Глава пятнадцатая
ЖЕЛТОВОЛОСЫЙ
Сеньор Мигель Васкес находился в затруднительном положении.
Вернее, в смятении чувств.
И причиной был не очередной обвал на бирже курса акций фирмы “Васкес Текила Лимитед”, самого, пожалуй, убыточного в сети предприятий, возглавляемых доном Мигелем. В последнее время из-за резкого всплеска потребления во всем мире и в особенности в далекой России этого экзотического мексиканского напитка в стране уменьшились площади, занимаемые чудо-растением агавой. На их воспроизводство требовался не один десяток лет. Вот и приходилось гнать суррогат. Причем довольно низкого качества. Последствия не замедлили сказаться. Васкес чудом избежал тюремного заключения, отделавшись крупным штрафом.
Нет, текила здесь ни при чем. На носу выборы.
Васкесы уже давно занимали особое положение в мексиканском обществе. Они входили в первую двадцатку семейств, стоявших у кормила власти этой страны. И отец, и дед, и прадед дона Мигеля были депутатами то верхней, то нижней палат Национального собрания. Он шел по стопам предков. Уверенно и неотвратимо.
Однако имелись некоторые “затруднения”, которые необходимо было устранить в ближайшее время. Иначе…
Мигель не хотел и не мог даже представить себе это “иначе”. Настолько оно не вписывалось в модель его будущей жизни, созданной воображением как самого сеньора Васкеса, так и усилиями его имиджмейкеров, психологов и прочей шушеры, всегда кормящейся со стола фигур такого ранга и значения.
И вот позавчера главный консультант его предвыборной кампании сообщил ему неутешительные результаты последнего социологического опроса, проведенного среди электората, а также потряс дона Мигеля ошеломляющим выводом, к которому пришли он и его люди.
Сеньору Васкесу необходимо… жениться.
Причем срочно. Так как до выборов осталось всего ничего — каких-то четыре месяца.
Основной конкурент Мигеля — выскочка и зазнайка Энрике Санчес — согласно опросу обошел его на целых семь процентов. И именно потому, что был примерным семьянином. Наплодил шестерых детей и теперь кичится этим налево и направо. Вот и в последнем интервью, данном CNN, он предстал перед корреспондентами во всей красе почтенного отца семейства. Предвыборный лозунг, выкинутый им во время этой пиар-акции, гласил: “Мы все — одна большая семья!”
“Perra hijo! Сукин сын! Кагпего! Баран!” — выругался дон Мигель.
Нет, в принципе он был не против того, чтобы связать себя семейными узами. Семья, дом для мексиканца — это святое.
Но делать это вот так, скоропалительно. Как-то нехорошо. Неприятно. Да и где взять подходящую кандидатуру на роль невесты? Это ведь должна быть не просто абстрактная “сеньора Васкес”, а женщина, которой предстоит стать королевой его обширных владений. С которой не стыдно было бы показаться ни перед телеобъективами, ни во дворце архиепископа. То есть ослепительная красавица и не дура.
Он трезво оценивал свои мужские качества. Да, далеко не красавец. Некоторые даже назвали бы его уродом.
Собственный маленький рост и непрезентабельная комплекция всегда удручали Мигеля, начиная еще со школьной скамьи. Когда его ровесники на занятиях по физкультуре красовались перед одноклассницами своими атлетическими торсами и наливающимися юношескими мускулами, он только завистливо вздыхал и сказывался больным, лишь бы не позориться в глазах девчонок. Повзрослев, он отчасти преодолел свои комплексы. Не последнюю роль здесь сыграли его деньги. С ними почти любой девушке он мог показаться Арнольдом Шварценеггером и Сильвестром Сталлоне. Так что женщин в жизни Мигеля Васкеса было предостаточно. И все же это было не то. В душе он все время надеялся, что встретит ту ЕДИНСТВЕННУЮ, которая оценит его не по содержимому кошелька и не по объему мускулов. Надеялся и ждал.
Дождался! Здравствуйте, пожалуйста! Приказано жениться, и никаких возражений!
Услужливый имиджмейкер приволок уважаемому клиенту кучу глянцевых журналов, рекламных проспектов и прочей ерунды. Вот, например, книга, в которой собраны данные обо всех благородных фамилиях Мексики. С фотографиями девиц на выданье и полной информацией о вкусах, пристрастиях, слабостях лучших невест государства.
Дерьмо!
Или пухлый справочник кинокомпани и “Televisa”.
Интересно, кого это нам тут предлагают? Уж не Веронику ли Кастро? Да, это был бы неплохой пиар-ход. Она как раз свободна. И ростом под стать жениху. Но старовата. На вкус сеньора Васкеса, так уж лучше бы ему подошла худощавая брюнетка Марианна Леви. К сожалению, она уже замужем и имеет двоих детей. Жаль, жаль…
Нет, ну какие все-таки кретины! Еще бы “Playboy” с “Penthouse” положили. Или вообще “Hustler”! Фу!
Ничего нельзя поручить. Все приходится делать самому.
После долгих размышлений, перебрав все имеющиеся в наличии подходящие кандидатуры, дон Мигель остановился на двух.
Это были… Элизабет МакДугал и Труди фон Айзенштайн.
Их появление в своей жизни сеньор Васкес счел не случайным. Возможно, само небо способствовало стечению этих роковых обстоятельств: золотое сердце, девушки-европейки, нападение джумби, выборы, необходимость женитьбы…
Из двух кандидатур на вакантное место королевы Мигель, конечно же, отдал бы предпочтение той, что постарше. Златовласая красавица из Перта была настоящей леди. Это то, перед чем коротышка благоговел и чего втайне боялся. Настоящая древняя аристократия. Белая кость, голубая кровь. Сами-то Васкесы отнюдь не отличались благородством происхождения. Ну и что с того, что их роду более четырех сотен лет? Ведь самый первый мексиканский Васкес, Хуан, был простым солдатом, выходцем из крестьян.
Все так, да отчего-то дон Мигель сильно сомневался в успехе атаки в данном направлении. Глядя на Элизабет, он испытывал те же смешанные чувства, что и тогда, когда.лю-бовался на экране голливудской дивой Шарон Стоун. Нечеловечески идеальная, но какая-то ледяная красота. Словно находишься в обществе Снежной королевы.
Юная дикарка-брюнетка по всем статьям подходила ему куда больше. Живая и непосредственная, не лезущая за словом в карман. Как он сам. Со временем это мальчишество, несомненно, исчезнет. Хулиганистая барышня превратится в почтенную матрону. И тоже ведь голубых кровей. Баронесса и, если судить по тем сведениям, которые собрал для него прыткий пиарщик, наследница довольно крупного состояния, находящегося в данный момент под опекой. Ничего, после замужества все поступит в совместное владение супругов. Главное — правильно составить брачный контракт.
Да, этот союз может быть очень сильным ходом. Во всех отношениях. Поглядим, поглядим.
Конечно, девушки еще даже не догадываются о матримониальных планах Васкеса, но это дело поправимое. Сегодня вечером он устраивает в своем столичном доме малый прием по случаю удачного окончания охоты на вампиров-джумби. Разумеется, роль хозяек вечера предназначена прелестным кузинам из Европы.
На всякий случай дон Мигель пригласил и этого неприятного блондинистого типа Адама Крюгера. Пусть побудет на глазах. Нужно к нему присмотреться. И вообще понаблюдать за тем, как немец будет себя вести в отношении мисс МакДугал.
В сказку о “бывшем любовнике” Васкес не очень-то поверил. Слишком уж обалдевшим выглядел этот мерзкий “уакеро” — “расхититель гробниц”, услышав “признание” из прелестных уст роскошной блондинки. Посмотрим, посмотрим. Но то, что, вернувшись в столицу, молодые люди продолжали жить в разных гостиницах и не делали ни малейшей попытки встретиться и романтически уединиться, вероятно, о чем-то да говорило.
Да, чувства сеньора Мигеля Васкеса были смятенны…
— Куда это ты собираешься? — недовольно поинтересовался Адам у своего верного спутника и оруженосца. — Небось снова на свидание со своей разлюбезной Труди?
Лицо Фрица озарила такая блаженная улыбка, словно хозяин пообещал ему сытный ужин в лучшем ресторане Мехико.
— Ага! — подтвердил толстяк. — Она попросила меня сходить с ней в больницу, проведать Хоакина.
— Как он там?
— Потихоньку приходит в себя. Лекари сделали ему Несколько переливаний крови, и теперь парень, кажется, выкарабкивается.
— Не боишься конкуренции? — поддразнил Крюгер. — Хоакин писаный красавец, девчонки от таких прямо с ума сходят.
Здоровяк набычился.
— Ах, герр Адам, умеете же вы любую обедню испортить!
— Ну извини, извини, — примирительно похлопал его по плечу археолог, — я не хотел оскорбить твои чувства. Но ведь твое положение и правда выглядит двусмысленно. Ты неровно дышишь к девушке и сам ее сопровождаешь к сопернику. Не странно ли?
— Да че тут странного-то? — пожал плечами Думкопф. — Обычное дело. Парень болеет. Жалко его. У Труди к нему нет ничего серьезного.
— Это она тебе сама сказала? — удивился Адам.
— Ну! — кивнул Фриц. — Да я и сам не слепой. После того, как Хоакина покусали вампиры, девчонка к нему охладела. Переливание переливанием, а кто там разберет, может, внутри него уже начались всякие там разные процессы.
— Какие еще процессы? — передразнил молодой человек.
Он не любил, когда компаньон начинал умствовать. Не его это дело.
— Необратимые, — выдал ученый термин Фриц. — “Дракулу” видели? Здоровский фильм! Он там ее покусал малость, а она: у-у-у! И из гроба встает жива-живехонька. Да как прыгнет! Жуть одна!
Адам поморщился. Вот оно, тлетворное влияние американского масскульта. Нет бы почитать первоисточник.
— Труди считает, что наш знакомый может в любую минуту стать таким же джумби-кровососом.
— Не пори ерунды! — возмутился Крюгер.
— И ничего не ерунда, — возразил здоровяк. — Знаете, всякое бывает. После наших недавних приключений я в этом лишний раз убедился.
Фриц понизил голос:
— Между прочим, Хоакин сам просил меня, ежели что… Ну, в общем, обсидиановый нож при мне. Так, на всякий случай.
Блондин весь прямо вскинулся.
— Какой такой всякий случай?! Ты, болван, хоть иногда Думаешь, что говоришь? Как ты себе представляешь это самое “ежели что”?! Подкрадешься к бедному парню и изо всех сил вонзишь кусок острого камня в его беззащитную ГРУДЬ?! Тоже мне ацтек недоделанный! Еще сердце у него вырви и сожги! А кто тебя потом от мексиканской полиции отмазывать станет? Покойный Бисмарк или канцлер Колль?
Вот засадят лет этак на сто — сто пятьдесят, будешь знать, как играться в Баффи — истребительницу вампиров!
Думкопф с самым несчастным видом стоял перед своим работодателем, недоумевая, чем вызвана гроза. Это, наверное, в герре Адаме бурлит застоявшаяся кровь. Он ведь уже несколько недель не был с женщиной. Вот завидки и берут, что у него, у Фрица, все в порядке. Конечно, Труди еще немногое ему позволила. Так, чуть-чуть приласкала. Но дело, судя по всему, на мази. Уже очень скоро они завалятся в какой-нибудь местный мотель и…
— Послушайте, шеф, — вдруг пришла парню в голову здравая мысль, — а почему вы тут сиднем сидите? Пока я ухлестываю за Труди, отчего бы вам не приударить за ее распрекрасной кузиной? Девчонка, наверное, сильно тоскует здесь без нормального общества. Вот и развлекли бы ее, да заодно и сами бы развеялись, а? По-моему, она не будет сильно упираться. Сама же вас произвела в бывшие любовники!
Адам поморщился. Как у этого Фрица все просто.
— Понимаешь, приятель, мы с Бетси слишком похожи. И она, и я принадлежим к клану “черных археологов”. Ну, ты же сам знаешь, что это за работа. Конкуренты жалят друг друга, словно пауки в банке. Завести любовную интрижку с коллегой в юбке? Оно бы и можно. Да что потом? Вряд ли мы сможем так вот запросто смотреть друг другу в лицо, не отводя и не пряча глаз. А у меня насчет нее есть кое-какие планы. Как раз сегодня вечером хочу с ней это обсудить. На вечеринке у этого коротышки Васкеса.
— Как знаете, шеф, но я бы на вашем месте таки уложил ее в кровать. Так оно вернее. Любая баба, какой бы самостоятельной и деловой она ни пытается казаться, на самом деле мечтает о крепком мужском плече, на которое можно опереться и в которое можно поплакаться.
— Может быть, ты и прав, — задумчиво покачал головой молодой человек. — В любом случае сейчас мне не до этого. Возможно, как-нибудь потом, после…
“Casa de Vasquez” — “Дом Васкесов” — был настоящим дворцом чудес.
Хозяин, взявший на себя роль экскурсовода, с гордостью показывал гостям свои владения. По случаю малого приема было не людно. Если точнее, то компания, собравшаяся этим вечером в хоромах сеньора Мигеля, состояла из шести человек: самого домовладельца, двух девушек-кузин из Европы, Адама Крюгера с его великовозрастным “сынулей” и еще одного мексиканца, который представился Пако Соресом.
— Сеньор Сорес руководит моим предвыборным штабом, — пояснил коротышка.
В течение вечера он неоднократно перемигивался с Пако. Пару раз мексиканцы удалялись в уголок, где обменивались короткими, но весьма выразительными репликами на испанском. Труди даже засомневалась, не любовники ли они. Сорес был весьма смазливым молодым человеком лет двадцати семи, причем с явным налетом “голубизны”.
— Не говори глупостей! — шикнула на подозрительное чадо Бетси. — Просто у них какие-то планы. И, как мне кажется, мы в них занимаем не последнее место.
В дальнейшем немочка изменила свое мнение о хозяине. Он был сама любезность.
Подхватив обеих дам под ручки, он повел их по анфиладе комнат, которым, казалось, несть конца.
Каждый из покоев причудливой волей и воображением Дизайнера был отделан в своем неповторимом стиле. То промелькнут национальные мексиканские черты интерьера, то вДруг окажешься в средневековом арабском Востоке с его пестрыми коврами и мягкими диванами. Вот кабинет, отделанный в стиле германской готики, Или гостевая спальня, явно предназначенная для дамы, напоминающая будуары времен маркизы Помпадур.
— Вот бы поспать на такой кроватке! — восхищалась брюнетка, пробуя на ощупь мягкость перины.
Сеньор Васкес только самодовольно хмыкнул и в который раз подмигнул своему имиджмейкеру.
— Вы еще не видели столовую и оранжерею! — мечтательно закатил глаза коротышка.
— Ну-ка, ну-ка! — заинтересовалась Регентруда фон Айзенштайн и поволокла хозяина к выходу из будуара.
Фриц угрюмо плелся сзади, одолеваемый самыми мрачными мыслями.
Вот паскуда этот человек-пингвин! Правильно его окрестил герр Адам. Пингвин и есть. Один к одному Денни де Вито. Такой же маленький, кругленький и противный. Ишь, так и стелется перед девчонками, пускает пыль в глаза. Ну конечно, куда бедному Думкопфу тягаться с этаким богачом.
А Труди тоже хороша! Как сорока налетела на сокровища латиноса-недомерка. Никакой гордости, ни малейшего понятия о девичьей скромности и чувстве собственного достоинства! Ведь и сама не нищая. Как-никак владелица родового замка. Конечно, замком сооружение в Северной Ве-стфалии можно назвать с трудом. И все же.
Адам тоже наблюдал за девушкой. Только не за брюнеткой, а за белокурой красавицей Элизабет МакДугал. Советы Фрица таки не пропали даром, а надоедливой занозой засели в сердце молодого человека.
Нет, но какая же она красавица, эта блондинка из Перта. Сейчас, когда на Бетси были не грязные походные лохмотья, как в заброшенном храме в сельве, а роскошное вечернее платье от Версаче, Крюгер смог явственно разглядеть все прелести ее фигуры. Сильные руки, стройные длинные ноги, тонкая талия, плавно переходящая в широкие бедра. Грудь… О, эта грудь достойна того, чтобы в честь нее слагались целые поэмы!
В Адаме вдруг проснулась чисто немецкая сентиментальность. Писывал, писывал он в юности стишки, посвященные прелестным одноклассницам. Потом как-то забросил это никчемное для настоящего мужчины занятие, но в мозгу нет-нет, да и мелькнут порою несколько рифмованных фраз. Бетси пару раз одарила его внимательным взглядом. Как показалось молодому человеку, в ее глазах был явный призыв. Или вызов?
Как бы улучить время для серьезного разговора? По всей видимости, мексиканская эпопея закончена. Они оба остались, что называется, при своих интересах: без заказчика и без гонорара. Пора подумать о следующей поездке.
Однако человек-пингвин облапил обеих девушек, как свою собственность, и, видно, не собирается так просто расставаться с добычей. Так и буравит их глазками, то и дело переводя взгляд с одной на другую.
Лучше бы занялся своим явно истосковавшимся по мужской ласке приятелем! Вон как тот увивается вокруг него.
— А не пора ли нам подкрепиться, чем Бог послал? — спросил у гостей коротышка и повел всех в столовую.
За такое угощение, которое предложил “товарищам по оружию” сеньор Васкес, двое из них были готовы для хозяина на все. Фриц Думкопф на какое-то время даже забыл о муках ревности, а лакомка Труди чуть не расцеловала дона Мигеля. Давненько ей не приходилось бывать за подобным столом.
Васкес приказал сервировать стол старинным фамильным серебром. Толстые тарелки XVII века были украшены вензелями, кубки и изящные чарки — тоже.
“Он как невеста на выданье показывает сватам приданое”, — подумалось Бетси.
Вся эта суматоха ее необыкновенно забавляла, заставляя отвлечься от в общем-то невеселых мыслей.
Поездка в Мексику явно не удалась. Она не принесла ни больших денег, на которые рассчитывала Элизабет, ни громкой славы. Золотое сердце Монтесумы так и останется навеки погребенным в сейфе сеньора Васкеса.
Что еще? Несколько жизней, унесенных безжалостной погоней за ацтекским артефактом. Красавец парень Хоакин, лежащий в больнице с подозрительными симптомами. Жуткие монстры, которых можно увидеть лишь в страшном сне да голливудском фильме “ужасов”.
И пустота. Ноющая пустота в груди.
Как-то тревожно. Словно все еще далеко не кончено.
— Мигелито, а это что такое? — прервал ее размышления голосок брюнетки.
“Ого! Мигелито? Ничего себе!”
Широкое лицо сеньора Васкеса расплылось в лучезарной улыбке.
— Где, солнце мое?
— Вон в той тарелке!
— Все, чем я вас сегодня угощаю, — блюда нашей национальной кухни. Из мясного здесь есть бифштексы барбекю с ромом, говядина с бобами, само собой, цыпленок по-мексикански. Если кто любит рыбу, то рекомендую вот эту, под зеленым соусом, или красный лютианус в стиле Вера-Крус, или треску в стиле Юкатан. На сладкое кактусовое суфле, г манго со сливками, апельсины в корице, тыква в сиропе, яблоки с ромом и карамелью…
— Офигеть! — восторженно завопило чадо. — Хочу! Всего хочу!
— Да ради Бога, милая, только чтоб плохо потом не стало.
— Расслабься! Я знаю свою меру!
— Ну-ну! — покачала головой Элизабет.
— Что вы намерены делать с золотым сердцем Монтесумы? — осторожно полюбопытствовала она, накладывая себе порцию экзотического текилового салата.
— Я как раз сам хотел поговорить с вами на эту тему, — кивнул дон Мигель. — Отчасти по моей вине вы потеряли заказчика и гонорар. Сколько вам обещал этот проходимец?
Девушка ответила.
У Адама Крюгера вырвался судорожный всхлип. Это было вдвое больше по сравнению с суммой, обещанной ему.
— Хорошо! Я возмещу вам убытки, мисс МакДугал. Полностью. Среди Васкесов никогда не было скупердяев. И вы не останетесь без вознаграждения, — повернулся коротышка к Крюгеру, одарив его весьма нелюбезным взглядом. — Все-таки Хоакин обязан вам спасением.
— И мы тофе! — пискнула Труди, перемалывая зубами кусок красного лютиануса. — Мифелито, он фефь и наф спаф! И Ффиц с ним!
— Да-да, радость моя. Я это учту. Что ж до золотого сердца, то я, посоветовавшись с сеньором Соресом, решил всю свою коллекцию отдать в дар Национальному музею антропологии.
Васкес состроил важную физиономию и скромно потупился.
Мисс МакДугал едва не онемела от неожиданности. Никогда бы не подумала, что коротышка способен на такие поступки. Оплатить ее неудачную экспедицию, в которой она выступала не всегда на его стороне, вознаградить немца, отдать артефакты мексиканскому народу…
Хотя как знать. После истории, рассказанной Хоакином, Элизабет во многом пересмотрела свое отношение к Мигелю Васкесу.
— Всю-всю? — недоверчиво уточнила она.
— До последней вещицы. Я уже договорился с руководством музея. Они выделят под мое собрание особый мемориальный зал. Золотое сердце Монтесумы по праву займет там центральное место.
— В этом я сильно сомневаюсь! — раздался в столовой молодой сильный голос.
Сидящие за столом обернулись и заметили появление в столовой нового действующего лица.
Высокий симпатичный парень с открытым, правда, немного бледным лицом. Небольшие усики, широкие развернутые плечи, тонкая талия, перетянутая портупеей. И волосы какого-то ненатурального желто-соломенного цвета.
Юноша приветливо улыбался, одаривая всех присутствовавших ласковым, мечтательным взглядом черных миндалевидных глаз.
“Ордоньес!” — узнала его Элизабет, и ее сердце отчего-то учащенно забилось в груди перепуганной птицей кецаль.
— А ты как здесь очутился? — выпучил на него глаза Васкес. — Как тебя пропустили мои парни?
Лейтенант легонько вздохнул и посмотрел снисходительно, как смотрят матери на шалуна: что-де с тебя взять. У дона Мигеля мгновенно выступила на лбу испарина, и задавать лишние вопросы ему расхотелось.
— Во, — пробурчало гостеприимное чадо, — явился не запылился! Где только тебя черти носили все это время? Пока другие вовсю с оборотнями сражались, он в теплом сортире отсиживался!
И на этот недружелюбный выпад молодой полицейский ничего не ответил. Только горько усмехнулся.
Бетси заметила, что в уголках его оленьих глаз появились “гусиные лапки”, которых прежде, кажется, не было. Бедняга! Вероятно, несладко ему тут жилось.
Ордоньес словно прочитал ее мысли. Потому как повернулся к ней всем корпусом и несколько долгих мгновений всматривался ей в лицо. Затем… склонил перед Элизабет голову, прижав правую руку к сердцу.
— Ишь, галантный кавалер выискался! — ревниво съязвила брюнетка.
— Слушайте, люди, — медленно, размеренно, как будто читая стихи, обратился к хозяину дома и его гостям юноша в форме полицейского. — Вам всем грозит опасность. Сегодня было совершено нападение на “Банк оф Мехико”. Грабители не взяли ничего, кроме содержимого одного сейфа. Его номер тысяча пятьсот одиннадцать. Знакомая цифра, не так ли, сеньор Васкес?
Дон Мигель нервно захрипел и схватился рукой за сердце.
— Да-да, это именно тот сейф, в который вы спрятали на прошлой неделе подлинник золотого сердца Уицилопочтли.
— Что?! — вскочил со своего места Крюгер. — Какой еще подлинник?
— В сейфе, который вы, мисс МакДугал, так героически защищали, находилась всего лишь жалкая копия. Подделка.
— Так вот почему мне показалось, что с артефактом что-то не то! — хлопнула себя рукой по лбу девушка. — Теперь понятно, почему вокруг него не было ауры.
— Ах ты, негодяй! — заорала на коротышку взъярившаяся пантерой Труди. — И из-за обыкновенного куска золота мы едва не поплатились нашими молодыми жизнями! Scheipe! Ордоньес, немедленно арестуй его!
— Но как? — еле выдавил из себя Васкес. — Как они смогли проникнуть в банк с его суперсовременной системой охраны и, главное, как сумели открыть мой сейф с атомным замком?
— Так же, как я проник в ваш дом. А замок не был взломан.
— И такое под силу человеку? — не поверил дон Мигель.
— Тотек Чикауа не человек, — развел руками юноша в форме. — Как, впрочем, и я.
Регентруда разинула рот. Это еще что за бредятина?
Фриц Думкопф на всякий случай сунул руку в карман, где у него был припасен обсидиановый нож.
Пако Сорес превратился в соляной столп. Он ничего не понимал, так как наниматель ни словом не обмолвился ему о событиях прошедшей недели.
— Кто же ты? — дрожащим от ужаса голосом вопросил Васкес.
Еще до того, как желтоволосый ответил, Бетси уже знала, что он сейчас произнесет.
По роду своей деятельности ей довольно часто приходилось сталкиваться с необъяснимыми, странными вещами. Из многих мест, которые интересны и перспективны для археолога, она, как правило, выбирала те, что были связаны с некоей тайной, чудом. То ли это заброшенные или исчезнувшие святилища, вроде того, что находилось на острове Змеиный. Или известные из анналов древности мощные мифические и полулегендарные артефакты. Никакой нормальный, трезвомыслящий ученый не стал бы на ее месте гоняться за подобными химерами. Но такой уж у нее характер…
И вот, когда она оказывалась в очередном таком месте, с нею начинали приключаться таинственные происшествия. Казалось, что оживают древние, до этого мирно покоившиеся силы и властно вмешиваются в ход исследований. Некоторые из них помогали, как бы желая, чтобы и эта тайна, хранимая Клио, была раскрыта. Другие, напротив, ревниво оберегали свои секреты, всячески вредя раскопкам. У нее даже специальный термин родился: “сакральная археология”. Девушка втайне мечтала, что когда-нибудь, когда она станет такой же тяжелой на подъем и ворчливой, как ее учитель профессор Алекс Енски, то обязательно напишет об этом специальное исследование.
То, что происходило с ней в Мексике, прекрасно укладывалось в уже привычную схему.
— Мое имя Цонкоцтли! — просто сказал парень. — Кое-кто из присутствующих здесь его уже слышал.
— Бред! Бред сумасшедшего! — захихикала баронесса фон Айзенштайн. — Докажи!
— Не стоит, — подняла руку мисс МакДугал. — Мы верим тебе, друг и соратник Уэмака!
Труди повертела пальцем у виска:
— Еще у одной произошел сдвиг по фазе. Немедленно вызывайте карету “скорой помощи”!
— Когда ты догадалась? — тихо молвил златокудрый, переходя на науатль.
— Не после того странного случая в Чапультепеке со статуей Тлалока, — призналась девушка. — Гораздо позже, в Теотиуакане, когда купила у тебя статуэтку. Я узнала твои глаза. Ведь это был ты?
Цонкоцтли кивнул.
Черты его лица вдруг оплыли, по телу пробежала волнистая рябь, словно вся его фигура состояла из чудом застывшей воды. Мгновение — и перед изумленными гостями стоял загорелый субъект в зеленой панаме.
— Педро! — воскликнул Адам. — Наш нечаянный помощник!
— Вампир-оборотень! — заорал Фриц, выхватывая из кармана убийственное для джумби средство из темного вулканического стекла.
Труди просто хлопнулась в обморок, и Мигель с Думкопфом, отталкивая друг друга, кинулись ей на выручку.
— Так ты все время находился рядом, — ласково уточнила Бетси.
Золотоволосый, вновь принявший облик юного божества красоты, в который раз кивнул.
— То кецалем, то собакой, то старцем. Я хотел быть уверенным, что с тобой не случится ничего плохого…
— Scheipe! Scheipe! Scheipe! — выругалась пришедшая в сознание брюнетка. — Какая мерзость! Целоваться с вампиром! Scheipe! Мне нужно срочно сделать полное переливание крови! И не одно! Парни, кто из вас согласен стать моим донором?!
— Не будь дурой! — не на шутку разозлилась Элизабет. — Немедленно закрой рот, а то мигом отправлю в родной фатерланд!
— Позвольте, — вмешался в родственную склоку Васкес. — Кто дал вам право столь бесцеремонно обращаться с госпожой баронессой?!
— Так ей, Мигелито! — обрадовалось чадо. — Задай этой зануде перцу! Тю-тю-тю, никак втрескалась в вампира?! В вонючего кровососа! В мерзкого оборотня!
— Я не кровосос и не оборотень, — мягко поправил ее Цонкоцтли. — Да, наш метаболизм в значительной мере отличается от человеческого. И питаться кровью нам нужно только здесь, на поверхности. Иначе мы стареем. Причем очень быстро. Но я не пил крови. Вот доказательство.
Он коснулся пальцами рук морщинок у своих глаз.
— А оборотничества на самом деле нет. Это всего лишь внушение. Гипноз.
— И убить тебя тоже можно при ггомощи обсидианового ножа? — на всякий случай поинтересовался Фриц.
— Текпатль сильное оружие, — подтвердил желтоволосый. — Да вы и сами могли в этом убедиться. Но мы сейчас не о том говорим. Вам всем грозит смертельная опасность. Вмешавшись в планы Тотека Чикауа, вы навлекли на себя его гнев. Он объявил вас своими личными врагами, и с минуты на минуту остатки его приспешников прибудут сюда.
— Так нам не удалось полностью их уничтожить? — разочаровался Крюгер.
— Увы! Теперь, завладев золотым сердцем, Тотек Чикауа почти готов произвести обряд призвания Тескатлипоки — Дымящегося Зеркала. Какими бедствиями это грозит людям, я просто не могу представить. Обряд следует проводить в Чинкалько — Доме Кукурузы.
— А ему никак нельзя помешать? — вскинулась белокурая бестия из породы “черных археологов”.
— Тут свои бы кости унести, а она думает о судьбе всего человечества! — поразилась брюнетка. — Мигелито, у тебя, часом, нет припрятанного атомного бункера или лучше сверхскоростного самолета, чтоб убраться куда-нибудь на край света?
— От Тотека Чикауа убежать нелегко, — охладил ее пыл желтоволосый. — По крайней мере па поверхности. Здесь у него нет пределов могущества. Только в Чинкалько он вынужден будет подчиняться законам Дома Кукурузы.
— Ой, Хуан-Антонио! — сразу залебезила хитрая немочка. — Цонкоцтли, дорогой, ты ведь нас спасешь, не так ли? Ну, будь душечкой! Ты ведь такой добрый, такой красивый! В конце концов ты мне обязан! Мы целовались!
Пораженный ее логикой парень некоторое время не мог прийти в себя. Только что его собирались убить обсидиановым ножом, и на тебе — спасай ради нашей былой любви.
— Я упросил владыку Уэмака предоставить убежище той, которая ранила меня в самое сердце… — Он осторожно взял Бетси за руку и приложился пересохшими горячими устами к пальцам девушки.
— Осторожно, укусит! — не смогла себя сдержать Труди.
— Уэмак ради нашей дружбы и своей любви ко мне согласился. Твои спутники могут последовать с нами. Им тоже обещано гостеприимство. Надо спешить! В полночь в склоне горы Чапультепек откроется проход…
— Так чего же мы ждем?! — взвилось резвое чадо. — По коням! У нас осталось каких-нибудь сорок пять минут!
