Часть 1
Просторный кабинет с большими окнами и высоким потолком. Скромная обстановка, выполненная по принципу – максимум функциональности, минимум излишеств. Очень сдержанно и неброско.
Стены и потолок отделаны специальным покрытием, отражающим свет. Под потолком две коробки систем климат-контроля, отвечающие за всевозможные показатели: температура, влажность, давление, процент озона в воздухе и т. д. Пол выложен плиткой из самоочищающегося материала.
В углу у правого окна стол хозяина кабинета из сине-зеленого стекла. На нем информат – соединенные в одно компьютер, система связи, наблюдения и пульт управления.
Перед столом полукруг из шести кресел. Возле них небольшие столики с компьютерами. На противоположной от окна стене огромный монитор. В дальнем углу длинный диван и холодильник.
Кабинет в основном использовали для проведения совещаний. Так что он частенько пустовал. На совещания и переговоры просто не хватало времени.
Кабинет находился на третьем этаже четырехэтажного здания – единственного с таким количеством этажей во всем кантоне. Жилые дома имели один-два этажа. А промышленные корпуса большей частью располагались под землей, и на поверхности были видны только вентиляционные шахты и транспортные терминалы.
Первые два этажа здания были отведены под рабочие кабинеты, технические помещения и центр управления всеми системами жизнеобеспечения кантона. Четвертый – царство сотрудников научного комитета. Именно здесь чаще всего работал женевер, тем более он сам возглавлял этот комитет. А свою должность совмещал с основной деятельностью.
Совмещение в кантоне – дело обычное. Все население – чуть больше двенадцати тысяч человек. Из них четверть – дети до двенадцати лет. Специалистов не хватало буквально по всем направлениям, так что человек, занимающий только один пост, – непозволительная роскошь.
И частенько женевер занимался делами кантона либо в лаборатории, либо прямо на месте, предпочитая слетать самому, чем отрывать от работы специалистов. Да и выходило так быстрее.
Словом, кабинет зачастую игнорировал. Но только не сегодня…
– Что со строительством роботозавода?
– Площади готовы, подъездные пути оборудованы. Завтра начинаем закладку фундамента.
– А как с новыми жилыми комплексами?
– Место расчищено. Вредная живность выведена. Площадь включена в периметр охраны. Подводка энергетической сети, а также прочие коммуникации приготовлены. Материал тоже.
– Отлично, Мартин. По нашим прикидкам, должны перейти около трехсот человек. Их надо разместить в течение суток.
– Сделаем. Переночуют в модульных коробках, а на следующий день справят новоселье.
Лицо Мартина на экране выглядело уставшим. Глава строительного комитета за последние дни забегался до того, что не успевал толком поесть.
– Все ясно. Продолжайте работать. И еще, Мартин…
– Да.
– Отдохни. Ты на привидение похож.
– Благодарю, женевер, – насмешливо ответил тот. – Непременно, как только меня перестанут изводить срочными работами. Кстати, сегодня годовщина нашего пребывания здесь.
– Я помню.
– Тогда поздравляю. С тем, что продержались тридцать три года. Кое-кто на это не рассчитывал…
Подмигнув, Мартин махнул рукой и исчез. Его место занял глава комитета по энергетике.
Тот тоже начал с поздравлений по поводу годовщины перехода.
– Спасибо, Лой. С чем мы встречаем праздник?
– С новой линией питания четвертого поселка. Через три дня закончим монтаж и проведем пробное подключение.
– Через три дня к нам может перейти новая партия с Арнии. Так что желательно ускорить работы.
– Рунген, о переходе я, конечно, знаю. Но добавить людям лишнюю пару рук не могу. И роботам тоже. У них рук вообще нет…
Лой Вотуану, как всегда, был в своем репертуаре. Провести беседу и ни разу не пошутить для него невозможно.
– Рад твоему оптимизму. Но что делать с линией?
– Ничего. Она будет запущена именно в тот миг, когда переселенцы ступят на землю Годиана.
– Рад слышать, Лой. Тогда до встречи вечером.
– До встречи.
Женевер отключил информат и повернулся к сидящим в кабинете гостям. Первый – глава оборонного комитета Дюк Эгенворт. Второй – глава медицинского комитета Зеру Новистра. Они втроем составляли так называемый малый совет кантона.
– Твоя очередь, Дюк. Защита на границе полуострова установлена?
– Через пару дней закончим.
– Вчера видели двух мамонтов и пещерного медведя на нашей территории. Мамонты проскочили на семь километров в глубь полуострова.
– Знаю. Их отогнали. Врубили ультразвук, и они удрали.
– Но с защитой не тяните.
– Сделаем.
– А что с наблюдением?
– Спутник запустили. Их теперь на орбите два. Планета полностью под контролем. Могу даже сказать, сколько в самом северном на материке племени аборигенов детей и сколько беременных женщин.
– Благодарю, Дюк. Демография братьев по разуму меня не интересует. Какие-нибудь вопросы есть?
– Нет. Рабочая текучка, справляемся сами.
– Отлично. Зеру, у тебя есть новости?
Новистра развел руками и улыбнулся:
– Никаких. Медицина в полном порядке. Готовы принять клиентов. Думаю, после перехода кому-нибудь понадобится помощь.
– Не исключено.
Женевер постучал пальцем по столу и, глядя поочередно на Новистру и Эгенворта, сказал:
– В последнем сообщении Камил передал, что на Арнии останется не больше двадцати наших людей и еще около двух сотен тех, кто помогал. И далеко не все они горят желанием переходить к нам.
– Это их дело, – высказался Новистра. – Заставлять никого не станем.
– Дело не в этом, – вставил Эгенворт. – Оставаясь там, они рискуют рано или поздно попасть в поле зрения тайной полиции. А этого допустить никак нельзя.
– Значит, будут молчать и вести себя осторожно. Сами же понимают, чем чревата болтовня.
– С теми, кто остается, думаю, вопросов не будет, – сказал женевер. – Вопрос в другом. После того как сюда перейдет сам Камил, связь с Арнией будет прервана. И мы больше не сможем иметь информацию из первых рук.
– Рано или поздно такое происходит. Годиану пора начинать свой, не зависимый ни от кого путь. Тем более для этого все есть.
– Думаю, этот вопрос мы рассмотрим после перехода новой группы, – высказался Эгенворт. – В любом случае надо выслушать Камила. Он руководит всеми работами на Арнии, ему виднее.
– Хорошо, – подвел итог женевер. – Тогда с этим все.
– Ты хотел что-то сказать нам, – напомнил Эгенворт.
– Ах да. Чуть не забыл.
Женевер нажал несколько клавиш на клавиатуре, и на огромном настенном экране возникла карта кантона. Периметр занимаемой городом площади был окантован зеленым цветом.
– Я тут подумал на досуге… В связи с сегодняшней датой… Не пора ли начинать закладывать некие традиции кантона. Вроде юбилея перехода, построения новых поселков, освоения космоса. Когда-нибудь потом, лет через триста, это будет всеобщим праздником, с грандиозными шествиями, маскарадами, концертами. С обязательным выходным днем. Подарками… А сейчас достаточно небольшого торжества. Как идея?
– Неплохо, – склонил голову Новистра. – Рано или поздно мы к этому придем. Но сейчас на подобные мероприятия просто нет времени.
– Ты не прав. Начинать надо именно сейчас, пока живы все участники тех событий. Пока они помнят и могут рассказать детям. Кстати, следует, наверное, сделать запись тех событий. Чтобы потомки знали, с чего начинался кантон. Что было положено в основание.
– Тебя сегодня потянуло на патетику, – усмехнулся Эгенворт. – Несколько не ко времени. В чем дело, Рунген?
Женевер пожал плечами:
– Наверное, все дело в том, что через два месяца я отпраздную свой юбилей. Сто лет! У нас это первый случай, если не изменяет память. Все-таки цифра.
– Возраст солидный, – согласился Новистра. – Но отнюдь не столь почтенный. Если учесть, что твой организм никак не перешагнет сорокалетний рубеж. И внешность соответствующая. Это я тебе как врач говорю. На последнем осмотре какой резерв ты зафиксировал?
– Девяносто два года.
– Вот именно. Тебе еще век жизни положен, так что не строй из себя старика. И потом, раз уж ты вспомнил прежние дела, тогда ты прыгал как мальчик, хотя шел уже седьмой десяток. Так что не впадай в меланхолию, господин женевер. Рановато.
– Да, – согласился тот. – Мои шестьдесят шесть тогда выглядели юношеством. Именно в этом возрасте обычно совершают самые безумные и немыслимые поступки… А то, что сделали мы, можно считать верхом безумия.
– Но не будь этого безумства, кто знает, чем бы все обернулось. Возможно, столетний юбилей ты бы справлял на семейном кладбище…
Женевер побарабанил пальцами по столу.
– А кое-кто на Арнии считает нас мертвецами. И не только враги. Но и друзья.
– Бывшие друзья, – не преминул уточнить Эгенворт.
– Да. Как они нас отговаривали, убеждали. Риск слишком велик, шансы на успех минимальны… И ждет нас здесь скорая смерть вдали от цивилизации.
– Помнишь старую пословицу? Риск – последняя надежда обреченных. Видимо, тогда мы разделились не на правых и неправых, не на смелых и трусливых. А на тех, кто считал себя обреченными, и тех, кто еще мог купить свободу и жизнь. Ценой предательства.
– Нас многие хоронили. И друзья, и враги… А мы выжили. И город отстроили! Помнишь, Мартин предложил назвать планету и город Годианом? В переводе с древнего – удача.
– Помню-помню, – закивал Новистра.
– Что-то мы слишком ударились в воспоминания, – вставил Эгенворт. – Не хочу вам портить настроение, но впереди еще масса дел. Которые ты, Рунген, сам просишь ускорить…
Женевер развел руками, как бы извиняясь за легкомысленный разговор. В этот момент раздалась трель инкома.
– Слушаю.
– Это Оскольт. Диспетчер станции ПСД передает, что датчики зафиксировали присутствие объекта в запредельной области.
– Что?
– Я направил туда своих парней. А диспетчер получил приказ в случае попытки прорыва включать «сброс».
– Я понял. Сейчас подъеду. Подъедем, – поправился женевер, заметив жестикуляцию Эгенворта.
– Имеет ли смысл объявлять общую тревогу?
– Пока не надо, – вклинился в разговор Эгенворт. – Я прибуду и решу на месте.
– Хорошо, шеф.
Эгенворт встал, машинально пригладил волосы.
– Я поехал. Как будут новости, сообщу.
Кивнув, он быстрым шагом вышел из кабинета.
– Черт возьми! Что за фокусы? – удивился Новистра. – Кто мог проникнуть сквозь защиту? Это же невозможно!
– Не знаю. – Женевер вышел из-за стола. – В любом случае надо все выяснить.
– Конечно. И наверное, стоит объявить режим сбора.
– Пока не надо. Не будем тревожить людей раньше времени. Может, это сбой техники. Иногда она выдает ошибку.
– Ладно, – пожал плечами Новистра. – Тебе виднее. Ты же у нас светило в этом деле.
Через минуту они покинули кабинет и поднялись на крышу здания, где их ждал готовый к полету книпер.
Дюк Эгенворт прибыл на диспетчерский пост станции ПСД через десять минут после получения сигнала тревоги. Выслушал доклад дежурного и с минуту рассматривал зеленую точку на экране – знак фиксации постороннего объекта в запредельной области ПСД.
За тридцать три года, что он руководил комитетом обороны кантона, впервые кто-то смог пробиться сквозь блокировку Годиана. Не исключено, что их убежище все же отыскали. И теперь, возможно, предстоит тяжелое сражение с заведомо сильнейшим противником.
Впрочем, Эгенворт на сей счет не заблуждался. Противостоять Анкивару они не смогут. Максимум – дорого продадут свои жизни. Открытое сражение с целой империей может выдержать только другая империя. А не двенадцать тысяч человек. Пусть и имеющих лучшую технику.
Поборов в себе вполне понятное волнение, он спросил диспетчера:
– Они не пытались проникнуть к нам?
– Пока нет. Никаких движений.
– Сколько их может быть?
– Судя по массогабаритным показателям, не больше двух человек.
– То есть это не штурмовой отряд?
Вопрос был скорее риторическим, но диспетчер ответил:
– Не похоже. Сидят в запредельной области, как вежливые гости, и ждут приглашения.
Перспектива неравного сражения отступила, и Эгенворт перевел дух. Впрочем, рано успокаиваться. Надо выяснить, кто там и что им надо.
– Программа сброса введена?
– Да. – Диспетчер указал на две клавиши, расположенные в разных концах клавиатуры. – Секундная готовность.
– Хорошо, – кивнул Эгенворт.
При первой же попытке незваных гостей проникнуть через переход аппаратура активизирует мощные излучатели, и там, в запредельной зоне, начнется сущий ад. Смещение измерений, скручивание и изменение пространства. Ничто живое уцелеть в подобной мясорубке не сможет.
– Что будем делать? – задал вопрос диспетчер.
Глава комитета задумчиво рассматривал экран и не спешил с ответом. На вторжение противника это не похоже. Уж кто-кто, а Дюк знал, как происходит вторжение штурмовых сил Анкивара. Сам когда-то командовал пехотным батальоном и не раз высаживался в первых рядах на территорию врага.
Взрывоопасный «сюрприз»? Тоже не вариант. Зачем посылать сюрпризы и тем самым предупреждать противника?
Никаких других вариантов не было. И как ни крути, надо включать «сброс». Но Эгенворт медлил. После срабатывания «сброса» обнаружить что-либо крупнее молекулы очень трудно. А эту загадку надо разгадать, чтобы знать, как реагировать на подобные фокусы следующий раз.
– Где группа прикрытия?
– На месте. Как получили сигнал тревоги, сидят в полном снаряжении. Готовы вступить в бой в любой момент.
Группа прикрытия была создана как раз для таких случаев. Двенадцать человек должны были задержать атаку врага, чтобы дать время развернуть полноценную оборону и обеспечить уход населения в «запасной пункт».
Эгенворт еще немного помедлил, оценивая все «за» и «против», а потом решился:
– Вызывай их.
Через сорок секунд перед главой комитета стояли двенадцать фигур, габаритами напоминавших кибернетических роботов, какими их видели фантасты прошлого.
Изолирующие костюмы для защиты от проникающей радиации. Тяжелые бронежилеты, способные выдержать попадание пуль крупнокалиберного пулемета. Шлемы с забралами. На руках и ногах бронещитки. Ни о какой маневренности бойца в такой сбруе говорить не приходится. Но маневры не входят в их задачу.
В руках у каждого стрелковый комплекс, представляющий собой малогабаритную пушку калибром двадцать пять миллиметров. Кумулятивные снаряды пушки способны пробить борт бронетранспортера или самолета.
Кроме того, за спиной у бойцов стояла передвижная спарка – автоматическая пушка и гранатомет на одном станке. А рядом три модульных щита – переносное укрытие, рассчитанное на попадание снарядов мелкокалиберных пушек.
Несмотря на внушительный вид и снаряжение, отряд должен был задержать врага всего на десять минут. Эгенворт реально смотрел на вещи и понимал – против атаки Анкивара они больше и не протянут. Скорее – меньше. По большому счету это смертники.
– В переходной области находится объект неизвестной принадлежности. Поведение – не агрессивное. Конкретных данных о нем нет. Ваша задача обнаружить объект, определить тип и доложить. Если это замаскированная группа противника – отступить. Как можно скорее. В остальном действовать по обстоятельствам. Доклад каждые десять секунд. Вопросы?
Одна из фигур чуть шевельнулась.
– Нет вопросов.
– Хорошо. Вход через…
– Двадцать секунд, – подсказал диспетчер.
– Двадцать секунд. Построение стандартное.
Шеренга распалась. Бойцы быстро образовали трехуровневый строй. Впереди трое с щитами, за ними еще четверо. Затем два оператора спарки и в конце – тройка прикрытия.
В таком построении они подошли к шлюзу, отделявшему установку перехода от приемной камеры. Когда старший отряда подал знак, диспетчер включил «контур» установки. Через пять секунд он заработал. Выждав немного, отряд неторопливо пересек «контур» и исчез в переходе.
Потекли секунды ожидания. Диспетчер, закусив губу, следил за экраном, где большое синее пятно приближалось к зеленому. Эгенворт ждал доклада, одновременно прикидывая, успеют ли резервные группы занять заранее отведенные позиции и стоит ли объявлять общую тревогу, если поисковая группа не даст о себе знать в отведенное время.
Прошла минута. Судя по карте, незнакомый объект находился рядом с «контуром». Однако Эгенворт знал, что понятия «длина», «высота» и «ширина» в запредельной области весьма условны. И что «рядом» может быть за сто метров.
– Центральный, это четвертый, – раздался в динамике голос командира группы.
– Слушаю, четвертый, – торопливо ответил диспетчер.
– Мы в помещении… вроде бункера. Похоже, здесь был взрыв. Нашли одного человека. Судя по всему, он мертв.
– Как? – не понял диспетчер.
– Мертв. Признаков жизни не обнаружено.
Это что-то новенькое. Мертвый человек в запредельной области, да еще в помещении. Нет там никаких помещений! И быть не может. И как этот мертвец попал туда?
– Четвертый, – вклинился в переговоры Эгенворт. – Оружие у него есть?
– Нет. Одежда полувоенного образца. Он в крови.
– Есть ли что-нибудь еще?
– Пусто.
– Забирайте труп и возвращайтесь.
– Есть.
Эгенворт отошел от стола и поймал удивленный взгляд диспетчера.
– Зачем он нам?
– Пусть медики посмотрят, что это за тип. Может, поймут, как он к нам попал.
– Думаете, его подбросили?
Эгенворт хмыкнул:
– Фантазия у тебя богатая! Работай дальше. Как группа выйдет, включай «сброс».
– Зачем? Опасности нет.
– На всякий случай. Это помещение надо превратить в пыль.
– Понял. Сделаю.
– И дай отбой тревоге.
Эгенворт вышел из диспетчерской и включил инком. Следовало сообщить о находке женеверу. Пусть разбирается. Это в его компетенции.
Главный врач кантона Зеру Новистра спешно переодевался в своем кабинете, одновременно слушая дежурного врача Эрвена Хэалдо. Молодой специалист докладывал споро и толково. Только нервничал немного. Что, впрочем, было вполне простительно. Не каждый день в клинику попадает человек из другого измерения. Да еще мертвый.
– Значит, затылок и спина? Несовместимые с жизнью?
– Да, – поспешно кивнул Хэалдо. – Реакция зрачка нулевая. Активность мозга также на нуле.
– Тогда что же вас смущает, коллега?
Новистра бросил на молодого врача внимательный взгляд. Тот пожал плечами и не очень уверенно ответил:
– По словам техников, он мог пролежать в запредельной области около трех часов. И у нас полчаса. Болевая чувствительность и реакция зрачка на свет отсутствуют. Но тело держит температуру тридцать четыре и девять десятых градуса. Даже челюсть не отвисает. И нам неизвестно, в каком состоянии он попал туда…
Новистра недовольно дернул плечом. Что-то слишком много загадок вокруг этого трупа. И Эгенворт, когда звонил, ничего толком не сказал, и женевер торопил приехать, тоже не введя в курс дела. А теперь еще и Хэалдо темнит…
– Что ж, посмотрим на этот образец нелогичности. Возможно, аппаратура, которую мы на той неделе получили, поможет нам прояснить ситуацию.
Хэалдо пожал плечами. Начальству виднее. На то оно и светило медицины, чтобы все знать. Сам же Хэалдо при всем желании не мог сказать, что за тип к ним попал. И в каком состоянии.
Новистра закончил переодевание, взглянул на коллегу и спросил:
– Бригада готова?
– Да. Они прибыли на двадцать минут раньше вас.
– Где тело?
– В операционной. Одежду сняли, она вся в крови. Взяли для исследования.
– Что ж. Я готов. Пора взглянуть на вашу загадку.
Операционное отделение состояло из трех помещений. Собственно операционная, лаборатория и демонстрационный зал.
В демонстрационном зале обычно сидели практиканты-медики. Они наблюдали за ходом операции по нескольким экранам, причем сразу с нескольких ракурсов. Микрокамеры были прикреплены к запястьям рук хирургов и их помощников. Вдобавок аппаратура по желанию на выбор показывала отдельный орган больного или все тело сразу.
В лаборатории обрабатывались показатели аппаратуры и анализов. Здесь же готовили препараты, необходимые для работы.
Сама операционная больше напоминала центр управления космическими полетами. Множество аппаратуры и техники, восемь экранов под потолком и на стенах, хирургические инструменты с электронной «начинкой» и целых два стенда с необходимым материалом. Колбы с искусственной кровью, инкубаторы для ускоренного роста клеток, формирующие ванны.
В случае необходимости прямо здесь, не отходя от стола, можно получить новую конечность или орган взамен поврежденного. Причем сделан этот орган будет из материала пострадавшего.
Все что угодно – рука, нога, печень, селезенка, легкие, сосуды… Только вот голову здесь не выращивали. Потому как с отрезанной головой человек почему-то не живет дольше мгновения. Не успевают довезти до клиники…
К приходу Новистры в операционной уже собралось двенадцать человек. Оперирующая команда – второй хирург, три сестры, оператор компьютера и два помощника по заменяемым органам. Еще четверо – практиканты с медицинского факультета единственного пока в кантоне высшего учебного заведения.
Подойдя к столу, Новистра окинул лежащего человека внимательным взглядом.
По его знаку операционная бригада тоже подошла к столу. Практиканты против обыкновения не ушли в зал, а встали у стены. Интереснее смотреть так, вживую, чем по монитору.
* * *
Незнакомец был молод. Двадцать или чуть больше лет. Высок, плотного телосложения. Видимо, спортсмен или воин. Мускулатура тела мощная, но не особо рельефная. Судя по всему, при жизни этот человек обладал огромной силой. На ладонях мозоли – много работал с железом. Мышцы рук развиты одинаково. Такое чаще встречается у левшей. Либо у тех, кто специально развивает обе конечности.
Стрижка очень короткая, почти под ноль. Волосы темные. Крупные черты лица. Очень широкие скулы. Если ему когда-нибудь делали боксерскую капу, то подбирали максимальный размер формы.
На одном из экранов хорошо видны травмы, полученные в последние часы и минуты перед гибелью. Самая большая на лопатке. Обширная гематома, поверхностные повреждения кожи, большой овал синяка.
Через несколько часов после гибели человек выглядел очень хорошо. И больше походил на спящего, чем на умершего.
– Сканформ, – скомандовал Новистра.
Помощники быстро приложили к вискам и макушке незнакомца овальные датчики, соединенные гибким кабелем. Оператор отбил на клавиатуре короткий марш, и на экранах возник мозг, снятый с разных сторон. Еще на одном экране – мозг в шестимерном пространстве. Точнее – виртуальное изображение мозга.
Новистра внимательно просмотрел снимки и задержал взгляд на последнем.
– Пульс аппаратурой фиксируется?
– На пределе чувствительности аппаратуры.
– Странно. Какой пульс у трупа?! Температура?
– Тридцать четыре и восемьдесят пять десятых. Дыхания нет, – по собственной инициативе добавил оператор.
Новистра положил руку на грудь незнакомца. Разница почти в два градуса ощущалась вполне явственно. Но почему он остывает так медленно?..
– Готовить инструменты для вскрытия? – спросил второй хирург.
– Подождите. Получим полную картину внутренностей, тогда…
Оператор услышал команду и запустил программу обследования всего тела. Через несколько минут на экранах прошла череда снимков. Сердце, легкие, печень, селезенка, почки, кишечник…
Никаких внешних и внутренних повреждений, абсолютно здоровые органы. Хотя… В затылочной области головы небольшое утолщение. Словно некогда здесь были сломаны кости, а потом наросла костная мозоль. И у десятого позвонка такое же утолщение. Это что, перелом позвоночника?
Новистра просмотрел и эти снимки, кинул взгляд на тело. Мозг не разрушен, органы целые, датчики показывают достаточное количество крови. От чего он погиб?
– Странно, очень странно, – негромко проговорил Новистра, рассматривая шестимерное изображение мозга. – Мы, конечно, еще далеко не все знаем о строении и содержании серого вещества… Но такое впечатление, что в голове у этого парня…
Он замолчал, пододвинул пульт управления сканформом к себе и начал регулировать параметры диагностики, изменяя диапазон измерений. Что-то в голове незнакомца было непонятным. Неправильным…
Аппаратуру успели проверить на сотне добровольных помощников, получая развернутые изображения и характеристики. И все они в основном были схожи между собой. Отличия незначительны, отражают индивидуальные особенности человека. Но здесь…
Второй хирург, кстати, тоже врач со стажем, заметил:
– Такое впечатление, что его мозг существует сразу в шести измерениях. Причем не виртуально, как у всех, а целиком.
– Да-да… – подхватил Новистра. – И что удивительно, судя по диаграммам, мозг до сих пор сохраняет активность. Минимальную… Как в фазе сна.
– Но во сне мозг…
– Работает не так активно. А у него активность еще меньше. Смотрите, затылочная область. Под мозжечком. Что-то вроде уплотнения…
Оба специалиста встали возле экрана, внимательно рассматривая изображение.
– Ни у кого из нас такого нет… Словно дополнительная часть мозга.
– Причем видна только в этом диапазоне сканирования. Может, ошибка настройки?
– Раньше сканформ не ошибался. Делать исключение ради незнакомца он не станет.
– Тогда это сенсация. Новая часть мозга. Можно сказать, виртуальная. Ее нет в трехмерном сканировании, зато она видна здесь…
– Знаете, коллега, – протянул Новистра, – я бы назвал это не частью мозга, а характеристикой… Это – совокупное поле излучений. Как бы фокус. Сведенные в одну точку пиковые значения всех излучений.
Второй хирург кусал нижнюю губу и переводил взгляд с Новистры на экран и обратно. Гениальность знаменитого врача не вызывала сомнений, но сейчас тот явно зашел в ту область, куда остальные даже не заглядывали.
Новистра понял состояние помощника и сказал:
– Думаю, имеет смысл провести отдельные исследования в данном направлении. А сейчас…
Он подошел к телу, оттянул веко, тронул висок. Температура трупа была все еще очень высока для мертвого. Новистра опять перевел взгляд на экраны. Сравнил показания датчиков, прищурил глаз, что-то вычисляя в уме. Потом сам изменил настройку и опять сравнил.
Потом дрогнувшим голосом произнес:
– Его тело будто в глубоком анабиозе. Организм словно законсервирован. Но не умер. А мозг… работает.
Помощники и практиканты подошли ближе к столу, рассматривая странный труп.
– Да, – продолжил Новистра, – похоже, что он не мертв. Видимо, пережитый стресс заставил мозг отключить почти все функции организма и перевести его в режим ожидания. Но… Этот человек даже не терял сознание! Невероятно!
Последние слова Новистра выкрикнул, вдруг вникнув в итоговые показания аппаратуры и диаграмм на экранах.
– Отмечена микронная активность мозга! – подал голос оператор. – Но это невозможно! Его тело практически мертво!..
– Нет. Оно работает в невероятно замедленном режиме.
Второй хирург склонился над телом, глядя на лицо, и недоверчиво спросил:
– Думаете, он слышит нас?
– Вероятно.
– И в любой момент может прийти в себя?
Новистра взял кисть левой руки незнакомца и чуть приподнял ее:
– Думаю, мозг еще не решил, можно ли перевести организм в обычный режим. Все-таки перенесенный стресс был слишком силен.
– Я такого никогда не видел. Это даже не кома…
– Да. Не исключено, что такое состояние – результат работы той виртуальной области мозга. Благодаря ее наличию этот человек получил невероятные способности…
– И что нам теперь делать?
Второй хирург тоже схватил руку лежащего и попробовал согнуть большой палец. Мышцы руки, до этого расслабленные и вялые, вдруг превратились в камень. Цепкие пальцы схватили отворот халата на груди хирурга и рванули вниз…
Все ахнули. Умерший несколько часов назад человек ожил! Он, как пушинку, откинул второго хирурга от стола, потом схватил за халат Новистру и притянул к себе. А сам сел, открыл глаза и гаркнул:
– Какого хрена!
Темнота, тишина, невесомость… Нет ничего. Ни звуков, ни запахов, ни красочных картин. Ни единого ощущения. Пусто.
Странное состояние затаенности. Сродни состоянию туго сжатой пружины, ожидающей того единственного мига, когда щелкнет предохранитель.
Но в какой-то момент в мир пустоты вползает постороннее возмущение. Смутные невнятные шорохи, слабый аромат постороннего, тусклое видение размазанного абриса… Постепенно возвращается тактильная чувствительность, и мир понемногу оживает.
Среди сонма ощущений проявляется направленный поток образов и мыслей. Приходит осознание чего-то важного, главного.
«Это все – я! Это я чувствую, слышу, вижу… Я… Кто – я?»
Из глубин сознания, как из глубин океана, поднимается волна понимания. Знания. А вместе с ней окончательно спадает пелена забытья. И наконец, мозг буквально разносит от невероятного количества воспоминаний.
А потом все это сливается воедино, и ставшее прежним самоощущение берет под контроль разум и тело. Приплыли, здравствуйте!..
Касание к телу автоматически задействовало рефлексы, и прежде чем голова сообразила, что, собственно, происходит, тело отреагировало само.
Беспокоящий фактор справа отлетел прочь. А тот, что слева, попал в тиски захвата. Глаза, еще не привыкшие к яркому освещению, вычленили лицо мужчины средних лет, раскрытый рот и удивленные глаза. Он безуспешно пытается разорвать захват, но расцепить сведенные судорогой намертво пальцы выше его сил.
Суммарный итог увиденного и услышанного выразился в хриплом выдохе:
– Какого хрена!
Захваченный врасплох мужчина прекратил попытки освободить халат и смотрел на меня расширенными от удивления глазами. Уха коснулись взволнованные выкрики:
– Он ожил!
– Не может быть!
Глаза быстро сканировали обстановку, а мозг выдавал результат обработки данных. Паршивых данных…
«Помещение… похоже на операционную… Значит, я в больнице. Но в какой?..»
– Кто вы?
– Я врач, – ответил мужчина.
– Это ясно. В каком мы городе?
– Кантон Годиан.
А вот это не ясно. Что за кантон? Так вроде называют округа в Швейцарии.
– Какая страна?
Врач чуть помедлил с ответом, словно прикидывая, стоит ли говорить. В этот момент к столу бросился человек в белом халате. Тот, кого я оттолкнул.
Я мгновенно слетел со стола и прикрылся врачом:
– Назад! Не подходить!
Человек (судя по одежде, тоже доктор) замер на месте. Бросил растерянный взгляд на меня и на врача.
– Всем выйти отсюда! Быстро!
Всех, кто был в операционной, охватило оцепенение. Они смотрели на меня расширенными от удивления глазами, не зная, что делать. А я только сейчас сообразил, что стою полностью голый под взглядами десятка глаз. Впрочем, меня это сейчас не сильно и волновало.
– Выйдите все, – сказал врач. – Ничего страшного. Не бойтесь.
Насчет «ничего страшного» ему не особо и поверили. Вид голого здоровяка, держащего врача за шиворот, не внушал доверия. Но делать нечего. Первым это понял второй врач. Бросив на меня изумленный взгляд, он спиной вперед попятился к двери. Следом вышли остальные.
Я рывком развернул врача к себе лицом:
– Какая это страна?
– Годиан.
– Я уже слышал.
– Так мы называем и планету, и наш кантон.
Значит, меня выбросило в другой мир. В последнем усилии Периметр успел напакостить. Впрочем, ругать его не стоит. Хорошо, что не убил.
С планетой ясно. Теперь не менее важный момент.
– Вы имеете отношение к Анкивару?
Если да – жить мне минут пять. Персонал вызовет подкрепление, и меня нашпигуют пулями.
Услышав вопрос, врач вздрогнул. Название было явно ему знакомо.
– Ну?
– К Анкивару мы больше не имеем никакого отношения. Хотя когда-то там жили.
– А к Датлаю или Равитану?
– Нет.
Уже лучше. Угроза немедленной смерти миновала. Хотя… Кто знает, как встречают незваных гостей здесь. В операционную меня приволокли явно не для оживления.
– Вы не хотите что-нибудь надеть? Или там, откуда вы пришли, все ходят голыми?
– Что? Ах да. – Я глянул на себя и фыркнул. – Давайте одежду. Только, доктор, без фокусов.
Не делая резких движений, врач подошел к высокому шкафу. Достал оттуда сложенную одежду.
– Здесь только санитарная форма. Брюки и халат. Другого нет.
– Сойдет.
Форма была на размер меньше моего, но сидела неплохо. Брюки свободного покроя и длинный, почти до колен, халат. Ткань мягкая, невесомая. На халате два кармана.
Пока я одевался, врач внимательно разглядывал меня. С его лица не сходило выражение удивления. Не каждый день мертвецы оживают прямо на операционном столе.
– Как вы себя чувствуете? – осведомился он. – Ничего не болит?
Вот кстати, вдруг сообразил я, откуда мне знать их язык? Ведь это не русский. Но говорю свободно. И понимаю! Еще одна загадка…
– Спина немного побаливает, но это мелочь.
– Что вы намерены делать дальше?
– Для начала найти нормальную одежду. А потом поговорить с местным руководством и выяснить, смогут ли мне помочь вернуться домой.
– Понятно. Но операционная не лучшее место для наведения справок. Давайте выйдем отсюда.
– А меня не пристрелят на пороге?
Врач улыбнулся. Пригладил измятый отворот халата и покачал головой:
– Гостей, даже если являются таким странным образом, мы не убиваем. Вообще никого не убиваем. Вы верите?
Я вздохнул и скривил губы:
– А что мне остается?
…Чувствовал я себя все еще неважно. Немного покалывал затылок, ныла спина. И в голове шумело. Но в принципе это ерунда. После трепки, устроенной Периметром, легкое недомогание – мелочь. Радоваться надо, что обошлось.
Я даже не пытался вспомнить последние мгновения в Периметре. И то, чем угостили меня напоследок. Судя по общей слабости, организм как минимум восстанавливал треснувшие кости черепа. И хорошо, что мозг отрубил сознание, иначе сдох бы от болевого шока.
Врач провел меня в просторный кабинет, буквально залитый солнечным светом. Вызвал помощника и велел подыскать подходящую для меня одежду.
– Есть хотите?
– Что? А-а… нет.
Есть я хотел, причем сильно. Но сейчас было не до еды. Пока не выясню, где я и что, собственно, происходит, думать о чем-то другом не смогу.
– А пить?
– И пить тоже.
– Вид у вас неважный.
– Пройдет.
Минут через пять принесли одежду. Брюки и футболку белого цвета. И что-то вроде кроссовок.
– Вы переодевайтесь, а я сообщу о вас женеверу.
– Кому?
– Главе совета.
– Понял.
Сейчас станет ясно, насколько гостеприимно местное руководство. И радо ли оно визиту незваного гостя.
Видимо, стоило озаботиться исходом предстоящей встречи и проблемой возвращения домой, но у меня все чувства были будто заморожены. Еще одна реакция организма на пережитое.
Я подошел к окну и, щуря глаза от яркого света, выглянул на улицу. Трехэтажное здание с левой стороны. От него идет широкая дорога, покрытая светло-серым материалом. Явно не асфальт. Ровный ряд аккуратно подстриженных кустарников, лужайка с высокой травой. Вдали шеренга двухэтажных особняков в окружении плодовых деревьев.
Что это за мир? Здесь есть «контур», но нет власти Анкивара. Еще один игрок на шестимерном поле? Четвертый, если не ошибаюсь. Интересно, у них такие же амбиции, что и у других? Тогда мне будет нелегко отсюда уйти…
Врач появился через несколько минут.
– Вы готовы?
– К чему?
– Я рассказал о вашей просьбе, и женевер нас ждет.
– Так быстро?
– Мы вообще стараемся решать все вопросы быстро. От этого зависит наша жизнь. Кстати, – добавил он, – позвольте представиться. Зеру Новистра.
– Артур Томилин.
– Очень приятно. Итак, в путь.
До места встречи мы не ехали, а летели. На небольшой машине, схожей размерами и формой с автомобилем. Чуть более сглаженные контуры, не такой длинный и более широкий корпус. Аппарат двухместный. Удобные кресла, широкое обзорное стекло, компактный пульт управления, состоящий из штурвала и двух педалей. Прямо-таки игрушка.
– Книпер, – пояснил Новистра. – Прогулочная машина. Базовая модель спортивная, а на этой есть вооружение.
Летели мы на высоте всего десяти метров и не очень быстро. Я успел рассмотреть дома, дороги, сады и даже людей на земле. Вообще кантон напоминал сказочный городок – весь в зелени и цветах.
Минута в воздухе – и мы приземлились у входа в четырехэтажное здание. Со стороны оно выглядело как одно большое зеркало, скрепленное металлическими полосами. И только вблизи я разобрал, что это была облицовка.
– Нам на третий этаж, – сказал Новистра и первым подошел к дверям.
При его приближении сработали сенсорные датчики, и двери отошли в стороны. Мы миновали вестибюль, поднялись на лифте на третий этаж и прошли к самой крайней слева двери.
Новистра без стука раскрыл ее и жестом пригласил меня пройти первым. Кабинет напоминал офис технического директора какого-нибудь промышленного гиганта. Все выдержано в стиле модерн. Просто и функционально.
Из-за большого стола в углу кабинета поднялся высокий сухощавый мужчина лет сорока пяти. Аристократические черты лица, цепкий взгляд и крепко сжатые губы. Дядя здорово напоминал английского лорда, чопорного и высокомерного. Женевер?
– Здравствуйте, господин Артур. – «Лорд» подошел ко мне и протянул руку. – Рад приветствовать вас в нашем кантоне.
Я пожал его руку, автоматически отметив крепость пожатия и ширину ладони. Кисть-то у «лорда» крестьянская, широкая. Здоровый дядечка.
– Позвольте представиться. Женевер кантона Рунген Битрая.
– Как? Битрая? – не поверил я своим ушам. – Профессор Битрая? Знаменитый ученый и беглец?
Кусочки мозаики встали на свои места, и передо мной раскрылась картина происходящего. Выходит, я угодил к беглецам с Анкивара, возглавляемым мятежным профессором, о котором еще рассказывал покойный разведчик Барил. А этот мир – пристанище беглецов.
Почему-то раньше я думал, что кучка бедных ученых сбежала из-под опеки тайной полиции куда глаза глядят и если смогла выжить, то прозябает в нищете и голоде в каком-нибудь забытым богами уголке. И ведет первобытный образ жизни. Но этот город меньше всего походил на пристанище убогих и голодных.
«Но если я угодил к беглецам, значит, опасения быть выданным Анкивару или кому-то другому сведены к нулю, – мелькнула мысль. – И мне ничего не угрожает».
Осознав это, я испытал огромное облегчение и, не выдержав, рассмеялся.
Битрая и Новистра с удивлением посмотрели на меня. Смех странного гостя выглядел как истерика.
– Простите, – выдавил я, – последствия пережитого. Но… это слишком много для человека, едва не ставшего мертвецом. Смерть под обломками Периметра, странное забытье и пробуждение в новом мире. Такое не каждый переживет.
– Вы слышали обо мне? – спросил Битрая.
– Да. От одного типа из замечательной организации ГТП.
При упоминании ГТП глаза Битраи сузились, а на скулах заиграли желваки.
– Он довольно подробно объяснил, кто вы. Только… упоминал обо всем как о далеком прошлом. Поэтому я полагал, что вам гораздо больше лет.
– И сколько, по-вашему, мне?
– Ну-у, – поколебался я, глядя на него и вспоминая слова Барила. – Должно быть, лет шестьдесят пять… может, семьдесят. Хотя я бы дал меньше…
На лице профессора впервые проступила слабая улыбка.
– Не угадали. Через два месяца будет сто.
Видя, что я не очень-то верю услышанному, Битрая добавил:
– Это правда. Наша медицина научилась творить настоящие чудеса, и теперь человек доживает почти до двухсот лет. И второй век он живет не развалюхой, а полным сил и здоровья. Вот наш главный медик, профессор Зеру Новистра. Он подтвердит сказанное. Тем более и ему скоро сто.
Новистра, поймав мой взгляд, кивнул. Я пожал плечами, решив ничему не удивляться.
– Прошу присаживаться, – указал на кресла Битрая. – Хотите чего-нибудь выпить?
– Воды, если можно.
Профессор подошел к большому шкафу и достал оттуда полулитровую бутылку с водой.
– Благодарю.
Он и Новистра заняли соседние кресла. Подождав, пока я утолю жажду, Битрая сказал:
– А теперь я хотел бы услышать, откуда ты пришел к нам, Артур. Из какого мира? И что с тобой произошло?
– Я пришел с Земли. Так называется моя планета.
– Она под властью Анкивара? Или Равитана или Датлая?
– Нет. К ним она не имеет никакого отношения.
– Тогда как же?.. – удивленно произнес Новистра. – Ты хочешь сказать, что в твоем мире тоже построили «контур»?
Я покачал головой и вздохнул. Судя по всему, придется выложить всю историю своих скитаний по мирам начиная с Аберена. Иначе эти «старцы» не поверят. А мне очень нужно, чтобы они поверили. Потому что никто, кроме них, не поможет попасть домой.
– У вас есть время? – спросил я.
– Достаточно, чтобы выслушать тебя.
– Отлично. Тогда запаситесь терпением. Это долгая история.
Рассказывал я действительно долго. Не углубляясь в подробности, обрисовал картину скитаний, особо выделив все контакты с представителями Анкивара. Вплоть до последних стычек с оперативниками ГТП.
В разгар беседы в кабинет вошел еще один «старец». Дюк Эгенворт, как он представился. Сел неподалеку и стал внимательно слушать.
Видно было, что услышанное их поразило. Меня забросали вопросами, на половину из которых я не смог ответить. Особенно усердствовал Битрая. Вид у него при этом был довольно мрачным.
Когда я закончил, в кабинете еще с минуту стояла тишина. Хозяева кантона усваивали информацию. И она пришлась им не по вкусу…
– Что-то еще вы хотели бы узнать? – спросил я, нарушая молчание.
– Пока хватит.
– Тогда, может, вы ответите на мои вопросы?
– Спрашивай.
– Вы сможете помочь мне вернуться домой?
Битрая посмотрел на своих товарищей, хмыкнул и скрипучим голосом произнес:
– Это не просто, Артур… Мы не знаем, из какого мира ты пришел. Аппаратура не засекла координат отправной точки. И я пока плохо представляю, как начинать поиск.
– То есть? – опешил я. – Вы не можете отыскать Землю? Но как это сделал Анкивар?
– Вот то-то и оно… Сам факт, что Анкивар смог найти твой мир, очень странный мир… судя по твоему рассказу, поставил нас в тупик.
– Почему?
Битрая пожал плечами. Как объяснить очевидные для ученого вещи дилетанту?
– Вы хотите сказать, что я не смогу попасть домой? – нахмурился я.
– Нет. Этого я не говорил.
Битрая встал, разминая ноги, прошел несколько шагов.
– Мы сделаем все, чтобы отыскать твой мир. Но это займет некоторое время.
– То есть я зависну у вас?
Профессор развел руками.
– Мы сделаем все от нас зависящее, – повторил он. – Но это дело не одного часа. Может, не одного дня. Понимаешь?
Я скривил губы, но кивнул. А что оставалось?..
– Мы попробуем решить твою проблему, но сколько на это уйдет времени – неизвестно, – сказал Битрая. – А ты пока отдохни. А то вид у тебя…
– Да, конечно, – вздохнул я.
Нельзя требовать от них многого. Хватит того, что вытащили меня из Периметра. И на том спасибо…
Битрая подошел к большому столу и переговорил с кем-то по селектору. Потом повернулся ко мне:
– Тебя проводят. Покажут дом. Отдохни. Если что-то будет нужно, дай знать.
– Благодарю. – Я встал, с трудом сдержав вздох разочарования. – И извините, что доставил вам столько проблем.
– Ничего, Артур. Твоей вины в том нет. Это проблема совсем иного… кхм… характера…
– Что это значит, Рунген? – спросил Эгенворт, когда за гостем закрылась дверь. – Как этот парень попал к нам? Как он преодолел блокировку? Ведь ее невозможно пройти!
– Не знаю. Я тоже считал, что блокировка гарантирует стопроцентную защиту от обнаружения и проникновения. Но он ее прошиб. Как? Понятия не имею.
– И что теперь? Если один смог пройти, пройдут и другие.
– Не факт, – подал голос Новистра. – Судя по его словам, Анкивар до сих пор в неведении относительно нашего местопребывания. Да и наши друзья на Арнии предупредили бы о действиях тайной полиции.
– Наши друзья не имеют доступа к секретным разработкам и не могут знать о планах ГТП.
Битрая в задумчивости расхаживал по кабинету, глядя перед собой, и машинально разминал пальцы. Мозг ученого лихорадочно искал объяснение произошедшему. Пока без особого успеха.
– Хуже другое, – размышлял Новистра. – Раз один человек смог найти нас, значит, смогут и другие. Рано или поздно, но Анкивар выйдет на Годиан. Нашей спокойной жизни приходит конец.
– Это так, Рунген? – повернул голову к Битрае Эгенворт.
Тот остановился, поднял глаза на Новистру.
– Зеру, ты осматривал его. Что тебя поразило?
– Строение его мозга. Сканформ обнаружил еще одну часть. Видимую только в диапазоне шестимерного сканирования. Она не существует в трехмерном измерении, то есть виртуальна. Но сканформ четко регистрирует ее при полном сканировании.
– Что, по-твоему, это значит?
– Не знаю, Рунген. Это пока за пределами моего понимания. Мы создали сканформ для изучения человека и влияния, которое оказывает на него запредельная область. И даже не предполагали, что есть люди, имеющие мозг с такой странной… частью.
– Что еще обнаружили?
– Травмы. Этот парень некогда получил серьезные повреждения черепа и позвоночника. Точный срок травм выяснить мы не пробовали, но, думаю, не меньше пяти лет. Однако… – Новистра хмыкнул. – Как он смог быстро восстановиться после перелома основания черепа? Может, у них медицина столь же развита, как и у нас?
– Судя по его рассказу, нет.
– Значит, перед нами новая загадка.
Битрая встряхнул руками, сел в кресло и вздохнул.
– Я вполне допускаю, что Анкивар, работая в свободном поиске, наткнулся на его мир совершенно случайно. Поэтому на Земле и возник «контур». Правда, непонятно, каким образом сей факт прошляпила служба контроля ГТП? Но ладно. Я допускаю, что наш гость с группой лиц попал в этот… в общем, в другой мир. Но как установка сработала там? Опять свободный поиск?
Женевер сделал паузу, глядя на друзей. Те молчали. Если светило науки разводит руками, им и подавно сказать нечего.
– Его и кое-кого из спутников выкинуло в новый мир. А кое-кого вернуло обратно. Вот еще загадка! Ну ладно, допустим, «контур» был активирован сработкой своего собрата в…
– Ругии, – подсказал Новистра.
– Именно.
– Там работала разведка Анкивара, «контур» периодически включали… Возникновение спонтанного «контура» тоже можно объяснить этим фактом. Но вот вопрос: что инициировало возникновение модифицированного, закрытого «б-контура» на Земле? Опять свободный поиск?
– Анкивар мог искать того, кто был в Ругии, – высказал догадку Эгенворт.
– Они полагали, что в Ругии работала группа из Датлая. О постороннем игроке не догадывались.
– Выходит, возникновение «контура» оба раза спровоцировал… он? – предположил Новистра.
Битрая побарабанил пальцами по столу:
– Это невозможно.
– А его появление у нас возможно? А виртуальная область в голове?
– Еще непонятно, – сказал Эгенворт, – как он уцелел при проходе «б-контура». Ведь тот рассчитан на уничтожение любого, кто войдет в него.
– Значит, не любого. Он не только сам шастал, но и своих друзей таскал.
– В результате Анкивар обнаружил Землю и направил разведгруппу для захвата Артура, а он положил их всех и полез взрывать «контур» изнутри, – подытожил Новистра. – Подорвал, попал под завал и…
– Угодил к нам, – закончил мысль Эгенворт. – И каждый его шаг абсолютно невозможен с точки зрения науки. Не человек, а сгусток небывалого.
– И какой же вывод?
– Предварительный вывод таков, – вставил Битрая, – наша защита дала трещину. Блокировка больше не гарантирует стопроцентной маскировки. В Анкиваре осталось достаточно светлых голов, они могли разработать новую аппаратуру, способную проникать сквозь защиту.
– И что теперь?
– Надо разрабатывать новый принцип защиты. Причем довольно быстро. Пока Анкивар или кто-то еще не добрался до нас. Воевать с целой цивилизацией мы не сможем.
– Какой принцип?
Битрая в который раз пожал плечами:
– Не знаю. Но скоро буду знать. Наш комитет займется этим в первую очередь.
– А что с гостем?
– Ничего. Пусть отдыхает. Землю надо обнаружить как можно быстрее. Возможно, там мы отыщем ответы на все вопросы. Дюк?
– Да.
– Надо связаться с нашими друзьями на Арнии. Пусть они попробуют уточнить координаты Земли. И вообще прозондируют обстановку относительно этого мира.
– Опасно, – заметил Эгенворт. – Доступа к секретам ГТП у них нет. А излишняя активность насторожит полицию. Они и так рыщут в непосредственной близости от них.
– И все же это надо сделать. Спокойной жизни пришел конец. Нас не оставят в покое. А в свете последних событий вероятность появления здесь Анкивара возрастает в несколько раз. Еще один побег может не удаться.
Через час к ним пришла информация со станции ПСД. Группа экспертов провела дополнительные исследования в запредельной области. И с высокой степенью вероятности определила общее время нахождения там гостя. Двое суток.
– Что? Двое суток? Этот парень лежал там сорок восемь часов? – Эгенворт покачал головой. – Он был в состоянии коллапса два дня? Зеру, как это понять?
– Не знаю. Я впервые сталкиваюсь с таким. Но если он действительно лежал там двое суток…
Новистра пожал плечами:
– Почему молчали датчики? Почему не сработала аппаратура? Рунген?
Битрая уже несколько минут работал с информатом. После сообщения он привел в действие программу тестирования, а заодно устроил внеплановую проверку всем системам, обеспечивающим блокировку мира. Странное поведение техники его тревожило сильнее, чем остальных. Потому что он знал о ПСД гораздо больше. И понимал, чем может грозить сбой аппаратуры.
– Рунген?
– Да.
– Что ты думаешь по этому поводу?
– Думаю, хватит болтать. Я поеду на станцию. Начнем поиск Земли немедленно. А ты, Дюк, проверь все системы безопасности. После всего я не исключаю появления штурмовых отрядов Анкивара в любой момент.
Вообще-то это был паника. Какую только себе могут позволить умудренные годами люди. Что поделать! Они тридцать три года пребывали в твердой уверенности, что защищены от агрессии извне. И вот в один миг рушатся все их расчеты. Сначала появление незнакомца, потом отказ блокировки. Что будет дальше?..
Надо отдать должное, паника царила очень недолго. К тому моменту, как руководители кантона покинули кабинет, она исчезла, уступив место деловитой собранности и решимости прояснить обстановку.
«Сдох он или нет? Закрыл свою пасть или еще сидит настороже, поджидая очередную жертву? Черт, если бы наверняка знать! Было бы легче. Не зря лез, не зря рисковал. Столько тротила истратил, столько сил положил… Обидно, если эта гадость еще существует. Тогда Анкивар переправит к нам столько сил, чтобы гарантированно уничтожить планету. Какая разница, что это будет. Супербомбы, термоядерные ракеты или пресловутые лазеры. А то и все вместе… Жахнет так, что шарик лопнет, как мыльный пузырь. И возвращаться станет некуда. Да-а… Я засну сегодня или нет?..»
Как назло, сознание не отрубалось. Обычно хватало двух-трех минут, и я улетал в объятия Морфея. А сейчас хоть тресни, сон не шел. Сколько так пролежу? До утра?
Домик мне отвели, надо признать, классный. Не у всякого «нового русского» такой. Два этажа, просторные комнаты, шикарная отделка, огромное количество техники. Можно, не вставая с места, получить все, что хочешь. Еда, постель, музыка, телевизор (что тут смотрят?), связь… Три спальни, две ванные комнаты, два туалета, две гостиные, рабочие кабинеты, подсобные помещения. В подвале бассейн, небольшой спортзал, гараж. Самое маленькое помещение – двадцать с лишним квадратных метров. Гостиная вообще до сорока. Ванны напоминают бассейн в миниатюре. Всюду зеркала. Пол, стены и крыша из какого-то особо прочного материала, попадание снаряда выдерживают. Внутренняя отделка деревом, пластиком и еще черт знает чем. Очень богато.
Как объяснил сопровождавший меня до места пилот книпера, около сорока домов стоят пустыми, ждут хозяев. Они-де должны вот-вот перейти сюда с Арнии. И еще столько же достраивают.
Значит, связь с родной планетой мятежный ученый имеет, смекнул я тогда. Это хорошо. Может, сумеет раскопать данные по Земле.
К услугам временного жильца был холодильник, забитый продуктами. Мясо, рыба, овощи, фрукты, сладости. Вдоволь воды. Хоть простой, хоть газированной.
Я с удовольствием поел, принял душ и завалился на широченную кровать. Еще подумал, что спать здесь, видимо, принято втроем. А иначе зачем тогда их делают шириной три метра?
Растянувшись на шикарной кровати, я рассчитывал заснуть. Но с последним вышла промашка. Сон не шел.
Сперва мозг, словно мстя за то, что заставил его пережить, показал мне неприглядные картинки недавнего прошлого. Как я лежал на полу, придавленный обломками покрытия. В разорванной одежде, залитый кровью с ног до головы.
Картинку я видел как бы со стороны, сбоку. И при виде своего разбитого тела едва не охнул. Это все досталось мне? И я еще жив?
Тело, словно отзываясь на воспоминание, обдало меня психосоматической болью. Заныл затылок, заболела спина и ноги. Именно туда пришлись основные удары.
Потом картинку вроде как запорошило. И я не очень четко видел, каким образом вылез из-под завала. Или вылезал не сам? Такое впечатление, что нечто огромное и сильное сбрасывало с меня большие обломки с торчащими краями арматуры. Потом тело как-то оказалось у стены. А потом…
Вот тут картинка стала и вовсе паршивой. Едва различимый контур моего тела неведомым путем попал в другое помещение. Вроде как без всяких усилий со своей стороны. Здесь оно окончательно обессилело и лежало неподвижно.
Видимо, невольные воспоминания разбудили и память тела. Я словно наяву чувствовал боль, потом жар, потом зуд. И снова боль, жар, зуд… Силы быстро покидали тело. Сознание гасло, уходило прочь. Пряталось в глубине. А потом рывком ушло, оставив на поверхности тонкую нить, как подлодка выставляет перископ, будучи под водой. Вот через этот перископ я наблюдал за внешним миром. До тех пор, пока не пришел в себя на операционном столе.
Что за фокус проделало сознание, я не знал, и никаких догадок не было. Ясно, что это работа моей мутированной сущности. Но как оно проделало такой трюк – загадка.
«Если до завтра Битрая не найдет Землю, попрошу отправить меня по „контуру“. А там сориентируюсь сам. Периметр Анкивара меня слушал, послушает и игрушка Годиана…»
Эта мысль меня успокоила, и вскоре незаметно для себя я все же заснул…
Встал я довольно поздно. Электронное табло часов успело нащелкать двенадцать часов. Приняв душ и плотно перекусив, вызвал по инкому (такая хитрая штука с функциями телефона и телевизора) женевера.
– Встал? – осведомился тот. – Что-то хотел?
– Как успехи с поиском Земли?
– Ищем, – лаконично ответил Битрая. – Как найдем, скажем.
– Я хотел бы переговорить с вами.
Битрая недовольно хмыкнул и спросил:
– Это обязательно?
– Желательно.
– Хорошо. За тобой прилетят через пять минут.
Тот же пилот доставил меня к женеверу. Я сам поднялся на третий этаж и вошел в кабинет. Где и застал Битраю с двумя собеседниками. Коротко поздоровавшись, тот предложил сесть.
– Что ты хотел?
– Как я понимаю, Землю вы еще не отыскали?
– Нет. Наши друзья в Анкиваре тоже молчат.
– Вы можете отправить меня по «контуру»? Я сам найду свой мир.
Битрая кашлянул, покосился на собеседников. Те разглядывали меня с нескрываемым интересом. Вот он каков, загадочный визитер, нарушивший покой всего кантона!..
– Как ты себе это представляешь?
– Обычно. Проход сквозь него. Не думаю, что конструкция вашего Периметра, то бишь «б-контура», сильно отличается от конструкции Периметра Анкивара.
– Артур, – покачал головой Битрая. – У нас нет никакого Периметра. Мы не используем «б-контур» в качестве защиты. Годиан закрыт блокировкой. Если аппаратура обнаруживает наличие посторонних в запредельной области, мы включаем систему «сброса», после чего там начинается смещение пространств и сопряжений. Не знаю, как тебе это обрисовать… Там не может выжить ничто живое. Да и неживое тоже.
Я недовольно хмыкнул. Хорошенький облом!
– Извините. Не знал.
– Ничего. Вчера мы не успели тебе рассказать, а сам ты привык к другим условиям. Надеюсь, ты не в обиде?
– Нет. Профессор, есть другой способ попасть домой?
– Есть. Именно его мы сейчас и ищем. Ты очень спешишь?
– Да. Я не знаю точно, уничтожен ли Периметр. Не знаю, что происходит на Земле. Возможно, Анкивар уже выводит свои силы на ударную позицию.
– Чем же в этом случае ты можешь помочь своим?
Я пожал плечами. Верно, все, что могу, – это погибнуть вместе со всеми. Но… но сидеть здесь, не зная обстановки на Земле, тоже не выход.
– Послушай, я отлично понимаю твое состояние. Сейчас тебе на месте не сидится и каждая минута как год. Поэтому могу сказать только одно: нужно подождать.
– Да, конечно… – неохотно кивнул я.
Возразить нечего. Профессор прав. Хотя мне его правота поперек горла. Какое «ждать», когда дома непонятно что?! Да и есть ли он – дом?
Битрая немного помолчал, давая мне возможность привести мысли в порядок, и сказал:
– Понимаю, сидеть на месте тяжело. Хочешь, устрою экскурсию? Познакомишься с нашим миром, с кантоном. К морю слетай. Нужно чем-то занять себя.
– Экскурсию? – Я покачал головой. Только прогулок мне сейчас не хватало! Любоваться красотами природы, когда на душе кошки скребут?..
– Благодарю, профессор. Но мне сейчас не до прогулок.
– Это так. Но сидеть здесь и трепать нервы себе и нам – тоже не выход.
И опять он прав. Мое присутствие дело не ускорит. А ждать, сидя на пороге перехода, глупо.
«А если попросить создать этот пресловутый „б-контур“? Они же могут. Но станут ли? И опять же, сколько времени на это уйдет? Или выйти в запредельную область и посидеть там? Вдруг неведомая сила, что забросила меня сюда, вернет обратно?.. Или просто попросить перебросить куда-нибудь, а оттуда я сам выберусь…»
Не знаю, какая из идей была более бредовая, вроде перебрал все варианты. И остановился, только когда понял, что за бардак сейчас в голове. Прав Битрая, надо хоть немного отойти от стресса.
– Ладно, – с трудом выдавил я. – Давайте экскурсию…
– Зачем ему экскурсия? Вряд ли ему до красот полуострова. У парня в голове одна мысль – возвращение.
Битрая и Новистра шли по коридору ПСД-станции, куда прилетели пять минут назад. Женевер решил лично руководить процессом поисковых работ. Врач же прилетел по своей инициативе.
– Пусть отвлечется, – отрывисто бросил Битрая. – Ты что, не видишь, он до сих пор в шоке? Я понятия не имею, как он выжил, но сейчас его организм работает на автопилоте.
– С чего ты взял?
– Зеру, Зеру… Кто из нас врач? У Артура могучий организм, наделенный нечеловеческими возможностями, но даже его силы небеспредельны. Смена обстановки, иные впечатления ему просто необходимы. Возможно, это не самое лучшее из того, что можно было придумать, но у меня не хватило фантазии.
– Не лучший вариант.
– Верно. Но другого никто не придумал. Даже ты.
Они вошли в диспетчерскую, Битрая махнул рукой вскочившему дежурному и спросил:
– Группа техников на месте?
– Да. Готовы к работе.
– Отлично. Тогда начнем. Зеру, хочешь посмотреть?
– Да. Не знаю, как ты это делаешь, но наблюдать одно удовольствие.
– Не надоело за тридцать три года?
– Не каждый же день…
Битрая сел за пульт, проверил характеристики установки и включил связь.
– Всем внимание. Перед нами задача – прозондировать все пространства поочередно на предмет обнаружения заданного мира. Это может занять много времени, но… это надо сделать. Начнем первый этап. Введение режима сканирования. Доложить о готовности.
Через полминуты начали отзываться начальники групп:
– Группа сканирования готова.
– Группа контроля.
– Группа аварийных систем готова.
– Пост «С» готов, – последовало последнее донесение.
На посту дежурил только один человек. Он отвечал за своевременное введение в действие самой сложной программы – программы «сброса». Если поисковые действия будут обнаружены противником и он попытается провести атаку мира, то дежурный включит «сброс», отрезая Годиан от других пространств.
При этом будет полностью нарушена работа других групп. Но тут уж выбирать не приходится.
За те двадцать лет, что существовала программа «сброс», она не применялась ни разу. И Битрая очень хотел, чтобы ее не применяли и впредь…
Пилотом книпера оказалась молодая девчонка, лет семнадцати. Высокая, стройная, с копной роскошных каштановых волос. Лицо не сказать чтобы очень уж красивое, но привлекательное. И улыбка мягкая, добрая.
«Битрая распорядился, – с досадой подумал я. – Решил, что девчонка поможет мне быстрее прийти в себя. Психолог, блин!»
– Эрника, – представилась она, рассматривая меня, как причудливую игрушку. Наверняка уже знала, кто я и откуда.
– Артур, – буркнул я. – А что, других пилотов нет?
Странно, но она не обиделась. Хотя мои слова, честно говоря, были довольно грубыми.
– А зачем другие? Книпер очень прост в управлении. Я покажу тебе и разок свожу. А потом ты и сам сможешь.
– Благодарю, – попробовал улыбнуться я. Вышло плохо. – Можем лететь?
– Да. Я буду твоим пилотом и гидом.
«Интересно, как выглядит уничтожение планеты из космоса? – совершенно некстати подумал я. – Если двумя десятками термоядерных ракет повышенной мощности. Раз эдак в двадцать мощнее, чем современные боеголовки… А если еще и лазеры пойдут в дело – вообще кранты!»
Это было похоже на истерику, и поделать с ней я пока ничего не мог. Мысли упорно крутились вокруг самого главного.
Тем временем машина взлетела в воздух и взяла курс на север. Книпер шел совершенно бесшумно, даже привычного гула мотора не было. Чудеса…
– Кантон расположен в южной части огромного материка Первиол. У нас здесь три поселка. Между ними широкие посадки плодовых деревьев и парки, – просвещала меня добровольная помощница. – Здание центрального управления и ПСД-станция находятся в первом поселке. А дом, где ты ночевал, в новом, четвертом, пока не достроенном.
Эрника сделал большой круг, облетев кантон по периметру, и специально прошла над зданием станции.
– Все промышленные зоны удалены от жилых поселков. Хотя там применяется экологически чистая технология. У нас уже восемь роботозаводов и три энергетические станции, – продолжала просвещать она. – Каждый завод обслуживают только пятнадцать человек.
«Сказка, а не кантон. Все стерильно, чисто, ухоженно. Образцово-показательное будущее. Кусок идеальной цивилизации…»
– Скоро к нам должны перейти с Арнии еще несколько сотен человек. Для них и строим четвертый поселок. Тебе понравился дом?
Уловив в последней фразе вопрос, я кивнул, толком не понимая, с чем соглашаюсь. Потом перехватил взгляд юной спутницы и разлепил губы:
– Да. Все здорово.
Эрника улыбнулась, плавным движением руки поправила волосы и спросила:
– А хочешь, слетаем к морю?
– К морю? Давай.
* * *
Проверка показала, что вся аппаратура действует в пределах заданных параметров, отклонений нет, неисправностей тоже. Тестовые задания решены в обычные сроки.
Но вот обнаружить требуемый мир она не смогла. Битрая заложил в систему все данные, полученные после проверки ПСД-области, смоделировал несколько схем поиска, но установка упорно выдавала «зеро» в итоговом отчете. Земля Артура Томилина оставалась недоступной.
С одной стороны, это было нормально – нельзя же сразу обнаружить незнакомый мир. С другой – странно. Если человек пришел сюда – значит, можно проследить его «путь» вплоть до исходной точки.
Противоречия, заложенные в обоих утверждениях, Битраю в тупик не ставили. Но отсутствие вообще каких-либо следов исходного мира раздражали. Он знает о сопряженной динамике больше, чем кто-либо, а не может отыскать решение не самой сложной задачи!..
Или у этой задачи есть дополнительное условие? С несколькими неизвестными?..
– Попробуем еще раз, – сказал он, вводя новые исходные данные. – Область сканирования увеличить в два раза.
– Но это снизит качество обзора, – доложил оператор.
– Не важно. Сделаем два захода, а потом подсчитаем вероятность обнаружения. Начали…
«А хреновую весть я им принес. Вон как Битрая посерел, когда узнал, откуда я. Видимо, мое появление разрушило иллюзию относительно их неуязвимости. И теперь они ломают головы, ища не только Землю, но и вариант более надежной защиты Годиана…»
Размышляя таким образом, я успевал посматривать вниз. Мы миновали огромный лесной массив, перелетели небольшой кряж, сплошь укрытый зеленой шапкой, и пошли над прибрежной полосой. Здесь было царство степи. Травы, цветы, заросли кустарников. Все еще не тронуто ни человеком, ни животными.
* * *
Видимо, безмолвный попутчик слегка надоел молодой девчонке. Бросив на меня пару внимательных взглядов, Эрника предложила полетать «чуть побыстрее и пониже». Я кивнул.
Книпер перешел на бреющий полет и пошел над самой землей, едва не задевая лепестки цветов. На скорости почти пятьсот километров в час. А потом мы миновали степь, большой пляж и выскочили к воде.
Невысокие волны с равномерностью метронома накатывали на берег, довозя барашки пены до границы сухого и мокрого песка, и исчезали. Вода такая чистая и прозрачная, что дно можно было разглядеть на глубине в сто – сто двадцать метров. Мы удалились от пляжа на пару километров, сделали большой круг и легли на обратный курс.
– Красиво? – спросила Эрника.
– Угу.
Я рассматривал дно сквозь толщу воды и видел рыб, крабов, медуз, усеянный ракушками и водорослями песок.
– Ты как насчет искупаться? – спросила Эрника.
– Неплохо бы. А здесь акул нет?
– В море есть, но у пляжа они не появляются. Мы поставили здесь защиту. Специальная аппаратура отпугивает крупных хищников. Акул и китов.
– Киты же вроде не хищники?
– Это у вас они не хищники. А здесь еще первобытный мир. Некоторые виды этих гигантов довольно опасны.
– Учту.
«Везде у них защита. В пространстве, в море, в космосе. Маленькая колония готова отразить любое нападение…»
Книпер сел метрах в двадцати от воды.
– Я позагораю, – сказала Эрника. – Только утром купалась. А ты можешь идти. Только далеко не заплывай.
– Ладно. Вода хоть теплая?
– Градусов двадцать восемь.
– Парное молоко.
– Что? – не поняла она.
– Это поговорка.
Сняв брюки и рубашку и скинув с ног невесомые сандалии, я пошел к воде, глубоко вздыхая. Воздух чист и свеж. И насыщен йодом сверх всякой меры.
Дойдя до воды, встал и посмотрел вперед. Дно плавно уходило вниз. Здесь, у берега, оно было усыпано ракушками, большими и маленькими. Чуть в стороне плавали медузы.
– Они не ядовитые? – спросил я.
– Нет. Ядовитых здесь нет. Они на восточном побережье.
Вода действительно была теплой. Приятно обволакивала тело и легко удерживала его на поверхности. Только соленая очень.
Хватило меня минут на тридцать. Поплавав и поныряв, я вылез из воды и сел на плоский камень. И вновь мысли свернули на недавние события. Поняв, что толку от дальнейшей прогулки чуть, я попросил девчонку отвезти меня обратно.
Эрника недоверчиво глянула на меня:
– Все? А мне сказали, что ты до вечера будешь кататься.
– Не хватило меня до вечера. Устал…
Это правда, после купания меня потянуло в сон. Наверное, вода помогла снять напряжение и расслабила, а организм решил добрать свое.
– Что ж, полетели… Только… – Эрника внимательно посмотрела на меня. – Только если ты думаешь, что ученые успели отыскать твой мир, то ошибаешься.
– А ты откуда знаешь?
– А у нас все знают. Секретов ни от кого нет.
– Здорово! Что, всем так сразу и рассказывают?
– Нет, – тряхнула она волосами. – Но пакет новостей рассылают по домам два раза в день.
Я покачал головой, удивляясь таким правилам, но промолчал. Чужой монастырь, чужие порядки. Надо привыкнуть…
О результатах работы я догадался по лицу Битраи. И даже не стал спрашивать, как дела. Ясно, что никак. Целенаправленный поиск не принес результата. Отчего создатель «контура» пребывал не в самом лучшем настроении.
– «Контур» всегда работал наобум. Что откроет, то и откроет. О точечном попадании и не мечтали. Это довольно сложно. Раньше мы никогда и не планировали специальный поиск. Поэтому просто не готовы вести его.
– Понятно.
– Приходится работать на ощупь. Без предварительной разведки.
Профессор досадливо махнул рукой и добавил:
– Твой мир мы найдем. Но сколько на это уйдет времени, я не знаю.
– Профессор, почему бы вам не смоделировать программу Периметра. В смысле «б-контура».
– А что это даст?
– Возможность отыскать Землю.
– С какого раза? С десятого? Или сотого? Ведь «б-контур» может вынести тебя куда угодно.
– Но другого выхода нет.
– А ты уверен, что выживешь? Рано или поздно, но он тебя подловит.
– Обойдется.
Битрая покачал головой. Самолично посылать человека в нутро «б-контура» он не хотел. Это все равно что отправить на эшафот. Шансы на успех слишком малы. В отличие от шансов сложить голову.
– Дай нам еще пару дней. Мы найдем Землю. Она никуда не денется.
– Хорошо, – согласился я. – Два дня. А потом вы выстраиваете Периметр. Тьфу, черт! «Б-контур». Будем работать параллельно.
Профессор после недолгого раздумья склонил голову. Так тому и быть.
«Два дня. Плюс прошедшие сутки. Итого трое суток с момента прихода. Да еще те два дня, которые, как утверждает Битрая, я пролежал в „переходе“. Сто двадцать часов. У нас это десять часов. Невелик срок. Парни, наверное, еще в городе. Вещи собирают или поминки справляют. По мне. Раз в подвале не нашли, вывод один – мертв. Упакуют вещи и рванут в солнечную Португалию. Обживать новое место. А я тут кукую…»
Я вновь улетел на экскурсию. Точнее – улетел из кантона, понимая, что толку от моего присутствия на станции никакого. Битрая и его сотрудники знают, что делать, и мое мельтешение под ногами ничего не даст. А ходить, своим унылым видом вгонять в тоску людей глупо.
Пришлось задавить в себе нетерпение и злость и лететь куда глаза глядят.
В этот раз я вел машину сам. Эрника, как и обещала, за двадцать минут научила меня управлять книпером. Он оказался прост в управлении, даже проще, чем машина. Им и ребенок сможет управлять. Освоив технику, я собрался в путь.
– Только за полуостров не улетай, – предупредила Эрника. – И далеко в море. Если что – вызывай помощь. И не садись в лесу. Крупных хищников мы убрали с полуострова, но хватает и обычных обитателей. Волки, медведи, некоторые виды семейства кошачьих. Точнее, прародители этих животных. Кое-кто может представлять угрозу для человека.
– Понял. В берлогу не полезу.
– Но если все же встретишь… – Эрника протянула мне оружие, размерами напоминавшее старинный пистоль. – «Двенк». Гражданский вариант штурмового пистолета. Двадцать зарядов. Калибр крупный, медведю голову сносит.
То, что молоденькая девчонка владеет оружием, меня не удивило. В кантоне с оружием знаком каждый, кто достиг тринадцати лет. Специфика изолированного поселения.
Я проверил оружие, отметил, что пули экспансивные, и прикинул калибр. Одобрительно кивнул. Действительно, медведю несдобровать.
– Пока, – негромко сказала она. – Надолго не исчезай.
– Хорошо. Благодарю за помощь.
– Не за что, – улыбнулась она.
Черт возьми, вот дожили! Такая киса ходит рядом, а я нос ворочу. В былые времена давно бы познакомился поближе. А сейчас из-за забитой проблемами головы не могу нормально поговорить с молодой девчонкой.
Чертыхаясь про себя, залез в книпер и через несколько секунд стартовал с площадки, успев махнуть рукой Эрнике.
Полуостров я изучил за один день. Довольно большой кусок земли триста на пятьсот километров. На три четверти зарос лесом, остальное – степь, реки, горы. Климат теплый, дождей немного, сильных ветров нет. Идеальное место для поселения. Когда-нибудь здесь будет курортная зона. А пока тут пристанище беглецов.
В свое время поселенцы основательно поработали, чтобы подстроить полуостров под себя. Очистили его от крупных и опасных животных вроде мамонтов и тигров, перекрыли им доступ с помощью техники, освободили от леса огромную площадку под город. Имея под рукой технику и инструменты, а также источники питания, возвели в короткое время жилье и заводы. И живут-поживают, добра наживают…
«А местную цивилизацию они, так или иначе, подомнут под себя, – размышлял я, разглядывая быстро сменяющийся внизу пейзаж. – Когда аборигены выйдут хотя бы на уровень феодального развития. Просто невозможно будет скрывать свое присутствие дальше. И тогда пришельцы из другого мира подавят их своим уровнем. Правда, это не значит, что они устроят жесткий диктат. Но все же будут играть главную роль на планете. Хотя до этого еще семь-восемь тысяч лет. Целая вечность для тех, кто живет так мало…»
Надолго меня не хватило. Облетев один раз полуостров и сделав пару остановок, я решил, что смотреть больше нечего, и направился к морю. Там все же веселее. И думается лучше.
А думать надо об одном, рассуждал я. Как пройти Периметр, то бишь «б-контур», и побыстрее отыскать путь домой. Сам проход меня не страшил – привычное дело. А вот что поиск может затянуться надолго – это давило на психику.
Была одна слабая надежда. Что «контур», уловив мое пожелание, сам выведет к Земле. Правда, на это я особо не рассчитывал. Тот эпизод с Абереном мог быть случайностью. Однако других вариантов нет, так что либо эта межпространственная штуковина выведет меня к дому сразу, либо повозит по другим мирам.
Только бы она существовала, Земля. Только бы не успел ее уничтожить Анкивар.
Тигра в клетке видели? Когда он разъярен и ходит вдоль решетки, изредка скаля зубы и постукивая хвостом по полу. Тогда мое состояние представить не сложно. Правда, зубы я не скалил и хвостом не бил по причине отсутствия такового. Но метался не хуже полосатого зверюги. Только клетка была побольше. Весь полуостров. Ходи сколько влезет. Или летай.
Я и летал. К морю. По три часа бороздил безбрежные воды, иногда заныривая метров на двадцать, потом обсыхал и летел обратно. Один день, второй. На исходе второго, чувствуя, что терпение подходит к концу, решил поговорить с Битраей. Пусть ищет Землю хоть до скончания веков, а я пойду привычным путем. Через Периметр. Что угодно, только не бездействие!
Но никого искать не пришлось. Битрая сам вызвал меня, когда я возвращался с моря.
– Прилетай на станцию. Есть новости.
– Буду через пять минут, – пообещал я и вдавил педаль до упора, выжимая из книпера все его резервы.
Что накопал профессор?..
– Мы нашли Землю, – объявил он, едва я вошел в кабинет. – Наши друзья в Анкиваре смогли получить доступ к секретной информации.
– У вас есть люди в тайной полиции? – удивился я.
– Нет. Наши возможности довольно ограничены. Но вот коллеги в Институте сопряженных пространств остались. От них мы и узнали.
– И что же?
– Главная новость: с Землей все в порядке. Цела. Вторая новость – Анкивар потерял с ней связь. И пока не может ее восстановить.
– Фу-у-у… – вырвалось у меня. – Хоть что-то!
На душе сразу стало легче. Такой камень свалился! Цел еще шарик, не раздолбали! Ну и хорошо!..
Битрая чуть улыбнулся при виде моей реакции, а потом покачал головой:
– А теперь новость не самая приятная. Как мы смогли узнать, ГТП не собирается оставлять твой мир в покое. Все силы брошены, чтобы восстановить связь с Землей. На это нацелен не только институт, но и научные отделы тайной полиции. Ученые работают буквально круглосуточно.
– Это ясно. Оставить в покое такой источник аномалий и загадок они не в силах.
– Верно. Земля для них – клубок загадок. И потенциальный враг. Будут искать пути его уничтожения. Но это еще не все.
Битрая указал мне на кресло и подождал, пока я сяду.
– Имея точные координаты, мы к завтрашнему утру установим связь с твоим миром. Это уже не проблема. Проблема в другом. Твое появление показало, что наша блокировка несовершенна. Не обеспечивает надежной защиты миру от проникновения извне. Если смог пройти ты, когда-нибудь смогут пройти и другие. Анкивар довольно далеко продвинулся в деле освоения пространства. Так что мы не чувствуем себя в полной безопасности.
– И что теперь?
– Будем думать. Пока блокировка работает, у нас есть запас времени. Какой? Неизвестно. Надеюсь, мы отыщем выход раньше, чем Анкивар отыщет нас.
Профессор немного помолчал, думая о чем-то своем, потом посмотрел на меня:
– Не появись ты, мы бы по сей день считали, что надежно защищены.
– Но у вас же есть связь с Анкиваром. Неужели вам не сообщили бы о новых технологиях?
– Ты, верно, думаешь, что у нас там разветвленная сеть агентов?
Честно говоря, я так и полагал. Потому что «друзья» Битраи получили секретную информацию, причем довольно быстро. Явно они не дворники и не вахтеры. Пусть и не руководители, но люди довольно влиятельные.
– Кто-то есть, – неопределенно пожал я плечами.
– Есть. Но любые их действия, хоть немного выходящие за рамки обычного, сразу становятся предметом пристального внимания со стороны ГТП. Так что их успех – случай, а не закономерность.
«Разведка вообще – игра случая, – подумал я. – Фортуна поочередно смотрит в разные стороны. Главное, не часто видеть ее затылок…»
– Давай вернемся к делу. Я считаю, что твой мир необходимо заблокировать, как и наш. Хотя бы на том уровне, что существует сейчас.
– И что для этого надо сделать?
– Переправить в ваш мир аппаратуру и группу специалистов для работы.
– Хорошая идея.
Идея не просто хорошая, а замечательная. Если Земля будет защищена от вторжения, большая часть вопросов отпадает сама собой.
– Вижу, идея понравилась? – спросил Битрая.
– Это слабо сказано. Но, профессор, насколько сильна будет защита? Та, что существует сейчас, и та, что вы создадите. Если Анкивар решил добить Землю, он не прекратит поиск.
– Да. Гарантировать абсолютную защиту сложно. Могу сказать одно: пока блокировка работает. А над перспективой мы как раз и думаем. Но об этом поговорим позднее. А пока…
Битрая встал, взглянул на часы:
– Завтра попробуем наладить контакт с Землей. Дотерпишь до утра?
– Теперь да.
– Тогда до завтра…
