Глава вторая
«…Странное заболевание, поразившее столичных школьников, по мнению специалистов, не является вирусной инфекцией. Также главный санитарный врач страны опроверг слухи о массовом всплеске заболеваемости вирусом иммунодефицита среди подростков. «Эти слухи не имеют под собой никакого основания, – заявил он в своем интервью корреспондентам Первого канала. – Если какое-либо заболевание и имеет место, то его природа никак не может быть связана с известными современной медицине заболеваниями, распространяемыми вирусами, бактериями и иными паразитами…»
Интересно отметить, что главный санитарный врач предусмотрительно оговорился – «известными современной медицине» заболеваниями. Так что можно сделать вывод о некоторой неуверенности его позиции.
С другой стороны, известный психиатр, доктор медицинских наук Н.С. Евпатьев утверждает, что данное массовое заболевание не является эпидемией. Эта патология имеет исключительно психическое происхождение и, возможно, связана с чрезмерным усердием чиновников от образования, что пытаются поднять интеллект школьников через непомерное увеличение учебной нагрузки.
«Все мы знаем, что главная проблема нашего общества заключается в катастрофическом падении общего интеллектуального уровня, – рассуждает доктор Евпатьев. – Но разве можно вытащить из ребенка талант щипцами? Эта бездумная политика и приводит к колоссальному стрессу у детей и массовым психическим расстройствам. Если не пересмотреть существующую политику в сфере образования – нас ждут всплески разного рода психоза и посильнее…»
Интересно, что, по данным из достоверных источников, к изучению проблемы подключились также правоохранительные органы. А это ставит под сомнение все сказанное медиками.
Так с какой же бедой столкнулось наше общество на этот раз?»
«Как сообщила сегодня пресс-служба управления ФСБ столицы, эпидемия странного психического заболевания локализована в пределах нескольких городских кварталов. Каких именно – не сообщается в интересах следствия. Как предполагают, данное психическое расстройство может быть вызвано также и вследствие применения предполагаемыми террористами некоторых видов химического оружия. Еще раз подчеркнем: версия теракта – всего лишь одна из пяти рабочих версий, проверяемых при данном расследовании».
«Один из медицинских работников, сотрудничающих с органами ФСБ при проведении расследования шокировавших всех случаев массового проявления аномального психического заболевания, который пожелал остаться неизвестным, рассказал нам следующее.
Данное заболевание совершенно неизвестно современной медицинской науке. Причем в этом мнении сходятся представители совершенно разных областей медицины – начиная с психиатрии, заканчивая хирургами, специализирующимися на заболеваниях нервной системы и головного мозга. Симптомы данной болезни поразительны и страшны одновременно: ребенок остается полностью физически здоровым, его организм нормально реагирует на физические раздражители, но при этом создается впечатление, что в данном теле совершенно отсутствует личность…
Звучит пугающе, не правда ли? Заметим только, что доносим до телезрителей только ту информацию, которую нам предоставили свидетели происшедшего. До сих пор никто из корреспондентов нашей телекомпании не был допущен для съемок на месте событий. Дело в том, что в районе так называемой эпидемии объявлен карантин вплоть до полного выяснения причин всего происшедшего с детьми».
«…По сведениям из достоверных источников, в зоне карантина отмечены случаи вандализма и мародерства. Предположительно действует молодежная банда из близлежащих кварталов. Подростки занимаются грабежами магазинов, а также терроризируют ровесников. Почему с данным явлением не могут справиться органы внутренних дел – остается неясным»…
«Тревожная информация пришла сегодня из зоны карантина. По неподтвержденным сведениям пятеро бойцов ОМОНа из задействованных в операции по обезвреживанию опасной молодежной банды были поражены неизвестным психическим заболеванием, которому ранее были подвержены только подростки данного района. Это первый зафиксированный случай заболевания среди взрослых. Напомним, что данное психическое заболевание характеризуется полной потерей признаков личности и на сегодняшний момент не является излечимым…»
* * *
Стас с трудом оторвался от чтения сводок. Все это выглядело каким-то бредом. Нельзя сказать, что он знал Никиту как облупленного, но представить, что тот встанет во главе молодежной группировки… И эти странные психозы… Хоть на куски режьте – все это как-то связано с его последним нырком. Определенно тот сильно изменил Никиту. Его мать тоже стала замечать странности в сыне…
Но все это лирика. Проблема в другом: почему опытные и всесильные спецслужбы не могут справиться с каким-то мальчишкой? Неужели он стал настолько опасен? И что это за дикая «болезнь»? Создается впечатление, что Никита, нырок и эта массовая амнезия – звенья одной цепи…
Так или иначе, время поджимает. Маркер на цели не может держаться слишком долго.
Стас вдруг вспомнил свой визит в закрытую клинику, который ему организовали его знакомые из разведки.
Зрелище предстало ему жутковатое и тревожное. Эти самые «больные» вовсе не выглядели больными. Нет, это слово сюда не подходило. Это называется по-другому.
Они просто не выглядели живыми.
Они стояли и смотрели на него – одинаковые в своем равнодушии, каком-то обреченном спокойствии, в своих жутких белых пижамах. В любой лабораторной крысе было больше живой души, чем в этих биологических автоматах, что остались на месте пораженных недугом людей.
Он сказал – «живой души»? Что-то отчаянно просилось на ум, какая-то мысль пыталась пробиться через мешанину несвязных мыслей…
Нет, ничего. Пустота…
В кабинет ворвалось какое-то взмыленное и взлохмаченное тело. Оно немедленно опрокинуло со стола огромную кипу бумаг, с чертыханием споткнулось и, потеряв равновесие, ухватилось за монитор компьютера. Стас все-таки успел вырвать из скользких лап падающий монитор, и разрушения не переросли в разряд катастрофических.
– Что случилось, Батхед? – раздраженно воскликнул Стас, окидывая взглядом принесенный психологом хаос.
– Да вот, кофейку зашел попить… – поднимаясь с пола, пробормотал Батхед. – Что-то я нервный стал в последнее время…
– Может, пора перестать пить кофеек в рабочее время? – пробурчал Стас, собирая раскиданные листки сводок. – Тебе бы успокоительное не помешало…
И без того путаные мысли окончательно разбежались по углам, и остаток рабочего настроя смыло окончательно. Стас бросил на стол скомканные сводки и плюхнулся в кресло. Перед ним на стуле виновато сидел Батхед. Впрочем, с таким взглядом, что сердиться на того не представлялось никакой возможности.
– Ну, кофейку так кофейку, – махнул рукой Стас. – Делай, раз уж предложил…
Пили кофе, вяло трепались. Все-таки треп на работе – совсем не то, что на ночной кухне. Нет здесь этого особого, знакомого, наверное, только русским, особого мистического кухонного ощущения. Будто готовятся на ночных кухнях не только борщи да кофе, но и особенно аппетитные мечты, свежие идеи и горячие мысли. Наша кухня – это что-то вроде тысячекратно разбитого на мелкие паззлы кухонь английского парламента. Видимо, как и в методах ведения войны, наша политика пропитана древним скифским духом – партизанщиной и заговорщиной.
– Знаешь, Стас, у нас большие проблемы, – сказал Батхед, прихлебывая кофе из большой кружки с золотой надписью «Татьяна» (что за Татьяна? откуда? Непонятно).
– Я не успею подготовить к сроку ни одного нового ныряльщика, – продолжил Батхед. – Надо посылать Лизу. Или Русика.
– Отпадает, – махнул рукой Стас. – Слишком опасное дело, чтобы посылать Руслана. И одну Лизу – тоже никак нельзя… Нужны еще двое новых.
– Отпадает, – парировал Батхед. – Ты же знаешь, что бывает с неподготовленными…
– Знаю, – буркнул Стас, – потому и пытаюсь выцепить обратно нашего Никиту…
Батхед задумчиво достал из распечатанной пачки печенье и макнул его в кофе. Вынул, посмотрел, как стекает с того коричневатая жидкость, снова опустил в кофе. Наконец кусок печенья, разбухнув, отвалился и плюхнулся в кофе, расползаясь по поверхности.
– Это отвратительно, – сказал Стас.
– Да, ситуация… – согласился Батхед.
– Я не верю в то, что Никиту удастся вернуть. С ним явно что-то не так. После возвращения из мира этого странного Громина он совершенно не похож на себя. Все эти банды, грабежи. Эти сумасшедшие… Как будто подменили его…
– Согласен, – кивнул Батхед. – И здесь решение только одно.
– Ну? – недоверчиво поднял бровь Стас. Он уже не верил ни в какие решения. Все могло быть только еще хуже.
– Надо делать ныряльщиками взрослых.
Стас поперхнулся кофе. С досадой поставил на стол и отодвинул от себя кружку.
– От кого угодно мог ожидать такие речи, но только не от тебя! – сказал Стас. – Ты ведь психолог! Ты ведь прекрасно владеешь вопросом…
– Именно поэтому я и говорю об этом! – азартно возразил Батхед. – Давай еще по кофе, а?
– Мне хватит. И тебе, я думаю, тоже, – произнес Стас.
– Нет, мне можно, – с таинственной улыбкой заявил Батхед. – Ведь именно я рождаю необычные идеи, верно?
– И что же здесь необычного, – пожал плечами Стас. – Применить Челнок к взрослым и снова пополнить армию сумасшедших? Знаю, проходили уже…
– Вот! – значительно поднял указательный палец Батхед. – Вот то-то и оно! Косность мышления! Вот все они, взрослые, мнят себя стоящими на более высокой ступеньке умственного развития. А по сути – попросту топчутся на месте. Более того, ничего не желая замечать вокруг себя, катятся вниз…
– Постой, что ты хочешь сказать?
– Да то, о чем и говорил всегда, когда пытался объяснить эту невозможность для взрослых путешествовать по человеческим вселенным. Интеллект взрослого совершенно не гибок. Он – словно застывшая глина, та, из которой в детстве можно лепить все, что угодно. Нырок просто ломает его, оставляя часть рассудка где-то там, в чужом мире. Отсюда, кстати, возникла еще одна моя теория…
– Что за теория?
– Разве я не рассказывал? Про душевнобольных. Я готов утверждать, что значительная часть из них больны вовсе не по тем причинам, которые приписывает им наша психиатрия. В конце концов она не знакома с теорией нырка… Так вот, мне кажется – они просто-напросто нашли свой путь в какой-нибудь из внутренних миров. И… не смогли выбраться полностью. Шизофрения – типичный пример…
– Тебя послушаешь – сам потом не выберешься. Чувствую, с моими проблемами скоро увезут меня отсюда – связанного, взлохмаченного и беззаботно хохочущего…
– Не все так плохо, старик! Выше нос!
– Погоди. Ты так и не объяснил толком, как видишь себе безопасный нырок взрослого?
– А никак, – развел руками Батхед. – Ты же знаешь – взрослый не может…
– Твою мать, Батхед! – разозлился Стас. – Что ты меня за дурака держишь?!
– Да успокойся, старик! Дай мне договорить до конца. Взрослый – не может. А ребенок – может.
– Да это все знают! Кому ты это рассказываешь? Сколько можно из пустого в порожнее…
– Ну а если все знают – почему не сделают один простой вывод?
– Батхед, ты и впрямь решил свести меня с ума? Какой отсюда может быть вывод? Взрослый – это взрослый. Ребенок – это ребенок…
– Ответ неверный, – покачал головой Батхед. – И случай с Копателем это еще раз подтверждает. Вывод следует другой: чтобы стать ныряльщиком, как дети, надо самому стать ребенком…
Никита открыл глаза. Прислушался к собственным ощущениям. Вроде бы ничего и не произошло с того момента, как ему приказали закрыть глаза. И над головой по-прежнему был белый больничный потолок.
– Как мы себя чувствуем? – поинтересовался знакомый голос. Голос звучал несколько напряженно и не очень уверенно. Но принадлежал однозначно Доктору.
– А… А вы когда начнете, Доктор? – спросил Никита и почувствовал, что у него что-то с голосом.
Он повернул голову и увидел на соседнем кресле, почему-то слева, а не справа от себя, незнакомого мужика. Напрягши память, он вспомнил, где уже видел этого мужика.
В зеркале.
Никита быстро поднял к глазам руку. Пальцы, торчащие из белоснежного рукава, были тонкими, но крепкими. На одном из них примостился массивный золотой перстень. Таковой привычки за собой Никита до сих пор не замечал.
– Все… получилось? – хрипло спросил Никита.
– Этот этап – видимо, да, – осторожно улыбнулся Доктор. – Но что будет дальше, зависит только от тебя… От вас, кэп…
Доктор почтительно склонился. И Никита прямо физически почувствовал, что от него теперь действительно стало зависеть гораздо больше, нежели прежде.
– А где… Сам кэп Хантер? – поинтересовался Никита и ткнул пальцем в сторону сопящего рядом мужика. – Он – вот в этом, моем бывшем теле?
Доктор с довольным видом рассмеялся:
– Ну, нет! Это было бы слишком просто!
– Вы же сказали, что поменяете нас местами! Что это вам необходимо для продолжения экспериментов…
– Но ведь все так и есть! – всплеснул руками Доктор и самодовольно упер руки в бока. – Я и поменял вас местами, так как задумывал сам и как хотелось любезному кэпу, будь он неладен…
– Вы хотите сказать…
– Да! Он занял ваше место в вашем собственном мире. У него там, видите ли, планы…
– То есть он – в моем настоящем теле?!
– Можно сказать так. Но поскольку возвращаться ему теперь некуда – его прежнее место занято, то теперь то тело – скорее всего уже его надолго…
– Но мы так не договаривались! – взорвался Никита и, соскочив с кресла, из-за голенища выхватил массивный нож с зазубренным лезвием. Чисто рефлекторно, чему и сам тут же удивился. Как и той вспышке ярости, что только что так внезапно на него нахлынула. Для Доктора такая реакция, видимо, тоже стала неожиданностью. Он попятился, бормоча несвязные оправдания:
– Но, кэп… Вы ведь и не спрашивали подробностей… Я должен был отправить этого… первого кэпа в верхний мир… Так он требовал. Но ведь я хотел как лучше! Чтобы он больше не смог сюда вернуться! Чтобы он перестал воровать у меня таким трудом накопленный экстракт! Он что думал – мне нужно столько сырья только для того, чтобы перебросить его банду в верхний мир?! Чтобы обеспечить этого негодяя бессмертием и неограниченными ресурсами?..
– Ах вот в чем дело! – прищурился Никита и острием ножа ловко приподнял подбородок Доктора. – У вас тут, я гляжу, в полном разгаре передел вашего мерзкого богатства?! А то, что ко мне домой, к моей матери вместо меня заявится этот мерзавец, тебя не волнует?.. Черт, о чем я спрашиваю? Как тебя, гад, может волновать судьба одного человека, если ты губишь жизни сотнями! А ну-ка, вырубай свой чертов сублиматор, быстро!
Но Доктор уже пришел в себя и с мерзкой улыбкой двумя пальцами отвел лезвие от горла.
– Прошу не забывать, кэп, – процедил он, – что у меня в руках вот это…
Он показал знакомый Никите прозрачный кубик. После чего резко захлопнул кулак. Словно мышеловку. И произнес:
– Один миг – и тебя не станет. Только прибавится немного энергии в моем накопителе. Я держу тебя в этом теле только с одной целью – чтобы ты не дал вернуться в него настоящему кэпу…
Слово «настоящий» Доктор произнес с издевкой, словно подчеркивая условность Никитиного существования. Это было весьма неприятно. И растворяться в отвратительном экстракте ужасно не хотелось.
Доктор бочком отошел к стене и продолжил уже более уверенно:
– Я только хочу, чтобы ты продолжал грязное дело своего хм… предшественника. Будешь добывать мне сырье, а я буду делать все так, чтобы здесь никто ни о чем не догадался. Я спас тебе жизнь. Чем и выполнил условия нашего договора со своей стороны. Теперь вы, сударь, как настоящий джентльмен удачи должны отплатить мне взаимностью…
Доктор засмеялся счастливым смехом настоящего негодяя. Никите оставалось лишь в ярости сжимать кулаки.
…Никита вышел из клиники в отвратительном настроении. Это, видимо, сразу почувствовали товарищи по оружию, что ждали его возле открытого джипа. Они расступились перед ним, а некоторые даже вжали головы в плечи, словно ожидая удара.
– Как прошла разведка? Вы были там, кэп? Что это за мир? Он похож на этот? – робко поинтересовался седой Гарри. Гарри? Он что, вместе с телом унаследовал не только простейшие рефлексы, но и часть памяти?
– Ты задаешь слишком много вопросов. Все не так просто, – буркнул он. – Мало экстракта. Нужно еще сырье. Много сырья…
– Так ведь Док говорил, что достаточно, – возразил Сэм.
– Брехун этот Док, – сплюнул Никита. – Все, хватит вопросов. Я устал.
– Так куда едем?
– Домой! – хрипло приказал Никита.
…На этот раз хоромы на баке разбитого парусника произвели на Никиту совсем иное впечатление, чем в первый раз. Все-таки странное у человека восприятие действительности: обитель грозного врага часто выглядит как величественный замок. Свое же собственное жилище порой ощущаешь грязной конурой.
Вот и сейчас Никита с недоумением смотрел на подернутую окислами металлическую посуду, грязные скатерти и занавески, оплывшие свечи в кособоких подсвечниках и с отвращением думал о том, что это место может стать для него обиталищем на совершенно неопределенный период времени…
– А где Лиза? Элизабет? – спросил Никита у старого пирата.
– Так вы ж сами отправили ее куда-то, – удивленно ответил тот. – Со вчерашнего дня не видали…
– Ладно, свободен, – небрежно бросил Никита и повалился на груду пышных подушек.
Лежать оказалось крайне неудобно, и Никита долго ворочался. Пока не догадался снять широкий и жесткий пояс с неимоверно тяжелой кобурой. Проблемы проблемами, однако следовало и отдохнуть немного. На столе стояло несколько початых бутылок вина вполне современного вида, что не очень гармонировало со старинным антуражем. Никита в вине не разбирался. Более того, он никогда в жизни не пил ничего крепче пива. Но сейчас появилось совершенно непреодолимое желание напиться. Уже протягивая руку за бутылкой, Никита подумал, что это не он хочет пьянства – это просыпаются дремучие рефлексы пиратского тела.
Ощущение оказалось довольно забавным. Хотя вкус пива ему нравился больше. Никита встал и прошелся по капитанской каюте, с удивлением отмечая про себя, что его действительно шатает, как тех алкашей, на которых он всегда смотрел с презрением.
Это наблюдение повеселило Никиту. Он рассмеялся и принялся бубнить под нос невнятную мелодию. Взгляд его упал на висевшие на деревянной стене в виде коллекции сабли, палаши и шпаги. Он протянул руку и со второй попытки ухватился за ребристый эфес. Дернул на себя.
– Не хватает только п-попугая, – сказал себе Никита. – Я бы назвал его Флинтом. Нет, лучше… Лучше – Звездолет! Попугай Звездолет! Птица говорун… Сидит в клетке…
Никита присел на край стола и задумался.
– В клетке… Кто у нас сидит в к-клетке? А-а!..
Он погрозил пальцем невидимому собеседнику.
– Копатель, хватит сидеть в клетке! Я тебя выведу! Тсс… Я тебя выведу на чистую воду!
Держа в одной руке бутылку, а в другой – шпагу, Никита ногой распахнул дверь и, качаясь, вышел на палубу.
– Полундра! – заорал он. – Всех н-на рею!
Он проследовал мимо оторопевшего охранника и буквально рухнул по трапу в трюм. Разразившись самой нормальной, славянской, а отнюдь не рафинированно-пиратской бранью, он встал и пошел уже знакомым путем. Но на этот раз, конечно, совершенно не таясь.
Его снова встретили бездушные тоскливые взгляды.
– Ну, – промычал Никита, – и чего вы смотрите, бедолаги? Чего вас тут д-держат, раз на О-отеле столько места пропадает? Ничего, я вас вытащу. Я и тебя вытащу, Копатель! Хоть ты, скотина, и вражья морда, твою мать… Боже, какая же здесь вонь…
Его вырвало. Никита почувствовал себя странно, легко и отвратительно одновременно.
– Эй, Копатель! Ты чего там приумолк? Давай выходи, это твой бывший сокамерник. Вместе выпьем… Ты удивлен, не так ли?
Никита светил масляным фонарем в глубь тесной каморки, а там, сжавшись от ужаса, сидел такой знакомый и в то же время совершенно незнакомый человек.
– Эй, Копатель! Ты чего? Ты испугался? Постой, ты же ничего не боишься! Это я, Никита! Честно! Я…
– Не убивайте меня! – запричитал человек. – Не надо! Я ничего не делал…
Никита только сейчас понял, что не перестает водить у носа человека инкрустированным острием своей шпаги. Он усмехнулся и с третьей попытки засунул шпагу в ножны.
И тут случилось неожиданное.
В ухе пискнуло, а перед глазами вспыхнула яркая оранжевая точка. Никита отпрянул назад.
– Что за черт?! – изумленно пробормотал он.
Это был давным-давно забытый контроллер! И он указывал на непосредственную близость бокса!
В голове моментально наступила кристальная ясность. Он совсем забыл о том, зачем пришел сюда! Он забыл, что является ныряльщиком и что способен в любой момент вынырнуть! Видимо, это уже успел сделать до него Копатель, когда Отель оказался в подходящем районе этой Вселенной. Ведь смог же отсюда отправиться «наверх», в его тело, кэп Хантер…
И он тоже мигом вынырнет, но сначала…
– Руки протяни! – прорычал Никита.
Человек быстро поднял свои тощие руки. В одной из них он нервно сжимал переливающийся оранжевым кубик. Так вот что было боксом! Выходит, Копатель уже давно подобрался к нему! Но, черт возьми, почему же он не утащил бокс вместе с собой?!
Никита вырвал кубик из рук человека. Тот только жалобно ойкнул и затих. Теперь надо было сосредоточиться. И спокойно вынырнуть…
Ничего не вышло!
Черт, но почему?! Никита зарычал от злости. Конечно, проклятый Доктор знал что делал, отпуская его «на волю». Куда ему выныривать, если его тело занял проклятый пират?!
Никита запустил бутылкой в борт. Та разлетелась на кучу мокрых осколков. Грязно ругаясь, Никита отправился в свою каюту. Он сильно устал за первый день своего пиратства…
А через несколько минут после ухода расстроенного Никиты напуганный человечек вдруг перестал бормотать и вздрагивать в своем грязном углу. Он потряс головой, улыбнулся и с наслаждением хрустнул костяшками скрещенных пальцев.
– Как же я люблю это дело, – сладко сказал человек. – Однако… Куда же он подевался?
Человек принялся беспокойно шарить руками по грязному полу.
– Ну вот, – бормотал он. – Ни на минуту нельзя расслабиться. Нейронавт задрипанный… Кто же мог его забрать? Эй вы, молчаливые индейцы, не видели, кто приходил ко мне, когда я был, так сказать, не в себе? Что, не понимаете ничего? Неудивительно. Я тоже ничего не понимаю…
А безгласные фигуры продолжали смотреть на него своими пустыми немигающими глазами…
Стас принимал душ, когда в дверь позвонили.
– Да что же это такое?! – возмутился Стас. – Они что же, следят за мной? Это такой психологический прием, что ли, – нарочно застать меня без трусов?! Совершенно беззащитного и открытого, так, что ли?!
В дверь позвонили снова. Причем довольно неуверенно. Будто передумали на половине нажатия на кнопку звонка. Стас спокойно закончил мыться, не торопясь вытерся, оделся.
И только после этого направился к двери.
Посмотрел в глазок. Увиденное ему не понравилось. Там стояли два человека. Худой и пухлый. Оба как-то нелепо одеты, дико пострижены. С совершенно идиотскими выражениями на лицах. Судя по всему, какие-нибудь попрошайки.
– Кто вы? – спросил через дверь Стас. – Чего надо?
Его поразила реакция стоящих за дверью. Казалось, их потрясли сами звуки его голоса. Они бросились вроде бы наутек, но наткнулись друг на друга. Отчего треснулись головами и зашипели от боли.
Несмотря на неприязненное отношение к непрошеным гостям, Стас хмыкнул: зрелище было на редкость забавным. Внутренний голос подсказал – эти двое вполне безобидны.
– Так чего надо? – повторил свой вопрос Стас.
Двое за дверью благоговейно содрогнулись. Как дикие ходоки, к которым обратился непосредственно сам Владимир Ильич.
– Скажите, – проблеял худой, – вы – Стас-с?
Стаса особенно поразило это протяжное «с-с» на конце его имени, произнесенного со священным трепетом. Такого он еще не слышал. Он был заинтригован.
– Ну, допустим, – немного смягчился Стас. – И что из этого?
Двое за дверью переглянулись. И вдруг упали на колени и, обнявшись, зарыдали. При этом что-то невнятно причитая и воздевая к потолку руки со скрюченными пальцами.
Стас почувствовал себя неловко. Не то чтобы он сильно сочувствовал непонятным эмоциям этих чудаков. Просто он впервые видел такое искреннее и неподдельное счастье вперемешку со слезами и соплями у двух вполне крепких мужиков. Особенно его смутила связь этих эмоций с его именем.
«Может, какие родственники? Из Оленегорска, что ли?» – неуверенно подумал он и, сняв с предохранителя, засунул за провисшую резинку трусов личный «макаров». После чего открыл дверь.
То, что произошло следом, поразило его не меньше, чем все предыдущие странности. Удивительные визитеры, едва увидели его, вздрогнули и опустили глаза. После чего на четвереньках немедленно поползли назад. При этом они производили пальцами странные движения, будто проверяли на упругость объемный женский бюст.
– Ну, я слушаю вас внимательно, – нахмурившись, сказал Стас.
– Стас-с! – тонко протянул худой и потерял сознание.
* * *
Худого звали Ромис. Толстого – Егорис. Имена были, безусловно, странные для Стасова слуха. Но не более, чем их рассказ.
Они сидели за журнальным столиком, не очень удобно примостившись на диване, и жадно уплетали все, что выудил из холодильника Стас. Он бы с радостью сбегал и в магазин, но его все еще удерживали сомнения. Слишком уж удивительные вещи рассказывали эти Ромис и Егорис.
Держа в руке трепещущий, надкушенный бутерброд с «останкинской» колбасой, Ромис вещал. По другому трудно было охарактеризовать его речь – так далека она была от обыденности и привычной реальности:
– …И сказал тогда Великий Мастер Алекс-с: я пойду и найду Середину Песочных Часов. И смеялись над ним глупцы. И показывали на него пальцем. И произносили слова, которые нельзя произносить вслух. И все стерпел Великий Мастер.
И отправился он в бесконечный свой путь. И шел он долго. Бесконечно долго. Множество миров, как пыль просочились через его ветхие одеяния. А он все шел и шел. Сквозь новые миры, сквозь чуждые взгляды и враждебные лица.
И множество опасностей подстерегало его на этом пути. Не все готовы были помочь ему в поисках Мира Срединного. Не все давали ему воспользоваться Кристаллом Души ради высокой цели его. И тогда сражался Великий Мастер. И брал Кристалл силой и убеждением. Зная, что этим он порой навсегда отрезал себе путь назад, в свой собственный мир…
Но великая цель была для него выше собственной судьбы. И он шел только вперед – туда, куда вела его путеводная нить Пророчества… А можно я себе «пепси-колы» налью? В горле уж больно пересохло…
– Да-да, конечно, – пробормотал оцепеневший Стас.
– М-м… В вашем мире самая вкусная «кола», – с наслаждением причмокнув, сказал Ромис. – А вот в Мире Пещер… Помнишь, Егорис?
– М-м… – с усилием проглатывая недожеванный кусок сосиски, ответствовал потный Егорис. – Кошмарный мир! Лучше не вспоминать…
– Так на чем я остановился? – задумчиво протянул Ромис. – Ага. Отрезал, значит, путь себе назад, в свой родной и ласковый мир… И шел он, и шел… Ну, подробности я пока опущу, ладно? Он шел очень долго, все это подробно описано в двух томах Досерединного Эпоса…
И вот после очередного визита в таинственный и чуждый мир на Мастера снизошло озарение. И понял он, что мир этот и есть искомая Середина необъятных Песочных Часов!..
Ромис выставил перед собой руки и, закрыв глаза, пощупал растопыренными пальцами все тот же несуществующий бюст. То же проделал и Егорис.
– А… Каким образом снизошло на него это… озарение? – осторожно поинтересовался заинтригованный Стас.
Гости непонимающе переглянулись, улыбнулись виновато, и Ромис развел руками:
– Тайна озарения доступна была лишь Великому Мастеру. Размышлять о природе озарения в обыденной обстановке…
– В суе, – подсказал Стас.
– Ага… Нельзя этого делать. Это оскорбительно для Великих Песочных Часов… И вот Мастер пришел на поклон к Хранителю Середины…
Оба гостя перестали жевать. Они сползли на ковер и почтительно понурили головы.
– О, Стас-с… – пробормотали они.
Все-таки трудно было привыкнуть к такой необычной манере поведения собеседников…
– Э-э-э… – скривился Стас, – хватит этого… Встаньте… То есть сядьте. И что же было дальше?
Оба немедленно сели на диван и продолжили трапезу, как ни в чем не бывало. Отхлебнув «колы», Ромис продолжил:
– И свершилась тогда предсказанная в Озарении встреча – встреча Мастера и Хранителя Мира Срединного – Стас-са… О, это, наверное, была торжественная и невероятно духовная встреча?
Стас вспомнил, как хотел пристрелить незваного гостя и как чуть не грохнули его. Как его ошарашили ворохом новых открытий, как пили мартини из щербатых стаканов. И как свисал с ноги спящего Алекса сползший наполовину носок…
– М-да, – пробормотал Стас, – встреча была эпохальная…
– Мы всегда это знали, – торжественно произнес Егорис; еда на столе закончилась, и он наконец отвлекся от поглощения пищи. – И вот мы пришли, чтобы увидеть вас и рассказать всем ждущим правды про то, какой вы есть на самом деле…
– А… какой я? – поинтересовался Стас.
– Ну… – замялся Егорис.
– Ясное дело – величественный и справедливый! – подхватил Ромис. – Как и подобает Хранителю Мира Срединного. Трудно представить, каково вам сейчас, когда закончился Великий Перелом…
Ромис благоговейно закатил глаза.
– Какой перелом? – переспросил он.
– Великий, – не очень уверенно ответил Ромис. – Или мы пришли раньше?
Гости переглянулись.
– Я же говорил, что Перелома здесь еще не было, – пробормотал Егорис, выливая себе в чашку остатки «пепси». – Посмотри – живчиков вокруг навалом.
– Та-ак, – протянул Стас. – В этом месте прошу поподробнее. Что еще за Великий Перелом?
– Ну… – замялся Ромис. – Мы не можем говорить об этом. Иначе Послесерединный Эпос может измениться. Великому Алекс-су это может не понравиться…
– Он сам вам об это сказал? – поинтересовался Стас.
Собственно, он слушал всю эту бредятину только ради одного – выяснить, какое отношение имеют эти странные люди к Алексу и для чего тот указал ему путь сквозь множество человеческих сознаний…
Ромис и Егорис грустно переглянулись и сделали руками все тот же странный жест. Стас осторожно поинтересовался о его назначении.
– Так сквозь пальцы утекает песок человеческих миров, – торжественно сказал Ромис.
– А-а, – облегченно протянул Стас. – Слава богу… Так что же Алекс?
– Алекс-с снизошел в наш мир две тысячи лет назад, – с грустной улыбкой сказал Ромис.
– Что?! – изумился Стас.
– Да-да! Две тысячи лет… – повторил Ромис. – С тех пор учение о Великих Песочных Часах живет в наших сердцах. Оно учит нас ценить каждую человеческую жизнь. Потому что каждый человек в ответе за бесчисленное множество миров внутри себя. Алекс-с пришел в наш мир с великой миссией. И мы поняли, что человеческая душа бесценна… Ничто не может оправдать насилие, никакие ценности, никакие высшие цели. Потому что с тех пор, как явился Алекс-с, никто не вправе сказать, что жертвует во имя чего бы то ни было только одной-единственной жизнью…
Стас слушал эту проповедь и не мог поверить своим ушам. За какую-то неделю-две его странный визитер – первый из череды странных визитеров – успел стать мессией в каком-то невероятно далеком мире! Более того, он и ему, Стасу, зарезервировал теплое местечко пророка в своем учении о Великих Песочных Часах! Вот так парадоксы внутреннего времени…
– Но как же вы смогли подняться сюда, в наш мир? Разве движение вверх тоже возможно?
– Для верных последователей учения Великих Песочных Часов открыты все двери, – гордо заявил Егорис, но его тут же одернул за рукав Ромис.
– Все, конечно, не так просто, – сказал Ромис. – И довольно печально при этом. Мы действительно обрели способность свободно путешествовать по человеческим мирам. У нас просто не было выбора. Дело в том, что наш собственный мир… Нашего мира больше нет.
– Как это? – не понял Стас.
Ромис тяжко вздохнул. Егорис принялся задумчиво ковыряться в носу. Он тоже заметно погрустнел.
– Когда мы совершали визит с миссией приобщения иных миров к нашей вере, – заговорил Ромис, – то не смогли вернуться назад. Как оказалось, носитель нашего мира был коварно убит. А вместе с ним сгинул в небытие и наш собственный мир…
– Когда в наш мир попал Великий Алекс-с, он поведал своим ученикам, как непросто дался ему последний визит, – пояснил Егорис. – Он отправился к нам, когда у него хотели отобрать Кристалл, а его и того, в чей мир он отправлялся, – убить. Так и произошло.
– И парадоксы времени сыграли с нами злую шутку, – продолжил Ромис. – Мы могли бы жить долго-долго в умирающем мире и даже не знать об этом. Но едва мы его покинули…
– И теперь мы скитаемся по чужим мирам, как сотни других пилигримов, оставшихся без родины, – подхватил Егорис. – Мы ищем святые для нас места – Мир Изначальный, Мир Финальный…
– А Мир Срединный мы уже нашли! – как-то просветлев, воскликнул Ромис и, подняв голову к потолку, зашевелил пальцами. – Хвала Алекс-су и Хранителю Мира Срединного – о, Стас-с!
– Хвала! – в унисон ему подхватил Егорис и пощупал руками воздух.
– Обалдеть… – сказал Стас и покачал головой. – А как же вы путешествуете? Находите Кристаллы? Отбираете их? Похищаете?
– Нам не нужно брать Кристалл в руки, – гордо заявил Ромис. – Наша вера настолько сильна, что нам достаточно лишь взглянуть на него…
– Постойте… – Стасу показалось, что он ухватил какую-то волнующую его мысль. – Постойте… А как же вы путешествуете… Вы что – дети?
– Мы что, похожи на детей? Простите, Великий Стас-с… Нет, я же говорю – вера в нас очень сильна. А для тех, кто не верит, конечно же, путь в чужие миры закрыт…
Стас рассеянно кивнул. Значит, Батхед в своих умозаключениях не так уж и далек от истины. Значит, нырки для взрослых тоже вполне реальны… Что ж, если придется измениться внутренне – он уже, пожалуй, готов к такому испытанию.
– Мы так счастливы, – дрогнувшим голосом произнес Егорис. – Так замечательно, что мы своими глазами увидим Великий Перелом Часов…
Ромис застонал, закатив глаза. Егорис смущенно осекся.
– Ну, – сказал Стас, – чего вы там не договариваете? Что за перелом?
Гости смущенно мялись. Стас нахмурился. Перелом, перелом. Что еще за напасть? Его посетила крайне неприятная догадка.
– Что, наш мир исчезнет? Исчезнет связь между половинками Песочных Часов? – спросил он.
– Это не мы вам сказали, о Стас-с… – стойко ответил Ромис, рассматривая пальцы своих босых ног. – Это вы сами постигли, своим могучим умом…
– За могучий ум, конечно, спасибо, – сказал Стас. – Но если наш мир исчезнет… Значит, его хозяина не станет?! Так?
– Рано или поздно всех нас не станет, – уклончиво заметил Егорис.
Стас нервно походил по комнате. Пилигримы с благоговением наблюдали за его эволюциями. У них на глазах готовился к грядущим подвигам мифический персонаж. Это было почетно, но крайне неудобно. Потому что действовать в образе мифического персонажа Стас не был приучен, а влюбленные взгляды последователей древнего, двухнедельной давности, учения его смущали.
– Вы где остановились? – спросил Стас у гостей. Вопрос был глупый, но молчание его тяготило.
– Мы? – переспросил Ромис. – Мы не остановились. Мы никогда не останавливаемся. Вера зовет нас в путь ежечасно. Мы всегда в движении… Да и где нам останавливаться? Наш дом давно растворился в необъятном пространстве Песочных Часов.
– Ага. Угу… – промычал Стас. – Понятно. Бомжуете, значит. Бродяжничаете…
– Мы – пилигримы! – гордо возразил Егорис.
– Ну, конечно, – кивнул Стас. – И милиции тоже это рассказываете, когда у вас паспорта требуют?
– Когда требуют паспорт – мы его показываем…
– Да ну, – не поверил Стас. – Поддельный?
– Зачем? Наш, российский…
– Не понял, – нахмурился Стас. – Откуда у вас российские документы? Что, в вашем мире…
– Ну, конечно, – кивнул Ромис, – вот…
И протянул Стасу паспорт.
Стас раскрыл его. И сразу почувствовал себя обманутым. Потому что паспорт был самый обыкновенный. Современный, российский. С фотографией и гербом, как и полагается – трехглавым орлом…
Трехглавым?!
– Замечательно, – пробормотал Стас. – А милицию в этом паспорте ничего не смущает?
– Нет, – пожал плечами Ромис. – А что, что-то не так?
– Нет, все нормально, – усмехнулся Стас. – Только я предлагаю вам остановиться пока у меня. Раз уж так повелось, пусть будет у меня постоялый двор для пришельцев…
Гости расцвели счастливыми улыбками и не замедлили упасть на колени.
Заквакал сотовый телефон. Номер, конечно, не определялся. Да и как ему определиться, если безопасностью его шифрованного канала занималась военная разведка?
– Да, – сказал Стас.
– У вас все нормально? – спросил знакомый хрипловатый голос. – Кто эти двое, что пришли к вам?
– А… Эти? – Стас неуверенно закашлялся. – Да так, институтские товарищи. Погостить приехали…
– Ну-ну, – скептически ответил голос. – Впрочем, я по другому поводу звоню. Сегодня вы должны осуществить намеченное. Любыми путями. Никаких отсрочек. Иначе вас будут ждать крупные неприятности…
– Но вы мне обещали Никиту…
В трубке раздраженно засопели. Видимо, Стас затронул весьма неприятную для собеседника тему.
– Забудьте, – буркнули в трубку. – Считайте, что его уже нет…
– Что вы имеете в виду? – забеспокоился Стас. – Что вы хотите с ним сделать?
– За вами скоро придет машина. Поговорим на месте…
Собеседник отключился.
«Черт возьми, что же происходит? – встревоженно подумал Стас. – У нас же было еще время. Они не могут поймать беглого ныряльщика. Неужели они хотят его…»
Телефон снова подал признаки жизни. На этот раз в трубке оказался Батхед.
– Старик, ты телик смотришь? – взволнованно протараторил он. – Нет? Так включай! Только валерьянки не забудь принять заранее…
…С экрана на него были направлены сотни бессмысленных взглядов, перед беспокойно мечущейся камерой проплывали ряды неподвижных лиц самых разных людей, объединенных теперь одним – этим жутким взглядом… Растерянный женский голос невнятно комментировал происходящее, но для пилигримов, по-видимому, комментариев не требовалось.
– Вот оно – Большое Обезличивание! – со священным ужасом произнес Ромис, тыча грязным пальцем в экран телевизора. – Неужели мы сами все увидим?!
– Чудо! – согласился Егорис.
– Какое еще, на хрен, чудо? – разозлился Стас. – Эпидемия вышла за пределы карантина! Это значит, что миллионы людей могут заболеть!
– Это не болезнь… – начал было Егорис, но осекся под взглядом Ромиса.
– Не болезнь? – спросил Стас. – А что же это?
– Обезличивание, – ответил Ромис. – Прости, о Стас-с… Я не могу ничего больше сказать тебе…
– Да? – усмехнулся Стас. – Я думаю, вы немного измените своим принципам, когда вопрос повторят в офисе военной разведки?
– В смысле – нас могут замучить? – забеспокоился Егорис.
Стас нервно пожал плечами.
– Давай скажем, а? – Егорис дернул за рукав Ромиса. – Я пыток с детства не люблю…
– Вера поможет нам выстоять, – не очень уверенно сказал Ромис.
Наступила пауза. Стас молча переключал каналы. Всюду шли экстренные выпуски новостей. И по всем каналам показывали эти отвратительно-спокойные лица. Целые улицы неподвижно стоящих людей.
Что же за болезнь притащил с собой Никита из недр сознания ненормального физика? Или это и впрямь не болезнь?
– Мы скажем, – неожиданно жалобным голосом сказал Ромис.
– Что скажете? – не понял Стас, с трудом вышедший из состояния глубокой задумчивости. Он машинально налил себе воды и сделал глоток.
– Это не болезнь, – сказал Ромис, глядя в пол. – Обезличивание насылает Демон, Гасящий Миры…
– Кто?! – Стас поперхнулся. – Демон?!
Что еще за напасть? Кого эти чудаки имеют в виду? Неужели и впрямь Никита во всем виноват? Но как такое может быть? Что же случилось с самым предсказуемым ныряльщиком? Неужели это пресловутый переходный возраст? И он, Стас, не может ничем помочь…
Коротко позвонили в дверь. Стас открыл, и в прихожей показались старые знакомые, его кураторы по линии спецслужб.
– Спускайтесь, машина ждет, – сказал старший. – И эти двое тоже пусть спускаются.
– А их-то зачем со мной? – удивился Стас.
– Вы предлагаете их пристрелить и по частям смыть в унитаз? – спокойно поинтересовался старший. – Все вниз, это не обсуждается…
У подъезда ждала не привычная легковушка, а наглухо затонированный микроавтобус. Видимо, его пригнали, заранее зная, что пассажир будет не один. Стас огляделся по сторонам. Ему почему-то подумалось, что этот двор он видит в последний раз. Двор был необычно пуст, словно хозяева микроавтобуса специально убрали лишних свидетелей Стасова отъезда.
Пилигримы смиренно и как-то на удивление спокойно полезли в широкий проем отодвинутой двери. Следом полез Стас, а в конце – и сами кураторы.
Ехали молча. Пилигримы многозначительно переглядывались, словно подчеркивая друг для друга важность этой поездки. Стаса их поведение несколько удивляло. Ведь не было никакой гарантии, что этих ненужных свидетелей деятельности Конторы просто не пристрелят у какой-нибудь обочины, как намекнул старший куратор.
Хотя вряд ли. Вначале их по-любому допросят. Может, даже и с пристрастием. Ох и нагородят же они всего, даже представить страшно! Стас прикинул, какие перемены сулит Конторе болтовня пилигримов, если им все-таки поверят. И нарисовавшаяся картина ему не очень понравилась.
Намечался новый уровень мозгового шпионажа. Господи, если нырять в чужие миры научатся взрослые, то какую же гадость потащат они в новые, беззащитные перед ними вселенные! И что еще страшнее – что же они приволокут оттуда в наш мир!..
Стас вспомнил толпы оцепеневших людей из сегодняшних новостей и по спине его пробежал холодок…
Он задумчиво смотрел в затемненное окно, и что-то начало раздражать его взгляд. Он попытался сосредоточиться и понял, что же его так насторожило.
– Позвольте! – сказал Стас. – А куда мы вообще едем? Управление, что, снова переехало? Когда же они успели?..
Ответом было молчание. Кураторы равнодушно смотрели перед собой, как те «обезличенные» с экрана телевизора. Только во взглядах их была слишком уж человеческая скука…
А машина между тем выехала за город и нырнула на какую-то узкую боковую дорогу, что принялась азартно петлять меж сосен и дорогих особняков. Заинтригованный Стас ожидал уже, что они остановятся возле одного из таких особняков. Мало ли что, может, их хочет видеть какая-нибудь неизвестная им «шишка». Однако микроавтобус миновал дорогие застройки и выкатил к какому-то забытому богом поселку. Прогромыхав по резко испортившейся дороге, он ворвался в большие ржавые ворота и остановился.
…Судя по виду, это была давно заброшенная котельная. Стасу стало не по себе. Прекрасное место, чтобы замуровать их в полуобвалившейся стене. Другой причины для визита сюда Стас не находил.
Пилигримы же восхищенно озирались. Им явно нравился антураж, и они были похожи на японских туристов, которые славятся своим умением удивляться всему и вся и восторгает которых порой всякая глупая ерунда.
Их провели в большой, но тускло освещенный зал. Свет здесь с трудом пробивался через забытые в современной архитектуре мутные стеклянные кирпичи. Над головой на ржавом рельсе тихо качалась подвешенная угольная вагонетка. Висящие на кривых петлях дверцы иссиня-черных топок неприятно напоминали о крематориях концентрационных лагерей.
В такой обстановке странно смотрелся одиноко стоящий посреди зала меж темных луж человек. Особенно дико выглядел на нем вызывающе белый костюм…
– Алекс? – воскликнул пораженный Стас. В голове, словно разогнанная голубиная стая, взвился ворох самых разнообразных выводов, предположений и эмоций.
Пилигримы при упоминании культового имени пораженно ахнули.
Человек тихо рассмеялся в ответ.
– Почему сразу – Алекс? – сказал он. – Ваш Алекс, уходя в свои скитания по умам, вроде бы не заявлял исключительных прав на это тело?
Стас недоверчиво оглядел собеседника. Все-таки к подобным штукам привыкнуть невозможно.
– Тогда кто вы и что вам от нас нужно? – довольно жестко спросил Стас. – Вы из ФСБ? Из разведки?
– Никакой логики, честное слово! – Человек развел руками. – Скажите, ну, при чем тут разведка?
– А я тут при чем? – парировал Стас. – У меня от всех вас уже голова идет кругом…
– Погодите, это только начало, – пообещал незнакомец с лицом Алекса. – Я думаю, вы уже догадались, что я организовал нашу встречу вовсе не для того, чтобы похвастаться этим замечательным белым смокингом…
– Я же говорил – это смокинг, – послышался голос Егориса. Ромис в ответ только сердито шикнул.
– Так вот, – продолжил незнакомец, – я позвал вас только с одной-единственной целью. Предупредить.
– Вот шантажа мне только и не хватало, – устало сказал Стас. – Давайте вываливайте. Говорят, человек может вынести многое. А у меня, слава богу, есть личный психолог. Я ему передам все – слово в слово…
Лже-Алекс с интересом посмотрел на Стаса и понимающе покивал головой. Поковырял грязный пол извлеченной из-за спины тростью.
А может, это впрямь тот самый Алекс – просто он ломает комедию? Может, это такой гигантский розыгрыш – с псевдодвойником и дурацкими пилигримами? Однако слишком уж нелепо все это, чтобы быть ложью. Похоже все-таки на правду, как она есть в жизни – глупая, нелепая и постыдная…
– Зря вы так переживаете, – сказал незнакомец. – По крайней мере это совершенно излишне в связи с этой встречей. И даже по отношению к вашей собственной безопасности. Дело в том, что мое предупреждение имеет… несколько другие масштабы…
Лже-Алекс на секунду задумался и усмехнулся каким-то собственным мыслям.
– Масштабы, конечно же, планетарные, – саркастически предположил Стас.
– Я бы несколько уточнил, – сказал незнакомец. – Вселенские.
– М-да, – сказал Стас. – Замечательно. Вот меньшего никак не ожидал. Вы, я вижу, серьезный человек. И на мелочи не размениваетесь.
– С вами приятно иметь дело, – легко подыграл Стасу человек в белом и пижонски крутанул в руках тросточку. – Но дело, к сожалению, обстоит так, что ваша собственная Вселенная стала довольно проблемной зоной в более обширном пространстве… Вы понимаете, о чем я говорю?
– Великий Стас-с все прекрасно понимает! – запальчиво воскликнул Егорис. Ромис, глядя на товарища по скитаниям, лишь тяжко вздохнул.
– Боюсь понять вас двусмысленно, – уклончиво ответил Стас.
– Ладно, чего там тянуть, – согласился его собеседник. – Вы уже поняли, что сам я – из мира более высокого уровня, нежели ваш. Тем не менее нам прекрасно известно о том, что происходит здесь, в так называемом Срединном Мире…
– Что значит – в «так называемом»?! – возмутился Ромис.
Лже-Алекс даже бровью не повел в сторону пилигрима и спокойно продолжил:
– Вследствие труднообъяснимых процессов, повлиять на которые мы не в силах, самые разнообразные силы из множества миров стремятся сюда, в Срединный Мир. Трудно спорить с тем, что ваш мир – наиболее энергетически насыщен. Я имею в виду, конечно, внутреннюю энергию человеческого разума. И никто не может дать ответ на вопрос – кто же дал возможность всяческой мутной человеческой пене подниматься из сумрачных глубин множества миров сюда, вверх. Эта тема, безусловно, заслуживала бы пристального изучения. Если бы было на это время и не та опасность для Верхних миров, которая возникнет после захвата вашего мира, скажем так… недружелюбными силами…
Человек в белом задумчиво обошел лужу, глядя в ее черное зеркало. Он ткнул тростью в воду и, склонив голову, полюбовался мелкими расходящимися кругами.
Стас терпеливо ждал продолжения рассказа. Он чувствовал, что ничего хорошего ему не услышать. Так же, видимо, думали и притихшие пилигримы. О чем думали ставшие непривычно молчаливыми сотрудники спецслужб, можно было только догадываться.
– Мы не допустим, чтобы и у нас началась драка за человеческие души, – сказал человек в белом. – А в своей жажде бессмертия, постоянной подпитки от чужих душ, темные силы непременно ринутся вверх – уже истребив вас и напитавшись совершенно немыслимой силой.
Поэтому мы готовы пойти на самую крайнюю меру. Мы переломим Песочные Часы…
Стас еще не понял смысла слов человека в белом, а пилигримы уже взвыли и кинулись с кулаками в сторону лже-Алекса. И были немедленно остановлены крепкими руками кураторов.
Стас пытался сложить в голове картину из рассыпанной мозаики слов, но получалось это не очень удачно.
– Как это – «переломим»? – спросил он.
– Мы просто вынуждены будем лишить жизни хозяина вашего мира…
– Убить?
– Вы поняли.
– И что же будет… со всеми нами?
Человек в белом нервно дернул плечом и постукал тросточкой в какую-то выбоину в асфальте. Ему, очевидно, тоже было не по себе.
– Лично вы, возможно, и не заметите ничего. Если случится чудо и вас не уничтожат пришельцы из Нижних миров – тогда, может, ваше человечество проживет еще не одну сотню лет по времени внутреннего мира хозяина. Может, больше. Скорее всего люди даже и не заметят наступившего конца света. Никто не знает, как это происходит, ведь тот, кто мог бы об этом рассказать, уходит вместе с хозяином своего мира… Вы заметите смерть своего мира, только если попадете в один из более Верхних миров. Но это у вас вряд ли получится…
– А как же другие, Нижние миры?! – воскликнул Ромис. – Те, что берут начало здесь? Они же сгинут вместе с Срединным! А как же Мир Изначальный, что лежит в Основании?! Без него и вы погибнете!
– Да, – пробормотал человек в белом. – Есть и такая возможность. Но мы все же считаем, что Мир Изначальный находится в Верхней половинке Песочных Часов…
Пилигримы заголосили в два голоса что-то невразумительное. Скорее всего молитвы и цитаты из своего «песочного» эпоса. Стас же стоял в полном отупении, не зная, как ему реагировать на рассказ этого странного пришельца.
– Так… Зачем вы мне это рассказываете? – спросил Стас. – Вы ведь уже все решили для себя?
– Почти, – ответил человек в белом. – Только… Нам страшно…
И Стас понял, что его шантажисту действительно невесело. Что смотрит он на него с каким-то вопросом в глазах. Более того – надеждой.
– Поймите, Стас, – сказал он. – Мы бы хотели отказаться от задуманного. Уничтожить вашу Вселенную – значит, совершить ужасный, необратимый поступок. Мы знаем о Великих Песочных Часах довольно много, гораздо больше вас. Но и этого знания ничтожно мало, чтобы понять правильность своих действий. Но то, что культ Песочных Часов, возносящий Срединный Мир в ранг чуть ли не главного, распространился на многие иные миры, свидетельствует о сильном духе людей вашего мира. Может, вы и справитесь.
– Мы – это я? – спросил Стас. – Ведь вы беседовали обо всем этом только со мной?
– Вы – одна из ключевых фигур этого мира. Вы один из немногих допущены к Кристаллу. И из этих немногих только с вами можно говорить на эти темы открыто…
– Где-то я уже это слышал, – сказал Стас.
– И неудивительно, – кивнул человек в белом. – Не зря ведь о вас слагают мифы. На принятие окончательного решения у меня есть три ваших дня. Попробуйте для начала спасти свою собственную Вселенную…
– Звучит красиво, – пробормотал Стас. – Как в кино. Три дня?
– Это будут три очень непростых дня, – пообещал незнакомец. – Не забывайте об условности времени в пределах Песочных Часов. Пока они целы. А напоследок хочу дать вам… Считайте это талисманом.
Человек в белом подошел к Стасу и протянул руку. На плоской ладони лежал, как показалось Стасу, обломок стекла. Взяв его в руку, он понял, что это – неровно обломанная половинка прозрачного синеватого куба. Чем-то он напоминал кусок Челнока. Только был несколько больше.
– Это не Кристалл для визитов, – пояснил человек. – Это ключ.
– Ключ? От чего? – тихо спросил Стас.
Глядя на этот невзрачный с виду обломок, он ощутил вдруг прикосновение к чему-то значительному. Невероятно далекому и важному, намекающему на что-то и ускользающему от понимания…
– Не знаю, – сказал человек. – Это просили передать…
Внезапно человек дернулся, пошатнулся, будто, подкравшись сзади, ему в шутку ударили под колено.
– Что? Кто? Где это я? – изумленно проговорил человек и немедленно ступил белым ботинком в мутную водно-угольную грязь.
– Какого черта? – недоуменно сказали сзади и закашлялись.
Кураторы хлопали глазами, будто впервые увидев окружающий пейзаж. Молодой немедленно вытащил пистолет. Тот, что был постарше, также сделал рефлекторное движение, но пересилил себя.
– А ну, давай в машину, – хрипло приказал старший, и Стас машинально попятился.
И только пилигримы обменялись понимающими взглядами.