Книга: Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
Назад: Глава восьмая. Перископов — герой…
Дальше: Глава десятая. О том, как мы узнали почти все, после чего у нас случилось раздвоение личности

Глава девятая.
Перископов — учитель…

— Подъем! — разбудил меня голос Стаса. — Приехали!
Я открыл глаза. Салон был наполнен ярким солнечным светом, все окна были распахнуты настежь, а прямо под нами виднелись песчаные барханы и огромные серые пирамиды.
— Вот это класс! — не удержался я, разглядывая одно из семи чудес света. К ближайшей пирамиде тянулась длинная цепочка верблюжьего каравана. — А я-то думал, это только раньше тут на верблюдах ездили… — удивился я, натягивая костюм, просохший в знойном дыхании пустыни.
— Раньше и ездили! — сварливо подтвердил Перископов. — А это не настоящий караван, а туристический. Тут уже давно все ненастоящее.
— Ну пирамиды-то настоящие! — воскликнул Стас уверенно.
— Да?! Плохо ты знаешь арабов.
— Почему арабов? — удивился я. — Арабы живут в Арабских Эмиратах, а в Египте живут египтяне…
— Арабы живут везде! — отрезал Перископов таким тоном, что перечить ему мне не захотелось.
— Город! Я вижу город! — раздался радостный крик Вольфрама. Он вглядывался в горизонт через огромный морской бинокль.
Посмотрев в том же направлении, я тоже, и без всякого бинокля, увидел город. С первого взгляда в глаза бросилось разительное отличие между золочеными дворцами отелей его красочного центра и окраиной, сплошь состоящей из каких-то руин и низеньких недостроенных домиков.
— Страна явно находится на пике экономического подъема, — заявил Перескоков. — Посмотрите! Кругом стропила, леса, опалубки! Даже не верится, что все эти стройки когда-нибудь будут выглядеть так же красиво, как центр.
— Лучше бы ты молчал, дубина стоеросовая! — отозвался Перископов раздраженно. — Никогда они не будут так выглядеть! Это ведь не настоящие стройки.
— Вы считаете? — удивился Перескоков.
— Не считаю, а знаю, никчемный ты продюсер! — снова огрызнулся Перископов. — Центр — для туристов, а сами аборигены всю жизнь живут в недостроенных домах.
— Почему? — удивился Стас.
— Чтобы налог на жилье не платить! — объяснил Перископов и скорчил презрительную физиономию. — Арабы!
— Внимание! — обернулся к нам Кречет. — Всем занять свои места и пристегнуться! Мне дали добро на посадку возле отеля «Азирис Нуна».
— Что это значит? — поинтересовался Стас.
— Какой-то русский придуман, что по-древнеегипетски это значит «спокойной ночи», — пояснил Перископов. — Это полный бред, но мы останавливаемся там.
— И Леокадия тоже? — оживился Стас, пристегивая к креслу нашего телохранителя, который не слышал команды и при ударе мог вывалиться, как вчера. — И мы сразу познакомимся?
— Понятия не имею, — сухо откликнулся Перископов.
— А вы свяжитесь с ней и спросите! — потребовал Стас и бесцеремонно потянулся продюсеру к уху. К правому уху.
— Не трогай меня! — неожиданно тоненьким голосом взвизгнул Перископов и отпрыгнул от него метра на два. — Никогда, вы слышите, никогда не трогайте мое правое ухо! — сказал он взволнованно.
— А почему? — испуганно спросил Стас.
— Оно… — замялся Перископов. — Оно у меня… Побаливает. Стреляет… А коммуникатор у меня — в левом ухе. Запомните: в ле-вом.
— Да ладно, ладно, — успокаивающе замахал руками Стас.
Перископов дрожащими пальцами отцепил левое ухо, о чем-то пошептался с ним и уже твердо сказал:
— Нет, встретиться с Леокадией заранее не выйдет! Она прибудет непосредственно к концерту!

 

Предосторожности оказались излишними: на выложенную восточной мозаикой площадь перед отелем мы сели плавно, не почувствовав даже соприкосновения днища с разноцветной плиткой.
Жарища стояла ужасающая.
— Ну, ё-моё! — сказал Стас. — Не могла она в Гренландии концерт назначить!
Вокруг нас быстренько собралась толпа.
— С аборигенами не контактировать, ничего у них не покупать! — скомандовал Перископов.
«Как же! Так мы тебя и послушались, — подумал я. — Приехать в другую страну и не пообщаться с местными жителями! Это какими же надо быть нелюдимыми и нелюбознательными людьми!..»
Но меня опередил Вольфрам:
— Здравствуйте, дорогие египтяне! — закричал он, выпрыгнув из гондолы с набитым сувенирами ящиком. — От имени и по поручению жителей далекой, но дружественной Сибири…
— Русска, покупать! — окружив его, стали наперебой кричать торговцы, размахивая какими-то тряпками, аляписто разрисованными папирусами и бутылочками с разноцветным песком. — Я — русска! Мама — Ленинград! У меня покупать, у него не покупать!
— Спасибо, спасибо! — воскликнул Вольфрам и поставил ящик к ногам. — Но мы прибыли к вам вовсе не за покупками. Наоборот, с подарками. Довезти, правда, удалось немного, но мал золотник, да дорог! Вот сюда, в этот ящичек, я сложил все, что сумел уберечь от… — Он опустил глаза. Ящик был пуст. Он и глазом не успел моргнуть, как аборигены все из него повытащили…
Мы со Стасом тоже выбрались наружу, и торговцы обступили нас. Сориентировавшись на возраст, они стали впаривать нам другой товар:
— Леокадия! Купи Леокадия! — кричали они, растягивая перед нами майки с полуобнаженной певицей в самых откровенных позах. — Русска, купи «Тот-Того»! «Тот-Того» — пись, пись! — Теперь мы увидели на майках и себя… Наши позы были еще откровеннее… Ай да продюсеры. Наша популярность в считаные дни приобрела международный характер. — Покупай! — орали торговцы, хватая нас за руки. — Скидка! Халява!
— Бегом в отель! — рявкнул Перископов, и все пассажиры «Крюгера», больше не артачась, поспешили в прохладное фойе «Азириса».
Похожий на большого улыбчивого бегемота клерк на ресепшене, увидев Перископова, стал зеленовато-серым и, трясясь от страха, вручил ключи от трех номеров.
В одном поселили нас со Стасом, в другом Вольфрама и телохранителя, а в третьем остановились продюсеры.
— Вечером концерт, — сказал Перископов. — Сидите в номере и носа не высовывайте!
— О нет! — вскричал Стас. — У нас ведь есть еще целый день! Давайте хотя бы искупаемся!
Лично я еще ночью на всю жизнь, наверное, накупался. Но торчать до вечера в отеле мне тоже не хотелось.
— Да, давайте! — вторил я брату. — Когда-то в этом море купались солнцеподобные фараоны — самые могущественные и самые справедливые правители на Земле!
Перископов вперился в меня подозрительным взглядом и долго молчал. Потом расслабился и сказал:
— Ладно. Так и быть. Как заселитесь, выходите в фойе, свожу вас искупаться. Потом — отдых. Сегодня вам перед концертом нужно набраться сил.

 

Перескоков с нами не пошел, сославшись на жару и усталость. Обиженный на вороватых аборигенов Вольфрам тоже остался прохлаждаться в номере, включив на полную мощность кондиционер. Угнетенный «Пинк Флойдом» телохранитель уснул, лишь коснувшись головой подушки, и мы не стали его будить. Так что купаться под предводительством Перископова отправились только мы со Стасом.
Выйдя из фойе на другую сторону отеля, мы оказались в изумительной, утопающей в цветах душистого олеандра рощице. На ее ветвях, вяло помахивая крыльями, сидели разноцветные попугаи. Неподалеку синел морской берег.
— Какая красота! — воскликнул Стас. — Какая дикая и буйная природа!
— Это все ненастоящее, для туристов посажено, — отозвался Перископов. — Здесь за каждый кустик отвечает специальный араб. Кустик завянет, араба уволят, вся семья подохнет с голоду.
Почему-то эта рощица сразу перестала мне нравиться.
Добравшись до усыпанного лежанками и солнечными зонтами берега, мы со Стасом тут же сбросили ненавистные костюмчики, схватили ласты и маски, которые выдавали в специальной фанерной кабинке, и нырнули в теплую морскую воду.
Она была прозрачнее стекла, и я тут же увидел стайку желтых в черную полоску рыб. Настроены они были очень дружелюбно, подплывали вплотную и тыкались в нас носами. Мгновение спустя мимо нас промчались еще две стаи — круглых красных и продолговатых перламутровых рыбешек.
— Ты видел, видел?! — закричал Стас, когда мы вынырнули.
Еще бы! Мы нырнули снова. Теперь вокруг нас вертелась компания маленьких бело-серебристых рыбок. Но одна рыбешка повеселила нас больше всех. Она была квадратная, точнее, в форме коробочки, рыжевато-коричневая и с голубыми пятнышками. Она смотрела на нас уморительно серьезно, шевеля губами и тоненькими длинными, как лапки, плавниками.
Наплескавшись, мы поплыли к берегу. По дороге я нырнул еще раз и вдруг увидел на дне обломки какого-то судна! Возможно, даже пиратского! Мы выбрались на берег. На Перископова, одетого с ног до головы и сидящего под палящим солнцем в шезлонге без зонта, даже смотреть было тягостно.
— Вот это кайф! — закричал Стас. — Вот это море!
— Это ненастоящее море, — сказал Перископов. — Залив искусственный — для туристов. Солнцеподобные фараоны тут никогда не купались, — покосился он на меня.
— Но там обломки корабля! — закричал я и тут же понял, что скажет на это наш циничный экскурсовод. Так и оказалось:
— Это ненастоящие обломки. Их сделали специально и привезли сюда. Точно такие же лежат в заливах возле каждого отеля.
О господи! Да есть ли в этой фальшивой стране хоть что-нибудь настоящее?!
— Пойдем-ка в номер, — предложил я Стасу.
— Айда, — ответил он. — Какой интерес купаться в аквариуме…
На обратном пути я заметил, что попугаи примотаны к веткам скотчем.

 

Наконец наступил вечер, и нашу группу на огромном автобусе повезли к главному стадиону столицы. Впереди и позади автобус сопровождали мотоциклисты с автоматами.
— А зачем нам конвой? — поинтересовался Стас. — Люди-то вокруг добрые…
— Я бы не сказал, — проскрипел Перископов.
— Как?! — поразился я. — На них что, Леокадия не действует?!
— Я, я, можно, объясню?! — попросил Перескоков, заискивающе глядя на Перископова.
Тот безразлично пожал плечами.
— Так вот! — светясь, сообщил Перескоков. — Леокадию тут и не слышали. Она запрещена! Под давлением религиозных фанатиков.
— И почему же эти неприятные аборигены запретили такую милую певицу? — насупился Вольфрам.
— Потому что у нее юбочка короткая и танцы бесстыдные!
— А мне нравится! — заявил Вольфрам.
— Так мне тоже! — воскликнул Перескоков. — А знаете почему? Потому что мы оба — неверные собаки. А правоверному мусульманину это нравиться не может.
— Сегодня ситуация исправится, — нехотя проронил Перископов.
— Точно! — подтвердил Перескоков. — Именно сегодняшний концерт станет поворотным этапом в истории Египта. Он объявлен как концерт дуэта «Тот-Того», вы ведь тут безумно популярны, так как поете песни запрещенной Леокадии.
— Но в нашем-то исполнении они не действуют, — заметил я.
— Вот именно! — воскликнул Перескоков. — Но сегодня на центральном стадионе Каира из-за вас соберутся десятки тысяч зрителей, и концерт будет транслироваться по ТВ. Но вместе с вами на сцену несанкционированно выйдет и Леокадия!
— А ее не убьют? — забеспокоился Стас.
«А нас?» — подумал я, но промолчал.
Перископов хрипло захохотал и отрицательно покачал головой.
«Они подобреют, — догадался я. — Потому и не убьют».
Мне стало противно: вместо того чтобы спасать мир, мы, как и тогда, в Киреевске, сами же помогаем всеобщему подобрению. Нет, так нельзя. Я наклонился к Стасу, сидевшему с краю возле прохода.
— Мы должны помешать ей, — шепнул я.
— Как?
— Предлагаю схватить ее, как только она выйдет, и пытать, пока все нам не выложит.
— Пытать Леокадию? — Глазки у Стаса заблестели. — Всячески? Я согласен! — Тут он покосился на Перископова. — А как быть с этим, он ведь не даст?
— Подсядь к Вольфраму и предупреди его и телохранителя: пусть, как только она выскочит на сцену, они хватают Перископова и держат изо всех сил, а лучше — пусть свяжут.
Стас кивнул и пересел.
Вот такую я затеял комбинацию. Я чувствовал, что мы встряли в опасную игру с какими-то могущественными силами, но что-то ведь нужно было делать!

 

Каирский стадион был забит до отказа. Именно тут я понял, что мы со Стасом стали уже настоящими профи. Ведущий, мужчина в белом одеянии под названием «галабея» и в чалме, что-то крикнул в микрофон, зазвучало вступление песенки «Кис-кис, мяу», зрители взревели, и мы без малейшего волнения выскочили на сцену. Приплясывая, мы отчеканили куплет про свинью, ничуть уже не смущаясь, буквально на автопилоте.
Зазвучал проигрыш… Натренированным уже ухом я заметил еле уловимый стык фонограмм: это была уже другая запись, хоть и той же песни. И тут на сцепе появилась закутанная с ног до головы в пеструю материю женская фигура. Лицо девушки было спрятано под чадрой. Стадион сразу взвыл от восхищения.
— Чего уставился! Надо ее хватать, пока не запела! — заорал Стас.
И действительно, чего это я? Через всю огромную сцену мы кинулись к Леокадии. Мы были на полпути, когда она вдруг сбросила с себя цветное тряпье и продолжила танец в костюме из двух ленточек, еле прикрывающих грудь и бедра.
Арабы ахнули и, по-видимому, оцепенели от шока. Но их замешательство длилось недолго. Уже через минуту зрители из первых рядов стали швырять на сцену всем, что попадалось под руки, включая туфли. Послышались даже выстрелы. Ой-ой-ой, и впрямь могут и убить… Но уж взялся за гуж…
Как раз в тот момент, когда мы к ней подбежали, Леокадия открыла рот… Я прыгнул… И пролетел сквозь нее! Я упал и больно ударился о дощатый настил. Вскочил… Леокадия уже пела что-то по-арабски.
Я потряс головой. Как это получилось? Я промахнулся? Я снова прыгнул на нее, на этот раз сзади. Вновь пролетел насквозь и рухнул на доски. Леокадия как ни в чем не бывало заливалась соловьем. «Это голограмма! — догадался я. — Она ненастоящая!» И мне показалось, будто в голове прозвучал ехидный голос Перископова: «Добро пожаловать в Египет!»
Мою догадку подтвердил Стас.
— Это не наши технологии! — крикнул он мне. — Слишком круто! Она — инопланетянка!
Тем временем весь многотысячный стадион, забыв все свои прежние предрассудки, уже радостно пританцовывал и подпевал ей. По-арабски припев звучал почти так же, как по-русски:
Киыс-киыс, пш-ш-ш!
Киыс-киыс, миау!

— Черт с ней! — воскликнул Стас. — Бесполезно! Но Перископов уже должен быть связан, будем пытать его!
Мы бросились за сцену. И тут же наткнулись на нашего телохранителя. С блаженной улыбкой он танцевал вприсядку.
— Петр Петрович! — воскликнул я, хотя он, конечно же, меня не слышал. — Что с вами?
Да! Нашим телохранителем стал именно председатель Киреевского совхоза Петр Петрович Ядрышников. Это его мы спасали от подобрения с помощью «Пинк Флойда».
Стас приник к его бинтам.
— Леокадия! — закричал он. — У него в наушниках — Леокадия!
— Петр Петрович! — сдирая с него повязку, воскликнул я. — Кто дал вам эту гадость?
— Почему же гадость? — искренне удивился тот. — Красивая музыка! Мне дал ее мой друг продюсер Перископов! Эх, в баньку бы такую музыку! «Кис-кис, брысь, — подпевая, вновь принялся он танцевать вприсядку, теперь уже под звучащую на стадионе песню, — кис-кис, мяу»! — и двинулся к кулисам… — Эх, в баньку нашу сибирскую я вас не сводил!..
Еще миг, и он уже плясал на сцене вокруг голографической Леокадии…
В поисках Перископова мы побежали дальше. И нашли его катающимся по пыльному полу какого-то подсобного помещения в борьбе с беднягой Вольфрамом. Борьба была неравной, но умница-губернатор вцепился в продюсера крепко, приговаривая:
— Ну какой вы все-таки прекрасный человек!
— Да отстань же ты от меня! — вскричал Перископов как раз в момент нашего появления и взмыл к потолку на своих тончайших нитях. Вольфрам, ослабив хватку, шмякнулся на бетонный пол.
Мы посмотрели вверх. Перископов на четвереньках стоял на потолке и, неестественно вывернув шею, глядел на нас.
— Вы ведь хотите встретиться с настоящей Леокадией? — спросил он нас оттуда и, не дожидаясь ответа, договорил: — Скажите этому навязчивому господину, чтобы он прекратил за меня цепляться и не преследовал нас. Если он пообещает, я сейчас же переправлю вас к ней.
— Пообещайте ему, пожалуйста, — попросил Стас. — Так надо, честное слово. Вы свое дело сделали, спасибо.
— Надо так надо, — кряхтя, поднялся с пола Вольфрам. — Ладно, обещаю! — задрав голову, крикнул он продюсеру. — Слазьте оттуда, странный вы человек!
Перископов спрыгнул с потолка и, падая, ловко, как кошка, перевернулся на ноги.
— Следуйте за мной, — сказал он нам и быстро двинулся вперед.
Мы помахали Вольфраму и поспешили вдогонку.
— За стадионом нас ждет вертолет, — сообщил Перископов нам на ходу, — который отвезет нас в Гизу к пирамиде Хеопса. Под ней спрятана кабина нуль-транспортировки. Принцесса Леокадия поручила мне доставить вас на свою планету.
Так и есть! Все-таки чужие.
— Зачем? — спросил Стас настороженно.
Я подумал было, что сработал хитрый план наших акул шоу-бизнеса, и певица хочет разобраться с нами по поводу нарушения ее авторских прав, но Перископов отозвался:
— Вы ее удивили, не поддавшись ее чарам психокодирования. Она будет вас изучать.
— А если мы не полетим? — вдруг заартачился Стас. — Что-то мне не хочется… Как-то я устал.
— А ну, пошевеливайтесь! — рявкнул Перископов и так на нас глянул, что мы без дальнейших промедлений поспешили за ним.
Выйдя на свежий воздух, мы оказались за трибунами стадиона. Вертолет, висящий на фоне звездного неба, казался игрушечным. К ногам упала веревочная лестница.
— А как же все наши? — спросил я. — Вольфрам, Перескоков, Ядрышников?
— Я здесь! — приветливо помахал рукой Перескоков, высунувшись из стеклянной кабины вертолета.
— За остальных не беспокойтесь, — криво усмехнулся Перископов. — Их никто не обидит. Люди-то вокруг добрые! Ха, ха, ха! — зловеще рассмеялся он.
Назад: Глава восьмая. Перископов — герой…
Дальше: Глава десятая. О том, как мы узнали почти все, после чего у нас случилось раздвоение личности