Взрослый человек, впервые в жизни решившийся поиграть в компьютерную игрушку, испытывает такое же смущение, как великовозрастный папаша, застигнутый сыном-детсадовцем за раскрашиванием раскрасок.

Валентин игрушками никогда не интересовался, считал их в лучшем случае времяпрепровождением бездельников, а в худшем — идеологической диверсией каких-нибудь масонов (или кто сейчас в моде на роль тайных мировых правителей?), направленной на оглупление обывателя.

Единственное, что его успокаивало — он играл не ради интереса. Он вел журналистское расследование. Ради раскрытия истины его коллеги переодевались бомжами и ночевали на улице, изображали проституток и зоофилов, зимовали в глухих деревнях и ловили рыбу с браконьерами, отказывались давать взятки гаишникам и прикидывались экстрасенсами. Журналист меняет профессию — как красиво звучали эти слова, когда он учился на журфаке! Было в них что-то гордое, правильное… вытесненное потом словами про «вторую древнейшую профессию» и равнодушной готовностью писать любые статьи на любую тему. Сегодня — о пользе демократии, завтра — об исторической обусловленности тоталитаризма…

А сейчас он вроде как все делал правильно. Честно. Наткнулся на какую-то замысловатую махинацию, нестандартную аферу — и решил раскрутить клубок, поведать о происходящем миру.

Может, знак «За заслуги перед профессиональным сообществом» он и не получит, но удовлетворения будет больше, чем от очередной заказухи.

Некоторое время Валентин изучал станцию, которая должна была стать его виртуальным домом. Огромное, бесформенное сооружение витало в космосе, как расплывшийся кусок теста.

— Плюшка какая-то, — фыркнул Валентин и отправился на кухню, сделать себе бутерброд. Заодно уже налил и кофе, на коньяк покосился, но пока решил не злоупотреблять. Постоял у окна, жуя хлеб с колбасой — есть на рабочем месте он считал свинством и деградацией. Уже стемнело. В доме напротив, построенном талантливыми архитекторами на расстоянии двадцати метров, начиналось ежевечернее оконное шоу — люди смотрели телевизор, ужинали, укладывались детей, ссорились, мирились. Шторами большинство пренебрегало — в лучших традициях Голландии. Вот мелькнула в окне девушка в одних трусиках и купальнике, следом прошел голый мужик — потом свет все-таки погас.

— Успехов в преодолении демографического кризиса, — сказал Валентин, дожевывая бутерброд. — Кому развлечение, а кому и работать надо…

Впрочем, в нескольких окнах были видны и герои трудового фронта. Вон молодой парень, морщится, глядя в книгу. Учится в институте, наверное. А вон мужик фигачит на компьютере. Вряд ли играет, что-то пишет. Хорошо, если диссертацию или научную статью, но ведь скорее всего — какой-нибудь писатель… развелось их нынче. «Дуло плазмомета окутало огненное облако…» Или: «Тугая эльфийская стрела вонзилась в горло грязного орка…»

— Работать не хочешь, — сказал сам себе Валентин. — Ага. Вижу, вижу, работать не хочешь. А придется.

Подхватив кружку с остывающим кофе, он вернулся к ноутбуку. Неприязненно посмотрел на экран. Из головы почему-то не шли подсмотренные картинки чужой жизни. Вспомнилось вдруг, что в английском праве есть замечательный термин «Право на свет» — запрещающий строить дома так, чтобы они перекрывали тебе вид из окна.

— Надо жениться, — решил Валентин. — Пойду куда-нибудь в штат, буду семью содержать. Детей заведу. По вечерам буду сидеть перед телевизором…

На экране по-прежнему вертелась станция. Валентин вздохнул и начал работать — называть свое занятие словом «играть» он упорно отказывался.

При регистрации в игре ему было выдано полторы тысячи «кредитов» — местной игровой валюты. Как он вскоре убедился, на эти деньги он мог купить только самый простенький и дешевый корабль — «Сильвану». Вначале покупался корпус, потом на этот корпус, как в конструкторе, можно было навешивать отдельные модули: кабину, лазерную пушку, устройство для добычи полезных ископаемых с незатейливым названием «диггер». В общем, походило на то, что ему придется невесть сколько времени болтаться в окрестностях станции, ковыряясь в астероидах, продавая добытую руду и отстреливаясь от таких же новичков — опытные игроки вряд ли обратят на него внимание.

Скучно.

А что делать?

Он даже из этой звездной системы никуда не может деться. Двигатель для гиперпереходов стоит дорого, да и в его крошечный корабль не влезет…

Стоп.

А если убрать эту несчастную лазерную пушку, выкинуть «силовые щиты», которые все равно не защитят его от мало-мальски серьезной опасности. Влезет гипердвигатель?

Влезет.

Кабина, двигатели для полетов внутри системы и гипердвигатель для прыжков к другим звездам.

Вот только денег…

Что?

Валентин недоуменно уставился на циферки своего счета. Только что там было «1500 кредитов». А теперь — «2370».

Ровно столько, сколько нужно для постройки корабля с гипердвигателем.

В платежной системе игры было нечто вроде выписки по счетам. Валентин проверил ее — и убедился, что его счет только что был пополнен на восемьсот семьдесят единиц. Игровые деньги пришли со счета другого игрока — будто тот наблюдал за его конструкторскими экспериментами и внезапно испытал приступ щедрости.

Такого, конечно, быть не могло.

А что могло?

Ну, к примеру, создатели игры могли придумать секретный приз для тех отчаянных игроков, что рискнут сойти с проторенного пути. Хочешь рисковать и летать далеко без всякого оружия? Вот тебе деньги на этот смелый эксперимент.

Что ж, отказываться от такого подарка будет грешно.

Через десять минут Валентин стал счастливым обладателем стандартного корабля «Сильвана» с нестандартным оборудованием. Закурил сигарету, скептически посмотрел на доставшееся ему транспортное средство. Сказал:

— Ну… поехали.

Для того чтобы отправиться к другой звезде, следовало ввести корабль в зону гиперперехода. Неумело давя на кнопки (эх, был бы джойстик — было бы проще!), Валентин ввел корабль в разноцветное облачко и стал изучать навигационный экран.

Звезд вокруг было много. К какой из них отправиться?

Строчку, бегущую по низу экрана, он заметил не сразу — несмотря на то, что буквы были красными и тревожно мигали.

А вот когда увидел — остолбенел.

«Всем альянсам и кланам! Всем кораблям! Чрезвычайное происшествие! Только что, в результате налета на Платформу, было похищено секретное устройство, представляющее огромную ценность. Имеются жертвы. Похитители покинули Платформу на корабле „Сильвана“, предположительно — нестандартной комплектации. Корабль снабжен гипердвигателем, но не имеет вооружения и щитов. При обнаружении — уничтожить корабль с минимальным разрушением конструкции, подобрать контейнер с похищенным устройством. Пилоту, вернувшему устройство на Платформу, будет немедленно выплачен 1 000 000 (один миллион) кредитов, он будет повышен в рейтинге на пять уровней и ему будет бесплатно предоставлена любая новейшая технологическая разработка от пятнадцатого уровня и выше. Если пилот находится в розыске, ему гарантируется полная амнистия».

Текст кончился и пошел по кругу.

— Какое устройство? — завопил Валентин, глядя в экран. — Вы с ума посходили?

Ироничный внутренний голос заметил, что с ума сошел, скорее, сам Валентин — если ругается со своим ноутбуком.

Елозя пальцем по тачпаду, Валентин навел корабль на первую попавшуюся звезду — на самом краю доступной для прыжка зоны, подальше от станции с ее психованными обитателями. И вдавил «энтер».

Изображение на экране мгновенно сменилось. Халтурщики… могли бы хоть какие-нибудь несущиеся мимо звездочки нарисовать, какие-нибудь спиральки цветные на экране, всполохи…

Из гиперпространства его корабль вынырнул неожиданно далеко — и от звезды, и от трех имеющихся на экране планет. Валентин подумал и направил кораблик к одной из двух маленьких планет, обозначенной черной точкой.

К его удивлению, путь до планеты должен был занять почти полчаса. Интересные дела! И что, игроки послушно терпят, пока точка ползет по экрану?

Ладно. Полчаса можно провести с толком. Включать телевизор неохота, пусть дальше порастает пылью. Забраться куда-нибудь на новостные сайты или в блоги? Ха, так не заметишь, как два часа пройдет.

Валентин решил заняться хозяйством — сварить курицу. Что на это повлияло больше — чужие окна, где шла своим чередом чужая семейная жизнь, или неудовлетворенность желудка парой бутербродов, — сказать трудно.

Плох тот мужчина, который не умеет готовить. Особенно если он холостяк. Валентин не претендовал на лавры великого кулинара, ненавидел чистить картошку и мыть зелень, но уж с охлажденной курицей справлялся легко.

Разгулу чревоугодия едва не помешало то, что в единственной большой кастрюле томились остатки борща, сваренного три дня назад заходившей проведать сына мамой. Можно было, конечно, перелить остатки в тарелку или маленькую кастрюлю (вылить мамин борщ Валентин даже не помышлял), но тогда вставала проблема мытья кастрюли. На такой подвиг Валентин не был готов.

Но выход нашелся быстро. Курица (если быть точным — бройлерный цыпленок) была разрезана на две половинки, одна отправилась в морозилку, другая с грехом пополам влезла в маленькую кастрюлю — где и была промыта, залита чистой водой из пятилитровой бутылки, посолена и отправлена на огонь.

Делов-то!

Довольный успехом, Валентин накинул куртку, прихватил сигареты и отправился на балкон — курить и дышать свежим воздухом.

В большей части окон соседнего дома свет уже погас. Кое-где призрачно мерцали экраны телевизоров. На темном балконе той самой квартиры, где Валентин невольно подглядел эротическую сцену, стояла девушка, завернувшись в одеяло, и курила. Валентин хмыкнул. Под одеялом наверняка ничего нет — отморозится, дуреха… Молодость…

Он курил, беззастенчиво изучая девушку напротив — седьмой этаж ее нового дома был как раз на уровне девятого старой панельки, где жил Валентин. Девушка, кажется, поглядывала на него.

Потом красный огонек сигареты по дуге направился к замусоренной земле, девушка открыла дверь и ушла с балкона — на прощание легонько качнув одеялом и продемонстрировав Валентину аккуратную голую попу.

Валентин захохотал. Почему-то эта шалость молоденькой девчонки привела его не в обычное мрачное настроение духа (Никакой нравственности у нового поколения! Куда катится общество!), а развеселила.

Он вдруг вспомнил себя в двадцать. Что за вещи иногда отчебучивал. Как смотрел вокруг, как крутился в безумной карусели мир, какими красивыми были все — ну, почти все девчонки, как здорово было оттягиваться в компании друзей (и как мало требовалось для хорошего настроения). Куда все делось?

А может, не делось? Не насовсем ушло? Надо только перестать смотреть на сегодняшний мир вчерашними глазами?

Не требовать, чтобы и мир, и люди — все сразу стало идеальным? Так ведь никогда не бывает…

Вместо девушки на балкон вышел мужчина. Постарше ее, хотя все равно — тридцати нет. Он тоже кутался в одеяло — в то же самое, что ли? Вспыхнул огонек зажигалки.

Валентин докурил, отправил окурок в банку, стоящую на балконе для этих целей. И не удержался — показал мужчине на соседнем балконе большой палец: «Во!»

Секунду тот колебался, а потом кивнул. Валентину даже показалось, что он гордо улыбнулся.

— Ну, мы тоже не монахи, — снимая куртку и запирая балконную дверь, пробормотал Валентин. — И нас молодые девочки любят… только вот сейчас нам не до девочек, нам работать надо…

В неожиданно приподнятом настроении духа он заглянул на кухню, убавил под курицей огонь и вернулся к ноутбуку.

Происходящее заставило его выругаться и прильнуть к экрану.

Его несчастный кораблик догонял преследователь… так… как здесь можно определить тип врага…

Преследователь оказался не то чтобы слишком уж сильным. В игре этот корабль называли «Берсерком», был он всего лишь четвертого уровня — в общем, говоря военным языком, это был даже не танк, а хлипкий броневик.

Вот только корабль Валентина даже грузовиком назвать было бы стыдно. Так… телега. Можно расстрелять, можно просто наехать.

Бежать Валентин даже не пытался. Уселся, ругаясь вполголоса, закурил сигарету и стал ждать.

На экране появилась жизнерадостная надпись: «Режим боя». Валентин громко захохотал. Да уж… хорош будет бой!

Анимацией создатели игры особенно не заморачивались. Яркие фишки-кораблики передвигались по плоскому «космосу», поделенному шестиугольниками на игровое поле. Вот фишка его «Сильваны», вот рядом застыла фишка «Берсерка». Вокруг «Сильваны» кружились, исчезая, снежинки. Это что значит? Его уже подбили, воздух выходит?

— Что ж, будет повод выпить коньячку за мой первый полет, — сказал Валентин. — И за последний, вероятно. А то, может, из люка, из табельного пистолета в него пальнуть? А? Выдают в «Старквэйке» пилотам табельные пистолеты?

В следующую секунду у фишки-«Сильваны» открылся люк. Из него в сторону фишки-«Берсерка» протянулась оранжевая полоска. У «Берсерка» полыхнул и взорвался один отсек.

— У меня же нет оружия! — возмутился Валентин.

От горящего отсека «Берсерка» отделилась схематичная фигурка человека — палочки-ножки, палочки-ручки, овал, кружочек… Фигурка проплыла через разделяющий корабли шестиугольник — и исчезла в «Сильване». Люк захлопнулся.

Этого не было в игре. Ну, насколько он мог понять — не должно было такого быть! Корабли не стреляют, если у них нет вооружения. Пилот не может в космосе перейти с корабля на корабль!

Валентин бросил сигарету в пепельницу, не затушив, и руки его заплясали на клавишах. Он ведь может общаться с экипажем вражеских кораблей… а что, если пообщаться с экипажем своего?

«СИЛЬВАНА, КТО НА БОРТУ? КАК ВЫ УНИЧТОЖИЛИ БЕРСЕРК?»

Щелкнув «энтер», он отправил свое сообщение в пустоту, подхватил сигарету, затянулся. Если бы динамики ноутбука захрипели и разразились воплем: «Кто это? Кто с нами говорит?» — он бы даже не удивился.

Но вокруг царила тишина. «Режим боя» тоже сменился обычным навигационным. Корабль продолжал свой путь к планете.

Валентин молча прошел на кухню, откупорил коньяк, придирчиво понюхал. Ну, не французский. Дагестанский бренди. Но запах приятный.

Он налил себе грамм сто и залпом выпил половину.

В голове слегка зашумело.

Так. Надо рассуждать логически.

Персонажи компьютерных игр не могут делать того, что не заложено в программу. Это любой ребенок знает. Если в игре можно стрелять из какого-то ручного оружия (какого, к черту, ручного оружия в космическом симуляторе?), то это было предусмотрено программистами. Но почему-то об этом нигде не было написано.

Верно?

Да, конечно.

У него ведь с самого начала пошли странности. Ему почему-то выдали лишние деньги. Позволили собрать нестандартный корабль. Потом объявили на него охоту. А в довершение всего — позволили уничтожить охотников.

Да это же все звенья одной цепи! Начавшейся с его визита в агентство «Звездный час»!

Возможно, они знали, что он журналист. Нет, не когда он позвонил и пришел, а загодя. И объявление кто-то мог налепить на столб за минуту до их появления. Таких объявлений могли налепить сотни — в тех местах, где он часто бывает. И все в надежде, что он заинтересуется, позвонит, придет…

Зачем?

Как зачем? В рекламных целях! Что лучше служит рекламе, чем скандал в прессе? Только скандал на телевидении. Наивный журналист начинает расследование, подключается к игре. Его ай-пи, конечно, известен заранее. И вот уже с ним в игре начинаются странности, которые должны его убедить…

В чем?

В том, что нарисованный кораблик пилотирует реальный человек?

Он сам?

Что его действительно «скопировали» и отправили в космос воевать невесть с кем?

Да, если итогом станет шумная статья, которую дружно подхватят другие СМИ, если толпы людей кинутся играть в «Старквэйк» — результат обеспечен. Ну а кто сказал, что реклама стоит на месте? Все эти высокие технологии, Интернет, компьютерные игры — они бурно развиваются, ищут всякие нестандартные ходы, используют хитрые методы сбора информации. Он же не удивляется, что стоит поискать себе новое кресло — как начинает сыпаться реклама мебельных фирм. Интернет — это такая отдельная культура, тут все иначе, все необычно… для не очень молодых журналистов.

— Дырку от бублика вы получите, а не рекламу, — злорадно сказал Валентин. Глотнул еще коньяка. — В эту игру мы тоже играть умеем. Вот напишу статью про ваши наивные хитрости, еще и игру обругаю — тут-то попляшете!

На часах был первый час ночи, но спать не хотелось. Валентин плеснул себе еще немного. Мрачно подумал, что это, пожалуй, уже лишнее — но нервы требовали разрядки.

Интересно, а на что бы это было похоже?

Ну, попасть в игру… на самом деле.

Нет, не в игру. В космос. Туда, где космические корабли бороздят просторы галактики. Где суровые пилоты дергают рычаги, направляя свои корабли сквозь астероидные поля к черным дырам…

Он усмехнулся.

Чушь это все. Детская забава. Никому космос не нужен. Ни нам, ни даже американцам. Всякие там спутники — шпионить друг за другом, дурью телевизионной людей забрасывать — это еще нужно. А настоящий космос, настоящие полеты — они остались только в кино. Если бы не научились на компьютерах рисовать все, что нужно, то Голливуд бы, наверное, профинансировал полеты к другим планетам. Но рисовать научились — так что не нужно даже и Голливуду.

А было бы здорово, если честно. Маленьким мальчиком Валентин хотел стать космонавтом. Он был маленьким в ту пору, когда мальчики еще хотели стать космонавтами, а не банкирами или нефтепромышленниками, а девочки мечтали… о чем мечтали девочки? Бог его знает. Наверное, о том же — стать знаменитыми актрисами. Значит, девочкам проще, их мечты не убили…

Если подумать — то каким бы он был космонавтом?

Не тот маленький Валя по прозвищу Валик, а нынешний — взрослый мужик, умеющий быстро и хлестко накропать что-нибудь на любую тему, от «Россия вымирает!» и до «Внедрение нанотехнологий — залог победы над коррупцией!» Любитель выпить, сторонник недолгих, но ярких отношений с прекрасным полом, в меру ленивый, не в меру циничный, не верящий ни в Бога, ни в Царя, ни в Отечество… Как бы он себя чувствовал в мире, где все взаправду, где жизнь и смерть всегда рядом, где надо снять маску — и стать самим собой?

— Хреновый бы из меня вышел космонавт, — подвел Валентин итог своим размышлениям. — Вам повезло, что все это не всерьез. Я бы всех вас предал и продал. А того космонавта из чужого корабля пинком бы из люка выкинул.

Он отставил бокал и вернулся к ноутбуку. Его «Сильвана» уже вышла на орбиту планеты — и впрямь угольно-черной, будто выжженной.

— Таких планет не бывает, — сказал Валентин тоном старого космического волка и вышел из игры. Закрыл ноутбук, постоял секунду в нерешительности. И добавил: — До завтра…