Глава 13

Мавр захрапел, поднимаясь на дыбы. Первая зверюга прыгнула, пытаясь вцепиться ему в холку, но конь, привыкший к опасностям наших странствий, вовсе не собирался сдаваться без борьбы. Неуловимым движением подавшись вперед, он сбросил волка наземь, намереваясь впечатать его в дорогу своими тяжеленными копытами. Однако сбитый с ног хищник с невероятной ловкостью крутанулся на хребте, уворачиваясь и тут же вставая на лапы. Мавр предпринял еще одну попытку залепить агрессору копытами в лоб, но тот, ловко уклонившись, отпрыгнул, оскалив пасть, рыча сквозь зубы и роняя слюну на дорогу. Волк на мгновение замер. Шерсть на его загривке стояла дыбом, передние лапы широко расставлены, а задние уже сгибались пружиной для прыжка. По телу моему прошла дрожь и противная дурнота подкатила к горлу. Я заметил еще двух тварей, спешащих на помощь своему более быстрому товарищу. Краем глаза я видел, как, заходя справа и слева, волки атакуют колонну, валя наземь коней и вгрызаясь в их беспомощных под массой конских тел всадников.

Они неслись точно молнии. Пожалуй, даже слишком быстро для обычных зверей. Вот слева от меня матерый волчина, стрелой вылетев из-за придорожного куста, прыгнул на отважного повольничьего ватажника, пытавшегося своим боевым копьем держать на расстоянии еще пару мерзких тварей. Как он ни старался, попасть в них ему не удавалось.

Волчина, целивший, видимо, сбить Ропшу наземь своим немалым весом, был уже в воздухе, когда Хват вскинул щит, закрываясь от удара. Яростный зверь наткнулся на его дубовую поверхность и, клацнув зубами в воздухе, повис на шее Ропшиной лошади, мертвой хваткой смыкая свои стальные челюсти. Передние ноги кобылицы подкосились, и Хват, теряя стремя, вылетел из седла, успевая лишь едва сдвинуться, чтобы не быть раздавленным тушей своего поверженного аргамака. И тут же, забыв о своей уже мертвой добыче, волки метнулись к Ропше, спеша растерзать его. Накрывшись щитом и отмахиваясь сколь было возможно засапожником, Хват держал зверей на расстоянии. Каждый раз при приближении отточенного лезвия они отскакивали, но вновь прыгали вперед, едва оно пролетало мимо.

— Держись! — Лис на всем скаку спустил тетиву, и стрела, свистнув, вонзилась в загривок ближнего к Ропше хищника.

— Стой! Стой! — Запряженный парой коней возок, вылетев из-за спины моего друга, промчался мимо меня вперед по дороге, подгоняемый со всех сторон злобными тварями. Они прыгали, подвывая, стараясь достать обезумевших коней. Но те неслись вперед, позабыв о вожжах, о кучере и о возке, несущемся вслед за ними.

Все увиденное мной заняло, быть может, пару секунд, едва ли больше. То время, пока волк собирался с силами для нового прыжка. Я дал шпоры Мавру, намереваясь пуститься в погоню за уносимой вдаль княжной.

Но тут он прыгнул. И в тот же момент как будто граната взорвалась у меня внутри, коверкая мое представление о времени, пространстве, обо всем окружающем меня мире. Я увидел, как медленно летит в воздухе волк, как неспешно движется навстречу ему по отмашной дуге отливающий серебром «Отец вдов», я с удивлением услышал свист своего меча, и волчья голова, разбрызгивая в полете капли крови, отлетела в дорожную пыль, ощерив в предсмертном оскале зубастую пасть. Звериное тело в жуткой конвульсии рухнуло рядом, но еще до того, как опустились на него копыта Мавра, я увидел с необъяснимым странным равнодушием, как превращается оно в тело обнаженного мужчины, едва прикрытого волчьей шкурой.

— Оборотень, — с полным безразличием констатировал я, наступая на явно обалдевших от такого оборота дел серых тварей.

Сражение вокруг бушевало вовсю. Пришедший на помощь Ропше Лис стрелу за стрелой всаживал во вскакивающих зверей, но те лишь взвывали от боли, отпрыгивали, однако, похоже, не думали погибать. Но вот один из них, изловчившись, прыгнул сзади на спину моему другу и… хлопок и яркая вспышка, вот все, что за этим последовало. Обугленное тело, на глазах принимая человеческий облик, упало в кювет, словно отброшенное взрывом.

— Да они тут оборотни! — заорал Лис во всю мощь своей луженой глотки. — Серебром их! Серебром дави!

Я подозревал, что сейчас начнется. Среди прочих стрел у Лиса да практически у всех наших лучников имелась пара десятков стрел с серебряными наконечниками. Так же, как ташлыки и свереги, они входили в обязательный набор для борьбы со всякой нечистью. Вот и пробил их час.

Однако времени любоваться Лисовской охотой у меня не было. Два недобитых оборотня-переярка пятились назад, стараясь не попасть под копыта Мавра и при этом обойти меня с разных сторон. Действия их были медлительны, но и я, как ни силился, не успевал обогнать их на маневре. Едва замечая движения меча, они тут же отскакивали. Бог весть, сколько это могло продолжаться, но тут я увидел Его.

С первого взгляда было непреложно ясно, что никем другим, кроме как вожаком, этот громадный черный с проседью волк быть не может. Он стоял, вперив в меня немигающие янтарные глаза, неспешно помахивая хвостом из стороны в сторону. Суетившиеся рядом с ним молодые волки отпрянули, явно не желая оспаривать добычу у вожака. Однако он вовсе не спешил прыгать. Не знаю уж, чем была вызвана эта неподвижность, быть может, старость притупила охотничьи рефлексы лесного душегуба. У меня не было времени раздумывать над причинами его поведения. Пришпорив Мавра, я помчал прямо на седогривого вожака, спеша раскроить надвое его клыкастую, с нависшими тяжелыми бровями морду. В последний момент он дернулся, уворачиваясь, и в почти человеческих глазах кровожадной твари мелькнуло выражение ужаса. Хотя нет, не столько ужаса, сколько безмерного удивления.

Словно осознав в последний момент неотвратимость удара, волк дернулся, и мой меч, скользнув по его крепчайшему черепу, слегка изменил траекторию, уходя в сторону. И все же удар был очень силен. Зверь, обливаясь кровью, рухнул наземь.

Не могу передать, что началось в этот момент. Не стая, а буквально волчья лавина, забыв о своей кровавой добыче, пронеслась вперед, сметая все на своем пути. Не обращая внимания ни на потери, ни на жестокие раны, они неслись вперед, перескакивая через лежащих на дороге людей и лошадей, огрызаясь на бегу и явно спеша покинуть место боя.

— Бегут! Бегут! — закричал кто-то сзади. — Улепетывают!

Я оглянулся назад, терзаемый невесть откуда взявшимся желанием пуститься в погоню и ища поддержки в этом порыве. Однако, похоже, кроме меня, никто не собирался мчать неведомо куда за волчьей стаей. И тут… судорога пронзила все мое тело, спазм перехватил дыхание, я выронил меч, и мир померк у меня перед глазами.

Сотни маленьких колокольчиков, как будто развешанных в душном тягучем пространстве вокруг, снова возвращали меня к жизни, вырывая из темного страшного небытия.

— Очнись! Очнись, черт бы тебя побрал! — Лис немилосердно хлестал меня по щекам ладонью, стараясь привести в чувство. — Шо эт-то ты мне тут гимназистку разыгрываешь! А ну подъем!

При слове «гимназистка» я в ужасе распахнул глаза.

— Лис, княжна!

— А? Что? — Лис вскочил на ноги и стал оглядываться вокруг, очевидно, надеясь увидеть где-то поблизости экипаж Алены Мстиславишны и ее дам. — Где, черт побери, возок?! — заорал Венедин, вероятно, в пылу боя упустивший момент, когда он промчался вперед, преследуемый волчьей стаей. — Дьявольщина, блин! Кто видел возок? Да что же это творится, японский городовой?! Где княжна?

Видение, окруженное неярким золотым сиянием, появилось впереди в ярдах пятидесяти и начало приближаться, становясь все яснее и яснее. Все то же кимоно, расписанное драконами, катана и вакидзаси, засунутые за пояс, высокий выбритый лоб и пучок волос на макушке, мон клана Санада на груди, в общем, ни дать ни взять самурай и, вероятнее всего, из городовой стражи. Самурай приблизился и, церемонно сложив ладони перед грудью, поклонился Лису.

— О повелитель! — залопотал он на свойственном ему старояпонском. — Та, о ком вы спрашиваете, жива и здорова, она всего лишь в двух тысячах шагов впереди по дороге. Ей ничто не угрожает, как и всем, кто вместе с ней сейчас в возке. — Промолвив это, японский городовой вновь поклонился и, чуть попятившись назад, растаял в воздухе.

— Ладно, — Лис вскочил на своего андалузца, — я поскакал вперед. Ты как, на что-нибудь способен?

— Преподавать историю в сельской школе, — выдавил я, ощущая, с какой неохотой подчиняются приказам головы ставшие вдруг ватными конечности.

— Уже немало. — Лис крутанулся на месте, подбадривая плетью своего скакуна. — Тогда догоняй. Да посмотри, что там с Ропшей! — крикнул он, уже пуская коня в галоп.

Если принять в расчет, что японский шаг примерно на треть короче европейского, то следует отметить, что самурай говорил чистую правду. Возок княжны, принятый в свои объятия придорожными кустами бузины, лежал на боку, воздев вверх пару колес. На дороге близ него валялись распластанное в луже крови тело кучера со следами зубов на горле и бездыханный труп обнаженного мужчины с рассеченной пополам волчьей шкурой, накинутой на спину. Убитые лошади, успевшие побывать в волчьих зубах, торчали из придорожного кювета уродливыми тушами, запутавшимися в упряжи. За первой линией кустов слышался яростный рев Лиса, крушившего, судя по звуку, все, что попадало ему под руку.

— Что там происходит? — спросил я, подъезжая к стоявшей у перевернутого экипажа Алены Мстиславишны.

— Вовкулаки Татьяну утащили, — негромко и как-то очень по-взрослому ответила мне девочка. — Когда мы упали, дверца нараспашку… Они сразу в возок… Танюша меня собой прикрыла. Они словно опешили, а потом вдруг хвать, выволокли ее из возка да и потащили куда-то. А этого, — она указала на убитого оборотня, — я сама прикончила. Мне фон Зальца кинжал с серебряной насечкой подарил, а в рукояти у него святые мощи…

Я рад был видеть нашу подопечную в полном здравии и не хотел ее расстраивать, но, честно говоря, мне сейчас не было дела ни до чьих мощей, будь то даже волосы с бороды Всевышнего, поседевшего в тот миг, когда он задумал сотворить этот мир. Всего в десятке ярдов отсюда сходил с ума от ярости мой ближайший друг, похоже, начисто забывший и о своем предназначении институтского оперативника, и о высокой политической миссии, возложенной на нас Володимиром Муромцем, и вообще о чем бы то ни было, кроме ненаглядной Татьяны Викулишны, похищенной бандой оборотней.

— Потом, солнышко, потом ты мне все подробно расскажешь. — Я соскочил с коня, бросая поводья одному из бойцов отряда, дошедшего вместе с нами от балтийского острова с еще живым троллем и до этих самых проклятых мест. — Подержи, я сейчас.

Лис ожесточенно работал мечами, оставляя за собой изрядную просеку, ведущую от дороги в никуда.

— Э-эй! — окликнул я его. — Постой, это я.

Услышав знакомый голос, Венедин оглянулся, в изнеможении опуская клинки. На пыльной его щеке явственно виднелась проложенная слезою дорожка.

— Вальдар, они ее украли, — задыхаясь от нахлынувших чувств, выдавил из себя Лис.

— Да, я уже знаю. — Мне было прекрасно понятно состояние этого сильного, отважного мужчины, внезапно почувствовавшего, что не все в мире зависит от его желания, ума и отваги.

— Вальдар, я не смог ее защитить! — с трудом проговаривая слова, сказал Лис. — Я даже не заметил, когда они проскочили мимо. Я видел, как рыцари смыкались вокруг возка, сбросил с него пару зверюг, а тут Ропша…

Мне нечего было ему сказать. Мало что изменилось от того, что я видел, как уносится вдаль возок.

— Ладно, Лис, — я крепко схватил друга за плечи, — погоди каяться. Еще ничего не потеряно. Если вервольфы утащили девушку с собой, значит, она им зачем-то нужна, иначе они загрызли бы ее на месте.

— Ну-ну-ну, — оживился Лис, ловя деловую волну, как ловит старый боевой конь звук идущего за много миль от него сражения.

— Сейчас оборотни скинут свои шкуры. Многие из них ранены, но даже те, которые уцелели, на несколько часов почти полностью лишатся сил.

— Значит, за это время мы должны выйти на логово, найти Танюшку и устроить там всем полный ататуй? Я тебя правильно понял?

— Именно так. Ты следы сейчас прочитать сумеешь?

— Темновато, — вздохнул Лис. — Но попробуем. Хотя постой… А чего мы, собственно говоря, корячимся, шо папы Карлы? Эй, японский городовой, ну-ка встань передо мной, как лист перед травой!

Последнее заклинание было, пожалуй, даже излишним. Освещая проделанную Лисом просеку, самурай городовой стражи из клана Санада возник как из-под земли, едва отзвучали первые слова призыва.

— Слушаю тебя, мой повелитель. — Вернее, он говорил значительно длиннее, но система «Мастерлинг», инициируемая нашим с Лисом состоянием, сжала его речь до этой краткой фразы.

— Можешь ли ты разыскать место, где сейчас находится девица Татьяна Викулишна, а затем отвести нас туда?

— Конечно, если это угодно моему повелителю.

Самурай исчез, как не бывало, спеша выполнить задание. Мы с Лисом вышли на дорогу. Сюда уже подтянулись все остальные выжившие воины кортежа.

— Плохо дело, — произнес, подъезжая ко мне, фон Нагель. — Из тридцати рыцарей четверо убиты, семеро ранены. С оруженосцами и сержантами еще хуже. В город скорее надо. Погибших похоронить, раненым кому священник нужен, а кому святая вода — раны промыть. Мы кровь из ран отсосали, но святой водой вернее. А то не ровен час начнут превращаться благородные дворяне Тевтонского ордена в вервольфов. — Он даже передернулся от этих слов. — В общем, без стоянки в Риббеке не обойтись. — Он хотел что-то добавить, но тут в разговор вмешался Лис.

— Послушай, Ульрих, у нас тут девушка пропала. Татьяна, из свиты княжны. Мы ее вернем и вас в городе догоним.

В глазах рыцаря мелькнуло явное недоумение.

— Вы собираетесь отыскать логово вервольфов, проникнуть туда и отбить у них то, что попало им в пасть? Но это же очень опасно! — уже не скрывая своего недоумения, произнес фон Нагель. — Нет, сделать это практически невозможно!

Мы с Лисом переглянулись, и я увидел, как багровеет его лицо. Сделав ему знак подождать, я поманил брата-прецептора в сторонку.

— Послушай, Ульрих, здесь все не так просто. Я не хотел тебе говорить, но Венедин, кроме того, что прекрасный лучник, еще и широко известный в узких кругах маг.

— О, да-да, я слышал, — закивал фон Нагель. — И я видел, как сгорел вервольф. И я видел огненного воина, который потом исчез.

— Это еще что, — махнул рукой я. — Эти твари даже не подозревают, какую беду на себя накликали. Лис — один из двенадцати венедских лесных магов. Он уже начал свое колдовство и, поверь мне на слово, лучше твоим людям не видеть того, что здесь вскоре произойдет.

— О, я понимаю. — Лицо тевтонского рыцаря выражало полное согласие с моими словами. — Мы забираем княжну и едем вместе с ней в Риббек.

Я оглянулся. У возка Лис помогал погрузить придавленного конем Ропшу. Они о чем-то страстно переговаривались с княжной, и мне почему-то показалось, что никуда с этого места Алена Мстиславишна без своей наперсницы не отправится, если, конечно, не связать ее веревками и не тащить волоком.

— Сказать по правде, — наклоняясь к самому уху тевтонца, — меня терзают сомнения по поводу этого самого Риббека. Уж не оттуда ли взялись все эти лесные разбойники. Возможно, более разумно вам с ранеными двинуться в город, а мы проедем с княжной и нашими воинами немного вперед по дороге и подождем от вас вестей. Ежели в городе спокойно, вы распорядитесь все приготовить к приезду ее высочества. Не забудьте, после сегодняшней ночи ей будет нужен хороший отдых.

— Конечно, — согласно кивнул фон Нагель.

— За то время, пока вы разберетесь с городом, я надеюсь, Лис уже закончит колдовать, подойдет к нам, и мы вместе отправимся по вашим стопам.

— Прекрасный план, — одобрил брат-прецептор. — Вы очень толковый командир.

«Ах, если бы так», — вздохнул я про себя.

Ждать возвращения японского городового пришлось недолго. Он вообще быстро справлялся с порученными ему заданиями. Стоило колонне тевтонцев скрыться в ночи, как он появился своим обычным способом из ниоткуда и, соблюдая традиционный церемониал приветствия, приблизился к злющему от нетерпения Лису.

— Блин, ну шо он мне по три раза ку устраивает?! — горячился Венедин. — Сразу видно, в армии не служил. Там бы его враз научили докладывать.

— О повелитель. — Склоненный в полупоклоне слуга талисмана торжественно начал свою речь, похоже, явно удовлетворенный результатами поисков. — Та, которую вы поручили мне разыскать, жива и здорова. Она находится в замке Херсирк на расстоянии семи полетов стрелы отсюда. Ей не угрожает опасность, и с того мига, как я увидел девушку, я могу лицезреть ее постоянно. Если вы пожелаете, мой господин, я с радостью проведу вас в замок. — Закончив речь, он отступил на два шага назад и, не меняя позы, стал дожидаться дальнейших распоряжений новоявленного «сёгуна».

— Отлично. — Лис вскочил в седло. — Капитан, ты тут пока один справишься? Я сейчас по-быстрому слетаю.

— Опасно, — покачал головой я.

— Опасно ножом сало резать, лучше целым шматом есть. Сам посуди, что мне угрожает? Ты ж видел, они об меня пекутся, шо те блины?

— А вдруг там, кроме вервольфов, и обычная стража имеется?

— Да ну, кто согласится…

Я пожал плечами.

— Как знать, как знать.

Лис посмотрел на меня раздраженно. Вместо того чтобы вести со мной беседы о возможностях и перспективах штурма, ему явно хотелось погонять своего жеребца вслед услужливому призраку.

— Ну сам посуди, — недовольно начал он. — Наших тут шесть человек, не считая дамья. Да плюс раненый Ропша. Оставить тебя здесь без людей ничуть не менее опасно, чем брать с подобным отрядом замок. Судя по численности стаи, подобные выходы в этих местах не редкость. Я вполне допускаю, что вслед за оборотнями сюда придут люди прошерстить наличность у пострадавших. Тоже, доложу тебе, не Армия Спасения. Так что оставлять вас тут без прикрытия нереально. Далее…

— А зачем нам оставаться здесь? — слушавшая Лисовскую речь Алена Мстиславишна свела брови на переносице с выражением, замеченным мной у ее отца в момент, когда тот распоряжался судьбами княжеств и народов. — Чтобы охранять возок, хватит и двух воинов, — проговорила юная княжна, не столько участвуя в военном совете, сколько раздавая распоряжения. — Мы же с вами и остальными нашими людьми отправимся спасать Татьяну. Мы обязаны вызволить ее из лап вовкулаков и предать замок огню.

— Маленькая госпожа, — начал я, — а почему вы вдруг решили, что…

— Конечно же, я отправляюсь за ней, — произнесла девочка, похоже, удивляясь моей несообразительности. — Слезай, — скомандовала она одному из воинов, в полном недоумении наблюдавшему эту сцену, — ты остаешься здесь. И ты слезай, — княжна ткнула в грудь еще одному нашему солдату, — ты тоже остаешься. Нам понадобится и твой конь.

Ошеломленные ветераны послушно повиновались ее приказу.

— Надеюсь, славные витязи, вы пойдете со мной, ведь вы же приставлены меня охранять. — С этими словами она обнажила подаренный фон Зальцем кинжал и, не смущаясь ни секунды, располосовала подол своего шитого жемчугом платья пополам. — Так удобнее. — Произнеся это, Алена Мстиславишна вставила ногу в стремя и одним рывком поднялась в седло. — Командуйте, Венедин. И запомните, если нынче вы спасете мою наперсницу, я дам вам позволения сватать ее себе в жены.

— Что? — Глаза Лиса округлились. Больше он не смог выдавить из себя ничего, потеряв дар речи.

— Вперед! — приказала дерзкая киевлянка, вероятно, принимая состояние моего друга за естественное выражение ликования при оглашении высокой княжьей милости. — Вы пока не освободили мою Татьяну.

— Ну, что делать будем? — передал мне пришедший в себя Лис, когда мы преодолели треть пути по направлению к замку.

Бойко шагавший впереди самурай, невзирая на свою сверхпроходимость, старался подобрать нам путь полегче, что несколько удлиняло его. Но все же времени для размышлений оставалось совсем немного.

— В замок ее вести нельзя, — мрачно отозвался я.

Он хотел еще что-то добавить о своей любви к детям, но вдруг запнулся и выдал наконец с явной надеждой:

— То есть? — не понял я.

— Эй! — окликнул Венедин самурая. — Как там в замке?

Японец тут же залопотал, словно обозреватель CNN, спешащий поделиться со слушателем накопленной за день информацией.

— Не волнуйтесь, мой повелитель, с той, о которой вы печетесь, все хорошо. Она жива и здорова, сидит у постели умирающего. В замке сейчас нет никого, способного держать оружие.

— Ну вот видишь, — обратился ко мне Лис, — в замке я и сам управлюсь. Девчонку туда водить незачем, экскурсия будет не из приятных.

— Мне кажется, ей не впервой, — попробовал возразить я.

— О чем говорит ваш слуга? — потребовала отчета у Лиса юная княжна.

— Рассказывает, что в замке все хорошо.

— А почему так много слов? И почему он не говорит ни по-русски, ни по-гречески, ни по-латыни?

Лис беспомощно посмотрел на меня, ища поддержки.

— Ну, потому, что он японский городовой, — не найдя ничего лучшего, собравшись с духом, выпалил он.

Уж и не знаю, насколько этот ответ удовлетворил нашу воспитанницу, но тут на горизонте показались зубцы донжона замка Херсирк.

— Внимание, Вальдар, — пошла в моем мозгу связь с Лисом. — Я возле ворот. Здесь все тихо. Ворота заперты, но, похоже, не охраняются.

Картинка, передаваемая моим другом, говорила сама за себя: массивные створки замковых ворот, окованные железными полосами, уснащенными пирамидками противотаранных шипов, даже не шелохнулись при попытке Венедина и пары прихваченных им с собой бойцов поднажать на них посильнее.

— Позвольте, я, мой господин, — поклонился Санада и, получив благосклонное разрешение, безо всякой натуги просочился сквозь толстенные дубовые доски ворот.

Как ни крути, замок Херсирк тяжело было причислить как к архитектурным, так в общем-то и к фортификационным шедеврам эпохи. Подобно множеству древних укреплений, он возвышался на вершине каменного холма, представляя собой высокую башню донжон, скорее всего построенную сравнительно недавно, и квадратную крепостную ограду ярдов десяти в высоту, с толстыми, словно бочки, башнями на углах.

О рве, выкопанном у основания холма, похоже, уже лет двадцать никто не заботился, и если не считать серьезным препятствием заросли акаций на берегу, то вообще вряд ли стоило принимать его в расчет в наших «планах военных действий». Пожалуй, единственное, что могло бы удивить стороннего наблюдателя, оглядывающего замок, было отсутствие какого-либо намека на хозяйственные постройки вокруг укреплений. Впрочем, для нас, вполне уже познакомившихся с милыми нравами обитателей Херсирка, подобное добровольное отшельничество было вполне понятно.

Скрываясь в подлеске, мы с Аленой Мстиславишной и остатками нашего воинства объезжали крепостные укрепления по периметру, с самым серьезным видом ища вероятный выход из подземного хода, соединяющего замок с лесной чащей…

— …Идти всем вместе нельзя! — утверждал, косясь на меня, Лис.

— Верно, — подхватывал я. — Если мы все будем атаковать через ворота, противник сможет ускользнуть через подземный ход.

— Отчего вы решили, что здесь есть подземный ход? — возмущенно заявляла воинственная княжна, рвавшаяся на штурм лесной цитадели.

— Если то, что мы знаем об обитателях этого замка, правда, вряд ли они покидают его через ворота. Их некому будет закрывать. К тому же их могут увидеть, что тоже нежелательно. Следовательно, должен быть ход, по которому они выходят из замка и возвращаются в него. Скорее всего он где-то в лесу.

— Точно, — поддакивал мне Лис. — Надо искать следы. Волчьи следы должны будут привести к логову, которое на самом деле и есть потайной ход в замок.

— Вервольфы видели могущество Венедина, — продолжал убеждать я маленькую спорщицу, — вероятнее всего, они попытаются спастись бегством. Мы не должны дать им возможности уйти из замка.

Мстиславишна соглашалась с нашими выводами, но все же упорно желала идти вместе с Лисом. Лишь клятвенное обещание, что, вероятнее всего, самое основное действие начнется именно здесь, когда перепуганные оборотни наткнутся на нашу лесную засаду, заставило княжну со вздохом изменить решение. Однако, по-моему, этот вздох означал лишь печаль по поводу того, что ей не удастся присутствовать одновременно и в замке, и в лесу.

Ворота Херсирка распахнулись, и перед нашим с Лисом взором вновь возник склоненный в приветственном поклоне самурай, окруженный золотистым сиянием.

— Все спокойно, мой господин, — отрапортовал он. — Все лежат без чувств. Лишь та, которую вы ищете, в полном здравии.

— Веди же! — вне себя от нетерпения выпалил Лис, обнажая один из своих мечей. И, обернувшись к своим солдатам, скомандовал: — За мной! Позаботьтесь о том, чтобы никто из обитателей этого замка не ушел живым.

Пожалуй, после сегодняшней ночи это была излишняя команда.

Одним рывком преодолев пространство двора, они ворвались в распахнутые двери донжона. Весь пол первого этажа был завален десятками обнаженных мужских тел, живых, но, казалось, застигнутых врасплох какой-то диковинной немощью. Они едва шевелились, с трудом открывая глаза, когда мчавшийся за Санадой Лис, перескакивая через очередное распростертое на полу тело, наступал кому-нибудь из них на руку.

Что и говорить, наши лесные маневры были типичной, как выражался Лис, «Зарницей». Ни в какое бегство эти твари удариться попросту не могли.

Лисовские спутники обнажили клинки. То, что происходило далее, юной девице, будь она хоть сто раз воительницей, видеть не подобало. Как попавший в овечью стаю волк, опьяневший от вкуса крови, не останавливается, пока не закончит бойню, так и суровые венеды, издревле привыкшие к соседству подобных тварей, шли по замку, рубя на части беспомощных вервольфов, следя за тем, чтобы никто не уцелел. Однако Лису было не до того. Поднявшись за своим проводником по приставной лестнице, он рубанул на бегу еще пару валявшихся на полу тел и распахнул дверь баронских покоев.

Барон, высокий сухощавый мужчина лет пятидесяти, лежал на грубом деревянном ложе под полотняным покровом. Сквозь повязку на голове не переставая сочилась кровь, и темные, почти янтарные глаза его заволокла смертельная поволока. Он был еще жив, но явно умирал.

— Как он мог? — едва слышно проговорил барон. И вновь, но уже тише: — Как он мог?

Однако Венедин, похоже, не слышал этих слов. Татьяна Викулишна, дотоле сидевшая у смертного одра, разбросав руки, кинулась на грудь герою освободителю.

— Ну шо, волчина позорный, — Лис, покончив с первой серией лобзаний, мягко отстранил девушку, — конец подкрался незаметно?

— Не надо, не надо, — схватила его за руку красна девица. — Он меня не обижал вовсе. Только лежал и бормотал это самое. — Она напряглась, силясь воспроизвести незнакомую речь. — «Как он мог? Как он мог?»

Она хотела еще что-то добавить, но тут с баронского ложа, послышался тяжелый вздох. Готовый к любой неожиданности, Лис резко повернул голову: барон лежал, закатив глаза и ощерив в какой-то глумливо-злорадной ухмылке весьма похожие на клыки зубы.

— Пошли, — Венедин тихо положил руку на плечо девушки и начал нежно подталкивать ее к выходу, — здесь нам делать нечего. Он уже издох.

— Как меня сюда приволокли, — безо всякого вступления нервно заговорила Татьяна Викулишна, радуясь возможности излить в словах накопившийся ужас, — они все волчьи шкуры поскидали. Только вот главный их безо всякой шкуры человеком стал. Меня к нему привели, я старика укрыла и повязку на голову наложила. Только все попусту, рана была глубокая больно, не унять кровь. Так вот, — она понизила голос до заговорщицкого шепота, — когда вовкулаки-то шкуры свои сбросили, все враз без сил повалились. А мне когда-то еще дед мой, Свенельд Рагнарович, сказывал, что ежели в этот час шкуру зверья в пламя кинуть, то вовкулак все силы свои и потеряет. И коли до нового полнолуния ему новую шкуру не дать, то совсем помрет. Вот я как их вожаку голову перевязала, печь истопила да все их разом в огонь и бросила. Так что, почитай, до следующей луны все помрут.

— Не помрут, — покачал головой Лис, — они уже мертвы.

— Ох, — расширив глаза, выдохнула девушка, прикрывая рот рукой.

— Закрой глаза, милая. Да держись покрепче мне за шею, я тебя на руках вынесу. Незачем тебе это видеть да ноги в крови марать. — Мой друг подхватил возлюбленную за талию и начал спускаться вниз по лестнице. — Найдите солому! — скомандовал он, обращаясь к своим спутникам. — Подожгите замок и проследите, чтобы все здесь сгорело дотла.

— Лис, — обратился я к напарнику, — как она назвала своего дедушку?

— Угу. — Я углубился в генеалогические расчеты. — В общем, так, чтоб тебя не томить, могу сообщить радостную весть. Этот самый дедушка является моим дальним родственником по материнской линии. Свенельд Двуглавая Секира был…

— Мой господин. — Санада, дотоле следовавший рядом с Венедином, подобно верному псу, поклонился, намереваясь обратиться к нему с вопросом. — Нужен ли я вам еще?

Самурай, скромно потупясь, пропустил мимо ушей благодарности.

— Будет ли позволено мне узнать, — не поднимая глаз, спросил он, — заслужил ли я сегодня услышать слова: «Ты свободен».

— Об чем речь? — Лис взмахнул рукой в воздухе, словно собираясь хлопнуть японца по плечу. — Ты свободен.

— Прощайте, мой господин, — склонился в поклоне Санада и исчез. Но не растворился в воздухе, как обычно, а взмыл к небу ярким фейерверком.

— Не понял?! — уставился вверх Лис. — Эй, японский городовой! Японский городовой!!!

Молчание было ему ответом.

Встреча двух частей нашего славного воинства была, безусловно, радостной, лишь Алена Мстиславишна, заподозрив подвох в представленном ей плане операции, обиженно надулась и, гордо задрав вверх нос, демонстративно не желала общаться ни со мной, ни с Лисом. Так до возка она и хранила молчание. Когда же наконец мы достигли дороги и вновь двинулись в путь, солнце уже стало подниматься над лесом, знаменуя начало нового дня.

Мы ехали уже довольно долго, все не встречая обещанных фон Нагелем гонцов, пока вдруг навстречу нам в клубах пыли не вылетел мчащийся галопом всадник. Едва не проскочив мимо нас, он сдержал свою лошадь и, окинув кавалькаду острым взглядом, проговорил, все еще задыхаясь от быстрой скачки:

— Вы господа Вальтер фон Ингваринген и Лис Венедин?

— Да, — коротко ответил я за нас обоих. — Чем обязаны?

— Фух, ну слава Богу, успел! Я Карл из Риббека. В городе бунт. Сборщик дорожных податей, доверенное лицо барона Херсирка, прискакал ночью в Риббек, набатом поднял город и сообщил бюргерам, что тевтонцы напали на барона и теперь хотят захватить сам Риббек. Когда рыцари вошли в город, их ожидала засада. Они захватили надвратную башню и в ней отбиваются. Ульрих фон Нагель послал меня предупредить вас о том, что в Риббек идти нельзя. Я покажу вам другую, безопасную дорогу. А господин Ульрих с людьми догонят вас по пути. Если, конечно, останутся живы.