ГЛАВА 7
Первым делом Виктор поискал взглядом разбойников. Мысль о неприятностях как-то прочно ассоциировалась с ними. Но разбойники мирно стояли у кассы — Предельник покупал билеты… конечно же… его сыновья толкались и дурачились.
— Кому ты перешел дорогу, лекарь?
— Рада, я не понимаю…
Девушка вздохнула, присела рядом:
— В гостиницу сейчас приперлись люди… целая толпа. Восемь человек.
Она ждала, но Виктор еще ничего не понимал.
— Спрашивали про тебя. Про парня по имени Виктор…
Виктор вздрогнул. Кажется, никому в гостинице он своего имени не называл. Рада заметила реакцию и удовлетворенно кивнула:
— Парня, путешествующего с девочкой-подростком. Они спрашивали у Дерси, тот, конечно, ничего не сказал, эльфам все нипочем… Но вот-вот может прийти Рыжик, и он все выложит.
— Почему?
— Зачем ему неприятности? Это Вода!
— Что?
— Клан Воды! Один из них — маг третьей ступени, я заметила знак, остальные — маги-бойцы. Кому нужны такие враги? Они весь город разгромят к чертям, если пожелают!
— Рада, я не знаю, что такое клан Воды…
Девушка шумно вздохнула, но тут же успокоилась.
— Да, конечно. Ты ведь только что с Изнанки… Виктор, в нашем мире существует магия.
— Я уже понял.
— Почти все маги обитают на Теплом Берегу. Они делятся на кланы, каждый из которых преуспел в той или иной магии. Клан Воды — один из четырех Стихийных. Ему подвластна магия воды.
— Ну и что, дождя нагонят… — начал было Виктор, пытаясь заглушить тревогу. Но замолчал — от яростного взгляда Рады и от острого, как кинжальный удар, воспоминания — лицо Тэль в кровавой сыпи… от дождевых капель.
Переход!
Восьмерка, пытавшаяся им помешать!
— А, опомнился! — обрадовалась девушка. — Виктор, они ищут тебя! Сейчас выяснят, что ты был в гостинице — от Рыжика или прислугу припугнут. А дальше много ума не надо — отправятся прямо к вокзалу.
— Может быть, я успею…
— На твоем месте я бы не стала на это надеяться!
— Рада… что мне делать?
— Не знаю… — как-то вмиг остывая, ответила девушка. — Бежать. Только как… Жди поезд, это твой единственный шанс. Когда ты попадешь в вагон, то перейдешь под покровительство гномов. Может быть, Водные не станут ссориться с хозяевами Пути?
— А если поговорить…
Рада невесело засмеялась.
— У них в глазах — смерть. Это убийцы, лекарь. Может быть, даже отряд Наказующих.
— Наказующих?
— Так называют магов-убийц, воспитанных кланом для одной цели — наказывать человеческих, эльфийских, гномьих властителей, не признающих верховной власти клана. Они проникают за любые стены. Находят на краю света. И убивают. Наш поселок платит дань графу Сотникову, а тот — клану Земли. Так что формально Вода не вправе тут находиться… но это все мелочи. Тем более Вода и Земля — союзники.
От обилия информации вспухала голова. А Рада не унималась:
— Ты и от одного мага не ушел бы! А их — восемь!
— У меня пять телохранителей, — поглядев на разбойников, сказал Виктор.
— Что? Эти? Да они разбегутся, когда ты скажешь про Воду!
Виктор встал, махнул рукой Предельнику, тревожно наблюдавшему за беседой издалека.
Разбойник примчался рысцой бездомной собаки, уже получавшей по носу, и все же не утратившей веры в людей.
— За мной погоня, — без предисловий начал Виктор. — Враги, которые хотят меня убить.
Глаза Предельника вспыхнули, а рука вцепилась в рукоять кистеня.
— Это маги Воды! — раздраженно вставила Рада.
Предельник издал слабый рык:
— Владыка! Позволь нам убить их!
— Маги Воды! — с напором повторила Рада. В ее голосе появилась неуверенность.
Предельник презрительно посмотрел на девушку и снова перевел взгляд, полный немого обожания, на Виктора.
— Ты не боишься? — уточнил тот.
— Я ненавижу Водных!
— Хватит… — Рада вскочила. — Ты мне симпатичен, лекарь. Я должна была тебя предупредить… да и пряностей надо было на рынке подкупить… Но теперь — хватит. Не намерена оставаться и смотреть на то, что здесь будет.
— А я полагал, ты поможешь. — Виктор окинул взглядом ладную фигурку девушки, пристегнутый к поясу меч.
— Не смеши меня, лекарь! — Рада тряхнула головой. — Не собираюсь! Папаша всю юность провел воюя с магами, то за одного дурака, то за другого. А я — девушка! Не сумасшедшая валькирия! У меня ресторан, лучший на всем Пути! А головы я рубить стану, когда меня грабить придут!
— Ты права. — Виктор осторожно взял ее за руку. — Ты умница, Рада. Спасибо, что предупредила.
Он наклонился и осторожно поцеловал ее в губы. Рада отпрянула. Подозрительно посмотрела на него:
— Ты издеваешься… Виктор?
— Нет. Правда — спасибо. И правда — уходи. Не твое это дело. Лучше держи ресторан в порядке, я еще зайду… на обратном пути.
— У тебя теперь только один путь… — печально сказала девушка. Пожала плечами, повернулась и размашисто, по-мужски, двинулась к выходу.
— Очень хороший боец, — прошептал ей вслед Предельник. — Владыка, если вы ее попросите — она может остаться.
— Нет, — отрезал Виктор.
— Как будет ваша воля, Владыка.
— Предельник, в гостинице восемь бойцов-магов. Они вот-вот направятся сюда.
Разбойник не выглядел особенно испуганным:
— Мы встретим их.
— Ты не боишься магии Воды?
— Мы не боимся Стихийных. — Предельник запустил руку под куртку, вытащил маленький камешек на цепочке. — Оберег… Владыка, возьмите его!
— Зачем?
Предельник неожиданно засмеялся:
— Владыка… простите мою глупость. Конечно! Владыка, позвольте, я скажу все сыновьям…
— Иди.
Наблюдая, как разбойник устраивает с сыновьями «военный совет», что-то строго втолковывая старшим, а младших скорее подбадривая, чем наставляя, Виктор вслушивался в собственные ощущения.
Кажется, ему положено испугаться?
Может быть, в нем все еще живет ощущение сегодняшнего сна? Вера в несокрушимость собственной плоти и слабость тех, кто посмеет встать на пути?
Опасное заблуждение. Только в снах мы несокрушимы.
Виктор натянул подаренную куртку — словно расписываясь в том, что готов принимать помощь. Прошел к кассе. Женщина посмотрела на него с таким видом, словно уже выполнила все возможные нормы работы, а теперь занимается чем-то сверхурочным.
— Что еще?
— У вас есть служба безопасности?
— Чего?
Да, не следовало переоценивать сходство миров…
— Кто охраняет вокзал?
— А кто решится ссориться с хозяевами Пути?
— Например, Наказующие клана Воды.
В глазах женщины мелькнул испуг.
— Да что им у нас надо… — неуверенно начала она.
— Например, я.
— Это очень нехорошо с вашей стороны! — Лицо женщины пошло красными пятнами. — Брать билет, когда за вами такая погоня!
— Я не знал, что за мной погоня!
Женщина поразмыслила:
— А вы не хотите сдать билет? Я приму по льготному тарифу… почти без удержания…
— Не дождетесь.
После короткого раздумья женщина достала откуда-то табличку с надписью «Перерыв» и поставила в окошко.
— И вы ничего не собираетесь делать? — спросил Виктор через хлипкую преграду.
— Собираюсь. Стоянка поезда будет сокращена до пяти минут.
— И на том спасибо, — буркнул Виктор, отходя. Судя по часам, до прихода поезда оставалось минут десять.
Предельник тем временем расставил сыновей по залу. Двое старших убежали к дверям, ведущим на перрон. Младший занял позицию у одного из окон. Сам Предельник с парнем лет восемнадцати подошел к Виктору.
Тем временем куда-то расползлись бродяги, дрыхнувшие на лавках. Казалось невероятным, что они могли что-то услышать и сообразить. Ан нет! И услышали, и сообразили, и растолкали спавших друзей. Выходя, бомжи бросали настороженные взгляды на остающихся.
Где-то в глубине вокзала захлопали двери — разбегался персонал. Мигнул и погас свет.
— Разумно, — изрек Предельник. — Электрическое колдовство против Воды — одно расстройство. Погорит все…
— Почему ты служишь мне? — спросил Виктор. Внутри него закручивалась тугая пружина, словно во взводимом арбалете. Что-то близилось… и надо было не только знать врага, но и верить в друзей.
— Я всегда служил тебе, Владыка! — Предельник растерянно и даже обиженно посмотрел ему в глаза. — Верь мне, Владыка!
Виктор сделал выбор.
— Хорошо. Значит, так, нам главное — уйти. Если подходит поезд, то сразу бежим в вагон…
— Конечно.
Убедиться в наличии у разбойника здравого смысла было приятно. И тут застывшую в помещении тишину разорвал звонкий мальчишеский крик:
— Идут! Они идут!
Виктор и разбойники бросились к окнам, полуоткрытым по случаю жары.
На опустевшей привокзальной площади — где ветер трепал над лотками неснятые одежки, где сиротливо стояли забытые бутылки и крынки, еще никого не было. Но мальчик не ошибся — что-то приближалось. Шло, шествовало впереди убийц. Бесплотное, тупое, стихийное. Что-то.
Дернулась гора лесного мусора в пустой чаше фонтана. Зашевелилась, вываливаясь на брусчатку. Из чаши ударила в небо тугая, торжествующая струя воды. Рассыпалась зонтом брызг, зазвенела — тревожно и пронзительно, как бьющееся стекло.
— Ах, гнилое семя! — выругался Предельник. — Не их ведь час, а как идут! Владыка, посмотри, как сил не жалеют!
Из переулков, невзирая на чистое небо и солнечный свет, поползли мутные струи тумана. Густые, серые, мгновенно заполнившие площадь и затопившие вокзал. В беззвучном напоре тумана приближающееся что-то будто оформилось, обрело облик — еще невнятный, но уже угрожающе близкий.
— Распустились, распустились… — Предельник вытащил свой кистень, легко крутанул шипастый шар на короткой цепи. Вроде бы и без замаха, мимоходом, всадил его в стену — взметнулось облако кирпичной пыли из дыры, в которую можно было голову просунуть.
Не меч был его любимым оружием — а то, может, и не смог бы Виктор так легко оглушить разбойника в лесу.
— Сами идут! — вновь крикнул мальчишка. Уже потише, но куда с большей тревогой.
И Виктор увидел крадущиеся сквозь туман тени.
Пять? Восемь? Двадцать?
Да как сосчитать, как понять в этом кисейном пологе, в жирном туманном молоке! Видно — скользят, близятся, неспешно и почти не таясь — а что таиться в такой мгле…
— Глаза отводят… — прошептал Предельник. Не зная того, он стал для Виктора гидом, комментатором, чьи небрежные замечания помогали понять происходящее.
Тени вдруг замерли.
— Эй! — донеслось из молочной каши. — Виктор!
Он вздрогнул, но не ответил.
— Ты здесь, я чувствую твой взгляд! — вступил другой голос. Присвистывающий, шипящий, тонкий. — Виктор, выходи! Тебе не скрыться! Ты один, а нас много!
Предельник смотрел на Виктора, словно ожидал, что тот ответит. Значит — надо. Не обманывай солдат перед боем, генерал…
Раскрыв пошире створку, Виктор крикнул в туман:
— Кто ты?
Тени задергались, зашевелились, явно обрадованные звуком его голоса.
— Тот, кто пришел за тобой, Виктор!
И — снова — накатило, нахлынуло, как во снах, как во вспышках ярости, стоивших жизни полуэльфу и едва не погубивших Предельника…
— Кто ты, дерзкая тварь, говорящая со мной не на коленях? — Виктор и не понял, что случилось с его голосом, откуда в нем взялся звенящий гибкий металл. — Назови свое имя, тварь!
Предельник задрожал, глядя на него в немом восхищении. Юноша, стоящий рядом, схватился за руку отца, как ребенок. И даже те, что крались в тумане, отпрянули.
— Готор, маг Готор… — едва слышно донеслось в ответ. Голос сбился и через миг снова окреп, налился язвительной яростью: — Ты не властен надо мной! Ты никто! Ты все еще — никто! Приготовься умереть!
Виктор тряхнул Предельника, впавшего в легкий ступор.
— Он — мой! Я покараю его сам!
— Да, Владыка…
Тени метнулись сквозь туман, и Предельник осклабился, провожая их глазами. Толкнул сына к двери, сам бросился туда же. Виктор последний раз окинул взглядом дислокацию — двое парней у дверей на перрон… молодцы, пусть стоят, враг не настолько туп, чтобы атаковать с одной стороны, младший мальчик, пригнувшись, смотрит в окно, вертит в руке короткий кинжал, Предельник с еще одним сыном у двери.
Прекрасно.
Виктор выхватил клинок — подсознательно уже надеясь, что меч окажется послушным и легким, как в ресторане…
Что-то не сложилось.
Он стоял, неуклюже, с куском острой стали в руке, сразу же напрягшись, стараясь держать меч подальше от себя. Ярость и уверенность — нет, они не прошли, в душе по-прежнему кипело презрение к осмелившимся, жажда карать и наказывать. Вот только никакого отношения к мечу эти чувства не имели…
Тишину — те последние секунды, что отпущены перед схваткой, пронзил далекий, могучий гудок. Поезд приближался!
Но его еще надо было дождаться…
Дверь распахнулась.
Предельник, взмахнув кистенем, обрушил удар на появившуюся в проходе фигуру. Ах, хорош был удар! Умело нанесен и от души — не спасли бы врага ни доспехи, ни ловкость, ни умелая защита!
Вот только некому было защищаться от удара — ворвавшаяся тень рассыпалась мириадами водяных брызг, словно сложена была из воды. Впрочем, почему «словно»? Она и была куклой, муляжом, грязной водой, обретшей форму и движения…
Поскальзываясь на разлившейся луже, Предельник отскочил. А вот сын его, крепкий и ловкий парень, не сумел. Упал, растянулся на полу…
И ворвавшиеся вслед за куклой трое, затянутые в синие обтягивающие камзолы, свой шанс не упустили.
Два меча вспороли воздух, жалобно и недовольно взвизгнувший под сталью. Крик юноши был куда тише.
Виктор бросился на помощь.
Как неудачно! Как плохо! Они и так были в меньшинстве…
Мальчик, сидящий на корточках у окна, вдруг выпрямился. Взмахнул рукой — и блестящая молния ножа метнулась через зал. Враги стали поворачиваться — словно почувствовав опасность. Но поздно.
Кинжал по рукоять вошел в грудь одного из убийц. Мальчик с молниеносной быстротой метнул еще два ножа. Странно — все в того же противника. Видно, был уверен, что не пострадавшие все равно увернутся?
Убийца, в чьей груди торчали три кинжала, еще миг постоял, покачиваясь. Выронил меч, поднял руку, вцепился в рукоять кинжала, потянул. Виктора обдало ужасом — он вдруг представил, что враг просто вырвет все ножи и засмеется, грозный и неуязвимый…
Но сквозь синюю ткань уже проступало багровое пятно. Останавливающимся взглядом враг посмотрел на Виктора — и рухнул.
Двое оставшихся действовали так синхронно, словно были отражениями друг друга. Вскинули левые руки — пустые, без мечей, взмахнули… Из ладоней скользнули в воздух голубые струящиеся нити. Всего лишь струйки воды, чудом получившие гибкость и прочность. С губительной быстротой водяные плети метнулись к мальчишке, по пути разрубив тяжелую деревянную скамью. Виктор с содроганием понял, что сейчас произойдет…
Голубые плети рассыпались. Раздробились, окатив пацана сверкающей росой. Мальчишка засмеялся, сжимая в ладони камешек на цепочке.
Тоже оберег?
И впрямь — действует?
Миг растерянности убийц был краток, но Предельнику его хватило. Кистень обрушился на голову ближайшего Водного, хрустнули кости. Зрелище было страшное, словно человек попал под асфальтовый каток.
Последний из троицы отскочил, закружился в каскаде стоек, с удивительной плавностью — будто перетекая из позы в позу. Применить магию он больше не пытался — то ли ему не хватало времени, то ли он разуверился в ее действенности. Длинный меч чертил в воздухе узоры, не подпуская разбойника на расстояние удара.
И тогда Виктор, отжав плечом Предельника, пошел навстречу Водному.
Ничего необычного в том не было. Крепкий, стройный мужчина, в обтягивающем, будто спортивный, костюме. Лицо собранное, жесткое, но без какой-либо кровожадности или жестокости.
Просто человек, делающий свое дело. Трудное, но любимое.
— Как смели вы пойти против меня?
Виктор не знал, откуда в нем этот тон, эти слова — которые и впрямь могли принадлежать Владыке — а не случайному гостю Срединного Мира.
Лицо Водного стало еще собраннее. Он закружился, потек в смертельном танце, закружил вокруг Виктора. Держа меч перед собой, не отрывая взгляда, Виктор вновь спросил:
— Как вы посмели убить моего слугу?
Водный распластался в рывке, стремясь дотянуться до Виктора мечом. И вновь что-то случилось — подаренный меч будто ожил, руки заработали сами, отбивая удар, ноги ступили в сторону — Водный пролетел мимо, едва не попал под удар кистеня, снова закрутил свою пляску. Но во взгляде его появилась растерянность. Не страх — он, наверное, был готов умереть. Удивление, что противник сумел уйти.
— Мой гнев на тебе… — прошептало что-то, живущее сейчас в Викторе. Меч пронзил воздух, мимоходом отбросил вражеский клинок и скользнул по горлу Водного.
Наступила тишина. Водный таращил глаза вниз, словно пытался разглядеть тонкий, еще не кровоточащий разрез на горле.
Взревел паровоз. Уже рядом, уже где-то на путях. Водный дернулся — и голова его откинулась назад, открывая рассеченную наполовину шею. Кровь ударила тугим фонтаном. Не в силах человеческих было так стоять — с перебитым позвоночником, с перерезанными артериями. Но он стоял — пока Предельник с негодующим рыком не пнул его в спину.
— Спасибо, Владыка… ты отплатил за жизнь твоего раба… — Предельник опустил ногу в тяжелом ботинке на спину Водного. Хрустнули кости.
Виктор глянул на распахнутую дверь. Появись там сейчас хоть один противник — и сможет ударить в спину. Но за дверью по-прежнему клубился туман.
— Где остальные, Предельник?
Разбойник двинулся к двери, с ясным намерением проверить.
— Стой! Пора уходить!
Они побежали к дверям на перрон, где так и продолжали стоять сыновья разбойника. Дисциплинированные ребята… Мальчик бросился следом, на миг остановившись у тела брата. Виктору показалось, что в глазах его блестят слезы.
Да уж. Надежды не было — не выжить после того, как два меча пронзают тело насквозь…
Вновь рев паровоза — совсем, совсем рядом. Видно, встревоженный шапкой тумана над вокзалом машинист терзал гудок…
Будто ждали сигнала!
Ощущение опасности, чуждой силы, стало ярким до боли. Виктор повернулся — вовремя, чтобы увидеть, как разлетается в щепки дверь, рушится часть стены — и в зал входит, втекает нечто…
Словно амеба распухла до исполинских размеров, будто за дверью была не пустая площадь, а огромный, сейчас лопнувший аквариум — тугой водный вал, скованный поверхностным натяжением, усилившимся до небывалых пределов, мчался по залу. Приподнялся, вскинулся, вопреки всем законам природы. Обрел форму — исполинского, метра под три, человека, сложенного бурлящими струями воды.
Предельник схватил остолбеневшего Виктора, оттолкнул за спину, заорал, уже без всякого пиетета:
— Беги, Владыка! Беги! Кресс, ко мне!
Старший сын разбойника бросился к нему, они застыли рядом — две крошечные фигуры против водного монстра.
Раздался булькающий смех — исполинские ладони потянулись к ним. Предельник с воплем обрушил удар кистеня на лапу чудовища. Шипастый шар прошел сквозь воду без сопротивления — и с грохотом отвалился, упал, источенный ржавчиной, рассыпающийся рыжей трухой.
Виктора вытолкнули из двери. Он даже упал на ровные каменные плиты, едва не наткнувшись на собственный меч. Следом выскочили двое сыновей разбойника — младший и парень лет двадцати.
— Быстрее, Владыка…
В их самоотверженности, в готовности бросить отца и брата ради Виктора было что-то жуткое. Как загипнотизированный, Виктор кинулся бежать. Сквозь молоко тумана, к темному силуэту, скользящему по путям…
Нельзя! Нельзя бросать тех, кто готов идти ради тебя на смерть! Ведь есть в нем что-то, кроются какие-то навыки — не случайно же он убил одного из Водных! Надо встать рядом с Предельником, а не убегать под гипнозом… гипнозом собственного страха.
Вопль — позади. И не разберешь, кто кричит — Предельник или его сын. И не поймешь, предсмертный это крик или торжествующий.
…Пространство таяло, растворялось в белизне. Он не бежал — летел. Мчался сквозь светлую, будто в Питере, белую ночь. Лишь один взгляд назад — и страх сковывает разум. В пене облаков скользит крылатая тень. Исполинская. Грозная. Смертоносная. То ли звезды сияют в белоснежной чешуе, то ли она горит собственным светом. Крылья равномерно колотят разреженный воздух, в огромных мерцающих глазах — ярость. Он посмел бросить вызов чудовищу, посмел — хоть и не в силах еще был справиться. И теперь его догоняет властитель неба и хозяин глубин, повелитель тверди и господин огня.
Тот, чье имя — Дракон…
Не вступай в бой, в котором нет для тебя победы…
— Стойте, Владыка! — юноша окликнул его в последний момент, Виктор едва не слетел с перрона — прямо на рельсы, под надвигающуюся гору железа. Ужас чуть не вырвался истошным криком — явь и бред смешались, он готов был поверить, что навстречу и впрямь несется крылатое чудовище.
Паровоз прошел совсем рядом — Виктора обдало жаром от крутобокого медного котла, толкнуло струей уже выдыхающегося пара. Поезд останавливался. Потянулись вагоны — нарядные, выкрашенные в охряной цвет. Бронзовые поручни, фонарики, трепещущие вымпелы над вагонами. Проблески света из окошек.
Подбежали сыновья Предельника — тяжело дышащие, пошатывающиеся. Неужели он так быстро улепетывал с поля боя?
Виктор ожидал вопросов, советов, может быть — просьб. Но братьям было не до того. С обнаженными мечами они замерли по бокам от него, вглядываясь в туман, так же как их отец — готовые умереть.
— Ребята, все уже в порядке, — не очень-то веря себе сказал Виктор. — Уходите.
Старший паренек впервые заговорил с ним:
— Отца и Кресса уже не спасти.
Голос у него был хриплый, то ли простуженный, то ли не сломавшийся до конца.
— Дух Воды — это смерть. Мы можем его задержать, но не убить.
— Но мы задержим, Владыка, — тонким голосом добавил мальчик.
Фанатики! Безумные фанатики! Виктор вдруг понял: его не радует то, что этот фанатизм поставлен на служение ему. Что-то тут было от лживых историй о солдатах, прыгающих под танки с криком «За Сталина!», от японских камикадзе, вонзающихся в палубы авианосцев, от сектантов, режущих себе вены по приказу сумасшедших пророков.
Повернувшись к вагону, он ударил кулаком по закрытой двери. Заорал:
— Открывайте! Ну, открывайте же!
И дверь сразу же открылась. Будто требовалось лишь попросить.
— Чего орешь-то?
На лесенке — надраенной, как на корабле, медной, стоял коренастый гном. В мышиного цвета форменной одежде, с коротким посохом в руке.
— Мы… — Виктор запнулся, глядя на гнома снизу вверх.
— Что «мы»? Чего орете?
— Хотим сесть на поезд! — Виктор и впрямь повысил голос.
— Билеты!
Он достал и протянул гному кусочек картона. Тот лишь секунду посмотрел на него, небрежно опустил в карман, процедил сквозь зубы:
— Счастливы приветствовать вас в поезде… подымайтесь…
Никакой радости в его голосе, конечно, не было. То ли работники вокзала связались с поездом, то ли гномы и без того понимали — дело нечисто.
— Ребята, билеты ваши… — Виктор вдруг подумал, что билеты могли остаться у Предельника. Но парни молча отдали ему билеты. Предусмотрителен был разбойник… допускал и собственную гибель.
— Входите, — буркнул гном.
Но парни стояли не шевелясь. Решили до конца исполнить свой долг? Умереть на перроне, прикрывая отход поезда?
— Сколько еще стоим? — спросил у гнома Виктор.
— Минуты три, — отвечал тот неохотно, но все же отвечал. Видно, были какие-то обязательства перед пассажирами, которые гномы почитали должным выполнять. Несмотря ни на что. — Гудок будет перед отправлением… двойной.
Поставив одну ногу на лесенку — гном неодобрительно покосился на слетевшие с подошвы комья грязи, — Виктор ждал. Ждали и дети разбойника.
Видно, не зря.
Послышался шум, мелькнула в тумане тень. Парни подобрались. Проклиная все на свете, Виктор соскочил на перрон и тоже изготовил меч.
Из белой кисеи тумана выбежал Предельник. У него не было больше ни кистеня, ни меча, даже нож с пояса исчез. На пол-лица растекался огромный синяк — словно разбойника огрели доской. Из разбитых губ сочилась кровь, а когда он оскалился в подобии улыбки, оказалось, что и нескольких зубов не хватает.
— Ты убил тварь? — воскликнул Виктор. Его скепсис по отношению к боевым качествам разбойника стремительно исчезал.
— Нет, Владыка, — разбойник покачал головой. Он слегка шепелявил, но старался говорить разборчивее. — Не в моих силах это, Владыка…
— Отец… — негромко спросил старший паренек.
Предельник глянул на сына:
— Кресс исполнил свой долг.
— Мне… мне очень жаль… — прошептал Виктор.
— Спасибо, Владыка.
Гном с тревожным любопытством взирал на них.
Колыхался туман. Где-то впереди, у паровоза, раздавался шум — то ли грузили уголь, то ли заливали воду.
Воду…
— Как вас зовут? — резко спросил Виктор у сыновей разбойника.
Ребята переглянулись. Старший ответил первым:
— Андрей.
— Ярослав.
Странным было слышать нормальные, русские имена в этом выморочном мире…
Предельник покачал головой. Посмотрел Виктору в глаза — твердо, без робости:
— Не запоминай наших имен, Владыка. Не привязывайся к нам. Мы умрем — все.
— Почему?
Разбойник стер с лица кровь:
— Так было сказано. Сотни лет назад. Ты же знаешь, Владыка.
Виктор опустил глаза.
— Я — не знаю.
— Узнаешь. Вспомнишь, — в голосе Предельника была непоколебимая вера. — Владыка…
Он вдруг протянул руку, коснулся плеча Виктора. Робко, так крестоносец потянулся бы к Граалю.
— Стража Серого Предела помнит свой долг. Будь время — пришли бы тысячи. Времени нет — но мы сделаем все…
— Отец! — Андрей увидел врагов первым. Все-таки догнали!
Пятеро возникли полукругом, из тумана, прижимая их к поезду. А за спинами Водных маячило, колыхалось во мгле бесформенное, хлюпающее чудище.
Виктор обежал врагов взглядом. И остановился на том, чьи плечи покрывал короткий голубой плащ. Он казался не то чтобы старым — а не имеющим возраста.
— Готор, маг Воды…
Опять пришло — сплетение ярости и силы, и губы чеканили слова сами, и в лицах врагов просыпался страх.
— Ты, вновь преступающий мой путь, Готор. Я измыслил муку, достойную тебя. Я выпью твои силы и брошу умирать в безводной пустыне…
— Убить! — закричал Готор. И сквозь жиденький строй шагнуло, вмиг обретая прежнюю форму, водное чудище. Стремительно — разбойники не успели ничего сделать. Прозрачные ладони ударили по Виктору — явно собираясь вколотить в перрон…
Словно вылили ведро воды. Нет, десяток ведер. Лапы монстра, еще миг назад казавшиеся твердыми, обратились водой. Чудовище взвыло — тоскливо и жалобно, а по прозрачному телу прокатилась волна судороги, обращая его в брызги, струи, в растекающуюся лужу.
Мокрый с головы до ног, куртка не спасла, Виктор опустил меч. Холодный душ выбил из сознания тайную силу, он снова был самим собой, запутанным и перепуганным пришельцем из чужого мира.
Но Водные вряд ли это поняли. Попятились, начали отступать — пока Готор не закричал:
— Вперед! Мечами…
Взвыл гудок паровоза, заглушая слова. После секундного колебания Водные пошли в атаку.
— Поезд отправляется! — крикнул гном, отступая от двери.
Виктор не колебался. Рассчитывать, что вновь придет умение управляться с мечом, не стоило. Он вогнал меч в ножны — хоть это получилось, развернулся, подхватил мальчишку, уже готового вступить в схватку, швырнул в дверь, прямо на руки гному.
Гном от неожиданности присел, выпалил что-то на незнакомом языке, но выкидывать мальчишку не стал. Наоборот, толкнул глубже в тамбур и протянул Виктору руку.
Схватившись за твердую, будто из камня тесанную ладонь, Виктор забрался в вагон. За его спиной Предельник и Андрей отступали, отбиваясь от пятерых противников.
Поезд тронулся, еще медленно, но неукротимо набирая ход.
— Отец, ты важнее! — закричал сын разбойника, отчаянно парируя удары. — Отец, уходи! — Впервые в голосе его послышался страх. И все же он повторил: — Отец…
В глубине души Виктор был уверен… даже надеялся, что Предельник не послушается. Это было бы уж слишком — если ради него человек бросит умирать сына.
Но Предельник, отбив очередной удар, кинулся вслед вагону. Заскочил на ступеньки, Виктор, преодолевая бессмысленную злость, помог ему.
Андрей закричал, бросаясь на Водных. Отвага его безнадежной атаки была так велика, что на миг те отступили. Мечи взметнулись навстречу юноше, приняли его тело на отточенные лезвия. Но Андрей еще рвался вперед — ярость его уже была не человеческой, а звериной, так посаженный на рогатину медведь прет все дальше и дальше, пытаясь добраться до охотника… Последним движением юноша рассек голову одному из Водных — и упал под ноги врагов.
Предельник застонал — тихо, сквозь зубы, вися на поручнях и глядя, как умирает его сын. Потом ввалился внутрь тамбура. Сделал шаг, закачался, опустился на колени.
Из спины разбойника торчало лезвие кинжала.
Когда, когда успели?
Виктор склонился над Предельником, пытаясь оценить длину лезвия и точку удара. Разбойник захрипел, роняя на металлический пол кровавую пену.
Правое легкое пробито. Не спасти. Никак.
Отодвигая Виктора, небрежно переступая через разбойника, гном встал в открытых дверях. И вовремя — по перрону, вдоль набирающего ход поезда, бежали оставшиеся Водные.
— Посторонись! — шипящий крик Готора резанул уши.
— Ваш билет, — невозмутимо ответил гном.
— Выродок пещерный! — взвыл маг. — Как ты смеешь!
— Никто не ездит по Пути бесплатно.
— Мы выгоним вас из нор! Затопим, как сурков! Еще поплатитесь…
Гном пожал плечами и захлопнул дверь. Поезд раскачивался, набирая ход.
Ярослав, только сейчас поднявшийся с пола, на корточках подполз к отцу. Заглянул в лицо и тихо, по-детски заныл.
— Молчи… не позорь имя стражей… — с натугой вымолвил разбойник. Посмотрел угасающим взглядом на Виктора: — Мы сделали все… что могли.
— Я знаю, — вымолвил Виктор.
— Ты доволен, Владыка?
Доволен? Тем, что за четверть часа за него — из-за него — полегли трое молодых парней, а теперь умирает и этот несчастный?
— Я благодарен тебе.
— Владыка… возьми… — Рука Предельника потянулась к внутреннему карману куртки. Сжала что-то — и застыла навсегда.
Виктор развел сведенные в последнем усилии пальцы, достал из ладони разбойника то, что тот так стремился достать.
Портрет. Маленькая миниатюра на овальном керамическом медальоне. На таких ожидаешь увидеть профили римских цезарей или приукрашенные художником женские личики.
На этом портрете было лицо Виктора.
Фиолетовая дымка, на ее фоне — его собственное лицо. Чуть более жесткое, наверное… впрочем, жесткими могут становиться любые лица.
Виден еще воротник рубашки — черной, глухо застегнутой. Никакой подписи, ничего. Как снимок, перенесенный на камень.
Вот только медальону этому — многие и многие годы. Быть может, столетия.
Мальчик, всхлипывая, сидел рядом. На медальон глянул мельком — значит, видел не раз.
— Что будем делать с телом? — глухо спросил гном. — Боец был отважный… если хотите — на следующей станции я прикажу рабочим Пути похоронить его.
Виктор посмотрел на мальчика — тот никак не реагировал.
— Слава, — язык не повернулся называть его сейчас взрослым именем, — как похоронить твоего отца?
— Пусть на могиле напишут «Страж Серого Предела». — Ярослав хлюпнул носом. Слезы стремительно просыхали. — И больше ничего, Владыка.
— Сойдешь на следующей станции, — сказал Виктор. — Проследишь, чтобы все было как надо. Я дам тебе денег на обратный билет.
— Владыка!
— Не спорить! — рявкнул Виктор.
Еще не хватало — брать на душу ответственность за жизнь ребенка. И без того счет немал!
— Владыке служат, а не прислуживают. — Ярослав встретил его взгляд.
— Конечно. Вот ты и будешь служить. Вернешься и передашь Раде, хозяйке ресторана, записку от меня. Все, разговор окончен.
Виктор встал, опустил медальон в карман. Гном задумчиво смотрел на него.
— Где мое купе?
