Глава 7
— А-ргх, — повторил Арс, не очень понимая, что теперь делать.
— Но ты не бойся, — ласково улыбнулся Старый Осинник. — Мы тебя не больно зарежем. Чик, и ты уже готов для новой жизни!
Рассказывают, что маги не боятся смерти. Арсу это утверждение в данный момент показалось несколько спорным.
— Ладно тебе, — проворчал Агрогорн, появляясь рядом с Топыряком и ставя на стол тарелку. — Дай парню поесть. Зарезать можно и потом.
— Это верно, — прокряхтел Старый Осинник.
На тарелке оказался громадный кусок мяса, поджаренный так, чтобы с одной стороны капала кровь, а с другой виднелась подгоревшая корочка. Настоящая геройская еда.
— Спасибо, — несмело поблагодарил Арс, впиваясь зубами в мясо. Об этом поступке он тут же пожалел. Принесенный кусок обладал жадностью опытного купца, он ухватил зубы мертвой хваткой и не пожелал их отпускать.
Старые герои наблюдали за молодым магом с умильными, хоть и несколько кровожадными, улыбками. Их нынешняя жизнь, если присмотреться, была достаточно скучной.
После многих лет, проведенных в странствиях, в убийствах всяких злобных существ (включая людей), спасении красавиц и освобождении разнообразных сокровищниц от части содержимого, им оставалось только напиваться да вспоминать о прошлом.
Забредший в «Сломанный меч» студент обещал стать неплохим развлечением.
Арс успел извлечь зубы из мяса (к счастью, не руками), когда дверь со скрипом отворилась и через порог переступили трое угрюмых мужчин с мрачного вида ножами в руках.
Все трое были одноглазыми, лица двоих покрывали шрамы, а третьего — синяки.
— Попался, в натуре, — сказал Кривой Билли, радостно улыбаясь. — Не убежал далеко!
— От нас не уйдешь! — поддержал его Косой Эдди.
— Это что за выставка циклопов? — удивился Агрогорн Эльфолюбивый, брезгливо оттопыривая губу.
Герои убийц не любят и презирают, хотя сами убивают куда чаще и охотнее, чем самые злобные и кровожадные из преступников. Все дело в подходе — для героев убийство не самоцель, это способ убрать с дороги препятствия, мешающие свершить очередной подвиг.
А убийцы убивают ради убийства, и делают это за деньги!
— Как он нас назвал, в натуре? — удивился Кривой Билли.
— Заткнись, папаша, — посоветовал Агрогорну Косой Эдди. — Мы сейчас прирежем этого паренька и спокойно уйдем. Все будет чики-пуки, и никто не пострадает!
Сказав так, опытный убийца совершил фатальную ошибку. Если кто и имел право прирезать мага в «Сломанном мече», так это завсегдатаи, а уж никак не приблудные головорезы!
Пожилые герои дружно обиделись. Старый Осинник ухватился за кол, Стукнутый Черный зашелся в приступе гневного кашля, а Агрогорн побагровел, став похожим на озарённую восходящим солнцем горную вершину.
— Никто не пострадает? — спросил хозяин таверны сдавленным голосом. — Ты уверен?
Он забыл о том, что убийцам, людям очень серьезным, неведомо такое слово, как «сарказм».
— Никто, — кивнул Косой Эдди и сделал шаг вперед. Этот шаг оказался для него последним. Заточенный кол Старого Осинника с чмокающим звуком вошел убийце в грудь, сабля, появившаяся из-под теплого плаща усатого деда в шапке из ягнячьей шерсти срубила Эдди большой кусок черепа, а брошенный Стукнутым Черным нож воткнулся в глаз.
Тело с мягким стуком упало на пол.
— Не вампир, — тоном знатока сказал Старый Осинник, — тот бы вопил как резаный и помер не сразу. А этот молчит!
— Они нас оскорбляют! — Долговязый Эрик несколько отстал от событий. Извлеченный им меч был такой же длины, как хозяин, а на лезвии виднелись какие-то надписи. Их часто принимали за магические знаки, но на самом деле это были непристойные частушки.
Долговязый Эрик любил почитать на досуге. Слово или два, иногда целое предложение.
— Вы еще настаиваете на том, чтобы прирезать этого парня? — спросил Агрогорн.
В обычной ситуации он поручил бы разобраться с влезшими в таверну наглецами вышибале-троллю, но сейчас была задета геройская честь. Поэтому тролль, так и не получивший приказа от хозяина, продолжил дремать в углу.
— Типа… — Кривой Билли ошеломленно моргнул. Все случилось слишком быстро, чтобы его мозг, который можно было описать словом «одноклеточный», успел что-то понять. — Это, в натуре…
— Уходим! — зашептал Одноглазый Робби, который соображал несколько быстрее. — А то они и нас убьют!
— Они? Это же старики!
— Возрашт в нашем деле не помеха, — прошамкал один из дедов, извлекая откуда-то здоровенную булаву. Дед выглядел дряхлым, словно несвежий покойник, зато булава блестела, готовая к употреблению. — И ты об этом шичаш ужнаешь!
Когда старикан двигался, внутри него скрипело. При каждом шаге распахивался плащ, под которым блестело что-то золотое, словно дед носил кольчугу из драгоценного металла.
— Бежим! — Одноглазый Робби осмелился потянуть кумира за рукав.
Тут до Кривого Билли дошло, что Косой Эдди, валяющийся на полу с разрубленной башкой и проткнутой грудью, умер, причем не от сердечного приступа.
С этого момента убийцы действовали с исключительной быстротой.
Хлопнула дверь, булава с грохотом врезалась в притолоку. В стороны пролетели щепки.
— Ех, штароват штановлюсь, — прошамкал ее хозяин. — Промазал!
— Да ладно тебе, Брежен, — махнул рукой Старый Осинник, — еще за шантрапой всякой гоняться! Иди лучше выпьем!
— Ха-ха! Вы видели, какой удар? — седоусый дед в ягнячьей шапке торжествующе размахивал саблей, чуть не задевая при этом соседей. Тех мелькающее рядом лезвие особенно не беспокоило.
— Самый обычный, — буркнул Агрогорн, одной рукой поднимая тело. — Размахались тут мечами, а падаль убирать, как обычно, мне!
Про Арса, еще жующего мясо (точнее, пытающегося это делать) благополучно забыли. И чего помнить об этом молодом волшебнике, если нашлось развлечение получше?
Хозяин таверны отворил дверь и мощным движением вышвырнул труп во тьму. Раздался негромкий плеск.
— Вот так, — сказал он, брезгливо отряхивая ладони, — а то шастают тут всякие…
Подойдя к Топыряку, Агрогорн осмотрел его с новым интересом. В душе бывшего героя и похитителя эльфийских принцесс боролись противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось немедленно прирезать сидящего перед ним мага, исконного врага, а с другой — тот явно насолил чем-то убийцам, таким же исконным врагам…
Арс испуганно вжал голову в плечи.
— Ладно, — проговорил Агрогорн после недолгих размышлений. — Ты ешь, никто тебя не тронет. А в путь отправишься утром, а то там тебя поджидают. Эти, с ножами…
И по лицу хозяина таверны скользнула брезгливая гримаса.
Чтобы распахнуть дверь, пришлось приложить некоторые усилия. Из открывшегося коридора донеслось оживленное шуршание и веселый писк. Обитающие в доме крысы обрадовались возвращению людей.
— А они не помешают? — боязливо спросил шагающий вслед за Скрытным молодой волшебник, помощник Крака Мясоруба. — А то влезет какая в магический круг, все испортит…
— О нет, не помешают, — ядовито ответил Скрытный. — У крыс хватает ума держаться подальше от магии!
Дом, куда трое магов зашли в это холодное, туманное утро, некогда представлял собой величественное красивое строение. Сейчас он был скорее воспоминанием об этом строении.
Скрытный арендовал его за сущие гроши.
Маги прошли коридор, доски в полу которого мелодично скрипели, словно извращенный музыкальный инструмент. За дверью, держащейся на проржавевшей петле лишь благодаря собственной гнилости, открылся большой и темный зал.
Пахло в нем плесенью.
— Зажигайте факелы, — велел Скрытный.
Пожилой маг, присланный Вейлом Фукотаном, что-то забормотал себе под нос, но противоречить не решился.
Главный сегодня — Скрытный, остальным придется лишь помогать, а если честно — следить, чтобы творимое здесь колдовство ненароком не обратилось против их патронов.
Заранее размещенные на стенах факелы вспыхивали один за другим. Тьма отступала, обнажая нанесенный на пол рисунок — точнее, его контур, сделанный обыкновенным мелом.
Начисто придется рисовать кровью.
У одной из стенок громоздилась куча бочонков, мешков и ящиков. Ритуал будет длинным и сложным, для него понадобятся самые разнообразные снадобья.
— Так, что тут у нас? — сказал Скрытный, открывая один из ящиков. — Пепел от сожженных трупов. Отлично!
Один из «помощников» издал рыгающий звук. Скрытный сладострастно улыбнулся.
— А тут что? — с легким чпоканьем отлетела крышка бочонка. — Жир, вытопленный из младенцев! Да что вы, коллега? Не стоит осквернять пол рвотными массами, еще рисунок попортите! Я же пошутил!
— Ну и шуточки у вас! — клеврет Вейла Фукотана нервно вздрогнул.
— Может, начнем? — предложил третий маг.
— Хорошо, — кивнул Скрытный, — вот кисти, а вот бочонок с кровью бешеных тараканов… Начинайте рисовать!
— Но почему мы? — хором воскликнули маги.
— А вы что, пришли сюда в носу ковырять? Вы же хотите, чтобы у нас все получилось? Тогда беритесь за дело!
Ворча и препираясь, волшебники принялись за работу.
Когда в грязи под ногами перестали попадаться камни, обозначающие мостовую, Арс понял, что достиг окраины. Приободрившись, он ускорил шаг и чуть не раздавил выскочившего из подвального окошка рыжего ободранного кота.
Пакостная животина зашипела и метнулась в сторону, а Топыряк оступился и брякнулся на задницу. «Хлюп!» — удовлетворенно сказала грязь, принимая в себя филейную часть студента.
— Еще и это на мою голову, — буркнул Арс, поднимаясь. Чтобы поглядеть, какого цвета стала мантия пониже спины, он оглянулся, но тут же забыл о первоначальных намерениях.
Кривой Билли был всего в полусотне шагов позади.
Арс выскользнул из «Сломанного меча» ранним утром, под прикрытием тумана, такого густого, что сквозь него трудно было разглядеть собственный нос. Выбрался через заднюю дверь и во всю прыть направился на право, намереваясь уйти подальше.
И вот теперь оказалось, что все это было зря.
Арс судорожно огляделся. Улица выглядела малолюдной, но даже окажись тут целый отряд Торопливых, это помогло бы мало. Стража считала, что убийство — дело исключительно интимное, и посторонним лезть в него не стоит.
Оставалось только спасаться бегством.
Арс рванул с места, но тут же остановился. Грязь полетела из-под подошв, словно из-под колес резко затормозившего автомобиля.
— Хватит бегать, в натуре! — сказал вышедший из-за угла Одноглазый Робби. — Мы уж упарились за тобой гоняться!
Топыряк закрутился на месте, в отчаянии намереваясь ринуться на убийцу, но вовремя заметил проход между домами, больше похожий на щель. С истошным воплем он бросился туда.
— Стой! Куда? — гаркнул Одноглазый Робби.
— Не уйдет, типа, — успокоил его подоспевший Кривой Билли, выдергивая нож. — Там тупик.
Проход оказался прям и короток. Пронесшись по нему с пыхтением, достойным взбесившегося гиппопотама, Арс выскочил на крошечную площадку, ограниченную заборами и стенами домов.
Стены были глухими, заборы — высокими и прочными. Сама площадка, судя по запаху, использовалась в качестве общественного туалета.
— Ой, — сказал Арс. — А…
Из щели между домами раздавалась неторопливая поступь убийц.
Топыряку хотелось сесть на землю и завыть. Бояться было поздно, он ощущал только обиду, что умереть предстоит от руки убийц, да еще на клочке земли, испещренном вонючими продуктами жизнедеятельности.
Смерть, совершенно не достойная мага, тем более — демонолога. Тому надлежит пасть в когтях злобно ревущего демона, который в последнем усилии вымещает злобу на одолевшем его волшебнике…
Мысль о том, что демона можно обеспечить себе самостоятельно, обдала Арса морозцем. Забыв о вони и фекалиях, он спешно принялся рисовать круг вызова, боясь одного — опоздать…
— Чего это он, в натуре? — спросил Одноглазый Робби, когда глазам убийц предстал студент, стоящий на коленях и возюкающий по земле пальцем.
— А с ума сошел, типа, — предположил Кривой Билли.
Свою ошибку он понял лишь в тот момент, когда в воздухе поплыло басовитое гудение, а в небеса ударил столб серого, непередаваемо вонючего дыма. Запах какашек тут же удавился от зависти.
— О, — глубокомысленно сказал Одноглазый Робби. — А?
— И сим повелением заклинаю: откройтесь мне силы высшие и низшие, воздушные и водные, земные и огненные, — от декламации Скрытный несколько устал, и поэтому голос его неподобающим образом хрипел. — Эй, подайте стакан воды…
— Что? — очнулся от транса более молодой из «помощников».
— Стакан воды, — терпеливо повторил маг.
— Разве можно прерывать ритуал? — лицо приспешника Вейла Фукотана, в свете горящих на полу зеленых свечей выглядящее серым, изобразило такое ошеломление, словно его обладателю предложили закусить человечиной.
— Еще как! — ответил Скрытный. — Благодарю. На чем мы остановились? Ага, земные и огненные…
Он возобновил чтение. Магический рисунок на полу, напоминающий творение рехнувшегося паука, слабо светился лиловым, иногда по его линиям пробегали оранжевые искры. Свечи чуть слышно потрескивали, в животе одного из «помощников» немузыкально бурчало.
Но Скрытный не обращал на это внимания. Он упорно и последовательно работал, воплощая в жизнь жуткую и смертоносную порчу, от которой мэр Ква-Ква Мосик Лужа должен был умереть не позднее, чем к вечеру.
И остановить эту порчу смог бы разве кто-нибудь из богов!
После самого жуткого пассажа, от которого Скрытного пробрала дрожь, в западной части магического рисунка, там, где линии сходились особенно густо, появилось пятнышко тьмы — словно кто-то плеснул на пол чернил.
Оно росло, захватывая пространство с аппетитом раковой опухоли и смотреть в его центр было неприятно. Что-то там копошилось настолько отвратительное, что даже взгляд опытных магов испуганно отдергивался при одной попытке взглянуть…
Когда пятно достигло размеров щита, то вздрогнуло и вдруг перестало расти.
Скрытный изумленно замолк — что-то шло не так.
Гудела, казалось, сама земля. Поднимающийся из недр звук дрожью отдавался по всему телу, заставлял вибрировать кости и мышцы. Вздымающийся столбом вонючий дым немного мешал работе, но в то же время радовал.
Его наличие говорило, что Арс, пробивающийся к Нижнему миру, на верном пути.
Нарисованный прямо в грязи рисунок нестерпимо пылал, по телу заклинателя прокатывались волны жара, сменяющегося леденящим холодом, — побочные эффекты, возникшие по причине того, что чертеж пришлось рисовать на глаз, безо всякой точности.
Вот-вот должен был появиться демон Но в тот момент, когда вонь неожиданно улетучилась, а земля перестала дрожать, Арс понял — что-то идет не так.
Интерференция заклинаний — крайне сложная проблема теоретической магии, и волшебникам Лоскутного мира, которые по практичности переплюнут памперсы, заниматься ей по большому счету недосуг. Они точно знают, что колдовать рядом друг с другом небезопасно, а пытающийся сотворить одновременно несколько заклинаний рискует здоровьем, точнее — целостностью организма.
На практике интерференция иногда случается, но попавшие под ее влияние маги мало что могут рассказать — трудно рассказывать, лишившись рта и прочих частей тела.
Мудрые же теоретики, запершиеся в уединении башен отдаленных Лоскутов и дерущие на части пространственно-временной континуум, не интересуясь его ощущениями при этом, не спешат делиться добытыми знаниями.
Если честно, то их никто об этом и не просит.
В том случае, когда интерферируют два простых заклинания, совместный эффект не бывает сложным. Небольшой взрыв, появление парочки демонов с подпаленными хвостами, мор или наводнение — эти последствия довольно легко устранимы (с точки зрения магов; те, кто подвергся нападению демонов или оказался рядом с взрывом, думают почему-то иначе).
Интерференция же двух сложных, многоступенчатых заклятий совершенно непредсказуема.
Грязный и вонючий пятачок, который Арс выбрал для призывания демона, располагался в нескольких метрах (если идти сквозь стены) от того зала, где маги во главе со Скрытным творили порчу.
Два расширяющихся вихря магической энергии столкнулись с неизбежностью сошедшихся на одной ветке поездов и тут же радостно и стремительно начали взаимодействовать.
Арс увидел, как исказился мир вокруг. Воздух задрожал, словно над раскаленной печью, очертания домов смазались и поплыли. В лицо пыхнуло горячим смрадом.
Одноглазый Робби и Кривой Билли, испуганно мявшиеся у стены, одновременно осели и брякнулись наземь. Из одинаково распахнувшихся ртов донесся отчетливый храп.
Арс выпучил глаза, пытаясь сообразить, чего он напутал в составленном заклинании, но ноги, у студента думающие куда быстрее головы, уже сорвали его с места.
Пока убийцы дрыхнут, надо смыться.
Топыряк успел добежать до выхода из узкого прохода. Еще через пару шагов на него навалилась сонливость. Глаза закрылись сами, ноги подогнулись, и Арс прямо на бегу свалился к стене дома.
Его товарищи по несчастью успели понять немногим больше.
— Это еще что? — выругался Скрытный, когда факелы и свечи померкли, а от пола пополз фиолетовый туман.
— Ты что-то напутал! — визгливо крикнул старый волшебник. — Так я и знал!
— Заткн…
Спать захотелось с такой силой, что Скрытный даже не докончил слово. Он просто упал на пол и провалился в сон. Мгновением позже спящих людей в старом доме стало трое.
Тишину большого зала нарушало только негромкое сопение, вырывающееся из трех носов.
Под полом дружно храпели крысы.
Интерферированное заклинание расползалось по городу невидимым облаком. Оно накрывало дом за домом, улицу за улицей, и ничто не могло ему противостоять. Жители Ква-Ква засыпали на ходу, падали на мостовую люди и эльфы, феи и гномы, засыпали в домах и трактирах, в лавках и мастерских, за делом и удовольствием. Вечно шумящий город постепенно умолкал, на смену его неумолчному реву приходил дружный храп.
Вор засыпал с засунутой в чужой карман рукой, пьяница— с недопитой кружкой у рта, кучер — с занесенным кнутом, любовники — друг на друге, а ассенизаторы — в стоках.
Мэр Мосик Лужа брякнулся на стол в кабинете, едва не сшибив на пол напоминайзер, Тощий Брык уснул на встрече с горожанами прямо на трибуне, развалив ее во время падения, Вейл Фукотан — за поздним завтраком, уронив лицо в овсянку.
Крак Мясоруб — на бойне, где он накануне выборов успокаивал нервы.
От порожденного противоестественным способом заклинания не спасли даже стены Магического Университета, обязанные защищать от любого колдовства. Задремали преподаватели, читающие лекции, некоторые продолжили читать их и во сне. Для большей части студентов, которые используют лекции для того, чтобы отдохнуть после ночного веселья, мало что изменилось, просто сон их стал чуть крепче.
К гулякам присоединились их товарищи.
Ректор благополучно дрых в кресле около рабочего стола, и напрасно бесновались изображенные на портрете маги-основатели, не понимающие, что происходит.
И только в одном темном и мрачном месте заклинание встретило достойный отпор. Наткнувшись на грубую, спрессованную силу знания, клубящуюся в библиотеке, оно стыдливо отпрянуло и покатилось дальше.
Падали наземь засыпающие в воздухе птицы, мыши прекращали пищать и отдавались сновидениям, поскуливали охотящиеся во сне собаки, комками меха лежали кошки. Дремали лошади, свиньи и бараны, даже тараканы неожиданно обнаруживали, что им срочно хочется прилечь.
Ужасный бог смерти и разрушения Вяжа, изображаемый обычно в виде толстого и широкого зубчатого колеса (прочие его облики настолько отвратительны, что их стесняются даже последователи Вяжи), в этот день решил посетить с дружественным визитом храм в Ква-Ква. Он как раз беседовал с главным жрецом, когда тот неожиданно упал и уснул.
Вяжа настолько удивился, что забыл разгневаться. А потом забыл про все остальное, поскольку сон одолел и его.
Огромный город погрузился в сон, весь целиком, от правых до левых предместий, от Нор до Дыр. Река Ква-Ква впервые за многие тысячелетия услышала собственное бульканье и клокотание, от неожиданности устыдилась этого звука и стала клокотать немного потише.
Персонал библиотеки Магического Университета состоит из одного разумного существа. Принадлежит оно (точнее, он) к расе гроблинов, мало известной за пределами Лоскута под названием Кладбище.
Представители иных рас, видевшие гроблина, нечасто рассказывали об этом. И их можно было понять — кому захочется вспоминать о случае, когда тебе пришлось спешно менять штаны?
Виной тому была внешность гроблинов.
Библиотекарь в этом плане ничем не отличался от сородичей. Он был высок и сутул. Кожа, висящая на лице складками, отливала нежной зеленью. Шишковатый череп прекрасно обходился без волос, глаза светились в темноте. Руки хорошо годились для того, чтобы почесывать собственные колени.
К счастью жителей Ква-Ква, библиотекарь, звали которого Мешок Пыль, почти никогда не выходил из библиотеки, а уж за пределы университета выбирался только в исключительных случаях.
Но этим утром, пришедшимся на День Всех Богов, первый день нового года, Мешок Пыль собирался выйти в люди. Причиной тому были выборы. Гроблин, как любой дипломированный волшебник, работающий в университете, имел право голосовать.
И был полон решимости этим правом воспользоваться.
Поднявшись по лестнице в университетский коридор, библиотекарь оказался несколько удивлен царившей тут тишиной. Обычно средоточие магической мысли Лоскутного мира по уровню шума давало сто очков вперед любому аэропорту и даже цеху машиностроительного завода.
Сейчас же тут было спокойно, словно на бесшабашной гроблинской свадьбе.
Но ломать голову Мешок Пыль не стал. Он просто направился к выходу, переступая через валяющиеся в беспорядке тела храпящих студентов и преподавателей.
До сих пор за ними не водилось такой привычки — спать в университете. Но кто знает этих людей, вдруг у них есть дурная привычка раз в пятьсот лет впадать в небольшую спячку?
Так что Мешок Пыль решил ничего не трогать.
Без особого удивления он обнаружил, что и в городе все обстоит точно так же. Спящие люди на улицах, сопение и причмокивание, доносящееся из домов. В сточной канаве попискивала во сне крыса, чуть дальше валялась не успевшая догнать ее такса.
На морде собаки было написано изумление.
Гроблин проходил мимо раскрытых лавок, в которых спали хозяева. Предприимчивый вор мог бы походя заработать состояние, но библиотекаря деньги не интересовали.
За десятилетия, проведенные во мраке библиотечных подземелий, он почти забыл, что это такое.
Миновав мост, Мешок Пыль вступил на остров, на котором расположилась древнейшая часть Ква-Ква. Через несколько сотен шагов перед ним открылась площадь Справедливости, совершенно пустая, если не считать дрыхнущих прохожих и торчащего из мостовой Камня.
Он стоял здесь тысячи лет, с того самого года, в который горожане решили, что хватит им всяких королей с их дурацкими причудами, оплачивать которые приходится почему-то из кармана подданных.
Камень был не просто здоровенным булыжником, символом свободы, а магическим артефактом невероятной мощи и сложности. Официально он назывался Цивилизованный Избирательный Камень, сокращенно ЦИК.
Создал его тогдашний ректор Магического Университета, и подвигла его на то крайняя нужда. Избавившись от короля, обитатели Ква-Ква задумали выбирать городского голову. Но как это сделать, если просто сосчитать всех избирателей — задача настолько сложная, что пока будешь ее решать, некоторые из сосчитанных успеют помереть, а те, кто не подходили по возрасту — повзрослеть!
И кто в те годы, что понадобятся на подсчет, будет управлять Ква-Ква?
Депутация богатейших купцов и лучших ремесленников отправилась к магам.
И те не подвели. Три дня ректор и его помощники провели за работой, после чего город получил Камень.
Он оживал только в первый день каждого четвертого года. И в этот день каждый из допущенных к голосованию (ЦИК непонятным образом отсеивал недостойных, просто не реагируя на них) мог подойти к нему и прикоснуться к теплой поверхности, держа в уме имя того, кого хотел видеть на месте мэра.
На месте касания появлялся алый, быстро тускнеющий, отпечаток ладони.
Попытавшихся проголосовать еще раз ждал неприятный сюрприз — ожог. Камень запоминал всех, кто коснулся его, и за века его использования никто не мог похвастаться, что обманул ЦИК.
В полночь громадная каменная глыба начинала светиться, а к утру второго дня гасла, и на ее боку появлялось имя — того, за кого проголосовало больше всего горожан.
Не раз нечистые на руку властолюбцы нанимали магов, чтобы те разгадали загадку ЦИКа, разобрались, как он работает, и придумали заклинание, позволяющее управлять Камнем.
Но ни один из волшебников не добился успеха. Камень оставался загадкой, невероятной удачей, которую его создатели не смогли бы повторить. Злые языки поговаривали, что Ректор и его помощники творили ЦИК, изрядно набравшись, и перепутали заклинания так, что сами потом не могли разобраться, что же именно они сделали.
В любом случае, Камень работал, и делал это безупречно.
Мешок Пыль подошел к нему и положил на серый бок длинную узкую ладонь. Подождал, пока появится алый оттиск, потом резко отдернул руку и зашагал в обратном направлении.
В этот день он оказался единственным проголосовавшим.
Весь остальной Ква-Ква выборы мэра благополучно проспал.
В полночь ЦИК засветился, а утром, едва первые лучи восхода коснулись его боков, на одном из них появилось имя, высеченное кривыми, но разборчивыми буквами: «Мосик Лужа».
Все решил один-единственный голос.
— Что это было, господа маги? — в голосе мэра звучало раздражение, за которым пряталось различимое облегчение. Едва продрав глаза от непонятного сна, Мосик Лужа отправил гонца на площадь Справедливости.
Тот привез известие, что выборы состоялись.
— Ну, побочный результат мощных заклинаний поллитртриналохии, — сказал Винтус Болт, глядя куда-то в сторону. — Они… э… сработали, но не совсем так, как планировалось…
Краск Пух почувствовал себя настолько мерзко, словно проглотил дождевого червя. Он сталкивался с враньем (жить в КватКва и не столкнуться с ним куда труднее, чем пропихнуть верблюда в игольное ушко), видел обман, но такую наглую ложь наблюдал впервые.
В этот момент он вновь пожалел, что променял благородную работу ассенизатора на это…
— Результат заклинаний? — мэр вскинул бровь. — Вы уверены?
— Гм… да, — вступил в беседу Хром-Блестецкий. — Результат-то достигнут! Вы вновь мэр, с чем позвольте вас поздравить!
— Я-то мэр, — Мосик Лужа нехорошо улыбнулся, — а вот кем вы будете дальше, я еще не решил… Подумайте на досуге, чем вы сможете быть мне полезны. А вам, господин Цук Цурюк, спасибо. Заезжайте в наш город года через четыре. Ваша поллитртриналохия тогда снова пригодится…
Краск Пух кивнул с нескрываемым облегчением.
Проснувшись, Арс первым делом обнаружил, что отлежал правую руку, а вторым — что рядом кто-то орет.
— Радуйтесь, жители славного города Ква-Ква! — судя по мощному, хорошо поставленному голосу, уши окружающих терзал глашатай мэрии. — Ибо новым правителем стал Мосик Лужа!
«Я проспал двое суток?» — вяло удивился Арс. Пустой желудок с этим предположением был согласен, как и кое-какие другие органы, находящиеся в нижней части живота.
— Ну что, прирежем его, пока не очухался? — спросил рядом кто-то гнусавый и подобострастный.
— Смысла нет, в натуре, — отозвался второй голос, ужасно хриплый. — Надо было убить его до выборов. Теперь никто не заплатит ни гроша. Чего зря нож кровавить?
Арс открыл глаза и обнаружил над собой парочку убийц.
— Повезло тебе, — сказал Кривой Билли, глядя на студента без гнева или раздражения. Оба эти чувства среди убийц не поощрялись, поскольку мешали работе. — Но в следующий раз удача может повернуться по-другому. Помни об этом.
Убийцы двинулись прочь.
Арс облегченно вздохнул. Хорошо, что над ним не висит угроза быть убитым, но будет еще лучше, — если он быстренько найдет укромное местечко…
— Наша служба и опасна, и трудна, — Краск Пух неторопливо шагал по одному из подземных стоков и почти с наслаждением вдыхал витающую тут вонь. Под ногами хлюпала густая масса, состоящая из сгнивших фруктов, фекалий, трупов, просто грязи и еще разных вещей, о которых противно даже думать. — И на первый взгляд как будто не видна…
Издалека донесся мощный хлюпающий звук. Золотарь остановился и прислушался.
— Эх, хорошо, — буркнул Краск Пух, когда стало ясно, что очередного прорыва не предвидится. — А кто-то считает грязной работу ассенизатора! Вот пока не поучаствуешь в этой, как ее там, политике, ни за что не поймешь, что такое настоящая грязь!
