Вы знаете, что такое хак по-русски? Нет? Вот и я не знал. Жанна тоже не знала. Она представляла себе это так. Парни по-пластунски пробираются под множеством рядов колючей проволоки, преодолевают рвы с водой, под холодным дождем стремятся к тайному месту, к коммутационному щиту возле «Большого уха», куда сходятся линии спутниковой связи. «Большое ухо», так называют у русских гигантские спутниковые тарелки, стоящие возле всех крупных городов Российского автономного округа. Тарелки эти принимают информацию со всего мира и направляют ее в специальные учреждения, где эта информация поддается незаметной корректировке. Кстати, это есть секрет секретов. Так вот, Жанна считала, что они будут с препятствиями преодолевать путь, который время от времени пересекают лучи прожекторов, следящих за запретной зоной. Чуть что — и в их сторону полетит град пуль. Оказалось, хак по-русски и делается по-русски.

«Москвич» вылетел за город и стал пропускать под собой множество складов, заводских цехов и дымящих труб. «И дым отечества нам сладок и приятен», — вспомнилась откуда-то фраза Жанне, которая расположилась на переднем пассажирском сиденье. Приземлились прямо возле проходной в зону с высокими воротами. Все, кроме Федора Петровича, который решил не светиться, вылезли из автолета и зашли в дежурное помещение охраны. Сильно пахло потными носками, стояла неимоверная жара. В углу сияла нить накала самодельного обогревателя — «козла». Встретил их несильно пьяный прапорщик, который тут же протянул руку для приветствия и, пытаясь изобразить серьезное выражение на лице, поздоровался со всеми, включая девушку.

— Опять музыка да игрушки понадобились? — произнес он.

— Да, Михалыч, хотим скачать пару музыкалок. — Колян снял рюкзачок и, вытащив оттуда две бутылки водки «Бухло», поставил на стол. — Это — чтобы ночью не скучали, — сказал он.

— О, доброе дело, — кивнул прапорщик и, подойдя к небольшому пульту с мониторами, выдающими черно-белую картинку разных участков запретной территории, выжал кнопку селектора.

— Сержант Петренко! — строго произнес он.

— Слушает сер-ржант Пет-тренко, — откликнулся вялый заикающийся голос из динамика.

— Сейчас мой племянник с друзьями пройдет мимо вышек. Пропустить!

— Слушаюсь, т-товарищ прап-порщик!

— А потом сюда зайди, в караулку. Надо разработать график дежурства и обсудить дисциплину во вверенном мне взводе караульной службы.

— Слушаюсь… товарищ п-прапорщик, — уже мягче произнес сержант, явно соображая что к чему.

— Давайте, ребятки. Только шустренько. Чтоб до проверки успели.

— Слушаюсь, товарищ прапорщик! — иронично бросил Длинный. Прапорщик погрозил пальцем, снял с прибитого к стене гвоздя полуржавый ключ и протянул его Коляну. Длинный подкинул этот ключ, поймал его и направился к двери, ведущей на территорию объекта. Остальные, улыбаясь, направились за Коляном.

Прожектора на вышках и вправду горели, но постовые территорию лучами не просвечивали. Возможно, укутавшись в бушлаты, мирно посапывали. Солдатскому сну не мешают ни холод, ни дождь. Команда Длинного быстрым шагом по асфальтированной дорожке направилась в сторону виднеющегося в темноте силуэта гигантской спутниковой тарелки. Подходить к этому строению не пришлось. Длинный остановился возле неприметного простенького жестяного шкафа, одиноко торчавшего возле дороги, и, отперев ключом замок, стал доставать из рюкзака комп. Потом он вытащил небольшой зонт, который тут же передал Семе. Тот раскрыл зонт и вытянул вперед так, чтобы дождь не попадал на пробук. У Кубы в руках откуда-то появился миниатюрный фонарик, которым он осветил внутренности коммутационного щита. Колян же привычными движениями подсоединил комп, вошел в Сеть и стал быстро перебирать пальцами клавиши. Когда Жанна увидела освещенный светом пробук Длинного, то просто ужаснулась от того, в каком состоянии содержит его хозяин. Грязный, с пеплом между клавиш, в липких потеках, с жирными пятнами отпечатков на мониторе.

— Колян, ты что, на своем компе обед раскладываешь? — съязвила девушка. — Тогда бы хоть скатерть поверх стелил.

Длинный осторожно, с уважением похлопал ладонью сбоку свой пробук и ответил:

— Боевая машина. Если я не пролью на нее пивка или не стряхну пепел, то она начинает тормозить. Зато, бывает, закуришь, выпустишь струю дыма в монитор, и она отзывается веселым писком, подмигивает красной лампочкой и тут же сообщает: Работа сделана, хозяин!

Куба покрутил пальцем у виска. Сема заулыбался.

Качали информацию минут двадцать, может, тридцать. Длинный пытался полазить по многочисленным мировым сайтам. Потом просто отключились, заперли дверцы шкафа и направились обратно. «Это было супер опасное задание», — подумала Жанна, а вслух спросила:

— Этот прапорщик Михалыч, он что, и вправду тебе дядя?

— Да, — коротко ответил Колян. — Но никому не говори. Особенно Федору. Он считает, что я тут всех подкупил и поэтому платит солидно за то, что я скачиваю для него.

— Что ж, тоже неплохо придумано. — Жанна пожала плечами.

В дежурке Михалыч с сержантом Петренко распивали принесенную Длинным водку. При этом одна пустая бутылка уже валялась под столом. Закуска была простая: тушенка, хлеб и нарезанная на четыре части луковица. Сержант уже раскраснелся, он, встав и немного покачиваясь, отдал честь. Видимо уже до прихода сюда был немного во хмелю. Прапорщик на прощанье вновь пожал всем руки, даже сержанту Петренко и, проводив молодежь, закрыл за ними дверь. Не спеша все уселись в «Москвич» и тут Колян решил приколоться. Он как заорет:

— Гони! Гони быстрее, пока не застукали!

Федор с испугу вмял педаль газа в пол, одновременно вытягивая штурвал на себя. От такого лихачества всех вдавило в спинки сидений, и когда машина, наконец, встала горизонтально в воздухе, ребята дружно рассмеялись. Федор Петрович удивленно помотал головой и тут понял, что над ним подшутили. Он тоже засмеялся, но с натугой, после чего резко кинул машину вниз. От крутого пике у пассажиров быстро сошли с лица улыбки. Помощник депутата показывал, что шутки над собой воспринимает болезненно. Автолет он вывел из штопора грамотно уже перед самой землей и направил «Москвич» к небольшому придорожному кафе.

Заведение называлось «Шалаш Ильича», там-то и решили отметить хорошее проведение «опасной» операции. Заказали много пива, чем услужили хозяину заведения, судя по вывеске, Ильичу. Пиво стали поглощать, не экономя в количестве. Федор пил как и все, несмотря на то, что был за рулем. Длинный открыл пробук и что-то на нем поделывал. Потом сбоку у компа со щелчком вынул прямоугольную дискету и протянул ее Федору.

— Последние новости. Все чики-чики.

— И что там нового? — спросил Федор Петрович и, отсчитав несколько купюр сиреневых кредиток, отдал их Коляну. Тот засунул деньги во внутренний карман джинсовки и стал, глядя на дисплей, читать последние сводки международных корреспондентов. Все уже изрядно напились, но прислушивались с интересом. Только Семя все норовил уткнуться носом в стол, однако не оставлял отчаянных попыток не уснуть.

— Ну вот, например, очередной голод в Анголе, — промолвил Длинный.

— К черту мир! — как-то даже озлобленно рявкнул Федор. — Читай, что там у нас в стране твориться.

— Че ты злишься? — Колян развел ладони в стороны. — Хочешь Россию? Сейчас тебе будет Россия. — Длинный пробежался пальцами по клавиатуре и прочитал: — Камчатка опять без энергии сидит, забыли завезти топливо. А на носу зима. В мире давно уже солнце да ветер используют, нашим все невдомек, и главное топливо-то девать некуда.

— Ну и что бы тут вырезала цензура? — удивилась Жанна. — То, что там энергетический кризис и по простому телеку передают. Сейчас на Камчатке МЧС работает, наводит порядок.

— Вот глупышка. — Федор улыбнулся и, посмотрев на Коляна, произнес: — Читай дальше.

— Около десяти тысяч жителей Петропавловска-Камчатского вышли на демонстрацию протеста и перекрыли основные улицы города. Когда народ попытался штурмом взять здание мэрии, работники милиции открыли хаотичную стрельбу. В ходе беспорядков погибло более шестидесяти человек, несколько сотен помещены в больницы с ранениями разной тяжести.

— Вот это да! — только и смогла произнести девушка.

— А ты — МЧС. — Помощник скандального депутата был явно доволен собой. — Эмчээсом там и не пахло.

— Да ладно ты, Федя, — вмешался Длинный. — Завтра и об этом передадут, обдумают, как выразиться покрасивее, и передадут.

— Конечно… — Федор Петрович качнул вперед головой. — Конечно, передадут, но уже найдут несуществующих виновных, подстрекателей и занизят число пострадавших, как пить дать, вдвое. Потом якобы вышлют комиссию из Москвы для разбирательства и потихоньку замнут это дело. Со временем все забывается. Вы когда-нибудь слышали, чтобы опубликовывали выводы хоть какой-то комиссии? Если и было, то все, что говорили, говорили невнятно. Ты читай, что там еще в новостях.

— На Дальнем Востоке тоже кризис, но без жертв. А вот еще есть интересное: чуть не взорвался четвертый блок Белоярской атомной. Вроде как успели заглушить реактор вручную. Об этом точно не будет ни слова нигде. Ну, а в остальном ничего нового. Президент с визитом в Объединенной Европе, на Канарских островах. Наверняка поехал покататься на серфинге, он же у нас большой любитель. Вечно ездит на разные встречи в места, что возле теплых побережий. Премьер тоже за границей, спикер там же, короче, как обычно. Ладно, хватит новостей, давайте выпьем. — Колян поднял полную кружку пива и, выпив половину, добавил: — Я лучше посмотрю, что там нового в плане искусств. — Длинный вновь потыкал клавиши, удивленно приподнял брови и воскликнул: — Бог ты мой! Послезавтра в Париже на «Стад де Франс» дает свой единственный концерт в этом году Элвис Пресли! Вот же прет французам! — Все уставились на Коляна, которого распирало от невыразимого восторга, даже Семя приподнял голову. Всех эта новость поразила, так как Пресли выступал обычно раз или два в год. Всех, кроме, пожалуй, Федора Петровича, которого, похоже, кроме политики ничто не интересовало.

— Какое там французам, — сказал Куба. — Там прет всей Европе. У них же все объединено, садись в машину и езжай куда хочешь. Им на концерт попасть, что два пальца обмочить.

— Билеты, наверное, уж очень дорогие, — произнесла Жанна.

— Да что билеты… — вставил Длинный. — Денег хватит, — он вытащил пачку кредиток и стал быстро пересчитывать, потом взглянул на остальных. — Хватит на всех, конечно, без шика, только вот как границу пересечь? Там же визы надо и все такое, времени уйдет неделя.

— Да… — задумчиво произнесла Жанна. — Дала бы что угодно, чтобы попасть на концерт.

Федор Петрович посмотрел на девушку, отпил пива и на полном серьезе произнес:

— Я легко могу вас свозить в Париж. Прямо хоть сейчас. Да если сейчас выехать, то можно успеть даже по Лувру погулять.

Компания уставилась на него ошалелыми глазами, будто не веря своим ушам.

— Ты трезвый, Федя? — тихо спросил Колян.

— Какой черт трезвый, — ответил помощник депутата. — Был бы трезвый, даже не заикнулся бы. — Федор Петрович бросил взгляд на Жанну. Видимо хмель уже так его борол, что взрослому парню во что бы то ни стало хотелось показать девушке, какой он всемогущий. Поэтому он уверенно сказал: — Ну что, вы готовы, братцы кролики?

— Да! — выдохнули все одновременно, и только Семя добавил: — Надо заехать в общежитие, взять хоть что-то в дорогу.

— Безумству храбрых пою я песни! — процитировал Федор.

— Да и мне надо предков предупредить, — сказала Жанна.

— Ну, тогда вначале в город. — Федор Петрович встал из-за стола, его шатнуло, но он, удержавшись на ногах, побрел к выходу. Остальные, еще не совсем веря в реализацию данной идеи, потянулись за ним. Жанна шла сразу за помощником депутата и заметила, как на выходе тот бросил прямоугольную дискету, что дал ему Длинный, в мусорный бак. Он постарался сделать это незаметно, однако девушка все же увидела, но спрашивать, а тем более афишировать это событие не решилась, лишь сама себе задала вопрос: «Зачем?»

Когда все устроились в салоне автолета, Федор направил «Москвич» в город.