Назад: Глава 6 Насчет времени ничего не могу сказать

Глава 7
Зеркальный мир

За зеркальное время

Огромное судно, похожее на сплющенный пирожок, промчалось мимо, подняв высокую волну, которая подбросила меня до неба, затем затянула в зеленую глубину и снова выбросила на поверхность.

Если так пойдет и дальше, я не стану верить в дальнейшем ни одному слову Главы Академии. Почему? Объясняю. Сооружение, чуть не угробившее меня, абсолютно незнакомо. Ни конструкцией, ни предназначением. А я, смею, заверить, достаточно высокий специалист в области распознавания как воздушных, так и наземных, включая надводных, подводных, подземных и космических аппаратов. Ничего подобного в мире, из которого я только что прибыл — я не видел. Какой тут разговор о зеркальности?

Данный вывод слегка осложнял мою миссию. Считалось, что я при необходимости могу воспользоваться любым транспортом в зеркальном мире. Но если нет зеркальности, то где гарантия, что все остальное, включая и управления машинами, такое же?

Но это все можно оставить на потом. Гораздо интереснее то, что в данное время я находился в непосредственной близости от берега. Точнее — от роскошного пляжа. На котором убивали время люди. Зеркальные люди.

Еще одна проблема. Я имею ввиду мой внешний вид.

Пока подгребал поближе, родилась идея. Нетрадиционная и не совсем порядочная.

Прочистив легкие и убедившись, что организм функционирует как положено, я нырнул и остаток пути до берега проделал под водой. Приятно иногда почувствовать себя обычной подводной лодкой. Далее совсем просто. Найти подходящий объект для диверсии и в самый неподходящий для него момент сдернуть ту часть одежды, которую обычно носиться при купании.

Я иногда не понимаю, почему люди так цепляются за свою собственность. Подумаешь, трусы? Так нет! Я основательно выбился из сил, но человек, которого я выбрал в качестве жертвы, никак не хотел расставаться с малозначительным предметом гардероба. Пришлось бросить это занятие и вынырнуть, предварительно отплыв подальше от рассерженного типа.

Повторять налет не хотелось, поэтому я плюнул на правила приличия и вышел на берег в чем был. И сделал неправильно.

Пляж, под дикие крики загорающих, опустел мгновенно. Вслед за ними, оценив ситуацию, повыскакивали из воды купающиеся и тоже стремглав умчались вдаль.

Самое неприятное во всей этой ситуации, что я совершенно не знал, что здесь не так. Ну подумаешь — голый. Стоит из за этого так переживать? Лично я даже глазом не повел бы.

Но имелось и много положительных моментов. Имеется ввиду оставленная одежда. Борьба с совестью была недолгой. Не в том я положении, чтобы выбирать. Когда еще представиться такая возможность?

Натянув на себя брюки и засунув под мышку рубашку с желтыми на красном разводами, я выбрал направление движения и побрел по пляжу.

Никакого определенного плана не имелось. По всем правилам в первые дни нужно оглядеться, осмотреться, обжиться. А главное узнать, какая валюта имеет хождение в зеркальном мире. Впереди, по меньшей, мере полгода.

Я не собирался переворачивать весь мир в поисках Янины. Поиск следовало вести в совершенно другом разрезе. Будь ты хоть семи пядей во лбу, попав в незнакомый мир, всегда совершаешь ошибки. От невнимательности ли, от восторга, какая разница. Я был убежден, что такая девчонка, как Янина совершит не одно и не два, а, возможно, целый букет ошибок. Кто — то видел, кто — то слышал. Проблем не должно возникнуть. Примерная точка ее исчезновения указывает на эту планету. Безусловно, нельзя исключать возможности, что она находиться где — нибудь в другом месте. Но это, так сказать, уже вторичные сложности.

Я молотил песок пляжа уже минут пятнадцать. Толи вести здесь быстро распространяются, толи еще какие причины, но я не встретил ни одного человека. Только брошенные вещи. Странные привычки. И мне даже не стало стыдно, когда я покопался в карманах и нашел то, что искал. Деньги. Старик снова оказался не прав. Никакой зеркальности. Если, конечно, я правильно понял предназначение желтых, плотных листков.

Но это все ерунда. Как вы думаете, как часто фортуна поворачивается лицом к Ночным Охотникам? Я отвечу сам. С регулярной постоянностью. Никто не догадается, чье лицо было изображено на этих желтых листках — купюрах? Но это уже нечестно. Была подсказка. Янина, кто же еще. Собственной персоной. Я хотел сказать, собственным профилем.

Новость настолько приятная, что я на память о дорогом подарке решил насобирать побольше изображений девчонки. Я же сказал, только на память. Ночные Охотники никогда не врут. Почти.

За этим интересным занятием меня и застала местная полиция. Может быть она в данной местности и называется иначе, но выполняемые функции те же самые, что и у нас.

Это не был обычный наряд двух полицейских. Перед моим зачарованным взором разворачивалась самая великая, из всех виденных мною ранее, операция по захвату преступника. Наверно я долго соображаю потому, что прошло довольно порядочное количество времени, прежде чем я понял, кто является нарушителем закона. Если на всем пляже только я один, да к тому же занимаюсь мародерством (надо честно смотреть в глаза правде), то все эти люди в ярко красных, с коричневыми разводами, маскхалатах прибыли именно по мою душу.

Выглядело это примерно так.

Короткими перебежками, прикрываясь прозрачными щитами, с обоих сторон пляжа двигалось не менее сотни полицейских. С высокого холма, ограничивающего пляж, по канатам спускалось еще столько же. Среди травы я даже разглядел блестки оптических прицелов. С моря, со страшным ревом, к берегу приблизилось несколько катеров на воздушных подушках. Из них, вслед за раскрашенными в пурпурный цвет амфибиями, в воду попрыгали аквалангисты и, поднимая невероятное количество брызг, порулили к суше.

Я задрал голову и с удовольствием, совершенно неподходящим к обстановке, заметил несколько вертолетов, осуществляющих воздушную поддержку. Если у ребят имеются космические корабли, то я уверен, за мной наблюдают и из космоса.

Что я в это время делал? Да все тоже. Обшаривал карманы и собирал деньги.

— Не двигаться! Вы арестованы именем Правительства!

Я оторвался от увлекательного занятия и осмотрелся.

Полицейские обступили меня не двойным, и даже не тройным кольцом. Как бы лучше объяснить? Поставьте в центр большого торта тоненькую свечку и назовите ее моим именем. Вот полное представление ситуации в которую я попал.

Кто сказал что я сильно расстроился? Вы просто не знаете Ночных Охотников. Никакого волнения и беспокойства. Только холодный расчет и выдержка.

— Вы мне? — обратился я к человеку с массой звезд и нашивок на мундире. По меньшей мере местный маршал.

Наш диалог протекал на немного измененном наречии западно — рекрианского района. Язык не сложный и мне знакомый.

— Я сказал не двигаться, — грозно повторил маршал и дал предупредительную очередь из автомата системы Брайн — Грицко образца последней межпланетной войны прошлого века.

За моей спиной раздались крики и, повернувшись, я отметил, что заслон за моей спиной валяется, уткнувшись носом в песок.

Если я его не остановлю, маршал может перестрелять всю свою гвардию.

— Да не двигаюсь я, — лицо маршала облегченно разгладилось.

— Вы арестованы, — уже спокойно сообщил он вторично.

Лучший способ нападения, как говорил Глава Академии в приватных беседах, нападение. Воспользуемся умным советом.

— Кем? За Что? И по чьему указанию?

Маршал задумался.

У меня вообще возникло такое предположение, что на данной планете полностью отсутствует уголовный мир. А ребятам нечем заняться. Вот они и радуются появившейся возможности порезвиться.

— Это… — начал было маршал, но что — то пошло не так, и он снова задумался.

Я посмотрел кругом. Да, по меньшей мере человек триста, не считая бронетехники и вертолетов. И все норовят взять меня на мушку. Все бы ничего, да пальцы почти у всех полицейских нервно трясутся. Я понимаю, конечно, все хотят отличиться первыми и пристрелить опасного злодея, чтобы попасть на передовицы газет и в часовые новости. Но не до такой же степени!

Маршал, посовещавшись с группой дипломированных сотрудников, наконец пришел к определенному выводу и с гордостью сообщил мне:

— Вы арестованы Правительственной полицией. За тягчайшее преступление против личности. По распоряжению и прямому одобрению последнего.

Ценная информация, ничего не скажешь.

Теперь прикинем наши шансы. Грустное лицо, скривленные губы и дрожь в голосе:

— Что со мной теперь сделают?

Маршал отдал пару приказов и тут же, на моих глазах, полицейские развернули походную спутниковую связь дальнего радиуса действия. Со всеми причиндалами и прибамбасами.

Прибамбасы, это такие штучки у станции, которые все время крутятся и светятся. А причиндалы — все остальное.

Пока маршал торопливо разговаривал с невидимым собеседником, глупо загораживаясь от меня ладошкой, я стоял, как того требовало положение. Не двигаясь и не махая руками. С ангельской терпеливостью ожидая приговора.

— Замечательно! — Маршал положил наушники и микрофон и теперь радостно потирал руки, — Согласно законам, которые мне откапа… передали, тебя ждет пожизненное заключение.

— А далеко, гражданин маршал?

— Да нет, у нас единственная на планете тюрьма. В двух километрах отсюда. В ясные дни, если постараться, виден даже пляж.

— А заключенных много?

— Об этом не беспокойся, приятель. Кроме тебя — никого. Зато отдельная пяти — комнатная камера. Два санузла, сауна. Двадцать человек прислуги. Ну и охранники, само собой. Пятиразовое питание. Ресторан рядом. Шесть дней в неделю свободный выход в город с ночевкой. Я понимаю, что тяжело. Но сам виноват. Провинился.

Честно скажу, закрался ко мне в сердце червячок. Может, думаю, бросить все это дело, да и остаться с этими хорошими ребятами.

— А как насчет денежного довольствия?

— Как и положено — по закону. Среднемесячный доход городского жителя. Плюс командировочные, гостиные. Не забудь и про компенсацию за моральный ущерб.

Что на моем месте сделал бы нормальный, среднестатистический обыватель Коалиции? Верно! Отмахнул бы в сторону все подлые предложения. Лучше умереть стоя, чем жить на таких провокаторских условиях.

Я проглотил густую слюну. Или сейчас или никогда.

— Ну что, родимый? — кажется маршал расстроился. Слишком долго думаю.

— Полковник, перед тем как сдастся, — после этих слов опущенное было оружие, снова нацелилось на меня. Надо поосторожней со словами, — Один вопрос.

Маршал довольно спокойно проглотил полковника.

— Давай, родимый, только побыстрее. А то пора докладывать о блестяще выполненной операции.

— Скажите лейтенант, кто изображен на купюрах?

Толи маршалу не понравилось столь резкое разжалование до лейтенанта, толи сам вопрос, но он побагровел до красноты неимоверной, затопал ногами и заколотил себя в грудь кулаками.

— Взять неблагодарного. В случае побега пристрелить мерзавца. При сопротивлении приказ тот же. При захвате соблюдать пункты устава, с тридцать восьмого, от параграфа второго, до шестьдесят четвертого, параграфа восьмого. Для тех кто не понял, повторяю подробнее.

Как мне везло в этот прекрасный, солнечный день.

Пока маршал, слегка путаясь в окончаниях, четко и доходчиво объяснял личному составу правила захвата нарушителя, через мегафон и применением наглядных пособий в виде плакатов и манекенов, я расковырял ногой в песке неглубокую ямку. Кусками материала, оторванными от рубашки, заткнул уши и приготовился вспомнить старые времена.

Солнце уже склонилось к оранжевому горизонту, когда взмыленный и усталый маршал отдал приказ клюющим носами войскам на начало операции. Лениво закричав что — то вроде — «За планету! За Правительство!» полицейские, постреливая в воздух, затрусили ко мне.

Я встрепенулся, чертыхнулся и, упав на колени, стал быстро работать руками.

Не думайте, что ковыряние в Тверди благодарное и легкое занятие. Попробуйте зарыться в песок хоть на половину туловища. Смею заверить, не каждому под силу. Тем более за минимально возможное время.

Мне проще. Я прошел эту школу полностью. С самых ранних дней, насколько помню, я учился этому ремеслу. И должен без лишней скромности доложить, что достиг значительных успехов.

Главное в нашем деле спрятать в Твердь, или в иной другой материал земли, голову. Настроить дыхание. Задать определенный темп. Это не просто, ковыряться. Свои правила, свои хитрости. Движение рук, самих кистей, определенное для каждого момента положение пальцев. Буквально все направлено для того, чтобы зарыться глубже, быстрее, даже, простите, элегантнее.

Расстояние в Тверди не меряется метрами и километрами. Только — меры.

Я ушел в глубину уже мер на пять, когда наверху сообразили, что происходит нечто непредсказуемое. Нарушитель не просто сходит с ума, а самым наглым образом ускользает от правосудия.

Стали стрелять. Но поздно. Твердь, где б она не находилась, не любит посторонних предметов и не пропускает их слишком далеко в свои сокровищницы.

Я слегка убавил прыть. Спешить не стоит. Дорога не любит торопливых. Тщательно исследуйте направления, скрытые, если они имеются, полости. Наличие других, посторонних предметов. Одно дело скользить по Дороге на планете, где нет иного, кроме Леса хозяина. Совсем другое здесь. Вдруг свалка по дороге. Или подземные склады. Мало ли.

Опять же наличие воздуха. Требуется так устраивать Дорогу, чтобы максимально пользоваться насыщающим почву воздухом. Существует проблема выработки, но это весьма секретные материалы, не подлежащие разглашению. Когда — нибудь, когда — нибудь я стану старым и тогда… Но это еще нескоро. Пусть помрут все мои враги.

Выходить на Поверхность не имело смысла. Наверняка по всему району объявлено военное положение. Скоро сюда соберется вся армия. Но и оставаться здесь рискованно. Могут пригнать технику и перековырять всю округу вдоль и поперек.

И тогда я придумал гениальный, по — моему, план. Я стал прокладывать дорогу в сторону моря. Чутье, выработанное годами, подсказывало, под каким углом стоит рыть, чтобы не встретиться с океаном. Мер шестьсот от берега и достаточно.

Тяжелый труд. Неблагодарный. Пальцы немного отвыкли от работы. Но именно в те минуты, когда становилось невмоготу, я возвращался мыслями к своей родине. К своему клану. К Росси, наконец. И это придавало новые силы.

Дорога растянулась на долгие три дня. Я ничего не ел. Не пил. Устал безбожно. Но я сделал то, что хотел. Убежище на дне моря. С отдельным выходом и на сушу и на море. Достаточно просторное для того, чтобы поместиться самому и перетащить «Зеркальный гроб». С этим саркофагом пришлось изрядно помучиться, но терпение и настойчивость осилят все. Теперь, по крайней мере, можно спокойно заниматься своими делами и не волноваться о возвращении домой.

Через две недели мне уже ничего не хотелось делать.

Пещера разрослась, появились новые комнаты и кладовки, которые я забил морскими продуктами. Каждый день я выплывал на поверхность и проверял как дела. Мои опасения оправдались частично.

Насколько я видел, местность вокруг пляжа представляла настоящий полигон.

От кромки воды, с большим радиусом, механизмы, похожие на роторные экскаваторы, вырыли глубоченную канаву. Потом в нее залили мазут и подожгли. А на оставшемся круге продолжили работать саперы. То тут, то там то и дело раздавались оглушительные взрывы. Ошметки земли, песка и скал взлетали в воздух и шлепались, разбрасывая тучи брызг, в воду.

Моими поисками занимались весьма обстоятельно. И со знанием дела.

Но хорошее и приятное рано или поздно заканчивается. Полицейские разошлись, военные разъехались, технику увезли. Остались только перевернутые руины красивой некогда местности, да чадящий дым от полу засыпанной канавы.

Да и мне пора заниматься делами. Но теперь более осторожно. Можно даже по ночам.

В одну из темных ночей, когда звезды вышли на бал, над раскуроченным пляжем раздался леденящий душу любого живого существа крик. Это вышел на свою кровавую охоту Ночной Охотник. Дитя леса и тьмы. Ужас ночи. Бойтесь. Ибо на Поверхность явился страх.

Правда страшно? Это я так, для профилактики.

Определенного плана поиска не существовало. Янина, если, конечно, она еще была жива, могла находиться где угодно. Галактика большая. Беспечный ветер мог занести ее на любую из сотни тысяч планет. Но здравый смысл подсказывал мне, что портреты определенных личностей так просто на деньги не лепят. А потому, прежде всего стоит посетить местные библиотеки. Почитать общественные издания. Поговорить с людьми древнейших профессий, с юристами и коллекционерами старого антиквариата. Может еще что — то сделать.

В город! В город. К людям.

Большинство обывателей Коалиции наивно считают Легионеров, читайте в скобках — Ночных Охотников, существами наделенными чуть ли не сверхъестественными способностями. Должен сказать, что это абсолютно ошибочное мнение.

Мы такие же как все. Или почти такие. У нас нет в пятках встроенных реактивных двигателей. Мы не можем читать чужие мысли. Мы многое чего не умеем.

Безусловно, встречаются моменты, благодаря которым мы можем сказать о себе — да, мы Легионеры. Пострелять, помахать кулаками ради забавы, плевое дело. А все остальное сплошные враки. Просто за нашей спиной стоит сила.

И как Легионер отличается от простого, среднестатистического человека, так и Я, Ночной Охотник, отличаюсь от Легионера.

Хотя я тоже не могу читать мысли. Но могу и должен предугадать, о чем подумает в следующее мгновение враг или друг. Могу отличить правду от наглой лжи. Как? Очень просто. Способ доступен даже десятилетнему пацану. Только наблюдательность. Глаза, руки, положение головы и тела, интонация. Если сумеете все это охватить разом, вы победитель.

Что еще? Интересной особенностью Охотника является полнейшая его безграмотность. Но до поры до времени. Например — я. В жизни ни разу не сидел за пультом управления космического корабля. Даже не знаю, где у них зад, а где перед. Но заявляю со всей ответственностью. Как только я окажусь внутри любого летающего аппарата, супер лайнера или военной яхты первого класса, во мне мгновенно сработают задвижки, открывающие камеры с заключенными там знаниями об управлении, конструкции, функциональной особенности любого механизма.

То же самое и с остальными областями. Медицина. География. Космическая топография. И все остальное. Нужно только сочетание определенного момента и места.

И вы во все это поверили?

Я перелез через поваленное дерево, внимательно осмотрелся по сторонам.

Зрение, обостренное до критического состояния на Дорогах, ничего подозрительного не заметило.

Почти две недели безрезультатного поиска закопавшегося человека ничего не дал. Жаль, не будет ни медалей, ни очередных воинских званий.

Я люблю ночь. Есть что — то притягательное в ее тишине. Странной тишине. Когда исчезают звуки людей и возвращается природа. Властвовать.

Небольшой лесок, почти вплотную подступающий к морю, закончился.

Идти в город ночью нельзя. Кто знает, какие законы в нем царят. Не успеешь и шагу ступить, как тут же окажешься окруженным со всех сторон служителями закона.

А вы не там плюнули. А вы не здесь стоите. А не пройти ли нам в тюрьму. С кондиционерами и саунами.

До утра стоит переждать здесь. Среди деревьев, невысоких и не слишком густых.

Я растянулся на траве, опустив голову на кочку и предался размышлениям о жизни. О себе. О судьбе.

Вот я — Ночной Охотник. По всем параметрам самый совершенный человек Коалиции. А не греет. Что я могу? Оставаться живым в любой ситуации и при любых условиях? Эка невидаль. Обыкновенный приспособленец к природной среде. Мокрица.

Ковыряться в земле с непостижимой для любого другого человека скоростью? Нашел чем гордиться. А ведь в сущности своей, я не знаю жизни. Любовь? Я любил нечеловеческое существо. Верность? Что это такое? Долг? Кому? Академии? Старику? И все остальное. Честность, преданность, жалость. Где это у меня? Спрятано за личиной Ночного Охотника?

Неосторожная оранжевая ночная букашка размером с коротконогого Чага, запрыгнула на мою ногу и тут же была коварно схвачена.

На вкус ничего. Немного пресновато. Но калорийно. Не то что морские звезды. За две недели они мне опротивели.

Кажется пора двигаться. На окраине города я буду, когда светило взойдет над землей.

Пробраться через периметр города оказалось немного сложнее, чем я ожидал. Происшествие на пляже несомненно было этому причиной. Мне пришлось несколько раз не двигаясь лежать на земле, пропуская многочисленные патрули. Если вся суматоха только из — за меня, то право, зачем так волноваться? Я же не диверсант и не лазутчик.

Лучшего способа проникнуть в город чем через канализационные шахты не существует. Данный факт столь древен, что даже неоспорим. Самое главное, чтоб в темных, сырых коридорах на вас не набросилось внеземное чудовище. Но это я так, для поднятия настроения. Во всей галактике не существует разновидностей канализационных монстров.

Раза два, из боковых каналов на меня глазели светящиеся глаза. Всегда становиться не по себе от этого. Только определив мысленно размеры животного, приходишь к выводу, что самое страшное обычно не самое большое. Маленькие зверьки с длинными хвостами. Крысы. Такое впечатление, что они шествуют впереди человека — иследователя.

Представьте. Исследовательский корабль опускается на необследованную планету. Приборы показывают полное отсутствие живых существ. Открывается входной шлюз и перед изумленными космолетчиками, забронированными в скафандры высокой защиты на пороге сидят крысы. Торжественный прием. И так везде. Иногда мне кажется, что это не они для нас, а мы для них являемся крысами, паразитирующими в крысином обществе.

Над головой загрохотало. Скорее всего дорога. Можно подниматься на поверхность. Только отойти чуть в сторону, чтобы не попасть в самую гущу города. Где — нибудь в уголочек цивилизации.

Такое место нашлось довольно быстро. Наверху тишина. Тоненький ручеек стекающих из — под крышки помоев и нечистот. Самое то.

Стараясь не попадать под благоухающие капли, я, осторожно цепляясь за прогнившие скобы, выбрался на улицу.

Темный, безжизненный переулок, куда еще не успели долететь живительные лучи солнца. Кругом сплошные стены и горы мусора. Скорее всего сюда не часто заглядывает общественность.

Теперь немного привести себя в порядок.

На пляже я насобирал довольно много симпатичных вещей и у меня в подводной пещере имелась неплохая коллекция одежды. В настоящее время я находился в строгом ядовито желтом пиджаке с синим попугаем на спине, зеленых, по колено, брюках, и в ботинках с одуренно толстой подошвой. Да, забыл. На голову я натянул пятнистую панаму с дыркой на макушке, а на нос — очки в толстой роговой оправе. Для меня — самая лучшая конспирация.

Первый на кого я напоролся, беспечно выскочив на белый свет, здоровенный полицейский с огромной резиновой дубиной.

Именно напоролся. Ткнулся в спину. Чуть не сбил с ног.

Парень и так был слегка чумной от того, что участвует в самой настоящей операции по захвату преступника, а тут еще такое счастье в руки.

Я приготовился было быстренько вывести его из игры, но сделал правильно, что подождал.

— У Вас все в порядке, гражданин? — он действительно обратился ко мне с большой буквы. И он действительно волновался — все ли со мной в порядке?

— О! Без проблем… гражданин, — а как его еще называть? В моем словарном запасе на данный счет фигурировало более пятидесяти десятков определений данной профессии, но я боялся, что ни одно из них может не подойти.

— Если хотите, гражданин, я вызову врача. Это недолго, гражданин, две минуты. Вы подождете, гражданин? — вот это я понимаю сервис!

— Премного благодарен. Премного благодарен… — раскланиваясь, я задом попятился от полицейского. Едва я отодвинулся от него более чем на полтора метра, полицейский мгновенно потерял ко мне всякий интерес.

Пронесло. Но впредь нужно вести себя более чем осторожно. Если, конечно, не хочу, чтобы моей скромной персоной заинтересовались все полицейские города. Довольно трудная задача, если допустить, что здесь нет преступников, а следовательно и преступлений. А я не могу гарантировать, что какое то мое действие, вольное или невольное, будет не противозаконным.

Едва я развернулся, дабы побыстрее покинуть это место, как на меня налетело неизвестное тело. Охнуло, взмахнуло руками и шлепнулось на асфальт. Еще одна неудачная попытка контакта. Не везет мне нынче.

— Простите, я не хотел, — стандартная фраза в таких ситуациях. Ни к чему не обязывает и говорит о хорошем воспитании.

А в следующее мгновение я оказался сидящим рядом с жертвой. Ибо…

Есть такое определение, как профессиональное везение. Это когда все сразу и сейчас.

Передо мной, с лицом излучающим гнев, сидела Янина.

— О! Привет, блин…

Конечно, я бы мог сказать что — то типа: — «Доброе утро, мадмуазель. Сегодня прекрасный день. Не правда ли?» Или. «Ты чё под ноги не смотришь, крыса слепая?» (Нет, последнее не годиться. Слишком сухо для Ночного Охотника.) Но не сказал. Потому, что обалдел от привалившего ко мне счастья.

Я уже с удовольствием представлял, как появлюсь перед глазами Главы Академии. Герой вернулся, выполнив задание в кратчайшие сроки. Прошу годичный отпуск и жалование за три года вперед. Но…

Хорошая, мощная, выполненная с чувством и знанием дела пощечина отправила меня в легкий нокаут.

— За что? — естественный вопрос человека, который считает себя спасителем.

Янина ничего не ответила, подскочила, словно подстегнутая, и ломанулась от меня.

Странное поведение. Я ее выручаю из беды, а она? Стоп. Она же меня не знает, если судить по словам ее отца. Значит, что? Надо доходчиво объяснить.

— Янина?!

Девчонка уже скрылась за углом, и мне следовало поторопиться, если я не хотел упустить ее и потерять.

Но, вероятно, девчонка передумала, так как тут же появилась снова.

— Давно бы так, — пробурчал я. Но слегка ошарашено. Потому, что Янина успела сменить одежду. При столкновении на ней была красная, а сейчас уже синяя футболка.

А впрочем какая разница. Я схватил ее за руку, намереваясь уже не отпускать никогда.

— Девочка, ты идешь со мной. Твой папаша желает видеть тебя немедленно.

Я напрасно ожидал увидеть в ее глазах признание или чувства подобные этому. Следующая, хоть и не такая сильная пощечина развернуло мне лицо на девяносто градусов. Второй раз за две минуты. Если так дело пойдет дальше, то вскоре мое лицо превратиться в кровавое месиво.

Но поспешим за беглянкой, которая пропадает так же неожиданно, как и появляется. Куда это она зашла? Ага. В Магазинчик с веселым названием «Утренний моцион». Ну и мир!

Я ленивым движением распахнул двери, в полной уверенности, что на сей раз не стану подставлять щеку, а сграбастаю Янину и доставлю ее обратно в целостности и сохранности.

Не помню, говорил ли я или нет, но есть такое понятие, как профессиональное невезение. Это когда ничего и никогда.

Магазин был битком набит одними Янинами.

В это невозможно поверить и еще более невозможно представить, но со всех сторон меня окружали женщины одного возраста, одного роста, с одним и тем же лицом. Лицом девушки, которую я искал.

— Я могу быть вам чем — то полезна? — служащая с лицом Янины, улыбаясь, тронула меня за рукав.

Я осторожно высвободил руку и попятился к выходу.

— Гражданин? Что — то не так?

Нет, она спрашивает — что не так?! Да все не так. Не так, как должно быть. Я, значит, трачу энергию, работаю ищейкой, как последний кретин, а в результате обнаруживаю город, в котором живут сотни, тысячи однообразных женщин.

Нелепо. Невозможно.

Я зашел в первый попавшийся подъезд, прислонился к стене, закрыл глаза и стал анализировать ситуацию.

В настоящее время существует два пути.

Первый, самый лучший и безопасный. Пристукнуть любую из этих… Янин. Запихать ее в «Зеркальный гроб» и переправить к папаше. Пускай сам разбирается. А я скажу, что девчонка свихнулась. С ума сошла, то есть. И потребую годичный отпуск и… К черту. Не годиться. Какой я после этого Ночной Охотник?

Второй вариант не отличается оригинальностью и не блещет новизной мышления.

Найти именно ту Янину, которая мне нужна. И все.

Но основной вопрос заключается в другом. Как?

— Эй, гражданин…

Робкий голос. Принадлежит женщине. С ее лицом. И голос тоже принадлежит ей. Полнейшая идентичность.

— Что надо? — что — то в моем голосе стали слышны нотки усталости и даже злости.

— Гражданин, ты не мог бы помочь мне…

Да… Я уже стал походить на гражданина, способного оказать кому — то помощь.

— Иди к черту.

Не ушла. Значит приспичило. А почему бы не помочь. А заодно получить ценного информатора.

— Эй!

Девчонка, язык не поворачивается назвать ее именем той, которая целовала меня в пустынских иллюзиях и снах, робко подошла ближе.

Как удивительно. Словно стоит передо мной она. Самая настоящая и живая.

А какая еще, к Великому Светилу, она? Не биоробот же. Последние экземпляры биороботов были уничтожены Коалицией еще на заре открытия псевдоинтелекта. Грубый, не оправдывающий затраты продукт.

— Что надо? — не стоит слишком любезничать. Если ей нужна помощь, то она примет ее в любой форме. Даже не слишком вежливой.

— Мне нужна помощь такого человека как ты.

Ни больше, ни меньше.

— Что — то я не понимаю тебя, детка.

Замечательно сказал. Слегка вульгарно, но ничего. Пусть привыкает, если хочет со мной работать.

— Я хочу купить тебя.

А может по шеям ей надавать? Ну и наглость. Меня и так достаточное количество раз покупали и продавали. Теперь не хватало, чтобы я в очередной раз влез в систему товарооборота.

— Тогда ты ошиблась, детка. Я не продаюсь. Даже за очень большие деньги.

А может я слишком сгущаю краски? Что можно подумать о человеке, сидящем в полутемном подвале с лицом мученика?

— Это не то о чем ты подумал, — а я не о чем и не думал, — Я видела тебя на пляже.

Это провокация. Самая натуральная. Хотя…

— А что там… на пляже?

— Ну… Ты так быстро исчез в песке… А потом я видела, как несколько раз ты появлялся на поверхности моря. Я все видела.

Если видела, значит следила. Если следила и не выдала, значит ей это не нужно. Если это ей не нужно, тогда… ей, действительно, нужен я. Или, вернее, мои способности.

Надо решаться. Мне так или иначе нужен сообщник. Все равно какого пола. Главное, чтоб не предал. Чтоб умел молчать. Готовить хорошо. Стирать. Гладить. И вообще.

— Ладно. Будем считать, что ты меня уговорила. А что за дело?

— Не здесь, гражданин. Ты же знаешь, что любой человек стоящий на одном месте более десяти минут вызывает подозрения. Мы уже и так задержались.

Я хотел было высказать свое мнение о несоблюдении прав человека о его время провождении, но хлопнувшая входная дверь и разнесшийся по всему подъезду запах салдафонщины убедил меня в справедливости слов моей новой знакомой.

— Ой! — у девчонки слабые нервы. Ишь как задергалась. Надо спасать.

Двум мордоворотам поднявшимся на площадку предстала самая обыденная картина. Целующуюся парочка.

Осторожное постукивание дубинкой по плечу только доказывало, что в этом мире не имеют никакого понятия о приличии.

— Гражданин! — я оторвался от губ девчонки и вопросительно посмотрел на стражей порядка, — Вы нарушаете правила поведения в общественных местах.

Наверно я ничего не понимаю в жизни, раз грязная лестничная клетка превратилась в общественное место. Верно я говорил, что любой неосторожный шаг может привлечь внимание. Осторожность и осмотрительность.

— Это искусственное дыхание, — робко возразил я и демонстративно показал безвольное, бледное лицо «Янины».

Пока полицейские соображали, в чем тут загвоздка, я подхватил слабо сопротивляющуюся девчонку под руку и боком протиснулся мимо здоровяков в форме. Последние только молча наблюдали за моими действиями, ни слова не говоря и не делая никаких резких движений.

Меня смущало одно. За то время, которое я провел в зеркальном мире, меня уже видело чуть ли не половина штата местной полиции. Даже фото робота не требуется. Хотя везет мне чертовски. Чего уж тут скромничать. Ведь ни разу даже документов не спросили. Профаны. Недотепы. Специалисты недоученные.

И, кажется, накаркал.

— Гражданин?! Одну минуту. Могли бы мы взглянуть на Вашу Аусвайсу.

Вот и разберись тут, обзываться они или хотят сделать приятное. Аусвайс? У меня в карманах нет ничего подобного.

— А у тебя, девочка?

Компаньонка дрожащей рукой вытащила из — за пазухи круглый, медный медальон на котором были выгравированы некоторые сведения из ее биографии. Так вот ты какой — Аусвайс. Я бы таких штучек, будь у меня немного времени, наделал бы с десяток. Жаль, что хорошему Ночному Охотнику постоянно чего — то мешает.

— Ну! — это такое пренебрежительное и нетерпеливое обращение ко мне. Хорошее настроение полицейский испаряется более стремительно, чем этого можно ожидать.

Я залез рукой себе за пазуху и стал методично обшаривать внутренние полости в надежде отыскать несуществующее удостоверение личности.

— Аусвайса. Аусвайса… — бормотал я с умным видом, дожидаясь пока полицейские не подойдут поближе. Время игр закончилось. Пора переходить к военным действиям.

К этому времени терпение стражей окончательно иссякло. Один из них лениво замахнулся дубинкой, намереваясь раскрошить вдребезги мой череп. Пустое занятие. И не потому, что моя голова слишком прочна. Я не сторонник насилия, но когда в этом возникает необходимость, лучше со мной не ругаться.

Левой рукой перехватив дубину, я коротко замахнулся правой и всадил кулак точненько в середину благородного лица.

Полицейский весело ухнул и, не задумываясь, тяжело опустился на ступени. Второй находился чуть ниже и быстренько оценил ситуацию, как не предвещающую ничего хорошего. Чем еще тогда объяснить мгновенную замену недейственной дубинки на короткий, черный обрез, неизвестной мне конструкции.

Я успел наклониться сам, избегая прицельного выстрела и закрыть собой девчонку, которая, кажется, уже давно находилась между беспамятством и глубоким обмороком.

Полицейский, закрыв от старательности глаза, палил не переставая в белый свет. Стена, повыше наших голов, стала похожа на истыканную вилкой индюшку.

Я не знал, сколько зарядов находиться в обрезе. И не знал, как долго полицейский намеревается стрелять в слепую. Но так или иначе — это безобразие следовало прекратить.

Девчонка оказалась проворнее.

Я даже повторюсь. Девчонка успела сообразить что делать — быстрее, нежели Ночной Охотник. Правда и действие ее существенно отличалось от методов, знакомых мне. Она просто с силой всадила ногу чуть ниже пояса полицейского.

Наконец — то тот смог открыть глаза и с ужасным стоном, схватившись за раненое место, свалиться рядышком со своим другом.

— Бежим… — девчонка схватила меня за руку и потащила к выходу. Бежим, так бежим. Кто против. Но если я правильно разобрался в структуре построения здешнего общества…

— Выходить с поднятыми руками! Вы окружены! Сопротивление бессмысленно!

Именно этого я и ожидал. За дверями нас ждала самая настоящая засада. Со всеми положенными в подобных случаях делами. Сдвинутые в кучу машины с мигалками. Готовые стрелять по любой движущейся мишени полицейские. И прочее.

— Нам крышка.

Компаньон начинает паниковать. Хотя ничего еще не произошло.

— Неприятная ситуация не повод для плохого настроения. Уйдем через черный выход.

— Здесь нет черных выходов.

— Тогда наверх.

Не дожидаясь девчонки я бросился вверх по ступеням. Уйти по крышам — вот мечта любого Охотника. Данный вид отступления не в большом почете, но ввязываться в драку с силовыми структурами города тоже не сильная радость.

— Подожди, — донесся за спиной жалобный голос. Вот чего больше всего не люблю, так это нянчиться с плаксивыми компаньонами.

Девчонка плелась еле — еле. Вот что значит мало заниматься спортом.

— Я не могу.

Слабое оправдание.

Внизу раздался страшный грохот. Полицейские не выдержали и стали палить из всех видов оружия по дверям, разнося их в щепки. Следуя логике, это продлиться не более пяти минут, а потом они пойдут на приступ. И пощады, судя по всему, ждать не стоит.

— Ты можешь передвигать ногами побыстрее, — я не злился. Я спрашивал.

— Я же женщина, — слезы так и катились по щекам неудержимым потоком. Женщина! А полицейского свалила с одного удара. Ну ладно. Надо решать, Счастливчик. Если тебе нужна эта плаксивая девчонка, то придется напрячься. Если нет, то брось ее прямо здесь и сматывайся один.

Думаете я выбрал первое? Как же! Но и не второе. Я просто подхватил завизжавшую на весь подъезд Янину, (бог с ним, с именем), и перекинув ее через спину огромными прыжками стал подниматься по лестнице.

— Эй, гражданин…

— Замолчи, — снова дурацкие вопросы или того хуже, признание в благодарности за спасение.

— Но послушай…

— Заткнись.

Почему все женщины такие болтливые? Я, конечно, не супер специалист в данном вопросе, но данный факт болтливости полностью соответствовал тому, что я узнал и прочитал в Академии.

— Но…

Только хороший шлепок по мягкому месту заставил девчонку замолчать. И надолго. Она правда еще пыталась что — то пробубнить, но я уже ее не слушал.

Пару раз из — за раскрытых дверей выглядывали любознательные жильцы. Я только мило улыбался и мимоходом объяснял, что идут учения по гражданской обороне.

В целом же, подъем на тридцатый этаж прошел без особых приключений. Не скажу, что я оставался свеженьким огурчиком. Даже для такого натренированного тела подобные высоты весьма проблематичны. Но небольшая дрожь в коленках, да чуть сбившееся дыхание, довольно ничтожная плата за такой подвиг.

Осторожно опустив на площадку верхнего этажа девчонку, которую слегка укачало, я быстренько привел под уставшее тело в норму, а легкие — в нормальный рабочий режим. Теперь совсем хорошо. Вот что значит правильное распределение сил.

— Соратница, хорош валяться. Дальше пойдешь сама.

Девчонка, все еще вздрагивая, тупо смотрела на меня.

— Что — то не так? — в ее глазах я усмотрел подозрение на помешательство.

— Там же был лифт.

Я мог бы сейчас сказать, что после этих слов разразилась страшная буря. Что я рвал и метал, проклиная все на свете. Но чего не было, того не было. Ночной Охотник может признать, что некоторые ошибки происходят только по его вине. Надо внимательно слушать собеседников, прежде всего. А во вторых…

— Где этот лифт? Быстро!

Девчонка тупо ткнула в сторону ничем не отличающейся от остальных дверей.

— А что ты хочешь?

Если в ее головке есть хоть немного мозгов, она должна сама догадаться, что полицейские это не Ночные Охотники. У них хватит ума додуматься, что в таком высоком доме просто необходимо присутствие лифта. Если конечно рядом с ними окажется умный сержант.

Повернувшись спиной к компаньонке, дабы она не видела того ужаса, что я собирался сотворить, я воткнул пальцы в дверь и, навалившись, вырвал ее с корнями петель. Судя по канатам, лифт поднимался. А с ними поднимались очередные неприятности.

Иногда перед Ночными Охотниками встает жестокий выбор. Убивать или не убивать. Ради спасения своей жизни. Все, чему я научился в Академии говорило за то, что в данное время для сохранения безопасности стоит незамедлительно привести задуманный план в действие. Но мне всегда претила жестокость.

Время шло. Лифт поднимался все выше и выше.

И я решился. Не просто потому, что иначе не мог. Но, наверно, мне рано или поздно все равно предстоит убить члена своей стаи. Это жизнь. Если не я, то они меня не пожалеют ни за что.

Толстый, с руку толщиной, трос я перерубил в три приема. На какое то мгновение поднимающаяся масса замерла в ожидании падения и, стремительно набирая скорость, полетела вниз. Но хорошо, когда все хорошо кончается. С раздирающим ухо скрежетом лифт затормозил, и я даже услышал, как из шахты донеслись проклятия в адрес гражданина, который заварил всю эту кашу.

Вернувшись к девчонке, я застал ее за наведением порядка на своем лице.

— Ну как?

Риторический вопрос. У Ночных Охотников не бывает плохо.

Странный мир. В который раз за сегодняшний день я говорю эти слова? И все равно, понятней он не становиться. Как объяснить с точки зрения космической науки сходство женщины из другого мира с прекрасным населением целого города? А может и планеты. Нет объяснений. И все равно. Даже зная, что на улицах полным полно таких же, эта девчонка прекрасна. Или во мне говорят чувства прежних переживаний?

— Ты чего на меня уставился?

Я с трудом отвел глаза от ног девчонки и переключился на более важные мысли.

— Нам наверх. Попробуем уйти через крыши. Что скажешь?

— Скажу, что это невозможно.

Я улыбнулся. Невозможно съесть целого барана в одиночку. А то, что я предлагал, настоящий пустяк.

Пропустив даму вперед, я, как настоящий джентльмен, полез по лестнице вторым. Прикрытие должно быть надежным.

«Янина» толканула крошечную дверь, выходящую на кровлю, перешагнула через край, вскрикнула и исчезла с глаз.

Бывают моменты, когда решение нужно принимать мгновенно.

Я бросил свое тело вперед, пытаясь на ходу определить коэффициент опасности. Сознание старательно отщелкало допустимые сорок пять процентов.

Открывшийся вид совершенно не понравился. Руки бы открутить тому архитектору, кто проектировал эту крышу. Оба его ската уходили вниз под весьма острым углом. И не одной зацепочки. Сплошной, гладкий лист железа. По которому, отчаянно визжа, съезжала на спине несчастная девчонка.

Может быть я, как Ночной Охотник поступил опрометчиво, сигая вслед за ней. Сорок два процента моментально перескочили на девяносто три и пять. Говоря нормальным языком, я могу остаться в живых только при весьма загадочных обстоятельствах.

Но не было страха в моем сердце.

Красиво звучит. Но все на самом деле не так. Когда скатываешься с крыши и знаешь, что под тобой более тридцати этажей, а внизу, кроме твердого асфальта и кучи полицейских ничего нет, в душе невольно засвербит червячок сомнения. А все ли я правильно делаю?

Всего несколько мгновений потребовалось, чтобы скинуть обувь и распластаться на животе, принимая наиболее удобную для моего положения позицию. Сейчас для меня главное догнать девчонку. Она давно уже перестала визжать, а только смотрела на меня широко раскрытыми от ужаса глазами. Хорошо, когда человек понимает, что ждет его впереди.

— Руку! Руку тяни! — закричал я.

Девчонка старательно, надо отдать ей должное, вытянула руку ко мне на встречу.

Это как в задачнике. По наклонной плоскости скользят два тела. У второго скорость больше, чем у первого. Но первый выехал раньше. Вопрос, успеет ли второй догнать первого?

Если бы я не просчитал все варианты заранее, то не стал бы совершать глупость, подобную той, которую совершил несколько секунд назад.

Тело девушки соскочило с кровли и на какое то мгновение зависло в воздухе.

И знаете, что я увидел в глазах этой несносной девчонки? Самую глубокую веру.

И она не ошиблась.

Спасение собственной жизни всегда сложное и ответственное занятие. Но еще сложнее заниматься спасением других. Тут уж приходиться попотеть.

Я не зря снимал ботинки. В тот момент, когда мои руки коснулись ладоней девушки, я, собрав все силы, вонзил пальцы ног в металл кровли. Слабая надежда на то, что получиться, но… Получилось.

У меня чуть ногти не посрывало от толчка. Но практика великое дело. И хотя зацепился я не слишком то и хорошо, но главное было сделано. Девчонка висит у меня на руках, я закрепился на краю крыши. Все очень замечательно. Если не брать во внимание такой пустячный вопрос, как дальнейшие наши действия.

— Тебе удобно, детка?

Она только мотнула головой, обливая меня счастливым светом своих глаз.

— Тогда попробуем потихоньку выкарабкаться отсюда. Одно плохо. В следующий раз предупреждай меня об опасностях.

— А как предупреждать?

Я задумался. Иной раз сам скажешь и не подумаешь. Нас в Академии учили рассчитывать только на свои силы.

— Ну… — я подтащил ее к себе поближе и перекинул на край. Теперь лицо девчонки почти уткнулось в меня. Отбросить в сторону глупые мысли. Нашел место, — Хотя бы скажи, что… пора сматываться. И все.

— Тогда пора сматываться, — девчонка смотрела мимо меня, строго наверх.

В моем положении не представлялось никакой возможности повернуть голову. Я мог только догадываться, что преследователи наконец преодолели последний этаж и теперь весело наблюдают за нашими копошаниями через люк. Подтверждением этих догадок послужил стук разрываемых рядом пуль.

— Ой, — вскрикнула «Янина». Даже знаю почему. Одна из пуль пролетела настолько близко от ее плеча, что даже остался красный след. А мне прямое указание, что, действительно, пора сматываться. Куда еще, как не вниз.

Я выдернул пальцы и, подтянув девчонку еще ближе, приказал голосом, не терпящим пререканий со старшими.

— Постарайся с меня не свалиться.

И мы рухнули вниз.

Нет ничего прекрасней увидеть землю с птичьего полета. Особенно если ты, действительно, птица. А вот когда простой, смертный человек… Не до песен.

Я посмотрел вниз. Пустынный дворик. Деревья растут. Травка. Тишина и покой. Покой и тишина.

— Да сделай что — нибудь! — истошный визг компаньонки вывел меня из мира спокойствия. Не терпится ей.

— Рано еще, — ответил я как можно спокойнее и демонстративно зевнул. Хотя мимо глаз уже пролетал эдак десятый — одиннадцатый этаж. Только ветер в ушах.

И она поверила. Умница, а не ярмо на шее. Хотя дышать от ее объятий становится затруднительно.

Когда мы достигли, я имею ввиду, когда мы просвистели мимо пятого этажа, пришло время действовать.

Вся сила, вся воля была направлена в руки. Точнее на кончики пальцев. Я даже помолился Всевышнему Светилу, чтобы все получилось.

Из под ногтей ударили снопы искр. Пальцы со скрежетом зацепились за пористый материал стен, падение замедлилось и мы почти медленно опустились на землю. Элементарно просто. Попробуйте повторить.

— Гражданин! — девчонка смотрела на меня как на божество из ее снов, — Ты герой.

И долгий, долгий… (из — за экономии места я удерживаю, насколько долгий)… долгий поцелуй. У меня аж дыхание перехватило. Тяжело в наше время приходится героям.

Где — то по соседству послышались полицейские трели. Путь нашего бегства становился достоянием врага. Не хотелось прекращать интересное занятие, но дело превыше всего.

— Уходим огородами, — у девочки на месте не только губки, но и мозги. Только непонятно, где эти огороды?

Но размышлять, здоровью вредить. Я последовал вслед за улепетывающей во все ноги девчонкой.

Огородами оказались проходные дворы, заваленные по колено мусором.

— Эй, долго нам шастать по мусорной яме?

Девчонка ничего не отвечала. Мчалась вперед не останавливаясь.

Ну что ж. Такова, видимо, моя доля. Спасать и догонять.

Девчонка неожиданно свернула с мусорной тропы и юркнула в подвал полу развалившегося дома. Я последовал вслед за ней. По пыльным ступеням, мимо обшарпанных стен, вниз.

— Здесь слишком темно, держи голову пониже, — это она меня учит, как держать голову. Я Ночной Охотник или кто?

— И еще здесь слишком грязно, — скорее для себя, чем для спутницы констатировал я. Но она услышала.

— Не волнуйся. Дальше станет еще хуже.

Нечего сказать, облегчила душу. Даже в годы моей юности, бывая на Большом Кладбище леса, я не чувствовал такой вони, как сейчас. И вот именно в этом месте живет это милое создание? Не вериться.

Девчонка немного замешкалась у одной из двери, потом справилась и гостеприимно распахнула передо мной проход.

— Добро пожаловать ко мне домой, — я же говорил! Охотники редко ошибаются.

Я прошел через не менее грязную прихожую и втиснулся в приоткрытый круглый люк. Сзади в спину ткнулась голова девчонки. Она тихо засмеялась и попросила:

— Там справа тумблер. Поверни по часовой стрелке. По часовой, а то взлетим в небо.

Как вы думаете, действуют ли в этом мире правила зеркала? Я тоже. Сомневаюсь. Хотя…

— Не найду. Включай сама.

А то поверну, да не в ту сторону. И поминай как звали. Вот Великое Светило!

Я зря думал о девчонке, как о грязном шакаленке. Комната, больше напоминающая небольшой бункер, была чистенькой и аккуратненькой. Простенькая, видавшая виды мебель, полу стертый коврик посредине. Полное отсутствие обслуживающей аппаратуры.

— И здесь ты живешь?

На то, чтобы обойти по периметру комнату, мне потребовалось двадцать шесть шагов. Не густо.

— Да. Здесь я и живу. Там ванная комната, а вот здесь, — девчонка распахнула створку шкафа и указала на небольшую металлическую дверцу, — Запасной выход.

Я не слишком разборчив в жилых помещениях, но мне всегда нравились ванные комнаты. С ультроподогревом и саморегулирующей подачей воды. И естественно, ничего подобного я не обнаружил. Там где должен был находится, простите, унитаз, я обнаружил деревянную крышку, прикрывающую уходящий в глубину колодец канализации. А вместо ванны и душа здоровенная металлическая бочка с водой и висящий на гвоздике ковш.

— Это ванная комната? — осторожно поинтересовался я, заглядывая во мрак колодца.

— Ага. Правда здорово?

Самое интересное, что девчонка говорит искренне. Не стоит обижать.

— Мило, мило, — но мыться я здесь не собираюсь. Уж лучше десяток километров до моря и обратно.

Великое Светило, да о чем я говорю? Я, вообще, не собираюсь здесь надолго оставаться. Что мне делать нечего? Поем, попью. Отдохну с дороги. Может быть узнаю в чем заключается дело девчонки. И все. И никаких.

— А как насчет перекусить?

А в ответ полнейшая, я бы даже сказал, мертвая тишина. По всей видимости обедать мне не придется. Ну да ладно. День, другой потерплю. Больше терпел.

Я осторожно опустился в пошарпанное кресло, которое натужно застонало, вытянул ноги и занялся визуальным осмотром пальцев. Для меня, для Ночного Охотника в настоящее время нет более важного и нужного оружия.

Девчонка примостилась на узкой кровати, подобрав под себя ноги. Не подумайте, что я специально заостряю внимание на ширине спального места. Просто это у меня в крови заложено. Давать всему полную оценку.

— Ну что, спасительница, выкладывай, что за дело и сколько я смогу заработать?

По моему разумению именно так должен разговаривать настоящий мужчина с потенциальным клиентом женского пола.

— А я знаю, кто ты.

Ни один мускул не дрогнул на моем лице. Я оторвался от разглядывания ногтей и устремил твердый и внимательный взгляд на девчонку.

Что она может знать? То что видела на берегу? Никаких особых выводов сделать из этого невозможно. Мое поведение в доме? Подумаешь, еще один псих.

— И кто, по твоему я?

Девчонка опустила на пол ноги и свесив голову набок беспечно сказала:

— Ты Ночной Охотник.

Кресло не выдержав, развалилось на отдельные части, и я оказался сидящим на голой земле.

Может сразу ее придушить? Или под пытками выбить признание? Каленым железом. Иголки под ногти. А может плюнуть на все. Да вернуться под грозные очи Главы Академии? Что это за сверхсекретный агент, про которого знает любая городская девчонка?

— Да ты не растрачивайся. Кресло давно пора было выбрасывать, — вы только посмотрите на эту невинность! Тут в любой момент придушить могу, а она о кресле.

— Ночной Охотник, говоришь? — надо кончать это дело. Мизинцем по шее и в колодец. Концы, так сказать, в канализацию.

— Ну да, — девчонка, казалось, совершенно не замечала нависшей над ней опасности, — Ты не раз приходил ко мне в снах. И всегда выручал. Когда я увидела тебя там, на берегу, то сразу поняла, что это ты.

Обнадеживающее начало дающее небольшую отсрочку.

— А при чем здесь Ночной Охотник?

— В снах, когда ты спасал меня от рук злодеев и чудовищ, ты всегда стучал себя кулаками в грудь, дико кричал и называл себя Ночным Охотником.

Что вы думаете я сделал? Правильно. Я издал боевой клич своего клана. Не успели последние звуки затихнуть, как девчонка бросилась ко мне, схватила за руку и прильнула к ладони.

Не. Я совсем очумел.

— Да! Да! Именно так ты кричал в моих снах. Ночной Охотник!

Что тут можно сказать? Только то, что я нашел настоящую Янину. Без всяких там возможно и кажется. Иначе — почему?

— Как тебя зовут? — я осторожно освободил руки, откинул волосы с затылка девчонки и нашел родимое пятно, указанное в личных приметах.

— Я не знаю, — возможна потеря памяти из — за перехода зеркальной границы.

— Сколько лет?

— Не знаю, — амнезия с большой выдержкой.

— Кто твой отец?

— Не помню, — а может просто издевается.

Хорошо, попробуем от противного.

— Тебе говорит о чем — нибудь имя «Янина»?

Молчание. А это уже хорошо, когда думают.

— Нас здесь так зовут.

Может я не расслышал?

— Объясни.

— Нас всех так зовут в этом городе. Это не имя. Просто мы все «Янины». Женщины на одно лицо. Ничего, мы привыкли.

Смутное подозрение закралось ко мне в душу.

— И что, всем вам сняться одни и те же сны?

— Конечно.

Девчонка подскочила, подбежала к столу и достала пачку потрепанных журналов.

— Вот. Это то, что нам сниться.

Я чуть не заплакал. К Великому светилу! Да заплакал я. Горючими слезами. Потому, что со всех журналов на меня смотрело мое лицо. В профиль, анфас, вдоль и поперек. На диване. В ванной. С бластером. С ножом и вилкой.

— Все. Я ухожу. Я возвращаюсь.

Я решительно встал, направляясь к выходу.

— А как же я?

Девчонка с лицом Янины плакала. И провалиться мне на месте, если я не пожалел ее.

— Ты останешься.

— И не улечу с тобой?

— Куда это?

— Да вот же, написано… — девчонка зло швырнула мне один из журналов.

Кося взгляд на маленькую тигрицу, мало ли что, я развернул журнал и углубился в текст.

Ничего подобного я в жизни не встречал. Все разложено по полочкам. Как в сказке.

Придет из зеркального мира принц — герой и заберет одну из «Янин» в свой далекий замок. Со всеми вытекающими последствиями.

Полный провал. Самое крупное крушение надежд Коалиции. На кой хрен нужен засветившийся агент?

— Я тебе нужен был только для этого?

— Нет.

Странно, но девчонка не соврала ни на миллиграмм. Тогда совсем непонятно.

— А для чего?

— Я хочу… Я хочу…

— Только без любовных штучек, — твердо определил я рамки желаний. Может и зря. Но хорошие мысли приходят гораздо позже плохих.

— Я хочу. Что б ты помог мне украсть корабль и…

— Стоп, — остановил я девушку, — Я уголовщиной не занимаюсь. А что дальше?

— И помог мне найти сокровища Великих Магараджей.

Не хило. То есть я хотел сказать, что неплохое желание.

— И это все о чем ты просишь? Какие пустяки. Да раз плюнуть. Без проблем, детка.

Говоря все это я тихонько отступал. Спасался бегством. Делал ноги.

Она смотрела на мои действия и ничего не говорила. Это настораживало.

— Их больше нет.

— А? — я уже развернулся к люку, готовясь перебросить через него ногу.

— Я говорю, что всех этих женщин, которых ты видел утром, нет.

Она псих. Она больная. Умалишенная. С расстроенной психикой.

— Что значит — нет?

Девчонка молча легла на кровать, вытянула руки по швам и уставилась на ржавый потолок. Как мумия. Поправлюсь. Как красива мумия.

— Мы все. Ждали. Много, много лет. Неизвестно откуда появлялись молодые. Неизвестно куда уходили старые. Но мы все ждали. Было много знамений. Ни одно не сбывалось. Все устали. Разуверились, что когда — нибудь придет Ночной Охотник. Ждали. Чтобы ты выбрал только одну. А остальные… Так сказано и так уже случилось. Они все ушли. Не знаю куда. Ушли. Осталась я одна. Мне грустно. Мне радостно. Я одна. Обними меня. Поцелуй меня. Не покидай меня.

И я остался.

Потому, что поверил безоговорочно.

— Почему ты здесь живешь?

— Я отброс. Мне не положены привилегии, как остальным.

— Почему?

— Они все предали веру в тебя. Перестали ждать. Только удовольствия и развлечения. А я… Я верила и ждала. Ходила по городу и искала.

Я смотрел на это наивное, почти детское лицо, излучающее неземную любовь к своему идолу и думал, что же дальше?

— Мне нужно в город.

Я собирался совершить небольшую вылазку. Отчасти, что бы проверить достоверность слов девушки, отчасти, чтобы раздобыть немного пропитания. Девчонка скоро от голода в обморок шлепнется.

— Тебе нельзя появляться на верху.

— Это почему же? — все эти ограничения начинают меня раздражать.

— После исчезновения всех женщин, население наконец — то увериться в предсказаниях. И тогда начнется охота. Если уже не началась.

— Не вижу связи между первым и вторым.

— Все весьма просто. В предсказаниях говорится, что если в течении трех дней после появления Ночного Охотника и исчезновения женщин последний не будет убит или иным образом умерщвлен, то все мужчины планеты умрут в страшных мучениях.

Чушь какая — то. В это невозможно поверить. Я же не в сказке. Целая планета гибнет только потому, что появился Ночной Охотник. Нахватало еще колдовства или что то в этом роде.

— Я все равно попробую.

Не обращая больше особого внимания на предупреждения и слезы девчонки, я выбрался на свет божий.

Никогда не стоит злоупотреблять сведениями. В Академии учили, что даже самые бредовые из них могут оказаться на один процент реальными. На один смертельный процент. Поэтому я поступил самым банальным образом. Загримировался.

Этому разделу в Академии уделялось довольно большое количество занятий. Пользуясь подручными материалами, я мог материализоваться в кого угодно. В старушку, в медведя, в лошадь в конце концов. Но в данное время мне требовалось нечто другое. Особенное.

Покопавшись минут в пять в мусорных развалах, я нашел все необходимое и занялся своим фейсом. (Фейс — устаревшее человеческое название разновидности лица. Свойственное раннему периоду освоению космического пространства.)

Через пять минут все было закончено.

Я подвинулся к первому попавшемуся окошку, отер рукавом пыль и полюбовался на проделанную работу.

В импровизированном зеркале хмурил густые брови мужик с пропитой до нельзя рожей. Даже противно стало. Под глазами синяки, щеки обвисли. Тьфу!

Город гудел. Город обеспокоено метался. Город ждал чего — то страшного. На каждом столбе, на каждой стене, на каждом заборе висели мои портреты. «Найти и обезвредить!» И награда. С пятью нулями.

Сей факт приподнял меня в собственных глазах. За ерунду денег не платят.

А вокруг… Все бегают, мечутся. Во все дырки заглядывают. И ни одной женщины. Права девчонка. Не знаю как, но все что она сказала — сбылось.

— Почему без оружия, гражданин?

Трое вооруженных до зубов мужиков стояли за спиной и подозрительно разглядывали мой внешний вид.

— А я это… граждане, не имею возможности вооружиться.

Не то. Вон как нахмурились. Надо было девчонку послушаться. Теперь, давай, выпутывайся.

— Да я этого гада, вот этими руками, — я затряс черными, в гнойниках, руками перед лицами мужиков, — Задушу, разорву на части, изувечу.

Ребята попятились и через полминуты исчезли в суетливой толпе. Значит подействовало.

Надо возвращаться. О еде нечего и думать. А девчонка сдуру может проблем натворить. Мало что от одиночества и от тоски в голову придти может.

Уже за два квартала до бункера я почувствовал неладное. Словно в мозгах отверткой кто — то ковыряется.

Соблюдая все правила безопасного перемещения агента на вражеской территории, я пересек занятую солдатами зону и, пользуясь для прикрытия имеющейся местностью в виде мусорных бачков, подполз поближе к бункеру.

Так и есть. Несколько самодеятельных следопытов старательно взламывали люк в бункер. Из — за него слышался гневный визг девчонки, страстно обличающей нарушителей спокойствия частной собственности.

— Открывай немедленно, грязная шлюха, — и ломиком тюк — тюк.

— Где твой хваленый Охотник? Мы ему сейчас живо кишки выпустим, — и пехотным бластером по петлям.

Люк потихоньку подавался. Чем больше, тем неуверенней становились вопли девчонки.

— А если его там нет?

— Засаду устроим. Только за подмогой надо сбегать.

Один из осаждающих живо сорвался с места и размахивая руками, бросился через завалы за помощью.

— А с этой что?

— Кончим на месте. Одно отродье.

Пора начинать второй акт, подумал я и уже не скрываясь вышел из — за бочков.

— А чё это вы тут делаете?

Две пары глаз внимательно уставились на мой прикид, признали за своего и, правильно оценив крепость мускулов, дружно пригласили разделить загнанную добычу.

— На всех хватит, гражданин. Девчонку мы минут десять назад заметили. Думаем — что за дела? Все бабы рассосались, а эта гуляет. Значит избранница. Как день ясно. И Охотник должен рядом быть. Ну что?

Сквозь щель в люке показался любопытный глаз девчонки, заинтересовавшейся внезапным прекращением работы. Пару раз стрельнула взглядом по сторонам, заметила меня, и за дверью послышался восторженный писк:

— Ночной Охотник!

Следопыты встрепенулись, похватали ломики и уставились за мою спину.

— Где? Не вижу? — растерянно спросил один.

До второго дошло сразу. И он почти мгновенно нанес удар острым концом лома.

Мимо. Выпад прошелся под мышкой.

Еще одна попытка.

И снова мимо. Какая неудача!

— Я даю вам всего один шанс. Один из ста, чтобы вы могли спастись, — вполне серьезно заявил я. Времени на шуточки не было. Того гляди подскочит подмога и тогда словами не отделаться. Накопленный опыт Коалиции говорил, что взбунтовавшуюся массу можно успокоить только двумя способами.

Отдать им то, что они просят. Или уничтожить всех.

Ни то ни другое мне не нравилось, поэтому я предложил наименее кровопролитный вариант.

Не знаю, чем руководствовались ребята в выборе решения, но они, после секундного замешательства, согласились на нулевой вариант. Я им не ломаю кости, а они по мирному расходятся.

Как только спины недавних следопытов исчезли за ближайшим домом, я ломанулся в уже распахнувшуюся дверь, схватил девчонку за руку и потянул за собой.

— Уходим. Быстро.

Не тут то было.

На меня смотрели самые непонимающие глаза по обе стороны зеркальной границы.

— Разве ты не примешь бой? — какая наивность!

— Я похож на самоубийцу.

— Но ты же Ночной Охотник, и предсказания говорят…

— К Великому Светилу твои предсказания. Если мы задержимся еще на пару минут, здесь соберется вся планета. Думаешь, я справлюсь?

Она считала именно так. Начиталась журналов про великого героя. Но девчонка не права. Я хоть и супер агент с громким именем, но против большого количества людей, да еще вооруженных, не выстою. Бежать надо. Бежать!

Но не успели.

Топот тысячи и тысячи ног, перемешанный криками и бряцанием оружия окружил нас со всех сторон. Еще немного, и все это окажется здесь.

— Доигралась, — я толкнул девчонку внутрь бункера, закрыл, как получилось, люк, и стал заваливать его мебелью, — Что стоишь, как… вот связался. Помогай!

Охотник, особенно если он Ночной, не должен ждать помощи ни откуда. Тем более от особей женского пола.

Хозяйка бункера, вместо того чтобы хоть немного подсобить, стала хватать меня за руки, всячески мешая делу обороны.

— Это мое! И эта тумбочка тоже моя! Не трогай! Не отдам!

Никогда не видел подобного тупоумия. Честное слово, девчонка поражала меня. То говорит такие вещи от которых мозги заворачиваются, то выкидывает штучки, на которые способен только человек полностью лишившийся контроля над собой.

Снаружи послышались возбужденные голоса, среди которых я узнал голос одного из недавних следопытов.

— Там они! Некуда им деваться. Люк прочный у них. Долго открывать.

Какой — то умник ему посоветовал:

— Тащите пушку. Шандарахнем бронебойным. Или дверь, или все сразу.

Высвечивалась хорошая перспектива. Если ребята сделают все так как обещали, то от бункера останутся только щепки.

Не говоря уже о нас.

Аналитический ум Ночного Охотника, не раз выручавший меня в трудную минуту, нашел выход так же быстро, как находит Ночной Охотник моего клана добычу на Поверхности.

Но вначале…

Одной, не слишком сильной пощечины хватило девчонке, чтобы придти в себя. Второй, более полновесной, оказалось достаточно, чтобы она вытянулась в струнку. Третьей, уж совсем порядочной, чтобы девчонка четко выкрикнула:

— Готова выполнить любые ваши приказания, — и что особенно приятно, добавила не моргнув глазом, — Сэр!

Вот что значит правильное воспитание.

А теперь можно подумать и о деле.

— Быстро в сортир. То есть в ванную комнату.

Приказ был выполнен четко и без промедления.

— Что дальше? Сэр!

Что дальше, что дальше? Ясное дело. В ванную просто так не заходят.

— Прыгай в колодец.

Недооценил я характер девчонки. Ох, недооценил.

— Все что угодно, сэр. Но туда… — компаньонка заглянула в источающую неимоверную вонь дыру, — …не полезу.

— Ты что, фекалий испугалась? — Наверное, стоило выразиться более примитивно, но моя собеседница в конце концов все еще оставалась женщиной.

— Нет, сэр, но там же водятся Катуки.

Никогда не слышал о данном виде живого существа. Но тон и страх, с которым девчонка произнесла это слово, внушали уважение. Но кто встречал хоть раз Ночного Охотника, который бы испугался каких — то там Катук,

— Ты их сама видела?

— Нет, но…

— Они по стенам лазают?

— Не — ет! — Сейчас она вконец разревется. А мне не хочется видеть слезы на ее лице.

— Если по стенам не лазают, значит, не опасны. — Дальнейшие разговоры я считал бессмысленными, потому как уловил лязг крупнокалиберной пушки, подкатываемой вплотную к люку.

Приподняв девчонку за плечи, я, не обращая внимания на истошные вопли последней, перенес ее поближе к колодцу и с чистой совестью отпустил на свободу.

В конце концов если Катуки существуют, то пусть она первая убедится, что они не лазают по стенам.

С радостным сердцем и довольный собой, я сиганул следом. Чутье Ночного Охотника меня никогда не обманывало. Главное, все сделать в нужный момент времени.

Как только мое тело пролетело пять мер, над головой в бункере громыхнуло так, что заложило уши. Не думаю, что, от мебели девчонки: что — нибудь останется.

Три, два, один. Приземление произошло точно в заданной точке в заранее рассчитанных координатах. Где моя подопечная? Великое Светило! Я же забыл, что она не могла так, как я, рассчитать глубину колодца. Непростительная ошибка. Но поправимая. Главное, не давать ей глубоко дышать. Чтоб не привыкла.

— Я умираю? — Голова девчонки лежала у меня на руках. Вид не слишком приятный, но о смерти говорить преждевременно.

— Ты жива и здорова. Немного ушибов, чуть — чуть ссадин. А если одним словом, ты полностью в…

Ну не могу я грубо выражаться при женщинах. Тем более о таких вещах. Я — то привычен ко всему. А это бедное, слабое дитя…

Бедное, слабое дитя неожиданно ожила и вцепилась острыми ногтями мне в лицо.

— Ты не Ночной Охотник! Ты серийный убийца доверчивых молоденьких девушек!

С трудом отодрав от щек пальцы, я отстранил девчонку от себя и привел ее в чувство испытанным способом. Как по маслу!

— Значит, так. Детка…

— Теперь меня зовут Янина. Я слегка опешил. Заговорила!

— Это почему так быстро у тебя появилось имя?

— На всей планете осталась только одна из «Янин», и это я. Имя принадлежит мне по праву.

Мог бы и сам догадаться.

— …Хорошо… Янина. — Право слово, мне приятно называть ее нормальным именем. — В какой стороне космопорт, если он существует в этом городе?

— Космопорт?

— Ну да. — Иногда я злюсь от человеческого непонимания, но это не относится к характеру Ночного Охотника. — Ты же сама хотела смыться на корабле и отыскать сокровища Магараджи. Кстати, а сколько это стоит?

Последний вопрос остался без ответа.

— Кажется… место, куда прилетают корабли… находится…находится…

Так я ничего не добьюсь. Придется обратиться к интуиции.

Несколько минут я ползал на карачках, вынюхивая и высматривая. Честное слово, если бы в этот момент Янина (какое замечательное имя!) вздумала улыбнуться, я бы убил ее без всякого сожаления. Но ей повезло.

Я встал и с чувством выполненного долга вытер руки о стены.

— Космопорт в той стороне. — Я показал на один из темных коридоров, заполненный все той же субстанцией, что и место, на котором мы стояли.

Возражений не последовало. Девчонка знала, с кем имеет дело. Но для общего ознакомления поясню. Космические корабли, все равно какой конструкции и с каким угодно типом двигателя, выделяют радиацию. Пусть в ничтожных количествах, но факт остается фактом. Именно по этим остаточным кусочкам всегда можно определить присутствие космопорта. Особенно в канализационной системе.

И мы пошли. Точнее сказать, пошел один я, а Янина пугливо затрусила следом, хватаясь за меня при каждом подозрительном шорохе и то и дело шепча:

— Катуки… Катуки… Почти достала.

Редкие, вертикально уходящие вверх ответвления иногда одаривали нас всевозможными неожиданностями. Но это только сначала неприятно, потом привыкаешь. Как и к тошнотворному запаху. Как и к чувству, что за вами постоянно наблюдают чьи — то глаза. Хотя последнее чувство не являлось иллюзорным.

Я не хотел окончательно расстраивать девчонку, но, кажется, она действительно была права.

Кто — то или, вернее, что — то определенно следило за нами. Причем весьма порядочных размеров. И не одно. И я даже один раз почувствовал, как это что — то прикоснулось к моему затылку. Хотя это могли быть просто волосы, вставшие дыбом. Кто сказал, что Ночные Охотники трусы? Просто всему есть предел. Я не нанимался сражаться с чудовищами из канализации.

— Остановитесь…

Девчонка моментально свалилась без чувств. А я замер, Словно… Да не замер я. Затрясся. Скорее всего от страха. Я тоже человек. Когда в тебя из окружающего смрада проникает голос, тихий и жуткий, невольно задаешься мыслью: кто получит за меня премиальные?

— Остановитесь…

— Да стою я. Стою… — Он что, слепой?

Первая дрожь от неожиданности прошла. Осталось только чувство голодного зверя внутри. Как на Дорогах. Хотя глупо сравнивать канализационные потемки с тьмой Дорог.

— Я Катук!

Так и знал. Сейчас этот тип с гнусавым голосом, у которого хватило ума спрятаться где — то, начнет претендовать на территорию. А вы, ребята, не туда сунулись! А я здесь единственный хозяин? В таком вот роде. А мне и ответить — то нечем.

— А я… — начал было, но меня перебили самым бессовестным образом.

— А мне не интересно, кто ты. — Трудно определить источник звука в таких запутанно — замкнутых пространствах. Но возможно. Судя по количеству отражений (расчеты приводить не стану — слишком сложно и непонятно), господин, пожелавший остаться неизвестным, находится… за моей спиной.

Я повернулся вокруг так быстро, как только умел, и сразу же понял, что для меня было бы лучше свалиться в обморок вместе с девчонкой.

Возьмите стеклянный ящик размером с хороший холодильник, складывайте в него все объедки со стола в течение трех месяцев, приделайте к нему толстые губы и большие сонные глаза. Облейте все это желатином. Может, тогда у вас появится то ощущение, что испытывал я.

— Катук? — Не то чтоб я не знал, но надо же о чем — то поговорить.

— Заткнись, — произнесло то, что именовалось Катуком. — Кушать вас стану сейчас я…

Абсолютно неправильное построение слов в предложении. Но разве ему объяснишь? Тем более что эта дрянь действительно хочет нами закусить.

— …Я и мои друзья, — закончил высказываться Катук.

Послышался тихий шелест, и из «а спины „холодильника с испорченными продовольственными товарами“ появились еще двое. Таких же прозрачных.

Я осторожно пихнул Янину ногой. Никакого результата. Придется увеличить прилагаемое усилие. Вот теперь получилось.

Есть одно важное правило в тех случаях, когда женщина постоянно падает от страха в обморок: никогда не приводите ее в чувство, повернув лицом к источнику страха.

— Что это было? — А глазенки словно после трех дней беспробудного сна. — Мне привиделось? И что ты хочешь от меня. Милый.

Мне всегда приятно, когда меня называют милым, но в данную минуту для спокойствия требовалось нечто другое.

— Спички. У тебя спички есть. Или зажигалка? Догадайтесь, что я задумал?

Спичек, как и зажигалок, у женщин на этой планете не водилось. Мне оставалось только развернуть Янину лицом к приближающимся «холодильникам» и аккуратно закинуть уже бесчувственное тело через плечо.

Я впервые попадал в подобную ситуацию и совершенно не знал, насколько непредсказуемы могут быть последствия. Но… Бежать не имело смысла. Мы с девчонкой достаточно быстро шли до первой встречи с Катуками и все равно не успели. Оставалось одно.

Если это их не убьет, то поранит достаточно сильно.

Наверное, я сошел с ума, если решил выпутаться подобным образом, но когда в нос упираются чужие ноздри, а тем более такие несимпатичные, выбирать не приходится.

Отступив пару — другую шагов, дабы обеспечить максимальный разрыв в дистанции, я со всего размаху ударил пальцами кисти по стене.

Что случается, когда камень ударяется о камень? Это известно даже в начальных Коридорах Обучения. Искры! Искры! Искры! Причем в разные стороны.

Это как поднести газовую горелку к открытому корабельному дюзу. Главное, вовремя отпрыгнуть в сторону.

В нашем случае данный способ избежать огня недейственен. Здесь нужен более глубокий подход к делу.

Закрывая глаза, чтобы не ослепнуть от голубой вспышки, я прикрыл лицо Янины ладонью и сиганул в вонючую массу под ногами. Будем надеяться, что здоровяки Катуки лишены подобной возможности из — за своего большого роста.

Пламя бушевало минуты три. Просто удивляюсь, как девчонка не задохнулась. Я бы и больше провалялся, но взрывом слегка обожгло спину и требовалось срочное вмешательство.

Но сначала посмотреть на результаты своих подвигов.

Они меня удивили. Просто счастье, что мы с Яниной оказались в более глубоком месте, нежели Катуки. Бедные твари. Они растаяли словно желе в вазочке, рассыпав по сторонам содержимое внушительных желудков.

— А ты знаешь, как называется эта планета? — Янина сидела спиной ко мне и остервенело отплевывалась. Быстро же оклемалась. Детка.

— Весьма интересно узнать сей важный факт. — Девочка должна знать, что и она на что — то годится.

— Планета носит имя «Авдей». Ты только что очистил Авдеевы канализации. Не так, как положено по легенде, но тоже весьма оригинальным способом.

Интересно, о чем это она? Совсем разболталась.

Отведя десять минут на внешний осмотр и слегка припудрив наружные повреждения, я настоятельно рекомендовал Янине продолжить путь.

— Сейчас канализация свободна. Рано или поздно твои сограждане узнают об этом. Тем более не найдя наших растерзанных тел в бункере. И тогда все начнется заново. Поторопимся, компаньонка.

Через полчаса бешеного бега мы остановились.

— Слышишь?

Над головой грохотало и стены ходили от мелкой вибрации.

— Это и есть космопорт?

Я не был на все сто процентов уверен в истинности данного утверждения, но лучшего предположения не имелось.

— Сейчас найдем колодец и поднимемся наверх. Думаю, у нас больше не возникнет особых проблем.

Я успокаивал и себя, и девчонку. Даже больше себя. Потому что был уверен — нас ждут.

Необходимо иметь абсолютно слабое воображение, чтобы не сообразить, куда в первую очередь могут направиться беглецы. Конечно, в космопорт.

Мысль о возвращении вместе с Яниной я отбросил в первые же минуты бегства. Папаша не поймет. Мой отец, сам Ночной Охотник, часто говорил мне: «Мальчик мой. Если ты хочешь принести в стаю именно ту добычу, которую преследуешь, не отвлекайся на другие. Даже если они скачут перед тобой в уже освежеванном виде. Не позорь клан».

Я поступлю так, как ты говорил.

Крышка люка со скрежетом отползла в сторону, и я, слегка взмыленный, высунулся наружу.

Увиденное меня не слишком воодушевило. Более захудалого космопорта в жизни не видел. Пара здоровенных эстакад, занятых старыми, словно сама вселенная, кораблями.

— Вы на этом летаете? — поинтересовался я у Янины, голова которой протиснулась в оставшуюся щель. Мог бы и не спрашивать. Откуда девчонка знает, на чем летают в ее мире.

Я вылез сам и помог подняться ей.

О свобода! Как сладко дышится твоим воздухом. Как прекрасно встающее солнце. Особенно когда тебе всего где— то за тридцать. (Точный возраст Ночных Охотников — государственная тайна. За разглашение — немедленная смерть. Правда, здорово!)

— Как ты думаешь захватить корабль?

Девчонке не терпится поскорее отправиться за сокровищами. В отличие от меня. Сдались они ей. Только стало интересно. Не хочется улетать. Но надо. Рано или поздно нас найдут. Я даже слышу тяжелое дыхание преследователей за спиной. «Догнать. Схватить. Уничтожить». Не дождетесь. Только через мой труп. Хороший каламбур получился.

— Мы не можем захватить корабль прямо сейчас. Скоро рассвет, а мы и так как на ладони. Переждем в канализации.

Самое тяжелое — заставить человека вернуться на курорт, с которого он только что благополучно сбежал. Но Янина — умная девочка и вскоре поняла, что спорить с настойчивостью Ночного Охотника не стоит. Как она плакала? Как умоляла? Но я оставался непреклонен и старательно утрамбовывал ее голову, не желающую скрываться в отверстии колодца.

И лишь когда сам спустился вниз, я понял, что это такое — возвращение.

— Ну хорошо. Ты меня уговорила. — Я обнял вздрагивающую Янину и погладил по грязным скомканным волосам. — Мы переждем этот день в маленькой уютной пещере, которую я сделаю специально для тебя.

С чего бы я такой ласковый?

Повозиться пришлось, только отколупывая куски бетона. Дальше пошла голая земля и дело двинулось гораздо быстрее. Через полчаса, как раз к рассвету, небольшая пещерка недалеко от выхода на поверхность была готова. Немного маскировки, не забыть оставить вентиляционные отверстия и… живите на здоровье.

— Ты устал? — Девчонка потерлась головой о мою щеку и заворочалась, поудобнее устраиваясь на моей же полусогнутой руке. Мне пришлось отвернуть лицо, чтобы волосы Янины случаем не заползли в рот.

— Нет. Мне просто приятно оказать тебе услугу.

Все — таки она странная, эта девчонка. Какое — то волшебное отображение той, которую я ищу. И найду ли, не знаю. А ее… Сколько я с ней? Двое суток? А впечатление, что…

Я не способен долго мечтать, засыпая. Не приучен. Пара стандартных фраз о мире и любви, и меня можно кантовать в любое место. Только осторожно. Потому что я все — таки Ночной Охотник. А это, признайте, звучит гордо. Хоть и совершенно бессмысленно. Но гордо.

Снятся ли нам сны? Или мы смотрим отрывки из чужой жизни? Живем с ними рядом. Говорим. Пьем, едим. Снятся ли нам сны? А может быть, мы улетаем в эти минуты в мир, где в данную минуту наше присутствие важнее. И сделав там что — то, оказав посильную помощь, мы возвращаемся обратно. Чтобы проснуться и долго лежать с закрытыми глазами, пытаясь вернуть волшебные мгновения счастья, страха, ненависти, любви. Снятся ли нам сны? Или это чей — то настойчивый кулак тыкается тебе в бок, требуя внимания.

Я еле продрал глаза и тупо уставился на девчонку, которая, отвернув лицо к стене, отчаянно дубасила меня по боку.

— Достаточно стучать. Я уже проснулся. — По приезде в Академию надо пройти тесты на физическое состояние организма. Я имею в виду чрезмерную сонливость. Пригрелся, размяк в безопасности. Нет здесь безопасных мест. Кругом война. Враги кругом. Все! Кажется, достаточно.

Приведя себя в порядок данной разновидностью аутотренинга, я обратил свое внимание на Янину.

— Что слышно, девочка?

— Там… Голоса. Нас нашли.

А я — то думал, что случилось нечто неординарное.

— Когда нас найдут, милая моя, я первый скажу тебе об этом. Нет никаких поводов для волнения. Все хорошо. Все хорошо. А ну ложись на место!

Так всегда. Пока голос не повысишь, не послушается. Совершенно неожиданно Янина свернулась клубком и заплакала.

— Ты неправильно обращаешься со мной! Я же твоя избранница! Ты должен любить меня!

Интересная постановка вопроса. Это значит, что я — Ночной Охотник, из клана Ночных Охотников, должен теперь всю сознательную жизнь любить эту подделку? Не годится.

— Расскажи — ка лучше, что за ерунда у вас тут творится? Чудовища непонятные? И вообще?

Ничего толкового Янина рассказать не могла. По причине низкой образованности и скудности информации. Единственное, что я смог понять, это то, что до недавнего времени планета представляла собой незаселенный гуманоидами кусок вселенной. Потом, не представляю, каким образом могло это произойти, планета в считанные месяцы была заселена. Из женского населения одни «Янины». Мужчины как приложение. Что касается Катуков, сведения о них почерпнуты из все тех же журналов. Мол, водятся в глубинах канализаций, и все тут. Без каких бы то подробностей.

Я мог воспринимать полученную информацию под любым углом. Пусть чудеса. Пусть волшебство. Мне все равно. Я Охотник и не должен верить во всю эту чертовщину. Но раз вокруг происходят подобные вещи, то я должен принимать их такими, какие они есть. Но воспринимать только на основании строгих научных выкладок.

— Так нас не найдут здесь?

— Нет. — Плохим же я оказался Ночным Охотником, если бы не позаботился о безопасности. Вход в наше небольшое убежище представлял спрессованный до твердости бетона кусок земли и только весьма изощренные мечтатели могли представить, что скрывается за ним. Так что я не слишком беспокоился, ловя глухие отзвуки, доносившиеся сверху. — Но если твои сородичи не успокоятся, нам придется посидеть подольше. Кстати, что ты там говорила о трех днях, в течение которых нас, вернее, меня, должны убить?

Янина повторила историю о зависимости благосостояния жителей планеты от моей жизни.

— Ты уверена, что они тоже исчезнут?

— Женщины же исчезли.

Железная логика. Против фактов не попрешь.

— Я есть хочу, — заявила девчонка и уставилась так, словно у меня в карманах находился мини — завод по производству булочек с маком.

— Потерпишь.

— А я хочу.

Вот почему я придерживаюсь мнения, что в жизни нужно все делать самому. Ни к кому не обращаться за помощью. Никому не помогать. А следовательно, ни о ком не заботиться. Но в конце концов я сам взвалил на себя эту ношу. Придется потрудиться.

Еще подготавливая площадку под основное убежище, я унюхал в толще земли гнездо местных землеползающих. Правда, я представления не имел, можно ли их употреблять в пищу, но выбора не существовало.

Вздохнув над своей долюшкой, я отодвинул Янину и принялся копать Тропинку по направлению к гнезду. Девчонка пристально наблюдала за мной и неожиданно полезла помогать.

— Брысь отсюда!

Как известно, для Ночного Охотника нет ничего позорнее, когда ему оказывает помощь кто — либо из его клана в устройстве Дороги. Лучше вообще отказаться от принадлежности к стае.

Янина не обиделась и уселась в дальнем уголке пещерки, поджав ноги.

Добраться до гнезда не составило особого труда. Почва достаточно мягкая, чуть влажная под бетонным щитом космопорта.

— Вот. Еда. — Я выложил перед девчонкой добычу, завернутую в футболку. Четыре пригоршни великолепных, сочных, свежих и толстых оранжевых гусениц.

Не то чтобы я издевался, но был уверен на сто один процент, что девчонку стошнит не сходя с места. Даже отодвинулся подальше. Оранжевые гусеницы не слишком калорийная еда даже для жителей Тверди, а уж говорить о простых людях вообще смешно.

Но вопреки всем законам развития цивилизаций, вопреки уверенности Охотника в неприспособленность человечества, Янина аккуратно подцепила двумя пальчиками одну из извивающихся особей, внимательно осмотрела противное насекомое и засунула его в рот.

Я не брезглив, но меня всего передернуло, когда раздался хруст перемалываемого острыми зубками Янины хитона землеползающего.

А девчонка даже не поморщилась. Следующее насекомое исчезло в ее рту с поразительной быстротой, и вскоре она с завидным спокойствием и с видимым удовольствием уплетала гусениц за обе щеки. Я понял, что могу остаться без завтрака, и присоединился к девчонке.

В этом есть что — то теплое. Семейное. Сидеть в темной пещерке и мирно поглощать добычу. С веселым хрустом.

Светлый период суток пролетел незаметно.

Мы немного подремали. Поговорили о жизни. Выяснили несколько спорных вопросов относительно друг друга. Я надеялся, что смогу выкачать у девчонки хоть что — то, что приблизит меня к цели визита. Но ничего.

— Пора выходить. — Я прижался ухом к земле и вслушался в звуки местной Тверди. Далекие, редкие шаги. Тихое громыхание цепей на том конце космопорта. Глубоко в земле шум воды. Ничего особенного и опасного.

Расковыряв утрамбованную заглушку, я еще раз проверил окружающую местность и, только убедившись в полной безопасности, полез по расшатанным скобам на Поверхность.

Ночной воздух приятно заполнил легкие. Люблю ночь. Когда нет суеты и спешки. Яркого света и беспутного ветра.

Из колодца показалась голова Янины.

— Шевелись, девочка. Нам еще многое необходимо сделать.

Я не верил в спокойствие Поверхности. Пусть нет непосредственной опасности, но меня учили, что нельзя доверять открытому пространству. Оно непостоянно.

Избегая редких освещенных участков, мы двинулись к одной из эстакад.

Пока что не видно никого из охраны. Именно это меня и смущает. Не настолько же глупы люди, чтобы не позаботиться об элементарном.

Подобравшись вплотную к кораблю, я знаком приказал Янине остановиться.

— Что случилось? — прошептала девчонка мне в ухо. Какое горячее, приятное дыхание.

Я прижал палец к губам. Жест, известный во всех областях Коалиции. Означает — заткнись, пока не схлопотала. Девчонка поняла все правильно.

Так что же меня беспокоит? Что же?

Я постарался сконцентрироваться.

Слабые волны постороннего волнения осторожно коснулись сознания. Так и есть. Мы не одни. Кто — то, укрывшийся за конструкциями эстакады, ждет нашего появления. Не просто охраняет положенный участок, а ждет.

И вот еще… Запах потных рук. Еле различимый. Скорее всего это руки, сжимающие оружие. Значит, нам еще везет, что мы не обнаружены. Хотя это дело времени.

Я наклонился и, ни слова не говоря, стал снимать с ног девушки высокие ботинки со шнурками. Она попыталась воспротивиться, но мой взгляд остановил ее попытку молчаливого бунта. Бетон еще скрадывал шаги, но металл выдаст наше присутствие моментально. Поманив Янину пальцем, я показал направление движения. Следуй за мной, девочка, и я приведу тебя к звездам.

Первого лоботряса я заметил, едва поднявшись на нижний ярус. Парень не слишком усердно выполнял возложенные на него обязательства. Обхватив винтовку НЦ—248 (точность стрельбы никудышная, но дырки оставляет с кулак величиной), он мирно клевал носом и пускал из рта слюни.

Проверив, нет ли поблизости еще кого — нибудь, я обезвредил его самым элементарным способом. Отобрал винтовку и уложил спать в более горизонтальном положении. Парень с благодарностью почмокал губами и заснул крепким, по моим расчетам не менее двух часов времени, сном. Все бы так просто.

Всучив винтовку Янине и знаками показав, как ей не надо пользоваться, чтобы не повредить себе, я заскользил дальше. Девчонка, старательно повторяя все мои движения, плелась следом, сгибаясь под тяжестью оружия. (Вес НЦ—248 без дополнительного боекомплекта достигает двадцати килограммов.)

А дальше начались неприятности.

То ли Янина нечаянно нажала на спусковой крючок, то ли специально пульнула мимо моего виска, но после этого выстрела вокруг поднялась настоящая кутерьма.

Не знаю, откуда они все появились, но в поле зрения моментально возникло сразу шесть человек, старательно разглядывающих нас через прицелы.

Ночного Охотника отличает от нормальных людей умение вовремя пригнуться и тем самым спасти свою никчемную жизнь. Схватив ничего не соображающую Янину за шею, я прижал ее к металлическому полу яруса. Сразу же вслед за этим вокруг нас в шести местах разорвало палубу, обдав лица расплавленным металлом.

Теперь быстро вперед. НЦ—248 довольно долго перезаряжается. Целых две секунды. А за это время можно натворить бог знает какие дела. Что я и сделал.

Женщина во время боевых действий является смертельной обузой для любого агента. Это не я придумал. Параграф тридцать шестой, пункт второй. О правилах ведения боя на территории врага.

Бессовестно бросив девчонку под стволами винтовок, я быстрыми перебежками преодолел разделяющее меня и передового стрелка расстояние. Одно мгновение потребовалось, чтобы правильно оценить обстановку и принять единственное решение.

Короткий взмах, скользящий удар ногтем по горлу. Широко открытые в ужасе глаза. Корчащееся тело валится к моим ногам. Миссия окончена.

Следующий рядом. За заправочным контейнером. Целится. Нажимает на курок. Выстрел. Короткий уклон в сторону. Мазила. Несчастный мазила. Быстрый удар с приложением в точку соприкосновения всей массы тела. Миссия окончена.

Что там с девчонкой? Ничего хорошего. Залегла за выступом гасящего амортизатора и удачно пережидает местный артобстрел.

Прикрыть ее выстрелом из винтовки, добежать до нее, схватить за руку и уволочь в более безопасное место. Миссия окончена.

Теперь вверх по ступеням. Только вперед девчонку. Отобрать у нее тяжелое оружие. Так лучше.

На вершине лестницы появляется голова. Можно разглядеть щурящиеся глаза. Пока он пытается определить точное местонахождение предполагаемой жертвы, поменяемся ролями. Выстрел. Короткий вскрик. Пропустить катящееся вниз по ступеням бездыханное тело с дыркой в башке. Миссия окончена.

Со спины раздается мерный перестук тяжелого пулемета. Ослепительные брызги разрывов неотвратимо настигают. Еще немного, и придется заказывать новые штаны. Но площадка близко. Подтолкнуть девчонку в спину, придав ей необходимое ускорение, и самому сигануть следом.

Очередь прошла над головами.

А это что за смельчаки?

Характеристика вражеских объектов. Два индивидуума человекоподобных. Вооружение — легкое оборонительное. Степень опасности — нулевая. Пьяны в стельку, еле держатся на ногах.

Лишившись ножей и получив пару раз по роже, парни решили не продолжать бой и сиганули через перила вниз. Я хотел было напомнить им, что до земли по меньшей мере метров двенадцать, но ребята спрыгнули с таким видом, будто точно знали, что делают.

Скорее всего нам поначалу попадались парни из самодеятельных отрядов по охране важных стратегических объектов. Далее дело пошло хуже. На верхних ярусах службу несли регулярные войсковые формирования.

Послышались четко отдаваемые команды. Много команд. Но с одним смыслом. Стрелять по всему, что движется и не внушает уважения.

Наши скромные персоны уважением явно не пользовались. Потому что как только две макушки показались из — за обрамлений вспомогательных рангоутов, по ним открыли прицельный огонь из всех имеющихся видов оружия.

Наша атака захлебывалась. Отсиживаться за толщей металла, конечно, более безопасно, нежели ломиться вперед, но только до поры до времени. В космопорте давно уже сыграла свою мелодию тревога, и по направлению к эстакаде в данное время торопится весь личный состав. Включая и добровольных охотников.

— Ну что?

Я на секунду отвлекся на девчонку. Ишь ты, ожила. Глаза горят, руки трясутся, зубы дробь отбивают.

— Сейчас мы попробуем проделать одну штучку. Только не говори мне, что это невозможно. Запомни раз и навсегда: для Ночного Охотника нет ничего невозможного. — Вру без зазрения совести. Я не умею прижимать уши к затылку.

Внизу послышались крики и топанье вновь прибывших. Приятное известие, подливающее адреналин в кровеносную систему.

— Смотри внимательно, девочка. Второй раз показывать и повторять не стану. Вон там лифтовая шахта. В целях безопасности кабинку оставили наверху. Именно туда нам и надо. На счет «три» бежим к шахте. Ты позади. Сначала прыгаю я. Ты следующая. Цепляешься за шею. Только не дави, как в прошлый раз. Все остальное за мной.

— А…

— Три, два, раз!

Если девчонка соображает туго, я не виноват. Успеет так успеет. Замешкается, уйду один.

Хорошо, что грузовые шахты не оборудуют дверцами с кодовыми замками. Иначе пришлось бы слегка повозиться. А так все просто. Дверь в сторону, прыжок, повиснуть на тросе.

В спину ударили острые ребра, и руки Янины стиснули шею. Все как я и думал.

Теперь дальнейшее зависело от моей удачи и сноровки. Дело предстояло тонкое и щепетильное.

Вцепившись одной рукой в трос, второй я принялся обрабатывать соседний канат. По моей задумке кабина рухнет вниз, а мы, наоборот, вознесемся. Но не это служило причиной некоторого беспокойства. Как известно, чтобы два тела разминулись в одном пространстве, для меньшего должно существовать некое свободное место внутри более крупного. Одним словом, хватит ли нам места двоим в решетчатой шахте лифта? Янину я не считаю. Как повезет. Жертвовать приходится слабейшими.

Перетертый канат со страшной силой выстрелил, едва не сбив с моих плеч бедную девушку. Но все обошлось. Только она еще сильнее сдавила шею, окончательно перекрывая доступ воздуха.

Сказал бы пару ласковых. Но слова не могу произнести. Да к тому же и некогда. Мы летим вверх.

Самое время поразмышлять над словами великого Анштуйна и его знаменитой теории замены масс. (Закрытая работа под грифом «Для внутреннего пользования». Но для общего развития можно.) Так вот, этот башковитый парень сказал, или написал, в общем не важно: «Тело, перемещающееся в пространстве, не оставляет за собой пустоты. Его движение сопровождается переходом точки пространства из одного состояния в другое. Иными словами, любая точка вселенной или их группа является неизменной в координатной сетке и может меняться от вакуумного до твердого состояния, передавая свои свойства тому или иному движущемуся предмету».

Так утверждал великий Анштуйн. (Мнение ученых не всегда совпадает с мнением Ночных Охотников.)

А вообще с чего бы это я?

Кабина лифта со свистом пронеслась мимо, содрав с меня последние лоскутки одежды. Но только не девчонку.

Я даже не представляю, каким образом она переместилась в наиболее безопасное место на моей спине. С непосредственной наглостью перебралась на шею и теперь весело болтает ногами, разглядывая с высоты открывающийся пейзаж.

Это удовольствие длилось недолго. Ровно до тех пор, пока кабина не долетела до низа и не шибанула о землю.

Нас с силой подбросило, девчонка сорвалась с насиженного места, и мне пришлось буквально вылавливать ее руками. Перекинув несопротивляющееся тело через край площадки, я поспешил следом. Еще не все преграды пройдены.

— За мной.

Янина, лихо взбрыкнув, выполнила приказ с точностью до наоборот. Я вначале и не понял, что произошло.

Громкий, раздирающий уши визг, удар, и тело солдата, коварно подкравшегося с тыла, согнулось пополам.

— Лихо… — только и смог сказать я, разглядывая крутящуюся волчком около ног разрывную гранату ближнего радиуса действия.

Потом до меня дошло, что разглядывать хорошую вещь можно сколько угодно, а граната ждать не будет. Некогда ей.

— Беги, дура! — захрипел я, тараща на Янину глаза. А она, эта самая дура, даже с места не двинется. Глазеет на гранату и не шелохнется. Я — то знаю почему. Граната не простая, с эффектом гипноза. Стоишь, смотришь, наслаждаешься, а запал в это время мгновения отсчитывает. Беда.

Я мог бы совершенно спокойно оставаться на месте. Граната ближнего действия поражает на весьма небольшом расстоянии. До меня даже всплеска воздуха не долетит. А вот что станет с девчонкой? Даже представить страшно. Перемелет, словно в жерновах. Жалко.

Ну я и бросился. Вниз животом. На гранату. Бес попутал, видать.

Лежу это я, лежу, глаза прикрывши. Жду. Когда бабахнет.

А она не идет. Смерть то есть.

Тут девчонка по плечу похлопывает.

— Охотник?! Ты что валяешься?

А время — то все истекло. Тут не то что граната, весь комплекс можно по ветру развеять. Значит, зря геройствовал.

Я поднялся, отряхнул коленки и прокашлялся. Не нужно, чтобы замешательство Ночного Охотника стало достоянием всего народа. Янина, конечно, не народ, но тоже стыдно.

— Ты этого не видела.

Девчонка равнодушно пожала плечами. Мне даже неприятно стало. Я тут, понимаешь, телом гранаты закрываю. Ради нее. А она хоть слово благодарности.

Я перегнулся через ограждения и заглянул вниз.

Солдаты уже оценили обстановку и теперь упорно карабкались к нам.

До входного люка в корабль в общем — то недалеко. Если поспешить, то можно успеть. Неизвестно только, готов ли корабль к вылету. Но надежда покидает человека последней. Кликнув девчонку, я помчался вперед.

Один поворот. Второй… Дорогу преградил растерянный парень без оружия. Видимо, техник из обслуживающего персонала. Его можно не трогать. А вот и люк. С кодовым замком. Конструкция довольно старая, но для того, чтобы открыть его одним движением руки, не могло быть и речи.

— Смотри по сторонам, — приказал я девчонке. А сам присел на корточки, разминая пальцы.

Грубой силой здесь не обойтись. В данном случае нужен интеллектуал. Из девяти цифр составить комбинацию из неизвестного количества чисел.

По предварительным расчетам, на это может уйти половина жизни. Начнем. Сначала самые простые числа. Потом с каждым разом сложнее. И так, пока не получится. А солдаты все ближе и ближе. А у меня ничего не получается.

— Два, три, пять, пять, ноль, восемь, один, восемь.

Я посмотрел на Янину. Она равнодушно наблюдала за моими действиями, поглаживая кончик носа.

— Ты уверена, девочка? — Издевается, что ли?

— Уверена, Охотник. Это в каждом журнале написано. Код, раскрывающий вход в космический корабль.

Чем Великое Светило не шутит! В этом мире столько всего необычного, что возможно все. Попробуем набрать названное число.

— …Восемь. Один. Восемь. Оп!

Овальный люк раскрылся, как бутон цветка во время весеннего дождя.

Невероятный мир.

Янина отодвинула меня в сторону и проплыла внутрь корабля. Наглость невозможная.

Стукнув для порядка по кодовому замку кулаком, я прошел следом за девчонкой. Закрыть люк обратно и привести в действие внутренние запоры — дело минуты.

Я осмотрелся.

Внутренности корабля напомнили мне археологический музей. Я, конечно, не слишком крутой специалист по космонавтике, но здесь и дураку станет понятно: более древний корабль не найти по обе стороны зеркальной границы.

Янина уже сидела в кресле пилота и умиротворенно щелкала тумблерами и переключателями.

— Не трогай ничего руками, — посоветовал я, так как знал, что игры до хорошего никогда не доводят.

Заняв центральное кресло пилота, я откинулся на спинку и прикрыл глаза. Глупо думать, что Ночные Охотники умеют управлять космическим кораблем. За всю свою жизнь я был в космосе раз десять. Да и то преимущественно в качестве пассажира. Академия считала, что мне не потребуется точных знаний. Достаточно гипноотпечатков в сознании. В нужное время и в нужный момент они сами найдут выход и заставят мозг по — новому осмыслить окружающее.

Так оно и случилось. Через пару минут я открыл глаза и беглым взглядом осмотрел панель управления. Действительно, старый корабль с допотопными двигателями. Управление элементарное. Взлет через двадцать минут после начала подготовки. Скорость небольшая. Экипаж пять человек. Придется попотеть. Грузовой отсек пуст.

— Янина, позади тебя, в металлическом шкафу, наверняка есть еда. Сооруди бутерброд, если это слово тебе о чем — то говорит.

Пока девчонка ковырялась в холодильнике, я включил камеры наружного наблюдения и с интересом наблюдал за суетливым мельтешением солдат вокруг корабля. Но не бесвокоился. Единственное, что они могут сделать за оставшееся время, это открутить дюзовые камеры. Но для этого требуются не только высококвалифицированные специалисты, но и специальные приспособления, которых я в пределах обзора камер не видел.

— Задаю отсчет времени, — не знаю для кого, объявил я. Раз того требует инструкция, почему бы не сказать. — Двадцать минут ноль — ноль секунд. Экипажу корабля приготовиться к взлету.

Пальцы забегали по клавишам, выводя из сна железного монстра. По кораблю пробежала еле заметная дрожь, и кабина наполнилась ровным, приятным на слух гудением.

— Держи. — Янина протянула мне сооружение, только с большой фантазией натягиваемое на определение бутерброда. Некрасиво. Зато всего вдоволь.

— Садись на свое место и больше ни к чему не прикасайся. Можешь поспать. И пристегнись. Ремни безопасности позади тебя.

Девчонка забралась в просторное кресло с ногами, положила свой якобы бутерброд на панель и стала пристегиваться. Мне оставалось только морщиться и гневно молчать.

— Центр управления полетами вызывает экипаж корабля… Центр управления…

— Экипаж корабля приветствует центр управления. — Я нахлобучил наушник и развалился в кресле, дожидаясь полной готовности консервной банки к вылету. — Что там у вас случилось, ребята?

Всегда можно совместить полезное с приятным.

— Говорит губернатор Авдеи. С кем имею честь?

Я аккуратно вынул из бутерброда широкий лист незнакомого мне растения, тщательно обнюхал, попробовал на зуб, счел его не слишком аппетитным, зашвырнул за спину и только потом ответил:

— Ночной Охотник у аппарата. А разве вам еще не доложили, губернатор, что к вам пожаловал национальный герой?

Молчание, разбавленное шипением эфира.

— Женщина с вами?

— Ага. Сидит рядом и, кажется, впервые за всю жизнь сытно кушает.

— У нас есть предложение, которое может вас заинтересовать, Ночной Охотник.

Назовите мне хоть одну вещь, которая в настоящий момент способна вызвать во мне бурный интерес. Но я тоже любопытен.

— Валяйте, губернатор.

— Я предлагаю следующее. Вы выпускаете женщину и выходите сами. Женщину мы забираем, а вам отдаем одну вещь, принадлежащую, несомненно, вам. Это ящик, который мы нашли на дне моря. Чем — то похожий на скафандр.

У меня все опустилось. Вот ведь гады. Нашли «Зеркальный гроб». И ведь знают, чем меня можно купить.

— Это они о чем? — влезла в разговор Янина, усиленно работая челюстями.

— Предлагают выдать тебя властям взамен на… — А, разве ей все объяснишь?

— На «Зеркальный гроб»? Я про него читала. Интересно, есть во мне хоть что — то, чего не знают в этом мире?

— И что ты предлагаешь? — Умная, так попробуй ответь.

— Все равно они тебя обманут. Ты им не верь. Они ведь за себя боятся. Увезешь меня, исчезнут они. А отдашь, так тебя первый попавшийся гражданин за милую душу порешит. Только поминай как звали. Если та штука тебе так необходима, вернешься через пару недель, когда все утихнет.

Как по писаному шпарит. А выбирать все равно придется. Разве можно ставить на весы жизнь целого мира и какого — то никчемного Ночного Охотника, не выполнившего задания. Ведь засунут «Зеркальный гроб» куда подальше — всю планету ведь не расковыряю.

— Мы выходим, — огласил я свое решение, — отбой всем системам корабля. Возвратиться на исходные уровни.

Янина поперхнулась, закашлялась и, согнувшись пополам, оперлась на пульт. Не знаю, что она там успела передвинуть, но корабль задрожал, напрягся и из пульта на экран вывелось сообщение: «Экстренный запуск! Экстренный запуск! Всем членам команды занять места! Старт через пятнадцать секунд! Отсчет времени пошел…» И крупные цифры во весь монитор. По убывающей.

— Ты что! — заорал я, пытаясь привести многочисленные переключатели в исходное положение. — Смерти хочешь? Ну погоди…

А на экране вместо цифры «десять» фраза — «Отключение систем невозможно. Экстренный запуск!»

— Я ж тебя…

Я не знал, что можно сделать с человеком, у которого в глотке застрял кусок бутерброда. Да ничего я с ней не сделаю. У меня самого мелькнула мысль о предательстве, но надежда на скорое возвращение взяла верх. Так что примем все как есть.

Корабль дернулся, подвигал задней частью по сторонам и рванул с эстакады так, что ребра прилипли к спине. Интересно, успела дрянная девчонка проглотить кусок или нет?

Нас вышвырнуло на околопланетную орбиту в течение двух минут. И все это время я находился в состоянии сдавленности. В прямом и хорошем смысле этого слова. Но постепенно все пришло в норму и я смог наконец вздохнуть свободно.

— Эй, у тебя все в порядке? — Я посмотрел на девушку и понял, что до порядка еще очень и очень далеко. Выпученные глаза, белые пальцы, вцепившиеся в подлокотники, и торчащий изо рта кусок бутерброда.

Я осторожно встал, проверил методом приседаний, все ли в порядке с костной системой, и только потом занялся Яниной.

Аккуратно вернул глаза на место, отодрал пальцы и положил руки на колени. С едой все оказалось гораздо сложнее, Янина настолько сильно сжимала челюстями бутерброд, что пришлось разжимать зубы с помощью монтажки, так удачно оказавшейся под сиденьем пилота.

— Ух ты! — Это первое, что она сказала, едва придя в себя.

Я отвесил ей хороший подзатыльник, мысленно забывая о том, что женщин бить нехорошо. Иногда, редко и за дело просто необходимо.

— Ну что, красавица? Доигралась? — Нажав пару кнопок, я открыл передний иллюминатор, и в кабину ворвался свет миллионов звезд. — Ты посмотри, что наделала. Планету уничтожила, корабль угнала и теперь, ко всему прочему, мне никогда не вернуться обратно. Довольна?

Девчонка промолчала, но весь ее вид говорил за то, что еще немного, и радость польется через край.

Ну что с ней делать?

Я вернулся на место, закинул ноги на пульт и, закрыв глаза, принялся анализировать создавшуюся ситуацию.

Собственно, не все так плохо. Из первоначального плана мы не отбились. Одна неувязочка. «Зеркальный гроб». Но если верить Янине, то все обитатели планеты исчезли. Успели ли они припрятать принадлежащую мне вещь? Вполне возможно, что и нет. Значит ли это, что с моим саркофагом ничего не случится? Именно это и значит.

И не стоит обвинять себя в том, что произошло. Ты знал, на что идешь? Смерть, она всегда ходит рядом. С тобой ли или с кем — то другим. Это аксиома жизни. И пока ты носишь имя Ночного Охотника, то всегда будешь нести в мир смерть. Именно для этого тебя и воспитали.

Прав я был в своих оправданиях или нет, не могу судить. Но одно скажу точно: меня это успокаивало. А совесть? Что совесть. Каждый за себя и за свой мир. Идет война.

— Кофейку не желаешь? — Наглое лицо девчонки маячило на уровне моих глаз. В руке стакан с дурно пахнущим напитком.

Можно как угодно и сколько угодно обижаться на женщину, но когда она приносит вам стаканчик кофе на рабочее место, все обиды заканчиваются.

— Ладно, давай сюда кофе и присаживайся поближе. Там на кресле справа рукоятка есть.

Я подождал, пока Янина не найдет нужный рычаг и не подъедет почти вплотную.

— У меня только один вопрос. — Отхлебнув добрую половину стакана, я пришел в нормальное расположение духа, уже забывая все шалости девчонки. — Скажи — ка мне, всезнайка, куда нам лететь?

— Держи журнал, там все написано.

— И про сокровища. Как там его? Магараджи? На сколько брюликов потянет это дело? А?

— Никаких сокровищ, Счастливчик. Летим туда, куда прикажу я.

В нос уперся раструб легкого бластера.

Назад: Глава 6 Насчет времени ничего не могу сказать

Дальше: Глава 8 Какие сокровища?

Глава 7 Зеркальный мир

Глава 7
Зеркальный мир