24
Путешествующие жрецы братства – не такое уж редкое зрелище, так что особого внимания к себе земляне не привлекали.
Единственное неудобство – ограниченные запасы еды. Если воду можно было набрать в озерах, речках или родниках, то с продовольствием сложнее. Наемники предпочли бы вообще не общаться с людьми, но тут уж ничего не поделать.
– …Километров двадцать еще вдоль реки. Потом поворот на Орту. И оттуда уже по прямой к мысу, – прикидывал Герман. – Если никаких задержек не будет, доедем до места за трое суток.
– Полторы сотни кэмэ за три дня. Что-то я отвык от такой скорости, – сетовал Кир. – Жаль, что здесь железной дороги пока нет.
– Наоборот, хорошо. Иначе пришлось бы большой крюк давать.
Кир пожал плечами.
– Надоели мне эти скачки. И вообще все надоело!
Ветров удивленно покосился на друга.
– С чего это хандра?
– Не хандра. А желание отдохнуть от беготни.
– Вот домой вернемся богатыми – отдыхай хоть всю жизнь!
– Спасибо, утешил. А то я сам не знаю. До этого еще далеко, а денька три-четыре просто отоспаться – это желательно сейчас. Кстати, на десять часов, в паре километров кто-то пылит по дороге.
Кир как всегда успевал и языком потрепать, и за обстановкой последить. Левый сектор был на нем, правый – на Германе.
Ветров поднял бинокль, навел в указанную Киром точку и несколько секунд наблюдал. Потом опустил бинокль.
– Две подводы, пять человек, пацан малой. Местные едут.
– Перехватим? Уточним, что впереди, есть ли полиция. Скоро какое-то селение, там вполне может быть патруль.
Герман покачал головой.
– Не стоит давать повод думать, что мы не местные. Жрецы обычно обстановку знают.
– Как хочешь.
* * *
Активность полиции в глухой провинции проявлялась только в более или менее значимых населенных пунктах и на некоторых дорогах, опять же неподалеку от поселков.
Наемники несколько раз успешно обходили патрули, а пару поселков объехали, заметив там полицию. Но обойти все населенные пункты невозможно.
Городок Орта, стоящий прямо на берегу невероятно широкой в этих местах Бертмы, был своеобразным караван-сараем, соединявшим центр провинции и северную окраину.
Главной достопримечательностью Орты был рынок. Главным достоинством – удобные и дешевые постоялые дворы и мотели. Главным пороком – обилие продажных женщин. Главным недостатком – невозможностью сохранить хоть что-либо в тайне.
Миновать Орту не было никакой возможности. Да и запасы следовало пополнить. Так что заехать придется. Хотя наемники планировали свести время пребывания в городе к минимуму.
Усиленные полицейские патрули были выдвинуты за околицу города и проверяли всех приезжих. Правда, качественную проверку организовать не смогли из-за большого наплыва гостей. Сюда ехали не только с окрестных поселков, но и из других городов. Создавать пробку на дороге полиция не рискнула, ограничилась поверхностным досмотром вещей и сличением лиц гостей с ориентировкой.
Наемники перед самым городом пристроились к длинному обозу какого-то местного коммерсанта. Тот не возражал против такого соседства и всю дорогу спрашивал о культе, о Хранителях, об их обычаях. Любопытный такой тип и дотошный до невозможности. Наемники с трудом терпели его болтовню и, пересилив себя, кое-как отвечали на вопросы.
Полиция жрецов не трогала. Даже не остановила. Герман это отметил и про себя подумал, что любые, даже самые строгие инструкции и указания на местах зачастую превращаются в обычную формальность, которую далеко не всегда соблюдают рядовые исполнители. И вообще всю работу сообразуют со своими понятиями и принципами. Так было в России, так было в Ираке, Чехии, даже в Англии.
Миновав патруль, наемники простились с коммерсантом и поехали к центру.
– Два варианта, – предложил Герман. – Сразу едем на рынок, закупаемся и сваливаем. Но в этом случае за покупками идет один, второй стережет лошадей и груз. Второй вариант – двигаем к какому-нибудь мотелю, скидываем вещи, а сами на рынок. Но есть вероятность потерять груз.
– Третий вариант, – вставил Кир. – Ты с вещами сидишь в мотеле, я двигаю на рынок. Если и светиться, то лучше по одному.
– Можно. Но останешься ты.
– Бросим монетку?
– Только бросаю я. Знаю твои фокусы!
Кир улыбнулся и протянул другу полпонга.
– Орел – я еду, решка – ты! – сказал Герман и бросил монету в воздух. Поймал, разжал кулак и довольно хмыкнул: – Моя взяла!
Кир демонстративно вздохнул, но промолчал.
Как говорил Пласерда, жрецы в пути могут останавливаться где угодно, никаких ограничений нет. Главное – не лезть в роскошные гостиницы. Впрочем, у жрецов и денег-то на них не хватит.
Наемники имели солидный запас золота и наличности, но все равно выбрали недорогой мотель. Правда, не совсем уж бедный. В таких всякая шушера обычно собирается, еще положит глаз на лошадей и груз, а трупы потом куда девать?..
Мотель выбрали в восточной части города, где не так людно. И к реке близко, и к мосту. И уходить потом надо через восточный выезд, чтобы, если кто спросил, все подтвердили это. Незачем погоне, пусть даже гипотетической, давать хоть какую-либо ниточку.
Сам мотель был выстроен по простой схеме – одноэтажное здание в виде буквы «П». На внутреннем дворе конюшня и несколько помещений. Там же общие душ и туалет. В каждом номере небольшая жаровня для приготовления пищи и для обогрева.
Дверь в каждый номер отдельная, возле входа коновязь для тех, кто надолго лошадь не оставляет.
В комнатах не сказать, чтобы очень чисто, но объедки на полу не валяются, вино и пиво не разлито, мебель не порушена. Хотя какая мебель? Шкаф, низкие лежаки, тумбочка, пара табуретов. И два-три светильника под свечи. Зато все дешево.
– Размещайся, – хлопнул по шкафу Герман. – И за лошадью лучше приглядывай.
– Не учи отца! Лучше сам надолго не зависай.
– Туда и обратно. И даже к девкам не пойду.
Кир вздохнул.
– Смотря какие девки.
– Ну какие в провинции могут быть девки? Старые, обвислые, страшные. Это тебе не Вогойск.
– Оружие берешь?
– Револьвер и нож.
– Лучше вон кнутом при случае.
– Лучше без случаев. Не хватает в историю влипнуть.
– Это верно.
Герман проверил кошелек, оружие, посмотрел на себя в зеркало (на внутренней стороне шкафа – вот неожиданная роскошь!). Краска с головы вроде не сошла. Еще денек, и загар своим будет, а пока надо потерпеть.
– Ни пуха! – напутствовал Кир. – Соль не забудь.
– Не забуду. К черту!
Еще одна достопримечательность Орты – обилие указателей. На каждом доме, на каждой дороге, перекрестке, повороте по несколько дощечек с названиями улиц и наименованиями заведений. Даже расстояние указано.
Такая предусмотрительность не удивляет, из гостей мало кто знает хорошо город, вот для них и пишут.
* * *
К рынку Герман ехал, сперва ориентируясь по указателям, а потом по движению толпы. Улица вывела его к большой площади, что была разбита прямо на берегу озера.
Рынок начинался сразу за дорогой, ряды невысоких палаток и стоек шли вправо и влево. Между ними были широкие проходы, по которым могла свободно проехать повозка.
Дальше за рядами шла открытая площадка, а за ней вновь торговые ряды.
Герман двинул прямо к рядам, но был остановлен невесть откуда взявшимися стражниками.
– Извините, господин жрец, – вежливо произнес старший охранник, – но дальше верхом можно только за плату.
– Да-да, помню, – поспешно сказал Герман. – Сколько за проезд?
– Два понга.
Сумма невелика, но Герман помнил, что жрецы деньгами не сорят. Стоит ли следовать их примеру?
Стражники поняли заминку жреца иначе.
– Вон там есть стойла для гостей, – махнул рукой влево старший охранник. – Всего полпонга, и ваша лошадь будет ждать вас под присмотром.
– Благодарю, добрый человек, – склонил голову Герман и добавил формальную фразу жрецов: – Пусть Хранитель одарит тебя благосклонным взором!
Стойла были оборудованы со знанием дела. Крепкие навесы, загоны, проточная вода и корм. Смотрели за стойлами прилично, так что Герман спокойно оставил лошадь на попечение, а сам поспешил на рынок.
Здесь торговали решительно всем. От продовольствия до фуража, от столярных инструментов до оружия. Ткани, меха, повозки, лампы, специи, металлы. Сотни продавцов и тысячи покупателей. Гвалт и шум, ржание лошадей и крики зазывал.
Отдельно от остальных стояли большие палатки с живым товаром. Там женщины торговали своим телом.
Герман думал, что здесь бордели набиты дешевыми шлюхами с расплывшимися фигурами, обвисшими грудями и испитыми лицами. Но каково же было его удивление, когда он увидел точеные фигурки молодых девушек. Высокие груди, тонкая талия, стройные ноги.
Впрочем, и стоили они прилично. Купить два-три часа такой девочки мог позволить себе только небедный человек. Для тех, у кого в кармане не так много понгов, были палатки с девочками попроще. Но все равно пригожими.
Жрецу не приличествует находиться рядом с гнездом разврата. Герман прошел мимо палаток проституток и внезапно вышел на самый берег озера. И только сейчас увидел главную достопримечательность рынка – торговые ряды на сваях.
Довольно значительная часть рынка стояла на воде. На толстых просмоленных сваях, потемневших не только от смолы, но и от времени. У настила было несколько причалов, здесь стояли лодки: весельные и парусные.
Близость к воде и свежий ветерок, гулявший между рядами, разгонял неприятные запахи от скота, смол и нечистот.
Герман прошел по рядам с мясом, птицей, рыбой, фруктами, овощами, крупами, молочными продуктами. Выбирал то, что можно долго хранить. Деликатесы не брал, они не по карману жрецам.
Завернул к оружейникам. Посмотрел, правда, издалека, на револьверы, ружья, винтовки, ножи, сабли. Впрочем, последние продавались исключительно как сувениры. Время господства холодного оружия на побережье безвозвратно ушло.
Потом его занесло в какой-то закуток, отгороженный от остальных рядов высокими палатками и стеллажами пустой тары. Тут тоже торговали всякой всячиной. Однако зоркий глаз наемника приметил и кое-что еще.
Изредка у прилавка или в руках продавца мелькали предметы непонятного назначения. Герман не сразу разобрал, что это детали и фрагменты аппаратов или устройств. Похоже, тут продавали и покупали древние предметы, вернее – их остатки.
Кому и зачем могли понадобиться разбитые вещи, сложно понять. Но судя по ручейку гостей, интерес к древним вещам был.
А ведь недавний указ запретил подпольную продажу таких предметов. Выходит, тут контрабанда. А где контрабанда, там и полиция. И Служба Надзора!
Герман поспешил покинуть это место, дабы не попасть на глаза возможным шпикам и агентам.
Заплечный мешок был полон, и задерживаться дольше необходимого на рынке Герман не хотел. Он ускорил шаг и вышел к одному из входов рынка. Пошел вдоль улицы к стойлу, продолжая с любопытством смотреть по сторонам. И в какой-то момент заметил напряженный взгляд, устремленный на него.
Герман попробовал рассмотреть, кто бы это мог быть, но обладатель взгляда уже исчез в толпе. Ветров нахмурился. Плохой признак – ненужный интерес.
Забрав лошадь из стойла, Герман повел ее в поводу к другой улице, где движение посвободнее. Они миновали узкий переулок и уже сворачивали к дороге, когда под ноги наемнику подкатился какой-то юркий хмырь. Толкнул коня, сам отлетел в сторону и громко завопил:
– Ай, кара небес! Покалечил, гад проклятый! Ноги отдавил! Ай!
Хмырь упал на мостовую, потом вскочил и, прихрамывая, побежал к Ветрову, потрясая кулаками и сыпля проклятиями.
Если бы Герман не был внутреннее готов к какой-то выходке, он, может быть, и отреагировал как обычный человек: остановился и попробовал бы выяснить, в чем дело.
Но наемник был битым волком и на такие подначки не велся. Пока оборванец скулил, Герман успел крутнуть головой и заметить двух амбалистого вида парней, стоявших по обе стороны дороги. Они вроде бы как были ни при чем. Но взгляды и напряженные фигуры выдавали в них людей, остро заинтересованных в происходящем.
Все стало ясно. Обычный дорожный налет под видом защиты обиженного человека. Странно только, что выбрали целью служителя культа. Может, посчитали наиболее слабым, уязвимым из всех? Халат немного скрывал стать Ветрова, хотя высокий рост и крепкое телосложение должны были отпугнуть грабителей. И все же не отпугнули.
* * *
Вопящий проклятия хмырь прыгнул прямо на Германа. Тот успел посторониться и пропустить его мимо. Хмырь неожиданно для себя вылетел на подошедшего ближе амбала, на миг замолчал, не понимая, как это могло выйти. А амбал, не успев перестроиться, начал играть свою роль.
Насупив брови и набрав воздуха в грудную клетку, отчего она стала в два раза больше, он крикнул:
– Что ж ты, гад, добрых людей обижаешь? Почто сирого ударил?
«Сирый», поняв, что все пошло не по плану, вновь бросился на наемника. Но не рассчитал слегка и на бегу задел амбала боком. Как ни мал был хмырь, его веса хватило, чтобы сбить товарища в сторону, прямо на Германа.
Амбал машинально махнул рукой, целя в наемника. Удар вышел с широким замахом, отбить такой не составляло труда. Но Герман пригнулся и кулак просвистел над головой.
Амбала занесло прямо под ноги хмырю. Оба столкнулись и упали на мостовую под громкий смех прохожих. Налет перешел в фарс.
Второй амбал, повзрослее и поумнее (наверное, старший), нападать не стал. Он уже понял, что моментальный наскок не удался и теперь все окружающие видят, кто на самом деле заводила схватки.
Старший обошел лошадь и двинулся к подельникам остановить их. Но не успел. Первый амбал вскочил на ноги, оттолкнул стонавшего товарища и бросился на Германа.
Теперь играть в уклонения было сложнее, амбал явно не дурак в уличной драке, а за поясом нож. Пустить его в дело этот налетчик не применет.
Герман шагнул вперед, встретил удар жестким блоком и сам ударил костяшками пальцев в шею амбала. Тот рухнул под ноги, словно подстреленный.
Следом напал и хмырь, успевший вытащить нож из-за голенища сапога. Герман отшагнул назад, снял с седла кнут и, крутанув им, щелкнул хмырю меж ног. Тот завыл уже всерьез, тонким голоском, упал рядом с амбалом и стал кататься по мостовой.
Прохожие, успевшие образовать круг, встретили падения налетчиков свистом и смехом. Были слышны ободрительные выкрики в адрес жреца и совет задать им покрепче.
Старший налетчиков протиснулся сквозь толпу и встал над друзьям. Тех уже хотели бить скопом, бандиты никому не были по нраву. Старший с трудом защищал их, одновременно пытаясь вытащить из толпы.
Герман, поняв, что на секунду оказался не в центре внимания, схватил лошадь под уздцы и шмыгнул вбок. Его охотно пропустили и еще сказали что-то одобрительное.
Уже выходя на соседнюю улицу, Герман заметил фигуры полицейских, спешивших к месту схватки. Ветров вскочил на лошадь и направил ее прочь от опасного места.
Кир просидел в комнате полчаса. Ничегонеделанье вгоняло в тоску, но от вещей далеко не отойти. В конце концов он решил прогуляться до бара мотеля.
Идти в наряде жреца, конечно, глупо, и Кир скинул халат. В рубашке без рукавов и просторных штанах он выглядел вполне нормально.
Бар был скудноватым для мотеля. Не очень просторное помещение с двумя окнами, несколькими столиками и узкой стойкой. Выбор спиртного небогат: несколько сортов вина и крепких напитков, легкая закуска. Владельцы мотеля считают, что постояльцы привозят еду с собой.
Шилов подошел к стойке, кивнул скучавшему за ней сонному мужику в легкой безрукавке, попросил стопку бракла и сел на стул.
– Что нового? – спросил он.
Бармен налил бракла и неопределенно буркнул. Потом кивнул на подставку у окна. Там лежали газеты. Кир рассмотрел на странице фото канцлера.
Он подошел к стойке, взял газету. Номер был сегодняшним. Первая и вторая полосы посвящены покушению на канцлера. Третья – реакции властей на убийство лидера страны. А дальше шли местные новости.
Кир сел за ближний столик и стал бегло просматривать газету, изредка бросая взгляд в окно.
* * *
Тон статей был одинаков: всеобщий шок и горе. Жажда мщения, желание поквитаться с убийцами канцлера и с теми, кто стоял за их спиной.
Выдвигали версии относительно мотивов преступления, искали тех, кому выгодна гибель Сталма. Обсуждали способ убийства. Писали о найденной в башне библиотеки винтовке, об убитых полицейских. Их посмертно возвели в героев. А выжившим коллегам вручили награды.
Еще одна статья поднимала вопрос о том, что будет дальше. Младший брат канцлера Фердер Сталм – начальник Главного штаба армии – должен был принять пост канцлера после торжественного погребения брата. Видимо, надо ждать этого момента, ведь потом Сталм-младший наверняка озвучит концепцию своей политики.
Что ж, такой реакции наемники и ждали. Планы вторжения в Степь будут пересмотрены и скорого выступления теперь не будет. Этого, собственно, земляне и добивались.
Герман застал друга лежащим на кровати с закинутыми на табуретку ногами. Лицо скрыто под газетой. Могучее дыхание поднимало край страницы. Кир спал богатырским сном.
Ветров хотел было пошутить насчет солдат спит – служба идет, но в этот миг правая рука Кира взлетела вверх, и Герман увидел дуло револьвера, направленного ему в грудь.
– Не стреляйте, я помню, что пароль: слоны идут на север! – хмыкнул Герман.
– Слоны идут на хрен! – скинул газету с головы Кир. – А сюда без стука не входят.
– Дрыхнуть надо меньше!
Герман прошел в центр комнаты, бросил на пол набитый мешок со снедью и потянулся.
– Кушать подано. Но жрать будем в дороге.
Кир одобрительно посмотрел на мешок, убрал револьвер и встал.
– Как прогулка?
– Нормально. Рынок местный неплох. Девочки в борделях тоже. Но на выходе меня хотели взять на гоп-стоп.
– Интересно!
– Да ничего интересного. Халтурщики. Согласованности никакой, подготовка нулевая. Больше друг другу мешали.
– И где теперь их мятежные души?
– Да при них же. Нечего народ привлекать. Дал по щелбану и ушел.
Кир покрутил головой, словно оценивая, верно поступил друг или ошибся. Потом изрек:
– Ну и ладно!
– А ты как здесь? Дрых напропалую?
– Ну да, как же. Я успел и газетку почитать, и с барменом поговорить. Правда, тот не особо болтлив, но от дармовой выпивки отказываться не стал. Ну и немного развязал язычок.
– На тему?
– Изобилие полиции в городе и перспектива поиска убийц канцлера. Самые насущные темы дня!
Герман бросил взгляд на газету.
– Это я потом прочту. А пока двигаем отсюда. Запасов хватит на несколько дней. Можем ехать без перерыва.
– Да нам и ехать-то не так много осталось.
Друзья быстро собрали вещи и вынесли их во двор. Сходили за лошадьми, оседлали их. Потом погрузили поклажу на седла. Герман рассчитался за номер, отдал ключ.
Наемники покинул двор мотеля и взяли курс к ближнему выезду из города.
Пост полиции они миновали благополучно. И здесь стражи порядка почти не обратили внимания на жрецов, даже не трогали их вещи. А вот всем мужчинам в возрасте от двадцати до сорока уделяли пристальное внимание. А также тем, у кого были винтовки и ружья.
Отъехав от города на несколько километров, наемники свернули на проселочную дорогу, что шла вдоль леса. По ней обычно ездили жители лежащих к востоку от Орта поселков.
Дорога была малолюдна. И пролегала в тени деревьев, что весьма кстати в теплый день.
Наемники уже расслабились после города и хотели было отыскать удобное местечко, чтобы перекусить. Но на повороте дорогу им перегородила стоящая поперек телега.
Расслабленность и веселье разом слетели с землян. Они достали револьверы и стали внимательно смотреть по сторонам, вполне логично считая, что угодили в засаду.
Но вокруг было тихо. Зато за телегой явно кто-то кричал, стонал и, похоже, плакал. Наемники пустили лошадей вперед медленным шагом. Сами готовые в любую секунду слететь с седла и стрелять на поражение.
Кир ехал чуть впереди. Ему первому и открылась картина за телегой.
На обочине, на грязном покрывале лежала маленькая девочка. Рядом с ней суетились две женщины, а чуть в стороне стоял мужчина среднего роста. Все в обычной сельской одежде. Оружия не видно.
Внимание взрослых было сосредоточено на девочке. Кир видел только ее лицо. Искаженное болью, в слезах. С прокушенной губы капала кровь.
Мужчина оглянулся на стук копыт, поднял бледное, полное страдания лицо.
Подъехал Герман, обогнул мужика и подвел коня ближе к ребенку. Кир проследовал за ним. И увидел девочку целиком.
У ребенка сломаны обе ноги чуть ниже колен. Переломы открытые, кровь залила покрывало.
– Что случилось? – спросил Герман.
Ближняя женщина повернула голову и, давясь от рыданий, сказала, что ее дочка заигралась и попала под колеса телеги. А взрослые не успели остановить лошадей.
Кир насупился. После случая в Степи он дал зарок не лезть с помощью, что бы ни произошло! Но здесь маленький ребенок страдает от дикой боли. Оставить его в таком состоянии?
Он смотрел на красивое, но искаженное болью лицо ребенка, на ясные, полные слез глаза, а потом покосился на друга. Пожалуй, придется сделать исключение.
Пока Кир осматривал ноги девочки, Герман и отец несчастной разожгли костер, вскипятили воду. Потом Герман помогал Киру. Вкололи промедол, вправили сломанные кости, очистили раны. Промыли их. Кир уложил ноги в лубки, зафиксировал. Вколол еще пару уколов: противостолбнячный и укрепляющий.
Боль немного отпустила девочку, и она заснула. А обрадованные родители бросились целовать спасителям руки и предлагать деньги.
– Никаких денег! – поднял руку Кир. – Вашей благодарности вполне достаточно! Ребенка покажите врачам, пусть осмотрят. Ухаживайте за ней и хорошо кормите! Ясно?
Женщины и мужчина наперебой стали заверять, что все сделают, как сказано. И что они будут благодарить богов за спасение родной кровиночки.
– Пусть Хранитель одарит вас благосклонным взором! – ответил уже привычно Кир. Потом подмигнул Герману: – Сваливаем.
– Не осуждаешь? – спросил он через десять минут.
– Нет, – покачал головой Герман. – Жрецы помогли ребенку. Ну и что? Такая у них работа – страждущим помогать. А девочку жалко.
– Лишь бы не проболтались в городе.
– Да пусть говорят! Кто обратит внимание?
Герман говорил почти искренне, и только в глубине души царапала мыслишка, что лучше бы до мыса доехать сосем без приключений, даже со спасенными детьми.
Донос мелкого осведомителя шел по инстанциям медленно, со скрипом. Его и продвигали только потому, что он имел кое-какое отношение к делу номер один – убийству канцлера.
Вот так тихой сапой он и дополз до аппарата начальника розыскного отдела. Отдел был создан в вечер убийства. Исполнять обязанности поставили легата Эвенару. И только потому, что он уже занимался розыском двух неизвестных. Видимо, высокое руководство решило так: неудачу с поиском спишем, если найдет убийц. А если нет – ответит за все сразу.
Эвенара, не будь дураком, конечно догадался о рассуждениях руководства. Но поделать ничего не мог. Он и так висел на волоске.
Его сборная команда, усиленная сотрудниками других департаментов, искала во всех направлениях. Круглосуточно, без перерывов и отдыха.
Сквозь густые сети поиска просеивали сотни человек в день. Столько же проверяли донесений от агентов, осведомителей и добровольных помощников. Как всегда больше девяноста процентов информации – вода. Но пропустить хоть одно сообщение смерти подобно.
Двое суток поиска ничего не дали. Легат знал, что именно в первые часы и дни можно ожидать результата, потом шансы на успех станут резко падать. И к исходу вторых суток он уже оценивал свои шансы выйти сухим из воды как один к ста.
То самое донесение осведомителя Эвенара просматривал лично только потому, что взял последнюю сводку сам, а не послал помощника. Скупые строки описания, составленные не очень-то грамотным человеком повествовали о некой девочке, спасенной странствующими жрецами братства Хранителей.
Банальная картина – спасенный ребенок! Скольким детям и взрослым помогают служители культов, правда, не всегда успешно. Но что из этого? Ага, осведомитель пишет, что жрецов было двое. Ехали из Орта на север. Оба высокие, плечистые. Выправка армейская. Поведение уверенное, тон властный. Лечил ребенка один из них, второй помогал. Использовали некие препараты, никому не знакомые. Даже лекари в городе, когда осматривали ребенка, не смогли опознать препараты по описанию.
Денег не взяли, благословили ребенка и родителей и уехали очень быстро. Явно торопились…
* * *
Торопились! Это интересно, но недостаточно! Мало ли куда спешат жрецы? Может, у них служба или обряд. Неизвестные препараты. Ну и пусть их не узнали лекари. Это смотря как описывать! Вряд ли осведомитель знаток медицины. Что еще? Упоминание о больших мешках и баулах. Много вещей везут жрецы. Обычно они ходят налегке, а тут едут, да с грузом. Опять же не факт. Но в общем…
Если бы у Эвенары были хоть какие-то зацепки, он бы пропустил это донесение мимо ушей. Но кроме дома на окраине Менхисина, винтовки и показаний выживших полицейских, у него ничего не было. Убийцы так здорово оборвали все концы, что можно только позавидовать их умению.
И Эвенара с неохотой отдал распоряжение: «Отследить перемещение двух жрецов братства Хранителей, совершающих путешествие на север от Орта. Проверить и иные маршруты вплоть до побережья. Для этого создать три летучих отряда по шесть – восемь человек. Состав смешанный: агенты Службы, сотрудники полиции и военные (если они есть). Жрецов допросить лично, проверить вещи и одежду…»
Вообще-то за захват и допрос жрецов можно здорово огрести. Служители культов всегда были вне всяких разработок и подозрений. Трогать их запрещалось всем. Даже Служба никогда не лезла в религиозные дела.
Но Эвенара и на это махнул рукой. Одним грехом больше, одним меньше – отвечать все равно придется. А так есть крохотный шанс. Соломинка для утопающего.
