Книга: Круги в пустоте
Назад: 8
Дальше: 10

9

— Вот такие интересные пертурбации, ребята, — он поставил чайник и аккуратно, тонкими ломтями принялся резать ветчину. — Если хотите, можно соорудить яичницу.
— Ну дядя Костя, ну как вы не понимаете, — смутилась Аня. — Сейчас ведь Успенский пост, мне нельзя. Вы уж извините, но это никак невозможно.
— Ну а Тема? — Хайяару и в самом деле стало интересно. — Вы как, Тема, тоже эти их посты соблюдаете?
— Я, знаете ли, как-то еще не определился, — с улыбкой ответил тот, — все-таки сразу столько нового, тут у всякого голова пойдет кругом… Но, наверное, все-таки не буду. Хотя бы из солидарности с Аней, — добавил он, невзначай придвинувшись к ней плотнее. Хайяару немедленно захотелось посадить его на кол, но сие было совершенно невозможно. По крайней мере, здесь и сейчас.
— Ну что ж, остается только уважать вашу позицию. Ну а нас с Сережей эти запреты не сковывают, мы уж отдадим должное ветчине и сыру. Так вот, насчет Сережи. Сей невоспитанный юноша — мой внучатый племянник, из Воркуты. Представляете, звонят мне вчера любимые родственники и сообщают новость — мол, Леночкин младший почему-то вылетел из школы после десятого класса, какая-то там непонятная история, чуть ли не криминал какой, ну, в общем, его решили отправить в Москву, поступать в техникум электронных приборов. Чтобы подальше от местной разлагающей среды.
— Так ведь там, наверное, уже давно экзамены кончились, уже зачисление было! — всплеснула руками Аня.
— Вот именно, Анечка, вот именно! — наставительно произнес Хайяар. — О чем только думали? Тянули до последнего, а теперь вот — встречайте мальчика, дядя Костя, помогите устроиться, вы же там, в Москве, наверное, всех знаете… О, святая провинциальная простота! И вот сами судите — приехало это чудо, на календаре двадцать пятое августа, и что теперь делать? По некоторым причинам возвращаться в Воркуту ему пока не надо… Там еще и семейные дела, которых, наверное, не стоит касаться. Так что, как ни крути, придется ему какое-то время у меня пожить, посмотрим, что тут можно сделать. Может, там, в техникуме, недобор… ну или в другое какое училище…
— А может, ему работать пойти? — высказал предположение Тема. — Большой ведь уже, высокий. Тебе сколько лет, Сережа?
— Шестнадцать, — хмуро, потупясь в стол, буркнул Сиура-Минну.
— У нас в таком возрасте уже семью кормят, — согласно кивнул Тема.
— Ох уж эти мне патриархальные таджикские обычаи, — усмехнулся Хайяар. — Тема, он еще дитя! Вы не смотрите, что ноги длинные. Это непутевое создание лениво, подвержено дурным влияниям, не имеет в себе внутреннего стержня и нуждается в максимальной строгости.
— Строгость — это правильно, — прищурился Тема. — Вот в этом наши с вами позиции полностью сходятся. Сказано же: «Млад он и зелен, и помыслы его колеблемы южным ветром. Тростью же направляй заблудшего на стезю его, и благом тебе воздаст, войдя в возраст». Только и другое сказано: «Отец, милосерден будь к чаду своему, дабы не ожесточилось юное сердце, не находя за стеной твердостью древа любви».
Ну что ж, молча усмехнулся Хайяар, спасибо за откровенность. Точки, как тут принято говорить, расставлены. Прямая цитата из единянского свитка «Поучения Вестника Хирриму-Налайми». Интересно, а этот, так сказать, Тема тоже понимает, с кем разговаривает сейчас? Или хотя бы догадывается?
— Ой, а это ты откуда взял, Тема? — с интересом повернулась к нему Аня. — Это же не из Библии, хотя и похоже звучит. Может, это в Коране такое?
— Ну… — заметно смутился Тема, — я точно и не скажу. Читал где-то, вроде как древняя восточная мудрость… но авторство сейчас не вспомню. Нет, что не Коран, это точно. Но ведь не только же Коран там есть… там много чего намешалось…
— Да, — вздохнул Хайяар, — восток дело тонкое. Но истина проста, а мы все ходим рядом с ней кругами, — выделил он голосом последнее слово.
— Вот именно, — как и ожидалось, кивнул Тема. — Именно что кругами. А ведь она, Истина, недалеко от каждого из нас, лишь руку протяни и открой дверь своего сердца.
— Истина — это Христос, — немедленно уточнила Аня. — Он сам сказал: «Я есмь Путь, Истина и Жизнь». И еще — «се, стою у двери и стучу».
Хайяар поежился. В эти минуты волны исходящей от Темы силы были ему особенно неприятны. Казалось, будто сидишь рядом с жерлом вулкана, и скоро, очень скоро оттуда поползет багровыми языками огнедышащая лава.
— Анечка, — кротко попросил он, — давай в такое чудесное солнечное утро не будем устраивать богословский диспут. Ну ладно, ветчины нельзя, но яблоки-то, надеюсь, можно? Берите, они мытые. И чай не отвергайте, он у меня особый, с травами… Как папа-то себя чувствует?
— Спасибо, дядя Костя, сейчас все просто великолепно. Как вы массаж ему сделали, так весь остеохондроз как рукой сняло. Сейчас на даче трудится, урожай собирает.
— Кстати, — подал голос Тема, — я вот смотрю, у Сережи вашего такой характерный тип лица… более типичный как раз для Душанбе, а не для Воркуты…
— Чего ж тут странного, Артем? — Хайяар пожал плечами. — Сами знаете, Воркута город интернациональный, построенный на самых разных костях… В свое время моя старшая сестра, оказавшись там в командировке, познакомилась с только что реабилитированным узбеком, Саидом Фархадовым. Он был лет на десять ее старше, и возвращаться ему было решительно некуда. Вот так и привилась к нашему роду Поповых восточная лоза… Сережа — внук Саида. И видите, как гены себя проявляют…
Тема лишь кивнул удовлетворенно. А Хайяар себе отметил, что надо бы на досуге заставить Сиура-Минну вызубрить во всех подробностях эту легенду. В самом деле, кто знает, насколько все дело может затянуться? Кто знает, что делается в замке Айн-Лиуси? Ведь по сути выходит, что спасение Тхарана сейчас напрямую завязано на недоброй памяти князе Диу, владетеле Тмерском. В его руках сейчас даже два ключа к Хайяаровой жизни — и собственный его лемгну Митика, и лемгну вот этого парнишки, сын полковника. А у друзей полковника — свеженастроенное тламмо. Стоит случиться лишь одному сбою — и ладно бы его жизнь, в конце концов, все равно этим кончится, — но Тхаран! В самом ли деле верен Диу-ла-мау-Тмер своим клятвам?
— А что, дядя Костя, — напившись чая, предложила вдруг Аня, — давайте мы все сейчас сходим погуляем? Сами же говорите, какая погода чудесная. Можно недалеко, в Бибиревский парк, это же три остановке на автобусе. А на самом деле это даже не парк, это настоящий лес, и там такие красивые пруды! Ну пойдемте! Что вам тут киснуть?
— Да, как-то, знаете… — Хайяару и идти никуда не хотелось, и возражать было неловко, тем более, вчера уже пришлось огорчить Анечку отказом. — Тут и дела, и с племянничком, — кивнул он в сторону Сиура-Минну, — надо что-то решать.
— Да что вы сегодня решите? — удивилась Аня. — Сегодня же воскресенье, там, в техникуме, наверное, и нет никого. Это вам завтра с утра надо идти.
— Тоже верно, — задумчиво протянул Хайяар. — Но…
— А что, — подал вдруг голос молчавший до того Сиура-Минну, — нафиг тут париться? Пойдемте, дядя Костя, проветримся.
— А отчего бы тебе не посидеть? — мрачно зыркнул на него Хайяар. — Или не сидится? Что, свербит в одном месте? Ладно, пойдем. Только недолго, ребята, ему ведь надо готовиться… экзамены хоть и прошли, но наверняка же будет какое-то собеседование… а этот остолоп не слишком напрягал в школе голову. Вы представляете, — повернулся он к Теме, — Сергей даже квадратного уравнения решить не может!
— Ну и что? — пожал тот плечами. — Я, кстати, тоже не могу. У меня была… э… гуманитарная специализация.
— Вообще-то, — мило улыбнулась Аня, — у нас на филфаке тоже никто никаких уравнений вам не решит.
— Но никто из вас и не поступает в техникум, — возразил Хайяар, — а этот вот, — взъерошил он черные лохмы Сиура-Минну, — поступает. И мне почему-то сдается, что приемная комиссия будет к нему сурова.
Лес и в самом деле оказался неплох. Чувствовалась в нем дикая, неизгаженная человеком мощь. Огромные дубы, появившиеся еще в позапрошлом веке, шелестели звонкой, похожей на пластины боевого панциря листвой. Высоченные, локтей в пятьдесят сосны казались зажженными свечами. Из таких сосен делают корабельные мачты… вернее, когда-то делали здесь. В Олларе бы такие завести… похожие деревья растут там лишь на севере, а север уже чужой, единянский. Даже если изменника Айлву и удастся остановить на дальних рубежах, все равно с постройкой кораблей вскоре начнутся трудности… и ладно бы этим все ограничилось, корабли-то можно и у южного государя Миахили купить… за золото, само собой. Так ведь трудности поодиночке не ходят, главная беда — это единянская зараза, которую придется выжигать долго и упорно… А, пустые мечты! Оллар не удержать, это уже ясно, тут Тхаран бы успеть в Древесный переправить…
Они неторопливо гуляли по асфальтовым дорожкам (дотянулась все же рука цивилизации), смеялись, шутили. Собственно, молодежь устремилась вперед, а он тащился позади, стараясь не терять их из виду. Поначалу, когда вредный отрок Сиура-Минну пристроился к Ане с Темой, Хайяар почти собрался одернуть его — мол, нечего мешать взрослым людям наслаждаться общением. Но так нестерпимо было их единение, так больно было смотреть на их соприкасающиеся локти, на склоненные друг к другу головы, что он решил — да пускай мешает! Пускай крутится рядом и встревает в разговор. Лишнего он не сболтнет, все-таки не совсем уж дурак, тем более после воспитательного воздействия… Впрочем, все, о чем они говорили, Хайяар прекрасно слышал, пускай и отставал на сотню шагов. В принципе, можно было бы даже обойтись без заклятья «длинного уха», на глухоту он пока не жаловался. Но с заклятьем все-таки вернее, к тому же и людно тут — гомон, смех, музыка.
За мальчишкой он на всякий случай приглядывал, хотя и так действовало иннау-лзе-тумиин, заклятье дальности. Хорошее заклятье, полезное. Справиться с ним под силу лишь настоящему магу, по крайней мере Малого Посвящения. Ученику же до этого расти и расти. Хотя, надо отдать ему должное — способный ученик. Если еще вытрясти из него всю подхваченную здесь заразу — пожалуй, из мальца выйдет толк. Надо будет проследить, чтобы его включили в списки отправляемых в Древесный Круг. Ох, и большая же грызня пойдет вокруг этих списков! Собственно, она уже давно идет. Как ни крутись, а за один прием удастся переправить лишь полторы, от силы две тысячи, а потом — искать новое место, заново настраивать стихийных духов, это возни в лучшем случае на пару месяцев. Да только через пару месяцев войска отступника Айлвы будут уже в Олларе, займут Ойла-Иллур, сожгут тхаранские крепости… поздно уже будет спасать остальных. То есть кого-то, может, еще и удастся вытащить, но вряд ли многих.
Сам Хайяар уходить в Древесный Круг не собирался. Тхаран вполне может обойтись там без него, уж как-нибудь почтенные маги разберутся с местными дикарями. А он — олларец, он человек рода Гауминни и должен умереть на своей земле, под своим небом, перед лицом Высоких Господ Оллара. Или, вернее, вместе с ними. Пожалуй, это и лучше, чем от дряхлости, которая стучится уже в дверь тела.
Хорошая вещь эта иннау-лзе-тмиин! Теперь, привязанный невидимыми нитями силы, мальчишка не сможет удалиться от него более чем на тысячу локтей. Попробует дальше — его скрутит болью, и сам приползет на брюхе, виновато поскуливая. Длину поводка, кстати, можно регулировать. Можно отпустить его далеко, в пределах города, можно держать и рядом с собой. Другое дело, такие заклятья прожорливы, их постоянно надо подпитывать живой силой, а жалко, сила нужна для работы в Древесном. Впору действительно выходить на охоту, благо подходящей мрази тут более чем достаточно. Люди из Стражи воют и надоедают насчет тех выпитых юнцов, но вряд ли станут переживать из-за парочки бомжей. А с теми сопляками действительно нехорошо получилось. Он явился сюда работать, а не охотиться. Где работаешь, не натопчи — старая мудрость. Конечно, надо было бы найти иные сосуды силы, из тех, о ком никто здесь не обеспокоится. Но с другой стороны, и лемгну надо было отправлять в Оллар как можно скорее, душа имну-глонни уже разрывалась от чужих вибраций, а применить тайное заклятье подстройки означало истощить себя в лучшем случае на неделю. Недели у него не было. Вот и пришлось… Самое скверное, тем мальчишкам теперь действительно не помочь, их имну-минао пробита насквозь, сколько ни закачивай в нее чужой силы — без толку вытечет. Здесь оставалось надеяться лишь на чудо, но в чудеса Хайяар не верил. Магия — это понятно, это либо используешь неизвестные обычным людишкам силы и законы, либо тебе напрямую помогают Высокие Господа. Не за так, разумеется, но добиваться приемлемых расценок — это тоже часть магического искусства. А вот когда вдруг из ничего получается нечто — такое магии недоступно. В такое лишь единяне верят… и, самое неприятное, что-то ведь оттуда получают… непонятно откуда.
Хайяар встрепенулся. Пока он позволил себе утонуть в потоке мыслей, впереди кое-что стряслось. Кое-что, похоже, требующее вмешательства.
Аня с Темой и Сиура-Минну стояли на берегу пруда, где старый ельник круто обрывался почти у самой воды. Слева пруд, справа лес, узенькая асфальтовая дорожка бежит вперед и вниз. Красивое место, безлюдное.
Если, конечно, не считать людьми с десяток плечистых парней с бритыми головами, в одинаковых штанах из серого камуфляжа и высоких черных ботинках. Вид у стаи был угрожающий, они стояли, прижимая Хайяаровых спутников к самой кромке берега, и разговор, судя по всему, не предвещал ничего хорошего. Парни явно собирались поразвлечься. «Скинхеды» — сам собой выплыло здешнее словцо. Ему еще не приходилось сталкиваться с этим отребьем, с этими крысами, возомнившими о себе, будто они волки, но кое-что он все-таки о них слышал. Некоторые люди Магистра пришли как раз из этих кругов.
Ситуация была одновременно и чепуховая, и поганая. Да, конечно, ничего не стоит наложить на мерзавцев какое угодно заклятье. Ничего не стоит их выпить, всех разом, надолго решив проблему живой силы. Но ведь все это пришлось бы делать при Ане, и тогда не избежать крайне неприятных вопросов. А если этот молодой единянский щенок решит кое-что Ане объяснить… пока ведь оставалась надежда, пусть и призрачная, что «Тема» ни о чем не догадывается и действительно принимает его за пенсионера дядю Костю. Но уж когда увидит боевого мага в работе, сразу все поймет верно. Небось, в Олларе ему довелось побегать от тхаранских сыщиков, знает что почем. Кстати, в его присутствии магия может и не сработать. И что тогда? Придется бить их голыми руками. Это тоже легко, но вызовет не меньшее недоумение. Ну ладно еще тогда на лестнице, там было всего двое, они были пьяны, было темно… Аня поверила, что пожилой, но крепкий мужчина с некоторыми навыками рукопашного боя может справиться с двумя подонками. Но с десятком? Причем с десятком явно тренированных подонков? Это уже необъяснимо. И что тогда? Наспех лепить сказку о том, что владеет каким-то глубоко восточным единоборством? Так ведь однажды в разговоре Аня обмолвилась, что все эти ушу, каратэ, таэквандо — оккультные штучки, бесовщина… И применять сейчас дьордо-хмангу, по сравнению с которым здешние штучки — не более чем игра, смутные воспоминания об утерянном, было бы крайне глупо.
А уж если мальчишка решит пофорсить перед старшими и выкинет какой-нибудь мелкий магический финт — вот тогда будет совсем уж плохо. Как тут выражаются, «кранты». Даже если он просто даст волю своему телу — и то потом не выкрутишься. Тем более, в голове у него ветер, вот и поскачет он путями ветра… как же не порисоваться перед девушкой, особенно если она старше? Выглядеть благородным спасителем… это же, как сказал бы он сам, круто!
Что ж, придется все-таки вмешаться. Страшно, безумно страшно рисковать дружбой с Аней, но как допустить, чтобы эти грязные подонки, эти вонючие бритые крысы хоть пальцем прикоснулись к ней! Тем более, что они явно намеревались это сделать.
— Ты, блин, дешевка, с черножопыми, по ходу, таскаешься? Позоришь, блин, русскую нацию?
Хайяар легко, одним переходящим в полет прыжком преодолел расстояние в полсотни шагов. К счастью, у берега его не видели. Так что же избрать? Глаза им отвести, пускай друг друга дубасить начнут? Или заклятие неподвижности? Простое заклятие, но получится ли и оно? Хотя расстояние было еще приличным, но он уже ощущал исходившие от Темы парализующие волны. И такие же, только слабее — от крестика на груди у Ани.
Приглядевшись, Хайяар обнаружил, что на некоторых бритоголовых тоже имеются крестики. Красуются на волосатых грудях. К счастью, никакой силы от них не текло. Просто серебро на цепочке, не более.
— Юноши, мне вас очень жаль.
Голос Темы. Спокойный, слегка раскатистый баритон. Слова он произносил чуть нараспев, точно читал свои единянские молитвы.
— Вы стоите на опасном пути, и в душах ваших клубится хищная тьма, готовая пожрать тот малый свет, что еще остался у вас в сердцах. Обладай вы способностью видеть, то увидели бы, как поднимаются от каждого из вас испарения злобы и ненависти, и точно клубы черного дыма, сплетаются они друг с другом и образуют гадкое облако, готовое пролиться смертельным дождем. Подумайте, ведь жизнь ваша коротка, а затем держать ответ.
Аня потрясенно смотрела на Тему. Тот спокойно, даже чуть расслабленно стоял лицом к парням, вовсе не думая сжимать кулаки. Волны непонятной силы струились от него, захлестывая и Хайяара. Стало трудно дышать, в глазах щипало, горло перехватывало. Вот, значит, что испытывали тхаранские маги, когда впереди единянских полчищ шли в белых млоэ их Посвященные, нараспев обращаясь к своему Единому…
Волей-неволей Хайяар посочувствовал бритоголовым. Да… Это тебе не перессорить их между собой и не приморозить к земле… это даже не переломать им все кости. Тема сейчас мял их души, лепил из них что-то совсем иное, неведомое им самим. Притихшие скинхеды стояли молча, потупясь в землю, не пытаясь не то что сопротивляться, но даже и возразить что-либо.
— Но тьма боится света, а ненависть изгоняется любовью. Вы пошли путем смерти, но близок к каждому из вас путь жизни. Сверните же на него, перемените ум, и Бог Единый избавит вас от вражьего плена. Нет вины, которой не простил бы Он, нет человека, для коего невозможно спасение, так сбросьте же запирающий вас грех.
Краем глаза Хайяар посматривал на Сиура-Минну. Тот сидел на корточках, сжавшийся, напряженный, и не то с ужасом, не то с восторгом глядел на Тему. Не задохнулся бы, с неожиданной заботливостью подумал Хайяар. Парнишка ведь, похоже, весьма чувствителен к единянской силе. А сила все нарастала и нарастала, уже и воздух начинал еле слышно потрескивать, и невидимые обычному взгляду синие искры мелькали в нем. Увы, сомневаться более не приходилось. Это уже не цитаты из свитка, сейчас с Темой действительно был его Бог, тот самый Спящий, который, выходит, проснулся. Стало быть, Он властен и здесь, в Железном? И вполне возможно, что и Аня, и этот Тема поклоняются одному и тому же Богу, только называют разными именами. Тогда дело совсем плохо, тогда, быть может, и бегство в Древесный Круг без толку — этот самый Единый дотянется и туда. Остается лишь надеяться, что там Он пока еще спит достаточно крепко.
— Идите же с миром! — провозгласил Тема. — Идите и чистите ваши души!
— И обязательно с мылом! — вскакивая, выкрикнул Сиура-Минну. Нет, вот ведь какая обезьяна! Правда, бритоголовые его вроде и не услышали. Они начали медленно пятиться, потом, развернувшись, опрометью бросились в густой ельник, обдирая о ветви свои черные майки. Вскоре затих и топот их тяжелых ботинок.
— Ну вот, — слегка улыбнулся Тема, — нормальные ребята оказались. Я объяснил им, что неправы, они сделали выводы… Всегда бы так…
— Ты… — восхищенно смотрела на него Аня. — Как тебе это удалось?
— Ну не знаю, — пожал он плечами. — Я разве чего не так сказал? Вроде бы все по делу.
— Но… Разве слов достаточно? Они же отмороженные были, совсем отмороженные.
— Нет, ну конечно, еще и вера нужна. Тут, понимаешь, надо как бы подвинуться. Уступить место, чтобы Он действовал. Вот когда почувствуешь, будто тебя нет, а Он — есть, впустишь Его — тогда и получится. А от себя говорить без толку, не послушают. Но, Анечка, это как бы само собой разумеется.
Анечка! Хайяара скрутило от боли и тоски. Уже и «Анечка»! Этак дело у них далеко зайдет.
— Ох, ребята, — только и произнес он, выходя на берег, — и перенервничал же я… Знаете что, не пора ли нам домой? Честно говоря, в моем возрасте такие переживания даром для сердца не проходят.
— Что, дядя Костя, видали? — сейчас же изверг из себя очередное ехидство Сиура-Минну. — Вот как надо, а не всякие там штучки-дрючки… А вы твердили — дикари, дикари…
Назад: 8
Дальше: 10