — сказала Марина Борисовна, пройдясь скалкой по ребрам благоверного.
Белочкин ойкнул и медленно осел на пол коридора.
“А все эти ветераны, — грустно подумал он, — давай выпьем за здоровье товарища Сталина, товарища Молотова, Маленкова. Интересно, после какого это тоста я вдруг запел “Союз нерушимый”, по-моему, после за здоровье Че Гевары”.
— Признавайся, сволочь, — кричала Марина Борисовна, — с кем ты, евнух чертов, спутался, с Нинкой этой белобрысой из соседнего подъезда? Я видела, как ты на нее с балкона посматриваешь, когда она мопса своего японского по утрам выгуливает.
— Муня, отстань, — простонал с пола Иннокентий Петрович, — я хочу спать.
Но жена и не собиралась успокаиваться.
— Или это опять та шлюшка в очках из восемнадцатой школы, учительница пения, думаешь, я не знала о том, что ты с ней шуры-муры крутил. Даже в детский хор, кобель чертов, записался!
— Ну, Муня, иди спать…
Скалка зловеще просвистела в опасной близости от уха Белочкина.
А все дело было в том, что Белочкин, у которого с недавнего времени завелись очень большие деньги, регулярно играл на ипподроме и беспорядочно шлялся по ночным стрип-барам.
Не подумайте, что он делал там что-то предосудительное.
Нет.
Боже упаси!
Парадоксально, но Иннокентий Петрович своей супруге был абсолютно верен, поскольку относился к ней как к старым домашним тапочкам. Ну и что, что они иногда жмут ногу, зато ты к ним уже привык и зачем тебе новые, если и эти пока еще ничего, без дырок и проплешин.
Такая вот супружеская любовь.
Возвращаясь поздними вечерами, а то и вовсе ночью, Белочкин регулярно получал от супруги втык, которая ревнивой была похуже мавра Отелло, даром, что душить не пыталась.
— Скотина, — наконец разревелась Марина Борисовна, — гад проклятый…
И слушая ее всхлипывания, Белочкин подумал, что не будь этих регулярных скандалов, его жена бы наверняка потеряла вкус к жизни. От семейных сцен она, похоже, получала неописуемое удовольствие и соответственно нервную разрядку.
— Скотина, боров, — причитала супруга бывшего киллера, — мой папа пропал, а ты, мерзавец, напился…
— Как это пропал? — не понял Белочкин, приоткрыв правый глаз. — Куда пропал?
— Не знаю, — рыдала Марина Борисовна, — нигде его нет, ни дома, ни на даче, никто его уже больше недели не видел.
— Интересно, — сказал Иннокентий Петрович, медленно трезвея, — а морги ты уже обзванивала?
Уставившись на мужа круглыми глазами, благоверная зарыдала пуще прежнего.
— М-да, утешил, — констатировал Белочкин, встав с пола и подобрав ненавистную скалку.
— Ладно, завтра все выясню, успокойся, схожу к моему другу полковнику Толстолобову и все выясню…
Так закончился первый более-менее спокойный день в жизни Хрючевска.
— Вот такие пироги, Кеша, — подвел итог своему рассказу полковник, наливая по третьей рюмке коньяка, — улетел Убийвовк вместе с Воротиловым в космос, точнее, они его насильно связали и с собой увезли.
— Сволочи, — Белочкин с чувством опорожнил рюмку.
Намятые супругой бока неприятно ныли у него с самого утра.
— Надо выручать Бориску, — Чистильщик стукнул по столу кулаком, — урою гадов.
— Но как, — спросил Толстолобов, — как ты собираешься это сделать?
Белочкин моляще посмотрел на полковника:
— Помоги, Андреевич, ты же все можешь, я — то знаю. Не дай пропасть хорошему человеку, хоть он и продажный, Муня ведь совсем сиротой останется, только я у нее один непутевый.
— Так, коньяк мы больше не пьем, — сказал полковник, пряча бутылку, — помогу я тебе, лосю мичуринскому. Не знаю даже почему, но помогу. Симпатичен ты мне, Кеша, несмотря на то, что бывший киллер.
Белочкин после этих слов полковника буквально весь просиял.
— Слушай меня внимательно, — Толстолобов наклонился к самому уху Чистильщика, — значит так, сегодня вечером…
— Ты куда это, интересно, на ночь глядя намылился? — спросила Марина Борисовна, когда вечером ее супруг внезапно стал собираться в дорогу.
— Да в командировку еду, — небрежно бросил Белочкин, доставая из-под дивана футляр от скрипки, — на гастроли. Ростропович вот поиграть пригласил. Единственный концерт в Бердычеве дает, специально из-за границы приехал.
— Так ведь ты же любитель, — с подозрением сказала жена, — нот даже не знаешь, я вообще сроду не слышала, чтобы ты играл.
— Не-а, — ответил Белочкин, загадочно улыбаясь, — я, Муня, профессионал.
“Знаю я эти командировки, — подумала Марина Борисовна, — ох, только попадись мне, шельмец, на горячем”.
Когда Иннокентий Петрович наконец покинул свою квартиру, направившись к автобусной остановке, Марина Борисовна, накинув полушубок, незаметно выскользнула из подъезда следом за ним, пряча под одеждой верную скалку.
В автобус она ухитрилась сесть в тот же, что и Бе-лочкин, оставаясь при этом совершенно незаметной, но оно и понятно, кровь Бориса Богдановича, который конспиратор был тот еще.
Белочкин вышел на конечной остановке, на самой окраине города, что вызвало у крадущейся следом за ним жены весьма нехорошие подозрения и тревожные предчувствия.
Уж не серийным маньяком-убийцей был ее муженек?
“Хотя нет”, — сразу отбросила эту сумасшедшую мысль Марина Борисовна, с его слабым характером и чахоточным телосложением подобное было практически, в ее понимании, невозможно.
Так думала супруга, пробираясь вслед за Иннокентием Петровичем по темному лесу.
То, что она увидела на небольшой полянке, сначала повергло ее в ужас, а затем в страшный гнев.
На поляне стояла самая настоящая космическая тарелка с опущенным трапом, красиво мигая бортовыми огнями, и Белочкин невозмутимо направился прямо к ней.
— Так он мне изменяет с инопланетянками, — зло прошептала Марина Борисовна, и щеки ее от обиды медленно налились румянцем.
Капитан Синицын был уже на борту. Сидя в пассажирском кресле, он испуганно таращился на двух жутких инопланетян, один из которых был похож на адского клоуна, а второй и вовсе был говорящим медвежонком-коалой. Но приказ, как говорится, есть приказ, если по службе надо, заговоришь и с коалой.
Увидев зашедшего в кают-компанию Белочкина, капитан несказанно обрадовался.
— О, вы тоже со мной летите? — улыбаясь, спросил он.
— Ага, — кивнул Белочкин, устраивая тяжелый футляр от скрипки в свободном кресле, — будем гастролировать вместе.
— Здорово, — согласился Синицын.
— Меня зовут Рональд, — представился клоун, дурашливо кланяясь, — я ваш второй пилот, ик… И он с грохотом повалился на пол.
— Ничего, это с ним часто бывает, — спокойно прокомментировал коала, — понимаете, трудное детство, трясущиеся руки пьяной акушерки, скользкий подоконник…
Земляне согласно закивали.
— Спившийся интеллигент, — предположил Белочкин, подмигивая бледному капитану, — несоответствие полета мысли с недоросшей до гиганта общественной средой, это бывает.
Почесав ухо, коала задумался.
— Вполне возможно, — согласился сумчатый мишка, после чего деликатно представился, — меня зовут Фух с планеты Эйдан, я — первый пилот.
— Ну так как, мы летим? — с нетерпением спросил Белочкин. — Я сказал жене, что у меня срочная командировка в Бердычев, но если я не вернусь хотя бы через пять дней, то она поднимет на уши Интерпол.
— Ревнивая женщина — меч (та драматурга, — глухо изрек с пола пьяный Рональд.
— Н-н-но, к-к-как он п-п-поведет корабль? — заикаясь от страха, спросил капитан Синицын, указывая на второго пилота.
— А, не беспокойтесь, — махнул лапой Фух, — у нас все равно автопилот…
Когда Иннокентий Петрович Белочкин скрылся в космической тарелке, Марина Борисовна, изрыгая проклятия, с неотвратимостью рока ринулась следом за ним.
Осторожно взойдя по опущенному трапу на звездолет, она, вытащив из-под полушубка скалку, тихонько прокралась в глубь коридора, начинавшегося сразу после входа в тарелку, но по ошибке толкнула дверь не в кают-компанию, а в личную лабораторию Рональда, где на холостом ходу работал забытый коперфильдцем самогонный аппарат. Вдохнув исходящие от дьявольской машины пары, Марина Борисовна, ойкнув, свалилась на мягкий пол лаборатории, потеряв сознание и пропустив таким образом момент, когда трап, словно язык ящерицы, задвинулся в блестящий бок космической тарелки, и звездолет, тихо завибрировав, плавно взлетел в небо, разрезая на ровные куски стылый январский воздух.
