Глава 2
Сказ о том, что есть там, где нас нет
Должно быть, мой взгляд являлся лучшим доказательством того, что слова загадочной клиентки были правильно расслышаны. Вдосталь налюбовавшись произведенным эффектом, мадам взмахнула рукой, отменяя все только что произошедшее, и поверженные мордовороты исчезли, растаяли в воздухе, словно никогда и не существовали. Оружие само собой вернулось в руки Вадима, подошвы его кроссовок коснулись пола, но сам он так и остался стоять в нелепой улетающей позе.
— На всякий случай, — пояснила Аделаида Иларьевна, вернее…
Я молча затряс головой, пытаясь отогнать наваждение. Вернее, ее внучка! Ибо в тонком шелковом одеянии, посверкивающем при движении золотистыми искрами, передо мной стояла черноволосая красавица с огромными голубыми глазами, точь-в-точь такая, как описывали ее свидетели.
— Да-да, я фея, — продолжила очаровательная хозяйка. — И умоляю вас, прекратите смотреть на меня так удивленно! Иначе мы никогда не перейдем к делу.
За годы работы в уголовном розыске я навидался всякого. И преступников, выглядевших, как британские лорды, и отцов народа, смотревшихся изысканным украшением скамьи подсудимых. Но фея — это уж чересчур!
— Вы успешно завершили порученное вам дело, — продолжала красавица мягко, точно успокаивая. — Если хотите, можете немедленно получить свой гонорар. Но мне действительно нужна ваша помощь, ради чего я и устроила это испытание.
— Да, я слушаю вас, — через силу выдавил я, и звук собственного голоса показался мне чужим, словно говорил кто-то в соседней комнате.
— Вот и славно. Видите ли, Виктoр, — фея поудобнее устроилась на видавшем виды диване, должно быть, оставшемся от прежних хозяев, и навела указательный палец на валяющийся журнальный столик, — все дело в том, — столик сам собой перевернулся и уверенно встал на четыре ноги, — что в тех краях, откуда я родом, мы, феи, являемся одной из коренных народностей. И хотя даже там нас немного, сама по себе принадлежность к этому древнему роду ни у кого не вызывает удивления. Я непременно расскажу вам историю моего народа, но как-нибудь в другой раз. А сейчас вернемся к делу.
Пятнадцать лет тому назад я была приглашена ко двору короля Базилея IV, чтобы воспитывать и оберегать его единственную дочь, полное имя которой… вам не запомнить. Да и не выговорить. Дома все ласково зовут ее просто Маша. Когда меня пригласили к королевскому двору, крошке был всего лишь год. Ее несчастная мать умерла незадолго до того, и я, как могла, заменила ее маленькой принцессе. Пятнадцать лет я не отходила от своей юной воспитанницы, оберегая от злых чар и дурного глаза и обучая всему, чему фея может обучить человека. И вот как только Маше исполнилось шестнадцать лет, к ней посватался принц Элизей из соседней державы. Славный такой витязь и просто хороший мальчик. Они с малышкой часто встречались в прежние годы, — фея невольно всхлипнула, — ну и, как водится, полюбили друг друга. Король-отец не стал идти против воли обожаемой дочери и дал согласие на их брак. По обычаю, после помолвки принцесса уединилась в Невестиной башне, стоящей поодаль от королевского дворца, ибо никому не позволено видеть нареченную за месяц до церемонии скрепления любовных уз.
— Интересно, — проговорил я, нащупывая в создавшейся невероятной обстановке ниточку хоть чего-то близкого и понятного, пусть даже очередного преступления.
— Когда влюбленные желают навечно связать две жизни в одну, их души открыты всему свету, они хотят осчастливить весь мир, всех и каждого. Но среди людей всегда найдутся тайные завистники или же попросту гнусные душонки, желающие заронить каплю черного яда в открытое сердце. Живя в Невестиной башне, невеста надежно защищена от злого морока и темной нави. К тому же у нее вполне достаточно времени, чтобы сшить наряд, в котором она предстанет перед суженым, изучить рецепты изысканных яств, которыми надлежит потчевать избранника для разжигания в душе и теле его великой страсти… Ну и всякое такое. — Фея чуть отвела глаза, не желая пояснять какое «такое».
— Угу. — Я вытащил из кармана джинсов потрепанный блокнот с пристегнутой ручкой и, найдя свободный лист, начал делать для себя пометки. — Сколько она находилась в башне?
— Месяц, — без запинки ответила Аделаида Иларьевна.
— Ме-есяц, — задумчиво повторил за ней я. — А когда вышла оттуда, с ней было все в порядке?
— Да, — подтвердила опрашиваемая.
— Вы видели это собственными глазами?
— Н-нет. Я ждала Машу в церемониальной зале…
— Понятно. Так и запишем: прямого свидетельства нет. Скажите, будьте любезны, — продолжил я, уже вполне обретая привычную почву под ногами, — в ваших краях есть обычай надевать на невесту такое, знаете ли, полупрозрачное покрывало?
— Да, конечно, — закивала фея, — до самого алтаря никто не имеет права видеть лицо, а особенно глаза новобрачной.
— О-очень предусмотрительно, — согласился я, акцентируя внимание на том, что никто на самом деле не может поручиться, что из одиноко стоящей башни, расположенной поодаль от королевского дворца, вышла именно та самая девушка, которая вошла в нее месяц назад.
— Но, Виктoр, — попыталась прервать мой опрос волшебствующая клиентка, — я ведь еще не рассказала вам, что произошло!
— Давайте так, — я закрыл блокнот и начал постукивать по его переплету авторучкой, — я попробую сам рассказать вам, как обстояло дело. А вы, если я допущу какие-либо важные детали, меня поправите.
Фея воззрилась на меня удивленно. Я невольно улыбнулся, как ни крути, а удивить фею… В этом что-то есть!
— После того как ваша подопечная вышла из башни, — начал повествование я, — она в сопровождении множества слуг и стражи направилась в замок. В ту самую залу, о которой вы уже упоминали. — Фея молча кивнула, подтверждая мое предположение. — Отлично. Но как только девушка переступила порог, произошло что-то со светом, раздался звон разбитого стекла, среди придворных началась паника, а когда прибежала стража с факелами, принцессы в помещении не обнаружилось.
— Верно, — почти шепотом завороженно произнесла Аделаида. — А откуда вы знаете?
— Опыт, видите ли, — чуть надменно усмехнулся я. Не рассказывать же фее, что в детские годы волшебные смотрел фильм «Руслан и Людмила»! — Надеюсь, вне дворцовых стен вы искали?
— Да, — околдованная моей неслыханной проницательностью, подтвердила чародейка.
— Берусь утверждать, что в небе в это время пролетал неопознанный объект? — продолжал я пересказывать сюжет известной сказки.
— Дракон, — удивленно кивнула красавица.
«Осечка», — про себя подумал я, подсознательно настроившись услышать сообщение о длиннобородом карлике, промышлявшем, по словам великого русского поэта, национальным спортом темпераментных горцев — похищением из-под венца хорошеньких невест. Но вслух произнес лишь:
— Ну конечно! Как же иначе? С тех пор, полагаю, никаких писем с требованием выкупа не поступало?
— Нет. — Фея отрицательно покачала головой.
— Угу. Ну, в общем, как обычно, — заверил я подопечную.
— Великолепно! Великолепно! — Моя собеседница захлопала в ладоши. — Я вижу, что не ошиблась в вас. Вы именно тот, кто мне нужен.
— Вас послал безутешный отец-король? — делая строгое лицо, точь-в-точь на плакате «Тише — враг подслушивает!», поинтересовался я.
— Нет, — огорченно вздохнула магическая воспитательница. — Я сбежала.
— Сбежали?! — не на шутку удивился я.
— Увы! Его величество Базилей IV устроил такой скандал и дым коромыслом, что я попросту испугалась. Он потребовал, чтобы я отыскала его дочь, мою воспитанницу. Ведь я поставлена отвечать за ее безопасность и непременно отвечу по всей строгости закона, если Маша не вернется во дворец целой и невредимой.
— А это, насколько я понимаю, не в ваших силах, — высказал я догадку.
— К сожалению, вы правы, — невесело согласилась моя собеседница. — Я даже не представляю, с чего начать! Я испробовала все, что в моих силах, но ничего не помогло. Вот и дала стрекача — кому охота с головой проститься. Можно было, конечно, идти, куда глаза глядят, да выспрашивать у встречных-поперечных, не видал ли, не слыхал ли кто о пропавшей принцессе? Да вот только в какую сторону идти? Может, идешь вперед, а пропажа-то как раз у тебя за спиной, так что с каждым шагом от нее все дальше отходишь. И вот, — фея печально вздохнула, — я здесь. Отдышалась, осмотрелась, совестно стало. Я в тепле и уюте, а Маша, быть может, в сырой пещере у дракона томится. Вот и подумала, надо сыскать рьяного одинца-следознавца, дабы он, используя сноровку свою, вернул кровинушку в отчий дом.
— А счастливый король, — в тон ей продолжил я, — отвалит мне за это полцарства. И руку дочери в придачу.
— У нас королевство, — озадаченно проговорила фея. — Царство поблизости только одно. Царство Вечных Льдов. Но на него никто не претендует, так что можете забирать все. А вот насчет руки… Настоятельно вам не рекомендую об этом упоминать. Жених Маши, принц Элизей, один из первейших воинов нашего времени. И от невесты своей он нипочем не откажется.
— Понятно, — усмехнулся я. — Да на самом деле я в общем-то не претендую. Это так, к слову пришлось.
— Вот и прекрасно, — приободрилась фея. — А то уж я было подумала… Вы не сомневайтесь, Виктoр, наш король человек щедрый, в обиде не останетесь. — Она пытливо заглянула мне в глаза, надеясь увидеть в них ответ. — Так что, согласны отправиться на поиски малышки?
— Сударыня, утром я обещал отыскать вашу внучку, и, если на поверку она оказалась не внучкой, а воспитанницей, это отнюдь не отменяет моего обещания. Только будьте любезны, — я вытащил из рабочей папки отпечатанный текст договора, — скрепить наше соглашение подписью. И еще, если вас не затруднит, пожалуйста, верните моего помощника в исходное состояние.
— Пожалуйста, — улыбнулась фея, делая изящный росчерк под документом. — Зовите меня просто Делли. — И, отодвинув от себя договор, щелкнула пальцами.
Мой широкоплечий соратник резко выдохнул:
— А! — И, чуть подпружинив на полусогнутых коленях, с явным недоумением обвел глазами гостиную и спросил: — А эти где?
— На холодильнике, — немедленно призналась Делли.
Вадюня недоверчиво покосился на улыбающуюся девушку, очевидно, пытаясь сообразить, куда девалась Аделаида Иларьевна.
— Клин, ты ее, чисто, контролируешь? — недоверчиво поглядывая на мою собеседницу, процедил он.
— Контролирую, — заверил я, не желая расстраивать младшего Ратникова, явно намеревающегося поиграть в крутого оперативника.
— Я проверю кухню, — перекатывая желваки на скулах, заявил он и, не дожидаясь моего согласия, пнул ногой дверь. — Всем конкретно оставаться на своих местах, руки за голову! — завопил он.
— Пожалуйста, поаккуратнее с дверьми, юноша! — вслед ему крикнула Делли, но тщетно. Вадюня уже скрылся в маленькой кухоньке. Вернулся он минут через пять, ошарашенно волоча за собой «мосберг», точно кораблик на веревочке.
— Они там, — обалдело промолвил он. — В натуре!
— Где? — недоуменно помотав головой, спросил я.
— На холодильнике…
— Понимаете, Виктoр, — пустилась в объяснения фея, — как вы сами видите, я купила этот дом вместе с кое-какой мебелью и утварью. Среди этого и большой шкаф-ледник, именуемый у вас холодильником. Так вот, на нем было два крошечных портрета тех самых воинов, которых вы столь доблестно одолели полчаса тому назад.
— Приколись, наклейки от жевательных резинок, — пояснил Вадюня.
— Быть может, — согласно кивнула Делли. — Должна же я была испытать вашу силу и доблесть! Вот и вывела их образы. Навредить вам они не могли, а вот напугать — это да!
Я улыбнулся, невольно сглатывая комок. Пару дней назад Дашка из детской тяги к прекрасному налепила на дверь моего кабинета подобные картинки, только с динозаврами. Оставалось тихо радоваться, что в ближайшем киоске таких, должно быть, не продавали. Впрочем, насколько можно было понять, в том мире, куда мы намеревались отправиться, подобные монстры не были редкостью.
И все же, все же… Хотя глаза мои без искажений транслировали в мозг диковинную картину произошедшего, свыкнуться с мыслью, что я, взрослый образованный мужчина, в недавнем прошлом офицер МВД, буду запросто беседовать с без сомнения сказочным персонажем и как ни в чем не бывало обсуждать с ней, с ним, с персонажем… черт возьми! …возможность совместной работы, — нет, это было уму непостижимо! И похоже, не только моему.
— Может, вы инопланетянка? — с затаенной надеждой спросил младший Ратников, ища хоть какое-то разумное объяснение пережитому.
— Нет, — покачала головой Делли, с нескрываемым сочувствием глядя на Вадюню, пытающегося втиснуть происходящее в рамки обыденного жизненного уклада. — Впрочем, считайте, как хотите.
После этого милостивого дозволения у Вадима, да и у меня, отлегло от сердца. В конце концов, в последнее время и по телевидению, и в газетах столько твердилось о встречах с представителями внеземных цивилизаций, что они уже начинали казаться чем-то привычным, вроде инспекторов ГИБДД.
— Ладно, — махнул рукой я, — как там у вас говорят: утро вечера мудренее. Надо кое-какие дела завершить, а утром, если не возражаете, в путь.
— А я? Типа можно я с вами? — как-то совсем по-детски попросил мой помощник. Не хватало только заявления: «Я буду хорошо себя вести!»
— А брат отпустит? — по-отечески строго поглядел на него я.
— Да ну, — отмахнулся Ратников, — понты делов. С тобой Олег отпустит без базара. Все равно в натуре мне тут заняться пока нечем.
— Хорошо, — согласно кивнул я, прикидывая, что такая живая сила в подобном деле не помешает. — Если Олег возражать не будет, возьму тебя с собой. Вы не против, сударыня?
Фея придирчиво посмотрела на мощный торс Вадима, затянутый белой футболкой с английской надписью: «Ангел 90 %».
— Отчего же, столь могучий витязь наверняка пригодится.
Вадим, польщенный произведением в витязи, еще шире расправил плечи.
— Да я! Да я гадом буду! Да я…
— Все! Завтра с утра отправляемся, — прервал его излияния я. — А сейчас, сударыня, позвольте откланяться.
Как пелось в дедовской песне: «Были сборы недолги». Краткое наставление Ксюше на тему того, что отвечать по телефону, укладывание походной сумки, визит к Олегу с предложением вернуть ему часть долга, вот, собственно говоря, и все. Деньги Олег отверг с возмущением:
— Я же сказал, увижу, что идея работает, ты мне ничего не должен! — заявил он, хлопая ладонью по столу, чтобы продемонстрировать, что разговор на эту тему закончен. — Действуй! Кстати, там мой младшенький с тобой просится. Так его отпустить или сказать, чтоб не путался под ногами?
— Мне-то Вадюня, конечно, пригодится, — начал я, памятуя слова феи о могучем витязе, — но командировка может затянуться, а у него работа.
— Угу, болтов у него сейчас тачка, а не работа! Помнишь уродов, которых мой красавец в Поляндии на дороге в кучку сложил?
— Помню! Но когда это было! Он после этого уже спокойно ездил к тевтонам за колесами.
— То-то и оно, что случилось это не так давно, как хотелось бы. Намедни выписались пострадавшие из лазарета, и тут как раз очередной месячник борьбы с когтистой лапой русской мафии. На Вадькину беду, один из тех «невинных граждан» оказался студентом Академии искусств. И нарисовал он портрет моего братца в весьма реалистичной манере, заодно обвинив в рэкете и разбое. Так что теперь он живое воплощение русской мафии и в Европу ему лучше не соваться. Спасибо, добрые люди вовремя весточку прислали. Так что, если желаешь, бери его с собой. Нечего ему тут без дела шляться.
С этим вопросом было улажено. Вадим ожидал решения своей судьбы, опираясь на станковый рюкзак, более напоминавший колонну, вроде тех, рядом с которыми художники любили изображать вельмож екатерининской эпохи.
— Ты что, переселяться надумал? — спросил я, удивленно указывая на собранные младшим Ратниковым вещи.
— Да так, типа взял по мелочи, — уклончиво ответил мой помощник, отводя глаза, — зубная щетка, паста, смена белья…
Я посмотрел на него с невольным уважением: должно быть, запаса зубной пасты могло хватить, чтобы привить правила гигиены полости рта всем встречным драконам.
— Ну че, поехали? — с надеждой спросил свеженазначенный витязь, облаченный по поводу дальнего странствия в оставшийся с армейских времен камуфляж.
— Конечно, — кивнул я.
Синий «ниссан» стремительно вырулил на центральную улицу Кроменца и, покатив мимо рынка, служившего, кроме своего основного назначения, местом встреч и демонстраций мод сезона, устремился к дому номер 7 по улице Маршала Черняховского.
— Вот и вы! А я уж начала волноваться, — радостно приветствовала нас фея, выпархивая из домика. — Добрый витязь, заприте, пожалуйста, ворота.
«Добрый витязь» Вадим Ратников, восхищенно глядя на красавицу, кивнул и опрометью бросился закрывать тяжелые железные ворота.
— Очень славно, — убедившись, что двор не просматривается с улицы, мягко произнесла Делли. — Все готово, можно начинать! — Она отворила дверь гаража, в котором по-прежнему красовался невероятный «феррари».
— Я… Я сейчас! — Ратников бросился к своему автомобилю и скрылся за тонированными стеклами салона.
Вновь он появился через несколько минут, уже полностью готовый к отправке. Голову его украшал кевларовый шлем-сфера с пластиковым забралом, поверх камуфляжа красовался тяжелый бронежилет с полостью, на боку висело длинное колумбийское мачете, а на плече Вадим держал уже знакомый «мосберг». Вид воистину сказочный!
— Я готов! — гордо заявил наш соратник.
— Хорош. — В отличие от меня у феи такой свирепый облик не вызвал и тени улыбки. — Итак, — Делли обернулась к дальней стенке гаража и, полуприкрыв глаза, стала совершать загадочные пассы руками, — в путь!
Стена, на которую был обращен ее взор, исчезла, точно растворилась в воздухе, и перед нами более чем явственно возникла широкая грунтовая дорога со следами колеи, поросшей по обе стороны лопухами и мелким кустарником.
— Солнце над нами! В седло! — скомандовала кудесница.
Я хотел спросить, какое такое седло она имеет в виду, когда за спиной раздалось радостное ржание. Рядом со мной, там, где только что стоял «феррари», бил копытом тонконогий вороной жеребец с серебряной уздечкой и дорогим, инкрустированным золотом седлом. Но это еще что! У входа в гараж экипированный «а-ля штурмовая группа» Вадим сам собой преобразился едва ли не в былинного богатыря в пластинчатой броне и шишаке с личиной. А рядом с ним как ни в чем не бывало пощипывал травку широкогрудый цвета турмалин-индиго скакун, отливающий перламутром. Из утробы невиданного зверя неслась разудалая песня: «Ты скажи, ты скажи, че те надо? Че те надо?..» Видимо, выходя, Вадюня забыл выключить радио. Что и говорить, было чему удивляться. Но, имея дело с феей, приходится смириться с чудесами, иначе ни на что, кроме удивления, времени не хватит.
— Я на коне-то не умею, — покосился на обновленное транспортное средство техновитязь.
— Ерунда, — махнула рукой фея. — За рулем мог им управлять и здесь не сложнее будет. Двоих-то мой волшебный конь враз куда хочешь домчит, но втроем мы никак на нем не поместимся.
— Да что вы! Я в натуре своего Ниссана нипочем не оставлю! — Вадим поднатужился, взвалил рюкзак на конский круп. — Да че там, он тоже конь не слабый! Конкретно, силы, как у целого табуна, и скорости безо всякого волшебства под двести км.
Закончив погрузку, он неловко вставил ногу в стремя и, пробурчав:
— Интересно, как типа им теперь управлять? — взмыл в седло.
— Очень просто, — ответила ему фея, занимая свое место на спине Феррари, — правое стремя — газ, левое — тормоз. Рули уздечкой.
— А коробка передач чисто автомат?
— Коробка у него теперь черепная. Но поверь, работает ничуть не хуже. — Делли сделала мне знак присоединяться. — Но! Пошел!
Наши кони ступили через невидимую черту — границу, отделяющую тривиальный гараж от загадочного мира, в котором феи обычное явление, в котором летают драконы, а принцесс преследуют не толпы папарацци, а некие таинственные злоумышленники. Я крутил головой во все стороны, пытаясь первым делом разглядеть что-либо необычайное, отличающее мир, только что покинутый нами, от этого, незнакомого и таинственного.
Ничегошеньки! Дорога как дорога. Должно быть, такими были все без разбору дороги близ Кроменца, когда турки в великой силе стояли под его стенами. Оставалось радоваться, что погода держалась сухая и, судя по синему небу с уныло бредущей отарой облаков, дождя в ближайшее время не предвиделось.
— Это мы уже здесь или еще там? — заговорщицким тоном поинтересовался славный витязь с многозарядным копьем на изготовку, явно снедаемый теми же сомнениями, что и я.
Его синебокий жеребец плелся с непривычной для него скоростью километров в пятьдесят, что со стороны казалось невероятным галопом, но для моего помощника, искренне полагавшего, что скорости начинаются с числа, вдвое большего, а все остальное попросту торможение, такое положение дел было невыносимым.
— Здесь, — негромко подтвердила Делли, вглядываясь вдаль. — Но что-то вокруг не так.
— Что именно? — напрягся я, невольно напоминая себе, что прибыл в эти края вовсе не на экскурсию. — Пожалуйста, подробнее.
— Во-он тот указатель.
Я посмотрел туда, куда указывала фея. Вдали виднелся аккуратный столбик. Не прошло и трех минут, как мы поравнялись с ним. «32-й проезжий тракт» — гласила надпись на остроконечной табличке. И ниже выразительно, но загадочно: «Вперед — 200» и «Назад — 8800».
— Конкретно не понял! — выпучив глаза, сознался добрый молодец Вадим, по третьему разу перечитывая надпись.
— Что тут непонятного? — недовольно отозвалась фея. — Двести верст, то бишь миль, до Великого Железного Тына. Восемь тыщ восемьсот — до столицы мурлюков, будь они неладны! — Она смачно сплюнула на столбик и у его основания появилась небольшая обугленная скважина, над которой вился дымок. — Вот так всегда, не успеешь оглянуться, опять Тын передвинули.
— Что еще за чудовища такие — мурлюки? — настороженно спросил я, мучительно пытаясь вспомнить, слышал ли я когда-нибудь в прежние времена об этих диковинных существах.
— К сожалению, мурлюки — это люди, — вздохнула Делли.
— Люди? — уточнил я, намереваясь срочно пополнить свои познания информацией о необычайных тварях этого мира.
— Люди, — вновь подтвердила прелестная чародейка. — В прежние времена, в темные века реформации Возрождения, великое множество людей искало пустые земли за Срединным Хребтом. Тянулись в те края кто ни попадя: тати, скрывающиеся от приговора, беглые каторжники, хитрованы-многоженцы, мошенники и всякий прочий люд, желавший что-либо делать не так, как все прочие. Сначала их захребетниками прозывали, поскольку они за Хребтом жили. А уж потом, в честь торговца, который ученому, что карту тамошних земель рисовал, еду и питье поставлял, назвали эту землю Терра Мурлюкия. — Фея грустно вздохнула.
— Ну, чисто назвали и назвали, — вклинился нетерпеливый витязь. — Хрен типа они оградку двигают?
— Эх, — спутница печально махнула рукой, — тут вот какая история вышла. Когда мурлюки на своей земле обжились, себя единым народом почувствовали, тут-то и вспомнили, что, почитай, каждого из них на прежней родине кто-то, да поджидает: кто с дубьем, кто с кнутом, а кто и с мечом, чтобы голову с плеч снести. Боязно им стало! Стук зубовный стоял, аж у нас слышно было. Вдруг все эти преследователи объединятся да придут в мурлюкскую землю выяснять, кто в доме хозяин. Тогда-то они и порешили воздвигнуть Великий Железный Тын от земли до неба, чтобы обезопасить себя. Сначала ровнехонько по Хребту поставили. Ничего, очень хорошо стоял, издали даже красиво было. Чистенький такой, надраенный до зеркального блеска, а поверху кованые драконьи головы огонь изрыгают. Для острастки, понятно. Так они и жили себе лет двадцать. А потом одному из их главных майоров, у них всеми делами главный майор заправляет, пришла в голову страшная мысль: «А вдруг как Орда нагрянет?»
— Какая Орда? — не понял я.
— Известно какая. Косматая. Верхом на медведях. Были у нас когда-то такие в незапамятные времена. Так это же когда было! — добавила она.
— А откуда им теперь взяться? — усомнился я.
— То-то и оно, что неоткуда. А вдруг как они готовятся? Ордынцы, в смысле. Вдруг они в Царстве Вечных Льдов медведей приручают да обходные пути ищут? Поди за ними уследи, когда их со времен царя Берендея никто не видел! Вот и пошли мурлюки свой Железный Тын во все стороны двигать, чтоб не встречать Орду на ближних подступах к столице. Вон, — она показала на валяющийся чуть поодаль обочины тесаный камень, — видите, в траве? Этот камешек-то с давних давин тут стоял. Даже надпись еще видна: «Прямо пойдешь — в град Елдин тебе скатертью дорога. Направо-налево пойдешь — поля потопчешь! Штраф 10 плетей». Эх, — вновь вздохнула Делли, — вот ведь незадача! Попробовать, что ли, десятой дорогой объехать? Там болота зыбкие да чащи буреломные, может, еще не успели Железный Тын поставить. — Она с сомнением поглядела по сторонам. — Поехали, други мои верные. Тут недалеко развилочка должна быть.
Как и обещала фея, развилка появилась совсем скоро, минут через пятнадцать пути. Возле нее нас понуро встречал очередной поваленный камень и новый указатель с четкой, весьма лаконичной надписью: «Здесь — нельзя! А там можно!» Для тех, кто не верил, что «здесь — нельзя», поперек дороги был вырыт глубокий ров, позади которого высился частокол с наблюдательными остроконечными башенками.
— Ну конечно же! — хлопнула себя по лбу фея. — Болота мурлюки в первую очередь к рукам прибирают!
— Зачем? — с нескрываемым недоумением поинтересовался я.
— Жаб разводить! — отмахнулась Делли. — Потом расскажу, сейчас недосуг!
— А может, этих мурлюков типа колдануть всех к чертовой матери? — предложил Вадюня, недовольно глядя на невесть откуда взявшийся укрепрайон.
— Не выйдет, — прикусила полную губку фея. — У них на волшебство реакция неадекватная. Никогда не знаешь, что получится. Возьмешься, скажем, ров заравнивать, а он только глубже делается, или, того хуже, в новый каменный кряж оборачивается. У них волшебство свое, нам чуждое. Ладно, — она с тоской посмотрела на перегороженную дорогу, — толку на месте стоять нет никакого. Стой не стой — ничего не выстоишь. Поедем в сторону «там можни». Повезет, субурбанский караван встретим, с этими всегда легко договориться. Ну а не получится, придется думать, как Кербера перехитрить. Иначе нам из-за Тына не выбраться.
Мы вновь пришпорили коней. Железный Тын уже темнел вдали, являя собой ту саму линию горизонта, до которой, вопреки расхожему мнению, вполне можно было добраться. Уже издалека на железном переплетении красовались белые стрелки, указывающие на зарешеченные ворота с приоткрытой калиткой. «Там можно» — гласила надпись на табличке над воротами.
— Здесь остановимся, — мрачно скомандовала фея, указывая на лесок, каким-то чудом устоявший при возведении Тына. — Подождем, пока субурбанцы появятся. Они тут все время шастают.
— А может, попробуем прорваться? — чтобы немедленно оправдать высокое звание витязя, предложил Вадюня.
— Прорваться? — Пунцовые губы феи сложились в печальной усмешке. — Хорошая затея. Ну-ка. — Она подняла взглядом валявшийся на земле камешек и пулей запустила его в вожделенную дверь.
— У-у-а-у-я! — раздалось из-за калитки, и перед нашими взорами явилось нечто, должно быть, состоящее в отдаленном родстве с собакой Баскервилей. Только раза в полтора крупнее, с тремя головами и истерично шипящей гадюкой вместо хвоста.
— Прошу любить и жаловать, — грустно отрекомендовала фея. — Кербер. Ни оружие, ни чары его не берут. Никогда не спит, и задобрить его можно лишь ярлыком с печатью главного майора. Как прорываться будем?
