Глава 5
С улицы Фиолетовая больница встречала гостей высокой и мощной стеной, способной вызвать зависть у некоторых крепостей. В ней имелись ворота, предназначенные выдерживать удары тарана, и крошечная калитка — для прохода посетителей.
Шнор Орин толкнул ее и тут же был остановлен властным окриком:
— Куда?
Дорогу Шнору преградила необъятных размеров дама в хламиде серого цвета, метла в ее руке смотрелась оружием, более опасным, чем копье или меч. Под суровым взглядом Орин затрепетал, ощутив себя насаженным на булавку жуком.
— Друг у меня… тут… эээ…
— Я спрашиваю, куда на чистое прешь? Не видишь, тут разметено?
Шнор опустил взгляд. Обширный больничный двор был замощен серыми плитами, и отличить, какие плитки являются чистыми, а какие — нет, не смог бы даже орлиный взгляд. Их все покрывал слой грязи.
— Э, а куда идти?
— Вон туда! — хозяйка метлы подняла руку, словно изготовленную из цельного бычьего окорока.
Шнору Орину, ругаясь про себя, пришлось пробираться вдоль стенки. Его провожали подозрительным взглядом. Только вступив на крыльцо, студент вздохнул с облегчением.
Когда черноволосая девица с кафедры медицинской магии явилась вчера к нему домой и рассказала, что Арс в больнице, Шнор сначала решил, что это шутка. Потом подумал, что с приятелем случилось чего-то серьезное, и лишь затем до него дошло, что таким образом Арс Топыряк спасся от неведомого убийцы.
— Ты спрятала его в больнице? — спросил он, изумленно глядя на медичку, которая представилась как Айя.
— Да, и что тут такого? — на лице девушки отразилось недоумение.
Шнор промолчал. Если выбирать, то он предпочел бы быструю смерть.
Больницы предназначались для спасения жизни и здоровья людей, а также представителей прочих разумных рас. Но, несмотря на это, они пользовались славой мрачных застенков, где свирепые доктора удовлетворяют садистские инстинкты, мучая больных всякими хитроумными способами…
Иной точки зрения придерживались разве что сами маги-лекари.
Пройдя в дверь, Шнор Орин оказался перед закрывающей проход металлической решеткой. Сбоку у нее имелась небольшая кабинка, которую занимала еще одна монументальная дама в серой хламиде.
— Куда? — спросила она.
— И тут разметено? — удивился Шнор, пришедший к выводу, что работниц в Фиолетовую больницу набирают по одному признаку — способности перещеголять объемами гиппопотама.
— Куда идешь? К кому? — повторила дама.
— Арс Топыряк, его привезли к вам пару дней назад, — сказал Шнор.
— Так, — дама в будочке зашелестела пергаментными листами, — есть такой. Этаж три, бокс третий… Допуск ограничен, к тому же сейчас не часы для посещений. Ты ему кто: отец, мать?
— Я-то? — был соблазн назваться братом, но Шнор Орин его преодолел. — Друг. Но у него родственников в Ква-Ква нет! А я студент, мне и так пришлось с занятий отпрашиваться!
— Ладно, — дама смягчилась. — Иди уж. Только калоши надень.
У подножия будочки обнаружился деревянный ящик, в котором хранились несколько пар дырявых и грязных галош. С какой целью визитер должен был напялить их на нижние конечности, оставалось неясным. Шнор подумал, что тут замешаны какие-то древние обычаи.
Когда он нацепил галоши, дама в будочке что-то нажала, и решетка с душераздирающим воплем, на который способны разве только баньши или привидения высшего класса, отъехала в сторону.
— Справа будет лестница, — сказала дама. — По ней до третьего. Там свернешь влево и потом спросишь.
Пройдя несколько шагов, Шнор, как в стену, уткнулся в облако запахов. Пахло чем-то горьким, горелым и еще неприятно сладковатым — короче говоря, пахло больницей.
По лестнице поднялся без приключений, но едва вышел на третий этаж, как чуть не столкнулся с каталкой. Толкал ее равнодушно выглядящий тролль (они всегда так выглядят, каменные лица не очень-то выразительны), а на зеленой простыне, закрывающей лежащее на каталке тело, проступали кровавые пятна.
Шнор содрогнулся. Каталка, дребезжа и подпрыгивая, покатилась дальше.
Орин зашагал по коридору, минуя расположенные по обеим сторонам одинаковые двери. Из-за одной донесся металлический лязг и хруст, сменившийся истошным воплем:
— Нет, я буду, буду есть то, что вы сказали! Ааа!
— Поздно! — ответил полный гнева голос. — Раньше надо было думать! Теперь я возьмусь за тебя всерьез! Ха-ха!
На спине Шнора объявились мурашки. Решив, что место подходящее, они принялись топтаться и скакать туда-сюда целыми табунами, щекоча кожу холодными лапками.
Орин невольно ускорил шаг и вылетел в небольшой квадратный вестибюль. С двух его сторон были окна, с третьей — мощная дверь, снабженная множеством замков и охранных заклинаний.
— Вы к кому? — спросила сидящая за конторкой суровая женщина в зеленом халате. Она была чуть помельче первых, но этот недостаток компенсировался решительным выражением лица, перед которым отступил бы и бультерьер.
— К Арсу Топыряку. Друг, но родственников у него нет, — Шнор высказал все сразу, не дожидаясь вопросов.
И, похоже было, поступил правильно.
— Одевайтесь, — проговорила суровая женщина, извлекая откуда-то из-под конторки огромный мешок из полупрозрачной ткани.
— Что это?
— Защитное одноразовое приспособление. Не допустит к вам болезнетворную магию и вирусы, — сообщила женщина. — Без него я не имею права впустить вас внутрь.
В защитное приспособление полагалось влезать целиком. Забравшись в него, Шнор ощутил себя довольно интимным органом, который иногда обряжают подобным образом. Видно сквозь ткань было плохо, а шагать приходилось осторожно, чтобы не наступить на край.
Женщина долго грохотала замками, отпирая дверь. За ней открылся короткий коридор, в который выходили еще шесть дверей, монументальных, как в банковском хранилище. От наложенных на них заклинаний шевелились волосы.
Снова замки, и после пяти минут ожидания и потения (помимо вирусов, защитное устройство не пропускало еще и тепло) Шнор шагнул в бокс номер три, напоминающий внутренности зеленой раковины.
Арс был тут. Бледный, как первый снег, он лежал неподвижно, уставив взгляд в потолок.
— Эй, Арс? — позвал Орин. — Ты жив?
— Жив он, — ответил усатый мужик с соседней кровати. — Только умучили его. Обследовали сегодня.
— Шнор? — Топыряк приподнял голову. — Ты пришел? Ты принес поесть?
— Нет, — Орин даже отступил на шаг. — А зачем? Разве тут тебя не кормят здоровой и питательной пищей?
— Не знаю как насчет здоровой и питательной, но пищей я бы это не назвал, — откликнулся Арс, изобразив на лице величайшее отвращение.
Лежащий на кровати в углу краснощекий здоровяк прекратил храпеть, с неимоверной скоростью вскочил, сожрал все со стоящего около изголовья столика, потом опять рухнул в кровать и заснул.
— Что с ним? — осторожно спросил Шнор.
— Темпоральная лихорадка, — охотно пояснил усач. Одеяло сползло с его груди, обнаружив буйную поросль черных волос, в которой кое-где виднелись проплешины. — Для него сейчас прошел целый день. В прошлый раз, когда он проснулся, то пытался поговорить с нами, но ничего у него не вышло. Слишком быстро слова произносит…
— Ух ты! — Шнор поднял руку, чтобы почесать в затылке, но внутри защитного приспособления оказалось слишком тесно. — А с тобой что, Арс?
— Криенский вирус, — мрачно буркнул Топыряк. — Его пытаются найти во мне второй день. Чего только не делали. Знаешь, что такое сканирование?
— Нет.
— Это когда твои внутренности просматривают при помощи хрустального шара. Копаются в них, будто в собственном кармане. Ощущения такие, словно внутрь к тебе забралось десятка два мышей, которые бегают всюду и все время кусают…
— Ого.
— Есть еще чего похуже…
И тут Арс пустился в жуткие рассказы о внутреннем осмотре, об анализах и прочих «прелестях» больничной жизни, которые делают ее более привлекательной, чем отдых на курорте.
— Э, да, — сказал Шнор, когда ощутил, что его начало тошнить. — Все это ужасно интересно, но мне пожалуй, пора.
— Погоди, — Арс нахмурился, — ты что, не поможешь мне выбраться отсюда?
— Лучше тебе побыть здесь, — Орин оглянулся и чуть понизил голос, — а то заходила мадам Тюфяк, рассказала, что о тебе спрашивали какие-то типы, все как на подбор одноглазые…
— Да? — Арс побелел, точнее попытался это сделать, но поскольку он и так был бледным, то бледность его кожи стала более густого оттенка, вплотную приблизившись к абсолютному рекорду белизны, принадлежащему горным снегам. — Ну тогда… это… да…
— Не скучай, — бодрым голосом, каким и полагается разговаривать с больными, сказал Шнор, отступая к двери, — ребята обещали зайти, Рыггантропов с Тили-Тили. Будут новости — мы тебе сообщим.
Дверь открылась и вновь захлопнулись, оставив больничных узников в изумрудной юдоли скорби.
— Эй, ребята? — прохрипел со своей койки пораженный дендроидными полипами, неожиданно пришедший в сознание. — Навозу не подбросите? А то они, гады, подкормки требуют…
После беседы с начальством лейтенант Поля Лахов чувствовал себя не самым лучшим образом. Но учитывая, что этим начальством был Игг Мухомор, удивляться не приходилось. Наследник славных аристократических традиций и верный слуга города, Магучий Единственный Ночальник Торопливых (сокращенно — МЕНТ) знал только один метод воздействия на подчиненных — разнос, но зато владел им в совершенстве.
По выработанной среди городских стражников шкале Лахову достался разнос класса «шторм средней силы», так что, спускаясь по лестнице, лейтенант несколько пошатывался. В голове у него звенело.
Но все же он нашел силы удивиться, когда заметил у двери, ведущей в Место Временного Тишайшего Отдохновения (попросту говоря, в тюрьму, расположенную в том же здании, что и стража, а точнее — под ним) самого обыкновенного нищего, оборванного, грязного и вонючего, как помойная яма. При виде лейтенанта нищий исчез со скоростью мысли, заглянувшей не в ту черепушку.
— А ему-то что здесь надо? — спросил Лахов, достигнув двери.
— Так спрашивал, не сидит ли у нас некто Арс Топыряк, — через окошечко ответил несущий стражу капрал.
— Ага, — глубокомысленно сказал лейтенант, выбираясь на улицу. Имя это было ему знакомо и вызывало не самые приятные воспоминания о странных убийствах, гневе начальства и говорящих козлах…
— Ну что? — хором спросили ожидающие Лахова сержанты Дука Калис и Васис Ргов.
— Плохо дело, — грустно ответил Лахов. — Никакого выходного. Приказано повысить бдительность в преддверии выборов и не корчить из себя идиотов…
— Это как? — удивился Калис.
— Кто бы знал, — Лахов почесал шлем где-то в районе макушки. — Пытался я ему объяснить, что мы ничего из себя не корчим, да ничего не вышло.
— Нет, это так оставить нельзя! Надо выпить! — воскликнул Васис Ргов. Подобные предложения поступали от него по любому поводу и без оного, и всегда встречали горячее одобрение в сердцах коллег.
Уж в чем в чем, а в потреблении пива стража оправдывала свое гордое название — Торопливые.
— Надо, — согласился Поля Лахов.
Стражники двинулись по давно проторенному маршруту, который по улице имени Тридцатисемилетия Отрытия Канавы вел прямиком к кабачку «Потертое ухо».
— Не многовато ли тут нищих? — удивленно спросил Лахов, уворачиваясь от очередной протянутой к нему ладони, грязной, словно лопата, которой только что грузили навоз.
— Да, есть маленько, — согласился Ргов, у которого от доносящегося со всех сторон нытья «Подайте убогому, пожалейте калеку, на хлебушек не хватает…» звенело в ушах. — Сегодня от них просто не продохнуть.
— Надо с этим разобраться! — Дука Калис споткнулся о костыли, аккуратно положенные поперек дороги, после чего наклонился и одним движением вздернул их владельца на ноги.
— А ну! — прорычал он, раздувая ноздри и бешено сверкая глазами. — Говори, гад, чего тут делаешь?
Происходящий из горцев, сержант знал о сдержанности примерно столько же, сколько морж о бальных танцах, а все проблемы решал самыми простыми методами, чаще всего мордобоем.
— Д-денежки с-собираю, — промямлил нищий, слабо трепыхаясь в лапищах Калиса.
— Не ври, — строго сказал Поля Лахов. — А не то мой приятель даст волю кулакам…
Нищий огляделся в поисках поддержки, но его коллеги расползались со скоростью ящериц, завидевших опасность.
— Зачем кулакам? — кровожадно просопел Калис. — Я его просто зарежу!
— Ладно-ладно, — пробормотал нищий, — велели найти одного человека…
— Кто велел? Кого? — При каждом вопросе Калис встряхивал нищего, и в недрах организма попрошайки что-то звенело, наводя на мысли о золоте.
— Однорукий Бобо… Арса Топыряка…
— Этого студента? — изумился Васис Ргов. — На кой он сдался Однорукому?
— Не знаю… не могу сказать… меня убьют!
— Если не скажешь, точно убьют, — уверенно кивнул Лахов. — Я даже знаю, где и когда. Ну что, будешь отвечать?
— Говорят, — нищий вытаращил глаза до такой степени, что стал похож на рыбу-молот, — что его попросил кто-то из убийц… чуть ли не сам Кривой Билли!
— Сказки! — рыкнул Калис. — Можно, я его зарежу? Сниму стресс заодно…
— Брось, — Лахов сморщил длинный нос и чуть нахмурился. — Вряд ли он скажет больше. Пойдем, а то пиво кончится…
Вот уж последняя фраза была точно из сказки. Пиво в «Потертом ухе» не кончалось никогда.
— Странно это, — задумчиво сказал сержант Ргов, когда Торопливые прикончили по первой кружке.
— Что странно? — спросил Калис, который обладал уникальной способностью жить одним моментом.
Иногда это сильно мешало тем, кто' пытался с ним общаться.
— То, что один из лучших убийц нашего города ищет обычного студента, — Васис Ргов восседал за столом в позе мыслителя, подперев кулаком небритую щеку. — И вряд ли для того, чтобы затеять с ним диспут по теоретической магии…
— Убийцы ищут людей с одной единственной целью, — авторитетно добавил Поля Лахов.
С неторопливым причмокиванием опустошили еще по кружке.
— Все же это мне интересно, — не унимался Ргов, — пожалуй, стоит найти Кривого Билли и потолковать с ним. Узнать, кто его нанял…
— Тащиться в Дыры? По этой холодине? — сморщился Калис.
— Почему бы нет? Мне тоже интересно, — сказал Лахов. — Так что давайте еще по одной и прогуляемся!
Калис вздохнул. Он остался в меньшинстве.
— Ну что, господа, — пропыхтел Тощий Брык, потирая руки самым непотребным с точки зрения кашалотов образом, — техническое совещание позвольте считать открытым!
Двое соперников в борьбе за кресло мэра уставились на него с тем же добродушием, с каким гиена глядит на шакала, первым успевшего к телу антилопы.
— Начнем-начнем, — процедил Вейл Фукотан, — только я не понимаю, почему вы ведете себя так, словно вы тут главный!
— Ведь всякому ясно, что главный — я! — отрезал Крак Мясоруб.
Фукотан смерил его взглядом, в котором было больше льда, чем в средних размеров айсберге.
— Ну-ну…
— Хватит спорить, господа! — воззвал Тощий Брык, про себя кляня соперников самыми последними (и предпоследними, так как последних не хватало) словами. — Мы собрались тут не для того, чтоб выяснить, кто главнее, а чтобы определить, каким именно способом укокошить нашего любимого мэра…
Раздалось слитное пыхтение. Подобное издает бык, сильно разочарованный тем, что вокруг нет подходящих кандидатур для поднятия на рога. В данном случае быков было два.
— Пусть мой помощник начнет первым! — надменно заявил Вейл Фукотан.
— Хорошо, — согласился Тощий Брык, жестом успокаивая готового вскинуться Мясоруба.
— Ну, для изничтожения ворогов имеются многоразличные заклятия, проклятьями, порчами и сглазами именуемые, — заблеял пожилой волшебник, пришедший вместе с Фукотаном, — самыми же эффективными из них признаются проклятья, поелику…
— Нельзя ли поконкретнее? — Тощий Брык сморщился.
— Вот я и говорю, — обиделся маг, — что заклинания, проклятьями именуемые, самые лучшие, поскольку…
Пришлось ждать еще минут десять, прежде чем выяснилось, что пожилой волшебник предлагает использовать древнее и ужасно могучее проклятье под названием Серебряное Копытце.
— Э, а что оно делает? — недоуменно поинтересовался Крак Мясоруб, смущенный безобидным названием.
— О! — маг воздел к потолку узловатый артритный палец. — Оно заморозит всю кровь в теле проклинаемого, и тот умрет не позднее, чем через полгода…
— Этот волшебник явно спец по исторической магии, — прошептал в ухо нанимателю Скрытный, — это проклятье уже несколько тысяч лет как не использовали!
— Хорошая штука, — преувеличенно бодро сказал Тощий Брык. — Только как-то долго действует. За эти полгода Мосик Лужа с помощью поллитртриналохии нас в бараний рог скрутит! Это все, что вы можете нам предложить?
Старый маг выглядел смущенным. Вейл Фукотан аристократично глядел в сторону.
— Ерунда все это, — Крак Мясоруб махнул рукой так, словно в ней был зажат топор, — вот мой… точнее, наш план!
— Сглаз, — проговорил явившийся с ним маг, — дешево и сердито. Три ведра телячьей крови, пара, килограмм воска, сотня-другая каленых на огне иголок… и Мосик Лужа, скорее всего, помрет в страшных мучениях.
— Скорее всего? — возмутился Вейл Фукотан. — Что, может и не помереть?
— Ну, как бы да… — смутился волшебник. — Сглаз стопроцентной гарантии не дает.
— Дешевка, — прокомментировал Скрытный, — этот парень в черной политической магии еще новичок. Но это и понятно, на настоящего специалиста у Мясоруба не достало бы денег…
Температура дискуссии тем временем повышалась.
— Где ты взял этого недоучку? — презрительно вопросил Вейл Фукотан. — На себя посмотри! — огрызнулся Мясоруб.
— Ах так?
— Да, так!
— Тише! Тише! — Тощий Брык поднял ладонь. — Мы не можем рисковать проклятьями или сглазами! Послушайте, что предложит мой человек!
Спорящие конкуренты замолкли, но продолжали буравить друг друга злобными взглядами.
— Господа, — сказал Скрытный выразительно. Это был миг его триумфа, и он намеревался насладиться им в полной мере, — есть такая штука, как порча. Для нашей цели, а именно для быстрого умерщвления человека, лучше всего подходят следующие ее виды…
Волнующий и красочный рассказ о порче и ее последствиях прерывался несколько раз — утонченное нутро Вейла Фукотана не выдерживало подробностей и его срочно требовало опустошить.
Проще говоря, его выводили поблевать.
Крак Мясоруб, навидавшийся на бойне всякого, крепился, но все же и его лицо стало белым. Волшебники по очереди издавали рыгающие звуки, напоминая старые, разладившиеся унитазы.
Тощий Брык, который слушал это во второй раз, мог им только посочувствовать.
— Э, — сказал он, когда Скрытный умолк, — ну что, вы впечатлены, господа?
— Ага, — судорожно кивнул Мясоруб, — особенно тем вариантом, когда плоть заживо пожирают черви…
Вейл Фукотан дернулся, словно собираясь опять выскочить за дверь.
— Да, — проговорил он, — это очень воодушевляет… но ведь у мэра тоже есть маги. Не смогут ли они отвести порчу?
— Исключено, — уверенно сказал Скрытный, — для этого нужны познания, которых у магов-администраторов просто нет…
— Но то, что вы предлагаете, ужасно сложное колдовство! — проблеял старый волшебник. — Требуется уравновесить семь центров силы, обратиться к источникам энергии черной стороны космоса…
— С вашей помощью я справлюсь, — кивнул Скрытный. — Ведь вы не откажетесь мне помочь?
Повисло неловкое молчание. Маги переминались с ноги на ногу, не желая признаться, что в настолько грязном чародействе им участвовать совсем не хочется.
— Э, а что с тем студентом, который нас подслушал? — спасая положение, поинтересовался Мясоруб. — Его нашли?
— Он скрылся, — Скрытный про себя выругался — разговор свернул с предписанного пути. — Но его ищут, а когда найдут, то заставят умолкнуть навсегда!
— Будем на это надеяться, — холодно сказал Тощий Брык. — Ведь если этого не случится, ты рискуешь разочаровать меня, Скрытный.
Маг порадовался, что лицо его скрывает капюшон. В отличие от большинства обитателей Ква-Ква он очень хорошо знал (прочие лишь догадывались), что именно происходило с людьми, а также иными разумными существами, которые разочаровали Тощего Брыка.
Они расставались с жизнью быстрым, но очень болезненным способом.
— С исключительным прискорбием должен тебе сообщить, — доктор Садюк поглядел на Арса с таким участием, что тот покрылся испариной, — что никаких следов криенского вируса в твоем организме не обнаружено…
— Уххх, — вздох облегчения едва не сорвал с головы больничного мага шапку.
— Но это вовсе не значит, что ты здоров! — закончил доктор. — Завтра мы переведем тебя в обычную палату и подержим там пару дней. На всякий случай…
Арс кивнул. Он уже уразумел, что спорить с этим человеком так же бесполезно, как с сыплющейся на тебя лавиной.
— Вот и славно, — кивнул доктор Садюк и повернулся к Крофт Лару. — Так, а что у нас, мой волосатенький?
Гробокопатель от подобного комплимента вздрогнул.
— Нормально, — сказал он, демонстрируя магу руки, на которых от прежней буйной поросли остались жалкие островки. «Драконье дыхание» и бледная поганка в смеси с мандрагорой делали свое дело.
— Очень славно, очень, — с явным сожалением пробормотал Садюк, — если дело так пойдет, то через пару дней придется тебя отпустить.
Крофт Лар хищно улыбнулся. Лицо его было слегка помятым, а нос красным. Вчера разорителя гробниц навестили двое «родственников». Лица их прятались под масками, а могильной землей от грязной одежды разило даже сквозь защитные приспособления.
«Родственники» ухитрились протащить в бокс бутылку какого-то ядовитого пойла, которое Крофт Лар выхлебал в один глоток. Всю ночь после этого он пел воинственные песни, а утром от него на несколько шагов шибало перегаром.
Запах удалось перебить перед самым обходом, пожевав листьев с крошечного лаврового дерева, растущего в районе пупка пораженного дендроидными полипами. Доктор ничего не учуял.
— Ну что, все зеленеем? — поинтересовался Садюк, подходя к жертве полипов. Боли у того прекратились и больной в последние дни чувствовал себя неплохо. Разве только вот жрал всякую гадость.
— Ага, — ответил тот. — Навозу больше не хочется, они теперь этих, пистицидов требуют…
— А что это такое? — доктор выглядел ошеломленным.
— А я почем знаю? — пожал плечами больной. Дуб, торчащий из его лба, тревожно зашелестел листвой, на переносицу с дробным стуком посыпались крошечные желуди.
— Ладно, с агрономами посоветуюсь, — сказал Садюк, — а это уберите!
И показал на здоровенный бак с навозом, который в последние дни стоял прямо в боксе и придавал его атмосфере непередаваемый аромат, свойственный разве что свинофермам…
— На свободу с чистой совестью! — сказал Крофт Лар, когда дверь закрылась. Гробокопатель яростно чесал грудь, и из-под пальцев его летели клочья черной шерсти. — Эх, скорее бы!
И Арс был с товарищем по несчастью полностью согласен.
Во всех мирах, вселенных и пространствах существует одно незыблемое правило — чем выше ранг чиновника, тем дольше приходится ждать у него приема. Если в ожидании вас маринуют всего несколько минут, то вы имеете дело с мелким письмоводителем, годным лишь перекладывать бумажки с места на место, а если срок отсидки в приемной исчисляется часами, то перед вами великий вершитель судеб людских.
По крайней мере, он сам так думает.
Мосик Лужа обычно не развлекался подобным образом, но в этот раз Иггу Мухомору пришлось просидеть в приемной мэра почти час. Магучий Единственный Ночальник Торопливых нервничал, сопел, то и дело вытирал лысину платком, размерами напоминающим парус.
— Что они там делают? — то и дело спрашивал он у Сарданапала.
— Совещаются, — отвечал тот, разводя руками.
Совещание закончилось тем, что дверь кабинета распахнулась, и явились хмурые и мрачные Дубус Хром-Блестецкий и Винтус Болт. Между ними шагал поллитртриналох Цук Цурюк, слухи о чьем неимоверном могуществе ходили по городу табунами.
Игг Мухомор считал магов дармоедами, а поллитртриналоха — шарлатаном, поэтому проводил троицу свирепым взглядом.
— А, это ты? — сказал ему выглянувший из кабинета мэр. — Заходи.
Усевшись на стул напротив Мосика Лужи, начальник городской стражи не в первый раз испытал ощущение, что находится перед зеркалом. Они словно были братьями — такие круглолицые лысые мужчины с выпуклыми животиками встречаются в жизни очень часто, но крайне редко появляются в кино и литературе.
Разве что в качестве комических персонажей.
— Ну, зачем пожаловал? — спросил мэр устало. — Опять кто-то кого-то зарезал?
— Зарезал, — ответил Игг Мухомор, — но я не стал бы тревожить вас из-за такой обыденной мелочи.
— А из-за чего?
— Вчера мои люди узнали, что нищие всего города ищут одного студента.
Мосик Лужа несколько минут переваривал эту информацию, которую его собеседник не считал «обыденной мелочью», а потом осторожно поинтересовался:
— И что?
— А нищих заставил это сделать Кривой Билли.
Вновь повисла задумчивая пауза. Мэр никак не мог понять, о чем именно ему пытаются сообщить, и это его злило. Но Игг Мухомор никогда не был склонен к тому, чтобы беспокоить градоначальника по пустякам.
— А кто это?
— Наемный убийца. Один из лучших в городе.
— Ага. Ну и…
— Мои люди нашли Кривого Билли, — Игг Мухомор всем видом показал, как это было непросто, — слегка его поби… в смысле, допросили. И он сказал, что его нанял маг маленького роста в капюшоне.
— Кого, этого Билли?
— Да, чтобы тот убил студента!
Мэр некоторое время обдумывал полученные сведения. Мозги его крутились с таким напряжением, что по всему черепу, похожему на глобус, выступили капли пота.
Но все было напрасно. Смысл сказанного оставался темен. Студент, убийца, маг в капюшоне…
— А к чему все это? — признав полное свое интеллектуальное бессилие, спросил Мосик Лужа.
— А к тому, что в городе есть только один маг, который ходит, натянув на лицо капюшон, — проговорил начальник городской стражи так, словно об этом знали все, включая старух из диких пригородов, — зовут его Скрытный, и работает он сейчас на Тощего Брыка.
— На Тощего Брыка? — мэр принялся раскручивать всю логическую цепочку заново. — Так что, Тощий Брык хочет убить этого студента?
— Вероятнее всего, — кивнул Игг Мухомор.
— Интересно, — Мосик Лужа задумался.
Командир городской стражи ждал. Нельзя было сказать, что он относился к Мосику Луже с особой симпатией. Окажись на месте градоначальника тот же Брык или Вейл Фукотан, Игг Мухомор служил бы им с той же истовой преданностью.
Ибо он служил не человеку, а великой идее Города. А в данный момент Город олицетворял именно Мосик Лужа.
— Значит этот студент чем-то опасен для Брыка, — мэр сделал вывод, истинность которого не взялся бы оспаривать никто из великих мудрецов, — а кто опасен для него, полезен для меня. Ты, — тут Мосик Лужа пристально посмотрел на Игга Мухомора, — должен послать лучших людей, чтобы они нашли этого студента и доставили ко мне…
Игг Мухомор засопел. На такой исход дела он не рассчитывал, ожидая, что мэр поручит поиск магам, шпионам или еще кому, но никак не Торопливым.
— У городской стражи и так достаточно дел…
— Знаю я ваши дела, — махнул рукой Мосик Лужа, — взятки брать да пиво пить по трактирам. Это приказ! Понятно?
— Да, — ответил Игг Мухомор, уже зная, каких именно «лучших людей» он отправит на это задание.
А именно тех, кого не жалко.
В кабинете Магучего Единственного Ночальника Торопливых нестерпимо воняло хмельным. Запах этот был так же привычен для помещения, как гербовая доска на стене и портрет мэра рядом с ней.
Против него не помогали ароматические курения, заклинания и проветривание. Запах поселился здесь раньше Игга Мухомора, а уйти на покой собирался, похоже, вместе со всем зданием.
И все же в тот момент, когда в кабинет ввалились трое подчиненных, Игг Мухомор заподозрил, что запах стал сильнее.
— Что, опять пили с утра? — гневно вопросил МЕНТ.
— Никак нет! — дружно ответили, воротя морды, сержанты Калис и Ргов, а также лейтенант Лахов.
— Ладно, считайте, что я вам поверил, — сказал Игг Мухомор. — У меня есть очень важное и ответственное задание!
Стражники выкатили грудь (у Ргова по ошибке выпучился живот), вытаращили глаза и придали лицам выражение тупоумной почтительности, для чего им не пришлось сильно напрягаться.
— Вы должны найти студента по имени Арс Топыряк и доставить его ко мне!
— Как же мы его найдем? — поинтересовался Лахов.
— И это я вам должен объяснять? — МЕНТ не упустил повода разгневаться, изо рта его кипящими брызгами полетела слюна, а глаза налились кровью. — Вы стража или где? Слушаете меня или молча стоите?
Стражники вытянулись сильнее, рискуя порваться где-нибудь посередине. Подобные вспышки начальства они наблюдали неоднократно и научились переносить их со стоицизмом, каким обладают лишь старые верблюды да еще некоторые очень продвинутые философы.
— Идите и найдите его раньше убийц! — в этот раз Игг Мухомор закончил вопить довольно быстро, виной чему была обыкновенная усталость.
— Так точно! — и стражники покинули кабинет, ухитрившись не столкнуться в дверях.
— И где мы будем его искать? — спросил Васис Ргов, когда троица добралась до караульного помещения.
Словно в ответ дверь распахнулась, и трое дюжих стражников втащили в комнату нечто выглядящее как мешок с бородой. При внимательном осмотре мешок оказался чудовищно пьяным гномом. Он дергался, несмотря на сковывающие его кандалы, и что-то орал.
— Куда вы его? — брезгливо поджав губы, спросил Лахов.
— Для воспитательной беседы, — кряхтя ответил один из тех, кто тащил гнома. — Этот тип проявлял расовую нетол… нетолерантность…
— Чего это такое? — изумился Дука Калис. — Всех Толей рубил топором? — Не, ползал на карачках по площади Изопилия и кричал, что феи — козлы.
— И что, это разве преступление?
— Кто же его знает? Но неделю назад был приказ — за подобные выкрики задерживать и разъяснительные беседы вести.
— Это все политика, — вздохнул Лахов. — Мэр наш к выборам готовится. Хочет, чтобы все за него голосовали, и люди, и эльфы, и даже тролли… Нет, не дадут нам тут спокойно головой поработать!
Пьяный гном, которого временно свалили под стол, невнятно выкрикивал знаменитую шахтерскую песню «Штрек да штрек кругом, путь глубок лежит, в забое глухом помирал горняк…», из дальнего конца зала доносились сочные шлепки, словно кто-то месил тесто — там допрашивали подозреваемого в краже спасательного круга из кузнечной мастерской…
Для умственной работы обстановка в самом деле была не лучшей.
— А у меня есть план, — неожиданно сказал Ргов.
— Ну-ну, — поддержал младшего по званию Лахов.
— Мы пойдем искать этого студента по кабакам! Может быть, и не найдем, но зато скучно нам не будет! Да и обстановка там для умственной работы куда лучше. Вдруг еще чего придумаем…
— Правильно, — поддержал Калис. — Искать студента в университете — страшно, на улицах — холодно и сыро, по притонам — неинтересно, чего мы там не видели? Будем искать там, где это делать приятно!
— Логично, — согласился Лахов, хотя план и содержал некоторые существенные недостатки.
Но лучшего все равно не было.
— Мы тут это… искали или нет? — задав сей вопрос, Васис Ргов икнул и едва не упал.
— Где это тут? — спросил Дука Калис, нежно придерживающий соратника за шею.
— Тут в смысле там! — и Ргов ткнул рукой вперед, где сквозь тьму виднелась ярко освещенная вывеска «Плывучий Тапор: лучшия напитки и зокуски».
Поиск студента по имени Арс Топыряк велся не первый час, и доблестные стражи, посетившие не одно увеселительное заведение, изрядно устали. Ноги их подрагивали, а в головах шумело.
— Так тут или там? — спросил Калис.
— В этом… вон он… «Плавучем Топоре», — пояснил Ргов.
— Нет, — сделал заключение Лахов, который последние пять минут упорно выискивал что-то в придорожной канаве и теперь выбирался оттуда, весь покрытый грязью. — И мы должны зайти!
— И это… найти! — напомнил сам себе Ргов, а то цель путешествия по вечернему Ква-Ква потихоньку начала затуманиваться в его сознании.
Дойти до таверны оказалось делом нелегким, та все время уплывала куда-то вбок, да и земля кривилась самым непорядочным образом, мешая перемещаться прямо. Приличная земля не должна так себя вести.
— А ну стоять! Стрелять буду! — рявкнул разозленный Калис, заподозрив чьи-то злые козни. С кознями он всегда боролся подобным образом.
Помогло и на этот раз. Качка уменьшилась, а таверна вдруг оказалась совсем рядом.
