Глава XXVI
Сектор Саксония, Олимпик-сити, Олимпия, 6 января 3002
Джек Колли ясно понимал, на кого ляжет основная нагрузка, случись их разношёрстному отряду вступить в реальную схватку. Значит, и зверюга ему нужна особенно толстокожая и зубастая.
Капитан придирчиво осмотрел ТЕХНО-парк Гросса и выбрал «Моргенштерн».
Основной ударный арсенал стотонного громилы включал четыре дальнобойных «плазмогона», парные батареи импульсных лазеров и крупнокалиберную скорострельную пушку ближнего боя. Дальше по мелочи – антиракетная установка и противопехотные средства. Армированные кулаки механического монстра венчали твердосплавные шипы. «Утреннюю звезду» явно «затачивали» под осадно-штурмовые операции в условиях затруднённого снабжения боеприпасами.
Нашлись только две слабинки. Первая – объективная. Плазмогоны производят чудовищное количество тепла, при интенсивной стрельбе пилот должен учитывать возможный перегрев машины. Вторая – весьма субъективная. Джек всегда полагал: шасси-терропод обеспечивает боевой машине большую подвижность и остойчивость. На Олимпии же, по соображениям зрелищности, предпочитали антропоморфные конструкции.
Ещё затемно Колли и Стейнбек вывели «Моргенштерн» и «Ирбис» на внутренний двор «конюшни».
Следом из дока вышел «Титан». ТЕХНО двигался неуверенно, рывками. На повороте он опасно накренился. Казалось, машина вот-вот завалится, но водитель-новичок каким-то чудом удержал баланс. «Титан» встал в строй и заглушил реактор.
Пилоты спустились из кабин. Джек не стал ничего говорить ни Корсакову, ни Тойферу, просто отправил их отдыхать. Дождался, когда разгорячённая тест-драйвом парочка отошла на приличное расстояние, и сообщил Стейнбеку:
– Детский сад – штаны на лямках. Нельзя их в поле выпускать.
– Сгущаешь, шеф, – не согласился сержант. – Стрелять смогут, а большего от них и не требуется – артподдержка.
Колли неопределённо хмыкнул. Его собеседник продолжил рассуждения:
– Главное – чтоб под ногами не путались да команды слушали. Втроём управимся – трибун наша не пальцем делана.
Во время гиадской кампании Джек имел возможность убедиться в силе гоплитов. Правда, тогда легионеры работали звеньями, теперь же Роберта была одна, а в их команде никто не имел опыта взаимодействия с бронепехотой.
Меж тем Грэг зябко поёжился – ночи на Олимпии холодны – и, давя зевоту, пробурчал в заключение:
– Короче, не бери в голову, командир. Шоу и есть шоу. Побегаем, постреляем, надерём задницу парочке-другой чемпионов и смоемся восвояси.
«Задницу, говоришь, надерём? Как бы свою не потерять». Джек чуть было так и не брякнул, да вовремя придержал язык.
Похоже, Стейнбек основательно заразился олимпийской лихорадкой. Про Корсакова с Тойфером и говорить нечего. Мальчишка вконец ошалел от адреналина, а отставной вояка впал в радужную эйфорию: дорвался до вожделённых пушек.
«Дерьмово, – честно признался себе капитан и тут же безжалостно спросил: – Думал, будет иначе?»
Поздно давать задний ход. И уж тем более нет причин срываться на других. Стейнбек – надёжный, проверенный в деле профессионал, какого чёрта сбивать ему боевой настрой.
Капитан достал из кармана гиадскую крону и показал монету сержанту.
– Ладно, приятель, давай-ка выясним, кому первому отдыхать.
Грэг поставил на аверс, выиграл и полез спать в тёплую кабину «Ирбиса».
Колли задержался у ног «Моргенштерна», ему не давал покоя один вопрос.
В разговоре по сот-комму Стрекозоид назвал его имя, настоящее имя. Быстро работает. Знал, с кем имеет дело, и всё равно предложил сделку. Прощупывал реакцию? Нет, показал – кто истинный хозяин положения. Захочет – даст выход с планеты, нет – положит всю их компанию. А ты думай, гадай – когда и где.
Вот ведь как повернулось. Он, словно подопытная крыса, мечется в лабиринте, а люди магистра – Джек не сомневался, за событиями на Олимпии стоит именно Камински, – снисходительно наблюдают за его усилиями. Дескать, давай-давай, чемпион, покажи класс – финиш близко.
«На стадионе. Чужими руками, – понял капитан. – Вот почему нам дали отсрочку».
Стрекозоид сделал ставку. Что ж, сыграем. По крайней мере на этом поле Колли чувствовал себя куда как привычней и уверенней.
Он настолько погрузился в собственные мысли, что не заметил появления Светланы Ларсон. Женщина успела пересечь двор и подойти к «Моргенштерну». Лишь тогда Джек встрепенулся и обратил на неё внимание.
Обычно приветливое выражение лица Светланы сейчас напоминало оскал волчицы.
– Что-нибудь случилось, Света? – мягко спросил капитан.
Он обратился к ней на родном языке – русском. Не было нужды таиться – она знала его прошлое.
Та в лоб без прелюдий потребовала:
– Мы обязаны вызволить Алекса!
Меньше всего сейчас хотелось говорить на эту тему. Они вынуждены оставить Кузнецова в беспомощном состоянии. И другого выхода нет. По крайней мере на данный момент.
– Ты же слышала, что сказал Тойфер, – буркнул Джек. – В космопорт нам не прорваться.
– Значит, пусть он и дальше лежит в проклятом ящике?! – Женщина судорожно сжала кулаки и гневно топнула ногой. – Я не позволю бросить его!
«Только истерик нам и не хватает». Он терпеливо вздохнул и тихим ровным голосом начал:
– Свет, пойми. Наша смерть никак не поможет Алексу…
Ларсон не дала ему закончить, её трясло от ярости.
– Значит, пусть его убивают?! Ну и сволочь же ты, Джек Колли!
Он поймал руку, занесённую для пощёчины. Светлана попыталась ударить другой. Он уклонился, крепко схватил её обеими руками за плечи, сильно встряхнул, притянул к себе и почти по слогам прошипел:
– Да. Я сволочь. И убийца. Я убил Лиз и многих других. А теперь заткнись и слушай меня.
Колли говорил. Он втолковывал, анализировал, пояснял, убеждал и разжевывал.
У Стрекозоида была тысяча возможностей убрать обоих братьев, но убит только Борис. Алекс – единственный законный владелец корпорации. Живой Кузнецов-младший – лучший инструмент для контроля над предприятием. Есть тысяча способов манипулировать сознанием и волей человека. Контейнер-тюрьма в космопорте – приманка. На данный момент прямой угрозы жизни Алекса нет. Для них же главная задача – вырваться с Олимпии. Собрать силы и нанести ответный удар.
Джек почувствовал: мышцы женщины расслабились, дыхание выровнялось. Истерика прошла. Капитан Ларсон вновь обрела способность адекватно воспринимать реальность. Он отпустил её и умолк.
– Ты сам-то веришь в то, что сказал? – спросила Светлана. – Пойми меня. Прежде чем мы уйдём с планеты, я должна знать – жизнь Алекса действительно вне опасности.
– Я соглашусь с любым разумным вариантом, – заверил её Джек.
Она внимательно посмотрела ему в глаза и после короткой паузы предложила:
– Сделаем анонимный звонок в полицию. Пусть вытаскивают заложника. Заставим Стрекозоида подёргаться.
– Вряд ли стоит рассчитывать на местных легавых. Они уже облажались по полной, – напомнил капитан. – Подгадят и на этот раз. Да и Стрекозоиду с чего нервничать? Я на его месте давно бы окучил самую большую шишку в олимпийском УБ. Алекса предъявят публике, а дело всё равно повесят на нас. Освобождение заложника полицией только подкрепит улики.
– А если… – задумчиво протянула Светлана. Сдаваться она не собиралась. – Вот смотри. Стрекозоид работает на Камински и пытается захватить «Кузнецов Энтерпрайзис» для него. Так?
Джек молча кивнул.
– Есть человек, которому очень не понравится такой расклад. – Она сделала маленькую паузу, на её губах змеилась коварная улыбка. – Хенрик фон Штауфен должен узнать, какой кусок уплывает из его рук. Мы сольём информацию о подвигах Стрекозоида представителю Новой Ганзы на Олимпии. Думаю, он не упустит шанс лично освободить Алекса.
Джек вынужден был признать – женский ум необычайно изворотлив. Капитан одобрительно хмыкнул и распорядился:
– Действуй, интриганка.
– Госпожа трибун, разрешите обратиться.
Роберта сидела на полу, привалившись спиной к стене, так удобней расслабить тело и вместе с тем не заснуть накрепко. Она подняла голову, устало посмотрела на журналиста и спросила:
– Почему вы не спите, Тойфер? Мы выступаем через два часа.
– Спасибо за заботу, командир. Не беспокойтесь, я успею отдохнуть.
Трибун уловила совершенно новые нотки в голосе саксонца, кроме того, он впервые назвал её командиром. Она ещё раз, уже внимательно, посмотрела на стоящего перед ней мужчину.
Выше Джека Колли сантиметров на пять и тяжелее килограммов на десять. Широк в плечах, физически развит – пожалуй, неплохой боец. Впрочем, случись этим двум схлестнуться, и Роберта без колебаний поставила бы на Джека. Не чувствовала она в Тойфере того огня, что превращал бывшего наёмника в неукротимого хищника. Колли – одной породы с претором Винсоном. Той же, что и она сама, – убить можно, сломать нельзя. А этот – этот другой.
«Ты же хочешь меня. Вижу, что хочешь, да не знаешь, как начать. Я права, приятель? – подумала Роберта и тут же поймала себя – она испытывала аналогичные чувства к тому, чьё любимое словечко невольно использовала. – Вот же чёрт!»
Трибун зацепила носком ботинка ножку стула и подтолкнула его к Йохану.
– Садись. Говори.
Саксонец сел, помолчал и как-то неуверенно начал:
– Завтра вам придётся делать заявку на плей-офф. Вас покажут по всем каналам Олимпии. Я хочу поговорить с вами. Подготовить. Вы не против?
– Спасибо за заботу, – суховато поблагодарила Роберта. – Не беспокойтесь, я знаю, что сказать бойцам Доминиона.
Тойфер надулся. Зря. Она не хотела обидеть и уже мягче добавила:
– Я – воин. Была на арене и умею бросать вызов.
– Арена? – немедленно заинтересовался Йохан. – А, понял. Место, где проводят военно-спортивные состязания для классификации солдат.
Роберта чуть улыбнулась – ничего ты не понял, человек.
– Классификацию получают в базовом лагере. Те, кто выжил. На аренах решают споры. – Легионер на секунду умолкла, подбирая наиболее доходчивое объяснение. – Арена – не место, арена – принцип. Что-то вроде дуэли. Только силы сторон не обязательно должны быть равны. Например, три к одному – совсем не редкость.
Кажется, последняя фраза не вязалась с представлениями её собеседника о дуэлях. Тойфер не удержался от замечания:
– Как-то нечестно получается.
– Ещё как честно, – заверила его трибун. – У тебя есть выбор: подчиниться мнению большинства или на деле доказать собственную правоту. Никаких проволочек и тяжб. Сказано – сделано!
Роберта не могла точно судить, одобрил ли Йохан брутальную концепцию. По крайней мере на этот раз он не стал спорить.
– Наверное, вы правы. В сущности, вся жизнь – одна сплошная арена.
Они немного помолчали. Неожиданно Тойфер сменил тему.
– В Доминионе ходит масса слухов о Сожженной Зоне, а толком никто ничего не знает. Пожалуйста, расскажите мне о вашей родине. Я – журналист, моя работа – говорить людям правду.
«Правду. – Роберта подобрала ноги, обхватила руками колени, положила на них подбородок и прикрыла глаза. – Что же тебе рассказать, человек?»
И опять, как тогда, во время ночной разведки на Нидаросе, на неё нахлынули воспоминания. Дом, мать, дед. Лагерь гоплитов, кровь, война. Брииды и люди, живые и мёртвые. Жизнь девочки-подростка из рыбацкого посёлка и жизнь воина легиона.
Калейдоскоп образов затуманился. Пылевые вихри стёрли знакомые лица. Роберта шла по плато Стьёрдал.
Она отыскала в мутном мареве одинокую фигуру, закутанную в саван офицерского плаща. Мёртвый претор принимал парад мёртвого легиона. Она подошла и молча встала рядом.
– А, это ты… – не поворачивая головы, тихо произнес бриид. – Ты снова пришла задавать вопросы, трибун?
– Нет, претор. – Она гордо вскинула голову. – Я хочу, чтобы ты знал – легион жив. Мой легион. Сегодня мы будем сражаться и победим.
Бриид улыбнулся.
– Я не ошибся в тебе. Помни и дальше – долг, честь, здравомыслие.
Его фигура начала таять, растворяясь в пылевых вихрях. Сквозь завывания ветра трибун услышала угасающий голос:
– Прощай, Роберта Винсон.
Женщина вышла из транса, открыла глаза и прошептала:
– Прощай и ты, Лайонел Винсон.
Тойфер взволнованно спросил:
– С вами всё в порядке?
Вместо ответа она рывком подняла с пола сильное тело. Он тоже встал.
– Я обязательно расскажу тебе про Сожжённую зону, Йохан, – пообещала трибун. – Но сейчас ты должен отдохнуть. Иди.
Малыш влетел в тренажёрный зал и с порога гордо объявил:
– Тойфер сказал: для первого раза – нормально. Колли вроде тоже доволен.
– Я счастлива, – холодно процедила Сью, не отрываясь от терминала.
– Не понял, – озадачился Малыш.
Девушка повернулась к нему и зло спросила:
– Корсаков, ты на самом деле идиот или умело прикидываешься?
– Я…
Дан осёкся. Сообразил – лучше помолчать.
Сюзан вновь уткнулась в терминал. Малыш немного помялся, подошёл, склонился и заглянул ей через плечо.
– В ухо не дыши!
Она резко мотнула головой, словно отгоняя назойливую муху. Малыш увернулся от летящего в лицо хвоста волос и всё же успел разглядеть на дисплее логотип «Zero Universe».
Вселенная Зеро – самый большой и популярный из олимпийских виртуальных миров. Для большинства пользователей – бегство от проблем, для узкого круга посвящённых – рабочий инструмент.
К примеру, два персонажа в гольф-клубе увлечённо машут клюшками, звучат обыденные фразы и комментарии. На первый взгляд – стандартная игровая ситуация, на деле – проходит встреча, которую опасно проводить в реале, идёт обмен информацией или заключается сделка. Уследить за всеми виртуалами невозможно.
Пальцы Сюзан бегали по клавиатуре – если нет игровой оснастки, управлять виртом приходится примитивным способом. Дан приподнялся на цыпочки и заглянул в экран. Так и есть, Сью в образе разбитной толстушки беззаботно болтала с маникюршей, пока та обрабатывала ей ногти.
До знакомства с Корсаковым Форстер входила в саксонское сообщество медиа-пиратов «Die freie Welle». Поставщики контрафакта имели запутанные отношения с полицией и мафией, не гнушались при случае сдать или подставить конкурента, да и сами частенько попадали под раздачу по пустячным поводам. Короче говоря, уважающему себя профессионалу в такой компании делать нечего.
Дан убедил подругу выйти из бизнеса. Правда, от случая к случаю девушка пересекалась в «Зеро» с бывшими подельниками.
Понятно, что Сью отправилась в контактную точку сообщества – салон красоты – не из праздного интереса. Момент не тот. К сожалению, Малыш не знал арго «Свободной волны», а лезть с расспросами поостерёгся. Пришлось ему умерить любопытство, сесть в кресло и ждать. Авось партнёрша смилостивится и расскажет – что да как.
Минут через пятнадцать Сюзан, не оборачиваясь, протянула руку и коротко потребовала:
– Дай сот-комм.
Дан безропотно подчинился.
Насколько он мог судить, девушка отправила запрос на файл-сервер. Когда загрузка закончилась, она выключила коммуникатор и преспокойно убрала его в карман комбинезона.
Малыш удивлённо хмыкнул – ау, между прочим, я всё ещё тут. Лучше бы он воздержался от напоминаний. Сюзан отключила терминал и повернулась на звук. И началось.
Фройляйн Форстер без суеты и истерик разложила Корсакова на секционном столе и, не прибегая к наркозу, произвела вскрытие. Аутопсия подтвердила предварительный диагноз: прогрессирующая атрофия головного мозга. Впрочем, репутация пациента вне опасности, он хоть и задохлик, но органично вписался в общество мышцастых приматов, что собралось в «конюшне». На сём экзекуция закончилась.
Дан позволил себе всего одну невинную ремарку: согласен – я дурак. А Колли-то с компанией в чём провинились?
Девушка безнадёжно махнула рукой и устало спросила:
– Кто-нибудь из твоих умников знает, как проскочить мимо орбитального контроля?
– Нет, – честно признался Малыш. – Наверное, что-нибудь придумают.
– Думалку поберегите, – едко посоветовала Сью, зевнула и слегка хлопнула ладонью по карману, где лежал сот-комм Малыша. – У меня есть доступ к спутникам.
– Откуда?!
– Орбитальщики на дежурстве развлекаются – игры смотрят, а «Волна» потихоньку тянет у них картинку. Хочешь спросить, чего мне это стоило? Обменяла на коды мою машину. По крайней мере буду уверена – если меня убьют, «Ягги» останется в хороших руках.
