Книга: Крутен, которого не было
Назад: Необходима осторожность
Дальше: Кольчужка

Тьма пещерная

Как же темно вокруг! О темной ночи говорят: «Как глаза выколи». Вот уже неделя, как о глазах можно забыть совсем. Нет, нигде наверху не встречается такой абсолютной тьмы. В самую безлунную ночь, в густом лесу — увидишь вдали светящуюся головешку, или светлячка. Мал свет, а все одно — глаз радуется. А здесь — темнота полнейшая…
Когда их троих завели в пещеру, была ночь, темная, влажная — росы лесные божества не пожалели. Факелы оставили отрокам еще за пару сотен шагов до входа, княжич шел за Иггельдом, держась за край его рубахи. А уж как находил дорогу идущий впереди волхв — загадка. На ощупь, что ли? Младояру нагнули голову — понятно, это вход. Юноша успел ощупать края пещеру — почти гладкий камень, явно поработали руки человечьи. Или, может, каких-нибудь других существ?
Вот она пещера. Они спустились по наклонному ходу, подошвы ощущали под собой твердый гладкий камень. Возня за спиной — княжич оглянулся. Ну вот, ему только что казалось, будто наверху было темным-темно, а теперь он, вроде, видел очертания входа в пещеру — большую овальную дыру, эдакий рот чудовищной пиявки, только что засосавшей его вовнутрь. И теперь эта пиявка-пещера будет их переваривать! Месяц! Никто не торопил Младояра, он стоял и смотрел, как закладывают выход, камень за камнем. Разумеется, он мог бы все их разобрать и выбраться. Но не для того они добровольно согласились на отшельничество.
Подземные «палаты», в которой полагалось сидеть, находились в девяносто шести — княжич сосчитал — шагах от входа в пещеру. А вот насколько это в глубину — трудно сказать, ход шел круто вниз. Ну, уж не одна сажень, это — точно. Княжич обследовал временное пристанище, ощупывая все стены руками. Хлюпнул в воду — в подземных палатах имелась даже речка. Вода теплая, приятная — прям парное молоко! Впрочем, и воздух пещеры на удивление — будто кем-то подогрет. Хоть голышом гуляй, все одно — никто не увидит, да и кого стесняться, тут, кроме него, только два старика, не девки, им не интересно.
Пещера отнюдь не ограничивалась этим залом, Младояр сразу же нашел ход, ведущий глубже, но Веяма, каким-то шестым чувством почуяв, где возится княжич, посоветовал пока не ходить дальше. А потом, мол, вместе полазим… Ну конечно, он-то не в первый раз в Священной пещере, небось — все здесь обнюхал! Кстати о запахах. Все знают, что у слепых обострены слух и обоняние. Сейчас Младояр — слеп поневоле. Стало быть — должен хорошо нюхать! Младояр втянул ноздрями воздух. Нет, ничего не унюхал! Наверное, рано еще…
Голод… Младояру и прежде приходилось держать голодовки, уже на третий день забылись яркие образы жареной дичи да румяного хлеба, больше не заполнялся рот слюной, а желудок прекратил тоскливо сжиматься. Юноша как бы сказал телу — нечего зря мучиться, все равно поесть не дадут!
А потом жизнь вошла в свою колею. Человек — существо удивительное, осваивается где угодно, привыкает. А тут еще два деятельных старичка, оставшись без привычных занятий, нашли себе отдушину — взялись набивать бедную головушку Младояра знаниями. То Иггельд что-то говорит-рассказывает, о травах, о лекарствах, о теле человечьем, да как один бред умалишенного от другого отличить. Мол, бред истинный — тогда и захворавший ведет себя так, как будто на него чудища напали. А вот ежели ложный, то признается — мне, мол, видится-кажется, будто рядом кто-то стоит! Легче идет то, что рассказывает Веяма. О дальних странах, о людях с разным цветом кожи, да где как хоронят, и все сказками:
— Призвал перс Дарий тех слуг, что были родом элласами, и спросил — за какую цену они готовы съесть покойный родителей? Те отвечали — ни за что! Тогда позвал Дарий хиндусов из племени Калла, у которых в обычае поедать тела покойников, и спросил чернокожих, согласятся ли они, и за какую цену сжечь своих умерших родственников на костре? Те громко кричали, да просили владыку не кощунствовать!
Хорошие сказки, да одно плохо. Весь последний год Младояр читал свитки, наловчился разбирать написанную речь на трех языках. Да заметил странное — то, что прочитал — куда лучше запоминается, нежели то, что расскажут. Вот и сейчас, слушая речи двух ведунов, самых знающих каждый в своем деле, Младояр опасался одного — не пролетит ли все это мимо ушей, запомнит ли…
О Свагеште почти не вспоминали. Лишь в первые дни юноша пытался задавать вопросы, но — наталкивался на стену молчания. Иггельд с Веямой как сговорились — забыть Свагешта и все, что было связано с той пещерой. Может, они и правы — ведь для того их и засадили в пещеру, чтобы очиститься…
* * *
— Как ты думаешь, Младояр, хороша, иль плоха для тебя сия отсидка пещерная? — из темноты слева донесся голос Иггельда.
— Конечно, плоха! Я за этот месяц столько бы свитков прочитать успел, — голос юноши звучал обиженно, недовольно.
— Глупец! — голос справа, Веяма — кто же еще, больше никого здесь нет, — У тебя появилась возможность поразмышлять, разобраться в себе, силы поднабраться. Ты сидишь здесь всего неделю, осталось еще четыре дня до первой очистки твоего тела…
— Чистили уже, — если б не темнота, все бы увидели, как надулся княжич.
— Зря возмущаешься, княжич, — кажется, старики разом хихикнули, — мытье есть мытье, только вычистив тело снаружи и внутри, ты очистишь голову, а там — сам поймешь…
— Я не против хоть пять раз на дню купаться, благо — вода тут теплая, — откликнулся Младояр, — но чистить кишки я больше не хочу!
— А придется, — заверил Иггельд.
— Это почему?
— Иначе отравишься изнутри!
— Так я ничего не ел.
— То, что сейчас в твоих кишках, после десяти дней голода станет ядом, — просто объяснил лекарь.
— Не ерепенься, Млад, — донеслось справа, — привыкнешь! Для идущего по узкой дороге голодное отшельничество — что привал для путника. И к мытью кишок привыкнешь. Я каждый год по месяцу в пещерах провожу, для меня такая очистка — дело привычное.
— А ты что, сам себе кишку засовываешь? — заинтересовался юноша, — Мне так не нравится, ладно — Иггельд все сделал, а я бы один и не смог…
— Смог бы! — заверил старый мудрец, — Еще все научишься, если с Пути не свернешь.
— А ты что, такую кишку, лекарскую, с собой возишь?
— Нет, она мне вовсе не нужна.
— А как же ты очищаешься?
— Да просто втягивая в себя, как бы пью воду, — просто ответил Веяма, — но с другой стороны.
Княжич замолчал, не понимая — шутит старик, или вправду так? От Веямы всего можно ожидать, во все тайны посвящен. Но вот насчет человеческого тела — тут Иггельд верховный судья…
— Есть такой прием, — Иггельд проследил мысль воспитанника, ответив на его незаданный вслух вопрос, — ведуны-отшельники и не такое умеют…
— Ты еще радуйся, отрок, что вода тут такая теплая, — добавил Веяма, — в иных пещерах — ледяная, ужо бы попрыгал!
— Я холода не боюсь!
— А твои кишки?
— Сейчас спрошу! — беседа перешла на шутливый лад, что не совсем устроило княжича, — Вот ответь, о мудрейший, отчего это здесь вода теплая? Баню себе гомозули строили, да банник уж больно злой завелся?
— Кто ж его знает, — ответил мудрец просто.
— А чего тут непонятного? — откликнулся Иггельд, — Где-то под нами, в глубине, расположен источник Силы, подобный тому, что под испытательным домом был, у Гремячей, помнишь, Млад? Только здесь силы, вверх прорывающиеся, еще гуще поток…
— Ага, объяснил, — обозлился юноша, — Сила прорывается, говоришь? Вот тебя позовут к больному, тот лежит, стонет, а ты осмотришь его с головы до пят, да изрекаешь глубокомысленно: «Болезнь в нем сидит!».
— Уел, Кротом клянусь, уел! — развеселился Веяма, — Как тебя мальчишка-то? Будешь, Игг, знать, как о неопознанном рассуждать!
— Спасибо, Младояр, за науку, — откликнулся Иггельд, вроде — беззлобно, — действительно — спасибо. Кстати, пора бы повторить мытье изнутри, тебе, отрок, надо почаще…
— Как?! — возмутился Младояр.
— Да очень просто, — лекарь уже завозился у воды, наполняя промывочную кишку, — снимай штаны, да ложись на левый бочок…
* * *
Шел тринадцатый день «Великого Пещерного Сидения» — такое название придумал Младояр. Как и предсказывали старики, тело стало каким-то легким, а мысли — удивительно ясными. Упражнения по расслаблению мышц постепенно начинали приносить удовольствие, создать в голове какой-то яркий образ не составляло труда. Юноша несколько раз пытался даже нарисовать в воображении целые картины, но всякий раз сдавался, детали куда-то уплывали, а краски вдруг становились аляповатыми. Княжич не сдавался — ведь они не отсидели еще и половины срока, глядишь — и станет к концу месяца хозяином своего воображения.
Но то, что заметил Младояр, проснувшись, немало испугало его. Конечно, двенадцать суток в полной темноте научили глаза видеть малейшие проблески света — так, по еле заметному свечению в конце туннеля, ведшего наружу, княжич научился различать — день или ночь наверху. Надо думать — просто плохо заложили выход, оставили щелки, но Младояр не стал проверять. Уговор — не входить в туннель, а слово надо держать. Сейчас же его испугало совсем другое — юноша впервые что-то увидел в темноте. И этим что-то оказалось еле заметное зеленоватое свечение вокруг головы Веямы. Да, именно так — старик начал чуть-чуть светиться. Или — это упражнения с воображением начали сводить княжича с ума?!
— Иггельд, Иггельд! — позвал Младояр, — Мне это кажется? Да? Ты не видишь?
— Чего суетишься? — княжич, еще более ужасаясь, увидел, как раскрылись глаза Веямы, зеленоватое свечение у губ шевелилось, — Это так и бывает, не бойся. Не со всеми, конечно, но со мной — постоянно. Дня через три вовсе как свечка стану!
— А вот со мной не случалось, — донесся голос лекаря, — видать — недостоин!
— Связь между свечением головы и прочими человеческими достоинствами не доказана, — произнес мудрец вполне серьезно, — у тебя, отрок, кстати, тоже нос светится!
— Как?! — воскликнул Младояр, аж руками замахал.
— Пока слабо, — пояснил Веяма, вставая, — но послушай меня, старика многоопытного: не пройдет и недели, погуляем с тобой, как будто с факелами!
* * *
Младояру иной раз казалось, что тело стало настолько легким, ну, не как пушинка, а по другому — стоит только сильно оттолкнуться ногами — и полетел. Вот только сил в ногах нет, во всем теле после трех недель воздержания от пищи — томящая слабость. Голова ясная, но — почему-то пустая. Может — потому, что не читал все это время. Конечно, слушать рассказы двух мудрецов — просто здорово, но, почему-то, слово написанное откладывалось в голове княжича лучше, нежели услышанное. «Ты читаешь глазами» — объяснил Веяма. Ну и что ж с того?
Забавно разглядывать свои руки, они словно горят синим пламенем. Красиво и страшно одновременно. А я — стра-ашный! Впрочем, огонь этот совершенно холодный, его не сравнить ни с чем. Той зимой наставник делал бражную выпарку, поджигал ту странную водицу, что собиралась на холодном чугунке — вот такое же, синее, почти невидимое на свету пламя. Но тот огонь грел, а этот — нет. Даже у Веямы, даром у него пламя вокруг головы ореолом — все одно лучины не разожжешь. А все же здорово светит старичок! И тоже — синим. Говорит, у иных бывают другие цвета, и желтый, и алый, даже что зелена трава. Но им двоим достался почему-то одинаковый…
Да, двоим — Иггельд так и не засветился. Сколько ни разглядывал Младояр наставника — ни единой искорки! То ли не везет, то ли в мыслях, в голове лекарской бродячих, дело. Странно, Младояру и в голову не приходило, что они с наставником — разные, зато он со странным мудрецов Веямой — почти близняшки. Интересно, завидует лекарь? По крайней мере, вида не показывает.
Зато княжич теперь разгулялся! До чего же здорово быть большим светлячком — опустил руку в прозрачную воду, рыбки в ладошку тычатся, щекотно. Можно даже поймать, вот только есть нельзя. Мысли о еде остались там, за пределами пещеры…
Когда Младояр, держась за руку Веямы, впервые пошел по длинному извилистому ходу, его сердце замирало от восторга, перемешанного на священном трепете. Под ногами хлюпала вода. Вдруг навстречу попадется чудище? Или древнее божество? А что страшнее?! Они дошли тогда до малого зала, из которого уходило еще три хода, два — круто вниз, забирая с собой все воды, третий — широкий, считай — продолжение основного коридора. На стенах зала — письмена, выбитые прямо в камне, без дополнительной подкраски. Что написано — не разберешь, свету от Веямовой головы хватало лишь на то, чтобы оценить общие очертания помещений. Ощупав стену, старый ведун заявил, что все вокруг — дело чьих-то рук, то ли человеческих, то ли гомозулей, а может — и еще кого, одно определенно — в стародавние времена здесь что-то добывали. Тогда они вернулись обратно сразу же, рассказали Иггельду. Следующий поход совершали уже втроем. Прошли немого дальше, осмотрели шагов триста сухого коридора, дошли до того места, когда ход явно пошел под наклоном вниз — и вернулись.
— У пещеры должен быть конец, — заявил Младояр, — и там, в конце, хранятся сокровища!
— Угу, ты первым додумался, — донеслось из темноты. Ясное дело — Иггельд, ведь Веяма теперь светится!
— Может, и нет сокровищ, но все же интересно, сколь длинна пещера?
— Бывает, что и по сотне верст, — откликнулся Веяма.
— Не может быть! Как же руду вывозили за сто верст?
— Кто ж их знает, — зевнул мудрец, — что-то соснуть потянуло. Давай отдохнем, а потом — обследуем те два хода, мокрых…
— А почему не длинный сухой?
— Потому как ничего там нет! — последовал ответ, не терпящий возражений.
— Но почему ты считаешь, что там ничего нет? — княжич никак не унимался, пополз поближе к старику, уселся на коленях рядом.
— Не я так считаю, мне опыт подсказывает, — объяснил Веяма.
— Так пошли же! Обойдем хоть и мокрые…
Первый из туннелей спускался вниз довольно круто, княжич пару раз чуть не поскользнулся, шлепая ногами по мокрому камню, отполированному водой за многие тысячелетия. Прошли всего с полсотни шагов — и уперлись в стену. Вода уходила в отверстие внизу, образуя небольшое озерцо.
— Пошли, посмотрим второй ход, — пожал плечами Веяма.
Вернувшись к развилке, любопытствующая парочка полезла во второй, низкий да узкий, еле протиснешься — наклонный ход.
— Не поголодали бы, и вовсе не пролезли б! — посмеивался старик.
Точно так же, как и в первом случае, туннель закончился шагов через пятьдесят глухой стеной. Веяма наклонился, попытался просунуть ладонь в ту щель, куда уходила вода. Попытки не увенчались успехом, немного потыкавшись, ведун выпрямился.
— Ну как? — спросил Младояр.
— Еще одна глупость в мою копилку, — княжич разглядел, как светящаяся синевой ладонь старика досадливо махнула в воздухе, — надо сразу делать все дела!
Юноша догадался:
— Возвращаемся в первый ход?
— Тебе, молодому, легко по скользкому камню туды-сюды… — заворчал старик, будто его кто заставлял…
Разумеется, слово не воробей, выпустил — сглазил! Уже на самом верху мудрец поскользнулся, взмахнул руками, Младояр хотел поддержать — и оба покатились вниз…
— Ну как, отложим до завтра? — спросил юноша, отряхивая воду с одежд.

 

— Еще чего?! — рассердился старик, — Я хочу все обследовать сейчас!
По второму разу поднимались удачней. Новый спуск в первый туннель. Вот и глухая, шероховатая на ощупь стена. Младояр даже пытался принюхаться — да так ничего интересного и не учуял, камень да вода…
— Здесь проход, — заявил Веяма, снимая одежду, — Я попробую нырнуть.
— Может, лучше я? Все ж моложе… — предложил Младояр, избавляясь от мокрых штанов.
— У меня опыт, я такие водяные преграды не раз проходил, — возразил старик, голый — он светился весь, — а ты следи, если вдруг пальцами ног козу изображу — вытягивай!
Младояр наблюдал, как ведун глубоко дышит, готовясь надолго задержать дыхание. Этот нехитрый прием княжич освоил еще пару лет назад, после чего просидеть дольше всех под водой уже не составляло труда. Впрочем, шила в мешке не утаишь, мальчишки быстро вызнали у него секрет…
Веяма ушел в воду головой вперед, осторожно. Вот и светящиеся ноги исчезли под блестящей поверхностью маленького озерца. Младояр ждал, слегка волнуясь. Считал про себя, когда дошел до двухсот, над водой показалась голова ведуна — точно солнышко из-за горизонта выглянуло!
— Тут всего ничего под водой пролезть, — старик и не думал вылезать из воды, — смотри, вот здесь, — Веяма похлопал по камню над собой, — надо немного нырнуть, всего-то полсажени, дальше — сразу вверх!
Светящаяся голова вновь скрылась под водой. Младояр тут же полез вслед, вода показалась княжичу сначала холодной, но, едва он ушел в нее весь — чуть ли не парным молоком обняла все тело. Младояр приоткрыл глаза, заметил впереди отблеск света — старик что путеводная звезда — и пополз вперед. Каменный потолок кончился быстро, там не было не то что половины, даже трети сажени. Младояр вынырнул, вдохнул воздух. Странный запах, какой-то нечеловеческий.
— Сам не пойму, чем несет, — Веяма отгадал мысль юноши, — сколько бродил по свету, в могильники нос совал — а такое впервые чую…
— А что — там?
— Посмотрим…
Каменный коридор окончился круглой залой, не меньше пяти саженей в диаметре. Впечатление — будто стоишь внутри огромной кружки, да еще и вода под ногами, недопитая, видать! Но стены — они сплошь усеяны какими-то письменами. Свет от Веямы невелик, от юноши — того меньше, две эти «свечи» не позволяли разом охватить взором теряющиеся во мраке стены. Но вот если подойти поближе — небольшая часть рисунков виделась отчетливо.
— Я таких буквиц еще не видел, — признался Младояр.
— Это не буквицы, — возразил ведун, — для буквиц слишком сложны, да и не повторяются… Здесь каждый значок — слово, или понятие, а, может — и фраза.

 

— Вот значит так, — княжич провел пальцем по строке письмен слева направо, — я целый сказ прочитал?
— Если запись слева направо, то — может быть.
— А, я понял, может и справа налево, а… — юноша прикинул, — да, они ровненько выстроились, столбиками, так что — и сверху вниз тоже…
— Записать можно и снизу вверх, — усмехнулся старик, — правду сказать, я о таком не слышал, но — почему бы и нет?
— Может, это старое письмо луту? Они ведь тоже рисунками писали, пока их элласы простым буквицам не научили?
— Нет, что ты такое говоришь! — возмутился Веяма, — Я не один десяток храмов страны Кеме облазил, их письмена мне хорошо знакомы. Во-первых, они повторяют одни и те же знаки, скажем, три человека — напишут три, а потом, для верности — еще троекратно повторят… Имена князей да богов — обведены рамочкой. Да и вообще… Так, скорее, хуася записи ведут. Но я их значки тоже мал-мало знаю, человек, например, вот так, — ведун прочертил в воздухе что-то простенькое, — что же, ты думаешь, все стены письменами забить, и ни разу такое слово не обозначить?
— Может, это и не люди писали, — возразил Младояр, странно дернув головой. Веяма отметил про себя, что и до этого юноша как-то странно скашивал глаза.
— Что это с тобой?
— Да так…
— Если так, возвращаемся, — тон ведуна не терпел возражений, — отдохнем, соснем, а потом — еще сюда вернемся!
* * *
Тишина и покой княжили на давно обжитой части пещеры, у Младояра даже сложилось чувство, что он вернулся домой. Вот друг-воспитатель Игг, его еле видать — Младояр светится слабо, а Веяма ушел в дальний угол соснуть, как и собирался.
Младояру было не до сна — он взахлеб рассказывал наставнику о тех удивительных открытиях, что сделали они с Веямой в глубинах пещеры. Иггельд выслушал без особого интереса, вместо ожидаемых княжичем вопросов о подводной дороге или загадочных письменах — поинтересовался, не болит ли голова у княжича, не кружится ли, не ослаб?
— Да все нормально, — отмахнулся паренек.
— А чего тогда глаза скашивал, головой дергал? — раздался голос справа, оказывается Веяма не спал. Видать, не зря Иггельд вдалбливал в голову Млада простую истину — закрыл глаза, затих — не значит, что заснул, может и притворяться. Вот, ежели засопит-захрапит!
— Да мне привиделось… — княжичу не хотелось рассказывать.
— А чего не расскажешь, что?
— Да я не уверен, может — показалось. Темень же…
— Все равно расскажи! — велели старики хором.
— Вроде около Веямы какая-та тень появлялась, но если посмотреть прямо — пропадала враз. Уведешь глаза в другую сторону — кажется временами, у него то руку вроде чем-то прикроет, то бок. Но не совсем, а так, будто туман какой. Я понимаю, — потупился княжич, — и темнота, света самый чуток, да еще и при косом взгляде… Может, привиделось…
— Возможно, возможно, — кивнул Веяма, успевший усесться, — туман, говоришь, от взгляда убегал?
— От слабости в глазах тени вполне возникнуть могут, — заметил Иггельд, — голодает парень третью неделю, пока сидит — ничего, а поработает чуток — и закружилась голова. Нырнуть, да под водой проплыть — сил требует. А тут еще и дыхание задерживал. Оттого и в глазах мелькало!
— Да, конечно… — согласился Младояр даже с облегчением.
— Ничего не конечно, — возмутился мудрец, — ты никогда не доберешься до истины, если будешь довольствоваться подкинутыми тебе простенькими объяснениями. Мы с этим твоим туманом разберемся еще! А сейчас — спать.
* * *
Младояр вновь стоял посреди пещеры с письменами-рисунками. Веяма велел сторожить — не появится ли тень снова, сам же продолжил изучать древние знаки. Пальцы ведуна мелькали то здесь, то там, ведь ими можно и указывать, и подсвечивать. Княжич немного заскучал, ему и самому хотелось поломать голову над значками, а тут стой в отдалении, как в засаде. Охотничек за тенями!
— Ну как, Веяма, прочел чего? — юноша не утерпел.
— Что б незнакомые письмена прочесть, годы нужны, а то и столетия, — отмахнулся ведун, — мне бы хоть общее построение понять…
— Ну, и хоть чего понял?
— Одинаковых значков нет, но внутри каждого из рисуночков повторяющиеся части. Вроде, как грамота восточных людей, но у них все же одинаковые рисунки встречаются. Нет, не совсем то…
— Может, в каждом значке — фраза?
— Ну, может… — передернул плечами старик, — И чем мне это поможет?
— Зарисовать бы, а дома — разобраться, — вздохнул Младояр, — я бы сидел, сравнивал…
— Так не дали нам в пещеру ни бересты, ни кож, ни дощечек, чего вздыхать о том, что недостижимо? Если бы, да кабы, да во рту выросли грибы! — голос ведуна принял притворно-сварливый тон, — Если бы у бабушки был…
— Она была бы дедушкой! — оживился княжич, — Ну и ладно, я уже запомнил некоторые рисунки, вернусь в Старые Палаты — зарисую!
— Я тоже многие запомнил, вот не забыть бы только… — вздохнул старик, — А насчет перерисую — я тебе сказку одну расскажу, потом… Страшную!
— А сейчас?
— Сейчас — дело.
Старик вновь уткнулся носом в стену. Что-то мелькнуло поблизости. Вот еще, вроде тень рядом с ним. Прикрыла половину стариковского тела, даже очертание какое-то вырисовывается. Вроде — голова, вернее — тень от нее, нет — туманом… Как будто наклоняется над Веямой… За плечо ему заглядывает, что ли? Вот оно!
— Веяма… Оно… — попытался «громко шепнуть» Младояр.
— Ага, справа или слева?
— Справа.
— Точно, у меня вроде правое плечо озябло.
— Оно испугалось!
— Совсем пропало? — забеспокоился ведун.
— Не знаю, я его только и вижу, что на твоем фоне…
Веяма очень медленно повернул голову вправо. Глаза старика, сверкнув в темноте, как округлых стеклышка, остановились в одном направлении. Веяма замер, Младояру показалось, что ведун перестал дышать. Может — боялся спугнуть? Младояр тоже замер, решив не мешать старику. А то и впрямь поймает тень? Многое ведь чего рассказывали о Веяме в Крутене. Никто не умел так быстро уговорить злого духа уйти из занятого им дома, бани или амбара! Умел, стало быть, с невидимыми беседы вести.
Старик присел, даже чуть расслабился, но глаза продолжали смотреть в одну точку. Младояр кожей почуял, идет неслышимый разговор. Напрягся — вот бы послушать! Как бы это… Несколько глубоких вдохов-выдохов, поднимаем силу всего тела к ушам… Или чем слушают такие разговоры? А… Точно — как шепот!
— Подслушивать нехорошо, — бросил Веяма строго.
— Ой, я не буду больше, — испугался княжич.
— Да, лучше не отвлекай, вон — значки на стенах пока посмотри, разговор-то о них!
Младояр долго пытался сосредоточиться на письменах, это ему плохо удавалось — то и дело юноша краем глаза пытался разглядеть, с кем беседует старик. Но видел лишь Веяму, продолжавшего смотреть в одну точку…
* * *
Опять на старом, обжитом месте, вновь — втроем. Привычный запах Священной пещеры, теплая водица, только и ждущая, чтобы в ней поплескались. Вот только одно плохо — если Младояр не находил себе места, пытаясь выспросить у Веямы все-все, то старый мудрец, напротив, говорить не хотел, ему было что обдумать. Единственным утешением явился Иггельд, готовый выслушивать рассказ княжича три раза в подряд, но, увы, не знавший ответов на вопросы юноши. Да и что мог объяснить лекарь — ну, видел Младояр какое-то полупрозрачное существо в пещере, покрытой древними письменами, вступил тот полудух-получудик в беседу со старым Веямой, с которым иные простые люди и заговорить-то боятся. И что мог на все это сказать Иггельд? Разве что попросить старого друга…
— Да ладно, Веяма, не томи парня!
— Молодежь должна уметь размышлять сама, не ища готовых ответов на те загадки, что еще не разрешены, — откликнулся ведун, — а я, так хотел бы поразмышлять.
— Потом голову ломать будешь, ответь бедному, изнывающему в ожидании твоих слов мальчику, ну, хоть на пару вопросов…
— Ну, разве что на пару… — вздохнул мудрец, — Да и ответь — сильно сказано. Можно попытаться что-то вякнуть по поводу, и не более.
— Кто это был, ну — невидимый, вернее — чуток…
— Я не знаю. Одно из существ, способных передвигаться из одного мира в другой.
— Из Нави в Явь?
— Внушенная тебе система из двух миров не соответствует действительности, — отмахнулся Веяма, — вселенных много, никто не знает — сколько. И человеческая душа, или то, что подразумевают по этим понятием, действительно может путешествовать по другим мирам.
— Но ты спросил у этого туманного человека, кто он? Может — дух умершего, не нашедшего нового тела?
— Может быть и так, и эдак. Что гадать впустую — не нашел, или сам отказался? Ответа нет.
— Ты его не спрашивал? — удивился юноша.
— Как же, спрашивал, — пожал печами мудрец, — да он не знает.
— Как не знает?!
— А ты, Млад, знаешь, кто — ты?
— Я — человек.
— А что есть человек? Руки-ноги, харя да зад? Двуногий зверь, лишенный перьев?
— Мыслящий, — сразу уточнил княжич, байка про ощипанного петуха была им прочитана еще с год назад.
— Но вот этот мой новый приятель — он тоже мыслящий, — возразил Веяма, — так как, будем и его считать человеком?
— Ну, не знаю… Если бы знать, что он жил человеком, а теперь один дух? — задумался паренек, — Вот у тебя тело светится, потому как мудрец…
— Ты не лишен, однако ж, скромности! — заметил Иггельд, покачав головой. Видимо, наставнику все не давала покоя собственная ущербность — эти двое светятся, а он — нет…
— Нет, продолжай, я уже ухватил твою мысль за хвост, — Веяма, смотревший до того куда-то вверх, резко повернулся к юноше, — ты хочешь сказать, что иные души тоже могут засветиться?
— Да, может — дух духу рознь?
— Здесь больше, чем ты можешь предположить, — подивился ведун, — он ведь ищет ответы на те же вопросы, что и я! Мы — почти родственны душами.
— Вот как? Ты еще скажи, мол, ты — это он в другом витке бытия, — решил подколоть приятеля Иггельд.
— Кстати, не исключено, — спокойно ответил мудрец.
— А на какие вопросы вы — этот туманный и ты — ищите ответы? — спросил Младояр.
— Прежде всего, кто мы? Я, ты, Иггельд? Откуда мы пришли, почему живем в этих телах?
— Никогда не задумывался, — признался княжич, — вроде, все само собой, очевидно. Но теперь я понимаю, не все так просто. Если дух умершего может вселиться в зверя, то…
— То и ты мог быть когда-то совсем не человеком!
— А он, этот туманник…
— Я же сказал — он тоже ищет ответы… — досадливо взмахнул светящейся рукой Веяма, — Ну, хватит, ты задал уже не пару вопросов, а чуть поболее.
— Соснем — пойдем туда снова?
— Обязательно.
* * *
Младояр с гордостью отметил, что наставник прошел подводную часть пути, как будто делал это каждый день. Молодец Иггельд, все ему нипочем, отличный друг-воспитатель достался княжичу! Ну, вот и загадочная пещера, вновь странный, нечеловеческий запах щекочет ноздри. «Может — это призрачный человечек напукал?» — хихикнул про себя княжич, — «Нет, призраки не пахнут, только холодят…»
— Сколько же здесь записано! — подивился Иггельд, разглядывая стены. Лекарь водил за собой Веяму, взявшись за локоток — чем не свечка?
— И почти ничего не понятно, — добавил мудрец.
— Понять? Да тут только переписать — годы нужны!
— Я за неделю управлюсь, — возразил княжич.
— И наделаешь ошибок! — усмехнулся Веяма.
— Чего рассуждать, все одно — нет ни бересты, ни кож, ни папируса, — вернул мечтателей на землю Иггельд, — где же твой дружок?
— Придет, если захочет…
В ожидании явления призрака лекарь уселся в центре круглой пещеры, рядышком прислонился княжич, лишь неутомимый Веяма продолжал как бы обнюхивать — со стороны казалось — стены. Но вот старый ведун замер на месте, повернулся, приподнял голову… Младояр молча указал рукой наставнику, куда смотреть. Иггельд долго приглядывался, поначалу — ничего, но потом — разглядел некий туманный образ, мало напоминающий человека, ну — разве что оного посадить в рваный мешок с торчащими во все стороны лохмотьями!
Неслышимая беседа Веямы и туманного призрака все продолжалась. Младояра так и порывало задать какой-нибудь вопрос пришельцу из другого мира, но княжич боялся «спугнуть» собеседника Веямы. Иггельд несколько раз пересаживался, под конец усевшись так, что часть туманника оказалась на фоне светящегося мудреца — теперь странное существо смотрелось куда четче.
— Он видит нас? — первым нарушил тишину лекарь.
— Да, видит, и даже лучше нашего, но нет так, как мы, — отозвался Веяма, — для него не существует цветов и теней, зато он видит души… Но сейчас позволь мне продолжить разговор, ведь мой собеседник скоро должен уйти.
Вновь пытка бесконечным молчанием. Отчаявшись разобраться в письменах, Младояр начал с горя выискивать источник странного запаха. В месте, почти точно противоположном тому, где сейчас стоял мудрый старик, запах казался чуть сильнее. Продолжая принюхиваться, юноша нашел какую-то щелку в стене, определенно — несло оттуда!
— Мой новый друг спрашивает, как ты, Млад, определил, где лежат останки странного существа? — неожиданно прорезал тишину скрипучий голос Веямы.

 

— По запаху… — откликнулся княжич, тут же спохватившись, — А там, чего — какого-то чудища кости? Тушка? А что это — зверь, иль на человека похож?

 

— Он говорит, что это не похоже ни на что, ранее им виденное, — ответил ведун спустя некоторое время, — судя по его описанию, я бы тоже засомневался. Понимаешь, Млад, от древних змеев и ящеров остаются кости, после зверей теплокровных — зубы, раки оставляют о себе память панцирями. Но чтобы осталась лишь шкура, с чешуей сходная — о таком впервые слышу…
— А на что похоже чудище? — юноша весь трепетал в волнении, даже заикнулся, — На змея, на черепаху, на ящера, на…
— Не части! — оборвал зарвавшегося воспитанника Иггельд.
— Он не может даже приблизительно ответить, — перевел с языка туманных призраков на человечий Веяма, — существо как бы в клубочек свернулось, так и захоронено.
— Может — это одна шкура?
— Нет, я уже интересовался, ведун из другого мира не нашел на чешуе повреждений. Он считает, что лежит это чудище там очень давно… Ему нужно идти.
— Да, ушел, — подтвердил Иггельд, не прекращавший наблюдать за туманным призраком.
— Жаль, в самом интересном месте! — княжич взмахнул руками от огорчения, — Но он еще придет?
— Да, обещал, как наберется сил, так сразу и поднимется.
— Так он живет под землей?
— Не совсем, он из другого мира, я же говорил тебе. Он нашел что-то похожее на пещеру там, у себя, а здесь вроде обе вселенных смыкаются. Видать, недаром это место закрыли, объявив священным…
— Может, дождемся его здесь? — предложил Младояр.
— Знаешь, княжич, — голос лекаря звучал озабоченно, — я в этой пещере почему-то устал. Что-то здесь не то. Та пещера, где мы сиживали, сил не только не отнимала — прибавляла!
— Может, это захороненное чудище подпитывается? — предположил Веяма.
— Я не хочу, чтобы мои силы отсасывали! — взъерепенился юноша.
— Ничего, постранствуешь по свету, привыкнешь к пиявкам разного рода, — «успокоил» парня Веяма, — самое лучшее для нас — повернуть обратно, авось — силы возвратятся!
— Еще неизвестно, что виной — шкурка за стеной, или твой новый приятель, — заметил вечно подозрительный Иггельд.
Вернувшись к насиженному месту, все трое, не проронив ни слова, крепко заснули.
* * *
Младояру не хотелось открывать глаза, ведь вокруг так тепло, уютно, дышится легко… Но что-то внутри как бы дергало юношу — вставай, вставай! Паренек преодолел ленивую истому, приоткрыл слипшиеся глаза — надо бы умыться…
Вот те раз! Возле светящегося силуэта Веямы — знакомая тень. Опять беседуют — но почему здесь? Тень стрелою метнулась прочь. Младояр привстал.
— Лежи, лежи, — махнул рукой Веяма, — тут такое… Я отойду ненадолго, мой невидимый друг нашел ход…
— А я? — возмутился княжич.
— А ты поспи, — велел старик, — та дорожка только для таких, как я… Только взгляну, и вернусь!
Светящаяся голова Веямы уже скрылась в туннеле, а Младояр все продолжал недоумевать — и как он только остался здесь, когда все интересное — там?! Обленился, что ли? Или Веяма нашептыватель — не хуже Белого Ведуна? В довершении всего княжич задремал.
— Да где же этот старый бродяга? — послышался сквозь дрему голос Иггельда.
— Он сказал, что только взглянет, и вернется, — ответил юноша, не открывая глаз.
— И сколько это «тут же» продлится? — спросил лекарь, — Ты уже третий час дрыхнешь, не меньше, а я его обыскался.
— Как?! — паренек вскочил, яростно протер глаза, даже окунул харю в воду. Что толку — темень кругом, один нос и подсвечивает, тоже — месяц ясный!
— Говоришь, обещал ненадолго?
— За ним этот, полувидимый, приходил, мол, нашел что-то интересное…

 

— Где нашел?
— Не сказал…
— Я уже в круглой пещере с письменами побывал — никого, — сказал Иггельд.
Младояр почувствовал, как по телу пошли мурашки. Неужели что-то случилось, а он — проспал? Юноша вскочил, понесся по туннелю, вот один спускающийся вниз тупик — проверим… Невелика хитрость — найти светящееся тело в полной темноте. Никого внизу не оказалось, ошибки не могло быть. Младояр вернулся к развилке, спустился к подводным дверям, нырнул в спешке, не снимая одежд — вот и пещера, и письмена на месте, только нет нигде Веямы. Из круглой залы нет выхода, сколько ни кружись. Вот и запах из трещины — даже он на месте, а больше не пахнет ничем. Может, Веяма оставил какой-нибудь знак? Княжич прошел круг, стараясь подсветить ладонями стену. Вроде, ничего… Еще раз… Нет, никаких свежих знаков. Да и что мог написать Веяма? Чем? Разве что кровью?
«Остался еще длинный коридор! Тот коридор — точно! Ведь мы его не обследовали… Веяма говорил — ничего там интересного — просто быть не может…» — лихорадочно размышлял княжич, бросаясь в воду. Проклятье! Поспешишь — людей насмешишь, а тут не до смеха — юноша поранил шею об острый камень, нависавший сверху. Ерунда! Младояр выскочил из воды, бегом — вперед и вверх, эх — ноги скользят… Ну вот, мало того что упал, еще и вниз скатился. Княжич в злости ударил кулаком по гладкой поверхности водостока — брызги в сторону. Надо взять себя в руки. Вперед! Вот и развился, теперь — по длинному горизонтальному ходу. Ничего светящегося впереди… Бегом, быстрей!
Юноша рванул вперед, что было сил. Удар…
— Да ты что, совсем спятил? — уже по мягкости столкновения Младояр понял, что столкнулся не с камнем, а знакомые голос да запах не оставили сомнений вовсе — наставник тоже не терял времени, отправился, понятно, на поиски Веямы.
— Ты что, оттуда?
— Там тупик, вернее — завал, — ответил Иггельд.
— Как же ты, в темноте?
— Потихоньку, на ощупь, — усмехнулся лекарь.
— Я проверю, что за тупик.
— Пошли…
Через сотню шагов туннель действительно кончался завалом. Хоть и мал свет от Младояра, но кое-как рассмотрели — камни обрушились не сегодня.
— Я бы услышал, если бы такие глыбы падали, — заметил Иггельд.
— Значит, Веяма ушел не сюда?
— Кто его знает, куда он ушел…
Уже без спешки юноша и старик обошли все доступные подземные уголки. Нигде ничего! Веяма исчез бесследно. Иггельд присел у воды, задумавшись. Младояр места себе не находил, обежал все закоулки еще раз…
— Но куда он мог деться? Ведь некуда! — чуть заикаясь — то ли после пробежек, то ли от сознания полной беспомощности, спросил княжич.
— Некуда, — подтвердил Иггельд.
— Но раз ушел, значит — было куда?
— Было.
— И что нам теперь делать?
— Найти такого же провожатого, — вздохнул старик.
— Не понял…
— Он же тебе сказал, что его бестелесный знакомый нашел какой-то новый проход, не так ли?
— Вроде…
— Такой ход, думаю, просто невидим для глаз человечьих…
В оставшиеся три дня Младояр не просто облазил все пещеры — он ощупал их руками, тщась найти невидимый глазу — но, может, хоть на ощупь доступный ход. Без толку.
В последнюю ночь волхвы вынули камень, закрывавший проход в пещеру. Свечению, исходившему от Младояра, никто особо не удивился, ведуны видели такое не раз. Остались спокойны волхвы и при известии об исчезновении Веямы.
— Что, бывало так, что пропадали? — спросил Младояр напрямую.
— Бывало, — ответил Асилуш, сам пришедший встречать отшельников, — но сие тайна.
— Я теперь — ведун, — заявил княжич гордо, добавив с мольбой, — расскажи…
— Кабы не твое голодное отшельничество, мальчик, я бы тебе и того, что здесь прежде ведуны пропадали, не открыл бы, — ответил волхв ровным голосом, — а для большего ты еще — слишком маленький «ведун».
Темная ночь на воле показалась затворникам чуть ли не светлым днем. Утром княжич получил первую еду — отвар из каких-то кореньев, горький и противный, показавшийся княжичу с голодухи сладким как мед. Глаза прикрыли повязкой, в первый день не выходили из палат. На следующий день уже ели кашу, но — жи-идкую…
Надежды Младояра, что Веяма объявится — хоть из пещеры, или так, откуда-то еще, не оправдались. Время шло, а о старом мудреце не приходило никаких известей. Пропал…
Назад: Необходима осторожность
Дальше: Кольчужка