Глава 4
Экскурсия длилась недолго, но благодаря разговорчивому гиду оказалась весьма познавательной. Настолько, что верить увиденному не хотелось.
«Посмотрите направо – на файлы с отчетом об уничтожении Трехсотого блок-поста»…
…Стрельба началась сразу, как только прожекторы над двухэтажной бетонной крепостью поймали в пятно света цель. Целью был человек в городском камуфляже, умело и быстро ползущий по-пластунски. «Рабочий материал» был целью.
«Трехсотка» открыла огонь. Расчетливый, экономный. Коротко стрекотнули, ожив на секунду яркой пляской огненных всполохов, стволы в бойницах и амбразурах. Хором тявкнули «Псы», Тявкнули и умолкли, Пули дернули, встряхнули ползущего мертвеца. Убить убитого уже однажды непросто, но неизвестный оператор заставил своего зомби в камуфляжной куртке замереть. Притвориться мертвым. Что было совсем нетрудно в данных обстоятельствах.
Пара контрольных выстрелов по неподвижной, хорошо освещенной мишени. Пара минут контрольного прощупывания «уничтоженной» цели светом прожекторов и мощной оптикой. Сумасшедший нарушитель комендантского часа, в одиночку поперший на блок-пост, не шевелится. Не дышит. Полученные ранения – несовместимы с жизнью… И признаков этой самой жизни – нет. Ни единого.
Милки успокаивались. Покидать блок-пост ночью строго-настрого запрещено уставом, так что труп будет лежать до утра.
Будет… Так они думали. И никто в том ничуть не сомневался.
Лучи отцепились от расстрелянного человека, скользнули в сторону…
К тому времени, как вновь поднялась тревога, мертвый гвардеец почти добрался до бетонных стен. Мини-камеры уже различали куцые стволы «Псов» и испуганные лица стрелков.
О, на этот раз гарнизон «трехсотки» позабыл о жестком режиме экономии боеприпасов. Огонь был шквальным, непрерывным. Два или три раза бухнули гранаты надствольников, щедро осыпав атакующего осколками.
Пройти сквозь такое не под силу ни одному живому существу. Но мертвое – это ж совсем другое дело. «Рабочий материал» ринулся вперед. Ринули его. Нажатием клавиши. Во весь рост. Чтобы быстрее…
А бежал он быстро. Так быстро, как только мог бегать хорошо тренированный солдат. И еще быстрее. Бежал и ловил свинец. Судя по расфокусировавшемуся на миг изображению, пуля попала в одну из камер. Или осколок. Потом стремительный бег мертвеца вдруг сбился, покойник захромал вправо. Вероятно, автоматной очередью перерубило ногу. Или гранатным разрывом.
Но блок-пост № 300 – совсем рядом.
Да, по приближающемуся противнику шмолили почти в упор. Только – безрезультатно. А потому и недолго.
Потом – паника. Потом по укреппункту метались люди. Спасались. А внутрь вползало, выворачивая из забаррикадированного дверного проема мешки с песком, изрешеченное человеческое тело. Дырявая рвань человека и грязно-серо-красного камуфляжа.
У «рабочего материала» имелась цель. Четкая. Ясная. Подвал, арсенальный схрон. В то время ведь внешние блок-посты еще являлись опорными пунктами милвзводов – полноценными секторными, районными базами – и были под завязку напичканы оружием и боеприпасами. Кроме того, в каждом арсенале, в специальных нишах непременно стояли на боевом взводе по паре-тройке мощные мин, предназначенных для уничтожения блок-поста в случае захвата оргами. Чтоб ни один патрон, ни одна граната…
Они в итоге оргам и не достались. Ни один патрон, ни одна граната.
Кто-то яростно, вслепую отстреливался, отступая по коридорам бетонного лабиринта. Милки в неразберихе палили друг в друга. В жуткой неразберихе. Об уничтожении блок-поста, предписанном уставной инструкцией на случай гипотетического, ну очень гипотетического, теоретического и маловероятного до невозможности захвата противником укреппункта, не вспомнил никто. Или просто не успел, не смог выполнить приказ, не сумел ничего предпринять в царившем вокруг бедламе.
А боевой зомби упрямо лез, полз вперед. И спускался вниз.
Бронированная дверь арсенала… С надежным электронным замком. Охраняемая дверь…
Один часовой сбежал сразу. Другому движущийся кусок мяса (размазанное, подранное в клочья месиво, имеющее весьма условное сходство с человеческой фигурой. Дырявое лицо с одним глазом, без носа и с болтающейся на сухожилиях нижней челюстью. Вырванная из плечевого сустава левая рука. Правая нога, перебитая в колене. Из трех камер действует лишь одна, И не очень уже хорошо) сломал шею. Потом шевелящаяся отбивная в камуфляжных лохмотьях дотянулась до цели. Уцелевшей левой рукой.
Трехпалая Кисть (половина ее оторвана осколком) неуклюже набрала код. Длинный, сложный. Действенный. Личный код доступа Федерального Полномочного посла, что открывает в Ростовске любые электронные замки.
Дверь открылась.
В арсенале трехсотого блок-поста оказалось темно и тесно. Но «рабочему материалу» и управлявшему им оператору незачем было утруждать себя долгими поисками. Даже включать прибор ночного видения было незачем.
Мертвый человек… то немногое, что еще оставалось от мертвого человека… просто взял первый попавшийся под руку автомат. Табельный короткоствольный милковский, с полной обоймой, со снаряженным надствольником.
Стрелять не потребовалось. Сработал идентификационный дактилоскопический элемент. «Идеал» сработал. «Пес» не опознал руку хозяина.
Вспышка. Взрыв самоликвидатора…
А уж чему детонировать в подвальном арсенале милвзводовского укреппункта было.
Еще вспышки, еще взрывы. Множество сливающихся в одну вспышку, в один взрыв.
Последняя камера зомби-убийцы отключилась сразу. Блок-пост № 300 взлетел на воздух.
«Первое боевое испытание „рабочего материала" прошло успешно, – говорилось в бодром рапорте-резюме. – Результат превзошел самые смелые ожидания. Повторной атаки не потребовалось».
И еще:
«Оргские разведчики, привлеченные шумом боя, уничтожены на подступах к блок-посту. Уцелевшие солдаты гарнизона также уничтожены заградотрядом. Все раненые добиты. Как явствует из показаний детектора движения, утечки информации не произошло с вероятностью в 100 процентов».
И еще:
«Резервные экземпляры „рабочего материала", группы поддержки и прикрытия отведены на базу. Переход завершен благополучно».
* * *
«Посмотрите налево. – А экскурсия продолжалась, а экскурсовод был неутомим. – Гибель восьмого блок-поста возле третьего участка Северной границы Периметра».
…«Восьмерка» – небольшой и простенький, без хитростей, бетонный короб с замурованным внутри отделением охраны – нисколько не походила на брошенные посты-крепости городских окраин. Возводить крупные крепости перед самым Периметром и рассеивать по их гарнизонам силы милвзводов не имело смысла. А вот малые форпосты-смертники, способные вовремя обнаружить группировщиков и подать сигнал тревоги, Периметру были нужны.
Только этот форпост сигнал не подал. Не успел. Ну если не считать нескольких неубедительных выстрелов. Но ведь так стреляли часто, почти каждую ночь так стреляли.
С «восьмеркой» расправились еще быстрее. Милки, отобранные из элитных частей, слишком верили в свою крутизну. Или слишком жаждали продвижения по службе. В отличие от нервного гарнизона «трехсотого», эти ребята открывать огонь на поражение сразу не стали.
Собственно, и не было в том особой нужды. Нарушитель комендантского часа шел по хорошо освещенной Припериметровской улице. Хорошо освещенной, прекрасно просматриваемой. Шел один. Без оружия, без заточки. И под камуфляжем ничего не топорщилось.
Шел, как гулял. К блок-посту гулял. Прямо в руки гулял этот обкурившийся псих. На окрики и предупреждения не реагировал. Никак. Просто молча передвигал ноги, направляясь к бетонной коробке.
И ему позволили дойти.
А как же?! Легкая добыча! Ночной пленник! Источник ценной информации! Кандидат для Эшафота! Редкостная удача, в общем. Группировщика беспрепятственно впустили в бетонную коробку, окружили стволами автоматов и злыми глумливыми ухмылками. Полюбоваться на ходячее чудо вышли все. И вот это было ошибкой.
Неведомый оператор жал на «Делит» быстро. «Рабочий материал» действовал еще быстрее. Выстрелить в ночного гостя успел лишь один милвзводовец. Или двое. Наверное, даже попали. Скорее всего. Но это уже ничего не решало. Ровным счетом ничего. Все закончилось в считанные секунды. Мертвый убийца покинул блок-пост. И отправился дальше – к огням Периметра.
Камеры «рабочего материала» засекли вертушку, когда вынырнувший из темноты «Москит» уже вовсю плевался бортовым КПСТ. От крупного калибра испуганно выл воздух. Вокруг брызгал, рассыпаясь осколками, вспаханный асфальт.
В мертвеца попали. Еще раз. Еще, еще, еще…
Сбилась фокусировка, а потом и вовсе произошло нечто странное. Камеры показывали одновременно и клочок неба, озаряемого всполохами выстрелов, и разбитый асфальт, по которому упрямо двигался мертвый гвардеец.
Это пулеметная очередь перешибла, разорвала мертвое тело на части, напополам…
Совмещенная картинка была ужасного качества, и вскоре небо исчезло. Осталась асфальтированная улица. В каком-то искаженном ракурсе. Наверное, так видит мир среднего роста овчарка.
Это оператор отключил бесполезные верхние камеры, что неподвижно пятились в небо…
Теперь работала лишь одна – нижняя, коленная камера ходячего покойника.
Но – ох, и крепкие же ребята летают на Периметровской «вертушке»! Таким нервам можно только позавидовать. Пилоты не запаниковали при виде шаркающей к Периметру половинки человека. А если запаниковали, то не подали виду.
Разворот, заход на очередную атаку. Правда, в этот раз «Москит» жахнул из автоматического гранатомета. «Кистенем» жахнул.
Первый разрыв еще можно было увидеть и услышать. Различить можно было. Потом, видимо, микрофон зашкалило. Полностью и бесповоротно. Или задело осколком. Хрип, треск…
И поврежденная аппаратура отказывалась передавать звук. Будто невидимая рука вырубила аудиосигнал. В воцарившей вдруг тишине коленную камеру отшвырнуло назад. На миг объектив выхватил, вырвал силуэт вертолета, все еще изрыгающего пламя.
Потом пропало изображение.
«Живучесть „рабочего материала" в экстремальных боевых условиях составляет…», – начинал комментарий к видеоотчету оператор разорванного в клочья зомби.
* * *
– Продолжим? Или достаточно того, что у Кожина и без нас имеются спецы по управлению жмурами? Может, не столь перспективные, но вполне способные выполнять поставленные боевые задачи.
Славкин голос звучал жестко, но где-то в глубине его безумных глаз бултыхалась тоска и безысходная жалость. Именно! Теперь он жалел их, а не наоборот. Потому что понимал: принять правду порой сложнее, чем найти ее.
– Валяй, – вздохнул Денис. – Раз уж пошла шокотерапия, чего останавливаться-то на полпути?
Юла только кивнула – молча, с видимым усилием. Не хотела, ох, не хотела Юлечка утвердительно опускать свой упрямый подбородочек. Куда проще было сейчас замотать головой, заорать «Нет!». Славке, впрочем, это уже по барабану. Славка продолжал.
Экскурсию…
– Файлы с записями убийств операторов. Пр-р-рошу!
Четыре значка видеовложений на экране: «Л-1», «Л-2», «Л-3», «Л-4». Таинство манипуляций Славкиных пальцев над клавиатурой.
«Факир, мать твою…», – зло подумал Денис. И – вздрогнул от страшной догадки. Какая запись?! Откуда?! Орги ведь не ведут видеохронику своих вылазок! Значит, не орги? Мочили операторов наружки не они вовсе?
– «Л-1»– это гибель Игорька, «Л-2» – Влад, «Л-3» – твой, Юля, Двоечник, – продолжал Славка.
Скотина! Хоть бы из уважения к погибшим не бубнил этим «посмотрите направо» тоном уставшего гада.
– А «Л-4»? – сухо спросила Юлька.
– Нападение на мою квартиру. – Уголки Славкиного рта чуть дрогнули. – Ее ведь тоже посещали. Только никого там не нашли.
– Что значит литера «Л»? – спросил Денис.
– Разве непонятно? «Ликвидация»: первая, вторая, третья… Начнем по порядку?
Это было необязательно. Пугающе безупречный порядок заключался как раз в том, что все три убийства совершены по одной схеме: отмычка в замке, распахивающаяся дверь, вваливающиеся в квартиру маски и камуфляж… Удары, кровь…
Действия нападающих – жесткие, четкие продуманные. Судя по всему, группировщики – хотя какие они, на хрен, группировщики! – прекрасно знали и адреса своих жертв, и расположение комнат в квартирах, и блокирующие коды дверных замков.
Игорьку, у которого под рукой оказалась шоковая дубинка, хватило времени и решимости покончить с собой. Влад был пьян и, наверное, погиб, не успев понять, что происходит. А вот Юлькин друг умирал дольше всех. Но вообще-то тут ночные гости сами оплошали, замешкались: жертва успела запустить сигнал «SOS» и добежать до окна. О защитных решетках, которые не пробить головой и не сорвать голыми руками, люди в подобных обстоятельствах помнят не всегда.
– Эти, в масках, рассчитывали увидеть тебя, Юль, а наткнулись на другого, – пояснил Славка. – Вот и подрастерялись малость.
Денис чуть скосил глаза. Можно представить, каково сейчас Юльке заново переживать этот кошмар. Но ничего, девчонка держится молодцом. «Мертвый рай» не только уродует, но и закаляет.
А Славка все наяривает своими тонкими, длинными, необычайно гибкими пальцами. Под щелканье клавиатуры Денису подумалось, что в прошлом с такими руками можно было бы сделать неплохую карьеру музыканта.
– Вот, полюбуйтесь. – Славкины пальцы прервали концерт.
Комментарий к просмотренным видеовложениям. Курсор уткнулся в…
«Плановая ликвидация операторов службы наружного наблюдения осложнена непредвиденными обстоятельствами, – прочитал Денис. – В утвержденной схеме действий возможны изменения…»
* * *
– Не понимаю, – пробормотала Юла.
– А все очень просто, – сказал Славка. – Федералы, прикидываясь оргами, уничтожали одних следаков, чтобы запугать и склонить к сотрудничеству других. Точнее другого. Тот, кто набирает рекордное количество баллов, будучи оператором наружки, тот покажет наилучшие результаты и в качестве оператора ходячих жмуров. Так считал Кожин. И именно этот чемпион нужен был Павлу Алексеевичу для «Мертвого рая». Только он. Один.
Ткач смотрел на Дениса. Юла – тоже. Неприятные то были взгляды.
– Изначально ставка делалась на тебя, День, как на самого результативного следилу во всем районе и, знаешь, – в городе тоже. Твои заслуги признал большой дядя. И с самого начала тебе было позволено жить. За наш счет. А Игоря, Влада и Юлькиного бойфренда просто принесли в жертву ради твоего добровольного согласия участвовать в проекте.
Денис отвернулся. «Мерзавец!» – промелькнуло в голове. Кто? Кому это адресовалось? Славке? Кожину? Наверное, обоим. А хуже всего то, что несправедливый упрек в глазах коллег цепляет за живое. Словно Денис и правда виновен в гибели Игоря, Влада и того… Двоечника.
– Все остальные районные следаки были обречены, – продолжал Славка. – И нам с тобой, Юля, повезло дважды. Невероятно повезло. Первый раз, когда мы отсутствовали дома в момент ночного налета псевдогруппировщиков на наши квартирки. Второй – когда в одной компании с бесценным Денькой попали в лапы к оргам. Павлу Алексеевичу поневоле пришлось спасать и нас тоже. Тебя, Юль, и меня прихватили в довесок к Денису. Не мог же кожинский Катафалк-Призрак завалить нас вместе с оргами у него на глазах? Поначалу мы были бесплатным приложением, избавиться от которого просто не представлялось случая. Избавиться так, чтобы не встревожить, не выбить из рабочей колеи фаворита.
Еще один насмешливо-неприязненный взгляд в сторону Дениса.
– Но потом все изменилось. Понаблюдав за нашими совместными тренировками в бункере, Кожин решил, что лучший оператор мобильных камер может и не стать лучшим оператором «рабочего материала». Видишь ли, День, тебе не хватает злости и кровожадности. А вот у меня этого добра – выше крыши. Возможно, даже больше, гораздо больше, чем нужно.
Славка вскинул руку, предупреждая реплику Дениса.
– Готов-готов признать – это не есть очень хорошо. Признаю, соглашаюсь. Но факт-то остается фактом.
– А нельзя ли ближе к делу? – вклинилась Юлька.
Славка перевел взгляд на девушку. Улыбнулся снисходительно-оценивающе:
– О, может, и Юла наша стала бы со временем неплохим претендентом на звание лучшего игрока в сборной, но она слишком невыдержанна и слишком часто срывается на истерики.
– Бли-же! – дребезжащим голосом потребовала Юлька. – К де-лу!
– Ближе, так ближе. – Славкины плечи дернулись вверх. Уголки губ чуть опустились. – Павел Алексеевич временно расширил экспериментальную программу «Мертвого рая» с одного до трех операторов. Чтобы провести окончательную селекцию. Суперконкурс. На выживание. С тех пор, да будет вам известно, мы соревнуемся: кто кого. И все разговоры насчет общих результатов – брехня. Их даже не фиксируют. Кожин ведет индивидуальный учет. Строгий учет. Для суперсолдат ему нужен супероператор.
С самого начала нас грузят работой, накачивают стрессами, тасуют как карты, меняют обстановку, условия, задачи. Гнут, ломают. И наблюдают. И делают выводы. И составляют графики, и засекают хронометраж, и рассчитывают биоритмы и хрен знает что еще делают… А когда Кожин все-таки выберет одного из нас, оставшимся лучше сразу последовать примеру Игорька. «Мудак» к виску – и разряд на полную мощность.
Могу, правда, успокоить. Немного. Этот хм… искусственный отбор – дело не одного дня, не одной недели и не одного месяца. Павел Алексеевич не хочет ошибиться. Павел Алексеевич выбирает лучшего из лучших по совокупности уймы показателей. Для этого требуется время. Много времени.
– Те в масках… – Юлька сглотнула слюну, сменила тему. – Ну которые нападали на наши квартиры под видом оргов, – это жмуры?
– Нет, зачем же. – Славка отрицательно покачал головой. – Ликвидировать безобидных следаков-домоседов таким грозным оружием – все равно что давить колорадского жука танками. Убивать нас посылали имитаторов. Они же и снимали весь процесс на видео Это у них что-то вроде документального подтверждения выполненного задания.
Юла недоуменно хлопала глазами.
– А ты и вправду думала, что в имитаторы идут психи, жаждущие острых ощущений? – усмехнулся Славка, – Наивняк! Чего-чего, а адреналина в этом городе хватает и без того. Особенно ночью.
Нет, имитаторами нынче становятся только по приказу Периметра, точнее – федерального посольства. Обычно этим ребяткам поручают грязную работу, которой не принято заниматься при свете дня и при свидетелях. Ну пока еще не принято.
* * *
– Значит, нас… это… эти…
Денис запнулся. Славка продолжил:
– Не только нас, День. В кожинских файлах много чего интересного. Знаешь, к примеру, кто сжег двадцатиэтажку? Ну ту, что не платила дань оргам?
– Неужели…
– Ага. Тоже имитаторы. Любые очаги стихийного сопротивления группировщикам жестоко подавляются.
– Но почему? – вскрикнула Юла.
– А чтобы не возникало неконтролируемых помех.
– Каких помех? Чему помех?
– Федеральному проекту. «Мертвому раю». Имитаторы – это, Юлечка, своего рода лаборанты, которые обеспечивают так любимую Кожином чистоту эксперимента. Или, если хочешь, – катализатор, стимулирующий активность преступных группировок. И… э-э-э… замедлитель, поддерживающий пассивность населения.
– Зачем?
– Какая же ты у нас все-таки глупенькая! Оргский беспредел, беспомощность властей и бездействие обывателей – это ж самая что ни на есть благоприятная среда для обкатки проектов вроде «Мертвого рая».
– Ты хочешь сказать, что здесь специально…
– Разумеется. Хреновы экспериментаторы, окопавшиеся на Старом кладбище, работают давно и целенаправленно. И руками имитаторов – в том числе.
– Стоп! – спохватился Денис. – Но ведь Ночка!…
– Ах да, Ночка. – Славка мечтательно закатил глаза. – Наверное, она действительно славная девушка. Тебе виднее – ты общался с ней лично. Я – только в сетке. Но знаешь, у меня тоже имелась возможность познакомиться с ней поближе. К счастью, наше знакомство в реале не состоялось. И я рад, безумно рад этому обстоятельству.
– Не понимаю. О чем ты?
– Видишь ли, День, твоя подруга была среди имитаторов, которые ворвались в мою квартиру. И если бы я в ту ночь не пришел к тебе на наш военный совет, помнишь?…
– Помню, – выдавил Денис.
– А хочешь почитать отчет о той операции? Там, знаешь ли, все очень подробно изложено…
– Нет.
Читать Денис не хотел. Мало ли что там может быть написано! Вместо этого он заставил Славку прокрутить файл «Л-4». «Ликвидация-4»… Сорвавшаяся ликвидация.
Дверь Славкиной квартиры послушно (а ведь замок на двери – не хухры-мухры!) распахивается перед чужаками. Внутрь врываются люди в камуфляже. Мгновенно рассыпаются по комнатам.
– Нет! Нет! Нет! – доносится справа, слева, спереди.
– Его здесь нет, – окончательный доклад.
– Искать! – раздраженный приказ. – Везде искать. Любую зацепку.
Злой скоротечный обыск. Впопыхах. Без попытки скрыть свое присутствие. Все переворачивается вверх дном. Кто-то включил комп и чертыхается, не в силах открыть на скорую руку ни одного файла. Да уж, в Славкиной машине без пароля делать нечего. Все происходящее невозмутимо фиксирует имитаторская камера.
Вот оно! Она? Вот… Под объектив попадает невысокая фигурка. Маленький человечек. Человечек вспарывает заточкой обшивку Славкиного кресла.
Замедленное воспроизведение. Покадровое воспроизведение. Стоп-кадр.
Мешковатый камуфляж надежно скрывал девичьи формы, маска – лицо. Но оружие… Денис сразу узнал эту миниатюрную, скорее декоративную, нежели боевую заточку с зазубринами на обушке. С пестрой изолентой на рукояти.
Еще бы не узнать! На развалинах «трехсотки» именно этим штырем Ночка при первом знакомстве неумело пыталась его проткнуть. Или, уж скорее, умело делала вид, что пыталась.
Обыск результатов не дал. Краткая команда «Уходим!» – и камера еще раз поймала Ночку в прицел объектива. Уловить эмоции под вязаным намордником с узкой смотровой прорезью – нереально. Денис так и не понял, рада девушка, что «Уходим!», или наоборот. И все же оттого, что ей не пришлось участвовать в убийстве следака, стало немного легче.
* * *
– Полюбуйся: файл «В-5». Полагаю, «В» – значит вербовка. Это уже про тебя, День.
В самом деле, на экране – квартира Дениса. Вроде бы все то же самое, по той же отработанной имитаторами схеме. Вскрытая дверь, незваные камуфлированные гости, врывающиеся в пустой кабинет… Крики…
– Ищите, он где-то здесь!
– Во-о-он!
Камера успела-таки навскидку поймать его, Денисов, затылок, мелькнувший за распахнутым окном. Хор-р-роший у этих ребят оператор, нечего сказать. И вряд ли бойцы – намного хуже. Могли ведь, наверное, швырнуть заточку вниз – в убегающего человека. Могли, если б хотели.
Ночные гости рванулись к окну. И только тут Денис понял, в чем отличие «В-5» от «Л-1», «Л-2», «Л-3» и «Л-4».
– Они же… – пробормотал он. – Они без оружия. Все!
– Не хотели пугать, – пояснил Славка. – С тобой пришли договариваться о сотрудничестве. А ты подло сиганул в окно. Тебя потом пытались отловить на Кольцевой – у «Китайской стены», но и там ты умудрился ускользнуть через сквозной подъезд. Сбежал в развалины «трехсотки».
Кожин послал за тобой свою секретаршу – Ночку. Думал, девчонка-то тебя не напугает, уговорит, убедит, завербует… А она сразу за «Китайской стеной» наткнулась на банду оргов. Группировщики как раз вывалили из соседнего подъезда. Дальнейшее тебе известно.
– Значит, Ночка пошла за мной по приказу Кожина?
– Не притворяйся таким непонятливым, – пожал плечами Ткач. – Какой дурак, не считая оргов конечно, вообще попрется ночью на улицу по доброй воле? Кстати, можешь звать Ночку Ириной. Это, судя по кожинским файлам, настоящее имя твоей подружки. А фамилия, если интересно, – Нестерова. Именно от нее, между прочим, Павел Алексеевич узнал приблизительное местонахождение нашего с Юлой убежища на Девятой линии. Помнишь, когда о секторе, где мы прячемся, во всеуслышание сообщили по тиви? И выкурили нас на улицу. На ночь глядя. Прямо в лапы этого кавказца… как его там…
– Ахмета, – машинально подсказал Денис.
– Угу. Ахмета и всей его кодлы. Если бы не Катафалк Кожина… Короче, благодари за ту веселую ночную прогулку свою имитаторшу, День. И наши с Юлькой благодарности тоже можешь ей передать при встрече. Горячие такие, искренние…
– Погоди, но почему тогда Но… то есть Ирина не сообщила федералам наши точные координаты? Она же могла запросто проследить за мной до самой Девятой линии.
– Ну тут-то все просто. Вероятно, побоялась снова наткнуться на группировщиков. Ты же сам говорил, что расстрелял все патроны из ее «Дождика».
Говорил. Расстрелял… «На двух паршивых ублюдков целую обойму! – кричала тогда Ночка. – И хоть бы одного – насмерть!»
– А с безоружными девчонками орги не церемонятся. Юла вон по себе знает. Даже если девчонки те из Периметра. Даже если из посольства. Оргов это только раззадорит. Кроме того, ты вольно или невольно намекнул Ирине, что за вами может следить наш «Летящий глаз».
Ну намекнул. Ну было… Денис вспомнил дрожащую паутинку направляющего троса в светлеющем небе и тревогу в глазах Ночки: «Что?! Камера? Наружка? День? Ответь?» И свой ответ вспомнил: «Не знаю. Может быть. Очень может».
* * *
– И знаешь, что я тебе скажу? Хорошо, что она за тобой на Девятую линию не пошла, – продолжал Славка. – Для тебя же и хорошо в первую очередь.
– Ну да, если б пошла, я бы сейчас, наверное, с тобой здесь не разговаривал, – хмыкнул Денис. – Ты ведь, помнится, поджидал меня с шокером наготове. И спорил с Юлькой только о том, какой заряд вогнать мне в башку – летальный или чуток поменьше – для начала.
– Все верно, – усмехнулся Славка. Нехорошая какая-то вышла у него улыбка. – Вряд ли Юла убедила бы меня, что ты действуешь не заодно с оргами, если б за тобой тащился тип в камуфляже. И уж тогда ты бы получил по полной программе – не сомневайся.
– Не сомневаюсь. Нисколько. Ты мне лучше о Ночке, об Ирине расскажи. Что недосказал.
– А что тут еще рассказывать-то? Она вызвала по радиотелефону Катафалк, дождалась, отчиталась перед Кожиным о проделанной работе. Все. Задание свое Нестерова выполнила как могла: на контакт с тобой вышла, вела тебя почти всю ночь, работенку тебе предложила, сетевые координаты свои оставила. Правда, ты с ней на связь выходить не спешил.
– После твоего-то шокера?! – скривился Денис. – Забыл, как долбанул меня?
– Она об этом не знала. Вы договаривались связаться в течение дня. И когда срок вышел, тебя решили поторопить. Началась новая операция. По новому плану. Кожин демаскировал нас, организовав телепредупреждение из Периметра. Более похожее на команду оргам: Фас! Ату их! Вот они, следилы поганые, где-то здесь, в секторе с координатами… Короче, в итоге ты сделал то, чего от тебя так ждали, – назначил встречу. Сам указал и место, и время.
– И кожинская команда сразу рванула со Старого кладбища к сгоревшей двадцатиэтажке?
– Зачем же с кладбища? Федералы в тот вечер с самого начала комендантского часа околачивались в секторе, который указала Ирина. Детектор движения позволял им избегать встреч с оргскими отрядами. А через бортовой компьютер Катафалка фиксировались все поступающие на Ночкин код сообщения. В общем, на месте встречи ребята Павла Алексеевича оказались даже раньше нас. Насколько я понял, именно они и завалили вход в подземелье. Чтобы нам некуда было деваться.
– А почему просто не дождались нас в подвале? Почему не взяли сразу? Отдали, блин, зачем-то на откуп оргам.
– Э-э-э, День, – насмешливо протянул Славка. – Да ты, выходит, совсем не знаешь нашего Федерального и Полномочного! Не понимаешь его тонкой игры!
– Почему? – повторил вопрос Денис. – Почему федералы так долго таились? Почему дали оргам возможность…
– Дали, чтоб взяли! Да чтоб напугать нас как следует – вот почему. И объявиться перед твоими очами не в виде подленькой засады, а в образе благородных освободителей. А может быть, Кожин еще надеялся, что орги сделают часть его работы – избавятся от балласта. Я и Юлька ведь федералам тогда еще даром не были нужны. Только ты, единственный наш, неповторимый и непревзойденный рекордсмен наружки…
– Перестань!
– Короче, не выгорело у ребяток. Не получилось вырвать в кульминационный момент из лап смерти тебя одного. Помнишь, когда я шакалу тому… ну Чмо руку шокером отсушил, орги ведь всех собирались кончать. Сразу. Одновременно. Потому и спасать пришлось всех троих. А как иначе? Избирательность в подобном деле могла бы тебя насторожить, отпугнуть, вызвать подозрения да и просто не понравиться. И какой с тебя после этого прок?
Славка смотрел на него насмешливо и нагло.
