Глава 4. Кланы идут на прорыв
30 января 2141 года.
Орбита планетоида Пушкин в системе звезды Солетта.
Екатерина Сомова, ее дети, капитан Каминский и куча угрюмых мужиков. Возраст у всех разный.
— …На два пальца левее, Рыжий.
— Так?
— Не вижу. Техник, добавь света.
— Добавил, Толстый.
— Отлично. Рыжий, отойди, я опять не вижу.
— Отошел. Нормально?
— Ну… Еще левее. На палец.
— Нет, Толстый, я чувствую, вакуумная машинка встала — что надо. Накладка к накладке. Что надо, Толстый.
— Хорошо. Ослабь давление.
— Ослабил.
— Сколько там у тебя? Еще ослабь. Мягче. Потом не отлепишь.
— Так — нормально?
— Норма, Рыжий.
— Техник, как твой приборчик?
— В рабочем режиме, Толстый.
— Кого ты видишь?
— За три переборки от нас — два человека. Судя по металлическим деталям мундиров — инженеры. Они нас не видят, не слышат, не увидят и не услышат, после того как…
— Я понял, Техник. Системы сигнализации?
— Железо не воспримет нас ни при каких обстоятельствах. Надо быть гением, чтобы обнаружить наше присутствие. Или ждать нашего прихода… Для всей станции — мы как под шапкой невидимкой.
— Господин Заказчик, работаем?
— Работаем, Толстый.
— Стрелок-2, Стрелок-4, Стрелок-5, Стрелок-6, ко мне. Рыжий, отойди. И резак свой оттащи. Отлично. Мальчики, взялись за рычаги на накладках… Готовы?
— Да, Толстый. Готовы, Толстый.
— Отлично. Стрелок-1, Стрелок-3 — слева и справа. Так. На се-бя-а-а, мальчики!
Фрагмент борта с металлическим скрежетом вышел наружу.
— Аккуратнее, мальчики!
— Готово, Толстый.
— Техник, закрепить! Стрелки, наготове!
— Закрепил, Толстый. Проем не затянется в течение восьмидесяти минут.
— Пилот, Стрелок-7, Стрелок-8 — на месте! Действовать по плану. Рыжий, Техник, Носатый, остальные Стрелки — за мной. Господин Заказчик?
— С вами, Толстый.
— Как угодно. Стрелки 1 и 2 замыкают. Пошли, мальчики, время тикает! Техник?
— Двое судовых инженеров на этом ярусе, помещение 302. Еще инженер прямо на нашем марше, двести метров, прямо и налево, движется в нашу сторону. Еще четыре гражданских, наш ярус, помещение 311.
— Рыжий, возьми Стрелка-4, твои в 302 и 311. Пошел. Носатый — вперед, объект прямо и налево, сто тридцать метров. Пошел.
Едва слышный стук магнитных ботинок. Через три минуты:
— Носатый?
— Объект отключен. Очнется через час с амнезией. Тело?
— На месте. Времени нет. Рыжий?
— В 302 — чисто. В 311 — чисто.
— Носатый, ко мне! Всем: переходим на 2-й ярус. Как поняли?
— Это Рыжий. Перехожу на 2-й ярус.
— Двигаемся по плану.
Учащенное дыхание.
— Не хотите вернуться на исходную, господин Заказчик? Возможно, мы будем двигаться еще быстрее.
— Нет, я с вами.
— Техник?
— 2-й ярус, сектор «Г». Всего семнадцать человек…
— Почему молчишь, Техник? Сколько и где?
— Мне потребуется еще полминуты…
— Ждем.
— Ага. Вот, Толстый. Весь список. Два… явно… гражданских лица, помещение 100. Кажется, то, что нам нужно. Сотрудники ОАБ… по наличию характерных узлов имплатнтированной электроники… Один — в Рубке наблюдения за изоляторами. Это вахтенный, он вооружен. Два — в соседнем кубрике. Вооружены. Еще один — в противположном конце сектора… что он там делает, я не пойму… вооружен…
— Остальные, Техник!
— Восемь гражданских лиц. Кубрики 122 и 123, марш в секторе «Д». Этот, в марше «Д», идет прямо на нас, дистанция двести метров… он там один… Еще три члена команды. Так-так-так… Вахтенный офицер-связист… вооружен… два нижних чина… без оружия… Помещение 180.
— Стрелок-1 и Стрелок-2 — кубрики. Стрелок-3 — марш в секторе «Д». Рыжий, Стрелок-6 — помещение 180. Вперед! Остальные со мной.
— Ээ… Толстый…
— Нет, Носатый, со мной. Стрелок-3 как-нибудь сам справится с движущейся мишенью.
Щелчок предохранителя.
— Дайте сюда, господин Заказчик. Только волновое оружие.
— Я…
— Живее. Спасибо. Никакой стрельбы. Мы не за этим сюда пришли. Помните договоренность: полное воздержание от мертвецов… У меня, знаете ли, репутация.
— Извините, волнуюсь…
Прошло около двух минут.
— Это Стрелок-3. Чисто. Возвращаюсь.
— Это Рыжий. Чисто. Возвращаюсь.
— Стрелок-1. Кубрики — чисто. Возвращаюсь.
— Носатый, напоминаю: после того, как Техник дезактивирует экран, у тебя три секунды. В лучшем случае, четыре. И желательно, чтобы субчик, падая, не треснулся о какой-нибудь угол головой.
— А это уж как выйдет.
— Техник, готов?
— Готов.
— Стрелок-5, ты — слева, я — справа. Носатый?
— Готов.
— Мальчики… На счет три. Раз. Два. Три!
Шепот пневматического дверного привода. Едва слышное бормотание. Характерный свист армейского волновика.
— Плохо.
— Что?
— Господин Заказчик, он узнал о нашем появлении на несколько секунд раньше, чем нужно.
— И что?
— Не мешайте. Рыжий, Стрелок-1 — соседний кубрик. Техник — к пульту.
Шепот пневматического дверного привода. Свист волновика. Еще раз.
— Толстый, в кубрике оба готовы.
— Толстый, спецзащита с двери изолятора номер 100 снята. Теперь там простой замок.
— Рыжий, к объектам! Техник, должен был остаться еще один оабовец. Где он?
* * *
Сомов-младший в своем убежище насторожился. Ему пришлось отвлечься от серьезной астротеологической проблемы, которой он занимался вот уже несколько недель.
«Это еще что такое? Вернее, кто такие?»
И он принялся лихорадочно перенастраивать секретную систему внутристанционного наблюдения — так, чтобы никто из команды этого не заметил.
* * *
Каминский получил сигнал тревоги, сидя на толчке. Ему, можно сказать, повезло. Когда Эранандо вызвал его по чипу и первым делом доложил: «Ноль-минус», — то есть внешний прорыв к охраняемым объектам, — капитан было подумал: «А вот и наш юноша объявился. Опять голову морочит»… Но Эрнандо разочаровал его: «Вижу группу захвата. Трое… Четверо. Возможно, паранорм…» И вырубился. Жив ли?
Кароль и Борис на вызов не откликнулись.
Никогда еще офицер ОАБ не застегивал ширинку с такой скоростью.
* * *
— …Стрелок-5, оттащи тело от пульта… Техник, где четвертый оабовец? Где?
* * *
«Срочно.
Сов секретно.
Для расшифровки использовать код 8.
Начальнику 88-го территориального управления ОАБ
полковнику Е.Оверчук.
На участке 88-го территориального управления ОАБ с 00.01 по 24.00 30 января 2141 года проводится секретная учебная операция «Молот». Тренировочные действия могут проводиться по соседству с режимными секторами объекта «Бялы Палац». Работу учебных групп игнорировать, никаких дополнительных действий по усилению режима безопасности объекта не предпринимать. Поставить в известность о проводимой операции командира группы, обеспечивающей безопасность лиц, перечисленных в списке 2 директивы 14/100000067, капитана ОАБ Я.Каминского.
Начальник 4-го отраслевого управления ОАБ
генерал-лейтенант К.Бенедиктов.»
«Срочно.
Сов секретно.
Для расшифровки использовать код 8.
Начальнику 4-го отраслевого управления ОАБ
генерал-лейтенанту К.Бенедиктову.
Принято. Капитан ОАБ Я.Каминский поставлен в известность о проведении секретной учебной операции «Молот».
Начальник 88-го территориального управления ОАБ полковник Е.Оверчук.»
* * *
Капитан Каминский потратил около минуты на доклад дежурному офицеру об инциденте на борту станции. Просто обязан был потратить. С Оверчук он связаться не мог — госпожа полковница оказалась занята. Четких инструкций не получил — не от кого было их получить…
Только после этого капитан отправился разбираться.
* * *
Именно минута понадобилась Сомову-младшему, чтобы получить всю необходимую информацию о происходящем. Та самая минута. Его как будто сняли с предохранителя.
Он не любил скоропалительных и необдуманных действий. Он не любил менять свои планы.
Поэтому Саша потратил целых пятнадцать секунд на всестороннее обдумывание ситуации и принятие аварийного плана, который отличался от базового, как небо и земля. В тот момент, когда Сомов-младший закончил последние приготовления и был готов действовать, Каминский уже понял: без драки дело не обойдется…
* * *
Павел Березин, которого Толстый называл «господином Заказчиком», почуял первый сбой в работе команды. Очень нехорошее чувство холода, разливающегося по внутренностям, посетило его. В тот момент Березин проклял все ошибки, совершенные на протяжении последнего месяца.
Разумеется, он любил Лизу Рыжову. И она тоже его любила. Конечно, это не казалось ошибкой — предложить свою помощь невестиной семье, ведь с их родней обошлись несправедливо. Лиза сказала ему: «Я и без того стану твоей женой». Ее отец прокомментировал: «Похвально, молодой человек! Вы воспринимаете проблемы семьи, в которую скоро войдете полноправным членом, как свои собственные… Но, по правде говоря, ваши услуги вряд ли понадобятся».
Однако потом что-то не заладилось у Рыжовых-Сомовых, да и у Михайловых, занятых той же проблемой, не заладилось. Рыжовы-Сомовы способны были выставить, если понадобится, маленькую армию в полной боевой выкладке, а заодно и флот средних размеров. То есть не всякое независимое государство выставило бы такой флот и такую армию. Михайловы тоже готовы были снарядить… бойцов десять. Но за всеми членами двух кланов, теоретически способными возглавить операцию, ОАБ смотрело во все глаза. Вот если бы умный, верный человек со стороны…
— …Молодой человек, покорно прошу простить меня за напоминание, однако, если память мне не изменяет, когда-то вы пожелали помочь нам уладить одно дело.
— …Павлик, ты можешь отказаться. И я пойму, и вся наша семья тоже поймет. Ты не обязан
— …С этого момента вы называете меня Толстым, а я вас — господином Заказчиком или просто Заказчиком. Договорились? Прежде всего, я хотел бы предупредить: сроки — неуместные. Группа, которую я смогу собрать, будет слишком медленно двигаться и слишком много болтать. Ее тактическая сработанность… да тут не о чем даже говорить. А стандартной моей группы для такой работы маловато. Вы понимаете всю сложность? Если бы не ваши… м-м… тарифы… я не взялся бы за это дело. А? Несомненно, рискованное. Даже избыточно рискованное. Сама ситуация мне не нравится. Добропорядочные обыватели нанимают меня — отщепенца, если смотреть правде в глаза, — собираясь воткнуть государству шпильку в задницу… Где тут логика?
Каждый из тех трех разговоров был серьезным поводом для слова «стоп». Или для слова «нет». Как угодно. Однако Павел Березин не сказал ни слова «стоп», ни слова «нет». И сейчас у него трясутся поджилки, поскольку за все время службы во флоте ПКО ему не довелось участвовать в боевых операциях. Тем более, в операциях против собственного правительства…
Так кто теперь старший лейтенент Березин — храбрец или дурак?
У него, правда, оставалась надежда, что не дурак (хотя и не храбрец), а просто порядочный человек. И он мертвой хваткой вцепился в эту надежду.
* * *
— Открыл, Рыжий?
— Сейчас. Во-от… Во-от… Есть.
— Они?
— Да.
Изумленный возглас.
— Здравствуйте, госпожа Сомова. Одевайтесь. Мы за вами.
— Но кто вы?
— Пожалуйста, поторопитесь. Мы действуем по просьбе родственников вашего супруга.
* * *
…Все произошло в течение нескольких секунд.
Каминский увидел двух вооруженных профи, сопровождавших Екатерину Сомову и ее дочь. У одного под правым ухом татуировка. Капитан не то чтобы увидел, скорее, почувствовал, какая именно.
«И впрямь паранорм… Прав был Эрнандо»
Думая это, он уже поднимал оружие. Не та ситуация, чтобы кричать «стой!» или «стой, стрелять буду», или даже палить по ногам. У Каминского было два выхода. Первый: бросить оружие и поднять руки. Возможно, он сохранил бы себе жизнь. Второй: стрелять на поражение. С тем же результатом — возможно, он сохранил бы себе жизнь…
У него не было даже полсекунды на промедление. Он знал, какую опасность представляет собой паранорм, натасканный на тактические операции. Дуэль со вторым бойцом тоже но легких вариантов не обещала. Собственно, Каминский не располагал временем на обдумывание ситуации. Решение приняли его навыки, развитые девятью годами экстремальной службы.
Из штатного «Марьина-138» Каминский мог на выбор поразить пулей или пучком жесткого излучения. В зависимости от интенсивоности излучения «мишень» получает болевой удар, теряет сознание, оказывается парализованной или расстается с жизнью. Еще это зависит от качества защитного снаряжения противника. Каминский не стал рисковать и положился на старую добрую пулю.
«Марьин» глухо тукнул. Раз… другой.
Паранорм успел лишь повернуть голову. Пуля ударила его в ухо, швырнула на стену, развернула лицом кверху и навеки успокоила.
Второй боец не стал тратить время на разворот. Дернулся лишь армейский волновик в его руках — на звук первого выстрела.
Как будто канарейка пропела короткую трель…
Варя Сомова закричала «не-е-е-е-ет!»
Ее мать застыла на месте.
Второй боевик изогнулся и нелепо клюнул пол носом. Уронил оружие, оперся ладонью о стену, но все-таки не удержал равновесия и рухнул лицом вниз. Под левой лопаткой у него медленно расползалось темное пятно.
Оабовца скрутила судорога, он покатился по маршу, разбрасывая капельки крови из разбитой губы. У него было ощущение, как будто сквозь мышцы прошла молния. Голосовые связки не повиновались ему, иначе он, наверное, орал бы во всю мощь легких. Легкие, кстати, тоже отказались работать: Каминский не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Удушье грозило убить его в ближайшие несколько десятков секунд.
* * *
— Рыжий! Рыжий! Да что там у тебя? Рыжий! Техник?
— Это появился четвертый.
— Стрелок-3, Стрелок-5, вперед! Посмотрите, что там у них…
— Толстый! На экране…
— Оп-па…
