V
Нет, что ни говорите, а терять сознание два раза за одни сутки – плохо. Я очнулся в сильном эйфорическом состоянии, как после невероятной попойки. Тело отсутствовало, а голова кружилась, или это стены описывали вокруг меня медленную циркуляцию. Я попробовал было встать, но пол мягко колыхнулся, как на волне.
– Балдеж! – донеслось до моего слуха истерическое восклицание.– Во, балдеж!
Сеня стоял на четвереньках, и, раскачиваясь, вращал головой.
– А я в противоход вращаю, так балдежнее...
Я понял, что тоже кручу головой и тоже стою на карачках.
– Катарсис! – раздался за спиной, точнее, откуда-то сзади, голос Эдика. – Полный катарсис!
Тут прорвало и меня:
– Восторг блаженный!
И мы надолго выпали.
А потом пришли очень смешные создания. Здоровенные дылды, в металлических балахонах – в подвижных складках железный скрежет и фиолетовые искры. И такие здоровущие – то, что у них на плечах вместо головы, как будто парит высоко в тумане. Вместо рож – умора – клювы. С клювов свисает длинный мох, или водоросли, или лишайник.
Подцепили нас крюками и поволокли. Мы хихикали, очень уж было уморительно.
Волокли, волокли, а потом как швырнут! Мордой во что-то тягучее, с резким запахом сыра «чедер». Чудный аромат, я просто зашелся в хохоте. А поскольку морда вся была залеплена, то чуть не надорвался. Живот стянуло судорогой, и он улетел куда-то необычайно далеко. А я успокоился и уснул.
Во сне меня одолевали блондинки. Требовали автографов. А я требовал танца живота. Потом пришел Эдик со своим автоматом и скосил их лазерным лучом. А другой я висел над всем этим и кричал сверху: «Красота! Красота!» А потом пришел Сеня и сказал: «Смотри, мое пузо превращается в Сверхновую!» И точно, брюхо Сени стало раздуваться. Сенина голова катастрофически уменьшалась и, сравнявшись с горошиной, пропала где-то за окружностью космического пуза. А потом пузо превратилось в Сверхновую. И над ухом голос Сени: «Я же говорил».
– Я же говорил! Марсиане нас зацапали. Во, Викула очнулся. Викула, ну как? Хреново? Не тошнит, нет? А меня тошнит. А блевать куда прикажешь?..
Я сел и осмотрелся. Да, не только блевать, но и все остальное девать некуда. Между тем, в животе у меня бурчало. Накатывали позывы.
– Дыши глубже и медленно, – советовал Сене Эдик. Он опирался спиной о стену. – И поприседай.
– Бесполезно, – раздался новый голос.
Прямо из стены, ставшей в этот момент туманной, мимо Эдика шагнул человек в дорогом кашемировом пальто и модной кепочке.
– Блюй прямо здесь, оно само рассосется. Здесь у них все продумано, цивилизованно.
– Ты кто? – спросил его Эдик.
– Я? – обернулся тот. – Человек. Вот моя визитка. Я представляю фирму «Арсо». Реализуем кирпич всех марок. Вы себе дачу строите? Вам повезло, наш кирпич самого высшего качества, цены очень дешевые.
Незнакомец выжидающе замолчал. Не дождавшись ответа, продолжил:
– А также шифер, шлакоблок, щебень. Цемент четырехсотый, шестисотый – дача века стоять будет. И внукам будет, и правнукам. Вас помнить будут...
– Ты кто? – снова спросил Эдик.
– Значит, стройматериалами не интересуетесь, – вздохнул фирмач.
– Зовут тебя как, блин?! – не выдержал Сеня.
– Позвольте. – Человек забрал у Эдика визитку и прочитал: – Артур Афанасьевич Чуб, менеджер по продажам. Точно, это я.
Мы с Сеней понимающе переглянулись.
– Где мы? – все в том же благоприобретенном лаконичном стиле спросил Эдик.
– А там написано. – Фирмач указал пальцем прямо в переливчатый свод.
Под потолком, или как его там, переливалась эдакая тройная лента Мебиуса, и ползли по ней то ли символы, то ли фигуры. Ты на них смотришь, а в голове сам по себе возникает текст: «Имперские силы дальнодействия. Арктурианец Стерх. Пятый трюм, пятая палуба. Стандартный доступ...» Какой именно доступ – читается по-разному. То ли «адекватный». То ли – «позитивный». Потом пропиталось – «общевойсковой», потом – «селективный». А потом зафиксировалось – «зооветеринарный».
– Э-э, Стерхи, – разочарованно протянул Сеня. – Я же помню, были марсианские треножники. Как они нас в свою эту корзину побросали, а потом выгрузили. Во что-то жидкое... В море, что ли? Соленое было...
Тут Сеня запнулся, соображая – как же так море, если все сухие. И откуда здесь морская вода?
– Покойники, – возразил Эдуард. – Налетели плотной массой. Вынесли на плечах. Все.
Он потерся лопатками о стену, с недоумением повернулся. Погладил стену рукой и с репликой: «Ну, дела!» полез вверх. Долез до середины, повернулся к нам – как приклеился спиной – и повторил:
– Ну, дела!
Потом он, видимо из пижонства, заложил нога за ногу и заскользил по стене вниз, но на полпути передумал и заскользил вверх.
– Ну, я пойду, – подал голос фирмач Чуб. – Если появится желание приобрести стройматериалы, то вот мои координаты, – и протянул мне визитку. Шагнул в стену и был таков.
Сеня отошел в угол и принялся туда мочиться. Прокомментировал:
– Гляди, в натуре рассасывается.
Очевидно, Сеня уже смекнул, что и у марсиан можно жить.
– Но где мы? – с потолка спросил Эдик-авантюрист.
– На звездолете «Арктурианец Стерх», – указал я на петлю Мебиуса, под которой сейчас болтался Эдик.
– Это я вижу. Но где мы?
– Пятый трюм, пятая палуба.
– Это я вижу. Нет, надо насквозь.
И Эдик просочился сквозь петлю Мебиуса и, наверное, сквозь потолок.
Сеню наконец стошнило, в том же углу. После чего он произнес:
– Поесть бы, а?
– И попить, – поддержал я. – Но откуда взять?
– Проблема, – вздохнул Сеня.
Молчать ему явно не хотелось. Он принялся рассказывать свой сон:
– Мы с тобой на телешоу. Звезды эстрады, академики и миллионеры. Кланяются мне, стали на колени и лбами о землю. Просят вставить их в текст моего романа. Говорят, чтобы стать бессмертными. Но, понимаешь, в чем закавыка, старик? Персонажей-то у меня в романе много, но на всех все равно не хватит. У меня, в конце концов, друзья, родственники есть. Тетка обидится, а я этого не хочу. М-да...
– Ну и как ты выкрутился?
– Превратился в Сверхновую, и все дела.
– Так я и знал. Сеня-суперстар.
Свой сон я рассказывать не стал. После Сениного он показался мне каким-то убогим.
– Что-то Эдик задерживается, – сказал я. – Может, пойдем поищем?
– Никуда я отсюда не пойду. Вдруг там треножники? Не хочу!
Вдруг из пола возник инспектор комкона Игорь Мстиславович.
– А, и вы здесь? – недовольно произнес он.
– Ублюдок, рожа марсианская! – набросился на него Сеня. Схватил за грудки, оторвал, как пушинку, от пола и принялся на весу трясти. – Все из-за тебя. В ресторан заманил! Чтоб ты провалился, козел!
Тут Сеня совершил невообразимое: занес инспектора над головой и широким движением вогнал в пол. Инспектор исчез, как появился, а по полу пошли расходиться разноцветные волны.
– Ф-фух! – выдохнул Сеня. – Хоть с одним гадом разделались.
Он отер ладони о свои спортивные штаны. А затем со словами: «А куда это он улетел?» – стал на колени и погрузил голову в пол.
Меня зачем-то потянуло сделать то же самое. Я хотел только посмотреть, но меня перекувыркнуло, и я оказался в плотной толпе людей. Кто-то схватил меня за рукав. Оказалось, Сеня.
– Викула, ты не так быстро, в натуре.
Я обнаружил, что довольно проворно двигаюсь в этой толпе. Но куда я шел? Черт возьми, в самом деле, куда идти-то?
А вокруг двигались люди. Но не просто двигались. Проходящие мимо заговаривали с нами. Причем, один произносил два-три слова и исчезал в толпе, другой продолжал фразу и тоже исчезал...
Они говорили:
– Мы – арктурианские Стерхи. Мы взяли вас в плен, вы наши заложники. Очень ценные заложники. Пока мы не завоюем вашу планету, вы будете у нас в плену. Мы вырвали вас из рук Сообщества Фантомов. Фантомы в ходе операции растворены. Их цель – довести планету до ядерной войны. Наша цель – заморозить планету, не разогревая. Нас интересует чистый лед. Ваша цивилизация слишком обширна. Вы хотите всего сразу. А надо хотеть только лед...
Тут в толпе мелькнуло знакомое лицо фирмача Чуба. Он протиснулся между двумя типичными американками. Он жаловался:
– Лед они хотят, крупными партиями. Кирпич им не нужен. Я хотел на фирму насчет льда, может, айсберг бартером на кирпич. Звоню по мобилке, – тут он достал из кармана мобильный телефон и тут же сунул его обратно, – а там все время занято. С автонабора раз семьсот звонил. Как вы думаете, оплатят мне пребывание здесь как командировку?
– Если этим марсианам кирпич толкнешь – оплатят, – заверил его Сеня.
– Не нужен им кирпич, им только лед нужен.
– Ну, тогда не оплатят. Слушай, друг, я вижу, ты давно здесь. Скажи, где тут пожрать?
– Можно в ресторане, можно в камеру заказать по бегущей строке.
– А где типа ресторан?
Фирмач огляделся:
– А вон вывеска.
Вот бляха-муха! Как же я сразу не увидел? Тут же всюду небоскребы и вывески неоновые, правда, в тумане. И все на английском.
– Это Диптаун, Сеня, – сообразил я, – виртуальная реальность.
– Э нет. Это Матрица. Культовый фильм американцев.
– Все-таки, Сеня, у тебя мозги набекрень. Как же мы могли попасть в фильм? Соображаешь?
– Я-то соображаю. А у тебя с мозгами как, типа в порядке? Можно подумать, что в твоем виртуальном Диптауне можно жить. А мы не только живем, мы жрать хотим.
– Так где мы тогда?
– Хватит мозги парить. Предлагаю положиться на чувства. Где там их ресторан?
Сквозь толпу мы просочились к дому с вывеской «Макдональдс». Существа из толпы продолжали нам что-то вещать, но мы уже не слушали. Макдональдс был виду самого обычного, к нам тут же подскочила девица в майке и кепочке, сунула менюшку и скороговоркой сообщила:
– Обстоятельства изменились. Вы нам в качестве заложников не нужны. Нужны в качестве пищи. Сейчас вас принесут.
Сеня выкатил на нее глаза, а она, вильнув задом на манер штурмового вертолета Апача, удалилась.
Наш столик окружали ребята в фирменных маечках, кепочках – все молодые, серьезные, как гринписовцы.
– Что это, Викула? Зачем это они?
Я подумал, что он, по своему обыкновению, растерялся. Но нет, Сеня подхватился, схватил за торс одного мулатика и хотел было проделать над ним что-то, подобное трюку с инспектором. Но не тут-то было.
– Тяжелый, черт, как сто пудов! – успел удивиться Сеня.
Существа схватили нас и понесли на руках в направлении кухни.
– Жарить будут нас, что ли? – в процессе перемещения спросил меня Сеня.
– Не знаю.
– Викулыч, придумывай давай, а то на гамбургеры пустят!
А что придумывать? Видимо, это был конец, самый что ни на есть окончательный.
Нас уже положили лицом вниз на разделочные столы, крепко придавив. «Сейчас резать начнут, – подумалось мне, как-то неэмоционально подумалось. – Разрежут, и кровь подтирать не надо – сама рассосется». Одним словом, я всерьез приготовился кануть в небытие.
Но тут раздался оглушительный Сенин визг:
– Мудак, бездарь, ноль литературный! Придумай!
И я придумал. Вернее вспомнил, что в кармане должен быть обломок моего «Кох-и-нора», тот самый, контактерский. И я вспомнил о Дефективных. Дефективные – вот последнее средство!
Но как освободить руку? Даже не дернешься.
И я завопил:
– Дефективные! Спасите!
Прямо над ухом, да нет, не над ухом – в голове раздался гнусавый, картавый, хвастливый голос:
– Ага, паскудные земляне! Вас предупреждали – не путайтесь со Стерхами. Надо было выполнять ультиматум! Будете выполнять?
– Обязательно, – честно пообещал я.
– Ага! Тогда отбой, упрямое двуногое!
– Стойте, куда вы! Дефективные, миленькие, спасите!
И какой-то новый, механический голос у меня в голове, наверное, голос самой бомбы, произнес:
– Энтропийная бомба приведена в действие. Идет сжатие пространства. Следующая фаза взрыва – растяжение времени...
Давление вражеских рук исчезло, вообще исчезли всякие ощущения. Я понял, что оцинкованный разделочный стол, и я вместе с ним, загибается, выкручивается на себя на манер капсулы, и все это катастрофически уменьшается в размерах. А потом словно выстрелила гигантская катапульта – и оп-ля! – я торчу в мещерском болоте, а рядом барахтается Сеня, отплевывается.
Спаслись.
