23
– Надеюсь, на этот раз там был настоящий канцлер, – нарушил долгое молчание Кир.
– Он, – подтвердил Герман. – Такое лицо трудно спутать с другим, даже похожим.
– Тогда будем считать, что угрозу от Хартемена мы отвели.
– Будем считать, – после небольшой паузы подтвердил Герман. – Но ехать на побережье все равно придется.
Кир поморщился, но промолчал. Необязательный вояж непонятно с какой целью выглядел нелогичным. Нет, Кир вполне допускал существование прорицаний, предвидений и прочих вывертов мозга. Но переться полторы сотни километров ради самоуспокоения – это слишком.
– Надо переждать ночь в обители, – сказал он. – И сменить коней и одежду.
– Сменим. Старший жрец должен помочь.
– Но не обязан. А как узнает о гибели канцлера, вовсе на хрен пошлет!
Герман помолчал, потом с нажимом повторил:
– Должен помочь. А о канцлере мы не скажем. Зачем отвлекать служителя культа от дел?
Кир криво усмехнулся.
К обители они подъехали через сорок минут, слегка запарив лошадей. Знакомого уже брата Кумаварны поблизости не было, и наемников встретил другой жрец.
Герман назвал себя и попросил провести их к брату Пласерде. Жрец молча склонил голову и дал знак следовать за собой. Наемники переглянулись: похоже, здесь их ждали именно сегодня.
Пласерда сидел в своей комнате на скамье, поджав ноги. Тело словно окаменелое, глаза закрыты. Кулаки сжаты, побелевшие костяшки выдавали напряжение, с каким сжимались пальцы.
Услышав скрип двери, Пласерда неохотно открыл глаза и уставился на гостей немигающим взглядом.
– Вечер добрый, – произнес Герман.
Кир кивнул.
Пласерда продолжал хранить молчание. Потом вдруг разжал кулаки и глубоко вздохнул. Наемники только сейчас поняли, что жрец все это время не дышал. Хорошая у него подготовка!
– Канцлер? – вдруг скрипучим голосом произнес Пласерда.
Герман ощутил на себе обжигающий взгляд, но выдержал его и спокойно ответил:
– Убит.
– Вы пролили кровь!..
– Малую. Дабы не пролилась кровь большая.
Пласерда помолчал, глядя поверх голов наемников. Потом быстро произнес:
– Большая кровь прольется, но не сейчас. А когда настанет время, она заполонит собой земли и пески и воду.
Кир чуть скривил губы.
– Старший брат, а сколько пальцев у меня согнуты?
Его правая рука была за спиной, и Герман краем глаза видел, что Кир состроил фигу.
Пласерда даже не взглянул на него.
– Глупо.
– Ну не скажите. Видеть будущее и не замечать кукиша за спиной ближнего – есть признак слепой мудрости.
Пласерда позволил себе слабую улыбку, потом одним движением встал, сузил глаза.
– Молодой герцог Сталм убит. Вы считали его источником угрозы для Хартемена, но это ошибка. Почти ошибка. Пройдет время, и его младший брат поведет войско на восток. И встанет у границ королевства.
– Может быть, – согласился Герман. – Но к тому времени Хартемен соберет силы и будет готов встретить врага. Во всяком случае, это уже их забота. А сейчас, когда армия федерации наиболее опасна, а армия Хартемена не способна отразить вторжение, такая передышка крайне важна.
Пласерда вновь не ответил. Смотрел на наемников и о чем-то думал.
Герман вполне допускал мысль, что в голове и в душе жреца шла борьба. Сдать убийц властям или нет? Ведь Пласерда сам гражданин федерации, он должен защищать ее интересы. И если вдруг решит помочь властям… В любом случае они с Киром уйдут отсюда. Залив кровью пол, стены и потолки обители. Но такой уход никому не нужен. И война в обители не нужна.
– Что вы хотите от нас? – осведомился Пласерда.
– Ночлег, новых лошадей и новую одежду.
Жрец склонил голову.
– Хорошо. Вас примут в обители как гостей. Предоставят комнату для отдыха. Ваших лошадей мы осмотрим, если хотите – заменим, у нас хорошая конюшня. Насчет смены облика… подумаем. Что-то еще?
– Хорошо бы, если о нашем визите будет знать как можно меньше народу, – вставил Кир.
– О вашем приезде знают почти все. Мы не делаем секрета из появления гостей. А своим братьям я всецело доверяю.
Кир развел руками: мол, вам виднее. Но на его лице была досада.
– Отдыхайте, – сказал Пласерда. – Вам принесут ужин. Если хотите помыться – скажите.
– Благодарю, – степенно склонил голову Герман, – за помощь и участие.
Им отвели небольшую комнатушку в дальнем конце обители. Никакой мебели, несколько крючков на стене, соломенные циновки на полу и подставка для еды. Правда, на циновки положили толстые покрывала, жрецы понимали, что гости на твердом спать не привыкли.
Наемникам же приходилось спать на камнях и на деревьях. Но предпочитали, конечно, в относительно комфортных условиях. Они с дозволения хозяев помылись, легко поужинали и пошли отдыхать.
Комнату освещали четыре толстые свечи. Пламя плясало от дуновения ветерка из окна. На улице стрекотали кузнечики, пели какие-то поздние птицы. Где-то неподалеку стучал молоток. Сильный запах трав проникал внутрь помещения, разбавляя собой приторный аромат свечей.
Кир по привычке проверял оружие, Герман лежал на спине, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. В голове роились разные мысли, но все они в конце концов приводили к недавним событиям.
Канцлер мертв. Явная угроза Хартемену отведена. Можно ли считать их миссию выполненной? И как узнать, отведена ли угроза? Обращаться к жрецу? Или ждать весточки от Неринга?
Возвращаться обратно без стопроцентной уверенности в окончании дела нельзя. А если ошибка – что, обратно переть? Этот момент они с оракулом и королем не обговорили. Думали, что и так станет ясно. Ан нет! Ничего не ясно. Придется к архипелагу ехать. Но что ждет там?
– Думаешь, Пласерда нас не сдаст? – нарушил ход мыслей Германа Кир.
Герман пожал плечами.
– Не должен. Ему выгоды никакой. Всплывет его участие во всем деле – братству несдобровать. И потом, он служит прежде всего своему Хранителю, а не человеческим хозяевам.
Кир собрал пистолет, прикрутил глушитель. Вставил магазин, дослал патрон в патронник, поставил на предохранитель. Спрятал оружие в кобуру.
– А если кто из жрецов?
– А им-то зачем? Кир, от них ждать подлянки не стоит. Это тебе не наши попики! Те за пачку баксов грехи отпустят, индульгенцию выдадут и благословят на лихие дела!
– Тож верно.
– Меня больше волнует, что мы увидим на побережье.
– А меня – как будем возвращаться домой!
– Ну до этого еще дожить надо.
– Надо. Очень надо!
– Будет день – будет пища. А пока давай спать. Вставать хрен знает в какую рань.
Кир потянулся, вздохнул, потом резко выбросил руку по наплавлению к ближней свече. Поток воздуха загасил ее. Кир повторил удар, и другая свеча тоже погасла.
Герман усмехнулся, поднял с пола специальную лопаточку и ею затушил оставшиеся свечи.
– Спокойной ночи!
– И вам приятных снов!..
Герман встал с первым лучом солнца. Луч скользнул с края окна на лицо наемнику, и тот сразу открыл глаза. Резко сел, глянул по сторонам и глубоко вздохнул.
– Чего вскочил? – хрипло буркнул Кир. – Не на службе.
– Вставай, соня, нас ждут великие дела!
– Лучше бы ждали великие тела! Такая девка приснилась: думал, лопну от переизбытка гормонов!
– Жениться тебе надо, боярин. Чтоб застоя не было.
– Как только так сразу.
Кир тоже сел, потом встал, махнул пару раз руками, покрутил шеей. Хлопнул себя по пузу.
– Жрать захотелось.
– Так бабу или жрать?
– И то и другое и лучше неоднократно…
Как оказалось, Ветров и впрямь встал с первым лучом солнца. С тем, которое добралось до их комнаты. А на самом деле светило уже час как взошло.
Наемники по этому факту огорчаться не стали. Все равно еще рано, часов шесть утра. Время есть.
Впрочем, через пятнадцать минут они думали иначе…
– Наши братья только что вернулись из Менхисина. Город бурлит. Всюду полиция. Выезды из города перекрыты, повозки досматривают. Проверяют гостиницы, брошенные дома. В соседних городах тоже идет поиск. Конные группы направлены по дорогам в разные стороны.
– Около обители полицию не видели? – задал вопрос Герман.
– Нет.
– Нам надо уходить. Срочно.
Пласерда взглянул на Германа и покачал головой.
– Что же вы наделали… нельзя проливать кровь, нельзя!
Тот хранил молчание. Что теперь попусту спорить? Дело сделано.
Видимо, это понял и Старший жрец. Тяжело вздохнув, он резко сменил тему и заговорил уже другим тоном:
– В такой одежде вы далеко не уедете. Вас могут перехватить на дороге. Мы поможем вам. Вы станете жрецами.
– Что?..
Их обрили наголо. Состригли бакенбарды, усы и бороды. Под волосами кожа была бледной, а лица здорово загорели. Чтобы скрыть такое различие, им втерли мазь на основе сока какого-то ореха. Отчего кожа приобрела смуглый вид.
Дали холщовые штаны, льняные рубахи с вырезом, сандалии. И синие халаты с высоко подвернутыми рукавами.
Каждому вручили по кнуту – кожаный ремень в метр длиной, приделанный к деревянной рукоятке. В кончике ремня вплетен свинцовый шарик. Этим кнутом жрецы разбивали доски и кирпичи из обожженной глины. Ими же могли проломить череп любому, кто хотел покуситься на скромный скарб мирного служителя культа.
Наемники раньше с кнутами дело не имели, но навык работы с оружием и советы жрецов помогли немного освоить сей хитрый инструмент.
Лошадей тоже сменили. В конюшне обители стояли хорошо объезженные кони, ничуть не уступавшие скакунам наемников.
Землян по-быстрому обучили нескольким формам приветствия и ответов, а также показали наиболее распространенные приемы служения.
Когда сборы были окончены, к ним вышел Пласерда. Окинул придирчивым взглядом и едва заметно улыбнулся.
– Может быть, наша одежда немного успокоит ваши мятежные сердца и не позволит больше проливать кровь на нашей земле. Я не жалею, что когда-то услышал голос оракула Неринга и помог вам. Надеюсь все, что вы делаете, послужит доброму делу и спасет нас от угрозы уничтожения.
– Обязательно послужит, Старший брат, – склонил голову Герман. – Мы благодарим вас за кров и помощь. И мы постараемся без крайней необходимости не прибегать к насилию.
– Вы верите в то, что говорите, – удовлетворенно сказал Пласерда. – Пусть ваш путь будет скор и нетруден.
Он сделал рукой жест прощания. Наемники повторили его, потом вскочили в седла и дернули поводья. Вышколенные лошади взяли с места в рысь, унося седоков прочь от обители.
До излучины Сугульдана добрались быстро и спокойно. Маршрут, выбранный по совету жрецов, пролегал в самых безлюдных местах. А там, где обойти населенные пункты было нельзя, наемники подстегивали лошадей.
