Глава девятая
У человека существует ряд потребностей. Главные из них — пища, вода, сон, секс, безопасность. Ничего из вышеперечисленного не хочется, как правило, в двух случаях — либо если ты не человек, либо если ты мертв.
Максим, бредя от вездехода «Крестоносец» к куполу жилого модуля, чувствовал себя полуживым и хотел удовлетворить все пять пунктов. Желательно одновременно и два раза подряд.
Захлопнув внутренний шлюз, он сбросил шлем, выбрался из скафандра и бессильно опустился прямо на пол, вытянув ноги в сторону разбросанных инструментов. За ним в жилое помещение ввалились Торик и Фрунзик. Их тройка сегодня дежурила по внешнему поиску.
— До подхода «Конкистадора» осталось полтора дня, — рубанул правду-матку Герасимов, стряхивая остатки рыжеватой пыли с ботинок.
— Как найти кого-то в этом лабиринте из камней и скал? — пробормотал Максим, глядя на свои носки. — Не понимаю, как мы вообще могли на что-то рассчитывать. Идиоты.
— Ты скажи спасибо, что сейчас ветер слабый, а то такие бы бури нагнал, что ты б своего члена не увидел.
— Я и так его не вижу.
— А ты вглядись. Если не получится, я тебе микроскоп подгоню.
— Отвали…
Маринка вышла из небольшого хозотсека, неся в руках крупный котелок.
— Хоть бы помог кто…
— Да тут же в три раза меньше, чем на Земле, сила тяжести, — поднимаясь и беря из ее рук емкость и вдыхая аромат еды, сказал Долгов.
— После невесомости кажется, что она здесь в тридцать три раза больше.
— Зато ноги-руки не отекают и выблевать собственные мозги не тянет.
Герасимов осмотрел модуль, заглянув в тамбур реакторной, стукнул по двери санитарного блока и спросил:
— А где Егоров?
— Юрка? А он вышел. Кажется, уровень реагента в атмосферных установках упал. Сказал, пойдет проверит.
— Давно?
— Минут пятнадцать назад. А что?
— А то, — разъяренно обронил Герасимов, — что, когда мы подъезжали, возле атмосферных установок никого не было!
Он подошел к радиостанции общей связи и вывел передатчик на частоту приемников скафандров. Сердито проговорил в микрофон:
— Эй! Пилигрим долбаный! Ты где шляешься? Прием.
Ответа не последовало. Максим остановился возле стола, так и не поставив на него кастрюлю, и посмотрел на Фрунзика. Тот был бледнее обычного от гнева.
— Егоров! Ты меня слышишь? Срочно возвращайся в модуль! Я собираюсь здесь тебе башку оторвать за самовольное покидание жилого пространства! Прием.
— Я думала, он тебя предупредил, — пробурчала Маринка, хмурясь.
И тут из динамика донесся далекий Юркин голос:
— Я его нашел! Я его нашел! Слышите?… Я его нашел… Прием!
Долгов выронил кастрюлю из рук, и душистая солянка расплескалась по полу, чуть не обварив ему ноги.
* * *
Маринку оставили в модуле, хотя она и порывалась пойти с ребятами.
Запеленговав место, откуда поступил слабый радиосигнал от Юрки, Фрунзик, Торик и Максим снова влезли в скафандры и вышли наружу. Их движения были суетливы более обыкновенного, шаги размашисты, никто не осмеливался произнести хотя бы слово, будто боялись спугнуть удачу.
Солнце далеким бликом мерцало в желтоватом небе, по которому с запада на восток бежал маленький Фобос. Каменистое плато было похоже на панцирь какого-то огромного животного. На западе виднелись бесконечные выпуклости нагорий, на юго-востоке — гигантская линза вулкана Олимп.
Судя по сигналу, Егоров находился в полутора километрах от жилых строений. Но в том направлении местность была скалистая, поэтому Фрунзик решил не брать «Крестоносец», а двинуться пешком.
Шли молча. Торик нес в руке чемодан с инструментами. Максим то и дело оглядывался по сторонам — пешую прогулку по Марсу он совершал впервые за пять с лишним дней пребывания на планете.
Уже через десять минут они остановились посреди небольшого сырта, с одной стороны которого возвышалась довольно высокая гряда, а с другой вниз уходила пологая равнина с извилистыми желобами.
Герасимов глянул на пеленгатор и удивленно посмотрел на Торика.
— Вроде…есь.
Связь работала с перебоями: видимо, где-то неподалеку проходила большая ферросодержащая жила.
— …робуй еще раз вызвать!
Фрунзик кивнул и принялся монотонно повторять:
— Егоров! Егоров! Ты меня слыши… ров! Прием.
Возле скал возникло движение, заставившее всех вздрогнуть и резко повернуться на девяносто градусов. От дальнего конца гряды к ним бежал Юрка.
— Говори! — прокричал Герасимов, когда Егоров оказался рядом. — Не томи! Неужто нашел?
Глаза Юрки были полны ужаса и слез. Это было видно даже сквозь поляризационное стекло шлема. Он размахивал руками, губы судорожно шевелились, но в наушниках лишь трещали помехи. Потом он схватил Фрунзика за рукав скафандра и потащил за собой.
— У него передатчик загнулся, наверное, — предположил Герасимов, едва поспевая за бегущим Юркой.
Егоров, не сбавляя шага, обернулся и энергичной закивал головой.
— Точно! Он нас слышит, а мы его нет! Так вот, Егоров, несмотря на…есь проявленный героизм, я тебе башку откру… за самовольство!
Егоров никак не отреагировал на угрозу расправы, продолжая увлекать Герасимова за собой. Максим и Святослав бежали следом.
Наконец они оказались у дальнего конца гряды, возле скалистого выступа, который, если не искать специально, очень просто было обойти стороной и не заметить. Егоров остановился, взял Фрунзика за плечи и посмотрел на него сумасшедшим взглядом.
— Юра, ты меня пугаешь… — обеспокоенно начал Герасимов, но осекся. Он заметил за спиной Егорова нечто, отличающееся по цвету от окружающих скал.
Фрунзик и Максим синхронно попятились от ужаса, глядя на человеческую фигуру, прикованную к каменной стене. То-рик так и остался стоять, не в силах пошевелиться.
— Спаси, сохрани… — хрипло прошептал Долгов. — Кто мог такое…елать…
— Боги, — не своим голосом ответил Торик. — Я понял, почему они заделались именно под олимп… кх…
— П-почему? — выдавил Фрунзик.
— Видел в модуле книжку Куна «Легенды и мифы…ней Греции»? Когда мы летели в первый раз, много лет назад, у нас в экипаже был майор Повх, биолог… сам его помнишь наверняка. Я видел, он почитывал эту книжку. Это случайность, понимаешь? Их разбудили… Они нашли пресловутые легенды и не придумали ничего лучше, чем сыграть по этому сценарию.
Сердце у Максима готово было вырваться наружу. Телеметрия показывала 120 ударов в минуту. Он вдруг с жуткой ясностью осознал, что Торик прав. Что все гораздо глубже и уродливее, чем им казалось до этого момента.
Первая марсианская разбудила нечто, и это нечто вырвалось на свободу! Не зря все записи бортового самописца на «Крестоносце» были уничтожены. Что-то пугающее увидели люди, прибыв сюда. А вся история про олимпийских богов была лишь легендой. Легендой из случайно увиденной книги…
Они летели сюда, в холодный пустынный мир, чтобы найти ответ, а вместо этого получили очередную порцию загадок.
Все оказалось намного страшней и запутанней.
— Легенда о Прометее прикованном, конечно же… — прошептал Герасимов. — Но кто они… на самом деле?
— Торик, не молчи, — неожиданно для самого себя попросил Максим. — Наверн… это глупо говорить… Но мне страшно…
Святослав передернул плечами, не оборачиваясь. В скафандре этот жест почему-то показался Долгову похожим на конвульсии.
— Что же космонавты из перв… сианской нашли здесь? — медленно проговорил Фрунзик. — Кто же эти боги?
— Надеюсь… нам рас… кажет, — произнес наконец Торик. — Ведь он жив.
Максим почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Его всего начало трясти от этих слов, но он не мог найти в себе силы оторвать взгляд от иссохшего тела, прикованного к скале толстыми стальными канатами.
Где же конец легенды и начало реальности? Почему так хочется верить, что этот… получеловек когда-то подарил людям огонь, преступил дозволенные богами границы? Почему так хочется, чтобы все стало настолько просто?!
Прометей безвольно висел в переплетении металлических тросов, концы которых были намертво вбиты в твердую породу. Его сухая кожа была покрыта язвами и рытвинами от вредной атмосферы, космических лучей, низкого давления и температуры. Лица видно не было, потому что облысевшая голова была опущена на грудь.
Воистину жуткая кара — умирать каждую секунду в течение вечности, будучи бессмертным.
Кто же они?
Что за дикую головоломку подбросила Вселенная человеку?
— …нужно освободить, — раздался в наушниках голос Герасимова. Какой-то чужой голос. — Помогите же мне, хватит с него мучений! Торик, давай инструменты!
В течение суток после того, как изможденное тело Прометея доставили в жилой модуль, все как на иголках сидели.
Он неподвижно лежал на кушетке с закрытыми глазами, и если бы не слегка вздымающаяся грудь, можно было бы подумать, что старик мертв. Да, он был стариком. Не оттого, что сделала с ним марсианская атмосфера за четыре долгих года. Он действительно был таким. Если сравнивать с остальными богами, выглядел даже старше хромого Гефеста.
Раны на нем заживали с потрясающей скоростью. Маринка с Егоровым намазали его грудь, спину, руки, ноги, лицо питательной мазью, но этого и не требовалось. Уже через десять-двенадцать часов кожные покровы выглядели вполне сносно.
Фрунзик настроил на ноутбуке, который по счастливой случайности сохранился в рабочем состоянии, специальную программу. Она на основе схематичных рисунков, математических и геометрических выкладок давала общие понятия о человеческой истории, культуре, науке и обучала русскому языку. Маринка сделала генеральную уборку в жилых и хозяйственных отсеках модуля. Торик целую ночь провозился в недрах «Крестоносца», проверяя надежность и работоспособность всех систем. Внутри вездеход за все это время остался нетронут, только снаружи титановую броню слегка подъела коррозия.
Егоров с Долговым, чтобы не маяться бездельем, от которого у обоих уже начала потихоньку ехать крыша, играли в мини-шахматы.
И вот на следующий день, ближе к вечеру, Прометей открыл глаза.
Поначалу никто этого не заметил, но когда старик приподнялся на локте и отсутствующим взглядом осмотрел помещение, Маринка и Юрка с Максимом замерли. Фрунзик продолжал колотить по клавишам ноута, сидя к Прометею спиной. Торик был снаружи.
Старик хотел что-то сказать, но голосовые связки отказались повиноваться, и он хрипло закашлялся, сплюнув на пол сгустками крови.
Герасимов чуть не подпрыгнул на месте. Он моментально развернулся, свалив ноут на пол, и уставился на Прометея.
— Илраен-нна куа… — сипло проговорил старик. — Пиша диа… ал…
Он снова закашлялся и чуть не упал с кушетки.
Фрунзик суетливо поднял компьютер с пола и запустил обучающую программу. После этого он медленно, стараясь не делать резких движений, подошел к Прометею и протянул ноут экраном вперед. Старик отшатнулся, словно от раскаленного прута, сверзился с кровати и попятился задом на карачках.
— Ин-ша! Илраен-нна куа… — испуганно забормотал он, не сводя глаз с опешившего Герасимова. — Ин-ша диа алкеана!
— Их язык, — прошептал Егоров. — Помните, они иногда очень похоже говорили…
— Заткни пасть! — шикнул на него Фрунзик, поставил раскрытый ноут на кушетку и отошел.
— Давайте выйдем, — предложила Маринка, сжимая в руке вспотевшую ладонь Максима.
— Нет, — возразил Герасимов шепотом. — Он напуган и дезориентирован. Что угодно может натворить. Не забывай, он все-таки — один из этих. А значит, обладает нечеловеческими способностями.
Тем временем старик, переводя опасливый взгляд с Маринки на Фрунзика, медленно приблизился к ноуту. Он, видимо, боялся посмотреть на него, боялся отвести глаза от людей. Не доверял. Егоров почесал нос и показал пальцем на компьютер. Сказал:
— Не бойтесь. Мы вас не обидим.
— Ты дебил? — поинтересовался Максим.
— Отстань. Я вхожу в контакт с внеземной цивилизацией, — оскорбился Егоров.
— Да замолчите вы или нет? — прошипел Фрунзик. — И кстати… Не могут они быть представителями никакой внеземной цивилизации. Ученые еще полтора года назад по кусочку ногтя Артемиды определили, что ДНК полностью соответствует нашему.
Старик наконец решился. Сначала он стал бросать беглые взгляды на экран, но уже через минуту уставился на него во все глаза. Потом поискал что-то на клавиатуре и нажал стрелочку, прокручивая картинку. Через некоторое время еще раз. И еще. Затем он принялся долбить по клавише с размеренностью метронома.
С шипением отошла внутренняя переборка шлюза, и в жилой отсек вошел Торик. Прометей дернулся и снова отполз в угол. Святослав остановился посреди комнаты как вкопанный. Герасимов сделал ему жест, словно снимает шлем. Торик понял и принялся медленно выбираться из скафандра.
Видя, что вошедший тоже не представляет опасности, Прометей вернулся к изучению материала.
— Он что, просто проглядывает? — потихоньку спросил Максим у Фрунзика.
— Нет. Думаю, что он просто очень быстро усваивает материал.
— Может, накормить его? Или дать воды? — сказала Маринка, так и не выпуская ладонь Долгова.
— Дать воды, — вдруг, четко выговаривая буквы, повторил старик, не отрывая стремительно бегающего взгляда от экрана.
Егоров вполголоса выматерился. Прометей тут же повторил ругательство с точной интонацией.
— Ты поосторожней с лексиконом, — усмехнулся Фрунзик, аккуратно ставя рядом с ноутом стакан с водой.
Старик тут же схватил стакан, понюхал содержимое, попробовал на язык и залпом осушил его. Произнес, принимаясь снова долбить по «стрелочке»:
— Еще воды. Больший объем.
— Мне б так в школе учиться… — вздохнул Торик. — Я бы сейчас не только тройные интегралы в уме считал, а… Я даже предположить не могу… У меня б, наверное, давно мозг взорвался.
Через час старик отодвинул в сторону ноут и перевел осмысленный, мудрый взгляд на Герасимова, безошибочно принимая его за командира. Серьезно спросил:
— Что они натворили?
Произношение у него оказалось чистое. Даже слишком чистое для исконно русского.
— С какого момента рассказывать? — спросил Фрунзик, тяжело вздыхая.
— Мне-то откуда знать. С самого начала. Они как присобачили меня к скале, так сознание и помутилось…
— Кто вы такие?
— Всему свое время. Рассказывай.
«Крестоносец» прыгал на ухабах, виляя по бывшему вулканическому руслу. Пятеро людей и Прометей сидели в его чреве, пристегнутые к креслам пневморемнями.
У подножия Олимпа занимался рассвет. Солнце уже поднялось над горизонтом, но его пока не было видно за исполинским куполом вулкана. Зато правее, километрах в пятнадцати, оно уже вовсю ласкало каскады холмов и бескрайние равнины своими холодными лучами.
Марсу всегда не хватало ласки далекого светила. Наверное, поэтому он был угрюм и негостеприимен.
Марс был чужд людям.
— Вход должен быть где-то здесь, — сказал старик, хмуро глядя сквозь стекло. — Четыре столба высотой метров десять. Если мы не успеем активировать аварийную систему в течение часа — будет поздно. Они нас в порошок сотрут.
— А если успеем? — осторожно спросил Максим.
— Если успеем — возможно, кому-то из всех нас повезет. Я не знаю, что случится. Не знаю, какое будет вынесено решение.
Они вновь замолчали.
То, что накануне рассказал Прометей, поражало воображение и ум настолько, что обсуждать полученную информацию друзья даже не решились. Это буквально с ног на голову переворачивало все представления людей о богах, свалившихся как снег в разгар июля. Все гипотезы, выдвинутые за два с лишним года, рассыпались в прах, когда старик сказал одно-единственное слово. А ведь тайны никакой и не существовало. Ответ был совсем прост…
— Вот они! — воскликнула Маринка. — Смотрите! Там, на пригорке!
— Они, — согласился Прометей. — Поворачивай.
Фрунзик развернул «Крестоносец» практически на девяносто градусов вправо, отчего у всех мотнулись головы в горловинах скафандров.
Через минуту вездеход остановился возле четырех десятиметровых столбов, облепленных мелкими камешками.
— Выбираемся? — уточнил Герасимов.
— Да. Пойдем все вместе. Здесь оставаться опасно…
Спрыгнув на грунт, Максим задрал голову вверх, насколько позволял громоздкий шлем. Столбы рукотворными колоссами возвышались посреди этого мертвого мира. Четыре следа цивилизации в необитаемой пустыне.
Он помог слезть Маринке, которая очень неловко передвигалась в тяжелом скафандре.
— Неужели все это происходит на самом деле? — послышался в наушниках ее голос. — Мы совершенно ничего не подозревали. Искали какие-то эфемерные цивилизации, с раззявленным ртом читали фантастические книжки об обитаемой когда-то Солнечной системе. А на самом деле были совершенно одиноки в этой черной бездне. Никого вокруг на сотни световых лет, кроме них. Даже не знаю, досадно мне или смешно…
На пределе слышимости возник какой-то новый звук. Тихий, унылый гул.
— Помехи какие-то странные, — сказал Фрунзик.
— Это не помехи, — ответил Прометей.
— Но здесь атмосфера разрежена, и звуковые волны в ней практически не распространяются.
— Посмотрите туда. Нет, повыше, около склона. Думаю, такого вы еще не видели…
За пологой кромкой Олимпа, видимого отсюда под необычным углом, небо стремительно приобретало голубоватый оттенок. Гул уже стал явственно слышен, почувствовалась легкая вибрация почвы.
— «Конкистадор»… Всем лечь! На землю! — только и успел крикнуть Торик, прежде чем из-за склона вулкана вылетело гигантское облако, окруженное голубоватым ореолом.
Максим бросился вниз, инстинктивно прикрывая собой Маринку. Краем глаза он увидел, как стремительный болид пролетел в километре от них, бросив в дрожь все вокруг, и скрылся за холмом. Через секунду почва исказилась волной и конвульсивно содрогнулась. Удар был такой сильный, что всех подбросило на несколько сантиметров. В месте падения межпланетника моментально образовалась пыльная туча, закрывшая полнеба.
— Хана? — крикнул Егоров. — Скажите мне, что им хана!
— Нет! — ответил старик, поднимаясь на ноги и смахивая с одного из столбов налипшие камешки. — Все! Быстро внутрь этого квадрата!
Земля ушла из-под ног, и в первый миг Максим подумал, что началось землетрясение, вызванное падением исполинского корабля. Но потом понял, что это опускается вниз плита, скрытая под бурой породой.
В следующий миг он шарахнулся затылком обо что-то твердое так, что из глаз сыпанули искры. Сверху донесся металлический лязг, и свет исчез. Они оказались в кромешной тьме.
— Не рыпайтесь, — раздался какой-то очень далекий голос старика. Словно он говорил не по радиосвязи, а просто так. — Сейчас включу освещение. Шлемы можете снять, здесь уже нормальный воздух, температура и давление.
Максим осторожно отстегнул перчатку и почувствовал, как прохладный сквознячок скользнул по запястью. Градусов двадцать выше нуля, вполне терпимо. Он стянул шлем и отложил его в сторону.
— Маринка, — позвал Долгов. Во время падения он выпустил ее руку. — Маринка, ты здесь?
Ее теплая ладонь быстро нащупала его ладонь, и Максим крепко сжал пальцы.
— Что теперь? — раздался громкий голос Фрунзика. — Не успеем?
В помещении загорелся мягкий свет, исходящий из небольших выпуклостей в полу, расположенных по кругу. Они оказались в огромном ангаре, размеры которого было непросто определить — освещена была только центральная его часть.
— Я сейчас запущу аварийную систему, — откликнулся Прометей откуда-то из полумрака.
Торик отбросил свой шлем в сторону и подобрал с пола какой-то предмет.
— Гляди, — обратился он к Фрунзику. — Фотоаппарат. Именно такой был у Сашки Повха, когда он на поверхность спустился.
— Значит, они все-таки были здесь. Как же их занесло в эти катакомбы? — сказал Герасимов, трогая носком ботинка остатки переломленных светостержней.
— Володьку Локтева вечно куда-то заносило… — Святослав осекся. Со злостью в голосе проговорил: — Все погибли. Я, как изгой, остался. Один. На кой вы меня из дурки вытащили? Идиоты…
На освещенную часть помещения вышел Прометей. Он держал в руках длинную семигранную призму, сделанную из матово-серебристого металла. На гранях этого странного стержня виднелись извилистые прожилки, переливающиеся, словно живые.
— Времени на размышления нет, — произнес он. — Я включаю систему. С этой минуты вы будете находиться под протекцией хозяев.
Он воткнул стержень в углубление в центре светящегося круга и собрался повернуть.
— А где они сами? — спросил Егоров.
— Не знаю. Наверное, очень далеко. Но когда развитие одной разумной расы опережает развитие другой более чем на шесть порядков, низшая раса уже не способна понять и воспринять методов высшей. Представьте, какие возможности у хозяев, если мы всего лишь их слуги.
— Я предпочитаю термин «привратники», — тихо сказал Зевс, выходя на свет.
Максим дернулся и крепче сжал руку Маринки.
За Зевсом появился Apec, лицо которого было до неузнаваемости обезображено взрывом. Затем в круг вошли Аполлон с Герой. Их вздувшаяся волдырями кожа все еще помнила жадные прикосновения огня при посадке на межпланетнике. Следом за ними появились остальные.
Маринка вцепилась в локоть Максима так, что он негромко вскрикнул. Егоров попятился к старику, готовому повернуть семигранную призму. Торик с Герасимовым встали спиной друг другу, бешено крутя головами из стороны в сторону.
— Не делай этого, — обратился Зевс к Прометею. С его щеки свисал кусок обугленного мяса, и широкоплечий красавец, подсвеченный снизу, казался в этот момент воплощением бредового кошмара.
— Что вы натворили, — укоризненно проговорил Прометей, крепко вцепившись в серебристый стержень обеими руками. — Зачем забрали у них огонь?
— А зачем ты его дал?
— Он им был нужнее, чем нам. Даже в книжках легенды не врут.
— Ты совершил ошибку, старик. И хозяева не простят тебя так же, как не простят нас. Готов? Готов исчезнуть навсегда из-за этой дурацкой цивилизации, которую мы должны были охранять?
— Вот именно. — Глаза Прометея сверкнули. — Оберегать. Сторожить у ворот, а не лезть в дом. Ты прав! Мы привратники, а не слуги. Привратники. Те, которых хозяева оставляют у границ каждой из разумных рас, что находят в космосе.
— Так какого рожна ты полез? Какого хрена ты дал им тысячи лет назад огонь, которого они не были достойны? А потом еще подло погрузил нас в анабиоз, чтобы мы не могли помешать! И если бы не счастливая случайность, если бы та экспедиция не обнаружила наш склеп, то человечество так и продолжало бы на халяву пользоваться тем, что должно было заслужить ценой долгой эволюции!
— А нам никто не давал права решать, достойны они или нет. Да, я переступил через правило, я дал им огонь. И теперь готов за это ответить. Вместе с вами, ублюдками, которые перестали быть богами, но так и не смогли стать людьми.
Наступила тишина.
Люди и оставленные давным-давно могучей цивилизацией привратники переглядывались. Партия была разыграна до конца, но закончилась позорным патом.
Внезапно Максим отпустил руку Маринки и подошел к Зевсу практически вплотную. Он почувствовал сладковатый запах горелой плоти и посмотрел на изуродованное лицо.
— Ты свихнулся? — невольно вырвалось у Егорова. Максим рассмеялся. И громко сказал:
— А ведь мы так и не приняли вас за богов! В глубине души каждый из людей сомневался.
Он рассмеялся еще громче.
— Привратники создаются хозяевами по образу и подобию расы, к которой они приставлены. Верно?
Зевс промолчал.
Максим снова закатился в приступе истерического смеха. Крикнул:
— Получается, что «боги» созданы по образу и подобию людей, а не наоборот. Ну и дела! Ха-ха…
Через минуту Долгов справился со своим припадком и замолчал.
Зевс так ничего и не ответил. Снова наступила гробовая тишина.
Тишина перед грозой.
И чудовищным молотом, словно оглушительный гром, разбили ее слова, произнесенные Аресом:
— Да, мы сделаны по вашему образу и подобию. Но неизвестно — что страшней. Ведь вы всегда создавали себе богов, трусливо оглядываясь на самих себя!
Максим замахнулся, чтобы ударить Ареса по обгорелому лицу, и в это время Прометей повернул стержень.
Рука Долгова прошла сквозь пустое место. Не было никаких дешевых спецэффектов — привратники просто исчезли, оставив среди светящегося круга пятерых людей, осмелившихся бросить вызов сильнейшим.
— На сколько порядков, он говорил, эти пресловутые хозяева умнее нас… — проговорил Егоров, когда они уже стояли возле «Крестоносца». — На пять? На шесть?
— На двадцать шесть, — огрызнулся Максим, стирая рукавом замерзшую грязь со стекла шлема. — Спать хочу до смерти.
— Жалко, что мы на Землю вернуться не сможем, — вздохнул Юрка. — Я там тебе подарочек приготовил. Сейчас, когда огонь на планете вновь появился, нефть сильно подскочит в цене. А я собрал документы твои на скважину. В Сибири, помнишь, когда ты их в порыве идиотизма разбросал по полю? Я собрал и в надежное место спрятал. На всякий случай.
— Мудак, — без выражения произнес Максим.
— Спасибо.
— Заходи еще.
— Хамло ты, Долгов…
К ним подошла Маринка и прищурилась, глядя на Солнце, которое показалось из-за кромки Олимпа.
— Как странно, — проговорила она. — Неужели возможно столько совпадений?
— Каких совпадений? — спросил Торик, становясь позади и тоже щурясь.
— Один из привратников, оставленных могучей цивилизацией сторожить нашу планету от напастей, дарит огонь людям давным-давно — когда еще не было и в помине никаких древнегреческих мифов. И еще… Их логово находится возле горы на Марсе, которую люди почему-то назвали именно Олимпом. И снова — не всё! Где объяснение тому, что каждый из них обладал индивидуальной сверхспособностью, а Гефест вообще был хромой, как в легендах?
— Ага. А в семидесятых годах прошлого века к тому же соорудили объект «Подснежник», чтобы иметь возможность выйти на орбиту в обход привычных способов, основанных на процессе горения, — добавил Егоров. — Действительно, что-то чересчур многовато случайностей. Совпадений, так сказать…
— Что мы знаем о совпадениях? — усмехнулся Фрунзик, положив руку на плечо Максима. — Что мы знаем о том, где кончается реальность и начинается легенда?
Долгов посмотрел на Герасимова и тоже положил руку в неуклюжей перчатке на наплечник его скафандра. Маринка обняла Юрку Егорова, стукнувшись с ним шлемами. А Святослав Торик обхватил всех их сзади. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле, и пришлось промолчать.
Так и стояли они, глядя на чужой рассвет, — совершенно обыкновенные, усредненные люди, подарившие Земле огонь.
Новые привратники самой беспокойной во Вселенной планеты.
Москва Ноябрь 2005 — май 2006
Живой журнал автора в интернете находится по адресу: http://spali.livejournal.com/
notes
