Книга: Цель оправдывает средства
Назад: Часть 1
Дальше: Часть 3

Часть 2

Зипп, владелец кунажира – постоялого двора, стоящего на перекрестке дорог, – сидел верхом на здоровом битюге вороной масти и наблюдал за стадом из полутора десятков коров, пасущихся на небольшом лужку неподалеку от озера. Кроме него, здесь было еще три человека. Младший сын Иранег и двое работников, вооруженных короткими толстыми палками и длинными ножами.
Коровы лениво бродили по лугу, выщипывая сочную траву, изредка протяжно мыча и норовя свернуть к озеру. Но работники отгоняли их, не давая покинуть луг. Пить коровам пока рано.
Было утро. Солнце уже взошло над горизонтом и постепенно прогревало остывшую за ночь землю. Туман, паривший над травой, растаял, и взгляд без усилия различал отдельные деревья у кромки леса.
Зипп тронул бок коня голой пяткой, и тот послушно пошел вперед, взбираясь на небольшой взгорок на краю луга. Отсюда были хорошо видны окрестности и кунажир, над крышей которого уже вился дымок.
Старшая жена Зиппа, Гамида, успела растопить печи. Пора готовить завтрак. Кое-кто из постояльцев, наверное, встал и сейчас, поев, продолжит путь. А на смену им приедут другие. Им нужна еда и отдых, чтобы восстановить силы перед дальней дорогой.
С луга донесся крик Иранега. Тот показывал, что коров можно перегонять на соседний лужок. Здесь они все объели. Зипп зябко повел плечами, наблюдая, как работники сгоняют стадо с места.
Вообще-то для такого стада хватило бы и одного подростка. Да и отрывать работников от дела не по-хозяйски. Но Зипп выгнал в поле столько человек не для наблюдения за коровами, а для охраны. Последнее время в округе опять появилась шайка герило – степных разбойников. Они внезапно нападали на дома, вырезали жителей, а добро уносили. Нередко их жертвами становились одинокие путники и даже небольшие караваны. Бесхозное стадо, конечно, будет легкой добычей.
Обычно шайка состоит не больше чем из трех – пяти человек, чтобы не делить скудную добычу на мелкие части. Так что Зипп вполне справедливо считал, что двух работников и его с сыном хватит, чтобы отпугнуть герило. На кунажир разбойники и так не нападут. Не посмеют. Там слишком много людей.
По пути к другому лужку коровы все же свернули к озеру. На этот раз им не мешали. Работники стояли вокруг стада, внимательно глядя по сторонам. Иранег тоже подошел к озеру и зашел в воду по колено. Видимо, искал раков в прибрежных ямах.
На южной дороге появилось темное облачко. Зипп зоркими глазами разглядел всадника. За ним ехало несколько телег, окруженных верховыми. Торговый караван. Едут из Гомонока или Небраса. Наверное, на ярмарку. За последние два дня это восьмой караван, направляющийся к единственному на севере провинции большому городу.
Зипп отвел взгляд от дороги и вздохнул. Когда-то он тоже хотел стать торговцем. Иметь много повозок, лошадей, товары и путешествовать по разным землям. Сыну владельца крохотного питейного заведения это казалось вершиной счастья. Сидеть на одном месте было скучно и неинтересно.
Но доля торговца оказалась не столь хороша, как представлял себе молодой парень. Бесконечные дороги, пыль, палящее солнце, злой ветер, холод и стужа северных ночей, песок в глаза, проливной дождь быстро вышибают всякую романтику из бестолковой головы. А кроме того, на долгом и опасном пути подстерегают иные опасности. Сборщики податей, жадная стража, чиновные мздоимцы, завистливые конкуренты. И хуже того – шайки герило. Безжалостные, страшные убийцы, стерегущие неосторожных торговцев и каждого, кто имел несчастье попасть им в руки.
Зиппу повезло. После его второй поездки в ранге младшего помощника торговца из всего каравана уцелело пять человек. Остальные двадцать пять остались на дороге. Огромная шайка герило захватила все товары вместе с повозками и лошадьми. Видимо, они спешили, поэтому не добили выживших. После этого Зипп решил, что скучная жизнь лучше интересной смерти. И вернулся к отцу.
И вот через двадцать лет он – хозяин кунажира, довольно большого по меркам провинции. Просторный дом с десятью комнатами для постояльцев, с десяток сараев и домов поменьше, стада коров, овец, домашняя птица. Земля щедра на хлеб. Фрукты и овощи не исчезают со стола. И жизнь не так скучна, как он когда-то думал.

 

Торговый караван успел подъехать ближе, и Зипп сообразил, что они не свернут к его заведению, а поедут дальше. Это понятно, день только начался, нечего тратить драгоценное время на лишнюю остановку. Надо до темноты проехать как можно больше.
Зипп опять вздохнул, отвел взгляд от каравана и тут увидел еще один. Он двигался навстречу первому, с севера. Семь или восемь повозок, трое всадников. Несколько человек идут рядом с повозками – видимо, разминают ноги после долгого сидения.
Караван успел подойти довольно близко, и Зипп понял, кто это. Торговцы из далекого Блитара – имперского города на северо-западе провинции. Они уже несколько раз проезжали мимо кунажира. Зиппа всегда удивляло малое количество людей в караване. Отбиться от мелкой шайки герило, конечно, смогут, но вот от крупного отряда, какие стерегут мосты и переправы дальше на юге, тяжеловато.
Впрочем, Зипп знал, что эти торговцы всегда выходили сухими из воды и еще ни разу не становились жертвами герило. Либо они очень хорошие воины, либо имели договор с бандитами.
Караван сворачивал к кунажиру, видимо, рассчитывая сделать остановку. В отличие от других эти никогда не летели сломя голову и могли позволить себе отдых днем.
– Отец, – подбежал к Зиппу Иранег. – Пора гнать стадо обратно. Скоро дойка.
Зипп глянул на коров, бродящих по лужку, потом на солнце. Да. Пора. Да и гостей встретить надо. Это не мелочь какая-нибудь. Это уважаемые люди. И почет им оказать надо подобающий…

 

Во дворе кунажира было многолюдно. Готовился к отъезду караван, пришедший поздно вечером. Десятка два человек – торговцы, их помощники и охранники – проверяли поклажу, лошадей и повозки. Рядом сновали работники, таская дрова, воду, корзины с хлебом, мясом и фруктами. В дальнем углу, возле длинного приземистого сарая два подростка загоняли внутрь свиней, оглашавших двор пронзительным визгом.
Зипп заехал во двор и хозяйским взором глянул по сторонам. Поздоровался с торговцами, пожелал им быстрого и легкого пути, выслушал ответные пожелания благополучия и процветания. Проследил, как сын с работниками загоняют коров за ограду, отметил спешащих туда женщин с ведрами. Подошло время дойки.

 

Новых гостей Зипп встречал на пороге кунажира. Изобразив на лице приветливую улыбку, он прижимал руки к груди и часто кивал головой.
– Здоров будь, хозяин, – громким властным голосом приветствовал его старший торговец. – Давно не виделись.
– Почти два месяца…
Старший торговец – высокого роста молодой мужчина в пропыленной накидке, длинных штанах и сапогах – соскочил с повозки, поправил висящий на плече длинный сверток и подошел к Зиппу. Уважительно склонил голову, приложил правую руку к сердцу.
– Рад видеть вас в добром здравии, уважаемый Зипп. Найдется ли место для усталых путников, дошедших до ваших земель с далекого севера?
– Конечно, уважаемый Огрип. Всегда есть место для достойного человека. Я буду рад видеть вас в своем доме.
Зипп махнул рукой, и к заехавшим во двор повозкам подбежали работники помочь распрячь лошадей и перенести вещи в комнаты.
– Вода согрета, мясо в печах. Кровати застелены.
– Отлично. Все, что нужно человеку после долгой дороги. Мы, как обычно, на один сутки. Оплата та же?
– Да, уважаемый Огрип. Прежняя.
– Ну и отлично. А то кое-кто из владельцев кунажиров решил поднять плату. Жалуются на дороговизну продуктов и свирепость сборщиков податей…
– Слава великому Этхосу, к нам эти жадные слуги императора давно не заглядывали.
Огрип повернулся к повозкам и отдал приказ распрягать лошадей и заносить сумки и свертки с товарами в дом.
Зипп смотрел, как быстро и без лишней суеты люди Огрипа выполняют привычную работу. Отметил, что все торговцы имеют при себе странные длинные свертки, снабженные ремнем. Причем свертки были только у них, четверо возниц, кроме ножей на поясе, ничего не имели.
Зипп не первый раз встречал Огрипа и знал, что тот всегда берет в дорогу несколько наемных работников, чтобы те управляли повозками. Почему-то торговец доверял им не все повозки, а только половину. Остальными управляли его люди.
Хотя чем-то особенным это не выглядело. У каждого могут быть свои правила и привычки. За свою жизнь Зипп видел и не такое…

 

Торговцы с помощью работников перетаскали товары в комнаты, проверили, как устроены и обихожены их лошади, как поставили повозки, и только после этого пошли к себе.
А Зипп пошел посмотреть, как идут приготовления на кухне и в бане. Смыть с дороги грязь и пыль – первое дело. А потом уж и за стол. Утолить голод, попробовать шипучее вино, заесть сладостями.
Будет долгий разговор, будут новости с далекого севера. Зипп поделится с гостями тем, что узнал от предыдущих постояльцев, расскажет о ярмарке в Гомоноке. Такие сведения дороги для торговцев.
И они не поскупятся. Заплатят сверх обычного, уступят кое-что из товара подешевле… И Зиппу, и торговцам выгодно…

 

Почему-то после долгого перехода больше болят не ноги, а поясница. Мышцы иногда аж сводит от напряжения. Разминка помогает ненадолго. Стоит только залезть на повозку, и через полчаса снова каменеет спина. Приходится все время менять положение…
Огрип прошел по комнате, крутя шеей, сбросил накидку, сапоги, снял с плеча сверток. Поднял руки, потянулся, выдохнул. Спина немного отошла и не так ныла, как десять минут назад.
Взяв сверток, дернул за неприметную веревочку, и ткань мгновенно слетела, обнажив ствол штурмового карабина «скин». Это была старая, безотказная система порохового оружия, какими пользовались опытные солдаты, предпочитая их новомодным электромагнитным. Здесь, в колониальных мирах второй и третьей категории, они зарекомендовали себя лучше да и не требовали аккумуляторов подзарядки.
Огрип отбросил ткань, перехватил «скин» за рукоятку и поставил переводчик огня на предохранитель. Они в безопасном месте, можно расслабиться…
Положив карабин на стол, Огрип через голову стянул майку, снял бриджи, сшитые по форме здешних штанов. Взгляд скользнул по запястью, украшенному повязкой. Рана была недлинная, но довольно глубокая. Память о ночном бое.
* * *
…Контрольный сигнал вызова они получили незадолго до заката солнца. Караван только что миновал озера и подходил к опушке леса. Дорога делала поворот, уходя от стены деревьев. Мало кто рисковал проходить вблизи леса, можно запросто попасть в засаду герило.
Между вызовом и сроком развертывания установки согласно инструкции может пройти не более часа. Это время дают, чтобы разведка смогла подыскать удобное место для связи и организовать охрану.
Устраивать бивак неподалеку от леса глупо. Огрип приказал свернуть вправо, к кургану. В радиусе пяти километров более подходящего места не было.
Охрана привычно заняла круговую оборону. Наемные возницы остались с повозками. Это были местные люди, неграмотные, темные, умеющие выполнять простую работу, следить за лошадьми и таскать тяжести. Вопросов не задавали, нос, куда не следует, не совали. И были рады заработать несколько монет.
Как обычно, сеанс связи осуществлял начальник разведывательной группы и его заместитель. Унтер-официал Либ Огрип и его помощник тоже унтер-официал Грай Дибурски активизировали установку в режиме приема и через пять минут получили шифровку.
Вообще-то Огрип ждал сообщения о переброске группы на третий материк или о начале широкомасштабной операции по освоению мира. Дело шло к тому. Но вместо этого шифровка приказывала усилить контроль над пространством и при фиксации постороннего вторжения немедленно сообщать в центр.
Размышлять, что бы это значило, Огрип не стал, еще будет время. Отключив установку, унтер-официал приказал сворачивать лагерь и выступать. До ночи он хотел дойти до небольшой деревушки на другой стороне леса.

 

На них напали уже за рекой, сразу после того, как караван миновал брод и медленно шел вверх по дороге на курган. Дорога была неровная, изрытая ямами, откосы крутые. Лжеторговцы спешили покинуть это место и поскорее выйти на нормальный тракт, замощенный камнями.
И когда передняя повозка перевалила через вершину холма, с двух сторон налетели герило. Охрана засаду прозевала и среагировала, только когда неясные тени полезли на дорогу. Техническими средствами наблюдения на переходах обычно не пользовались: экономили энергию. А слух и зрение подвели. Да и ветер скрадывал шорох босых ног.
Банда герило была довольно большой, человек десять. Действовали нагло и быстро, видимо, имели богатый опыт подобных налетов. А некрупный караван внушил им уверенность в успехе.
Вышла быстрая сшибка. Поняв, что это нападение, охрана тут же открыла огонь. Не став использовать штатные «траганы», работали пистолетами с насадками бесшумной стрельбы. Через пару мгновений подключились оперативники.

 

В целях маскировки каждый из разведгруппы носил при себе местное оружие. Либо длинный нож с клинком листовидной формы, либо меч – его клинок ненамного превосходил длиной нож, но был толще. И то и другое было сделано из бронзы неплохого качества.
Кое-кто из оперативников пустил в ход мечи и ножи, заодно проверяя свои навыки ведения боя с холодным оружием. Остальные использовали привычное вооружение. Во тьме ночи, под неярким светом ущербной луны схватка выглядела как хаотичное перемещение человеческих силуэтов. Звенели клинки, едва слышно кашляли пистолеты, вскрикивали раненые, падали на землю убитые и оглушенные.
Вскоре бой был закончен. Против профессионалов герило были бессильны. А против огнестрельного оружия тем более. Отбив нападение, разведчики быстро осмотрели трупы, добили раненых, побросали их на обочину, проверили повозки и тронулись в путь.
Очередная схватка закончилась в пользу разведки. И как всегда, свидетелей странного боя практически не было. А возничие, всю схватку пролежавшие в повозках лицом вниз, ничего толком рассказать не смогут.
Вот поэтому и не брал Огрип с собой много наемных работников. Чтобы потом те не могли сказать лишнего. Правда, совсем обойтись без помощи разведчики не могли – маскировка требовала большого количества повозок, а посадить на каждую оперативника или охранника нельзя.

 

Сделать остановку в кунажире Огрип решил после небольшого совещания, устроенного утром. Во-первых, подходил срок следующего сеанса с центром. Надо передать собранные сведения. Во-вторых, стоило сбыть с рук часть товара. Идти загруженными последнюю сотню километров до Гомонока нет смысла. В конец концов, они только маскируются под торговцев, а не исполняют их функции.
Да и нормальный отдых не помешает. Последний месяц разведка работала с полной нагрузкой.

 

– Ну а что мы можем сделать? – пожал плечами заместитель Огрипа, после того как тот пересказал содержание шифровки. – Сканер работает по графику. А держать его включенным постоянно – никаких аккумуляторов не напасешься.
– Это верно. Странно только, что они больше ничего не говорят. Усилить бдительность!.. Значит, есть вероятность прорыва сюда противника?!
Огрип посмотрел на заместителя. Тот сидел на широком подоконнике, болтая ногой и поглядывая вниз, во двор. Там сновали работники, бегала малышня, нервно вышагивали куры, постоянно что-то выклевывая из земли. На их фоне островком спокойствия выглядел охранник, свободно развалившийся на повозке, что стояла под навесом. Лежа на боку, тот покусывал травинку, лениво глядя на снующих людей и изредка бросая взгляды по сторонам. Он был на посту. Его беспечность была наигранной. А под дерюгой на повозке лежал «скин». Карабин мог открыть огонь в течение долей секунды.
– Вот активируем установку, получим снаряжение, тогда и узнаем подробности. – Дибурски отвел взгляд от окна и смахнул пот со лба. – У нас вообще выходит срок действий.
– Еще пять дней.
– Да. Если в центре не решат начать освоение мира раньше. Он вполне подходит под колонию.
Огрип промолчал. Подходит или нет – решать не им. Их задача – собрать информацию, найти места для строительства станции, подготовить сводку по запасам планеты.
– И вообще я бы поспал, – добавил заместитель. – После этой ночи в сон клонит ужасно. Наши вон отдыхают.
– Отдохнем… Сеанс устроим после обеда. Заодно проведем сканирование.
– Идет.
Дибурски соскочил с подоконника, прикрыл окно, быстро скинул с себя одежду и упал на кровать. Карабин, как и командир, поставил у изголовья. Это была въевшаяся с годами привычка – всегда держать оружие на расстоянии вытянутой руки. Те, кто забывал строгое правило в колониальных мирах, обычно не доживали до конца командировки…

 

Шестой месяц в чужом мире – не шутка. Последние полгода жизнь укладывается в строго отведенные рамки: переезды с места на место, кратковременные остановки и снова переезды. Сначала один материк, потом другой. Возможно, будет и третий.
Этот мир находится в начале своего развития. Строй – рабовладельческий или родоплеменной, уровень развития техники соответствующий. Здесь одновременно просто и сложно. Главное – не забывать, что человек – он и в первобытном мире человек. Опасен, коварен, добр, приветлив, хитер, расчетлив, наивен, грозен, весел.
Умеешь разбираться в людях, знаешь их привычки, повадки, понимаешь мотивы поступков – значит, сможешь вовремя отреагировать на внезапный удар. А нет – и суперсовременное оружие не спасет. Как не спасало оно менее осторожных, забывших основы поведения оперативников, сгинувших в далеких мирах.
Информация об успешных операциях, как и о провалах, собиралась скрупулезно. На ее основе делали выводы, на ее уроках учили новые поколения оперативников.
Поэтому каждый курсант академии ГТП слышал о Медном плато, о гадеркорском кризисе, о бойне на Кафти. Каждый знает о ругийской катастрофе. Промахи и просчеты, а также неудачи не замалчивают. Это чревато повторением ошибки.

 

…Сон, против ожидания, не шел. Огрип подхватил карабин, накинул майку и спустился вниз, во двор. Он прошел мимо навеса, кивнул охраннику, лежавшему в повозке, и сел на перевернутое корыто. Поднял голову и сощурил глаза. Солнечные лучи слепили немилосердно.
«Одно из двух, – думал он. – Либо нас перебрасывают на Батру, либо начинают освоение мира. Данных о Шевроте достаточно, чтобы центр принял решение. Хотя… если строго по правилам, надо побывать на третьем материке. А требование усилить бдительность и провести дополнительное сканирование, видимо, следствие стараний контрразведки. Может, Датлай или Равитан смогли обнаружить Шеврот? Тогда здесь будет весело. Планета хорошая, удобная. Богатая… За нее стоит воевать…»
Маленький рыжий котенок, выскочивший из-за сарая, атаковал левый сапог Огрипа. С усердием, достойным уважения, он прыгал на носок, цепляя коготками, а потом хватанул зубами.
Огрип шевельнул носком, отгоняя разбойника, потом поднял камешек и кинул в сторону. Котенок, заметив новую цель, бросился на нее, мгновенно забыв о сапоге. Унтер-официал нагнулся, провел рукой по загривку котенка. Тот быстро упал на спину и выставил лапы, готовый к бою.
«Наверное, поездка в Гомонок станет последней на Севуране. Сбросим товар, возможно, по дороге на обочину – и прощай империя…»
Котенок не отставал. Поочередно атаковал сапог, камешек, пролетавших мимо мошек и снова сапог. Главное – игра. А с чем и как, не важно.
Неподалеку зашевелился охранник.
– Что такое?
– Смена. Вон Тминер топает.
Охранник кивком указал на командира группы прикрытия. Тот, позевывая, спускался с крыльца, неся в руке «скин» и жилет с боеприпасами. Нарочито беспечное поведение и небрежность были обманчивыми.
Огрип помнил, что сектин считается лучшим стрелком в подразделении прикрытия, обеспечивающим оперативно-поисковый отдел. И что способен из такого вот положения за две секунды поразить пять мишеней, не поднимая оружие выше уровня пояса.
«Хорошо, что между нами и местными такой разрыв в развитии. Наши карабины они воспринимают как инструмент или предмет отличия. Вроде посоха или мотыги. Меньше хлопот с конспирацией…»
Солнце ли нагрело голову, или просто усталость дала о себе знать, но на Огрипа наконец накатила сонливость. Он встал, кивнул Тминеру и следом за охранником пошел к дому. Надо отдохнуть. Времени до сеанса связи оставалось не так много…

 

После обеда торговцы во главе с Огрипом на двух повозках выехали в сторону дороги. Туда, где едва различались старые, поросшие травой и кустарником курганы. По древним преданиям, там под землей лежат кости воинов двух огромных армий, истребивших друг друга в кровопролитной битве.
Так оно или нет, Зипп не знал. Обычаи его народа заставляли сжигать тела умерших и погибших, а их пепел развеивать по ветру. Чтобы погибшие перед уходом в светлый мир духов последний раз увидели землю.
Традиция закапывать трупы казалась Зиппу странной. Но он не выказывал удивления или пренебрежения. Жизненный опыт заставлял уважительно относиться к любым обычаям и традициям людей из разных племен и народов.
Тот же опыт помогал хозяину кунажира сдерживать свое любопытство и не совать нос, куда не следует. Поэтому странная поездка торговцев и их нескорое возвращение не вызвали у него особого интереса. Раз едут – значит, надо.
Единственное, что отметил Зипп, провожая взглядом сидевших на повозках торговцев, так это их странные посохи. Они были сделаны из железа и какого-то непонятного материала.
О железе Зипп слышал, оно было гораздо крепче меди и бронзы. Только очень уж редкое и дорогое. И наличие такого огромного количества железа у Огрипа говорило, что он очень богатый человек.
А еще острый глаз Зиппа подметил большой сундук, который торговцы всюду таскали с собой. Был он тяжел и неуклюж. Несомненно, там лежало что-то очень ценное. Поэтому Огрип с ним не расставался.

 

Желая угодить гостям, Зипп велел устроить вместо ужина целый пир. Работники закололи двух поросят, освежевали барана, зарезали с десяток кур. Мальчишки наловили в соседнем озере два садка рыбы. Весь день на кухне варили и жарили, распространяя вокруг соблазнительные ароматы.
Но планы торговцев внезапно поменялись. Вместо утра они решили выехать под ночь. Когда Зипп осторожно выразил опасение в столь опрометчивом шаге, напомнив о герило, Огрип сказал, что это его не пугает. И что он больше опасается упустить выгоду.
На пир, однако, торговцы остались. Правда, он вышел скомканным. Огрип и его люди выглядели напряженными, словно их что-то тяготило.
Поев, гости начали сборы. Зипп нагрузил им с собой три большие корзины с продуктами. Даже целого поросенка завернул. Столь уважаемым людям надо оказывать и особый почет. Тем более гости всегда щедро расплачивались за постой и еду.
«И все же они самые странные из всех, кого я знаю, – думал Зипп, провожая взглядом караван, быстро уходивший к дороге. – Может, они и не торговцы вовсе. Но тогда кто?..»
Поломав голову в тщетных попытках проникнуть в скрытую суть торговцев, Зипп вскоре оставил это занятие и занялся повседневными делами. Огрип далеко не единственный, кто приезжает сюда, всяких странных и непонятных хватает. Не стоит забивать этим мысли.
Так думал Зипп, хозяин придорожного кунажира, стоящего на перекрестке дорог. И он, несомненно, был прав в своих рассуждениях. Тем более очень скоро его правота подтвердилась. Когда на следующий день во двор кунажира на двух повозках заехали несколько путников. В руках они держали посохи, очень похожие на посохи Огрипа и его людей.

 

Дежа-вю – это состояние, когда человеку кажется, что какие-то события уже происходили в его жизни. И что сейчас он переживает их по второму разу. Психологи объясняют это состояние особенностями нашего малоизученного мозга. Экстрасенсы, хироманты и прочие обладатели сверхспособностей – запредельными возможностями человека. При этом приплетают религию, богов и инопланетных дарителей жизни на Земле.
Что за фокус откалывает сознание, на самом деле не скажут даже в питерском Институте мозга, где о сером веществе знают больше других.
Мы тоже не знали. Зато все до единого испытали это чувство, когда «контур» перебросил нас на Шеврот. Потому как операция с точностью до сотых долей процента копировала былые «акции» на просторах бывшего Союза. И конечная цель дела была такой же.

 

Новый мир встретил нас обжигающим солнцем, горячим ветром и зеленым ландшафтом с вкраплениями синего цвета. Мы и не знали, что провинция Жарденик – край озер. Большие и маленькие, глубокие и мелкие, поросшие по берегам травой и камышом, окруженные чахлой растительностью и песком – они попадались на дороге через каждые четыре-пять километров. Только их наличие не позволяло природе превратить этот край в засушливую пустыню с песчаными барханами и редкими оазисами, как в Сахаре.
Когда-то здесь было море. Или океан. Потом, в результате тектонических сдвигов, океан отступил. Оставив людям напоминание о себе в виде озер, рек и прудов. Лет через семьсот они в большинстве своем пересохнут, а затем и вовсе исчезнут. И Жарденик превратится в степь, а потом и пустыню. Всему свое время…
Впрочем, это все лирика. Природа нас интересовала только как местность, на которой надо действовать. А ее особенности – леса, поля, озера – как сопутствующие факторы. Это в полной мере можно отнести и к местной цивилизации. Фактор, надо признать важный. Но не решающий.

 

…Годианская техника не подвела, нас выбросило почти в центре провинции. Неподалеку от огромного тракта, связывающего районы Жарденика. Высадка и последующие за этим действия повторяли стандартные действия вышедшей в тыл противника разведгруппы.
– Они в сорока километрах от нас. К юго-востоку, – озвучил я показания сканера, на экране которого высветилась черная точка. Карта местности была весьма условной, но и по ней можно было понять, в какую сторону шла группа анкиварской разведки. – Судя по всему, топают к городу… Гомонок.
– Класс. – Марк вытер вспотевший лоб, сплюнул и огляделся по сторонам. – На своих двоих мы можем за ними бегать год.
– Да. Нужен транспорт, – поддержал его Толик.
– Сколько угодно. На выбор – повозки открытые, повозки крытые, длинные, короткие. На одинарной и двойной лошадиной тяге.
Сергей опустил пятидесятикратный бинокль, в который наблюдал за дорогой, что проходила в нескольких километрах от нас.
– Много народу. Интересно, это всегда так или просто попали в час пик?..
Движение на широкой дороге, выложенной шлифованным камнем, было и впрямь оживленным. Длинная вереница повозок неторопливо плыла в одну сторону. Навстречу ей шла другая вереница, чуть покороче. И ту и другую сопровождали немногочисленные всадники на разномастных лошадях. Великолепная оптика позволяла разглядеть не только оружие и одежду, но и лица людей.
– Пара повозок нам определенно пригодится, – констатировал Сергей. – Тащить на себе снарягу и этот ящик нет смысла.
– Уточни, – хмыкнул я, – что делать. Отнимать или покупать?
Серега глянул на меня и почесал нос. Вопрос сложный. Разведка на вражеской территории для передвижений использует транспорт, захваченный у противника или мирного населения. Бывшие владельцы, понятное дело, нейтрализуются. Под этим термином обычно понимают уничтожение. Реже – оставление в безопасном месте в связанном виде.
Вот и думай, где мы? На вражескую территорию это не похоже. На дружественную – тем более. Купить повозки можно, деньги (золотые и серебреные монеты) есть. Но кто же отдаст, да еще на дороге? Выходит…
– Заберем, – подвел итог коротким раздумьям Толик. – В конечном счете действуем во благо местных жителей. Чтобы им не пришлось пахать на завоевателей. Так что можно.
– Адвокат, – хмыкнул Антон. – Тебе бы в эту гильдию болтунов. В два счета докажешь, что белое – это черное со странным оттенком.

 

Над всеми нашими планами и расчетами довлело одно обстоятельство. Согласно полученной на Годиане информации, время действий разведгруппы Анкивара подходило к концу. А значит, можно было ожидать либо ухода разведки с планеты, либо высадки здесь крупного десанта. И то и другое ставило на наших планах жирный крест.
Так что мы были вынуждены форсировать ситуацию и действовать по обстоятельствам, без оглядки на моральные и прочие законы. Либо сделаем дело, либо пролетаем со свистом…

 

Классная штучка – линготранс. Хитрый аппарат, преобразующий русский язык в местное наречие. Битрая с помощью своих сторонников на Арнии получил экземпляр переговорника с анкиварского на шевротский. А настроить его в русско-шевротский вариант – дело одного часа.
Говоришь фразу на «ридной мове», а он тебе выдает то же самое, но на местном диалекте. Микродинамик, пара микросхем, блок питания и гарнитура – все устройство. Вес – тьфу, но сколько пользы!..
Вот с помощью этого устройства мы и провели беседу с аборигенами. Тема разговора – покупка повозок. Скользкая такая тема, тяжелая. Мало кто согласен отдать транспортное средство посреди дороги даже за хорошие деньги. И за очень хорошие – тоже. А куда груз девать? А людей?
Но мы «уговорили». Подождали, пока на дороге не стихнет движение, подстерегли небольшой караван, повозок на шесть-семь, и вылезли на каменную поверхность, демонстрируя дружелюбные улыбки и обнаженные стволы.
Два десятка человек, поголовно вооруженных и готовых к нежелательной встрече, напугать странными железяками непонятого назначения трудно. Тем более когда визитеров всего пятеро. И когда есть что защищать…
Словом, не вышло конструктивных переговоров. И торгов тоже не вышло. Нас встретило с десяток топоров, несколько коротких копий и пара мечей. В вольном переводе на русский разговор можно свести к нескольким фразам типа: «Идите своей дорогой…» и «Порубим в капусту». Остальное можно домыслить самостоятельно.
Прав был Толик, когда предлагал действовать проще и жестче. Без болтовни и уговоров. Мы не хотели никого убивать. Но когда торговцы полезли на нас со своими бронзовыми мечами, топорами и копьями, другого способа не оставалось.
Через двадцать минут, погрузив поклажу на две повозки, мы двинули по дороге к югу, оставив караван позади. Даже не стали прятать следы боя. Кто встретит – решит, что это дело рук дорожных разбойников.
Вот так. Чистенькими руками грязную работу не сделать. А врать о мирном решении дела не хочется. Да и зачем?..
– Пятьдесят километров, – скорректировал я показания сканера. – С копейками. Они явно спешат к Гомоноку. Если рядятся под торговцев, это понятно. Надо сбыть товар.
– И как долго до него?
– Сто кэмэ с небольшим. По прямой. Сколько по дороге – не знаю.
– Узнаем, – пообещал Антон. – Когда проедем.

 

– Что известно о ситуации в империи? – спросил Сергей, когда мы тронулись в путь на новоприобретенном транспорте.
– В смысле?
– Мир? Война? Междоусобица?
– Это ты к чему?
– К тому. Все операции подобного рода проще проводить в обстановке хаоса и беспорядка. Когда царит бардак, мало кто обращает внимание на таких, как мы. Армия, полиция… если она здесь вообще есть…
Невысокая крепкая лошаденка гнедой масти, впряженная в повозку, без напряга везла новых хозяев с их нехитрым скарбом по каменной дороге в сторону города Гомонока. Метрах в двадцати позади нас так же неспешно трусила другая лошадь, какой-то грязно-рыжей масти. Антон держал в руках поводья, Марк разглядывал окрестности в бинокль, а Толик присматривал за тылом. Пять обряженных в униформу цвета хаки здоровяков с новейшими образцами оружия нелепо смотрелись на простеньком транспорте и могли вызвать немало улыбок у стороннего наблюдателя.
Но мы привыкли с таким несуразностям еще со времен «командировок» в Закавказье и не обращали внимания. Везет «броня», и ладно. Правда, скорость сравни скорости пешехода и несет от «техники» крепко. Ну да ладно, в нашем положении не привередничают.
– Это ты по былому опыту судишь? – спросил я.
– Да. Меньше порядка – легче работать.
– Хватил!..
Волосяная веревка, пропитанная смолой, скользнула в ладони. Лошаденка вдруг повела влево, где метрах в сорока от дороги было крохотное озерцо, напоминавшее обычную лужу. Я дернул поводья, возвращая лошадь обратно.
– Могу обрадовать.
– Чем?
– Вспомни, что говорил Эгенворт. Пятый век до нашей эры, огромная империя, отдаленная провинция. Постоянные стычки с племенами на границе. Большая протяженность дорог, малонаселенные области…
– И?..
– Делаем вывод – здесь наверняка есть те, кто привык жить за счет других. В смысле, устраивая экспроприации.
– А-а… – протянул Сергей. – Да это везде, не только здесь. Но ты прав.
– И потом. Вспомни горячую встречу с торговцами. Они ждали более серьезного нападения. Да и вооружены все поголовно.
– Верно. – Он поправил бинокль на груди. – Ну, тогда действовать будет легче. И наша активность не привлечет внимания противника.
– Если только мы не отколем чего-то из ряда вон выходящее.
Серега фыркнул и бросил на меня насмешливый взгляд:
– Да уж постараемся…

 

Ученых бы сюда привезти. Интересно, сколько бы они заплатили за один взгляд в прошлое? За шанс увидеть, как это было на самом деле? Узнать правду, а не слушать пусть и довольно достоверные, но все же надуманные версии происходившего.
Думаю, сумма отступных превысила бы миллиард долларов. Еще и в очереди стояли, чтобы отдать деньги. Лишь бы увидеть, узреть хоть одним глазком… Впрочем, откуда у ученых миллиард? Это не нефтяные магнаты, не султаны Ближнего Востока, не владельцы крупнейших корпораций. И все же ставки были бы высоки.
Жаль, не можем предложить подобный ченч – деньги за небольшую экскурсию. Такой бизнес пропадает…

 

То, что на дворе другая эпоха, мы ощутили на себе довольно быстро. Когда попробовали использовать коней в качестве верховых. Вот тут нам и обломилось.
Седла как такового нет. Не придумали пока. Вместо него сложенная вдвое попона. Стремян тоже нет. Уздечка, если можно это так назвать, выглядела как две кое-как связанные веревки.
Залезать на коня надо с камня или кочки. Либо прыжком. И ехать довольно осторожно. Дабы не слететь. Ведь держаться руками не за что. Разве что за гриву.
Как же воевали все эти Тесеи, Гекторы, Одиссеи, Македонские, если маневрировать на коне практически невозможно? Вот когда мы сообразили, почему древние герои воевали либо в пешем порядке, либо на колесницах. А на лошадях только приезжали к месту битвы.
Впрочем, нас и повозки устраивают. Лишь бы ехать относительно комфортно и быстро. Сравнительно быстро…

 

Черная метка на экране сканера медленно ползла по направлению на юг, чуть забирая к востоку. Расстояние между ней и нами перестало увеличиваться и теперь было постоянным. Около полусотни километров. Если разведка Анкивара не сделает крупной остановки, дистанцию нам не сократить. Проблема…
– Что там кроме Гомонока?
– Дальше километрах в сорока к югу Небраса. В полусотне километров на северо-западе – Ютрина. Небольшие городки.
– Надо форсировать движение. Так мы до конца света будем их преследовать.
– Как? Пустить этих доходяг в галоп? Они пробегут полкилометра и сдохнут.
– Взять еще несколько лошадей. Пустим посменно.
Высказавший предложение Марк поднял руку, показывая на дорогу:
– Вон еще кто-то прется. Купим у них. Либо заберем. У нас нет времени на политесы. Противник может в любой момент получить подкрепление. И тогда вся операция пойдет коту под хвост.
Я в задумчивости потер шею. Спешим – это понятно. Но оставлять след в виде разгромленных и разбитых обозов и караванов тоже не дело. И тянуть с решением нельзя.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Марк. – Делаем? А то они скоро проедут.
– Артур. – Сергей оторвал взгляд от сканера. – Ты как?
– Если будем гнать, никаких смен лошадей не хватит. А брать целый табун хлопотно. Только если делать подмены у встречных караванов. Но это миром не решить. И оставлять за собой трупы нежелательно.
– Черт! – сплюнул Марк. – Надо решать! Иначе вообще не догоним.
Навстречу нам пылил довольно крупный караван повозок на двенадцать – пятнадцать. Впереди и по бокам скакали вооруженные всадники. На повозках тоже все вооружены. Караванщики готовы дать отпор.
– Ладно, – с неохотой выдохнул я. – Другого выхода и вправду нет. Только сначала попробуем купить. Четырех. Запряжем по две в повозку. Вон как у них.
– А своих куда денем?
– Предложим на обмен. Не захотят – оставим себе.
– Вот именно! – Марк одним движением перекинул «форм» на грудь и снял с предохранителя.
– Сначала мирно, – напомнил я, тоже готовя оружие к бою. – Не стоит сразу устраивать бойню.
– Мирно, – согласился Марк и ткнул пальцем в везущую повозку лошадь. – Как в прошлый раз. Когда покупали вот этих доходяг.
* * *
Древнее время – время суровое, жесткое. И человек под стать ему – жесткий, прямолинейный, больше похожий на зверя. Действует зачастую, повинуясь инстинктам, а не разуму. Особенно когда его жизнь висит на волоске.
Homo sapiens вообще загнал свое животное начало внутрь только на рубеже девятнадцатого – двадцатого веков. Когда государственные институты, Церковь и общественная мораль заставили его стать более мирным, спокойным, цивилизованным. Не всех и не навсегда, но все же…
А здесь, за пятьсот лет до нашей эры, все эти «ценности» и достижения цивилизации не существовали. И убить себе подобного считалось делом благим, верным и нормальным. Естественный отбор в натуральном виде.

 

Встреча двух караванов на пустынной дороге, да еще под вечер, всегда таит опасность. Ладно, если это знакомые купцы, коллеги по торговле. А если чужаки? А вдруг это передовой отряд бандитов? А если даже и не бандитов, кто знает, что у них на уме? Мирные на первый взгляд торговцы и сами при случае не прочь поживиться за чужой счет. Бизнес такой – торгово-бандитский.
Через много-много веков так же будут действовать другие «бизнесмены» – купцы, владельцы судов. Перевозя по морю товары, они при случае всегда готовы взять на абордаж корабль или совершить набег на побережье. Традиции, понимаете ли…
Вот и ползут ладони к рукояткам мечей, ножей, топоров и копий. Мрачные взгляды сверлят встречных, напряженно следя за их движениями и жестами.
Так что, идя навстречу большому каравану, мы сами рисковали стать объектом нападения из-за своей малочисленности. Ведь о нашей силе и превосходстве никто не догадывается…

 

Была вероятность, что они нападут первыми. Поэтому мы почти открыто держали оружие, готовые пустить его в дело даже при малейшем подозрении. Но как ни странно, все обошлось.
При виде довольно редкого в здешних местах золота старшие торговцы согласились продать нам четырех сильных битюгов. В обмен на наших лошаденок и золотой кружочек. Наши монеты совершенно не походили на те, что здесь были в ходу, но торговцев это не волновало. Было бы золото, а что за метка на нем стоит – какая разница!..
Купля-продажа, расплата и запрягание заняли не более получаса. Караван поехал дальше, а мы подождали, пока он исчезнет из виду, и наддали жару.
Понукаемые кнутами, поводьями и грозными криками, битюги развили приличную скорость, вплотную подходя к пятнадцати кэмэ в час. Повозка с двумя-тремя здоровыми парнями и поклажа не особо их волновали. Кони гнали добросовестно.

 

– Час. Максимум полтора, – авторитетно заявил Толик, глядя на лошадей, работающих с размеренностью часового механизма. – Потом они сдохнут.
– Нормально, – в тон ему ответил Сергей. – Потом что-нибудь еще на дороге попадется. Артур, что сканер показывает?
– Сорок три кэмэ до них. Нагоняем. Хотя такими темпами в лучшем случае дня через два достанем.
Мы ехали втроем на первой повозке. Марк и Антон правили второй. Окончательно наплевав на всякую конспирацию, держали оружие на коленях. А рюкзаки и разгрузки спрятали под одеялами и покрывалами. Это в семнадцатом, может быть, в шестнадцатом аборигены сообразили бы, что наши «железяки» поопаснее шпаг и мечей и арбалетов. А тут хоть пушку на веревочке тащи, хрен кто поймет.
– Значит, сократим время остановок. Пожрать и поспать можно и на ходу. А сбегать отлить – дело пяти минут.
– Да, – согласился Толик. – В таком режиме мы вполне протянем. А лошадки – нет. Им отдых нужен.
– Значит, сменяем, – повторил Серега.
«Ладно, – с саркастической улыбкой рассуждал я, наблюдая за тем, как с ровной как стол поверхности небольшого озера взлетают две утки. А может, не утки? – С неизбежной процедурой изъятия живого средства передвижения надо смириться. Не гнать же сюда, в самом деле, цуфагер. Чтобы его засекла разведка Анкивара. И потом, мы же сперва предлагаем деньги. А лишь затем пулю…»
Поняв, что начинаю себя оправдывать, дескать, не мы такие, жизнь такая, я выбросил эти мысли из головы и улегся на дно повозки. Под мерный стук копыт и поскрипывание плохо смазанного колеса незаметно уснул.

 

Как и предсказывал Толик, конячки начали сдыхать через пару часов. Правда, мы им давали небольшой отдых, снижая темп передвижения до скорости улитки. Но потом опять гнали рысью, постоянно нахлестывая ни в чем не повинных животных. В результате здоровые битюги стали терять силы.
За это время мимо нас проехал небольшой караван из пяти повозок, две крестьянские подводы и полтора десятка всадников в форме имперской армии.
Караван и подводы мы не удостоили вниманием. Наши лошади еще сохраняли вполне сносный темп, а лошади встречных выглядели не лучшим образом.
Имперских воинов рассматривали более внимательно. Все на рослых лошадях вороной масти. В одинаковой одежде. Короткие по местной моде штаны, немного ниже колен, полусапоги зеленого цвета. На плечах накидка тоже зеленого цвета. А поверх нее – тяжелый нагрудник из бычьей или буйволиной кожи с нашитыми на нее полированными чешуйками из копыт тех же быков. А может, коней. На головах островерхие медные шлемы. Колени и голеностопы закрывают щитки. Такие же щитки на предплечьях. У каждого на боку меч с клинком длиной сантиметров шестьдесят. Позади легкие копья, удобные для броска и для рукопашной. Там же, за спиной, диски небольших щитов.
Впрочем, наш интерес был скорее профессиональным, чем прагматическим. Во-первых, кони были верховыми, а не тягловыми. А во-вторых, пятнадцать трупов просто негде прятать. Да и не стоят четыре коня таких жертв. Так что мы только рассмотрели воинов, продолжая сидеть на повозках без движения.
Видимо, наше внимание чем-то не понравилось всадникам. Скакавший первым воин с овальным серебряным знаком на левой стороне груди вдруг остановил коня. Тут же встал весь отряд. И хотя оружие они не трогали, но их взгляды были далеки от радушных.
Старший вытянул вперед правую руку и щелкнул пальцами:
– Кто?
Горошина линготранса, закрепленная возле уха, перевела вопрос на русский. Теперь для ответа надо было негромко шепнуть ответ, а аппарат переведет его на местный. Этот вариант следует произнести уже громко. В разговоре с торговцами небольшая заминка при ответе никого не волновала, но здесь подобное промедление может дорого стоить. Впрочем, другого выхода все равно нет…
– Мирные путники, – так же лаконично ответил я.
– Откуда?
– Едем издалека, из деревни.
Взгляд всадника красноречиво говорил, что мои слова не вызывают доверия. Впрочем, это не особо и важно. Проверять не станет. Еще не хватает воинам императора исполнять роль шпиков.
– Что в повозках?
Я глянул назад. Установка, рюкзаки и разгрузки были спрятаны под покрывалами. Повозки выглядели полупустыми.
– Немного еды, вода. Инструмент.
Всадник все еще хмурил брови. Мы были непохожи на крестьян. Слишком здоровые, откормленные. Взгляды гордые, спокойные, не то что у местных. Те при виде каждого облаченного хоть минимальной властью гнут спину и смотрят в землю, отвечая только «да, господин» или «нет, господин». А уж вид грозных имперских воинов и вовсе лишает всех дара речи.
А мы никак не вписывались в стандарт поведения. Вот это и бесило всадника.
– Если достанут, получим целый табун, – шепнул за спиной Толик. – Галопом пойдем.
Галопом, конечно, пойдут кони, а не мы, но в остальном Толик прав. Обыска не допустим.
Не знаю, почувствовал что-то нехорошее всадник или просто решил не тратить время на каких-то проходимцев, но от нас отстал. Глянул на своих, махнул рукой и ударил коня каблуками сапог. Следом за ним помчался весь отряд.
– Обошлось, – без эмоций констатировал Сергей.
Он сидел в конце повозки, накинув на колени ветхую тряпицу, скрывающую «форм». Сейчас Серега сбросил тряпку, и я увидел, что его правая рука лежит на рукоятки, а указательный палец гладит спусковую скобу.
– Горячие парни эти местные вояки.
– Да. – Сергей отложил «форм» и вытер вспотевшую ладонь о штанину. – Ну что, поехали? Вон Марк торопит.
На второй повозке Марк, стоя на коленях, махал рукой, недвусмысленно рекомендуя двигать дальше. Рядом сидел Антон с «формом» в руках. Тоже готовый стрелять. Да, весело бы было, реши воины устроить нам проверку. Империя понесла бы невосполнимую утрату…

 

Лошади выдержали еще час. Под конец шли, низко свесив головы, наглядно демонстрируя крайнюю степень усталости. Видя, что дело принимает плохой оборот, мы уже хотели сделать незапланированную остановку. Но в этот момент Толик негромко вскрикнул и вытянул руку вперед.
Где-то в полутора километрах от нас с левой стороны дороги был крупный хутор (или что-то подобное). Десятка полтора построек разных размеров и в центре огромный двухэтажный дом. Все это окружено частоколом.
– Н-но, милые, – хлестнул изнуренных лошадей Толик. – Еще немного, еще чуть-чуть. И будет вам полноценный отдых.
И битюги, словно поняв его слова, медленно, неохотно, но все же пошли вперед, из последних сил цокая копытами.
* * *
От комнат и бани они отказались. Обед одобрили. Зипп дал необходимые указания поварам и предложил новым гостям отдохнуть в теньке и прохладе небольшого зала, специально сделанного с земляным полом.
Гости согласились. Однако вещи взяли с собой. Напрасно Зипп уверял, что к повозкам никто не подойдет. Они вытащили длинный ящик, сумки странной формы и еще какие-то котомки, скрепленные ремешками. Перенеся все это в зал, сели на скамейки и попросили уделить им немного времени.

 

– Нужны четыре лошади. Сильные, выносливые. Мы заплатим. И оставим наших. Они устали, но очень здоровые. Это выгодный обмен.
Я смотрел на хозяина кунажира, стараясь как можно четче повторять слова, подсказанные линготрансом. Сложных фраз не строил, обходясь короткими и простыми.
Зипп сразу сделал скорбное лицо, всем своим видом показывая, что наши кони ни на что не годны и для обмена нужны большие деньги. Хитрый проныра почуял поживу и захотел нагреть руки. В принципе нам не жаль, лошади – ценность временная. Но столь наглый обман требовал ответа.
– Ладно, – отрезал я решительным голосом, когда Зипп озвучил претензии к нашим лошадям. – Мы заплатим за твоих полную цену. А наших, раз они так плохи, прирежем. Конское мясо вы, надеюсь, едите?
Зипп изменился в лице. Как и каждый нормальный человек, живущий в век господства лошади как транспортного средства и мерила общественного положения, он с трепетом относился к ним. И сама мысль отправить на живодерню таких коней приводила его в ужас.
– Ты что-то хочешь сказать? Жалко их? Еще послужат? Отлично, значит, берешь? Цена? Сговоримся… Но сначала покажешь своих… Что, обед? Нет. Сначала дело, а еда потом. И смотри! Старую клячу от скакуна мы сможем отличить с завязанными глазами. Усек?
В конях немного разбираюсь я. Благодаря скитаниям по Аберену. Неплохо знает их Толик, в детстве пропадал на конезаводе и даже одно время работал коноводом. Остальные видели лошадок только в цирке или во время праздников, когда их выводили покатать желающих. Правда, были короткие ознакомительные поездки. Так, по десять – двадцать минут. А еще небольшая практика во время «золотоносных» акций в других мирах.
Но выбрать пригодных как-нибудь сможем. Да и не будет Зипп подставлять нам совсем уж хромоногих и хилых. Побоится…
Лошадей Зипп держал в большой конюшне – довольно чистом и просторном помещении. Отдельные загоны, желоба для воды, все чин по чину. Животные вычищены, опрятны. Сразу видно – заботится о них хозяин.
После короткого осмотра, поспорив с Зиппом, мы отобрали четырех коней. Как верховые они, может быть, и не очень хороши, но тянуть повозки смогут долго. По крайней мере до следующего обмена.
– За наших четырех ты отдашь нам… трех. А за еще одного мы заплатим. Идет?
Зипп попробовал торговаться, но мы только немного подняли цену на четвертого, за которого готовы были платить монетой.
– Ну и отлично. По рукам. Вели запрячь их в повозки. Заодно пусть твой мастер посмотрит их, повозки имею в виду. Проверит, в порядке ли колеса, борта… ну сам знает. За это заплатим отдельно.
Зипп закивал – без проблем. После решения главного для него вопроса он был готов помогать во всем с охотой.
– А вот теперь можно и пообедать. Вели накрыть в том зале. И пусть во время еды без нашего вызова никто не заходит.

 

Готовить здесь умели. Причем довольно неплохо. Мы в этом убедились, уничтожив обильный обед, состоящий, наверное, из десяти блюд. Первое – напоминавшее бульон с луком, кусочками мяса и какой-то острой приправой. Второе – несколько видов жареного и вареного мяса, опять же приготовленного со специями, в ягодной заливке. Салаты из овощей, мяса и каких-то незнакомых нам плодов. Пироги с мясом, ягодами, сыром… Все это можно было запивать вином, водой, молоком коровьим и козьим.
Отравиться с непривычки мы не боялись, нас снабдили несколькими видами таблеток, способных нейтрализовать самые сильные яды, как синтетические, так и органические.
– А он богато живет, этот Зипп, – заметил Антон. – Лошади, коровы, козы, овцы, всякие там гуси-куры… Это богатство по здешним меркам значительное. Бизнесмен нехилый.
– Да, – поддержал его Марк. – Будет местным олигархом.
– Как его еще здешние бандиты и чиновники не пощипали? Наверное, далеко от них сидит.
Отдав должное обильному и вкусному обеду и поболтав на отвлеченные темы, мы перешли к делам.
– Где они сейчас? – спросил Сергей.
Я следил за черной точкой на экране сканера. Она упорно ползла к югу, сокращая дистанцию до Гомонока.
– До них сорок с копейками километров. До Гомонока чуть более восьмидесяти. По прямой.
– Далеко еще, – вздохнул Сергей. – Даже если повезет и мы будем постоянно держать скорость десять кэмэ в час, успевая менять лошадей по дороге, все равно… С учетом остановок, ночевки… день еще до города. Хотя наверняка выйдет больше.
– Ничего, доедем, – словно утешая, сказал Марк. – Лишь бы наши «друзья» никуда не свернули. И не исчезли.
Я выключил и убрал сканер, глянул на часы. До ночи еще достаточно времени, можно двигать дальше.
– Вообще-то нелишним будет узнать о здешних местах побольше. На случай, если анкиварцы вдруг действительно свернут с дороги.
– Можно. Источником данных, я так полагаю, ты видишь Зиппа? – Серега глянул на меня, дождался кивка и продолжил: – Поговори. Не стоит устраивать допрос всем вместе. Он и так косо смотрит и вздрагивает. А мы пока посмотрим повозки и перетащим вещи. Только недолго…
– Лады.

 

Зипп не только умел разбираться в людях, но и чувствовать, кто из них по-настоящему опасен. Таких людей Зипп встречал и среди герило, и среди воинов, и среди имперских чиновников. Каждый из них мог сильно осложнить жизнь владельца дорожного кунажира, отобрать добро, оклеветать и даже убить.
А еще Зипп умел видеть истину, скрытую за маской спокойствия, равнодушия, притворной радости. Это умение не раз выручало его раньше, помогая принять правильное решение.
Много чего повидал на своем веку Зипп, многому научился, многое понял. Поэтому и смотрел на своих последних гостей с плохо скрываемым испугом. Ибо пугали они его сильнее всех сборщиков налогов и бандитов, вместе взятых.
Это опытные и опасные люди, ремеслом которых было убийство. И свое ремесло они знали крепко. Зипп видел это по их повадкам, по взглядам, по жестам. По тому, как они смотрели, двигались. По тому, что они, не вертя головами, ухитрялись держать в поле зрения обстановку и реагировать на любые изменения.
Но совсем уж не по себе Зиппу стало, когда он вдруг, на пределе интуиции, понял, что за странные палки держали они в руках или носили на плече. Это были не посохи и не символы высокого положения в своем роду. Это было оружие.
Они держали его, как держат оружие настоящие профессионалы – легко и в то же время осторожно. Да и не было при них никакого иного оружия. Зипп понятия не имел, как им пользоваться, но чисто интуитивно сообразил – оно было гораздо страшнее мечей, копий и луков имперских воинов.
«Огрип, торговец, старый знакомый, выходит, из той же компании, раз и его люди носят такие… палки. Да и повадки схожие. Эти пятеро идут по следу Огрипа. Выходит, они ему враги…»

 

Четверо гостей, выйдя из зала, внимательно осмотрели лошадей и повозки, а потом стали выносить вещи. Зипп обрадовался. Чем скорее они покинут кунажир, тем лучше. Затаив дыхание, он наблюдал за приготовлениями, пока его не окликнул пятый гость. И попросил уделить немного времени для разговора. В зале.
Чувствуя, как колотится сердце, Зипп покорно пошел вслед за ним, моля богов защитить его и спасти…

 

– В провинции городов немного. Эти места до захвата империей были в руках нескольких дружественных племен, а те чаще кочевали, чем жили на одном месте. Причем жили они не в кибитках, а в небольших домах. Наподобие наших модульных. Составляли их из щитов, щиты делали из легких досок. Когда ставили кочевье, укрепляли стены землей. Когда уходили – забирали с собой.
– Ближе к теме, – перебил Марк.
– Кочевников разбили, большей частью они ушли на запад, остальные стали подданными империи. После этого и начали строить города, но их мало. Как и сел, деревень и прочих населенных пунктов. Новые подданные только привыкают к оседлой жизни. Так что путей торговцев в провинции не так много. Зипп все их знает, рассказал.
– Что с бандитами?
– Герило? Приблизительно та же история, что и с лесным братством в Аберене.
– Точнее, – попросил Сергей. – Мы с Толиком там не были.
– Разрозненные группы грабителей. Сидят по лесам, чаще неподалеку от деревень. Нападают на караваны, редко на села. Их отряды человек по пять – десять. Изредка могут объединяться для захвата крупного каравана. Но это редко – герило не доверяют друг другу. Часто дележ добычи приводит к дракам. Кстати, зачастую в бандиты идут бедные крестьяне. Живут дома, а время от времени совершают налет на караваны. В провинции войска стоят в основном на границе и в городах. Есть несколько патрульных отрядов вроде того, что мы видели. Кроме них, с герило никто не борется.
– Войны не ждут?
– Вроде нет. По крайней мере Зипп об этом ничего не знает. Хотя о стычках с кочевниками говорил. Пограничье неспокойно.
– Ладно, все ясно. Если анкиварцы решат сменить маршрут, выбор у них невелик. Перехватить успеем.
– Да. Лишь бы в центральные области империи не полезли. Там власть покрепче, армия и служба надзора бдят. Устраивать погони и схватки сложнее – заметят.
Парни промолчали. Что будет сложнее, сами знали.

 

Мы выехали со двора кунажира почти два часа назад. За это время лошади преодолели пятнадцать километров. Мы их особо не гнали, понимая, что новая подмена может быть не скоро. За два часа встретили только один караван, да и то небольшой. И люди, и лошади усталые, измученные.
Точка на экране сканера упорно двигалась вниз. Разведка противника шла к Гомоноку, но не так быстро, как мы. По меньшей мере пять километров мы отыграли.
– Может, поедем и ночью? – предложил Марк. – Спать будем посменно, врасплох нас не застанут.
– Ага. А повозки потащим тоже посменно? – хмыкнул я. – Кони не такие здоровые, как ты. Им отдых требуется. Хороший. А если они сдохнут среди ночи, новых ты хрен найдешь! Здесь ночами орудуют только герило.
Марк смущенно крякнул и почесал затылок. Не сообразил.
– Едем, пока не стемнеет. А там видно будет, – подвел итог Сергей. – Другого выхода нет. Завтра или послезавтра надо нагнать анкиварцев. По-любому. А вот где и как брать, решим. Лишь бы они не исчезли.
– Куда?
– Куда угодно. На другой континент, домой… мало ли, что у них на уме. Как, Артур, может такое произойти?
Я пожал плечами:
– Вполне. Их может отозвать центр. На их группу могут напасть герило. Могут налететь имперские воины, судя по всему, это те еще защитнички. В городе могут влипнуть в кабацкую драку. Местный наместник может выдать ордер на арест торговцев, не платящих налоги. Дать гарантию, что мы доберемся до них, нельзя.
Марк недовольно фыркнул, дернул повод, заставляя лошадей прибавить шаг, и буркнул:
– Умеешь ты ободрить!
Он переложил «форм» с руки на руку, вытер пот со лба и повернулся к Сереге:
– Невеселая картина, да?
Тот сидел позади нас, глядя на горизонт. Услышав вопрос, повернул голову.
– Насчет местных заморочек – это вряд ли. Анкиварцы не первый день здесь, обстановку знают, по-глупому не влипнут. А вот относительно исчезновения… Все может быть. Знать заранее мы не можем. К сожалению…

 

К Гомоноку мы приехали на следующий день. Последние километры повозки шли в достаточно плотном потоке спешивших на ярмарку торговцев и потенциальных покупателей: жителей окрестных деревень, ремесленников и крестьян. Впрочем, это мы их называем «крестьяне». На местном языке – килотуны.
Здорово хотелось спать. Мы почти безостановочно зевали, то и дело поминая черта, смачивали лица холодной водой из фляги и делая пару глотков. На несколько минут это помогало, но потом опять нападала зевота. Прошлая ночь была бурной и богатой на события. Так что нормально отдохнуть не смогли. Зато разбогатели на четырех лошадей. Довольно здоровых жеребцов, сильных и выносливых. В нашем положении это была лучшая добыча.
* * *
…На ночь мы расположились метрах в двухстах от дороги, в очень удобном месте. Небольшая возвышенность с плоским верхом. Неподалеку озерцо, с другой стороны ручей. В общем, удачно встали. Выпрягли лошадей, спутали им ноги и дали вволю попастись. Повозки поставили рядом, под ними сделали лежаки из плащ-палаток, набитых травой. В ямке развели костер, невидимый со стороны. Быстро поели и легли спать, оставив одного на страже. По традиции сменяли друг друга через полтора часа, таким образом каждый отдыхал по шесть часов. Вполне достаточно в наших условиях.
Но нормально отдохнуть не дали. Стороживший третьим Толик только заступил на пост и почти сразу же разбудил нас.
– Слева от дороги, метров сто, – прошептал он, указывая рукой направление.
В комплект нашего снаряжения входили очки ночного видения – удобная штука, легкая, малоразмерная и хорошо работающая в инфракрасном диапазоне.
Надев очки, мы разглядели несколько силуэтов, скользивших в высокой траве. Направление их движения стало ясно сразу – незваные гости шли к нам. Сообразить, кто бы это мог быть, не составило труда. Герило. Местные романтики с большой дороги.
– Мы деревушку проезжали, – высказал предположение Марк. – Оттуда субчики.
Действия при отражении нападения на лагерь давным-давно отработаны. Так что никаких заминок не было. Только сделали поправку на здешние условия. Как-никак шли на нас с холодным оружием. То есть взрывов, бешеной стрельбы и прочих сюрпризов не будет.
Визитеры были не лыком шиты. Наобум не полезли, подбирались медленно, ползком, то и дело замирая и проверяя, не вспугнули ли жертву.
Три… пять… шесть… Восемь. Восемь человек по наши души. Заходят с подветренной стороны, помня, что с нами лошади. А те, учуяв чужих, наверняка поднимут шум.
– Вижу четверых, – шепнул Сергей.
– Вижу пятерых, – ответил Марк.
– А я остальных, – подвел итог я. – И нечего ждать.
– Огонь, – тут же скомандовал Сергей.
Четыре «форма» с навернутыми на стволы глушителями беззвучно застрекотали, прошивая насквозь тела бандитов. Звук работающего комплекса очень тихий. По сравнению с тем же «калашниковым». А глушители маскировали его так, что можно было различить только с двух-трех метров.
Герило падали в траву, даже не понимая, что, собственно, происходит. А двое уцелевших в первые секунды боя замерли на месте, недоуменно глядя по сторонам. Их очередь наступила чуть позднее.
– Чисто, – констатировал Серега.
– И у меня, – ответил Антон, следивший за тылом.
Гости, похоже, действительно были из деревушки. Слишком уж бедно одеты. Да и оружие далеко не военное. Ножи из арсенала забойщиков скота, каменные молотки на длинных тонких рукоятках, серпы. Впрочем, в умелых руках это страшное оружие и при внезапном нападении вполне способное противостоять мечам, копьям и щитам.
Минут сорок мы потратили на то, чтобы закопать трупы. Незачем кому-либо видеть убитых бандитов с такими странными ранами. И вообще незачем видеть.
А через час после этого Антон, сидевший на страже, позвал нас:
– На юге, рядом с дорогой. Километрах в пяти… Огонь.
К тому моменту горизонт на востоке успел посветлеть достаточно, чтобы различить лицо человека на расстоянии двух шагов. И мы решили двигаться дальше, а заодно выяснить, что это за иллюминация на дороге. Пока основной версией было нападение другого отряда герило на какой-нибудь караван.
Соблюдая осторожность, не забывая внимательно смотреть по сторонам и держа оружие в руках, мы погнали лошадей вперед, правя на зарево. И минут через сорок стали свидетелями криминальных разборок по-шевротски.
Судя по всему, сцепились два каравана. То ли раньше были врагами, то ли на месте чего не поделили, но отношения решили выяснить именно здесь, неподалеку от огромного угловатого камня, неведомо как сюда попавшего. А так как с каждой стороны было не менее тридцати человек, схватка вышла яростной и долгой.
Мы подоспели к финалу трагедии, когда с десяток человек, перепачканных кровью, в рваных одеждах и посеченных доспехах сновали по полю боя, добивая раненых – как врагов, так и своих – и перетаскивая добычу с одних повозок на другие.
На дороге стояло шесть повозок с запряженными в них лошадьми, еще семь были чуть в стороне, а в отдалении небольшим табунком паслись кони.
Картина боя стала ясна. Один караван расположился на отдых, выпряг коней из повозок и расставил охрану. Через какое-то время сюда подоспел второй караван. После чего и началась битва. Кто-то подпалил два воза, и пламя костров давало достаточно света, чтобы видеть врага и не бить наугад.
Вообще-то нас меньше всего интересовали причины схватки, как и личность победителей. Но большое количество лошадей навело на мысль попробовать купить нескольких. До конечной цели еще далеко, новые лошади пригодятся.
Однако торгов не вышло. Увидев нас, победители побросали все и бросились в атаку. То ли им не нужны были свидетели, то ли наше малое количество натолкнуло на мысль увеличить добычу еще немного. В эту эпоху люди рассуждали просто: десять больше пяти, значит, победа достанется им. Что расклад может быть иной, и в голову не приходило.
До нас не добежал ни один. Самый шустрый упал в пяти шагах от первой повозки с простреленной грудью. Две пули, попавшие в него, развернули тело, и мы даже увидели, как из спины вылетают куски мяса с костями и хлещет кровь. Пули «форма» наносили страшные раны.
А потом пришлось побегать мне. Последний, наверное, самый осторожный победитель в момент безнадежной атаки своих товарищей сидел где-то в стороне, а увидев результат штурма, рванул прочь, петляя среди повозок. Пока парни надевали очки ночного видения и брали на прицел шустрика, тот успел отбежать метров на пятьдесят.
И тут стартовал я. Не скажу, что раньше был чемпионом по спринту, скорее даже наоборот. Быстрее тринадцати секунд ни разу не бегал. Но мутация организма сделала свое дело и добавила мне резвости. Так что, несмотря на вес под сотню, бегал я теперь неплохо.
И все равно абориген удирал очень быстро. Даже меч бросил, чтобы не мешал. Но я не стал устраивать веселые старты. Как только тот вышел на прямую, перестав петлять, я упал на колено, взял его фигуру на мушку, вдавил спусковой крючок и чуть повел стволом. Абориген, получив хорошее ускорение в спину, кувыркнулся и рухнул в траву. Где я его и нашел. Еще одна пуля оборвала мучения беглеца.

 

В результате мы стали обладателям почти тридцати коней, тринадцати повозок со всем добром и немалого количества золотых, серебряных и медных монет. Монеты были разного размера, толщины и веса. С разными рисунками и знаками. Но зато их было много.
– Как в старые добрые времена, – усмехнулся Сергей, подкидывая в руке увесистый мешок. – Добыча сама идет в руки.
– Только кому она нужна? – отозвался Марк.
– Верно. Но это прихватим. Для местных нужд.
Мы отобрали четырех лошадей, привязали на длинные поводья к повозкам и тронулись в путь. Можно было, конечно, прихватить и весь немалый табун, но что с ним делать? Не прокормим ведь. А косить под торговцев лошадьми, чтобы под этой маской въехать в город, не входило в наши планы.
– Кому-то повезет завтра, – заметил Толик, когда мы отъезжали с места боя. – Такая добыча задаром…
– Да. Все как в поговорке – кто рано встает, тому бог подает.
Антон хитро сощурил глаз и добавил:
– Приятно иногда побыть в роли бога. Сделать добро людям…
Последняя фраза вызвала дружный смех.
Остаток пути до города проделали без приключений. Две четверки коней, сменяя друг друга, довольно быстро довезли нас до конечной цели пути. Уже на подходе к Гомоноку половину лошадей продали какому-то торговцу, без споров согласившись на его цену. Хотя он сбросил ее почти на треть. Но было не до торгов…

 

С чего это принято все города древности представлять как опоясанные высокой каменной стеной крепости? Может, такое и было в Средневековье, да и то не везде. А за пятьсот лет до нашей эры высокие стены окружали только укрепленные пункты вроде воинской крепости, пограничных городков и замков императоров и их наместников в провинциях.
Гомонок окружал лишь невысокий забор – поставленные вертикально бревна с заостренными верхушками. Взрослый человек, подняв руку, мог дотянуться до них без особого труда. И глубокого рва не было. И подъемного моста на ржавых цепях.
Сам город формой напоминал круг, чуть вытянутый на север. Дома в основном одноэтажные, но есть и двух– и трехэтажные. Улочки узкие, земляные. Только несколько дорог, ведущих к центру, выложены булыжником. Отдельная дорога ведет к дворцу местного городского начальника. Рядом с ним казармы отряда имперской армии. По нашим прикидкам, в нем около трех сотен человек.
Вот такой городок. Пристанище торговцев, ремесленников и проныр самого разного пошиба и ранга. Там, где торговля и деньги, они всегда вьются, стремясь ухватить кусок пожирнее…

 

– Здесь, – удовлетворенно хмыкнул Антон, глядя на черную точку в центре экрана сканера. – Догнали.
Сканер показывал самую крупномасштабную карту, какую только мог предоставить. Поэтому экран демонстрировал лишь небольшой кусок площади, размером где-то с километр. То есть один миллиметр на экране соответствовал десяти метрам на местности. Сейчас между черной точкой, обозначавшей разведку Анкивара, и красной – нами – было около семисот метров. Выходит, противник сидит в восточной части города.
Вот и все. Враг настигнут, теперь надо думать, как его брать. Где. И когда.
Не рискнув лезть в центр города, где легко налететь на врага, мы расположились неподалеку от западного выезда из города. Рядом с небольшим питейным заведением, попросту говоря – кабаком. В этот утренний час закрытым. Что нас вполне устраивало.

 

– Они могут нас засечь? – спросил Сергей.
– Только на малом расстоянии. Битрая утверждал, что это, – я хлопнул по небольшому пластиковому контейнеру, висевшему у меня на поясе, – способно нейтрализовать излучение, исходящее от нас. Правда, при этом желательно не подходить к объекту ближе чем на десять – двадцать метров.
– Неплохо. В крайнем случае нас учуют только во время захвата, когда будет поздно. Но это потом. А что сейчас? Ждать, пока они вылезут из города, нельзя. Вдруг им приспичит установить связь немедленно.
– Но и в город идти опасно, – вставил Толик. – Они могут покинуть Гомонок, пока мы будем лазить по улицам.
– Тогда так. Мы с Марком идем на разведку. А вы сидите здесь. Если они попробуют покинуть город, дадим знать.
Серега поморщился, недовольно качнул головой. В этом случае мы опять будем вынуждены догонять противника. А значит, не сможем устроить засаду – наиболее предпочтительный вариант в такой ситуации. Придется бить с ходу, с налета. Вариант в любом случае невыгодный и рискованный. Но есть ли выбор?..
– Время прогулки – три часа, – предложил я. – Сигнал тревоги – серия тоновых вызовов по радиостанции. Вы ждете здесь.
Возражений не последовало. Ничего иного в такой ситуации придумать невозможно. У нас временной цейтнот, ограниченные силы и опытный хитрый противник. Приходится идти на риск.
– Давайте, – кивнул Серега. – Только близко к ним не подходите.
– Само собой.
Мы с Марком скинули куртки и футболки, напялили на себя трофейные накидки, под них спрятали пистолеты, радиостанции, сканер, устройства глушения. Напоказ выставили длинные ножи в ножнах из паршиво выделанной и вонючей кожи. Обмотали ботинки тряпьем. На головы натянули платки – точь-в-точь банданы, в каких любят козырять спецназовцы и прочие навороченные вояки. Со стороны нас вполне можно принять за местных. Только рост великоват – до акселерации еще два с половиной тысячелетия.
Антон, Толик и Сергей внимательно следили за нашими приготовлениями, глядя, чтобы мы случайно не прихватили что-нибудь способное выдать нас.
Напоследок я попросил Серегу:
– Проверь пеленгатор.
– Зачем?
Я поймал его настороженный взгляд и нехотя ответил:
– Может так выйти, что нам придется начинать самим. Объяснять, где мы, не будет времени. Найдете по пеленгу.
– Нет уж, – недовольно буркнул Сергей. – Давайте без всяких «придется». Не надо устраивать сражения в стиле крутых рейнджеров – вдвоем против всех врагов отечества. Слышишь?
Конечно, я слышал. И Серега прав. Но есть одно «но» – вдруг мы застанем анкиварцев за установкой связи с центром? Можно ли ждать помощи, когда к противнику вот-вот подойдут крупные силы? Ведь каждый миг будет на вес… нет, не золота. На вес Земли.
– Все, мы пошли, – махнул рукой Марк.
– Ни пуха, – напутствовал Толик.
– К черту!
* * *
Последние часы и минуты перед важной крупномасштабной операцией всегда сжигают огромное количество нервных клеток и добавляют седины в волосах. Многие поколения людей познали эту истину на своем опыте. И скольким поколениям это еще предстоит узнать.
Огрип отлично знал, что в такие моменты даже самых крепких и хладнокровных охватывает нервная дрожь. Поэтому загружал себя и людей работой, не оставляя времени на переживания и ожидание. И все равно чувствовал, что где-то глубоко внутри зарождается мелкая дрожь. Очень неприятное ощущение…
Полученный тридцать шесть часов назад приказ из центра гласил: прибыть в квадрат Т-10, организовать усиленное наблюдение и к определенному времени развернуть установку. После чего быть готовым к приему первого отряда из сил прикрытия.
Это означало одно – континент Севуран, а конкретнее, город Гомонок провинции Жарденик выбран вышестоящим руководством как наиболее удобное место для организации стационарной базы. С последующим превращением ее в опорный пункт всех сил вторжения.
Руководство решило начать крупномасштабную колонизацию Шеврота. Причем явную. То есть с захватом власти. И судя по всему, такую операцию собираются проделать не только здесь, но и на остальных материках планеты. Таким образом, Шеврот выбран как отвечающий первой категории пригодности мир, в котором будет проведена тотальная акция вторжения.
За всю свою богатую на события жизнь Огрип впервые участвовал в таком деле. Да еще в роли командира разведывательной группы, обеспечивающей начальный этап захвата. Так что волнение, охватившее его, вполне понятно и простительно.

 

По приезде в город Огрип задешево сдал весь товар, продал половину лошадей и повозок. Рассчитал возниц, щедро заплатив им. После этого группа, больше не отягощенная грузом, разместилась в одном из постоялых дворов.
Оставив установку под охраной Тминера и его людей, Огрип разбил оперативников на две пары. Одну отправил на ярмарку, а сам с напарником пошел по знакомым. Их немало собралось в Гомоноке в эти дни. Торговцы, караванщики, владельцы кабаков, постоялых дворов, чиновники имперской службы – всех их Огрип знал, со многими поддерживал хорошие отношения и практически всем платил. За информацию, за помощь и на всякий случай.

 

Противник не всегда начинает вторжение сразу крупными силами. Зачастую он использует ту же тактику, что и Анкивар. Сначала засылает небольшие группы разведки, собирает информацию, а только потом подключает армию.
И бывает, что в одном и том же мире работают две группы, иногда не зная друг о друге. Это когда аппаратура не засекает активности пространства при переходе. Либо зная. Вот тогда начинается игра под названием: «Найди врага раньше, чем он тебя».
Вариант маскировки «торговец» позволяет заметно снизить вероятность обнаружения противником, что уменьшает шансы на организацию хорошей засады. С другой стороны, это повышает шансы самому напасть на след противника. Вот тут и нужна помощь местных влиятельных лиц. А к таковым можно причислить и владельца постоялого двора, и какого-нибудь чиновника, и командира армейского отряда.
Все странные, чужие, непонятные люди, попадающие в поле их зрения, переходят в разряд подозреваемых. При необходимости им можно устроить проверку, опять же местным силами. А разведгруппа будет в тени.
Тактика простая, далеко не новая, но от этого не растерявшая своей эффективности. Поэтому ею и пользуются. И Анкивар, и Датлай, и Равитан.

 

Сейчас он действовал больше по привычке, чем по необходимости. Инструкции наказывали проводить полный комплекс охранных мер до самого последнего момента, когда из запредельной области выплывает первый транспорт с десантниками. И Огрип не нарушал инструкции.
Сканер каждый час проверял характеристики поля, пеленгатор «щупал» эфир, ловя радиосигналы. Охрана бдила на все сто. И оружие держала открыто, наплевав на все возможные вопросы со стороны местных. За несколько часов до начала вторжения возможный провал никто не принимал в расчет.

 

– Выступаем через три часа, – объявил своим Огрип, вернувшись из города. – Постоялый двор Хизесара помните?
– В пяти километрах от города по северной дороге? – уточнил Тминер.
– Да. Там удобное место. Рядом роща, большой овраг, река…
– Там древний могильник, – вспомнил Дибурски.
– Точно. Возвышенность и плато. Вот там и развернем установку.
Огрип ткнул пальцем в экран сканера, который сейчас показывал карту провинции. Карту составляли сами разведчики.
– Судя по всему, наши решили развернуть станцию неподалеку от города. Это удобно. Так что место им подойдет.
– Новости есть? – спросил он чуть позже.
– На ярмарке говорят о возможной войне империи с северным соседом, – сказал Дибурски. – Подорожали лошади, провиант, изделия из кожи. Взлетели цены на оружие и доспехи. Очень мало меди и бронзы. Мастерские по изготовлению шлемов, луков и нагрудников пашут бесперебойно. Лесорубы получили дополнительные заказы на корабельный лес.
– Значит, конфликт в Бранском заливе, – сделал вывод Огрип. – Император решил захватить крепость у моря и передвинуть границу на пару сотен километров севернее.
– Из дальних провинций отзывают половину личного состава отрядов. Ходят слухи о наборе рекрутов в пехоту.
– Теперь это не важно, – заметил Огрип. – Империи будет не до войны, когда здесь высадятся наши и покажут, кто в доме хозяин.
Он обвел взглядом разведчиков и спросил:
– Ничего подозрительного не обнаружили? Слежка, излишнее любопытство, попытки предложить очень уж выгодную сделку?
– Тихо, – ответил Дибурски. – Как обычно, предлагают товар, но не очень назойливо. В пределах нормы.
– Хорошо, – сказал Огрип. – Сейчас отдыхаем, через два часа сорок минут – сборы. Грай, на выезде из города поставишь парный пост. Пусть полчасика посмотрят, кто выезжает следом.
Дибурски кивнул.
– На месте мы должны быть через четыре часа. Еще через два – сеанс. Вопросы? Тогда все.
Огрип первым вышел из комнаты, направляясь к себе. Его клонило в сон, и он хотел хоть немного отдохнуть перед дорогой. К стимуляторам для поддержания организма в тонусе он прибегал только в самом крайнем случае. Такие случаи за последние годы можно сосчитать по пальцам обеих рук…

 

Что роднит города разных времен и народов, так это их базары. Какой бы век ни стоял на дворе, все одно базар – это толкотня, шум, гомон, крики зазывал, спор продавцов и покупателей, ругань торговок и крики лохов, которых ловкие карманники обворовывают на глазах у всех.
То же самое увидели и мы, когда миновали с десяток кривых узких улочек и переулков и вышли к довольно большой площади. Нашим глазам предстала картина, достойная затасканного названия – вавилонское столпотворение. Может, только народу было поменьше. Хотя и ненамного.
Атаке подвергся не только наш слух, но и обоняние. И не ясно, что пострадало сильнее.
Приятно пахло жареным и вареным мясом, специями, душистым маслом, ароматными арбузами, дынями, грушами, персиками, виноградом, другими фруктами, которых мы и не знали. Эти запахи соседствовали с амбре от лошадей, верблюдов, свиней, баранов, овец. Воняли необработанные шкуры, котлы с прогорклым жиром. Нос забивали запахи нечистот и испражнений, свежей крови, внутренностей. Понятие отхожего места здесь отсутствовало, и нужду справляли в ближайших канавах, под шаткими заборами или в кустах.
Дикая смесь висела в воздухе, и непривычный человек мог легко потерять сознание от такого удара.
Мы, конечно, сознания не теряли, но носы пришлось зажать пальцами и так идти, выбирая относительно чистую дорогу.
Обойдя по дуге ярмарку, зашли в первый попавшийся кабак и опорожнили по кружке кваса. Напиток паршивый, отдающий кислятиной и почему-то перцем. Пили морщась, через силу. Удивительно, но после него не так сильно давили на обоняние запахи с улицы.
Шансы обнаружить разведку противника в такой толчее были невелики. Вряд ли те разгуливают по городу в камуфляже и скафандрах. И не обязательно держат оружие на виду. Так что мы следили за обстановкой, отмечали высоких и плечистых парней, но особых надежд на встречу не питали.
В уши назойливо лезли призывы продавцов и крики покупателей. Линготрансы выдавали эту скороговорку сплошным потоком, и мы иногда с трудом понимали, кто и что говорит.
Как и всех, кто бродит по ярмарке, нас принимали за потенциальных покупателей и соответственно пытались всучить самые разнообразные товары. Еду, воду, вино, квас (бр-р-р!), одежду, обувь, головные уборы, лошадей, кур, свиней, овец, мясо (свежее, вареное, сушеное, копченое, жареное), оружие, доспехи, игрушки, глиняную и деревянную посуду, пряности, фрукты, овощи, повозки, палатки, котлы, навоз (!), камень, доски, инструменты…
При этом хватали за руки, тянули к своему товару, орали в лицо, дыша вонью и перегаром, настойчиво совали попробовать, попить, пощупать.
Мы старались вести себя, как и остальные. По рукам особо сильно не били, торговцев не отталкивали (по крайней мере явно) и вообще не стояли на месте.
Когда терпение лопнуло, по узкой дорожке между изгородей вышли на боковую улочку. С минуту постояли возле квелого дерева, дыша относительно свежим воздухом.
– Ну ее на хрен, эту ярмарку! – выругался Марк. – Концы отдать можно!
– Здесь ловить нечего, – поддержал я его. – Даже если по ярмарке вся разведка Анкивара бродит. Надо искать кунажиры, всякие постоялые дворы.
– А что сканер показывает?
Воровато оглядевшись, я достал сканер, выставил карту и подождал несколько секунд. А потом присвистнул:
– Ё-моё! Они же здесь!
Марк вперил в экран удивленный взгляд и тоже свистнул. На экране была не одна, а три точки. Первая на старом месте, вторая на противоположном конце города, а третья метрах в двухстах от нас. То есть на ярмарке.
– Разделились, – мгновенно отреагировал Марк. – Тоже ведут разведку.
– Или товар толкают.
– Но эти-то вот… совсем рядом. Может, на той стороне забора…
Мы подняли головы, пытаясь разглядеть за высоким частоколом то, что происходило на ближнем краю ярмарки. В этот момент за спиной раздался чей-то громкий голос.
Такое, конечно, не бывает, это просто невозможно. Но мы развернулись еще до того, как нежданный визитер произнес первое слово. С такой скоростью разворачивается башня танка в сторону противника.
В двух шагах от нас стоял невзрачный узкоплечий парень лет тридцати. В лохмотьях, коротких, грязных до невозможности штанах, босоногий, с копной никогда не мытых волос. Лицо покрыто загаром и разводами грязи так, что различить черты очень сложно. От парня ощутимо несло потом и аммиаком. Как от бомжа. Аж глаза резало.
Наше слитное движение повергло его в шок. Тем более он был ниже нас ростом приблизительно на голову. И гораздо меньше. Так что реакция таких здоровяков и очень недобрые лица нагнали страху.
Бросив на него короткий взгляд и не заметив никакого оружия, мы тут же просканировали глазами округу. Тихо.
Справившись с испугом, парняга что-то залепетал, протягивая руки и пританцовывая на месте. Линготрансы мы отрубили и теперь ни черта не понимали.
– Чего тебе, черномазый? – грозно спросил Марк.
Парень опять залопотал, то протягивая к нам руки, то показывая в сторону, где была видна крыша двухэтажного строения.
Я на ощупь врубил линготранс, и тот своим размеренным холодным голосом передал визг аборигена.
– Чего он? – спросил Марк, слыша мое хмыканье.
– Этот урод предлагает нам свою сестренку. Чтобы развлечься. Говорит, таким большим сильным мужчинам надо утолить жажду по женскому телу.
– Чего-о? – протянул Марк, презрительно глядя на новоявленного сутенера. – Он что, опупел? Сестру в шлюхи? Сколько ей лет-то?
Я спросил. Абориген, явно обрадованный началом диалога, с готовностью назвал возраст сестры.
– Двенадцать. Говорит, созревшая ягодка, совсем большая. Готова услужить.
– Ах ты, говнюк! – взревел Марк. – В педофилы нас записал? Детей подкладываешь?!
Будучи взводным и заместителем ротного, Марк своим могучим голосом легко перекрывал шум моторов БМД, отдавая десантникам приказы. За эти годы он нисколько не растерял старых навыков. Его возмущенный крик был, наверное, слышен на противоположном конце ярмарки.
Абориген раньше никогда не слышал командного голоса десантника. Поэтому присел, закрыл уши руками, побледнел и взирал на Марка с ужасом, полагая, что его сейчас поразит небесный гром. Он явно принял моего друга за посланца небес.
Я перевел слова Марка, при этом глядя по сторонам. Как бы шум не привлек лишнего внимания.
Надо отдать должное, абориген быстро пришел в себя, а услышав перевод, опять заговорил.
– Сестра не маленькая, она скоро выйдет замуж. Но не хватает денег, и нечем заплатить за жилье. Поэтому она торгует собой. Вон в том постоялом дворе, – переводил я его лепет. – Цена очень хорошая. Если сестра не понравится, можно найти другую… сестру. А если… чего?
Мой голос был гораздо тише, чем рык Марка, но тон, каким я задал вопрос, заставил аборигена отступить на пару шагов и вновь побледнеть. До него вдруг дошло, что он сейчас умрет.
– Что он ляпнул?
– Сказал, что если мы хотим, он может найти нам мальчиков. Вдруг мы педики…
– Да? Ну, сука!..
Таранный удар ногой Марка ломал любые двери и даже кирпичную кладку. Что он сделал с этим торговцем детьми, понять несложно. Достаточно было посмотреть на распростертое тело, отлетевшее под ветхий забор на противоположной стороне дороги.
Сутенер лежал на животе, разбросав руки и ноги. Голова вывернута вбок, на лице видна маска боли. Очень и очень сильной боли. Рот открыт, глаза как блюдца, язык выпал из-за зубов.
Я подошел к нему ближе и, преодолевая брезгливость, тронул шею. Пульс отсутствовал.
– Готов. Ты перестарался.
– Я? – возмутился Марк и сплюнул. – Ничуть. За базаром следить надо.
Он деловито глянул по сторонам и предложил:
– Уходим. Пока нас никто не видит.
Разумная идея. Проблемы с убийством нам не нужны. Хрен знает, как тут судят подобные дела.
То и дело оглядываясь, мы быстрым шагом дошли до следующего поворота и свернули за угол.
* * *
И опять меня не подвели интуиция и отточенная реакция. Высокие фигуры в пыльных накидках неопределенного цвета и бесформенных колпаках на головах мелькнули перед глазами в тот момент, когда ноги уже выносили за поворот. Увидев их, я буквально упал назад, спиной толкая шедшего позади Марка. Тот от неожиданности едва устоял на ногах и недовольно буркнул:
– Ты чего?
– Тс-с!.. – зашипел я, падая на колено и осторожно выглядывая из-за забора.
Рослые фигуры уже исчезли из зоны прямой видимости, свернув к длинному зданию с плоской крышей.
– Они? – сообразил Марк. – Узнал?
– Похоже…
Конечно, трудно найти в этом городе аборигенов ростом под метр девяносто, хотя и можно. Но чтобы сразу двое… Да и потом, уверенный шаг, прямые спины, гордо вскинутые головы. Выправка-то армейская.
Я шустро извлек сканер и, от нетерпения сильно нажимая кнопки, включил его. А когда экран высветил карту, вскрикнул:
– Есть!
Рядом с красной точкой, обозначавшей нас, медленно плыла черная точка. Между ними было всего несколько миллиметров. То есть тридцать – сорок метров. Мимо нас только что продефилировали анкиварцы.
– Куда они прут? – дохнул над ухом Марк.
Черная точка двигалась к другой точке, что неподвижно стояла на прежнем месте. Пара разведчиков шли на базу.
– Идем туда, – предложил я. – Посмотрим, что за место.
Марк несколько мгновений оценивал идею. Заманчиво проследить за противником, взять под контроль. Но опасно. Анкиварцы – тертые парни. Могут и засечь. Тогда конец игре. Но кто не рискует…
– Пошли. Ближе полусотни метров не приближаемся. Если что – сразу уходим. Лучше догонять по дороге, чем влипнуть здесь.
Я молча кивнул, не став говорить об еще одном варианте. Если ситуация позволит, мы сможем взять их без шума и вдвоем. По очереди. А тогда наплевать на конспирацию – вызываем своих, грузим установку и трофеи и отчаливаем. Такой вариант маловероятен, но не исключен. А в ближнем бою нас с Марком очень трудно остановить кому-либо.

 

Определив базу противника по карте, мы отключили сканер. Сейчас нам работать вплотную с врагом. Не стоит светить аппаратуру. Хоть Битрая и отрицал наличие у Анкивара устройств, способных засечь работу годианской техники, мы не хотели рисковать. Анкивар раньше не мог и Годиан засечь. Так что береженого…
Быстрое целенаправленное движение двух здоровых мужчин всегда привлекает внимание. А тем более если они еще и здорово выделяются ростом и статью. Чтобы как-то замаскировать свои маневры, мы подхватили у какого-то дома пустые плетеные корзины, взгромоздили их на плечи, сверху прикрыли тряпками, подобранными там же, и двинули дальше. Теперь нас можно принять за работников, спешащих по своим делам.

 

На ходу, стараясь делать это незаметно, проверили оружие – пистолеты и ножи, закрепили прочее снаряжение, чтобы при случае не мешало работать.
Постоянно сверяясь с выбранными ориентирами, петляли по переулкам, обходя центральные мощеные улицы, не забывая следить за тылом. Пару раз замечали подозрительные фигуры за спиной, тогда делали короткие остановки, вроде как поправляя поклажи, и ждали продолжения.
Видимо, это были уличные воришки и грабители – они быстро отставали. Наверное, считали нас слишком опасными или бесперспективными.
Минут через десять кривая тропинка вывела к относительно широкой улице. Мощеная дорога, примитивный дренаж по обочинам в виде сточных ям, двухэтажные здания. Район местной знати. Сюда, конечно, лезть не следует. Наши «наряды» плохо соответствуют этому месту. Но что поделать, сканер упорно показывает, что в одном из этих зданий сидят гости из Анкивара. Причем все вместе. Других черных точек на экране не видно. Разведка в полном сборе.
После короткого поиска мы отыскали удобное местечко для наблюдения. Это был небольшой кабак с надстройкой. От постоялого двора его отделял невысокий забор, дорога и крохотный сад плодовых деревьев. Всего метров пятьдесят. То, что надо.
В этот час здесь никого не было. Все население на ярмарке. Либо продает, либо покупает. В пустом полутемном помещении, пропахшем жареным мясом, плохим маслом, гарью и потом, кроме нас, был только хозяин кабака. Низкорослый толстяк с крепкими руками и мощной шеей недовольно глянул на визитеров и что-то глухо пробурчал.
– Надо что-то взять, – перевел я Марку. – А то так и будет ныть.
– Только не еды. И не квас.
– Вина, – громко сказал я.
Судя по недовольной роже хозяина, от нас явно ждали большего. А может, у него просто хреновое настроение? Так или иначе, но через пару минут мы получили по кружке напитка, именуемого здесь вином. Из-за полумрака различить цвет не представлялось возможным. А из-за «аромата» в зале – запах. Рисковать и пробовать пойло на вкус мы не стали. Да и кружки вызывали отвращение. Грубо обожженная глина, покрытая серой краской. Неровные трещины шли от дна до самого верха.
Делая вид, что пьем, мы осторожно бросали короткие взгляды на постоялый двор, пытаясь разглядеть анкиварцев. При всех недостатках кабака у него было несомненное преимущество. Отсюда были хорошо видны соседнее заведение и конюшня.
– Одного вижу, – прошептал Марк. – У крыльца… Епона мать! Он же с карабином! Вот суки, в открытую таскают!..
– Охрана, – уточнил я. – Вроде как стережет повозки. А сам контролирует обстановку. Голову на отсечение – их аппаратура пашет на все сто. И сканер, и пеленгатор.
– Ясен пень!
Через полчаса вычислили еще двух анкиварцев. А потом и окна их комнат. Они расположились на втором этаже. Очень удобно. Можно держать под контролем всю улицу и прилегающие здания.
Между тем в кабак вошли первые после нас посетители. Несколько мужчин средних лет в поношенной, но относительно чистой одежде заняли дальний от входа столик, заказали мяса, овощей, вина и принялись что-то обсуждать.
Оживившийся кабатчик быстро заставил их стол тарелками и кружками. Потом принес пару кувшинов. Пока он бегал по залу, мы незаметно вылили содержимое своих кружек под стол и сидели с довольным видом, словно опьяневшие.
– В каждое окно по гранате. А потом пару очередей – и все, – мечтал вслух Марк. – Этого хмыря у крыльца снять без проблем. Остальные и не пернут.
– Неплохо, – высказался я. – Но если хотя бы одного в комнате не будет, все пойдет прахом.
– А что один?! Прочешем здание, найдем.
– Уйдет.
– Ну и хрен с ним.
– А если там нет установки? Он уйдет, активирует ее и через час здесь будет целый десант с Анкивара.
– Как это нет? – удивился Марк. – Сканер-то ее фиксирует. Куда же они ее денут?
– Могли и спрятать где-нибудь. А насчет фиксирует – может, анкиварцы настоящую замаскировали, а нам подсовывают муляж. На всякий случай.
– Да что ты мне голову морочишь?! – возмутился Марк. – Куда они денут установку? Что они, чокнутые, выпускать ее из виду?
Разошедшись, Марк невольно повысил голос, что немедленно привлекло внимание. Кабатчик словно из воздуха возник в двух шагах от стола, ожидающе глядя на нас.
– Еще вина, – отрезал я и, когда тот исчез, шикнул: – Ты че, сдурел? Орешь как резаный. За сто метров слышно!
– Пардон, – сбавил тон Марк. – Не говори ерунду, Артур. Куда они сунут эту штуку?
– Не знаю. Я предполагаю. Нельзя исключать такой вариант.
– Нельзя, – вздохнул Марк. – А то бы мы и вдвоем сработали.
Видимо, ярмарка понемногу сворачивалась. Или, что более вероятно, там происходила смена продавцов и покупателей. Одни уезжали, другие приезжали. И так до вечера, пока солнце не упадет за горизонт.
Об этом мы судили по тому, что в зале прибывало народу. Было занято уже пять столов. Гремели пьяные и веселые голоса. Кто-то требовал вина, кто-то жратвы, кто-то и того и другого.
Кабатчик один не поспевал, и ему помогал парнишка лет четырнадцати. Они сновали по залу с деревянными подносами, уставленными тарелками и кувшинами. В воздухе с новой силой растекался запах пережаренного мяса.
Чтобы не сильно выделяться на фоне остальных, мы тоже заказали мяса, при этом предупредив кабатчика, чтобы не вздумал пережаривать его. Не то не станем платить.
– Хотя пусть лучше пережаривает, – вдруг сказал Марк, когда тот уже отошел.
– Почему?
– Лучше такое жрать, чем солитер подцепить.
– Ты что, это есть собрался? – округлил я глаза.
Марк смутился, махнул рукой:
– Это я так. К слову.
Мы сидели уже больше часа. За это время у крыльца постоялого двора сменился охранник-анкиварец. А несколько работников подвели шесть лошадей к трем повозкам, стоявшим отдельно от остальных. Через пару минут к охраннику вышел еще один разведчик, и они вдвоем стали проверять повозки, уделяя особое внимание колесам.
– Марк, – вдруг осенило меня. – Они скоро выезжают!
– С чего ты взял?
– Это их повозки. Крепкие, усиленные по бортам. Как раз для дальних переходов. Точно.
– Ага-а, – хищно сощурил глаза Марк. – Зашевелились.
– Давай так. Я здесь, слежу за ними. А ты к нашим. Предупреди, чтобы были готовы. Держи сканер. Куда они рванут, туда и вы. А я и так замечу. Пойду следом.
Марк помолчал, оценивая предложение, потом кивнул:
– Идет. Только ты на рожон не лезь. И не попадай им на глаза.
– Угу.
Марк встал, подхватил свою корзину и вышел из зала. Кабатчик проводил его пристальным взглядом, потом посмотрел на меня. Наверное, прикидывал, не стоит ли выкинуть отсюда? Заказ мал, а занимаю целый стол. Но видимо, мой вид заставил его передумать.

 

Между тем движение у конюшни постоялого двора действительно оживилось. Вышли еще два человека и стали неторопливо загружать в повозки тюки и свертки. Я не сводил с них глаз, машинально сжимая рукоятку пистолета. Такой наглости, честно говоря, не ожидал. Эти парни спокойно расхаживали по двору в армейской форме светло-песочного цвета, со штурмовыми карабинами, висящими на плече, в разгрузках. На ногах короткие сапожки с ремнями вместо шнуровки, толстая подошва.
И что удивительно, никто не обращает на это внимание. Конечно, хорошая одежда вызывает интерес и зависть аборигенов, но не более того.
Сидеть в кабаке больше не было смысла. Я встал, бросил на стол несколько медных монет, поймал недовольный взгляд кабатчика и вышел. Однако вместо того, чтобы пойти на улицу, свернул в тесный переулок и потопал мимо старого покосившегося сарая с огромными щелями в стене.
Надо было засесть где-нибудь неподалеку от анкиварцев. С тем чтобы и на глаза не лезть, и из виду не упускать. И хотя я почти не сомневался, что они поедут к северному выезду из города, но не сбрасывал со счетов и другой вариант.
Обойдя сарай и стоящее за ним длинное строение, похожее на коровник, я оказался напротив дороги. На другой стороне стояло мощное здание из камня с небольшими квадратными окнами. Два этажа, плоская крыша с покатами по краям. На окнах не очень подходящие к довольно суровому виду здания занавески из цветастой ткани. Даже отсюда, с расстояния тридцати метров, я слышал громкие голоса и смех внутри. Вроде даже как играла музыка – что-то струнное.
Идеальное место, мелькнула мысль. Если встать за забором, можно следить за постоялым двором. Да и дорога будет как на ладони.
Старясь не шуметь, перебрался через частокол, поломав при этом тонкие ветки кустарника, миновал заляпанную коровьими и конскими лепешками дорожку и встал под окнами здания. Выглянул из-за угла. У конюшни постоялого двора стояли пять или шесть анкиварцев и несколько аборигенов. Слуги и работники помогали гостям провести последние сборы перед выездом.
С обратной стороны здания почти вплотную к нему стояли два небольших сарая с соломенными крышами. Дверей у них не было, окон тоже. Пахло чем-то кислым, словно пролили перебродивший яблочный сок. Оттуда, из ближнего сарая, доносились всхлипы и стоны.
Не спуская глаз с анкиварцев, я пригнулся и осторожно пошел вперед. У невысокого каменного забора отличная позиция для наблюдения…
До забора оставалось каких-то пять метров, когда справа мелькнул чей-то силуэт. Я отреагировал мгновенно – упал на бок, доставая ствол и бросая взгляд в сторону предполагаемой опасности. И замер, увидев живописную картину.
Задней стенки у сарая не было, вместо нее валялась огромная охапка сена. А рядом лежала на боку сломанная двухколесная повозка. У этой повозки, сильно наклонившись и держась за нее руками, стояла молодая девчонка. Сзади к ней пристроился здоровый бородатый мужик в стоптанных сандалиях и полуспущенных штанах. Держа девчонку обеими руками за бедра, он сильными рывками насаживал ее на себя.
Девчонка закрыла глаза, закусила губы и стонала. Ее хрупкое тельце дергалось в такт ударам мужика. Под ногами лежала длинная накидка, какие носят бедные женщины. По внутренней части бедра текла тонкая струйка крови.
Увидев меня, мужик на секунду замер, потом что-то властно крикнул, делая повелительный жест. Предлагал убраться к чертовой матери, понял я.
– Вот принесла нелегкая.
Я встал, спрятал пистолет и посмотрел вперед. Анкиварцы еще грузили вещи. Но теперь у конюшни их стояло восемь человек. Вся группа в сборе.
Мужик опять забубнил, не прерывая своего занятия.
– Да пошел ты, мудак, – злобно прошептал я. Устраивать конфликт в сорока метрах от противника не хотелось. – Не нужен ты мне.
Мужику объяснения явно не понравились. С видимой неохотой он оставил девчонку и, застегивая на ходу штаны, пошел ко мне, угрожающе размахивая руками и рыча.
Времени в обрез, анкиварцы вот-вот покинут постоялый двор, а тут какой-то любвеобильный кретин лезет с претензиями! И шуметь нельзя…
Окончательно рассвирепев, я подождал, пока мужик не подойдет вплотную, и выбросил вперед руку. Костяшки пальцев ударили в горло, заставив замолкнуть бородатого дурака и упасть на колени. Второй удар угодил в шею. Мужик рухнул в траву и замер. Если жив, очухается не раньше чем через полчаса.
Отойдя от него, я глянул на девчонку. Та упала на сено, поджав ноги под себя и обхватив их руками. Широко раскрытые глаза смотрели на меня с животным страхом. Пухлые губы что-то шептали.
Как бы не заорала, подумал я, буквально на карачках подбираясь к забору. Заняв позицию, осторожно высунул голову и тут же спрятал ее обратно. С постоялого двора на дорогу выезжали анкиварцы.

 

Небольшой караван из трех повозок неторопливо шел по широкой мощеной улице города. Он держал путь к северным воротам, выводившим на дорогу к Ютрине – имперскому городу, где сидел главный наместник провинции. Впереди каравана метрах в десяти на вороном жеребце ехал высокорослый всадник в довольно странном наряде, какого не сыскать здесь. Еще один всадник замыкал караван. Он часто оглядывался назад и постоянно трогал правой рукой рукоятку странной железной конструкции, какую здесь, на Шевроте, через два с половиной тысячелетия назовут штурмовой винтовкой.
Сейчас же горожане и гости города смотрели на всадника с удивлением, но не более того. Странная одежда вызывала зависть своей добротностью и удобством. Еще больше завистливых взглядов приходилось на коня.
Караван миновал улицу и свернул направо, на узкую дорожку, где могла проехать только одна повозка. Впереди, среди крыш домов и верхушек деревьев уже можно было различить городские ворота, за которыми начиналась выложенная камнем дорога.

 

…Не выйди хозяин постоялого двора провожать постояльцев в дорогу, я, может быть, и не рискнул бы вылезать из засады и просто бы последовал за караваном анкиварцев. Но тучная фигура немолодого мужика с бритой наголо головой и окладистой разбойничьей бородой навела на мысль побеседовать с ним тет-а-тет. Совсем немного. Рискованно, конечно, вылезать, когда замыкающий караван всадник еще не исчез из виду, но иного случая прояснить обстановку не будет.
Подождав еще пару секунд, я перемахнул забор и, уже не скрываясь, побежал к постоялому двору. Слуги и работники ушли по своим делам, а хозяин неторопливо пошел к крыльцу, на ходу отряхивая руки.
Навстречу попалась толстая баба в грязном переднике с деревянной лопаткой в руке. Видимо, шла с кухни, от нее здорово пахло тестом. Увидев незнакомого человека – таких габаритов и со свирепым лицом, – она охнула и выронила лопатку.
Услышав возглас, хозяин обернулся и недоуменно вскинул брови.
– Кто ты? Что надо? – перевел линготранс его слова.
– Два слова, уважаемый, – наплевав на конспирацию, сказал я по-русски и тут же повторил на местном: – Я хочу кое-что узнать.
– Иди своей дорогой. Не то стражу крикну, – довольно спокойно, не повышая голоса, ответил тот. У себя дома в окружении многочисленных слуг он ничего не боялся. Тем более какого-то идиота с его вопросами. – Уходи.
Как раз тот момент, когда миром ситуацию не разрешить и силу применять не очень-то и правильно. Он-то мне ничего плохого не сделал. Но если анкиварцы уйдут из-под опеки и вызовут помощь, вся операция полетит к чертовой матери, а вместе с ней мой мир. Как говорили древние – цель оправдывает средства.

 

…Удар по скуле мигом вывел хозяина из равновесия. Его здорово качнуло и повело. Я подхватил обмякшее тело и толкнул его в темноту коридора.
– Если не хочешь потерять жизнь, не ори, мудак!
Последнее слово линготранс перевести не смог и выдал местный аналог, что-то вроде недоноска или чего-то подобного. Хозяин побледнел, зыркнул глазами и открыл рот для крика. И тут же захлопнул его, увидел под носом клинок ножа.
– Ты… вор?
– Я не трону тебя и твой дом, но ты мне кое-что скажешь. Нет – зарежу.
Во дворе кухарка подняла крик, зовя на помощь. Времени в обрез. Если прибегут работники, останется одно – перестрелять всех. А валить столько лишнего народу в мои планы не входило.
Я ударом ноги закрыл дверь и накинул засов. На пару минут сдержит порыв самых горячих.
Все освещение коридора – узкое окошко под потолком и факел в противоположном конце. Этого вполне хватало, чтобы не въехать лбом в стену.
– Кто выехал от тебя только что?
Клинок слегка кольнул мужика в ямку над верхней губой. Довольно болезненное место. И кровь идет хорошо. А ее запах заставляет быстрее шевелить мозгами.
– Торговцы, – понял расклад хозяин. – Старший Огрип.
– Хорошо их знаешь?
– Пару раз останавливались у меня. Торгуют покрывалами, коврами, медом, иногда медью. И другим по мелочам.
– Куда они выехали?
– Сказали, в сторону Ютрины.
– Почему у них так мало повозок?
– Продали. Сказали, хотят проехать налегке.
Он отвечал в хорошем темпе, кося глазом то на нож, то на меня. Странная манера спрашивать сначала на незнакомом языке, а потом на местном его пугала не меньше клинка. Да и держал я его хорошо. Малейшее шевеление причиняло боль.
– Где они делают первую остановку по дороге к Ютрине?
Хозяин попробовал помотать головой, показывая, что не знает, но только оцарапал себе нос.
– Стой спокойно, не то лишишься носа. Где?
– Не знаю. Они не говорили.
С другого конца коридора загрохотали шаги. Кто-то бежал по крутой лестнице. Наверное, подмога хозяину. Я чуть отошел назад, таща за себя пленника, и задал другой вопрос:
– Где обычно останавливаются торговцы по пути в Ютрину?
– В половине дневного перехода кунажир Мэскена. Большой двор, может принять много людей.
В коридор влетел здоровый детина с топором в руке. Видимо, это он сотрясал лестницу, спеша сюда. Разглядев в полутьме хозяина и меня, с утробным воем кинулся вперед спасать дорогое и любимое руководство.
Не желая тратить время на демонстрацию приемов рукопашного боя, я поднял руку с пистолетом и нажал на спусковой крючок. Негромкий звук потонул в реве детины. Тот запрокинул голову и рухнул назад. Инерция выбросила ноги вперед, так что вышло почти как в кино – красиво и показательно.
– А ближе к Гомоноку?
Увидев странную смерть работника, хозяин задрожал и вдруг всхлипнул.
– Ну? Говори! – Это я уже сам, без аппаратуры. Запомнил несколько слов.
Хозяин с трудом взял себя в руки и, глядя на меня теперь с откровенным испугом, дрожащим голосом ответил:
– За городом у рощи… у древних могильников… двор Хизесара… там останавливаются те, кто приезжает на ярмарку позднее всех. Сейчас там пусто.
– Сколько до него?
В дверь уже с минуту колотили чем-то тяжелым. Со второго этажа дома доносились крики. За стеной топали сандалии и сапоги. Линготранс переводил все, что мог услышать.
«Несите колуны!..», «Дайте огня, там темно…», «Вызывайте стражу!..», «Кто взял мои сапоги?!», «Бейте сильнее, там крепкий засов. Сам делал…»
Хозяин, несомненно, это слышал, но подобный энтузиазм своих работников не вызывал радости. Внезапная смерть слуги выбила его из колеи.
– Сколько до двора этого Хи… хезера?
– Хизесара… Мало… меньше пятой части перехода.
Дневной переход приблизительно равен двадцати пяти километрам. Выходит, пятая часть – пять кэмэ. Действительно мало.
– Последний вопрос. Огрип всегда распускал слуг после продажи товара?
– Нет. Только сегодня.
Я дернул хозяина на себя и рявкнул в лицо:
– Все! Я ухожу! Ты проводишь меня и скажешь своим, чтобы не делали глупостей. Иначе убью всех. Понял?
Он понял, что останется жить, если послушает меня. Он так понял, что затряс головой, обдавая брызгами пота. Дядя капитально переволновался…
Я толкнул его к двери и ударом вышиб засов:
– Пошли.
Хозяин послушно сделал шаг вперед и едва не получил торцом бревна в лоб. С той стороны крыльца ему на помощь пробивались слуги, используя выломанную опору конюшни в качестве тарана.
– Всем назад! – рявкнул я и толкнул хозяина. – Говори!

 

Когда черная точка на экране монитора медленно поползла на север, Сергей скомандовал: «По коням!» Быстро выведя повозки на дорогу, парни ошпарили лошадей кнутами, и те понесли вперед, распугивая прохожих и собак.
– Он был прав! – крикнул Марк. – Они двинули на север.
– Надо успеть перехватить их поблизости от города. На дороге и будем брать.
– Лишь бы успеть.
– Должны. Они спешить не станут, да и не поедешь по городу на скорости.
Повозки вылетели за пределы города и понеслись вдоль частокола по неровной дороге, то и дело подбрасывая парней на колдобинах.
– Надо Артура подождать.
– Догонит. А нет – без него начнем. Тянуть нельзя.
Сергей был прав. Продолжать игру в догонялки больше нельзя. Противник в любой момент может получить подкрепление.
– Надо обогнать их хотя бы на пару километров. Тогда успеем подготовить встречу.
Марк не отводил взгляда от экрана сканера. Черная точка продолжала путь на север. А левее ее, параллельным курсом, шла красная метка. Только быстрее.

 

Я бежал закоулками, то и дело перепрыгивая через кустарники, ограды, лежавших на дороге свиней, распугивая кур, кошек и редких прохожих.
По узким тропинкам, покрытым грязью и отходами, ходили только те, кто здесь жил. Тут можно было легко поскользнуться в вонючей жиже, налететь на толстую тетку с корзиной в руках или вымазанного в грязи ребенка, попасть под злобный лай цепного пса или стать жертвой уличных грабителей.
Единственное преимущество этих закоулков то, что они шли параллельно основной дороге и позволяли двигаться скрытно.
Сначала я шел, потом бежал трусцой, постоянно бросая взгляды на дорогу и следя за караваном. А когда окончательно убедился, что он никуда не свернет, то рванул изо всех сил.
Как ни старался, но пару раз сшибал людей. Один парень улетел в лужу, второй проверил на прочность забор. Оба что-то орали мне, явно не благословления, но я не останавливался. Надо было найти своих раньше, чем разведка противника покинет город. Чтобы предупредить парней. Они, несомненно, решат брать анкиварцев на выезде.
Я же был почти уверен, что противник организует сеанс связи после остановки на постоялом дворе этого Хезере… в общем, там. Они и людей распустили, и повозки сбагрили, чтобы избавиться от любопытных глаз и не тащить с собой лишнее. И потом, там подходящее место. Тихо и пусто. Вот там и надо брать.
И я наддавал. Радиостанцию врубать нельзя: засекут. Анкиварцы перед сеансом наверняка усилили бдительность и шарахаются от каждого куста. А треп в эфире выдаст нас с головой. Так что вся надежда на резвые ноги и дыхалку. Вперед, Артур!..
Проскочив еще одну улочку, я выбежал на открытое место невдалеке от огораживающего город частокола, заметил ворота в полутора сотнях метров и двинул к ним. В этот момент наперерез мне вылетело несколько всадников. Сверкнул надраенный до зеркального блеска шлем. Солнечный зайчик скользнул по острию копья и ударил мне в глаза.

 

Рефлекс хищника – останавливать все, что убегает. Достаточно посмотреть на собаку, как она носится за курами, гусями, за людьми. Даже если сытая. Не догонит, так облает.
Человек тоже зверь. Только мозгов у него побольше. И то не у всех. Так что рефлекс хищника в нем развит будь здоров. Особенно если он (человек, а не рефлекс) наделен некой властью и чувствует себя сильным.

 

Гортанный выкрик ударил по ушам, требуя немедленно остановиться и замереть на месте. Я не обратил на него внимания, чуть свернул в сторону и продолжил бег, рассчитывая проскочить дорогу и нырнуть в щель между стеной дома и забором. Эта кривая улочка как раз выведет меня к воротам.
Окрик всадника больше напугал нескольких горожан, что торопились по своим делам. Каждый решил, будто это кричат ему, и соответственно замер, удивленно глядя на воинов.
Видя, что на его приказ не реагируют, воин подал коня вперед и выставил копье, то ли намереваясь ударить им меня, то ли поставить подножку.
Я еще надеялся, что проскочу дорогу и исчезну в закоулке. Устраивать разборки не с руки – нет времени. Но всадник, видимо, почуяв азарт погони, разогнал коня, насколько это возможно на малой дистанции, и, подав корпус вперед, едва не задел меня острием копья.
– Черт!
Прыжком разорвав дистанцию, я отлетел в сторону, выхватывая нож и поворачиваясь к всадникам. Первый был в пяти шагах, еще трое отстали, с любопытством наблюдая за охотой своего товарища. Для них это развлечение.
– Что тебе надо? – попробовал остановить я всадника.
– Стой, дурак! Ты кто? Как смеешь не выполнять приказ?!
– Спешу я. Очень.
Всадник подъехал ко мне вплотную, тесня конем, оскалил в усмешке зубы и рявкнул:
– Ты вор! Убегаешь с добычей. Брось нож и отдай, что взял.
Вот и все. Попался дурак в доспехах в самый неподходящий момент. Делать ему, что ли, нечего? Не отстанет теперь.
Вздохнув, я осмотрелся по сторонам, прикидывая, что делать, и попробовал в последний раз решить все мирно:
– Я не вор. Я спешу. Очень. Я хочу уйти.
Из-за того, что приходилось говорить с паузами, мои слова выглядели как речь испуганного простака. Это только раззадорило всадника.
– Закрой пасть, дубина! И давай сюда то, что украл.
Во все времена и эпохи сволочь, наделенная властью, приносит вреда больше, чем настоящий враг. Впрочем, это тоже настоящий враг. Только защищенный законом. Или его подобием.
Тянуть дальше нет смысла. Пока не покуражится, не отстанет. А то и убьет.
Нож ударил по морде коня (прости, приятель), тот фыркнул и резко подался назад. Всадник взмахнул рукой с копьем, пытаясь усидеть на месте. Но я помешал. Схватил за запястье и дернул на себя. Воин рухнул на землю, не успев даже вскрикнуть.
Пока его товарищи приходили в себя от неожиданного нападения, я подхватил упавшего, попутно удивляясь его небольшому весу, и потащил к противоположной стороне дороги.
– Стой, свинья!
– Убью, говнюк!
Поздно, парни, вопить и потрясать оружием. Раньше надо было думать. Я дотащил воина до щели, попутно отвесив ему оплеуху, чтобы не трепыхался, напоследок угостил подзатыльником и дал хорошего пинка. Тот полетел вперед, под ноги коней своих товарищей, грозно орущих и посылающих мне проклятия вперемежку с обещаниями растерзать на мелкие кусочки.
Пока они вернутся назад, пока повернут и выедут к воротам, я успею удрать за город. А там пусть ищут. Хоть сто лет.
Пригибаясь, чтобы не получить ветвями деревьев по голове, я рванул вперед, слыша проклятия и угрозы. Всадники уже сообразили, что наглеца им не догнать, и теперь выпускали пар.
* * *
Я успел миновать ворота и отойти на сотню шагов, когда, обернувшись, увидел у ворот повозки анкиварских разведчиков. Успел-таки…

 

На широком лугу рядом с дорогой мерно взмахивали деревянными тяпками двое крестьян. Отец и сын. Палящее солнце давно обуглило их спину и плечи, вытопило весь жир и превратило в подобие обугленных головешек. Однако так и не смогло прогнать их с луга, заставить укрыться от своего гнева в тени деревьев.
Они шли вдоль ровных грядок высаженного по весне земляного яблока, точными ударами срубая сорняки. До захода солнца еще много времени, надо успеть обработать этот участок и перейти на следующий. А там еще и поле ждет. Поэтому они редко поднимали головы, отвлекаясь только попить и вытереть тряпкой лицо, залитое потом.
На проезжавшие по дороге повозки и всадников внимания не обращали. Сколько их здесь проезжает за день, и не счесть. Привыкли. Голов не поднимают, глаз от земли не отрывают. Только уши слышат ржание коней, скрип несмазанных колес и гортанные выкрики возниц.
У каждого своя жизнь. Кому-то по дорогам ездить, кому-то в земле ковыряться. Так рассудили боги, не человеку менять порядок.
Но в этот раз что-то заставило их на миг оторваться от привычной работы и перевести взгляд на дорогу. Может, потому что уши уловили непривычно быстрый цокот копыт и частый стук колес на мелких выбоинах. А может, что-то толкнуло изнутри, подсказало. Трудно объяснить. Да и надо ли?..
Равнодушные взгляды скользнули по двум повозкам, несущимся от города, и взмокшим лошадям, перебирающим ногами со всей возможной скоростью. Сидевшие в повозках люди погоняли бедных животных, хлеща их кнутами.
Куда так можно спешить? Разве что воры удирают от стражи. Или торговцы что не поделили…
Минул миг, и взгляды крестьян вновь опустились вниз, а руки привычно взметнули тяпки. Шаг, взмах, удар заостренным концом грубо отработанного дерева по стеблю сорняка и опять шаг, взмах, удар…

 

– Они должны там остановиться. Место идеальное. Могильник пустует, лишних взглядов не будет.
– Слишком близко от города. Если это вторжение, заметят сразу.
– Не близко. И потом, вторжение по-любому будет явным. А близость города только на руку. Готовая инфраструктура. Думаю, они заранее выбрали Гомонок в качестве основной базы.
– Может быть… но не факт.
– Да. Однако это лучший вариант. И брать их надо там.
– А если проедут мимо?
– Бьем на дороге. На выезде со двора…

 

– Что сканер?
– Молчит. Никого.
– А пеленгатор?
– Тоже. Огрип, это заморочки начальства. У них очередной этап борьбы с халатностью, а на нас валят.
– Валят или нет, а следить надо. Сколько до места?
– Полтора километра. С такой скоростью за двадцать минут доедем.
– Если впереди затора не будет, как в тот раз, когда два каравана сцепились. Помнишь?
– Ага. До драки дошло. По-моему, кого-то даже убило.
– Нет. Убило в другой раз. Там не поделили очередь.
– А-а, да. Верно.
– Верни Строка. Куда он ускакал?
– Да ладно. Посмотрит дорогу.
– И так посмотрит. Верни…

 

– Эй, лентяи! Здесь такой высокий парень не пробегал?
– Не.
– Точно?
– Точно.
– Чтоб вас!.. Он не мог никуда свернуть. А из города никто не выходил? Пешком.
– Выходили. Много кто. И на повозках тоже. Только что два каравана выехали.
– Вы не смотрите ни хрена! Совсем обленились, бездельники. Стража называется!
– Смотрим, как надо.
– Да ладно тебе, Ринк. Не пробегал он здесь. Свернул куда-нибудь. Оставь.
– Оставить? Этот гад поднял руку на воина императора! Я сдеру с него кожу. С живого.
– Сдерешь. Но не сейчас. Поехали обратно, у меня от жары глаза на лоб лезут.
Подождав, пока всадники отъедут от ворот, стражник сплюнул и спросил напарника:
– Ты чего им не сказал про того сумасшедшего, что едва ворота не снес?
– Да ну их, этих козлов! Имперская гвардия!.. Скоты! На той декаде проиграли в кости две монеты и не отдали. И грозились заявить наместнику – мол, городская стража вымогает деньги. Вот и пусть попрыгают. Мне от мысли, что кто-то прищемил хвост этим ряженым петухам, аж на душе хорошо. Видел, у него рожа синяя?
– Видел.
– Во! Я тому парню еще и заплачу, лишь бы еще добавил, да посильнее…

 

Едва повозки заехали во двор дорожной гостиницы (так по привычке именовали разведчики все эти кунажиры, постоялые дворы и прочие заведения), Огрип приказал перенести в комнату установку и все снаряжение. А продукты и прочие припасы оставить в повозках. Нечего их таскать с собой, украдут, и ладно. Да и кому красть? Сейчас гостиница пуста. Только во дворе изредка мелькали фигуры работников и слуг.
– Один дежурит у установки, один во дворе, – привычно распределил он посты. – Остальным проверить оружие, перекусить и отдыхать. Времени в запасе мало.
Выбежавшего навстречу хозяина гостиницы он приветствовал вежливым наклоном головы. Отдал распоряжения относительно обеда и горячей воды и выдал щедрый аванс. Подумав при этом, что еще сегодня вечером здесь будет развернут передовой пост охраны станции и в гостинице наверняка сядут парни из пехотного батальона. Так что хлопот у Хизесара прибавится. И седых волос на голове тоже.
– Девочек, господин Огрип? – осведомился тот, довольно подбрасывая в ладони монеты. – Есть на ваш вкус – блондинки, есть совсем молоденькие.
Хизесар был знаменит тем, что, кроме обычного набора услуг, предоставлял хороший выбор проституток. Поэтому многие торговцы любили останавливаться именно у него. Что надо усталому путнику после дальней, насыщенной опасностями дороги? Еда, выпивка и девочки.
– Не сейчас, – улыбнулся Огрип. – Ваши девочки понадобятся несколько позже.
– Хорошо, хорошо… Как скажете. Прошу в дом.
Огрип шагнул на ступеньки, бросив взгляд на двор, и краем глаза заметил кошку, вылетевшую из-за конюшни как ошпаренная.
«Собака напугала – мелькнула мысль. – На Севуране хорошая порода волкодавов. Надо взять себе одного, если задержимся подольше. И одного отправить домой, отцу. Он любит экзотические породы. Будет доволен…»
Сделав зарубку на память, Огрип начал подниматься по скрипучим ступенькам, на ходу снимая с плеча карабин и ставя его на предохранитель…

 

Все произошло довольно неожиданно для нас самих, совершенно не так, как планировали. Спонтанно. Впрочем, ожидать иного в той ситуации было верхом самонадеянности.
Мы ждали сшибки с того самого момента, как отследили выезд разведки Анкивара из Гомонока. Я успел предупредить парней. Окликнул их буквально в тот миг, когда они уже выдвигались к дороге после того, как отметили по сканеру приближение противника.
С моими доводами хоть неохотно, но согласились. После чего мы пошли с некоторым опережением каравана противника, внимательно следя за теми по сканеру. И стало плевать на возможность обнаружения. В любой момент мы могли их упустить или слишком сильно разорвать дистанцию. Тут не до жиру.
Прибытие каравана на постоялый двор отслеживали в бинокли, сидя в ста метрах за деревьями. И когда анкиварцы начали разгрузку повозок, Антон вдруг сказал:
– Самый момент! Пока они заняты… Ударить.
И пошла пляска…
Мы разделились. Серега, Толик и Антон зашли со стороны сараев, овинов, загонов для скота и прочих строений, что по местным обычаям стояли с обратной стороны двухэтажного здания – собственно постоялого двора. А мы с Марком почти ползком добрались до конюшни.
Сигналом к штурму должны были стать три щелчка тонового вызова радиостанции. Даже если их отследят анкиварцы, среагировать не успеют. Момент атаки по уговору выбирал Серега. Но сигнала мы не дождались.
– Гляди, – толкнул меня Марк. – У повозок трое. Еще трое с вещами. Самый момент. Пока они разделены.
Я оценил ситуацию, мгновение раздумывал, а потом нажал тангетку радиостанции.
– Вы вышли на позицию?
– Да… – с некоторой заминкой ответил Серега. Видимо, его шокировал мой вызов. Не ожидал такой наглости в десяти шагах от врага.
– Мы атакуем конюшню, вы – крыльцо. А дальше как пойдет.
– Давай, – глухо ответил Серега, явно сдерживая себя, чтобы не выматерить за нарушение договоренности. – Пошли…
Осторожно крадясь к краю стены конюшни, Марк носком ботинка наступил на хвост сидящей у мышиной норы кошки. Та фыркнула и пулей вылетела за стену. Марк замер, шепотом помянул чертей и присел, осторожно выглядывая во двор.
А потом махнул рукой:
– Начали!

 

Двое анкиварцев, выпрягавших лошадей из повозок, упали первыми, схлопотав по нескольку пуль в грудь. Третий в этот момент сидел на корточках, и его не зацепило. Среагировал он с похвальной скоростью, падая вбок и перекидывая карабин из-за спины на грудь. В этот момент бухнул сдвоенный взрыв у крыльца дома.
Разведчик дернулся, повернул голову и не увидел Марка, вылетевшего из-за угла. А когда заметил движение, было поздно. Короткая очередь прошила плечо и локоть анкиварца и разворотила ствольную коробку карабина. Удар носком ботинка бросил его в забытье. Марк, следуя старой привычке, одного врага брал живым. Хотя и здорово поцарапанным.

 

Со своим заместителем Огрип столкнулся у лестницы на второй этаж. Тот буквально слетел вниз и, глядя на командира широко раскрытыми глазами, заикаясь, выпалил:
– С-сработка! Сигналы в эфире!
Огрип на миг опешил, потом круто развернулся и заорал во всю силу легких:
– Тревога!
Но его крик потонул в разрыве гранат. Одна из них жахнула на крыльце, и ударная волна швырнула Огрипа прямо на Дибурски. Вдобавок осколок впился в ногу. Унтер-официал застонал, закусил губу и попробовал отползти в сторону. Уши уловили треск очередей на улице и чьи-то гортанные выкрики. И хотя язык был незнакомым, Огрип сообразил, что это звучат слова команд вражеской группы захвата. Прозевали!..

 

Дибурски довольно быстро выбрался из-под тяжелого тела начальника, вскочил на ноги и подхватил Огрипа под руку:
– Вставай! Отходим.
Еще одна граната залетела в коридор, ударилась о стену и сдетонировала за спинами разведчиков. Лестница, сделанная из толстых досок, частично погасила энергию взрыва и приняла на себя осколки. Но анкиварцам все равно досталось. Они опять упали, а когда немного пришли в себя, в проеме коридора уже мелькали силуэты бойцов противника…

 

Динек, четырнадцатилетний сын конюха, нарочно выкроил минутку, чтобы тайком подсмотреть, как одна из кухарок отошла к задку и, присев в лопухах, высоко подняла юбку. Он делал это уже трижды, и каждый раз при виде обнаженного женского тела у него сладко ныла грудь, а во рту пересыхало. И еще постоянно тяжелело в паху. Динек знал, что с ним происходит, старший брат как-то просветил. И даже предложил стать настоящим мужчиной, переспав с одной из служанок. Но тогда Динек отказался.
Сейчас, глядя, как кухарка поправляет на себе одежду, он твердо решил сегодня же испробовать то, к чему его подбивал брат. И может быть, с вот этой девкой. Если даст.
Насладившись зрелищем, он вышел обратно во двор и хотел уже было идти на конюшню, когда у крыльца вдруг что-то громко ахнуло.
Динек испуганно рухнул на колени, зажимая уши руками, и увидел, как из-за сарая и из-за конюшни вылетают незнакомые люди с какими-то железками в руках. Как падают на землю приехавшие недавно торговцы. Чужаки перемещались с какой-то сказочной скоростью, словно были не людьми, а ночными вестниками богов.
Потрясенный Динек так и остался сидеть, наблюдая, как чужаки снуют по двору, вытаскивая из дома тела торговцев, как быстро выносят их вещи, как пинками гоняют визжащих кухарок и слуг.
Когда хозяин двора Хизесар попробовал встать на пути одного из них, его просто оттолкнули в сторону, но, против ожидания, не убили. Из чего Динек заключил, что нападавшим нужны только торговцы и их вещи.
«Значит, нас не убьют», – решил он, и ему немного полегчало.

 

– Антон, Марк, наверх, за вещами! Артур, Толик, на нас трупы.
– В конюшне один недобитый. Язык.
– Вяжи его и к повозкам. Толик, где ты там?!
Только отгремели выстрелы и ветер не успел развеять пороховую гарь, а мы уже занимались обычным для таких случаев делом – собирали трофеи. Сегодня к ним надо приплюсовать трупы анкиварцев. Нельзя оставлять их здесь. Такие вещи не для глаз аборигенов…
– Возьмем их повозки. На одну тела, на другую оружие и снаряжение. Их установку сунем к нашей.
– Кони сдохнут.
– Не сдохнут. Тут пути на полчаса. Вон курганы стоят. Куда прешь, идиот? Уматывай отсюда, пока цел!
Это уже местному. Какой-то парень, видимо, из слуг, окончательно ошалевший от увиденного, шарахнулся под ноги Сереге, и тот прогнал его, дав подзатыльник.
Как мы никого из посторонних не завалили – вот вопрос. Хотя двор был почти пуст, но несколько человек сновали по своим делам и в момент штурма бросились кто куда. Кое-кто прямо на парней.
Одного таки приложил Толик, когда тот решил предотвратить нападение с дрыном в руках. Что ему взбрело в голову, сказать трудно. Сейчас вон лежит в пыли, дергает руками и ногами и кашляет. Приходит в себя. Толик зарядил ему ногой в живот.
Остальные вели себя более предусмотрительно и уцелели. Вроде…

 

– Куда эту дуру?
– Ставь на любую повозку. Потом на нашу перегрузим.
Марк и Антон вынесли из дома установку разведчиков. Оба матерились во весь голос. Аппаратура анкиварцев весила больше сотни, и тащить такую тяжесть по узким ступенькам не очень удобно.
– Давайте живее. Надо сваливать отсюда, пока кто-нибудь не заявился. Лишние свидетели не нужны.
Серега дотащил к повозке за ноги очередное тело, бросил его, вытер пот со лба и сплюнул:
– Блядь, она заткнется или нет?
Это он о здоровой псине, сидевшей на цепи возле длинного сарая. Эдакая животина килограммов на восемьдесят весом, в два раза крупнее овчарки, с крокодильей челюстью и куцым хвостом.
Сейчас псина, конечно, не сидела, а, натянув до предела цепь, оглашала двор громким лаем. Старалась на совесть, аж слюна с зубов капала.
Пленник в сознание так и не пришел. Правый рукав потемнел от крови, сквозь разорванную одежду видно мясо и кости. Как не оторвало всю руку?..
Я вкатил ему обезболивающей из чудо-аптечки, залил раны кровоостанавливающей пеной, пристегнул здоровую руку к ремню и потащил к повозке. Выживет – хорошо, нет – и ладно. Ему все равно жить до допроса.

 

Через несколько минут, когда мы все еще носились по двору, на крыльцо выплыл хозяин дома. Его чуть не сшиб Марк, вытаскивавший из комнат вещи анкиварцев. Не очень вежливо пихнув замершую тушу, локтем отодвинул его в сторону. Хозяин послушно отступил, протянул руки и что-то залепетал.
– Отъе…ись! – рявкнул Марк. – Не до тебя.
Глаза у хозяина были, без преувеличения, квадратными. Наше появление, короткая стычка, быстрая смерть постояльцев и шмон, какой мы навели, ввели его в состояние ступора. Он даже не мог членораздельно сказать, что хочет.
– Эй, дядя, – похлопал я его по плечу. – Все нормально, тебя не тронем. Это наши дела. Ты лучше собаку успокой, надоела. Понял?
Он посмотрел на меня взглядом кролика перед удавом, но послушно пошел к собаке, опять едва не попав под ноги парням.

 

– Все, – сказал вылетевший на крыльцо Антон. – Жратву и воду я оставил.
– Помогай. Надо тела забросить на повозку.
Серега и Толик складировали трупы, кидая их поперек повозки. Анкиварцы – парни упитанные, здоровые, к тому же таскать живое тело и мертвое – большая разница. Мертвое тело непослушно и вяло (поначалу). Словом, мороки достаточно.
Карабины, разгрузки, сумки с магазинами, гранатами, пистолеты бросали на расстеленную мешковину, не сортируя. Рядом складывали другие вещи. Отдельно поставили только сканер и прочую технику. С ней надо аккуратно.
– Ну, все там или нет?
– Сейчас. Еще недолго. Черт! Да заткнешь ты ее?!
Ругань была адресована хозяину. Тот безуспешно пробовал успокоить собаку, но она не умолкала. Окончательно растерявшись, хозяин зачем-то отвязал пса и упустил цепь. Кобель, осатаневший от ненависти, клацнул зубами у лица своего кормильца, отчего тот сел на землю, и прыгнул вперед.
Раздался короткий вскрик. Хизесар шарил рукой по земле, в тщетной попытке схватить ускользающую цепь, не отводя взгляда от летевшего по двору пятипудового силуэта.
Собака мчалась на Марка. Заплывшие кровью глаза неотрывно смотрели на его шею. Марк невозмутимо и даже как-то неторопливо высвободил левую руку, вытащил пистолет и нажал на спусковой крючок. Две тяжелые пули калибром десять миллиметров бросили тяжелую тушу на землю с расколотой головой. Из вырванной почти целиком задней части черепа хлестала кровь.
Во дворе разом наступила тишина. До момента отъезда больше никто к нам не лез. Все дальнейшие наши перемещения аборигены отслеживали выпученными в страхе глазами и наглухо закрытыми ртами. Последняя демонстрация оружия произвела неизгладимое впечатление.
Назад: Часть 1
Дальше: Часть 3