Выяснив, что солидные молодежные клубы открываются только поздним вечером, Макс предложил скоротать время, посетив «блошиный район», так называемый «Кокатаун». Перед тем, как туда направиться, мы перекусили гамбургерами, съели по стейку и по крылышку «буффало», запив все это говяжьим бульоном в одной из множества в Уруапане дешевых техасско-мексиканских забегаловок с названием «Tex-mex». После этого двинулись по мощеным улочкам в логово торговцев всевозможными товарами. Базар встретил нас гулом толпы, криками зазывал, музыкой и песнями. Отовсюду слышались предложения настойчивых продавцов и споры торгующихся из-за пары песо покупателей. В этот район в погоне за трудным заработком или за легкой наживой стекалась масса народу. Здесь процветали петушиные бои, лотереи, тотализаторы, карточные игры. На улицах кормились торговцы развлечениями, шулеры, карманники, проститутки. Часть всей этой публики тут же и проживала. Это место было чем-то средним между ярмаркой, ночлежкой и публичным домом.

Мы сняли с плеч рюкзачки, взяв их в руки, чтобы брезент не порезали любители чужого добра, и, затесавшись в плотный людской муравейник, стали просматривать лавки. Чем тут только не торговали: дверными ручками и запчастями к компьютерам, старинными автомобилями и суперсовременными автолетами. Творчество местных умельцев выделялось разнообразием, оно просто отражало неиссякаемую изобретательность местных ремесленников. В глаза бросалось многообразие одежды и покрывал из тканей (уипиль, саране, робосо), керамики (плитки, тарелки, кувшины), металла и драгоценностей (золото, серебро, медь), живописи (на бумаге амате). Тут же можно было видеть простые изделия из дерева (маски, статуэтки, музыкальные инструменты). За гроши можно было приобрести превосходно выполненные серебряные браслеты, вазы, подносы, покрытые чеканкой и чернением, инкрустированные перламутром. Туристам предлагали национальные пончо, сомбреро и даже импортированные техасские ковбойские сапоги из змеиной кожи. Прилавки ломились от съестного и всевозможных наркотиков. Здесь можно было купить и что-нибудь из разнообразных плотских удовольствий: девочек и мальчиков на любой вкус.

Макс по пути приобрел еще пару коробков с марихуаной, но собирался сегодня побаловаться и с более сильной штучкой. Мы как раз стояли возле прилавка с прозрачными колбами. За стеклами — наркотики всех мастей и видов. Макс наклонился и шепнул мне на ухо:

— Кокаина или герыча?

— Ты что? — ответил я тоже шепотом, чтобы не привлекать внимание окружающих. — Кокаин продают с семнадцати лет, а герыч вообще с восемнадцати.

— А… — махнул рукой Макс. — Мы же не в магазине. Покажи торговцу деньги, и он продаст тебе что захочешь, прямо из-под прилавка. Ну так коки или герыча?

— Немного коки в порошке, это будет нормально, не хочется сильно уезжать. — На самом деле я кроме травки никогда ничего не пробовал.

Макс же отвернулся от меня и, подойдя к продавцу, стал что-то шептать ему на ухо.

— Эй, Меме, — крикнул торговец, приподняв полог огромной палатки в виде квадратного шатра, расположившейся позади прилавка. — Подмени меня на пару минут.

Макс посмотрел в мою сторону и, подмигнув, махнул рукой, подзывая. Из палатки вышла толстая пожилая сеньора, которая, не обратив на нас внимания, положила лоснящиеся руки на образцы наркотического товара и стала громко зазывать покупателей:

— Подходи, не зевай! Коки, героина рай! Если надо помощней, куча порошка от вшей! ЛСД и мескалина много, это даст дорогу к богу!

Мы протиснулись между прилавком и шатром, проскользнули в палатку и остались стоять у входа. Продавец прошел внутрь и открыл крышку сундука, изготовленного из дубленой кожи, с углами, оббитыми чеканенным серебром. Он достал прозрачный пакетик с белым порошком.

— Может, ребятки, вам просто покурить травки или глотнуть пару пилюль экстези? Мне по закону не положено продавать вам сильные наркотики. Могу предложить амфетамины или легкий морфин. Кстати, у меня есть неплохие галлюциногенные грибки, прямая доставка из России. Про них Минздрав ничего не упоминает. А что не запрещено, сами понимаете… К месту сказать, в тамошних грибах самое высокое содержание псилоцибина . Можно прекрасно улететь на небеса. Называются MagicMushrooms . В Российском округе их именуют просто — мультики. Это как русская рулетка, один съедает пять грибков и начинает путешествие в Диснейленд, а другой, проглотив даже меньше того, может отправиться к праотцам. Прекрасная игра, не правда ли?

— Это реклама? — серьезно спросил Макс.

— Соображаешь, значит, вырос. Если вырос, то получишь, что заказал.

— Я поведаю друзьям об этих грибах, но сейчас нас интересует только кокаин. Если бы нам надо было поймать мультики, мы бы купили ЛСД или ПСП .

— Ну, тогда с вас семьдесят пять песчанок, — продавец протянул пакетик. — Однако, продал ли я вам законно или незаконно этот продукт, я должен оповестить вас: Минздрав предупреждает, действие этого продукта может повредить вашему здоровью.

Мы дружно мотнули головами. Макс отдал деньги и принял пакетик с кокаином. Покинув палатку, мы направились дальше обследовать район-ярмарку. Я заметил, как один из воров карманников надрезает сумочку у зазевавшейся дамы. Толкнув Макса плечом, я дернул головой в ту сторону. Друг уже ничего не увидел, так как вор сделал свое дело за несколько секунд.

— Что было? — спросил Корсигас.

— Там парень вытащил у сеньоры портмоне.

— А… — Макс дернул подбородком вверх. — Учись.

— Учиться быть карманником? — переспросил я.

— Нет, учись, каким быть не надо. Запомни, нам мелочь не нужна. Нам нужен весь мир со всеми его потрохами. — Макс всегда страдал гигантоманией.

— Слушай, а почему бы нам не попробовать ЛСД? — спросил я. — Говорят, впечатления потрясающие.

— Что я, Тимоти Лири , что ли. Расслабиться — одно, а увидать бога — другое.

— Да, но говорят, к ЛСД привыкание только психологическое.

— То-то я и боюсь. Боюсь, что понравится. В философы подамся. Я не дурак, терять будущее. Всегда ко всему надо относиться реально и в меру. — Макс о наркотиках знал все.

Мы гуляли по «Кокатауну» до самого заката. Посмотрели драчливых птиц на петушиных боях в гальере и наперсточников, расположившихся прямо на земле и ловко обманывающих простаков, уверенных в том, что именно вот под этим-то колпачком и находится шарик. Потом едва отделались от назойливых цыганок, предлагавших спасти нас от проклятий и заговоров, в то же время осторожно бросавших взгляды на стоящих в сторонке черноволосых мужей, облаченных в атласные шаровары и шелковые рубашки. Красивая девушка лет пятнадцати по имени Ребека пыталась познакомиться с нами, но когда мы дружно назвали свои имена, она сказала, что стоит «всего лишь» пять сиреневых за час. Пять сиреневых, это примерно пятьдесят песчаных. Поблагодарив проститутку, мы быстро ретировались. В сторонке какой-то самобытный танцор отплясывал фламенко, вереща при этом, как индюк. Деньги в его перевернутое сомбреро мы подбрасывать не стали. Заглянули в цирк-шапито, посмотрели на жонглеров и фокусников с голыми торсами, сплошь покрытыми красно-синими татуировками. Вслед за этим плотно пообедали в уличном кафе, присев за пластиковый столик. Мы легко умяли пару задних кроличьих лапок, поджаренных на открытом огне и политых острым соусом «сальса» из бутылочки с блестящей надписью «HEINZ». Хоть истинно мексиканский соус и был приготовлен в Североамериканском округе, но в нежной густой кисло-сладкой массе плавали кусочки зеленого обжигающего чили, как задумано, как в оригинале. Съели по паре печеных яиц с лопнувшей коричневой скорлупой, а следом «карне асадо» — жареные говяжьи ленточки с фасолевым гарниром. Я наелся до отвала. Порция экстракта опия в чашке с кофе приподняла настроение, а от прекрасно утоляющего жажду пива «Corona Extra», которое мы пили из запотевших бутылочек и, как положено, закусывали кусочками лайма, захотелось совершить что-то безрассудное. Жизнь радовала, и я благословлял бога за то, что он дал мне такого друга, как Макс Корсигас.

Когда стало темнеть, мы направились к выходу. Прохожих уже было мало, торговцы собирали товар, запирали лавки, забирались в палатки и шатры. Внимание привлек особо огромный бардовый шатер с красивой сверкающей вывеской: «Донья Агустина. Магия. Гадание. Предсказание судьбы». На этот раз не Макс, а именно я дернул его за рукав, показав на шатер.

— Гадалка? — возмутился друг. — Ты что, веришь в такую чепуху?

— Ну Макс… — взмолился я, и он уступил.

Предсказательница судеб оказалась красивой черноволосой сеньорой с бездонными глазами цвета чистейшей морской лагуны. Ее широкое пестрое платье больше походило на цыганское, хотя донью Агустину цыганкой можно было назвать, только лишь сильно переборщив со спиртным. Посреди шатра находилась круглая комната, отгороженная от остального пространства плотными портьерами. Внутри этой комнаты располагался круглый стол, покрытый красной ворсистой скатертью, обрамленной бахромой. По периметру висели как смешные, так и страшные маски, множество тряпичных кукол. Массу разнообразных талисманов на шнурках гадалка подвесила на крючки, спускающиеся на лесках прямо с потолка. На полках невысокой книжной стойки виднелись всяческие глиняные статуэтки мистических и фантастических тварей. В это-то помещение мы и попали с Максом. Донья Агустина, не произнеся ни слова, жестом руки предложила присесть. Внимательно посмотрев на нас, она сообщила:

— Этому парню, — гадалка указала на друга, — я не буду предрекать будущее.

— Это еще почему? — удивился Макс.

— У тебя его нет. А если и есть, то мне не видно. Сплошной туман.

— Не понял. — Корсигас заерзал на стуле.

— Я ничем не могу тебе помочь. Ты не хочешь менять свою судьбу.

— Чушь какая-то. Санчо, я жду тебя на улице. — Макс бросил на стол пару купюр и вышел из комнаты.

— Вы не правы, сеньора, — произнес я. — Макс классный парень. Он мой лучший друг.

— Не будем о нем. — Гадалка подняла подбородок и закатила глаза. Взявшись обеими руками за большой хрустальный шар, что покоился в серебряной подставке посреди стола, она протяжно-ноющим голосом начала предрекать: — Твоя судьба выглядит более прилично, чем у твоего друга. Ты переменишь свое мировоззрение и станешь довольно преуспевающим человеком, если, конечно, справишься сам с собой. Тебя ждет несколько серьезных препятствий на пути к достижению цели. Пройдешь ли ты их до конца, зависит только от тебя. А теперь отправляйся в молодежный клуб.

— Откуда вы знаете о молодежном клубе? — встрепенулся я.

— Я родилась на Гуахира . Там, в рассаднике колдунов, родине суеверий, выжить можно лишь, если с детства стараешься что-нибудь противопоставить этому кошмару. Иди, пока мне больше нечего тебе сказать.

— Понятно, — ответил я и выскользнул из шатра.

Увидев в темноте силуэт Макса, который присел в сторонке на пустующий прилавок и курил сигарету, я двинулся к нему.

— Что она тебе сказала? — нервным голосом спросил он, когда я подошел.

— Сказала, что у меня будет все в порядке.

— Идиот, что она сказала обо мне?

— Ничего. Да и к чему мне было спрашивать? Ты же сам мне говорил, что в подобное не веришь.

— Верю, не верю. Все равно неприятно, когда тебе говорят что у тебя нет будущего. — Макс отбросил окурок в сторону. — Ладно, пойдем выпьем что-нибудь, подергаемся, может, каких девчонок толковых снимем.

В те времена я о девчонках думал маловато. То ли не дорос еще, то ли не считал себя привлекательным, то ли вполне хватало общения с друзьями и ровесниками. В моем возрасте молодежь обычно сбивается в стайки, а стайки эти живут по собственным законам, предписывая «своим» делать то-то или то-то. Если в моем кругу девчонки не были обязательным атрибутом разговоров, то и я не очень от девчонок зависел. Это совершенно не значило, что я совсем не заглядывался на женский пол, заглядывался, конечно, но в основном на девушек старше меня, иногда даже очень старше. Прыщавые однокашницы меня почему-то не волновали. Макс же, а я был уверен в этом, не только поглядывал на девчонок, но и залазил на них неоднократно, но, по сравнению с другими моими приятелями, он не особо сильно распространялся о своих амурных победах.

Мы неспеша направились по узкой темной улице в сторону Делового квартала. Макс молчал, я тоже. В небе светили звезды, впереди виднелся желтый круг большой луны по середине скрытый полоской облака, похожего на хамелеона с загнутым вверх крюком хвоста. Фонари на столбах не горели. Где-то недалеко давали ночные концерты марьяче . Повернув за угол, мы натолкнулись на группу парней, стоявших возле потрепанного старинного автомобиля, если не ошибаюсь, «Плимута» (всегда нравилось разбираться в марках авто). Это был настоящий карбюраторный автомобиль, работающий на бензине и не умеющий подниматься в воздух. Ребята, бывшие старше нас на несколько лет, о чем-то весело болтали, однако, увидев двух незнакомцев, сразу смолкли и выжидающе уставились в нашу сторону. «Пустынники», — мелькнула у меня мысль и появилось резкое желание перейти на другую сторону дороги. Макс же пер прямо на них. «Пустынниками» называют мелкие банды молодых парней, промышляющих разбоем на заброшенных дорогах и в пустынных местах. Таких у нас в Мексике бесчисленное количество. Они грабят одиноких заблудившихся путников или людей, решивших устроить пикник за пределами города. Серьезных разбоев (по мнению властей, конечно) они не совершали и поэтому правоохранительные органы закрывали на их проделки глаза, если только пустынники сами по глупости не попадались на их пути. Впрочем, было известно, что у этих банд есть свои принципы и правила жизни. Например, такие: никогда не жить в городах и даже просто в домах любого типа. Интересно, как бы они существовали, если бы у нас была снежная зима? Вымерли бы как динозавры или быстро бы сменили убеждения? В правилах у пустынников также имелось: не заводить семей, да и вообще быть ближе к природе. Не пользоваться никакими высокотехнологичными благами цивилизации, включая стрелковое оружие. Неплохо обращаясь с ножами, дротиками, луками и арбалетами, можно всегда добыть себе пропитание. Эти любители природы были одеты в костюмы защитного цвета. Головы большинства покрывали банданы. Старинные виды транспорта уже не считались достижением человеческой цивилизации и, увидев мотоцикл на бензиновом ходу или старинный автомобиль, сразу можно было предположить, что его владелец (девяносто процентов) никто иной, как пустынник. Макс все это отлично знал, и меня сильно удивило то, что он нисколько не боится подходить близко к этим парням. Я шел за ним, словно зомби. Сердце усиленно стучало. Не знаю, что делали эти ребята здесь, в городе, но вначале они, опешив от нашей наглости, удивленно вытаращили глаза, наблюдая за приближающимися подростками, потом один из них, видимо старший, выдвинулся вперед, собираясь преградить нам дорогу, остальные встали по сторонам. Макс остановился перед главарем, не дойдя до него пары метров, и тут я понял, что он просто не замечал, что творится вокруг до самого последнего момента. Скорей всего слова гадалки сильно запали ему в душу, и Корсигас всю дорогу размышлял об их значении. Грубость одного из пустынников вывели его из этого коматоза.

— Ну что, мелюзга, выворачивайте карманы и рюкзаки. — В руке у него свернул огромный армейский штык-нож с зазубринами.

Я, готовый на все, лишь бы побыстрее убраться отсюда, стал снимать со спины рюкзак. Макс тоже снял свой и, открыв его, сунул туда руку.

— Сплошной туман! — закричал вдруг Макс. — Вот вам сплошной туман!

В руке друга появился большой черный пистолет и он, направив его на ближайшего пустынника, выстрелил. Главарь, получив пулю в живот, согнулся пополам и, скорчившись, повалился набок. А Макс тем временем стрелял уже в следующего.

— Вот вам сплошной туман, — повторял он при каждом нажатии на курок. Пустынники стали разбегаться в стороны. Четверо, мелко подергиваясь, валялись на асфальте.

— Пойдем, Санчо, — спокойно произнес друг и, водя из стороны в сторону стволом пистолета, зашагал вперед. — Сплошной туман рассеивают галогенным светом.

Я ошарашено смотрел на дергающихся в судорогах людей и, осторожно перешагнув через двоих, двинулся за Максом. Далее до освещенной части города мы добрались без проблем.

— Черт, Макс, ты же порешил четверых! — произнес я.

— Ну и что? — он удивленно приподнял брови. — Ты хотел, чтобы они нас ограбили?

— Нет, но убивать!

— Не ссы, это парализатор, — улыбнулся он. — Мощный, правда. Придется этим парням полежать пару суток обездвиженными. Ничего, ничего, помочатся насколько раз под себя, умнее станут.

То, что пустынники останутся живы и даже не покалечены сразу разрядило обстановку. Я с легкостью выдохнул, покачал головой и, улыбнувшись, толкнул друга в плечо.

— Ну ты даешь! Круто ты их!

Макс тщательно обтер рукоятку и курок пистолета, после чего выбросил его в ближайшие кусты.

— Ты что, — возмутился я, — это же классное оружие!

— Это улика, — ответил Макс. — Хоть я никого и не убил, но для того чтобы пользоваться пистолетом подобного класса, все равно нужно разрешение.

— Да ладно тебе, — махнул я рукой. — Легко отделались. Никто из них в полицию не пойдет. Но, как пустынники стали разбегаться! Да, брат, ты даешь. Сплошной туман, сплошной туман! Круто! Я чуть в штаны не наделал. Надо парням рассказать. Ловко же ты этих бандюг.

— Нет, — уже серьезно произнес Макс. — Как раз этого никому рассказывать не следует. Понял?

— Ну не надо, так не надо. Пойдем, выпьем чего-нибудь, а то меня до сих пор потряхивает.

Впереди ввысь устремлялся один из семи небоскребов «Делового центра». Мигающая вывеска над входом гласила: «Эльдорадо». Туда-то мы и направились.

На входе швейцар-андроид вежливо поклонился и открыл дверь перед нами. Первое, что бросилось в глаза, так это плакат в фойе с переливающимися буквами: «Хочешь курить — кури; Хочешь пить — пей; Хочешь наркотиков — купи и пользуйся. Но знай, все это вредит твоему здоровью». Далее следовала многозначительная подпись: «Министерство здравоохранения».

Билеты стоили по меркам города дорого — двести песчанок на брата. Макс расплатился и, пройдя внутрь, мы окунулись в яркий люминесцентный мир, наполненный громкой ритмичной жестковатой музыкой. Специальное освещение придавало одеждам посетителей сверкающий золотистый оттенок. В глазах рябило от блеска. Впереди виднелась сцена с танцующими на ней полуголыми, разукрашенными золотистой краской девушками от шоу. На заднике сцены красовалась декорация — пирамида древних ацтеков. Народу в зале было много, в основном молодежь, которая выплясывала на огромной арене, мигающей разными цветами в такт музыке. Мы нашли свободный столик недалеко от барной стойки, уселись и Макс выжал переливающуюся кнопку на столешнице. Вскоре «подплыла» официантка-андроид, передвигавшаяся легкой походкой, не задевая перламутровыми туфельками сверкающий пластик пола. Лицо привлекательное, прозрачные ниже плеч волосы — словно струйки воды. Она улыбнулась белоснежной улыбкой и произнесла:

— Добро пожаловать в мир «Эльдорадо». Все ваши пожелания будут исполнены, кроме тех, которые вам не разрешены по закону. Прошу вытянуть правые руки, я определю ваш возраст.

Я впервые попал в подобное заведение. Обычно мы с Максом веселились в менее респектабельных молодежных тусовках. В «Районе трущоб» подобных огромных заведений не имелось, так, лишь мелкие забегаловки. Здесь же вокруг все было шик, блеск, красота.

Мы с другом протянули руки биороботу. Она взяла запястья большим и указательным пальцами. Легкий укол — официантка взяла пробы крови, а уже через пару секунд выдала резюме:

— Вам, — она указала рукой на меня, — пятнадцать лет, а вам, — посмотрела на Корсигаса, — шестнадцать. Что будете заказывать?

Я, конечно, не сказал, что мне пятнадцать только через две недели стукнет, но с удивлением посмотрел на Макса, так как всегда считал, что мы ровесники. То, что он старше меня на год, поразило. Друг же будто не заметил моего удивленного взгляда и ответил биороботу:

— Нам надо бутылочку текилы, конечно же, с солью и лимоном, и…

— К сожалению, текила с восемнадцати лет, из наркотических веществ вам разрешены только слабые виды экстези и марихуана.

— Тогда четыре бутылки пива, две порции лапок лангуста и фисташки. Можно ли заказать двух девушек для компании?

— Вам — нет. Но если сумеете подобрать себе компанию сами, в зале, то это, к сожалению, не запрещено.

— Ух ты, какая правильная, — возмутился друг. — А сама со мной не хочешь порезвиться?

— Это не заложено в мою программу.

— Тогда все. Выполняй!

Девушка, изобразив поклон, удалилась, а через несколько минут выставила на стол наш заказ. Деньги взяла сразу, отсчитав какую положено сдачу. Любой налоговый агент по памяти андроида мог вычислить подобные платежи. Напоследок напомнив нам, что алкоголь влияет на здоровье и, конечно же, об этом предупреждает Минздрав, официантка удалилась.

Мы уже выпили по бутылочке и раскурили один косяк на двоих, когда Макс, подмигнув мне, сказал:

— Нам пора в туалет.

Я вначале не понял, но когда встал из-за стола, то сообразил, что у нас в запасе есть пара порций кокаина. Мы заперлись в одной из кабинок. Макс выложил на обложке рекламного проспекта, подобранного тут же в туалете, две белые дорожки, после чего мы оба использовали кокаин по назначению. Сознание немного прояснилось, появилась уверенность в своем превосходстве над всем и вся. В прекрасном расположении духа мы вернулись за свой столик. Пожевав немного (так как голод совершенно пропал) белого мяса лангуста и выпив по бутылочке пива, мы направились танцевать. Дергались под сто двадцать ударов музыки, как заведенные. В глазах плыло, но останавливаться не хотелось. Вокруг двигались парни и девчонки, вначале резко, потом плавней, потом все принялись тормозить. Я стал легким и летал по кругу вместе со всеми. Яркие лучи слепили глаза разными цветами, а я все летал и летал. Посмотрел вверх и увидел, что потолок отсутствует, а небо покрывают миллиарды зовущих меня звезд. Луна подмигнула и заулыбалась. Наверное, мне.

В какой-то момент я понял, что стою у стойки бара, пью минеральную воду из пластиковой бутылки, а бармен кричит мне: "Dinero,chico!Dinero!" Я пошарил по карманам и отдал всю мелочь, что нашлась. Много ли было у меня песчанок или мало, казалось неважно, важно лишь, что грозного бармена они успокоили. Его крик, давящий на уши, пропал. Возникла мысль о том, что надо искать Макса. Казалось, друг решит все мои проблемы. Я поплелся к нашему столику и, пройдя половину зала, внезапно понял, что иду совершенно в противоположную сторону. Оглядевшись, я сообразил, что сцену кто-то переставил в другое место, да и вход в зал почему-то не там где ему положено быть. Я потерял ориентацию, забыл где у меня право, а где лево. Мне пришлось сесть на ближайший стул. Координация отсутствовала начисто. Я сидел, а глаза закрывались сами собой. Кто-то потряс меня за плечо и я выронил пластиковую бутылочку с минералкой. Остатки воды вылились, образовав лужу. Невысокая девушка с бордовыми волосами сказала, что я занял ее место. Я предложил ей нюхнуть коки, но она отказалась, объяснив, что уже загрузилась. Пришлось удалиться.

Я бродил по залу то в одну, то в другую сторону, и в итоге, обнаружив на одном из столиков знакомую тарелку с потрошеными лапками лангуста, опустился на стул. Макса не было.

Время повисло, музыка продолжала гудеть, и когда я в очередной раз очнулся и решил, что пора покинуть заведение, появился друг. Он протянул мне тонкую бутылочку с пивом. Я отхлебнул с удовольствием, так как горло невероятно саднило. Сказав Корсигасу, что мне плохо, я добавил, мол пора убираться отсюда. Максу это не понравилось, но, видя мое состояние, он помог подняться, и мы двинулись к выходу. Ноги не слушались, меня вело то в одну, то в другую сторону. Друг получил в гардеробе наши рюкзачки и мы наконец-то очутились на свежем воздухе. А там случилось то, от чего нельзя уйти — это судьба. Макс поддерживал меня под локоть. Я шел вперед, глядя себе под ноги, но в какой-то момент приподнял голову и увидел припаркованную в стороне, играющую бликами от лучей мигающей вывески и рекламных щитов машину. Это был тот самый автолет — ярко-красный «Порш», который сегодня пролетал над самыми нашими головами, когда мы стояли возле школы.

— Крутая тачка, — только и смог повторить я утренние слова.

— Хочешь прокатиться на такой красавице? — с хитрым выражением на лице, спросил Макс.

— Спрашиваешь…

— Сейчас посмотрим, что можно сделать.

Друг внезапно отпустил меня, отчего я чуть не упал, но все-таки удержался. Макс двинулся к автолету. Я на вялых ногах поплелся за ним. Корсигас обошел машину по периметру, потом отступил в сторонку и, порывшись в куче хлама возле мусорного бака, выудил из мешанины мусора тонкую проволочку. Он осмотрел замок на водительской дверце (помимо электронных средств защиты всегда существует и простой механический замок, так как электроника иногда подводит или энергия иссякает). Согнув проволоку, Макс стал двигать ею из стороны в сторону, и разломил на два кусочка: один длинный, другой покороче. Длинный он согнул пополам и закусил зубами согнутое место. Сунув обе проволочки в прорезь, он немного, буквально несколько секунд, мелко дергал, потом провернул их одновременно и со щелчком открыл дверцу. Завыла сигнализация. Макс прыгнул в салон, лег на водительское сиденье и, засунув руки под панель приборов, стал что-то там делать. Серена отключилась. Высунувшись наружу, Корсигас с улыбкой на лице произнес:

— Вот и все, садись, покатаемся.

— Как ты это сделал? — спросил я и стал обходить автолет, направляясь к дверце пассажира.

— Видел в одном из фильмов, — ответил он, когда я опустился рядом на сиденье.

Мы хлопнули дверцами и Макс вставил те же проволочки в замок зажигания. Автолет тихо заурчал. Друг включил фары. Мы плавно поднялись в воздух. Достигнув высоты примерно в десять метров, Корсигас убрал колеса, которые встали боком и скрылись в открывшихся впадинах в днище машины. Со стороны это должно было походить на то, будто автолет поджал «ноги». Медленно, но постоянно набирая скорость, мы полетели вперед.

— Куда? — спросил друг.

— Домой.

— Да ты че… Приключения только начинаются. — Макс включил кондиционер, сразу стало прохладнее. — Сейчас протрезвимся.

Автолет набирал высоту. Макс поднимал машину все выше и выше, поворачивая штурвал, спиралью облетал ближайший небоскреб. Ориентируясь по красным, опоясывающим крышу огонькам, он осторожно опустил «Порш» на самый край так, чтобы передняя часть, капот и двигатель под ним, выпирая, висели над бездной. Макс выключил фары. Вид был потрясающий. Вверху все небо усыпано звездами, сияет огромная луна, внизу масса городских огней, лучи фар снующих в разные стороны атолетов. Макс, не выключая мотор, выжал рычаг ручного тормоза и, открыв рюкзачок, достал коробочек с марихуаной. Распотрошив две сигареты «Marlboro» и избавив их от обычного табака, он стал искусно забивать в пустышки сушеные листики и почки травы. Через пять минут мы затянулись приятно пахнущим наркотическим дымом, выдыхая струйки в открытые окна. Мне вновь ужасно захотелось пить и я стал обследовать машину на наличие чего-нибудь жидкого. В задней части салона ничего не нашлось, а вот в «бардачке» обнаружились противопехотная осколочная граната и серебристый пистолет с красивой надписью на боку «Magnum».

— Ух ты, — только и произнес я, взвешивая в ладони находку.

— Ну-ка дай-ка сюда, — Макс протянул руку и, осмотрев оружие, произнес: — Настоящий. Надо прибрать.

Друг спрятал гранату и пистолет в свой рюкзак.

— Продадим? — спросил я. — Деньги попилим.

— Припрячем в нашем месте. Когда-нибудь пригодится.

Макс выбросил окурок и какое-то время следил, как красная точка плавно летит вниз, постепенно теряясь из вида. Он откинулся на спинку кресла, заложил ладони под затылок и, закрыв глаза, произнес:

— Хорошо… Чем займемся?

Я тоже откинулся назад и почувствовал, что мне в лопатку что-то упирается. Изогнувшись, я прощупал покрытую кожей спинку сиденья. Под обивкой находился твердый прямоугольный предмет.

— Там что-то есть. — Я обернулся и стал осматривать, каким же образом это предмет можно извлечь из спинки.

— Где что-то есть? — Макс посмотрел на меня, ничего не понимая.

— Да здесь, прямо в спинке, под кожей.

Друг протянул руку и пощупал, после чего достал небольшой перочинный нож и прорезал длинную полосу вдоль всего ребра кресла.

— Черт! — возмутился я. — Ты же испортил сиденье!

Он не обратил внимания на мои слова, просунул обе руки внутрь и вытащил наружу небольшой серебристый плоский чемоданчик-дипломат.

— Так, так, так… — Макс стал ковыряться в замочке ножиком. — Посмотрим, что тут у нас и зачем это надо было прятать в тайнике. — Он распахнул крышку. — Боже мой, да ты только посмотри!..

Я включил свет в салоне и заглянул в чемоданчик. Несколько пачек сиреневых купюр, пачка пластиковых банковских карточек, перевязанных резинкой, и прозрачная коробочка с игольчатой дискетой внутри. Такие дискеты я видел только на картинках в Сети. От обыкновенных они отличались своей миниатюрностью. Тонкая, будто сапожная игла с плоской шляпкой как у гвоздика.

Макс пересчитал количество пачек с кредитками.

— Десять, — произнес он. — По пятьдесят тысяч в пачке. Это же полмиллиона! Вот это я понимаю, вот это серьезные деньги. Это вам не какие-нибудь песо, это же кредитки, международная валюта. Вот с этим я смогу развернуться!

— А я?

Друг бросил взгляд на меня.

— Да… ну и ты, конечно. Надо срочно валить отсюда и припрятать это.

— А пластиковые карточки… Они зачем? — Я, конечно, в те времена немного представлял, зачем нужны карточки, но зачем столько? Почему-то считал, что респектабельные люди имеют всего по одной и пользоваться карточкой может только ее хозяин. В общем, лопух был, насмотрелся рекламы, где говорится, что потеря пластикового прямоугольника не несет с собой потери денег.

— Ну, это тоже деньги, это ж банковские кредитки, — ответил Макс. — Деньги в электронном виде. Я думаю, именно эти — на предъявителя. Ну, в смысле, кто держит в руке, тот и хозяин. Возможно, что там тоже неслабая сумма. Мы нашли клад, Санчо. А вот эта коробочка… Это уже ответь мне ты. — Макс посмотрел на меня. Наверняка он уже догадывался о назначении дискеты-иглы, но так как в компьютерных делах я разбирался лучше, решил подтвердить свою догадку.

— Суперсовременная пальчиковая дискета, новейший носитель информации, — ответил я. — Денег на ней, конечно нет, но какие-нибудь цифры она да содержит. Иначе зачем ее с собой таскать? В общем, надо будет просто просмотреть ее на компе. — Я пожал плечами.

Макс захлопнул чемоданчик и кинул его на заднее сиденье, после чего поднял стекла, затонировал их до предела, отключил кондиционер. Потом поднял автолет в воздух, включил фары и направил машину в сторону «Района трущоб».